Damaged Like Us

Господи, за что мне это? Я же ничего не сделал.  Это последний человек, которого я бы хотел сегодня видеть. Я наливаю в свой стакан апельсиновый сок и смотрю, как знакомое лицо открывает дверь Superheroes & Scones.  Высокий, на нем черная футболка с V-образным вырезом, которая заправлена в черные джинсы с ремнем. Из-за пояса выглядывает рукоять пистолета, а выкрашенные в белый цвет волосы контрастируют с густыми каштановыми бровями.  Большинство людей с первого взгляда находят Фэрроу Редфорда Кина пугающим, но у меня иммунитет к такой внешности.   Так скажем, это у меня в крови.   Я могу описать Фэрроу тремя словами: разочарование, нагнетание, раздражение.  Поскольку он телохранитель моей мамы, и она часто захаживает в магазин, я ожидаю, что она не сильно удивляется его уверенному, невозмутимому поведению.  Фэрроу ведет себя так, словно ему принадлежит весь мир, но в его карих глазах постоянно таится озорство. Иногда мне кажется, что он целенаправленно копирует Джеймса Франко в сериале Freaks & Geeks, исключая травку и многомиллионную улыбку Франко.  Это не должно привлекать моего внимания.  Но привлекает.  Он привлекает.  Как и сейчас, я пытаюсь игнорировать его подавляющее присутствие и медленно закрываю кувшин с соком. Мой взгляд остается на нем. И неважно, как сильно я говорю себе, чтобы я не смотрел на него.  К сожалению, я знаю Фэрроу очень и очень давно. Я говорю о неоперившихся подростковых годах, а когда мне только исполнилось шестнадцать лет ситуация стала набирать обороты. До того, как служба безопасности приставила его к моей маме, он был просто сыном врача нашей семьи, дежурившего 24/7 для визитов на дом и неотложной медицинской помощи.  Поэтому, когда моя младшая сестра Кинни подвернула лодыжку в сапогах на двенадцатисантиметровом каблуке, появился доктор Кин. Со своим сыном Фэрроу вместе.  Я попытался стащить сапог с Кинни, но доктор Кин сказал мне отойти. Затем он жестом подозвал Фэрроу к себе. Он обучал своего сына основам оказания первой помощи. Все для того, чтобы он мог пойти по стопам своих предков семьи Кин. Престижной семьи врачей.  Подобные моменты разжигали во мне интерес. Если Фэрроу был впереди, я жаждал найти путь рядом с ним. Если Фэрроу действовал быстро, я действовал усерднее. И он никогда не сдавался. В любом случае, он был слишком упрям, чтобы позволить мне выйти победителем.  Ближе к своему шестнадцатому дню рождению, я начал влюбляться в него. Может быть, потому что он постоянно выходил победителем из разных ситуаций или дело в том, что он на пять лет старше и имеет за своими плечами диплом Йельского университета.  Или что он с легкостью делает тридцать подтягиваний за раз. Может быть, все дело в серых и черных татуировках, которые покрывают его светлую кожу, вплоть до горла. Красивые нарисованные чернилами симметричные крылья украшают его шею, а на кадыке красуются скрещенные мечи.  Может быть, дело в его пирсингах: он носил кольцо в крыле носа, была проколота нижняя губа, а в брови виднелись две штанги.  Может быть, все это вместе взятое согревает мою кожу, заставляет разгонять кровь по телу и притягивает меня, как идиота. Он серьезно обосновался в коре головного мозга, и я не знаю, как его извлечь оттуда.  Влюбленность была прекрасна, когда я был подростком, когда я тайно фантазировал о губах горячего парня постарше вокруг моего члена. Я всегда знал, что он гей, а в восемнадцать лет я заявил всему миру, что я бисексуален. Потом я подумал, что есть шанс, что Фэрроу посмотрит на меня, заметит.  Но нет.  Потом он стал телохранителем моей мамы. Ровно три года назад.  Какое бы влечение я ни испытывала к нему, оно стало еще более этически неправильным, чем уже было. Я напоминаю себе, что он не знает об этом. Я только рассказал своей лучшей подруге Джейн о влюбленности к нему и о том, как это неправильно. И она не рассказала ни одной живой душе.  Фэрроу входит в дверь магазина и откусывает большой кусок красного яблока.  А потом его карие глаза останавливаются на моих лесисто-зеленых. Мгновенно у него появляется понимающий взгляд.  Я объясняю себе это тем, что он всезнайка. Я, должно быть, скрываю свое легкое раздражение, потому что его губы приподнимаются, когда он жует и глотает свой фрукт.  Я отпиваю апельсиновый сок, прежде чем сказать:   — Посмотрите, кого принес ветер издалека. (1)   Я ставлю стакан на стойку.  Фэрроу подносит яблоко ко рту.   — Ты имеешь в виду, кто влетел внутрь. (2)  — Нет, — твердо говорю я, кладя ладони на перламутровую стойку, — я имел в виду, что меня стошнило.  Он закатывает глаза в веселой улыбке, которая медленно растягивается все шире и шире. Затем он пинком закрывает дверь и запирает ее своим запасным ключом.  Я остаюсь неподвижен.  — Где мама?  Акара наконец кладет свой мобильный в карман, мобильный к которому он был приклеен с тех пор, как мы приехали сюда.   — К Лили приставили нового телохранителя.  Приставили ново...  Это значит, что... мой мозг переваривает информацию, челюсть сжимается, а дыхание становится тяжелым, когда я наблюдаю за Фэрроу возле виниловых стульев, его походка мужественная и беззаботная. Этакая уверенная походка, которая принадлежит людям, которые понимают себя изнутри и вовне.  Подойдя ближе, он кладет колено на табурет рядом с Акарой и говорит мне:   — Я твой новый телохранитель.  Я вдыхаю, внешне сохраняя спокойствие, но мой пульс бешено колотится с ненормальной скоростью. Фэрроу Редфорд Кин — мой новый телохранитель.  Мне трудно представить, что таким образом Фэрроу войдет в мою жизнь, станет ее частью. Вот почему я молчу и мысленно пытаюсь отгородиться от того, насколько все сильно усложнится.  Фэрроу смотрит мне прямо в глаза.   — Взволнован? — спрашивает он с хитрой улыбкой, как будто знает, что я не был удивлен.  Взволнован ли я тем фактом, что мой краш теперь будет постоянно сопровождать меня? Мы просто этически обязаны оставаться друзьями.  Я бы выбрал "сексуально неудовлетворенный" и "чертовски сложный" для описания этой ситуации. Но давайте начнем сначала. Прямо сейчас это вызовет меньше недопонимания.  — Это можно описать одним словом, — говорю я и допиваю остатки своего напитка одним глотком. — Каковы на самом деле причины таких изменений?   Я указываю на Фэрроу своим пустым стаканом. У всей службы безопасности благие намерения, и я понимаю, что смена телохранителей имеет большое значение.  Я не могу просто требовать кого-то нового, как титулованный ублюдок. Все телохранители работают вместе, и они люди. Не пластиковые фигурки. Я достаточно уважаю их, чтобы доверять их выбору.  И не похоже, чтобы они знали, что я обычно представлял Фэрроу на коленях. Не похоже, что они когда-нибудь узнают об этом.  — Как обычно, — говорит Акара, — мы учитываем местоположение, где живешь ты и твоя семья. Таунхаус в Филадельфии. Твой образ жизни. Постоянно в движении. Другие параметры безопасности, а затем мы их сопоставляем.  — Так это типа телохранитель из Grindr, но без секса, - язвительно замечаю я и пытаюсь игнорировать Фэрроу, но мой взгляд невольно скользит к нему.  Фэрроу поднимает брови, глядя на меня в самодовольном жесте.  Мне хочется простонать и улыбнуться, однако я не делаю ни того, ни другого.  — Мы не думали таким образом, но ладно, можешь считать так, — Акара говорит.  — По сути, — вмешивается Фэрроу, - именно Лили хотела, чтобы я был твоим телохранителем.   Лили — моя мама.  Акара устремляет на Фэрроу пристальный взгляд. Я могу только предположить, что Фэрроу не должен был говорить это.  Он даже добавляет:   — Слово в слово, она сказала, что Фэрроу - лучший.  — Чушь собачья, — говорю я ему, — моя мама бы перекрестилась и надеялась умереть, прежде чем сказать, что кто-то был лучше Гарта.   Ее первый телохранитель. Я никогда не видел, чтобы она так переживала из-за чьего-либо ухода, как из-за его ухода на пенсию.  Фэрроу поворачивает свое яблоко в поисках другого места для укуса.   — Тогда она нарушила эту клятву из-за меня.   Его будничный голос глубокий и грубый, но отчетливо чувственный. Как гравий, завернутый в шелк.  Мои мышцы горят с головы до пят.  — Вау, — говорю я, мой тон слишком напряженный. Моя голова находится совсем в другом месте, думая об этом всем.  Новая реальность.  С ним.  Фэрроу опускает свое яблоко, и мои скулы, должно быть, заостряются, потому что его карие глаза проходятся по ним.  Я перехватываю его взгляд, и в нашей внезапной тишине нарастает сильное напряжение. Наши жизни изменятся из-за этого перевода, и есть одно "но".  Я даже представить себе не могу, как выглядит Фэрроу в роли моего телохранителя. Я чувствую, как Акара переводит взгляд с меня на Фэрроу, оценивая, насколько хорошо мы ладим. Но его ответ так же хорош, как и мой.  А у меня нет ответа.  Я понятия не имею, каково это — развивать новые отношения с телохранителем. У меня был один и тот же телохранитель практически двадцать два года.  Фэрроу выбрасывает огрызок яблока в ближайшую мусорную корзину. Затем он опускает колено со стула, его плечи заметно расслаблены, в отличие от моих расправленных.   — Давай начнем с основ, бойскаут.  — Из всех вещей, которыми ты бы мог назвать меня...  Но это никогда не останавливает Фэрроу от такого выбора. Моя тетя создала "Волчьих скаутов" как скаутскую организацию по дикой природе и выживанию, в которую входят представители всех полов. Это получило национальное признание, и да, я все еще помогаю летом в качестве капитана отряда. — Что за основы?  — Основы, — он подкрадывается к краю прилавка. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего лица. — Каждый раз, когда ты будешь покидать свой таунхаус, я буду сопровождать тебя. Я иду впереди тебя. Я вхожу в комнаты раньше тебя. Я сопровождаю тебя везде, пока ты вне дома.  Я медленно моргаю, моя кожа горит. Представлять Фэрроу со мной весь день, каждый день — все равно что одним глотком выпить литр молочного коктейля. У меня, блядь, мозги застыли. Я потираю свою челюсть, похожую на лезвие бритвы.  Фэрроу наклоняет голову. — Хорошо?  — Я вношу изменения.  — К основам? Он смотрит на Акару, и они обмениваются взглядом, который я не могу расшифровать.  Я пропускаю их обмен репликами мимо ушей и продолжаю:   — Ты заходишь в помещения рядом со мной...  — Нет, — немедленно отвергает мой вариант Фэрроу. Он проводит двумя руками по своим белоснежным волосам, полностью убирая пряди с лица. Иногда он делает это, чтобы дать себе больше времени для ответа. В других случаях я думаю, что это признак того, что он становится серьезным.  Акара кладет локоть на стойку.   — Моффи, он должен проверить помещение, прежде чем ты войдешь. Точно так же, как это сделал Деклан.  Деклан — это не Фэрроу. Я был очень близок со своим старым телохранителем, что могу сказать, что я знаю о нем очень много личного. С другой стороны, я знаю Фэрроу так, как никогда не знал Деклана.  Это мгновенно меняет отношения "телохранитель и охраняемое лицо", к которым я привык.   — Тогда, когда мы окажемся на улице, — говорю я Фэрроу, — ты идешь рядом со мной. Тебе не нужно каждый раз ходить передо мной, как будто ты мой лабрадор.  — Лабрадор, — повторяет он, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза и не засмеяться. — Ты не мог выбрать более послушное животное, не так ли?   Прежде чем я успеваю ответить, он добавляет:   — Я подумаю об этом, но я не могу обещать, что буду действовать так в каждой ситуации.  Справедливо.  Я киваю пару раз.   — Когда ты узнал о своем назначении? Он выглядит невозмутимым, и, если бы он был супергероем в зоне боевых действий, то в комиксе Фэрроу показали бы, как спокойного персонажа, использующего все свои силы, чтобы выжить.  Для сравнения, я внешне демонстрирую свою готовность наихудшим вариантам: спина прямая, плечи напряжены, голова поднята.  — Мне сказали вчера вечером, - говорит Фэрроу.  Я позволил себе это принять.   — Значит, всего на восемь часов больше, чем у меня.  — Технически, на двенадцать. Его губы начинают приподниматься, как будто он в чем-то меня победил.  Я прячу свою собственную улыбку. — Спасибо за эту техническую корректировку.  — Пожалуйста, бой-скаут.   Он наклоняется вперед и понижает голос до самого сексуального шепота: — Приятно помнить, что я лучше тебя почти во всем.  Требуется много усилий, чтобы не смотреть на его губы. — Звучит как альтернативная вселенная. Уголок его губ приподнимается, а затем он отступает назад. Бум. Наши головы поворачиваются к витринам магазинов. Все больше людей стучат в стекло, пытаясь заглянуть внутрь, другие громко болтают, ожидая официального открытия Superheroes & Scones. — Нам нужно идти, - говорю я очевидное. До меня действительно доходит, что "нам" в этом сценарии - это я и Фэрроу. Не я и Акара. Не я и парень, с которым я недавно познакомился. Здесь только я и он. И совсем не так, как я себе представлял. Фэрроу теперь обязан защищать меня, поддерживать со мной профессиональные отношения и всегда обеспечивать мою безопасность. Представить белого медведя, поедающего фритос на Луне, проще, чем представить Фэрроу в роли моего телохранителя. Я думаю, это знак. Знак, что грядет что-то странное. 1 - в оригинале (далее ориг.) throw up - занести, принести; также может переводится как вырвать, стошнить  2 - ориг. blow in - дуть, влететь, ворваться