Прости меня

ВИТАРИ В Венесуэле все было не так плохо. Бизнес Винсенте работал, как хорошо смазанный пистолет, производя кокаин на плантациях коки и в хорошо замаскированных лагерях по переработке, в то время как золотые рудники, скрытые глубоко в горах, приносили стабильную прибыль. «Батталья» предоставляла оружие и безопасные маршруты для транспортировки товара из Венесуэлы в Европу. Винсент поставлял товар. Здесь Витари не нужно было думать о дерьме, которое ждало его дома. Поскольку он все еще был здесь, а Лука не показывался, Джанкарло должен был быть доволен делами в Венесуэле. В сумерках колонна «Лэнд Крузеров» шумной процессией вернулась обратно в Эль-Кристо и свернула налево, объезжая красочную процессию людей. — Что происходит? — спросил Витари у Карлоса. — А, праздник. — Карлос объяснил, что религиозный праздник был местной традицией, которая начиналась как святой день, а заканчивалась тем, что всю ночь люди ели и пили вино. Витари наблюдал за красочным шествием через тонированные стекла внедорожника, и, конечно же, там был Фрэнсис, который держал в руках букет пышно распустившихся цветов и оживленно болтал с горожанами. Маленькая девочка цеплялась за его ногу, глядя на него снизу вверх, как будто он был ее гребаным мессией. Этот идиот. Витари должен был напомнить ему о разговоре, который состоялся у них несколькими вечерами ранее. Разговор, в котором Витари ясно дал понять, что Фрэнсис не должен возвращаться в церковь. Сейчас у них все было хорошо. Фрэнсису всего лишь нужно было не высовываться. Они покинули «Лэнд Крузер», и Карлос объяснил, что на праздновании будет присутствовать его семья и что почти все жители города выйдут на улицы. Витари согласился встретиться с ним позже, затем вернулся в дом, перекусил и с веранды наблюдал за огнями процессии, проходящей по городу. Он переоделся и неторопливо направился в город. Несколько молодых горожане встречали его подарками в виде напитков и еды. После первых нескольких засад, устроенных застенчивыми девушками, он заметил Фрэнсиса среди толпы, разговаривающего и смеющегося с семьей. Маленькая девочка протянула ему желтый цветок, и хотя Витари не мог расслышать слов, он увидел, как Фрэнсис улыбнулся, как будто этот крошечный цветок был бесценен. Он опустился на колени и сказал что-то девочке, от чего у нее округлились глаза, полные благоговения. Он даже не говорил по-испански. Как ему удалось сойти с самолета, прилетевшего из Англии, и окунуться в здешнюю жизнь так, словно он всегда был здесь своим? Blanco Padre. Витари фыркнул и залпом выпил вино с пряностями, которое ему дали. Он прокладывал себе путь сквозь толпу, похожую на карнавал, пытаясь пробраться к Фрэнсису, но, когда Фрэнсис увидел его, искрящаяся радость погасла в его глазах, а широкая улыбка стала натянутой. Он выпрямился, и одновременно замкнулся в себе. Его реакция не должна была иметь значения. Было разумно держать его начеку. Большинство людей так и поступали, когда дело касалось Витари. Но по какой-то причине на этот раз, увидев, как Фрэнсис замкнулся, это испортило атмосферу вечера. — На пару слов, — предложил Витари. Фрэнсис поблагодарил семью по-испански и зашагал в ногу с Витари. — Я не остановлюсь, — сказал он. — Я это вижу. Атмосфера праздника росла по мере того, как они шли к главной улице. Группа весело играла на ударных и гитаре, напитки лились рекой, люди танцевали на земле, а над головами у них были натянуты гирлянды. — Куда мы идем? — спросил Фрэнсис. — Выпить. Фрэнсис искоса посмотрел на него, ожидая подвоха. Витари улыбнулся в ответ, стараясь сохранить непринужденное настроение между ними. Они пробыли в Венесуэле несколько месяцев и едва ли могли нормально поговорить, в чем была вина Витари. Он был занят. Но не сегодня. Он больше не мог избегать Фрэнсиса. Они с трудом пробились в переполненный бар, похожий на закусочную. Мужчина, разносивший напитки, узнал Витари и отказался брать оплату, после чего передал две бутылки без бренда. Фрэнсис взял напиток, но стоял неподвижно, осматриваясь по сторонам, как будто попал в логово греха. Это не люди приводили его в состояние повышенного напряжения, а Витари. — Что-то не так? — спросил Фрэнсис, поймав взгляд Витари. — Нет. — Витари усмехнулся и прислонился бедром к ветхой барной стойке, сколоченной из досок строительных лесов. — Тогда зачем мы здесь? — Расслабься. Разве мы не можем просто выпить? Фрэнсис прищурился, ожидая подвоха, затем неохотно взгромоздил свою задницу на табурет-бочку и отхлебнул свой напиток. Теперь, когда Витари пригласил его сюда, он не знал, что сказать. Если он начнет выговаривать ему за церковную деятельность, он встанет и уйдет. Фрэнсис не хотел бы говорить о бизнесе, они будут только спорить. Так что же оставалось? Бог? — Я начал читать «Песнь льда и пламени», — выпалил Витари, ухватившись за первую не связанную с бизнесом, в общем-то безопасную вещь, которая пришла ему в голову. — Серьезно? — Да, но я прочитал только тридцать страниц. Я больше люблю изобразительное искусство. Не очень-то получается сидеть на месте. Это вызвало у него легкую улыбку, которая так и осталась на его лице, осветив его лицо и сделав веснушки еще ярче. В груди Витари снова стало тепло. Как будто благополучие Фрэнсиса значило для Витари больше, чем он предполагал. — Это совсем не то же самое, что читать, ну, знаешь, все эти крутые повороты, — сказал Фрэнсис. — Например, когда Старку отделяют голову от шеи? Чертов идиот. Он был слишком наивен. Какое-то время они болтали о книгах и сериалах, и Фрэнсис утратил свою скованность, став более оживленным. Он, вероятно, думал, что на него вот-вот накричат, и, возможно, это произойдет позже, но сейчас Витари наслаждался тем, что просто проводил с ним время. — Ты собираешься учить испанский? Фрэнсис прочистил горло и выдал испанскую фразу, которая заставила их обоих рассмеяться еще сильнее. — Может быть, поработаю над этим. Витари предложил им выйти на улицу, где музыка звучала громче, а ночь была наполнена людьми и гирляндами, звуками барабанов и зажигательной гитарой. Знойный мужской голос пел на богатом, глубоком испанском. Жара в джунглях спала, и лицо Фрэнсиса сияло. Его глаза тоже сияли, прежний лед в них растаял. — Когда ты такой, я забываю, кто ты, — сказал Фрэнсис, расслабившись за маленьким столиком, который они нашли на задворках праздника. Он улыбнулся своей мягкой, почти застенчивой улыбкой. Своей настоящей улыбкой. — А кто я? — с любопытством поддразнил Витари. — Ах, в этом то и вопрос. — Он немного рассмеялся и принялся изучать бутылку пива в руках. Тепло коснулось его лица, вероятно, от крепкого алкоголя или вечерней жары. — Ты действительно хочешь знать? — Я знаю, но я хочу узнать, знаешь ли ты. Они сидели рядом, бок о бок, Витари смотрел на толпу и танцующие пары, в то время как Фрэнсис сидел спиной к миру. Благодаря противоположному углу, Витари мог видеть его краем глаза, когда он наблюдал за вечеринкой. И он не мог отвести от него глаз, не в эту ночь. — Не знаю, я думаю, мы уже говорили об этом, — сказал Фрэнсис, все еще стесняясь. — Правда? — В основном, кричали. — Он усмехнулся поднял голову и поймал на себе взгляд Витари. — Ты погряз во всем этом, но я не думаю, что это то, где ты хочешь быть. Никто из нас этого не хочет. Обычно в этот момент они начинали спорить, но на этот раз его слова не раздражали. — Я думал, тебе здесь нравится? — Да, это не то, что я имею в виду. Витари встал, развернулся и сел, отвернувшись от празднующих людей, ближе к Фрэнсису. Вечеринка продолжалось, но в их углу музыка звучала не так громко, и они были только вдвоем, в своем маленьком пузыре. — Что ты имеешь в виду, Blanco Padre? Фрэнсис снова усмехнулся. — Я не имею никакого отношения к этому имени. Когда он смеялся, вся боль в его глазах исчезала, они становились мягкими, открытыми, честными и такими чертовски идеальными, что Витари хотелось протянуть руку и провести пальцами по мягким, золотисто-коричневым ресницам. Их колени соприкоснулись, Фрэнсис, вероятно, этого не заметил, иначе он бы отстранился. Но прикосновение обожгло Витари, заставив его кожу пылать. Витари отвел взгляд и уставился на заросли кустарника у ближайшей хижины. Это было... слишком. Он был изрядно пьян, так что, возможно, алкоголь действовал ему на сердце. Но быть здесь с Фрэнсисом, без безумия, без ярости, только вдвоем — это было похоже на частичку нормальной жизни, которую Витари редко испытывал. — Я хотел спросить, могу ли я... Я имею в виду… Теперь это моя жизнь? Могу я остаться? Он хотел остаться? В Венесуэле? — Черт, я этого не ожидал, — усмехнулся Витари. — Ага. — Он тоже рассмеялся. — Джунгли — это не то место, где я себя видел. Но мне здесь нравится… нравится гораздо больше, чем... — Англия? Да, мне знакомо это чувство. — Витари вдохнул, наполняя легкие ароматом специй. — Может быть. — Он может сделать так, чтобы все получилось. — Но ты должен стать Фрэнки. Отца Фрэнсиса Скотта не существует. Семья оставит тебя в покое, если решит, что ты валяешься мертвым в какой-нибудь канаве. Он слегка побледнел. Он забыл настоящую причину, по которой они здесь оказались. Витари коснулся его руки, лежащей на столе, и поймал взгляд Фрэнсиса. Черт, как Фрэнсис изучал его сейчас, сквозь густые ресницы, его глаза были полны слез, может быть, немного пьяными, а розовые губы мягкими. Витари хотел защитить его, но это было нечто большее, чем просто желание. Его сердце стучало так громко, что Фрэнсис, должно быть, услышал его. Пальцы Фрэнсиса мягко разжались, коснувшись пальцев Витари, затем скользнули под его пальцы и сомкнулись, взявшись за руки в некоем подобии взаимопонимания. Вот только Витари этого совсем не понимал. Только то, что он готов сражаться со всем гребаным миром, чтобы защитить Фрэнсиса. Он отдернул руку и сделал большой глоток пива. Какого хрена? Что он делал? Что они делали? Фрэнсис отдернул руку и положил ее себе на бедро. Он отвернулся, явно смущенный. Блять, блять, блять, это не какой-то сказочный роман. Место Витари в Баттальи было под угрозой, и Лука держал их обоих на прицеле с помощью компрометирующих фотографий. ДеСика все еще охотились за Фрэнсисом. Может быть, Фрэнсис и может прятаться в джунглях, но Витари – нет. Через несколько недель его вернут домой, и какая бы романтика здесь не расцвела, лучше бы ей погибнуть на корню. — Извини, — пробормотал Фрэнсис, думая, что это его вина, что он прикоснулся к его руке после всего дерьма, которое Витари с ним сделал, приняв его вину так же, как он принимал вину всех остальных. — Неважно. — Витари вскочил со своего места и протиснулся сквозь танцующие пары. Он был тупым идиотом, пил с Фрэнсисом, как будто они были друзьями. Фрэнсис ненавидел его. Как и следовало ожидать. Этот парень был гребаным святым, а Витари был... недостойным.