Aching in the Absence of You

Когда всё сказано и сделано, Кас уходит. Сюрпризом является только то, что Дин на самом деле не удивлён этому. К уходу Каса нет совершенно никаких предпосылок. Мир сияет перед ними новым днём, и теперь всё в порядке - свобода касается кончиков пальцев, если бы только они знали, как ухватиться за неё. Чака больше нет, Джек - Бог, а по ту сторону - свобода. Хрупкий и измученный сражениями, Кас смотрит на него однажды утром за чашкой кофе и говорит: "Мне нужно идти", и Дин мгновенно понимает, что он не вернётся. Он не совсем уверен, откуда он это знает, но он знает. Оно скручивается где-то внизу живота, горячее и тугое, словно что-то, что он инстинктивно хочет вырвать голыми руками. Он делает вдох, и он застревает у него в горле. Ему больно, больно, больно, когда он, наконец, выдыхает. - Да, - говорит Дин, - конечно, нужно, - и он отрывисто кивает, глядя на свой телефон. Он не прощается. Он не отрывает взгляда от экрана, когда Кас встает и выходит из комнаты. Он долго не допивает свой кофе и не двигается с места. К вечеру Кас уходит.

***

- Просто, - ворчит Сэм, взмахивая железным гаечным ключом и уворачиваясь от призрака женщины из 1800-х, на одежде которой излишнее количество оборок. - Это как-то не похоже на него, тебе не кажется? Я имею в виду, он даже не попрощался как следует. Дин лениво мычит и чиркает спичкой, не моргнув глазом, когда женщина с визгом сгорает в пламени. Под его ботинками хрустит соль. - Не знаю. Кас ведь не из тех, кто держится поблизости, не так ли? - Да, но обычно он даёт понять, куда направляется, - отмечает Сэм. Он бросает гаечный ключ на землю и присаживается на корточки у могилы, грея руки о горящие кости. - Он правда ничего тебе не сказал? - Нет, - тихо отвечает Дин. - Только то, что ему нужно идти. Сэм издает тихий горловой звук, его глаза блестят в свете огня. - Ты спрашивал? - Если бы он хотел, чтобы я знал, он бы мне сказал, - Дин, прищурившись, смотрит в ночное небо. - Чёрт возьми, он бы мне позвонил. Но он этого не сделал. - Ты мог бы позвонить ему, - предлагает Сэм. - Да, - соглашается Дин. Но он этого не делает.

***

У Дина есть теория о туннельном видении, которую он обдумывает, когда сидит в тишине своей комнаты. Просто новаторская идея о том, что за пределами туннеля, который он видит, есть нечто большее, что он мог бы найти, если бы был достаточно умен, чтобы поискать. Он слышит, как Эйлин и Сэм смеются на кухне. Он просто... Что ж, было время, когда Дин был вполне уверен в том, что семья - в частности, Сэм - это всё, что ему нужно, всё, что он когда-либо будет иметь, и этого было более чем достаточно. Семья с годами то расширялась, то сужалась, расширяясь, чтобы включить в себя других, и снова сжимаясь, когда они не выживали. Тяжело терять ещё больше людей, но Дин начал осознавать, что точно так же тяжело не иметь их вовсе. Он никогда по-настоящему не задумывался об этом всерьёз. В его конце, пусть и не кровавом, Сэм точно будет на заднем плане. Даже в его жизни, потому что так было всегда. Они привязаны друг к другу уже много лет, и у них нет особого желания вырваться и уйти. Они прошли через слишком многое, чтобы просто разойтись в разные стороны. Как ты можешь дышать без человека, за которого отдал бы свой последний вздох? За которого ты отдал свой последний вздох, отдал так много. Ты не можешь, Дин так не думает. Ты просто не можешь. Но это туннельное видение, не так ли? Он не так уверен в теории, но она имеет под собой твёрдую основу. Если вы видели только туннель, откуда вам знать, что по другую сторону что-то есть? Ты должен покинуть туннель. Сэм всегда был любопытным в том смысле, в каком Дин в сущности никогда не был, не инстинктивно. Он с самого начала хотел выйти из игры, и даже если он больше этого не хочет, он не боится следовать за своими желаниями. С каждым днем он всё больше осваивает язык жестов, заинтересовался магией, и он не боится окунуть руки в прохладный прилив свободы и посмотреть, где он окажется в конце концов. Если он застрянет на мели, он просто поплывёт. Он ведь никогда не был из тех, кто тонет. Дин? Он немного другой. Ему нравится, когда у него есть цель. Ему нравится, что ему не нужно выяснять, чего он хочет, — так, всё уже заранее определено за него. Есть план, согласно которому всё должно происходить. Миссия, которой он может следовать и в которой преуспеет. Правильное решение, которое уже в пределах досягаемости, и полностью продумано за него. Никаких погружений в воду, только ощутимый вес пистолета в его руке и чувство выполненного долга от спасения мира по одному уголку за раз, делая то, что в его силах, пока он ещё может. Но что ещё существует помимо этого, за пределами того, как он запрограммирован? Пиво, бары и Детка? Приглушенный звук телевизора или громкая музыка, которые заглушают всё остальное? Все это эхом отражается от стен туннеля. Это всё, что он знает, потому что он не искал ничего другого. У него в животе горячее и тугое напряжение, которое хочется вырвать из себя когтями, на кухне раздаётся смех Сэма, и Дин закрывает глаза. Это просто теория. Всего лишь теория.

***

Сэм откидывается на спинку пассажирского сиденья и, стиснув зубы, зашивает рану на боку. Прошло много времени с тех пор, как им обоим приходилось делать что-то подобное, но такое не забывается. Дин не жалуется на кровь на коже, а у Сэма трясутся руки, когда он протыкает иглой порезанную кожу. - О, мне нужно напиться, - говорит Сэм после, откидывая голову на спинку сиденья. Дин перегибается через спинку, чтобы нащупать полбутылки виски, которую он спрятал здесь всего два дня назад, просто чтобы Сэм её не увидел. Сейчас не время избегать беспокойства, не тогда, когда Сэм обхватывает свой бок дрожащими пальцами и явно вздрагивает каждый раз, когда они наезжают на кочку. - Держи, - хрипло говорит Дин, передавая ему бутылку, не отрывая взгляда от дороги. - Не спрашивай. - Я собираюсь спросить, - предупреждает его Сэм. Он выжидает, прежде чем сделать это, ждёт, пока не сделает несколько глотков, шипя от отвращения и, возможно, некоторого облегчения - возвращаемся к плацебо как методам лечения, потому что это то, что у тебя есть, когда рядом нет ангелов, чтобы исцелить тебя. - Ты же не пьёшь и садишься за руль, испытывая судьбу, не так ли? - Судьба мертва, - напоминает ему Дин. Он слегка ухмыляется в ответ на ворчание Сэма. Дорога продолжает петлять под колесами Детки. - Нет, я не пью и не сажусь за руль. Это было бы несправедливо по отношению к остальным, не так ли? - А по отношению к тебе? - спрашивает Сэм. Дин хмыкает: - И это тоже. Разве что не совсем. - Что слышно от Каса? - Сэм делает ещё один глоток сразу после того, как произносит это. - Ничего, - отвечает ему Дин. Сэм издает слабый смешок: - Позвонишь ему? Дин не считает этот вопрос заслуживающим ответа. Это действительно глупый вопрос.

***

Дело в том... дело в том, куда он ушёл? Сэм не ошибается, говоря, что Кас обычно уходит, имея общее представление о том, куда он направляется или что он собирается делать, за исключением тех случаев, когда он уходит, хотя на самом деле не собирался. Дин вполне уверен, что Кас никогда не собирался умирать, так что он не может предупредить об этом. Но когда нечего делать и некуда идти, что это значит для Каса? Дин не хочет думать об этом, но он делает это часто. Это как заноза под кожей, которая с каждым днём засаживается всё глубже. Его телефон не звонит — ни звонков, ни сообщений. Он думает о том, что Кас делает, где он сейчас и как у него дела. Он думает о пустой комнате, которая раньше принадлежала кому-то, кого больше нет рядом. Он думает о пикапе, для которого раньше было свободное место в гараже, а теперь оно пустует безо всякой причины. Он думает о комфорте туннелей и о том, как темно там внутри, из-за чего яркий свет снаружи кажется скорее угрозой, чем шансом. Много раз - слишком много раз - Дин открывает свой телефон и проводит большим пальцем по контакту Каса. Это становится привычкой. На ум приходит правило 21/90: чтобы превратить что-то в привычку, требуется двадцать один день, всего три недели, а затем вы продолжаете делать это ещё девяносто дней, чтобы ощущение стало таким же естественным, как дыхание. Он едва может дышать каждый раз, когда почти совершает звонок или отправляет сообщение. Это глупо. Это так глупо. Это возможно одна из самых глупых вещей, которая когда-либо случалась с ним: сидеть изо дня в день и почти звонить, почти отправлять смс и никогда в конечном итоге ничего не делать. "Почти" имеет значение только в случае с подковами и ручными гранатами. Это ни то, ни другое, но иногда кажется таким же нестабильным, как и последнее. Взрывоопасно, если обращаться с этим неосторожно. Что ещё глупее, так это то, что Дин даже не уверен, почему это так важно. Ожидал ли он, что Кас останется рядом, когда мир перестал стремиться к концу света? Да, возможно, так оно и было. Но это не значит, что всё так и будет. Кас - самостоятельный человек. Он, без сомнения, член семьи, но он не обязан жить с ними. Джоди тоже семья, и он никогда не хотел, чтобы она переезжала к ним. - Чувак, - говорит Сэм. Дин отрывает взгляд от телефона, водя большим пальцем по его краю. На экране номер Каса, но он так часто смотрел на него, что уже запомнил. Он почти тянется и нажимает на него, но в итоге не делает этого, как и во все предыдущие разы. Так всегда и происходит. Почти, почти, почти. - Что? - бормочет Дин. Сэм вздыхает, лениво постукивая пальцами по клавиатуре, не отрывая взгляда от своего ноутбука: - Если ты хочешь позвонить ему, то просто позвони. - Я в Google, - врёт Дин. Это рефлекс, как будто ему есть что скрывать. Ему нечего. Может это просто стыд или обычное смущение. - А, ага. - Сэм бросает на него равнодушный взгляд, затем, приподняв брови, возвращается к ноутбуку. - Звонить или не звонить — все указывает на “да”. - А у него на “нет”? - парирует Дин, прежде чем успевает остановиться. - Эм. - Пальцы Сэма замирают над клавиатурой. Он смотрит на Дина, затем быстро отводит взгляд. Он шаркает ногой по полу под столом, ёрзая на стуле. Снаружи, возможно, надвигается гроза. - Ты расстроен? - Нет, - мгновенно отрицает Дин - снова рефлекторный ответ. Ещё одна ложь? Не может быть. Звучит как ложь, даже для него. Раньше он был лучше в этом. - Кас... лаконичен, - говорит Сэм. Дин хмурится: - Ему нравятся смайлики. Даже это было бы лучше, чем… - Это палка о двух концах, приятель, - бормочет Сэм, наклонив голову и с неожиданной сосредоточенностью уставившись в свой ноутбук. - Твой телефон работает, также как и его. Чёрт, ты знаешь как его найти, если ты действительно хочешь. Ты мог бы сделать это, и ты это знаешь. - Да, - буркает Дин. - Я знаю. И он игнорирует это горячее пятно в центре, которое заставляет его хотеть выпотрошить себя. Он отключает телефон.

***

Дин смотрит новости и пытается удержаться от желания того, чтобы разразился внезапный метеоритный дождь или ещё какой-нибудь феномен, который можно было бы расценить как массовую угрозу. Это не очень адекватное желание, вроде того, как он когда-то мечтал о том, чтобы вампиры внезапно заполонили школу, только чтобы он мог сбежать с урока. Эгоистично с его стороны. Желание чего-то, даже если это заканчивается кровью. Просто, если бы случился метеоритный дождь, то пришлось бы коллективно пытаться найти способы спасти мир, верно? Возможно, если бы он был вызван сверхъестественными силами. Тогда бы все объединились. Нет никаких угроз, глобальных или нет. Только регулярные охоты и размеренная жизнь. Радости свободы. Это должно быть облегчением, говорит себе Дин. Это и есть облегчение. Жизнь тихо продолжается. Просто раньше было так шумно, вот и всё. У него звенит в ушах. - Тебе не кажется, что сейчас как-то тихо? Однажды за обедом Дин спрашивает Сэма, проводя ладонью по затылку и отводя взгляд от двери. - Нет, не совсем, - отвечает Сэм. Дин готов поспорить, что он не желает неестественных катастроф. - А что? - Не знаю, - Дин неопределённо машет рукой, глядя на свою тарелку с недоеденной едой. Он не помнит, чтобы чувствовал её вкус. - Просто всё кажется немного... тихим, наверное. Может быть, это Бункер. Ты когда-нибудь замечал, какой он большой? Он довольно здоровый, чувак. Чувствуется немного пустым, понимаешь? Сэм постукивает вилкой по тарелке, но даже это звучит как-то приглушенно. - Возможно. - Я просто... - Дин крепко сжимает вилку в пальцах, его губы превращаются в тонкую линию. Он не знает, как сказать то, что он пытается сказать, как объяснить, что, внезапно, это место кажется ужасно пустым. Даже то, что, возможно, он чувствует отражение этого внутри себя. Огромное пространство, неисследованное и неиспользуемое, пространство, которое могло бы кипеть деятельностью, настолько пустое, что он чувствует себя маленьким в собственной шкуре. Он не может объяснить этого даже самому себе, поэтому и не пытается. - Я не знаю. - Я тут подумал... - Сэм замолкает, прочищает горло и откладывает вилку. - Ну, я тут подумал о том, чтобы спросить Эйлин, не хочет ли она остаться. Дин хмыкает: - Я знал, что рано или поздно ты это сделаешь. Она слишком крутая для тебя, Сэмми. - Да, я знаю, - говорит Сэм, улыбаясь. - Думаю, это пойдет тебе на пользу, - признает Дин, потому что так оно и есть. Сэм всегда выглядит счастливее, когда приезжает Эйлин. Сэм бросает взгляд на телефон Дина на столе, который всегда под рукой, а затем быстро отводит его. - Хорошо, - говорит он, и это всё, что он говорит, что к лучшему.

***

Охота в Огайо длится около недели, и Дин проводит её в полном одиночестве. Сэм занимается делами с Эйлин, которая уже ушла из Бункера, когда Дин сел в Детку и отправился по следу. Впервые за долгое время Дин делает что-то подобное один - по-настоящему один. Конечно, они с Сэмом отзваниваются, но и только. По правде говоря, здесь только Дин. Только он, и его машина, и какой-то монстр, который не побеждает, но умудряется нанести несколько ударов перед последним вздохом. Срабатывает инстинкт самосохранения, побуждающий его сражаться, такая человеческая черта, которая в конечном итоге ничего не решает. Дин уходит. Монстр нет. После этого он сидит в тихом номере мотеля и вычищает засохшую кровь из-под ногтей перочинным ножом. Он делает это осторожно, проводя лезвием по запёкшейся крови, и наблюдая, как она хлопьями падает на покрывало. Возможно, человек, который стирает простыни, подумает, что это молотый перец чили. Он принимает душ, нервничая из-за того, что всё вокруг так чертовски приглушенно. Он слишком долго чистит уши, даже когда они давно высохли, а потом какое-то время смотрит на себя в зеркало. У него разбита губа, которая болела бы, если бы он в последнее время часто улыбался, и нет никакой реальной причины протягивать руку и трогать её, но он всё равно это делает. В конце концов, тупая пульсация начинает действовать ему на нервы, поэтому он отмахивается от неё и одевается - из-за его терпимости к боли эта травма кажется смешной. В основном это просто раздражает. Не стоит обращать внимания. Растянувшись на кровати, он включает телевизор и смотрит, как делаются вещи. В последнее время он больше склоняется к тому, чтобы что-то строилось, а не разрушалось. В этом есть что-то почти милое, невинное в простом созидании, как в ветряной мельнице, которая продолжает вращаться еще долго после того, как больше ничего не приводит её в действие. Бога нет, но созидание продолжается. Но это всё равно ему надоедает. Он выключает телевизор и ложится спать слишком рано, уставившись в потолок. Вопреки здравому смыслу, он ловит себя на том, что задаётся вопросом, что Кас делает прямо в эту секунду. Он мог бы позвонить и спросить. Привет, чувак, давненько не виделись. Как жизнь? У меня полный отстой. Дин благоразумно не берёт в руки телефон. Вот только он это делает несколько часов спустя, когда резко просыпается посреди ночи, потому что больше не может этого выносить. Он просто не может. Ему нужно знать, и он сойдет с ума, если не узнает, а сейчас уже больше двух часов ночи, так что это определенно глупая идея, но он всё равно делает это. Просто берет свой телефон, сонно щурясь на экран, сердце бешено колотится в груди, когда он набирает номер дрожащими пальцами и делает гребаный звонок, лежа в напряжении не в своей постели. И Кас не отвечает. Так что Дин закрывает глаза и вешает трубку. Не оставляет голосовое сообщение. Не звонит во второй раз. Он кладет телефон на тумбочку у кровати и отворачивается от него, оставаясь к нему спиной. Он пытается снова заснуть. Этого он тоже не делает. На следующее утро, когда он садится в Детку, звонит его телефон. Он смотрит на экран, смотрит на имя Каса, большой палец навис над зеленой стрелкой, которую он может легко нажать и сдвинуть, чтобы ответить. Возвращенный телефонный звонок, на который Дин не отвечает. Кас не звонит во второй раз, и Дин не перезванивает, и это похоже на то, как два корабля проплывают мимо в ночи. За исключением того, что эти два корабля когда-то были частью одного флота. Однако всё меняется, и очевидно изменилось.

***

- Ты выглядишь дерьмово. Дин вздыхает и одаривает Эйлин саркастической улыбкой, поднимая свой кофе в знак приветствия: - Спасибо, Эйлин, очень приятно, что ты это сказала. - Сэм слишком мил, чтобы сказать тебе об этом, - сообщает ему Эйлин, откинувшись в кресле. Она долго смотрит на него, постукивая пальцами по столу. - Мне просто кажется это странным. - Что странного? - бормочет Дин, глядя, как она, сузив глаза, выхватывает кусок бекона из его тарелки. Она чертовски угрожающая. Эйлин заставляет его ждать, пока ест бекон и смотрит на него. Когда она проглатывает, то прямолинейно заявляет: - Мне кажется странным, что конец света не наступил, но ты ведешь себя так, будто твой мир остановился. - У меня нет мира, - говорит ей Дин. - У каждого из нас есть свой маленький мир, Дин, и не так уж часто мы заботимся о том, в котором живем, - отвечает Эйлин. Дин фыркает: - Ну, ты знаешь, человеческие недостатки. Мы слишком легко отвлекаемся. - Да, - соглашается Эйлин. - Наверное, это к лучшему. Можешь представить себе, что осознаешь весь масштаб мира и всю тяжесть всего, что связано с жизнью в нём, но постоянно? Это кажется просто неосуществимым. Я думаю, что находиться под таким сильным давлением было бы пугающе. Не знаю, как вам с Сэмом это удается. - Годы отсутствия выбора, - говорит Дин. Эйлин кивает: - Что ж, теперь у тебя есть выбор. У тебя теперь много вариантов. Мир огромен, Дин. Твой мир не обязательно должен быть таким маленьким. - Сэм подбил тебя на это, не так ли? - спрашивает Дин с кривой улыбкой, наблюдая, как её глаза загораются весельем. - Он говорит, что я не поддаюсь на уговоры, - Эйлин наклоняет голову, её губы подрагивают. - Но ты действительно дерьмово выглядишь, иначе я бы, наверное, не стала этого делать. - У тебя это здорово получается, Эйлин, - говорит ей Дин, выгибая бровь. - Я уже чувствую, как во мне просыпается жажда странствий. Завтра я отправляюсь в стремительный полёт на Луну. - Никогда не была на Луне, - лениво комментирует Эйлин. Дин издаёт смешок: - Знаешь, я тоже.

***

Примерно в три часа ночи до Дина доходит, что Кас может быть в опасности. Ранен, потерялся где-то или даже убит. Возможно, у него неприятности, потому что он всегда умел попадать в неприятности. От этой мысли он подскакивает с кровати, сердце бешено колотится в груди. Потому что вдруг Кас был в опасности? Дин не знает, где он и что делает. Он мог очень долго не знать, в порядке Кас или нет. Он может оказаться в одной из тех печальных историй, которые он слышал на протяжении многих лет, когда кто-то не позвонил, и было уже слишком поздно. От одной мысли об этом Дину кажется, что его кожа слишком туго обтягивает кости. В считанные секунды он прижимает телефон к уху, в панике сгорбившись на краю кровати, потому что... потому что... - Здравствуй, Дин, - в трубке раздается рокочущий голос Каса, абсолютно спокойный и совершенно нормальный, звучащий как всегда, и Дин такой чертовски глупый. Дин закрывает глаза и прижимает тыльную сторону ладони ко рту, тяжело и резко дыша через нос. Облегчение заглушается волной смущения, которая скапливается у него под кожей. На мгновение он задумывается о том, чтобы повесить трубку. Но вместо того, чтобы сделать это, он хрипло произносит: - Привет, Кас. - Всё... в порядке? - Кас спрашивает медленно, неуверенно. У него есть на это полное право. Сейчас три часа чертовой ночи. - Да, - беспомощно говорит Дин. Он проводит пальцами по глазам, качая головой. - Я не… Я... Э-э, с тобой… всё в порядке? Наступает долгая пауза, затем: - Да, всё… нормально, Дин. - Хорошо, - бормочет Дин. - Ты поэтому позвонил? - спрашивает Кас, теперь, вдобавок ко всему, в его голосе звучит растерянность, и Дин хочет умереть. - Нет, я не... эм, я вообще-то не хотел, - говорит ему Дин, что является откровенной ложью, и он морщится от отвращения к самому себе. Зачем врать? В чем причина лжи? Скрывать нечего. Тем не менее, он копает глубже: - Мой телефон барахлит. В последнее время он звонит случайным людям. Наверное, мне стоит... заменить его. - Техническая ошибка, - констатирует Кас. Следует долгая пауза. - Значит, этот звонок совершенно бессмысленный? Дин поджимает губы, размышляя, затем проводит пальцами по волосам: - Ну, у меня нет привычки звонить людям ни свет ни заря, Кас. Только если это действительно важно. Сейчас… это не так. Так что, да, это довольно бессмысленно. Он морщится и опускает руку на край кровати, впиваясь в нее ногтями. - Извини, если я тебя разбудил или что-то в этом роде. - Мм, всё в порядке, - говорит Кас, и вероятно, это ложь, привычка, которую он перенял у Дина. - Почему ты не спишь? - Не мог уснуть, - признается Дин, скривившись. - Это печально, - говорит ему Кас. - Да. Да, это так, - Дин на мгновение прикусывает нижнюю губу, затем встает на ноги, разминает пальцы свободной руки и медленно направляется к двери. - Прошло, эм, много времени с тех пор… с тех пор, как я слышал что-то от тебя, Кас. Наступает тишина, затем раздается приглушенный звук, похожий на шорох простыни по коже. Кровать? Сейчас три часа ночи, конечно же, Кас в постели. - Я мог бы сказать то же самое о тебе, Дин. - Ты не звонил, - замечает Дин, разворачиваясь на месте и медленно отходя от двери. Шагает. Он вышагивает. - Ты тоже, - парирует Кас, но в его словах нет колкости. Просто факт. Вот только это не факт. Дину приходится подавить немедленное желание поспорить и сказать, что он звонил, потому что он это сделал, но он не может этого сказать, потому что он уже сказал, что не звонил. - Проехали, - говорит он вместо этого, заставляя себя это сказать, потому что некоторые битвы не стоят того, чтобы в них участвовать. - Теперь мы разговариваем. - Да, - соглашается Кас, и на этом всё. - Верно, - Дин стискивает челюсти и поднимает руку, чтобы обхватить себя за шею, сжимая её, когда он опускает голову и поворачивается, чтобы пойти в противоположном направлении. - Да, но для этого нужно говорить. Просто чтобы ты знал. Кас издает в трубку негромкий звук, явно забавляясь. Засранец. - Я в курсе. Хорошо. Как у тебя дела с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, Дин? Пытаюсь справляться, начинает говорить Дин, но не говорит. - Отлично. Да, всё очень хорошо, - бормочет он. - В любом случае, я возвращаюсь в привычное русло. Ну, знаешь, к обычной жизни. Я имею в виду, к приемлемой обычной жизни. Никаких разъярённых космических существ. Даже чертова метеоритного дождя нет. Так что, да, отлично. А ты? - У меня всё хорошо, - послушно отвечает Кас, а затем, что достаточно разочаровывающе, не вдается ни в какие подробности. - Джек недавно предложил навестить вас, если вы с Сэмом не против. Он хочет зайти. Ты не против? - Что? - Дин замирает посреди комнаты, вскидывая голову, в груди у него что-то сжимается. - Ты серьезно спрашиваешь? Конечно, он может, чувак. Это вообще грёбанный вопрос? Ты его приведешь? Чёрт, он может прийти завтра, если захочет. - Я дам ему знать, - в голосе Каса слышится смутное удовлетворение. - Я не буду его приводить, нет. Джек может просто... пойти туда, куда захочет. Дин лениво взмахивает рукой и снова начинает идти: - О, точно. Из-за истории с Богом. Как у него с этим дела? - Он, кажется, отлично адаптировался. Я думаю, ему это подходит, как ни странно. Несмотря на всю свою божественную силу, он на удивление не подвержен жадности. В основном он просто хочет смотреть "Teen Titans", - размышляет Кас. - Оригинал, верно? - уточняет Дин. Кас усмехается: - Да. - Это лучшая версия, - на губах Дина появляется намёк на улыбку, и он проводит пальцами по краю стола, проходя мимо него. - Итак, помимо наблюдения за новым Богом, чем ты занимаешься? - Я не всегда слежу за ним, - возражает Кас, пыхтя в трубку. Такой стервозный. Это заставляет губы Дина ещё больше расплыться в улыбке. - У него есть и другие обязанности, и я помогаю ему с ними. В основном, в Раю. Он не всегда рядом. Дин хмурит брови: - Ты бываешь в Раю? - Нет. Лично - нет. Я... не могу, теперь, когда я человек, это не останется без последствий, а Джек твердо намерен оставаться в стороне от происходящего. Я просто даю советы, когда и где могу. - Ты скучаешь по этому? По Раю, я имею в виду.. - Не то чтобы, - прямо говорит ему Кас. - О, - Дин поворачивается, разглядывая свои босые ноги. - Скучаешь по тому, чтобы быть ангелом? - Иногда, - отвечает Кас с такой же прямотой. - Ну да. Это... ну, сожалею, чувак. - Всё в порядке. - Да, - Дин снова закусывает губу, немного рассеянно постукивая пальцами по своему бедру. Он откидывает голову назад, разворачивается и начинает расхаживать в другом направлении. Снова. - Знаешь, ты так и не ответил мне по-настоящему. О том, чем ты занимался с тех пор, как... С тех пор, как ты ушел, раздается в оглушительной тишине, после того как он обрывает себя, и если Кас и слышит это, то не подает виду. Он просто говорит: - Мм, в основном, был занят. Чем ты занимался все это время? - А, э… - Дин на мгновение теряется, потому что только сейчас понимает, что ему нечего сказать по этому поводу. В последнее время он почти ничего не делал. Только: - В основном, охотой. У нас было несколько дел. Эм, у Сэма всё хорошо. Действительно отлично. Эйлин переехала к нам. У них всё нормально, я думаю. - Это хорошо, - мягко говорит Кас. - Я рад. - Да. Она великолепна, - Дин снова отворачивается, делает глубокий вдох, затем медленно выдыхает. - Я вёл дело около недели назад. Подумал о тебе, позвонил, но ты не ответил. - Всё было в порядке. Наверное, мне стоит к этому привыкнуть, да? Эйлин и Сэм часто берутся за некоторые дела вместе, так что я вроде как держусь на расстоянии. Может быть, это какой-то брачный ритуал, о котором я не знаю, понимаешь? Кас издаёт тихий смешок, забавляясь: - Совместная охота - это своего рода брачный ритуал? - Кто знает? - спрашивает Дин, опуская подбородок и снова ухмыляясь. - Они всегда смотрят друг на друга. Слишком много разглядываний и ненужных прикосновений. Я имею в виду, не то чтобы я и правда знаю. На самом деле у меня никогда не было серьезных отношений с охотниками, так что я не совсем эксперт. Просто кажется, что они делают что-то вместе, во что, я думаю, мне не нужно вмешиваться, хотя иногда они и пытаются уговорить меня поехать, но я способен справиться с этим дерьмом сам. Прошло какое-то время, но я не идиот. Я имею в виду, что я езжу с ними или даже только с Сэмом, но я думаю, это хорошо, что они выходят на охоту вдвоём, понимаешь? - Это твой способ выразить свою поддержку? - с любопытством спрашивает Кас. Дин отчётливо представляет, как наклоняет голову набок и прищуривает глаза. - Возможно, - признается Дин. - Мне очень нравится Эйлин. Если Сэм всё испортит, я думаю, мне будет так же больно из-за этого. Она чертовски весёлая, чувак. - Да, я встречал её, - говорит ему Кас, как будто простого знакомства с Эйлин достаточно для объяснения, потому что ты не можешь не восхищаться ею. И да, это действительно так. - Тем не менее, возможно, тебе не стоит вести много дел в одиночку. Просто… будь осторожен, Дин. - Звучит так, будто ты беспокоишься обо мне, - предполагает Дин, приподнимая брови и снова проводя рукой по краю стола, беря ручку и лениво перебирая её в ослабевших пальцах. - Что ж, я был бы признателен, если бы ты не умер, - сухо говорит Кас. Этот маленький засранец. Дин снова ухмыляется: - Было бы обидно, не так ли? Не-а, не волнуйся за меня, Кас. Я Дин Винчестер, чувак. Я справлюсь. - Высокомерие порождает ошибки, Дин Винчестер, - мудро и торжественно говорит ему Кас. - Ступай осторожно, чтобы не споткнуться. - Окей, Йода, - бормочет Дин, фыркнув. - Думаю, я справлюсь, так что жми на тормоза, о мудрейший. Кас хмыкает, и Дин слышит в его голосе улыбку - лёгкую, без сомнения, в уголках его губ, от которой у глаз появляются морщинки. Она кристально ясно вырисовывается в голове Дина, даже если он этого не видит. - Как скажешь, Дин. Просто будь осторожен, пожалуйста. Было бы жаль, если бы с тобой что-то случилось. - Было бы ужасно зайти так далеко, а просто потом умереть от рук какого-нибудь средневекового призрака, который, вероятно, даже не знает, как выглядит туалет, - признает Дин, небрежно вертя ручку в пальцах и покачивая головой из стороны в сторону. - Очень разочаровывающе, - соглашается Кас. Дин усмехается, качая головой: - И ты. Я имею в виду, у тебя ведь не будет никаких неприятностей, не так ли? - А, - Кас молчит долгое время, затем прочищает горло. - В данный момент? Нет. - Кас, - говорит Дин, его голос звучит резко без его разрешения. Он снова подбрасывает ручку и ловит её, сжимая в ладони. - Я Кастиэль, - глубокомысленно сообщает ему Кас. - Я разберусь с этим. - Не делай глупостей, - машинально бормочет Дин, морщась и зажмурив глаза, опускает голову. - Кас, я серьёзно. Как ты вообще... я имею в виду, как ты вообще делаешь то, из-за чего у тебя бывают неприятности? Господи, чувак. Что бы это ни было, остановись. - Ну, теперь ты, кажется, беспокоишься за меня, - замечает Кас. Вот ублюдок. - Нет. То есть, да, я просто... - Дин тяжело вздыхает и разворачивается, чтобы снова начать расхаживать по комнате, не осознавая, что остановился. Он бросает ручку обратно на стол и хмурится, когда она со звоном падает за край и исчезает. - Просто будь осторожен, вот и всё. Теперь ты человек, так что твои шансы избежать серьезных травм очень малы. Это было бы... - на мгновение у него перехватывает горло, и ему приходится прочистить его. - Ну, я думаю, это тоже было бы обидно. После всего, что ты сделал, умереть, настаивая на том, что это всего лишь царапина. - Я осознаю свою уязвимость, Дин, - бормочет Кас, - Я не в первый раз становлюсь человеком, если ты помнишь. У меня была некоторая практика. Дин морщится и поднимает руку, чтобы провести ею по лицу. Он проводит по волосам, борясь с желанием отвесить себе сильную пощечину. - Да, нет, я знаю. Но ты ещё и упрямый ублюдок, так что... - Возможно, - отвечает Кас, как будто это вообще обсуждается. - Однако, у меня нет желания делать глупости, как ты говоришь. Я в порядке, уверяю тебя. - Ты бы... - Дин поворачивается на месте, снова разминая пальцы. Он замолкает, сглатывая. - Если бы ты был не в порядке, ты бы позвонил, верно? Кас долго молчит, затем говорит: - Да, Дин, я бы позвонил, если бы мне было нужно. Это врезается Дину в грудь, засаживаясь глубоко, потому что это означает, что он не звонил раньше, потому что в этом не было необходимости. Боль от этого неожиданна, и Дин к ней не готов. Он сжимает челюсти, закрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Гнев, о котором он даже не подозревал, нарастает в нём, горький и жгучий, подступающий к горлу, и на самом деле неудивительно, что он этого не осознавал - он всегда зол из-за чего-то, абсолютно всегда. Это заставляет его срываться, заводит его туда, куда он никогда не хотел бы заходить, пока он окончательно не разозлится. Это заставляет его выдавить из себя: - Да, ну разве это не грёбанное облегчение? Не хотелось бы услышать, что ты умер или что-то в этом роде из чёртовых новостей. Это просто испортило бы весь мой чёртов день. - Неужели? - жестко спрашивает Кас. - По крайней мере, пару часов, - растягивает слова Дин. - Что-то вроде того, как я, вероятно, лишаю тебя тех драгоценных часов сна, в которых ты сейчас нуждаешься. Я должен позволить тебе вернуться к этому, не так ли? Кас резко выдыхает: - Дин, я... - Спокойной ночи, Кас, - отрывисто произносит Дин, отрывая телефон от уха, чтобы повесить трубку, но тут же жалеет об этом, как только на его телефоне загорается экран с надписью "звонок завершен", показывая, что они разговаривали чуть меньше получаса. 27 минут 42 секунды. Когда экран Дина гаснет, он опускает голову и делает глубокий вдох. Он медленно подходит к телефону, чтобы поставить его на зарядку, а затем возвращается в постель. Он не засыпает.