Чувствуешь Солнце?

Ви его услышала.   Хотя не слышит даже собственного дыхания. Ни единого вздоха или стона. Не слышала звуков переворачиваемых контейнеров, пока выбиралась из ямы.   Но его она слышала.   «Что?» – еле шепчет она в ответ, глядя на мужчину. Своих слов она тоже не слышит. Зрение плывёт.   К горлу поступает рвота, желудок сводит спазмом. Ви перекатывается на четвереньки и блюёт в грязь. Крови больше, чем желчи. Отхаркнув последнее, она убирает грязные волосы с лица.   Девушка ведёт руку дальше и ощупывает ухо в поисках слухового аппарата, но его нет. Должно же быть какое-то логическое объяснение, почему его она слышала, а свои же рвотные позывы – нет. Почему не слышит, как ветер шелестит мусором, а его слышит.   В ушной раковине нет даже обломков наушника. В другой тоже ничего. Зато девушка нащупывает кое-что другое… Дыру в голове. Череп пробит. Она осторожно исследует место, натыкается на острый край кости. И без того грязные пальцы окрашивает кровь, и бог знает что ещё. Когда она отнимает руку, то видит на коже мелкие костяные осколки и какие-то сгустки. Каким чудом она выжила?   И этот человек. Он тоже должен быть мёртв. Она же видела воспоминания, люди из «Арасаки» убили его…   «Джон-ни?»   Пробует она сказать вслух, но ничего не слышит, чувствует лишь вибрацию в связках. Ви ждёт, что он снова заговорит. Надо убедиться, что она действительно может его слышать. Только в ответ тишина. Может, слуховые галлюцинации? Девушка разворачивается к нему.   «Какого… какого хуя?»   Рядом никого. Был ли он тут вообще? Ви уже не уверена. Всё же она словила пулю в голову, наверное, у неё и зрительные глюки. Может, вообще всё увиденное – это галлюцинация? Ведь так бывает. Некоторые люди уверяют, что перед смертью видели врата рая, например. Из-за кислородного голодания мозг начинает работать хаотично… Или это из-за пули? Неизвестно, какие ткани она затронула.   Значит, это всё порождение повреждённого мозга. Ей срочно нужно в клинику, надо ехать к Вику. Из последних сил Ви пытается встать, но ноги не желают сотрудничать, и она вновь плюхается в грязь на четвереньки.   Чтоб тебя! Просто встань, встань и иди. Мысленно приказывает она себе и вдруг мутным взором улавливает какое-то движение. Среди мусора идёт человек. Девушка пытается сфокусироваться и разглядеть получше.   Декс. Идёт прямо к ней, хлюпая ботинками по грязи. Адреналин резко подскакивает. Ви злобно щурится. Он выстрелил ей в голову, а потом выкинул на свалку, как вещь. Пистолет Ёринобу всё ещё при ней, засунут за пояс штанов.   Выхватив оружие, она внезапно как-то слишком легко поднимается.   Адреналин ли? Ненависть? Неважно, покуда ноги снова твёрдо стоят на земле. И плевать, если это последнее, что она сделает, но Декс сегодня сдохнет. Наёмница делает пару шагов и прицеливается.   Глаза фиксера распахиваются. Ви не видела себя со стороны, но примерно представляет, как выглядит. Как ходячая мертвечина.   «Сука… быть!» – линза ещё что-то считывает по губам, но догадаться не сложно. Она вымученно усмехается.   «Что, Декс, пришёл меня добить? Думаешь, в этот раз не промахнёшься?»   «Какого… всё… жива?»   «Плохая новость: один из нас хуёво стреляет. Хорошая: не я».   Ви спускает курок. Пуля попадает Дексу прям промеж глаз, разбрызгивая кровь и мозги, и он падёт к её ногам. Она-то думала, что со смертью этого человека на сердце полегчает. Ведь это он втянул их всех в этот ад. Её, Джеки, Баг. Вышиб мозги ей, и, подвернись такая возможность, вышиб бы их и Джеки. Но, стоя посреди свалки, она чувствует лишь пустоту. Ничего не изменилось.   Мелькает чёрная тень. Здесь есть кто-то ещё. Не успевает Ви поднять пистолет, как ладонь из плоти и хрома хватает за запястье и выкручивает руку. Изо рта вырывается крик, пальцы выпускают оружие, и наёмница теряет равновесие. Тщетно пытается выпустить оставшегося «богомола», но пока предплечье сжато в крепком захвате, клинок не выйдет. Человек притягивает её спиной к себе. Ви безрезультатно трепыхается в его стальной хватке. Другая рука стискивает горло и с силой сжимает.   Перед глазами плывёт ещё больше, она хватает ртом воздух, но шею сдавливает всё крепче. Мозолистые пальцы со вставками хрома пережимают трахею. На глаза наворачиваются слёзы. В попытке ослабить захват она царапается раненной рукой, но не выходит. Всё ещё борясь с убийцей, Ви слегка наклоняет голову и боковым зрением выхватывает расплывчатое лицо человека. Телохранитель из «Компэки». Тот, что с пучком седеющих волос и карими глазами с серебристой каймой. Теперь он с беспристрастным видом душит наёмницу.   Остатки сознания ускользают из головы, силы покидают тело, Ви уже обмякает в его руках. Как вдруг её отпускают, и девушка летит на землю, жадно хватая воздух, в последний момент выбрасывая перед собой ладони, чтобы смягчить удар. Ей опять становится хуже. Когда уровень адреналина падает, боль возвращается с удвоенной силой. Что этот мудила тут делает? Кто его сюда послал? Декс притащил его за собой?   Перевалившись на бок, чтобы сесть, она облокачивается на какой-то ржавый холодильник и трёт саднящее горло. Охранник подходит ближе и склоняется над ней. Натёртые сверкающие туфли ярко выделяются на фоне грязи. Линза частично считывает по губам фразы на японском и тут же переводит через программу на английский.   «Арасака-сама… нашёл убийцу… отца, – он смотрит на неё сверху вниз. – …точно она. Да. Буду… час».   Он собирается сдать её на милость «Арасаке». Только у этих сволочей нет никакой милости. В памяти ещё свежи воспоминания о смерти Джонни. Если она их не выдумала, конечно. Но Ви помнит, как он умер, помнит боль. Каждый нерв был в огне. С ней сделают то же самое?   «Нахуй пошёл!»   Она смачно плюёт в бородатое лицо. Кровь вперемешку со слюной и, Ви от души надеется, с остатками рвоты. В груди ненадолго теплеет от какого-то садистского удовлетворения.   «Тихо!»   Он с размаху бьёт её по лицу тыльной стороной ладони — аж голову отбрасывает назад — и вытирает плевок рукавом. Ви борется, не желая терять сознание, но всё расплывается. Её поднимают на руки и куда-то несут. Мир на какое-то время меркнет.   Приходит в себя она уже в пассажирском кресле и наблюдает, как мужчина распахивает водительскую дверь и садится за руль. Взгляд тёмных глаз на пару секунд задерживается на ней. Японец морщит нос и выруливает со свалки.   «…же… воняешь».   Желание покрыть его матом велико, только сил не осталось — сказывается колоссальная потеря крови. Если повезёт, она сдохнет раньше, чем её довезут до «Арасаки». А с её трупом пусть делают что хотят, Ви не возражает. Глаз закрывается, и всё погружается во тьму.     Острая боль приводит в чувство. Лёгкие делают судорожный вдох. Тело сводит судорогой, тревожа свежие раны. Интерфейс на линзе выдаёт предупреждение о сбое в системе. Зрение мало того, что плывёт, оно начинает сильно глючить и подёргиваться. Кажется, она вот-вот двинет кони. Дышать всё труднее, сердцебиение замедляется.   Чья-то рука суёт ей инжектор – всё тот же охранник за рулём, только сидит сгорбившись и держится за живот. Он ранен? Когда успел? Зачем он даёт ей стимулятор? Может, решил отравить. Вот только Ви и так умрёт, если ничего вколет. А потому она хватает препарат окровавленными пальцами и втыкает иглу в грудь. Лекарство растекается по венам, мгновенно принося облегчение. Даже дышится свободнее, боль немного утихает, а мышцы расслабляются.   Они едут в кабриолете по шоссе, ветер хлещет в лицо. На горизонте занимается оранжевый рассвет. Красиво.   Ви выбрасывает пустой инжектор за дверь и едва не попадает в лицо мотоциклисту в арасаковской форме. Его оптика горит ярко-красным огнём и смотрит прямо на неё. Друзья телохранителя? Водитель мотоцикла ускоряется, обходя их спереди. И достаёт оружие. Ещё один на байке возникает со стороны водителя. Под пулями лобовое стекло разлетается на осколки. К ним присоединяется третий. Телохранитель давит на газ, тараня один из байков. Тот искрит и загорается, водитель слетает с него, а завертевшийся волчком мотоцикл перелетает через кабриолет.   Что за херь? Почему он нападает на своих? Почему они напали на него? Японец пихает ей в руку чёрный с красным пистолет. Слова тут не нужны. Наполовину слепая, наполовину живая, но пока в крови растекается стимулятор, она способна как следует прицелиться.   В стрельбе по движущимся объектам Ви не особо сильна. Она сосредотачивается на том, что ближе к ней, и целится по шинам. Пули сверкают и отлетают от байка, не причиняя особого урона. Ви старается попасть в голову, но они несутся на полном ходу по шоссе, а эти двое продолжают палить по ним в ответ, что тоже не сильно повышает меткость.   Бензобак мотоцикла начинают охватывать языки пламени. Когда тот глохнет посреди дороги, телохранитель резко выруливает и врезается в переднее колесо байка, отбрасывая его в сторону.   Их кабриолет равняется с оставшимся байкером. Тот злобно зыркает на них красными глазами и перестраивается, чуть отдаляясь. Потом возвращается, быстро набирая скорость, и таранит бок кабриолета, сбивая их с дороги. Машина врезается во встречку и уходит в занос. Однако японец за рулём не теряется, пытается выровнять авто на ходу, едва не врезается в автобусную остановку, но в последний момент умудряется резко развернуть авто на сто восемьдесят градусов. Потом врубает заднюю, и вот они уже мчатся по шоссе задом наперёд, а Ви старается попасть по мотоциклисту.   Ей везёт. Один из выстрелов пробивает бак, мотоцикл взрывается, и водитель вылетает из сиденья. Что-то снова становится херово… Дыхание сбивается, напряжение в теле растёт, боль возвращается. Действие стимулятора подходит к концу. Сквозь пламя и дым от покорёженного байка к ним приближается ещё один. Сколько их всего?   Телохранитель снова разворачивает машину, подрезая одну из тачек на дороге, и та оказывается прямо на пути мотоциклиста. Он врезается ей в капот, байк загорается, водитель летит вперёд. Однако он использует импульс от удара, чтобы оттолкнуться, выпуская на ходу клинки богомола, и приземляется на багажник кабриолета.   Оказывается, он загорелся вместе с байком. В чуваке хрома больше, чем плоти, и под обуглившейся кожей проступает стальной скелет. Он размахивает лезвиями, но огонь и постоянные виляния машины мешают ему хорошенько прицелиться. На ходу он перепрыгивает на капот и хватается за решётку.   Клинками он подтягивает себя выше по капоту. Ви лихорадочно пытается подстрелить этот ходячий скелет с наполовину обгоревшей плотью, однако тот продолжает карабкаться. На крутом повороте его едва не сбрасывает, лишь лезвие помогает удержаться. Теперь он почти их достаёт, но немного промахивается, когда машину резко ведёт в сторону. Клинок богомола вонзается в приборную панель, а другой свистит между сидений.   «Предатель!»   Чётко считывает линза по его губам. Охранник Сабуро, который её везёт, предатель?   Машина со скрежетом врезается в рекламный столб, капот гнётся. Ви ударяется головой о панель и едва не отключается, а может, и отключается. Неизвестно, сколько она ещё протянет. Когда девушка открывает глаза, телохранителя рядом уже нет.   Дверь с её стороны открывается, чужие руки подхватывают подмышки и вытаскивают из машины. Со стороны хорошо видно место аварии. Между столбом и машиной в предсмертных судорогах корчится скелет. Видимо, у него ещё остались целые нервные окончания. Тело намертво зажато, руки с клинками цепляются за воздух.   Телохранитель отпускает её и осторожно склоняется рядом. Он тоже ранен. Ладонь зажимает рану на животе. Ви пытается уследить за губами.   «Только не… сознание… раз».   «Ничего не обещаю», – хрипит она.   «…закрывай глаза».   Она смотрит на бьющегося в конвульсиях борга, придавленного машиной. Дрожащей рукой поднимает пистолет и избавляет его от мучений. К тому же, чем меньше свидетелей, тем лучше. Мужчина забирает у неё оружие, укоризненно глядя на наёмницу. Ви издаёт вымученный смешок.   Истекающая кровью, с пробитой черепушкой – буквально ходячий труп. Но она умудряется смеяться. Может они с Джеки не такие уж разные. Может друг ею даже гордился бы.   «Нам обоим… медицинская помощь. …риперы… ты доверяешь?»   «Вик Вектор».   «Мы должны… Быстро».   «Виктор поможет, он лучший».   «…не доберёмся. Надо… отвезли. Позвони кому…»   «У него клиника за «Эзотерикой Мисти». Один ты быстрее доедешь. Не уверена, что я…»   «Лучше звони».   Губя чеканят каждое слово, линза читает фразу идеально. Интересно, зачем ему её спасать? Что успело поменяться? Ви набирает Деламейну. Первое, что приходит в голову. Он, скорее всего, их пошлёт, ведь предоплаченный Дексом маршрут уже откатан. Но на этот момент вызвать такси кажется неплохой идеей. В уголке линзы появляется аватар искина.   «Здравствуйте. В данный момент вы находитесь вне зоны оказания услуг», – с его речью у линзы нет никаких проблем. Может, техника лучше воспринимает речь через звонок.   «Забери меня, пожалуйста… Мне надо в клинику Виктора, рядом с «Эзотерикой Мисти», – слова даются с трудом, веко опять тяжелеет.   «Как пожелаете, – тут же соглашается Дел. – Транспорт уже в пути. Ожидайте через двадцать минут».   Кажется, что она прикрывает глаз всего на секунду. И отрубается.   Приходит в себя уже в машине, лежа на заднем сиденье, голова покоится на коленях склонившегося над ней телохранителя. Зрение жёстко глючит, но седину на его висках и кровь на лице различить можно. Пальцы перебирают её волосы.   «Пожалуйста, вставьте штекер чуть ниже уха, но не слишком глубоко. Между лимфоузлами под мышцей должны быть дополнительные нейропорты».   Перед глазами мелькают субтитры. Судя по манере речи – Деламейн. Только его лицо вне зоны видимости, а значит линза не может читать по губам. Ви не знает, как такое возможно, но вопросов не задаёт – сил больше нет. Охранник держит порт в руке и хмурится.   «…поврежу вену… умрёт».   «Как и в случае, если вы ей не поможете».   «Кажется, я нашёл порты…»   «Подключите её».   Мир снова погружается во тьму. Ви уже не способна оставаться в сознании дольше нескольких секунд. Похоже, это и правда конец. А ещё недавно она так храбрилась, смеялась в лицо смерти, хотела, чтобы Джеки ею гордился.   Когда она снова разлепляет веко, телохранитель тащит её из машины, но хватка ослабевает, и девушка выскальзывает. Видимо, ему тоже неслабо досталось. Ви подхватывают знакомые сильные руки, на левой – перчатка рипера. Вик легко вытаскивает её из машины и поднимает. Японец следует за ними, делает пару нетвёрдых шагов.   «Я не могу…»   Без сил опустившись на пол гаража, он тяжело приваливается спиной к такси и баюкает на груди кровоточащую руку. Лицо телохранителя бледнеет на глазах. Вик что-то говорит, головой девушка чувствует исходящую от его груди вибрацию.   Глаз прикрывается лишь на мгновение. И вот она уже лежит на операционном столе под ослепительно-ярким светом лампы. Рипер стоит рядом.   «Это нейрогенный шок. Она умирает», – перед взором бегут субтитры Деламейна.   Непрошеные слёзы обжигают кожу. Неужели это конец? После всего, что пришлось преодолеть, она просто истечёт кровью на глазах у Вика. Его губы шевелятся, но линза ничего не считывает. Он поворачивает её голову под другим углом.   «Есть риск, что-».   Рипер перебивает искина, но что он говорит – неясно. Свет слепит, и невозможно прочесть по губам, она лишь видит, как они шевелятся. С тех пор как Декс выстрелил в неё, Ви ждала, что вот-вот умрёт. Очевидно, момент настал. Она больше не может держать глаз открытым, пульс в груди всё тише. Хер знает сколько часов она пролежала среди мусора с раскуроченным черепом. После такого никто не выживет. Вот и ей не суждено.   В голове проносится тысяча мыслей. Она вспоминает Джеки, и всё, что с ними случилось. Собирает остатки сил и хватается окровавленными пальцами за рубашку Вика. Он отвлекается, когда чувствует слабое натяжение ткани, и смотрит на неё. В зелёных глазах мужчины — неприкрытый страх.   «Мне… жаль…»   Это всё, что она может сказать. Жаль, что погиб Джеки. Жаль, что не послушала Вика и взяла этот заказ. Жаль, что не уберегла друга. Ей так жаль… Остаётся надеяться, что Мисти сейчас рядом и тоже всё слышит. Что передаст эти слова Маме Уэллс. Что они и без того знают, как Ви сожалеет, и как она пыталась…   Мир исчезает. Девушка снова проваливается в бездну. И, кажется, что на этот раз ей уже не выбраться. Ощущение времени теряется.   Но Ви приходит в себя ещё раз. В голове каша. Она видит рядом Мисти. Хочется дотянуться до неё, сказать хоть что-нибудь, только тело не слушается, а горло пересохло. В кресле лежит телохранитель из «Арасаки», Вик теперь колдует над ним. Веки закрываются.   Рипер сидит за столом и смотрит поединок по телевизору. Её отмыли и переодели. Зрение глючит, но радиус обзора снова прежний. Линзы ещё на ней? Не успевает она хорошенько осмыслить вопрос, как опять отключается.   Вик с японцем стоят неподалёку. Сколько она уже тут? Длинноволосый мужчина выглядит бодрым. Смыл с себя всю кровь, переоделся в белую рубашку. Лицо приобрело здоровый оттенок.   «Как она там?» – на этот раз субтитры появляются без пробелов, точнее, чем когда-либо. Хорошо считываются даже с такого расстояния.   «Ну, восстанавливается дольше, чем ты, но жить будет».   Дольше… Дольше – это сколько? Не в силах больше держать глаза открытыми она проваливается в сон. На этот раз её встречает не тёмное ничто, а какие-то картинки… беспокойные обрывки воспоминаний. То Ви на сцене. То в лагере кочевников. Иногда она видит себя, а иногда…   Наёмница снова открывает глаза. В этот раз телохранитель стоит рядом с ней и что-то делает с её плечом. Она чувствует прикосновения к коже. Через пару секунд тот отстраняется и хлопает её по руке. Ви опять отрубается.   Сны и воспоминания сплетаются друг с другом.   Они с Мисти и Джеки пьют в каком-то задрипанном баре после очередного заказа. Ви опрокидывает в себя виски с ни-колой и чувствует вкус текилы во рту. Ставит стакан на стол, а Мисти с Джеки уже нет. На их месте сидят Керри и Бестия. Усмехаясь, она наливает себе ещё.   Вик штопает рану от ножа на животе, ворча на неё, что вечно находит неприятности на свою жопу. Мужчина оборачивается — и перед ней стоит Милт. Ви его знает, но не помнит откуда. Он пересаживает ей печень уже в третий раз и советует не налегать так сильно на спиртное.   Ви лежит в постели с Сабриной. Тогда она ещё думала, что у них может что-то получиться. Считала, что это просто мимолётный роман. Когда они перекатываются, на неё смотрит уже не Сабрина. Вместо этого она встречается взглядом с зеленоглазой блондинкой с веснушками на носу.   Она на сцене, орёт в микрофон что есть мочи и шум совсем не раздражает. Выплёскивает всю злость в зал. Пальцы перебирают струны электрогитары. Картинка резко меняется. Ви уже не в клубе, а в палатке. Толпа исчезает. В руках акустическая гитара. Она сидит у мамы на руках, та учит её играть и напевает «Рианнон».   Распахивает двери башни «Арасаки», в сумке за спиной ядерный заряд. Двери открываются в пентхаус Ёринобу. Джеки просит её не шуметь. Можно подумать, она хоть раз заходила тихо.   Стоя на карнизе в «Компэки Плаза», она выпускает клинок, хватает Джеки, прыгает и оказывается висящей над крышей Арасака-тауэр. Бестия крепко держит её за руку.   Всё смешивается. Одни воспоминания быстро сменяют другие, действующие лица тоже меняются. Иногда Ви своими руками подкладывает бомбу в лифт башни. Её пальцы с накрашенными ногтями заряжают взрывное устройство. Иногда разные руки – из хрома и плоти – учат Джеки языку жестов.   Сны переплетаются в один водоворот событий, и она уже не может понять, кто есть кто. Ви – глухая наёмница или рокер, подорвавший башню? Мозг разрывается на части, не способный восстановить хронологию. Боль нарастает с каждым новым воспоминанием. Эти сны сбивают с толку, и уже не разобрать, где она, а где он. Агония становится невыносимой. «Ааах, блять!» – Ви кричит на выдохе, резко просыпаясь от боли, и стискивает голову в ладонях в попытке хоть немного унять боль.   Наёмница чувствует лёгкое прикосновение к лицу и поднимает глаза. Вик мягко смотрит на неё, вдевая в уши слуховые аппараты. Теперь она слышит собственное прерывистое дыхание. Едва коснувшись её шеи, мужчина отнимает руки.   «Ви? Это ты?» – странный вопрос. А кто, блин, ещё?   «Вик…» – пальцы складываются в жест, когда она заговаривает. Руки и голос дрожат. Во рту пересохло, зрение всё ещё глючит и расплывается. На ней надеты пижамные штаны, а грудь перебинтована. Голова и правое предплечье тоже. Никаких признаков клинка богомола на руке.   «Как себя чувствуешь?»   «Всё болит… какие-то глюки… У меня линзы надеты?»   «Нам… надо многое обсудить, малыш, – он нервно сглатывает и скрещивает руки на груди. – Пришлось установить оптику…»   «Зачем?» – вот так просто она лишилась глаз. Теперь вместо них навороченные куски из металла и пластика. Её глаза – больше не её, это продукт корпорации.   «Пуля повредила зрительный нерв, выбора не было, мне-».   «Знаю», – тихо перебивает она. Кисть и предплечье дико болят – жестикулировать сложно. Она ему верит. Вик никогда бы их не поставил без крайней необходимости.   «Но с другой стороны, я поставил тебе систему запуска снарядов».   «Эм?» – она осматривает левую руку и видит серебристые акценты, очень напоминающие узор от клинков богомола, но с некоторыми отличиями.   «Клинки хорошо работают в паре. Я мог бы починить правый и немного подшаманить левый, но… имплант сильно повредил мышцы. Они больше не могут поддерживать его. Чтобы установить новый клинок, пришлось бы заменить руку. Я подумал, ты давно хотела ракетницу, так что…»   «Я у тебя в долгу, Вик. Правда. Даже не знаю… когда с тобой расплачу́сь».   «Это не… Это сейчас не так важно. Что ты помнишь?»   «Декс… меня застрелил. С тех пор мерещится всякая хрень…» – она садится чуть прямее и подтягивает колени к груди. Тело отзывается болью.   «Так, а у тебя что, галлюцинации? Ну-ка давай, опиши».   «В двух словах не расскажешь. Я – вроде я, но в то же время нет. Будто проживаю чужую жизнь. Я стою на сцене, свет бьёт прямо в глаза. Начинается концерт, я кричу что-то злобное в микрофон… пытаюсь достучаться до толпы. Должен же хоть кто-то услышать, понять, что я хочу сказать. Шоу заканчивается, а я… мчусь к башне «Арасаки» и подрываю её. Не знаю, это был сон или… В этом нет никакого смысла».   «Очень даже есть, малыш», – присаживаясь на стул, говорит Вик. Он кивает в такт её словам. Рипер беспокойно поправляет очки, Ви редко видела его таким нервным.   «Найт Сити выглядел по-другому. Незнакомо. И я ненавидела его. А потом… они меня убили. «Арасака». Поджарили мне мозги, всё тело было словно в огне. Всё было взаправду. Я понимала, что это не моя жизнь, но ощущалось всё по-настоящему, не как во сне…»   «Ви, это были не сны. Это были воспоминания. На твоей щепке конструкт личности. Ты видела его прошлое».   Девушка моргает, переваривая услышанное. В его словах есть смысл. В рекламе биочип описывали, как хранилище души, что-то вроде портативного воображаемого друга. Не было времени поразмыслить над этим, но почему ни она, ни Джеки никого не увидели, когда вставили чип в порт? Получается, она воткнула кого-то себе в голову, что-то пошло не так и он активировался, и она увидела воспоминания другого человека. Этого Джонни… Без разницы.   «Понятно. Значит дело было в чипе… Куда ты его дел?» – наверное, наивно полагать, но если биочип в хорошем состоянии – а он должен быть в хорошем состоянии, ведь Вик умеет обращаться с техникой. Может, удастся подыскать для него подходящий контейнер, потом связаться с Эвелин и закрыть в итоге сделку. Ради Джеки.   «Ви… Я…»   «Он повреждён?» – она машинально тянется к разъёму за ухом.   «Не трогай!» – Вик хватает её за руку как раз в тот момент, когда пальцы нащупывают щепку в порте. Странно, он его не вытащил. И почему не дал ей?   «Почему? Что такое? Если из-за этого меня глючит, надо его достать, нет? И проблема исчезнет».   «Всё не так просто, Ви».   «Что это, блять, значит? Это же просто щепка, достань её».   «Не совсем. Вы двое теперь связаны, и я ни черта в этом не понимаю».   «Свя- Я и кто? О ком ты говоришь?»   «Джонни Сильверхенд, террорист. В моей молодости все в городе его знали, – с тяжёлым вздохом рипер подаётся вперёд. – Я бы сейчас поговорил о более важных вещах…»   Что-то неуловимо меняется в его лице и в позе. Она уже видела Вика перепуганным до смерти. Миллион раз слышала, как он бухтит, просит её перестать уже играть со смертью, пока старуха не обратила на Ви своё внимание. А сейчас рипер избегает смотреть в глаза. И сам бледнее смерти. Если б она его плохо знала, то подумала бы, что Вик вот-вот расплачется.   «Ладно. Новый хром, глаза, воспоминания террориста – это всё не важно. А что тогда?»   «Мм, ну, в общем… Тебе осталось недолго, малыш», – голос мужчины надламывается. Ви никогда его таким не видела.   «Ч-что это значит?» – сейчас она чувствует себя херово, да, этого следовало ожидать. Но она поправится, Ви уже гораздо лучше. Её жизнь вне опасности.   «Биочип – это… Это как бомба замедленного действия. В общем, тебе осталось жить… совсем немного. Пару месяцев… может быть, шесть. Конструкт Сильверхенда переписывает твоё сознание. Он будет работать, пока не получит контроль над твоим телом, и тогда ты просто… исчезнешь».   Лишь изредка Вик встречается с ней взглядом, но тут же отводит глаза и часто моргает, будто смаргивает слёзы. Становится трудно дышать. Слова рипера всё ещё звучат в голове. У него нет причин врать, он бы не стал. Не когда речь идёт о её жизни. Да и вообще он ни за что бы ей не соврал. За всю жизнь она часто оказывалась на пороге смерти, но за последние несколько дней – или недель? – наёмница была как никогда близка к тому, чтобы пересечь эту черту. С той самой секунды, как Декс спустил курок, она ждала, что вот-вот умрёт. Сначала в мотеле, потом на свалке, в кресле Вика – каждый раз думала, что момент настал.   Жизнь может отнять что угодно: случайный выстрел, удар ножа, чей-то демон или смертоносный хром. Ви могла истечь кровью на улице или в машине. Могла просто словить пулю промеж глаз, и даже не успела бы ничего почувствовать. Девушка была готова к любой смерти, даже быть казнённой в клане выстрелом в затылок. Но к такому готова не была.   Медленно превращаться в кого-то другого. Её мозг будет меняться, пока в нём не обживётся террорист. Что это вообще за смерть? Ви же просто не станет, и всё будет так, словно никогда и не было. Рокер-террорист напялит её труп, как костюм, и станет в нём разгуливать.   Вик трёт лоб, всё ещё пряча глаза, давая ей время переварить информацию. Или же сам собирается с духом. Через секунду он поднимает взгляд.   «Ви, это важно. Ты меня слушаешь?» – обращается он к ней. Невозможно, чтобы Вик не мог ей помочь – он же гений, ебучий волшебник. Он ей голову, мать его, собрал после огнестрела. То, что Ви здесь сидит и разговаривает с ним, это только подтверждает…   «Всё нормально, Вик, я знаю – ты меня починишь. Да же?»   Но тот мрачнеет, сжимает челюсть так, что желвак подрагивает: «Да я бы и рад, Ви, честное слово. Но это… Это выше моих сил».   «Ты же лучший из лучших, Вик, – её голос срывается, переходит почти на визг, а док тем временем закрывает лицо руками. – Почему ты не можешь мне помочь?»   «Тебе длинное объяснение или короткое?» – он глубоко вздыхает, распрямляется и берёт себя в руки.   «Я хочу… Мне надо знать, что со мной происходит, Вик, от начала и до конца».   «Хорошо. На чипе записан конструкт. Это Джонни Сильверхенд. Ты вставила его в височным разъём. И ничего не произошло, да? А потом тебя убили».   «Декс ДеШон застрелил, почти в упор… Как…?»   «Маленький калибр. Тебе повезло. Мистер ДеШон сделал в тот вечер много ошибок. Наниты с чипа сразу начали тебя чинить. Биочип реанимировал тебя, а потом закоротил и начал выгружать данные в твой мозг. Он посчитал его пустой скорлупой, в которую можно скопировать энграмму другого человека».   «Но-но, я же здесь. Я не умерла. Я, я-».   Заметно, как он едва держится. Взрослый мужчина, который годится ей в отцы, сейчас расплачется, словно мальчишка. А когда она сама начала плакать? Глаза щиплет от слёз, оставляющих на щеках горячие мокрые дорожки. Девушка не заметила, в какой момент дала волю эмоциям и разревелась. Она всё ещё здесь. Вот же, прямо тут. Ей совсем не хочется становиться кем-то другим…   «Биочип не читатель, он – писатель. Голова у тебя болит, потому что он меняет нейронные структуры, понимаешь? Он разрушает старые нейронные связи, чтобы создать новые. По его мнению, ты и то, что от тебя осталось – это опухоль, с ней надо бороться».   Опухоль. В своём собственном теле. Она бы оценила иронию, если бы не была в ярости. Впрочем, не привыкать. Организм Ви пытался изжить себя годами, теперь к нему присоединился биочип. Будто тело с самого детства ей не принадлежит. Но оно – её. Прожить столько в постоянной борьбе за место в мире и в собственном теле, и ради чего? Чтоб какой-то клоун пришёл и всё забрал?   «Вот как? Значит Джонни Как-Блять-Его-Там хочет меня убить, забрать тело и занять моё место?»   Наёмница винит его, потому что ей необходимо кого-то обвинить. Превратить боль и отчаяние в ненависть, ведь с ненавистью она лучше знакома, чем со слезами.   «Да ничего он сам по себе не хочет. Это автоматический процесс. Его нельзя остановить».   Приговор рипера окончательный и бесповоротный. Нельзя остановить. Ничего нельзя сделать. Это произойдёт, хочет она того или нет. Ви остаётся просто сидеть и ждать, пока её не станет, а Джонни заберёт себе тело. И все забудут, что она вообще существовала. Ещё одна жалкая наёмница, которой вообще не должно было быть на этом свете.   «А не-нельзя его просто выдернуть? Или как-то выключить?»   «Не-не-не, это исключено. Ты умрёшь сразу».   «Что ты имеешь в виду?»   «Чип тебя спас… Да, он убивает тебя. Но благодаря ему ты всё ещё жива. Без чипа ты… Он как палач и ангел-хранитель в одном флаконе».   «Вик, ты же всегда мне помогал. Если не можешь меня спасти, хоть посоветуй, что делать. Пожалуйста… Я… – мужчина встаёт и скрещивает руки на груди. Смотрит на неё так, словно уже похоронил. – Вик?»   «Если б я знал, малыш», – он поворачивается и уходит.   «Вик?»   «Мисти!» – зовёт он надломленным голосом. В итоге не сдержал слёз.   Ненадолго оставшись в одиночестве, Ви вытирает влажные щёки. Перед глазами стоит несчастное лицо Виктора, словно тот испытывает невероятную муку, оттого что уже смирился с её неизбежной смертью. Так же смотрели мама с сестрой, когда она потеряла слух. С жалостью, тоской и безысходностью. Она не выдерживает, закрывает лицо руками и плачет навзрыд. Потому что на этот раз у неё отняли не только слух — у неё собираются забрать всё. Годами девушка трудилась над тем, чтобы самой решать, что делать с жизнью. Годами искала своё место под солнцем. В итоге всё зря. Миру она не нужна, её с радостью обменяют на кого угодно, даже на террориста.   Скрип колёс. Мисти подкатывает к ней инвалидное кресло. Ви не поворачивает головы и не поднимает взгляда, просто невидящим взором наблюдает, как они крутятся.   «Ты слишком много хочешь от такого дедули, как Вик, – тихо говорит Мисти, касаясь её руки. Наёмница вскидывает голову. – Пойдём. Я отвезу тебя домой». Мисти помогает ей пересесть на кресло. Ноги отказываются подчиняться, и Ви ругается себе по нос. Бесит, что она не может справиться сама, что ей нужна помощь. Не нравится чувствовать себя слабой. Но Мисти охотно помогает и выкатывает кресло из гаража к машине. Поддерживает, когда Ви пересаживается в салон, помогает пристегнуться, потому что руки наёмницу тоже не слушаются.   Пока они едут, Ви молча глядит в окно. Город, в который она когда-то так хотела попасть, чтобы стать кем-нибудь. Заслужить признание и уважение. Хотела доказать, что достаточно сильна и значима. А теперь её просто не станет, и всем похер. Никто не будет скучать, потому что ни у кого так и не было шанса узнать девушку по-настоящему.   Она подавляет внезапный порыв перебраться через панель и свернуться калачиком на руках у Мисти. Просто обнять хоть кого-то, кому она небезразлична, пускай только из-за Джеки. В голове тут же возникает масса причин, почему этого делать не стоит. Во-первых, Мисти ведёт машину. Во-вторых, сложно представить, с чего бы вдруг ей хотелось обнимать наёмницу. Мисти добра, но Ви самой не захотелось бы обниматься с тем, из-за кого погиб близкий ей человек. Она дала девушке слово, что присмотрит за ним и не сдержала обещание.   «Ви, хочешь поговорить? О том, что произошло».   Наёмница отвечает не сразу, не находит слов. Столько всего хотелось бы ей сказать, но все мысли так и остаются невысказанными. Стоит ли извиниться из-за того, что случилось с Джеки? Или повести себя эгоцентрично и поговорить о том, что происходит с ней? В голове полный бардак. Они заворачивают на парковку у дома Ви, Мисти достаёт из багажника складное кресло на колёсиках и сумку с вещами наёмницы. Помогает ей выбраться из салона и пересесть на кресло, потом катит её к лифту.   Двери за ними закрываются. Внутри как обычно крутят рекламу. Ви теребит ткань штанов, в которые её переодели. Старается заговорить, но слова застревают в горле. Пытается жестикулировать, но пальцы будто деревянные. Кабинка останавливается на её этаже.   «Это- Всё это непросто переварить…» – признаётся Ви, когда двери открываются и Мисти везёт инвалидное кресло по знакомому грязному коридору.   «Знаю, милая. Тебе через многое пришлось пройти».   «Вроде всё шло по плану, мы собирались выкрасть чип, а потом всё… пошло по пизде… А потом, потом он умер, и я подумала, что тоже сейчас умру… там во сне… То есть, тогда это не казалось сном, всё было… реально».   «Сон – это маленькая прелюдия смерти», – говорит девушка. Они уже у двери. Мисти поднимает какую-то коробку с пола, а Ви прижимает палец к замку.   В голове тут же всплывают воспоминания о той ночи, когда она не могла попасть домой. Роберт Линдер… Нет… это просто невозможно. Они тогда даже не были в «Компэки». Но это его имя. Робби, Роберт. Его настоящее имя. Перед тем, как он взял псевдоним. Горло снова стискивает невидимой рукой, в лёгких не хватает воздуха. Как такое может быть? Мисти закатывает её в квартиру.   «Может, я и не просыпалась? Всё кажется нереальным… Я же могла просто там сдохнуть?»   «Не думай сейчас об этом, Ви, – Мисти останавливает кресло перед кроватью, обходит его и становится перед ней. – Смотри, это твои таблетки».   В её руках два пузырька: синий и оранжевый. Мисти присаживается на корточки перед Ви, чтобы не смотреть на неё сверху вниз, и трясёт синим бутыльком.   «Омега-блокаторы. Принимай регулярно, они замедлят действие твоего чипа. Эти таблетки заставят молчать гостя в твоей голове».   Заставят молчать. Точно, она же будет его видеть и слышать. Такое уже было, на свалке. В своей голове она больше не одна, поэтому всё, что ей остаётся – запереть его при помощи лекарств. Она берёт синюю баночку из рук Мисти и болтает ей. Её единственная надежда выжать максимум из своей короткой жизни… прежде, чем исчезнет.   «Псевдоэндотризин – от меня, – Мисти поднимает вверх оранжевый бутылёк. – У него обратный эффект. Он ускорит процесс. Освободит демона, так сказать».   Ви принимает второй пузырёк из её рук, и девушка встаёт. Мисти даёт ей таблетки, чтобы убить себя… Только это не снотворное, чтоб уснуть и больше не проснуться. Они ускорят перепись сознания. Ви перестанет существовать. В такой смерти нет ни капли достоинства, она просто растворится в ком-то другом. Лучше было б истечь кровью и сгнить на той свалке. По крайней мере умерла бы собой. И не пришлось бы через это проходить. Терять себя по крупицам. А Мисти хочет всё ускорить… Хочет, чтобы Ви поскорее умерла…   «Таблетки, чтобы убить себя… чтобы я побыстрее скопытилась…?» – выдавливает из себя наёмница и видит, как глаза Мисти распахиваются от удивления. Та с жалостью смотрит на Ви, как на побитого котёнка.   «Какое-то время всё будет нормально. А потом настанет долгая и болезненная агония. Я просто даю тебе выбор, милая».   «У меня есть обезболивающее… Мне-».   «Твоё сознание погибнет, Ви. Ты будешь чувствовать, как распадается твоя личность. В какой-то момент ты не узнаешь себя. Это будет ужасно и болезненно. Но ты можешь этого избежать».   Слыша, какие перспективы её ждут, Ви готова опять разрыдаться, однако сдерживается усилием воли. Мисти вторит словам Вика. Зачем же она вернулась с того света? Чтобы промучиться полгода? Если повезёт. Лучше б сдохла на помойке, было бы быстрее. А теперь придётся наблюдать, как тело отторгает её.   «Тогда я просто вышибу себе мозги, проще будет».   Мисти качает головой: «Тогда погибнут сразу две души. Ты этого хочешь?»   Может и да. Она сама не знает. Ей просто надоело страдать. Не хочется сейчас быть здесь и всё это проживать. Смерть была бы предпочтительней. Получается Вик собрал её по частям только ради того, чтобы ещё помучилась. Она вспоминает, как истекала кровью на свалке, в грязи, до того, как услышала Джонни, и хочет вернуться в тот миг. Просто лежать там и никогда не вставать.   «Я хочу лечь…» – кровать ещё никогда так не манила. Ви с трудом встаёт с кресла-каталки и садится на постель. Матрас такой мягкий. Через секунду Мисти присаживается рядом.   «Ах да, – девушка что-то сжимает в кулаке и мягко глядит на Ви, – последний подарок. Она была у тебя в черепе».   Мисти осторожно тянет наёмницу за запястье, заставляя перевернуть ладонь, и кладёт на неё кулон. Простая цепочка с круглой подвеской, в центре которой проволокой закреплена пуля. Ви проводит пальцем по патрону, что её убил.   «Заче-?»   «Возьми на удачу».   «Я безнадёжная неудачница, и это не лечится. Ещё не поняла?»   «Не дури. Пока ты жива, есть надежда. Главное, чтобы ты сама в это верила».   В голосе Мисти чувствуется непоколебимая уверенность. Хотя ещё пару секунд назад с той же уверенностью она заявила Ви, что её сознание погибнет. Наёмница не может понять, во что же девушка верит больше. Как ей остановить этот таймер? Даже Вик не смог ничего предложить, что она-то может? Её мозг разрушается и собирается заново в другую личность. Как это прекратить?   «Думаешь, я выживу?» – спрашивает она, желая услышать, что Мисти на самом деле думает о её шансах.   «Конечно. Ты один раз уже умерла и всё равно вернулась к нам, м?»   «Технически… да».   «Обещай мне, что поспишь», – подруга легонько хлопает её по бедру и собирается вставать.   «Мисти, стой. Эээ, Мне… Насчёт Джеки…», – Ви хватает девушку за свитер. Слова то и дело застревают в груди, но она не может её отпустить, ничего не сказав. Мисти садится обратно.   «Что?»   «Мне-мне… Мне так жаль, я…»   «Ви…»   «Не могу поверить, что его больше нет… Всё как будто не взаправду…», – слёзы начитают щипать уголки глаз. Она моргает и на щеках остаются мокрые горячие следы.   «Джеки… был особенным. Очень богатый духовно. Многие будут вспоминать его с нежностью. Не печалься. Он будет рядом. Мне кажется… те, кто был по-настоящему дорог, никогда нас не покидают. Их частичка всегда живёт в нас, понимаешь?»   «Вроде… Он… часто о тебе говорил, знаешь? Любил тебя без памяти».   Губы Мисти трогает грустная полуулыбка и тут же исчезает. Она запускает руки в волосы, обдумывая услышанное.   «Мы ведь поссорились… перед тем, как он уехал на это дело».   «Он на тебя не злился, потому что любил. Больше жизни. Ты знаешь, наверное».   «Да. Просто… жалко, что наши последние минуты вместе были… такими».   «Как же ты теперь…?»   Мисти всего этого не заслужила, она достойна счастья. Ви хотелось бы притащить Джеки домой живым. Та кусает губу и, подумав, кивает, переводя взгляд на Ви.   «Жизнь прекрасна и сильна. Намного сильнее смерти. Всё будет хорошо. Не сегодня и не завтра, но я буду в порядке. И ты тоже».   «Может быть…»   «Тебе сейчас надо отдохнуть, – Мисти сжимает её плечо. – Пожалуйста, поспи».   На этом она встаёт, забирает инвалидное кресло и выкатывает его из квартиры, обернувшись перед выходом лишь раз. Видимо, чтобы проверить, сдвинулась ли наёмница с места. И Ви остаётся наедине со своими мыслями, проблемами, страхами и виной.   От всего этого голова идёт кругом. Она вынимает слуховые аппараты, которые Вик ей одолжил, и отползает назад по матрасу. Опускается на мягкую постель, поднимает над головой кулон с пулей и рассматривает свою убийцу – маленький кусочек металла, что достали из её головы. Даже не верится. Во всё, что происходит, верится с трудом.   Ви кладёт голову на подушку, сжимая в руке подвеску, и старается расслабиться. Отпустить все тревоги и просто поспать несколько часов, а утром она придумает, что делать. Глаза закрываются, и приходит сон. Её будит странный звук, похожий на статические помехи, будто глючит телевизор. И тихий ритмичный стук. Всё ещё сонная она разлепляет глаза. Между кроватью и окном стоит человек. Волосы по плечи, на глазах авиаторы, одет в бронежилет и кожаные штаны. Это он стучит головой о стену, готовый сорваться в любую секунду, словно его переполняет энергия, и ему некуда её деть.   «Я выберусь отсюда, ты поняла? Я убью любого, кто встанет у меня на пути».   Вдруг он исчезает и материализуется совсем рядом, глядя на неё сверху вниз, присаживается на корточки. В нос ударяет запах сигарет и пота. Она видит даже грязь и царапины на коже. Стальной ладонью мужчина опирается в матрас возле её головы.   «И тебя тоже».   Ви съёживается. Она ему верит. Тон не вызывает никаких сомнений. Он растворяется так же неожиданно, как и появился. Глюк? Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, дыхание сбилось. Девушка пытается успокоиться.   Она всё ещё не чувствует себя отдохнувшей, но садится в кровати и вновь слышит звук помех и ритмичный стук головы о стену. Пытаясь сглотнуть ком в горле и часто-часто моргая, Ви надеется, что мужчина опять исчезнет.   «Мне надо покурить, – раздражённо говорит он, словно его бесит, что нужно озвучивать такие очевидные вещи. – Где у тебя курево?»   Какой-то левый чувак у неё дома – и в голове – хочет стрельнуть сигаретку. Она до сих пор без наушников, но его слышит прекрасно. Какой-то бред. Наёмница даже не сразу отвечает — ещё не пришла в себя. Зрение подёргивается голубыми помехами с каждым повтором головы. Она осторожно садится в кровати и встаёт, глядя на него. Он не настоящий. Ви вынуждена себе напоминать, потому что выглядит мужчина вполне реально, пахнет тоже. Это просто агрессивная голограмма, которая требует никотина.   «Н-Не курю», – она не может придумать ничего поумнее. Девушка рада, что не способна услышать собственный идиотский ответ. Как будто это сейчас так важно, и больше беспокоиться не о чем.   «Так пойди и купи! Мне всего одна нужна. Последняя!» – орёт он в ответ. Ви морщится, голова начинает болеть.   «Да что за херня... Можешь потише?»   «Не понял, ты кем себя возомнила, сука?» – презрительно скалится тот. Наёмница вспыхивает от злости. Говнюк. Наглый мудак. Лучше не связываться. Просто игнорировать.   «Я-Я не собираюсь с тобой разговаривать».   Она качает головой и разворачивается к шкафу. Надо выпить таблетки, помыться, переодеться и составить план. На полпути он возникает у неё на пути, и Ви врезается мужчине в грудь, одновременно с этим он отталкивает её. Наёмница вскрикивает, ударяясь о пол. Раны ещё не зажили, всё тело болит. Нависая над ней, рокер заносит правую руку для удара.   «На кого ты работаешь? Говори!»   Хромовым пальцем он тычет ей в лицо. Вместе с этим её собственный палец левой руки повторяет жест против её воли. Картинка перед глазами подёргивается голубыми помехами. Стараясь вернуть контроль над телом, Ви пробует сомкнуть пальцы в кулак и заставить руку опуститься. Не выходит. Она видит, как мужчина наблюдает за движением, пробует разжать пальцы – она повторяет движение — вертит ладонью туда-сюда, и Ви, словно марионетка, делает то же самое. Снова пытается убрать руку, но ничего не получается.   Рокер на пробу двигает правой рукой — одновременно с ним движется правая рука наёмницы. Неважно, как сильно она напрягается, тело её не слушает. Он его контролирует. Не может этого быть, он же не может заставить её делать… всякое. Вик сказал, шесть месяцев. Прошло каких-то пару часов, а девушка уже не владеет собственным телом.   «Чё…?» – он разворачивает обе руки ладонями вверх. Её собственные не отстают.   Ви подавляет секундный порыв умолять его, чтоб отпустил. Едва не начинает канючить, но вовремя останавливается. Становится противна сама мысль, даже на миг закравшаяся в голову. Пока она мысленно себя материт, он запускает руку себе в волосы. Правая рука девушки копирует движение и находит под волосами разъём с щепкой.   «Ёбаный чип, – пальцы царапают биочип без её согласия. Вдруг она вспоминает, о чём предупреждал Вик. – Я его своими руками выдеру!»   И пусть. Пускай ублюдок выдернет чип и убьёт их обоих, решает она, пока тот пальцами ковыряет порт. Резко голову словно прошивает электрический разряд, зрение глючит. Всё тело напрягается, а потом обмякает. Перед тем как отключиться, краешком сознания Ви слышит его крик.   Чувства медленно возвращаются, перед глазами начинают плясать красные всполохи. Девушка лежит лицом к окну около стены и совершенно не понимает, как тут оказалась. Это её так в припадке било или он её дотащил? Раз она жива, значит рокер оставил попытки вынуть чип. Перед глазами всё ещё летает голубой снег и помехи. Ви пытается подняться.   Не успевает она как следует встать на ноги, рука хватает её за волосы и с силой дёргает назад. Выгибаясь назад, Ви кричит. Кожа на голове ещё не зажила. Она хватается руками за оконную раму и стекло, стараясь хоть как-то удержаться, пока её тянут за волосы. В окне девушка видит своё сморщившееся от боли лицо и позади Джонни, тягающего её как куклу.   «Я получу контроль!»   Рычит он ей в ухо. Шею обдаёт горячим дыханием. С тяжёлым стуком он впечатывает Ви лбом в стекло.   «Я найду как!»   Затем за волосы отводит её голову назад и бьёт ещё раз. От силы удара стекло трескается. Он оттаскивает её и быстро разворачивает, обеими руками сдавливает горло, перекрывая доступ кислорода. На этот раз ударяет об окно затылком. А девушка между тем осознаёт, что снова может управлять конечностями, и вцепляется ему в руки, борясь с железной хваткой. Но тот лишь сильнее сжимает её шею и наклоняется вперёд, Ви опять чувствует едкий запах табака.   «Ты меня слышишь?!»   Орёт он ей в лицо. Карие глаза зло смотрят, едва различимые за тёмными стёклами очков. Ви чувствует исходящие от него ненависть и ярость. Чувствует их у себя внутри. Они переплетаются с её страхом, пока рокер с остервенением стискивает ей горло, желая убить. Желая увидеть, как она обмякнет в его руках. Сомневаться в этом не приходится. Это читается в его сознании.   Хватка слабеет, как только перед глазами начинает темнеть. Воздух резко врывается в лёгкие, когда Джонни её окончательно отпускает. Ви съезжает вниз по стене и оседает на пол. Она не спрашивает, с чего вдруг, просто хватает ртом целительный кислород и наблюдает, как тот начинает метаться по комнате.   Кое-как она доползает до кровати, стараясь оказаться подальше от окна, к которому рокер так неравнодушен. Присев на край матраса, Ви копается в карманах в поисках омега-блокаторов. Надо срочно его вырубить и забыть как страшный сон.   «Не так быстро!» – кричит он, выбивая у неё баночку, таблетки разлетаются по полу. Пальцы жжёт от удара искусственной руки.   «Бля-Ай!» – вскрикивает Ви, когда правой рукой её снова хватают за волосы и заставляют смотреть в глаза. Только за авиаторами их всё равно почти не видно.   «Лучше вставь себе ствол в рот и застрелись!»   Он замахивается и бьёт по щеке, одновременно отпуская её волосы. От удара девушка вылетает из кровати и падает на пол, в последнюю секунду успев выставить вперёд руки. Щека горит, кожа на голове трещит по швам, горло саднит, всё тело в огне. Ощущается всё так, будто это сделал реальный человек.   «Я чувствую, – рокер начинает расхаживать туда-сюда, то исчезая, то появляясь, – как наши сознания соприкасаются…»   Недалеко от него Ви замечает перевёрнутый пузырёк с капсулами. Она вот-вот отрубится. Сил нет, ноги отказываются шевелиться. Только бы добраться до таблеток, и он уйдёт.   «Я словно гниль… которая пожирает тебя… И я не могу это остановить», – зло бормочет Джонни сам себе. Девушка в это время пытается доползти до блокаторов.   «Слышишь?! – он опускается на одно колено прям над рассыпанными таблетками, вопя ей в лицо. Потом вновь пропадает и появляется в другой части комнаты. – Как бы я хотел сейчас проблеваться!»   Девушка сосредотачивается на лекарстве, старается не обращать на него внимания. Он нереален, хоть по ощущениям и не скажешь, ведь каждый удар чувствовался очень даже по-настоящему. Ви почти у цели, от трения о пол кожа на животе болит. Надо лишь дотянутся до одной капсулки, и этот психопат будет заперт глубоко-глубоко в её подсознании.   «Это только копия энграммы. А есть и другие. Должны быть…», – продолжает он рассуждать вслух. Всё никак, тварь, не заткнётся.   «Отъебись от меня! Выметайся! Уёбывай!»   «Надо убить себя. Это единственный выход, – имитируя пистолет, мужчина направляет два пальца ей в голову, присаживается на колено и зло скалится. – Слышишь, сука? Стреляй себе в башку, блять!»   Ви хватает таблетку с пола и засовывает в рот, глотая всухую. Переворачивается на спину, молясь чтобы поскорее подействовало. Он материализуется рядом с наёмницей, глядя на неё, как на отбросы. И исчезает в ворохе голубых помех.   Наступает долгожданное облегчение и тишина. Наконец-то безопасность. Мозг, очевидно, принимает его за настоящего человека, раз все прикосновения казались реальными. Наёмница снова может дышать свободнее, в груди зарождается огонёк надежды. Пока действует лекарство никто не нападёт. И не придётся слышать ни его голос, ни его издевательства. В ушах до сих пор гремит этот громкий неприятный бас, хотя по идее она вообще не должна была его слышать.   Какой-то бред… Биочип, её неминуемая участь… Вик сказал, у Джонни нет выбора, программу не остановить. Она видела в воспоминаниях, что его сознание скопировали против его воли.   Но это был его выбор. Никто не заставлял его тягать девушку за волосы, душить, орать и угрожать – всё это он выбрал сам. И даже не скрывал, что хотел бы, чтобы она сдохла побыстрее. Если бы мог, убил бы Ви своими руками прежде, чем это сделает чип. В её теле и голове теперь сидит незнакомец, способный перехватывать контроль и желающий ей смерти. Которому нравится причинять боль.   Ви не выдерживает и плачет. А что ещё остаётся? Похоже, в последнее время она только и делает, что рыдает. Непонятно, как с этим бороться. Как помешать ему снова контролировать её? Неизвестно, насколько хватит одной таблетки: никакой дозировки в инструкции не написано, сказано лишь «принимать регулярно». Чувствуя себя жалкой и не способной ни на что, наёмница просто позволяет себе выплакаться, продолжая лежать на полу в окружении пилюль. Пока неясно, что ей делать с этим новым агрессором в своём теле. Свернувшись калачиком, она рыдает, обнимая себя руками.