Торт для дьявола

       Сэм просыпается резко от ощущения чужого присутствия. Первое, что он чувствует, — это немного сильнее обычного просевший матрас под дополнительным весом человеческого тела. Первое, что видит, — слабое, едва различимое в густой темноте красное свечение в чужих глазах. Сэм вздрагивает. Он хочет вскочить с кровати и спросить, какого черта, но заставляет себя остаться спокойно лежать, зная, что резкий порыв только напугает Люцифера. Осторожное, но и настойчивое объятие заставляет вздрогнуть снова. Сэм каменеет и быстро думает, что предпринять. Люцифер перестает даже шевелиться. В голове роятся отрывочные мысли и подозрения. О том, что это может быть уловкой со стороны Люцифера. О том, что причиной такого поведения просто не может являться поиск защиты или поддержки. Ведь, ради всего, речь идет о дьяволе. Сэм упорядочивает мысли и приглушает их, напоминая себе, с чего это все началось. На то, чтобы понять, что Люцифер после возвращения из мира апокалипсиса больше не разговаривает вообще, у них с Дином уходит два дня. Сэм уверен, что это не их проблема, но за дьявола, которого таким больше не поворачивается назвать язык, настолько сломленным он выглядит, должен кто-то отвечать. То, что Люцифер теперь почти человек, они понимают спустя еще пару дней. Прицепом идет понимание, что о нем должен кто-то позаботиться. Сэм вспоминает прошлое и времена клетки, содрогается и обещает себе, что этим кем-то точно будет не он. Но Дин на эту роль подходит еще хуже и точно не желает брать ее на себя. Определяющую роль играют угрызения совести. Сэм знает, что был прав, когда своими руками запер Люцифера в мире альтернативного Михаила вместе с ним самим. Но совесть почему-то не соглашается. Сэм неохотно признает, что состояние неизвестно каким чудом выбравшегося оттуда Люцифера — это прямое последствие принятого решения. Сэм начинает много молчать сам, но все-таки следит за тем, чтобы Люцифер был накормлен, одет и заглядывал в ванную комнату. Противоречия раздирают изнутри. Люцифер выглядит жертвой в ситуации. Отказать в помощи — это пойти против собственных принципов. Но забыть, как был жертвой сам, Сэм не может. Подозрения не уходят ни на секунду. Они доводят паранойю до порога нездоровой. Сэм не может отделаться от мысли, что все это спектакль, который Люцифер затеял с только ему известной и понятной целью. Но каждый взгляд в потухшие глаза, где только отблеском угадывается краснота в зрачках, и на по-человечески мелко дрожащие руки Люцифера, убеждает, что все по-настоящему. Одно утро меняет все и заставляет паранойю пойти на поправку. Сэм заходит в комнату, выделенную Люциферу в бункере, и вздрагивает. Все стены исписаны. Енохианские символы расшифровывает им Кастиэль. Люцифер утверждает, что помешал Михаилу, который забрал его благодать, попасть в их мир. А еще он говорит, что Михаил вывернул его наизнанку. Сэм смутно понимает, что это может означать, но почему-то верит, чувствует глубокое отвращение к альтер-версии Михаила, и приносит Люциферу горячий чай. Дни летят быстро, но меняется до смешного мало. Иногда Люцифер дописывает что-то еще. Чаще всего это отдельные факты о мире апокалипсиса, но иногда знания или заклинания, которые пару раз выручают их на охоте. Сэм не замечает, когда необходимость заботиться становится искренним желанием. Противоречия не уходят, они продолжают терзать. Сэм цепляется за мысль, что он пережил по вине Люцифера достаточно, чтобы ненавидеть его искренне и пылко до конца своих дней. Но чувствовать так, как думать, не получается никак. Сэм заезжает в магазин за продуктами после очередной охоты, грязный, уставший и испытывающий непреодолимое желание уснуть на месте. Привычный набор продуктов он собирает в корзину быстро. А затем истерически смеется, когда осознает, что уже пять минут ходит в отделе сладостей в надежде, что ему приглянется что-то, что сможет порадовать Люцифера. Выбор падает на торт, который украшен фигуркой ангела, летящего с пушистого облачка вниз. Сэм чувствует себя законченным идиотом, игнорирует взгляд Дина а-ля «Ты пугаешь меня, чел» и молчит всю дорогу до дома. Зато на лице Люцифера при виде торта впервые за почти два месяца появляется намек на улыбку. Легче не становится никому из них. Люцифер не покидает пределы комнаты, всегда слишком быстро принимает душ и по-прежнему молчит. Дин ходит мрачнее тучи и испепеляет его мрачными взглядами. Сэм тренируется в терпении с Люцифером, не обращает внимания на взгляды Дина и воюет с собственными страхами. Рука Люцифера прижимает его к кровати немного крепче. Сэм стряхивает размышления и вздыхает про себя. Он должен что-то сделать, но по-прежнему не понимает что. Ночной визит Люцифера — это сюрприз по всем фронтам. Тот покинул комнату, пришел и впервые за несколько месяцев сам пошел на контакт, к тому же близкий, хотя до этого почти шарахался от любых прикосновений. Спугнуть неожиданный прогресс — страшно. Принять что-то, что кажется очень важным и серьезным, — еще страшнее. Сэм не видит хорошего варианта. Он продолжает лежать недвижимо, не сопротивляется, но и не поддерживает инициативу. Мысли рождаются в голове яркими всполохами. — Сэмми, — тихий-тихий шепот сначала кажется выходкой собственного воображения. Сэм судорожно сглатывает, и еще раз. Он широко раскрывает глаза, когда понимает, что ему не послышалось. Грудь распирает такая радость, что Сэм готов усомниться в собственном психическом здоровье. Но сейчас сомнения легко сгорают. — Я здесь, Люцифер, — Сэм старается говорить как можно тише, чтобы не напугать. — Я здесь. Люцифер жмется к нему и ощущается теплым. Сэм дышит с перебоями, когда чувствует сухое касание губ на виске. На глазах выступают слезы. Это победа, Сэм это знает. Но для него важнее то, что это надежда. Принять вдруг становится совсем не страшно. Сэм уверен, что сжечь для самого себя их с Люцифером прошлое или сейчас, или никогда. А потом он понимает, что сжег его давным-давно, даже если сам этого не видел. Он переворачивается на бок и осторожно обнимает Люцифера в ответ. Становится спокойно, тепло и правильно. А большего сейчас и не нужно.