Прости меня

Фрэнсис В сентябрьском воздухе чувствовался привкус осени, а листья на деревьях, окружающих местное игровое поле, стали янтарно-красными. Большинство горожан, несмотря на холодную погоду, праздновали праздник урожая, завернувшись в теплые пальто. Фрэнсис позаботился о том, чтобы церковь делала пожертвования для местных благотворительных организаций, что дало ему дополнительное преимущество - он был занят. Сосредоточенный ум не оставлял места для размышлений о недавнем прошлом. Фестиваль был в самом разгаре, и он обошел всех, кто его знал, а также познакомился с некоторыми новыми лицами.Испытывающие трудности юноши и девушки из его прихода, казалось, ценили тот факт, что он был ненамного старше их. Безработица была обычным явлением. Часто встречалась депрессия. Он помогал облегчить их бремя, молился вместе с ними и выслушивал их горести. Дети играли. Кто-то из ребят постарше гонял мяч на дальней стороне поля. Божья милость даровала им сухую погоду, хотя и холодную. Это был хороший день. Честный, спокойный день, один из лучших с момента принятия им сана. Если бы только он мог избавиться от миссис Роу и ее неприязни к расписанию местных автобусов, которое, как она, казалось, верила, что он сможет исправить. Мысли Фрэнсиса блуждали, пока он слушал ее сетования на службу в муниципальном совете. Его взгляд скользнул поверх ее плеча, на очередь у фургона с бургерами. В стороне одиноко стоял мужчина в серой куртке с капюшоном. Он отвернулся, пряча лицо, и неторопливо пошел прочь, исчезая за фургоном. — Святой отец? — Ох? Да. Прошу прощения, что вы хотели сказать? Миссис Роу продолжала объяснять, что из-за сокращения автобусных маршрутов ей стало трудно навещать сына, находящегося примерно в двадцати милях от нее, и поскольку у нее не было машины... Фрэнсис внимательно оглядел толпу. Люди болтали и смеялись, дети играли в догонялки, и все выглядело так, как и должно быть. Почему же тогда у него по спине пробежал холодок? Он сообщил NCA о звонке от Витари, и они заверили его, что если Витари Анджелини или кто-либо из известных организаций Баттальи прибудет в страну, они сообщат об этом Фрэнсису и, если сочтут необходимым, обеспечат защиту. Он ничего не слышал ни от NCA, ни от Витари, и ему стало казаться, что жизнь возвращается в нормальное русло. Настолько нормальное, насколько это вообще возможно. Человек в капюшоне, вероятно, был просто невинным посетителем ярмарки. Недавние события заставляли его нервничать. Фрэнсис, к большому разочарованию миссис Роу, извинился перед ней и заказал горячий шоколад навынос в благотворительном киоске приюта для животных. Горячий напиток согреет его и прогонит беспокойство. Он сделал глоток и поговорил с Кэрол, менеджером благотворительной организации, о том, чтобы в это время года не стоит трогать штабеля бревен, чтобы спасти впавших в спячку ежей. — Здесь достаточно холодно, чтобы отморозить яйца, вам не кажется, святой отец? — произнес незнакомец рядом с ним по-английски с сильным акцентом. Фрэнсис оглянулся, поймал улыбку незнакомца в сером капюшоне и опустил взгляд на телефон, который тот держал в руке, наклонившись к нему. Картинка на экране нарушала дружескую атмосферу фестиваля и возвращала его мысли на испанскую виллу, где он сосал член Витари так глубоко, что он полностью заполнял его рот. Его сердце остановилось, и тут же забилось быстрее и громче. Он даже перестал дышать и перевел взгляд на лицо незнакомца. Тощий, глаза глубоко посажены, копна окрашенных в блонд волос, черных у корней. — Хотите горячего шоколада? — спросила его Кэрол. — Спасибо, но не в этот раз, — сказал он любезно и вежливо. Кэрол растерянно моргнула. — О, вы не местный, не так ли? — Хихикнула она. — Меня зовут Лука, — сказал он, убирая телефон в карман. — Пойдемте со мной, святой отец. Нам нужно многое обсудить. Он должен был увести этого человека подальше от этих людей, не только из-за фотографии у него в телефоне, но и потому, что всякий раз, когда такие, как он, приходили к Фрэнсису, погибали люди. Здесь были семьи, дети, много невинных людей. — Да, — машинально ответил он и зашагал рядом с Лукой. Кем он был? Чего он хотел? Шантажировать Фрэнсиса? Хотел причинить ему боль? Откуда он взялся? Были ли поблизости другие? С каждым его шагом возникал новый вопрос. Был ли здесь Витари, этот человек из ДеСики или кто-то еще? — Мы пойдем вон к тем машинам, как будто мы старые друзья. Если кто-нибудь тебя увидит, улыбнись. Все в порядке. Мы просто гуляем, поэтому красивому маленькому городку. Фрэнсис все еще держал в руках горячий шоколад. Этот жар прожигал бумажный стаканчик, и проникал в его холодные пальцы. Кто-то окликнул его по имени. — Повернись и помаши рукой, как будто скоро вернешься. Фрэнсис сглотнул. Этот человек собирался посадить его в машину, как это сделал Витари. Фрэнсис не скоро вернется. Витари отличался от этого человека. Лука говорил мягко, спокойно, но его глаза были холодными. В отличие от глаз Витари. В них всегда была душа. Фрэнсис повернулся, помахал рукой и поспешил дальше. Он не мог сделать это снова. Его сердце бешено колотилось. Он не мог пойти с ним. Но фотография... У Луки могли быть и другие компрометирующие снимки. Если эти фотографии когда-нибудь станут достоянием общественности, весь смысл его жизни будет уничтожен. Он станет мирянином. — Чего вы хотите? — спросил Фрэнсис, удивленный тем, что его голос был спокоен. — Нам нужен только ты, — сказал Лука, как будто вежливо и очаровательно. — С тобой ведь не будет проблем, не так ли, святой отец? — Нет. Проблем не будет. Что, если он вызовет полицию? Но как уйти, не рискуя тем, что эта фотография и другие подобные ей станут достоянием общественности. «У меня нет денег, и церковь не станет платить выкуп. Я для вас бесполезен. Лука вздохнул. — Я здесь только для того, чтобы отвезти тебя туда, где ты должен быть, святой отец. — Мне ничего не известно. Это ошибка. Я говорил Витари... — Джанкарло будет решать, кто ты такой. — Он остановился возле блестящего черного BMW и открыл заднюю дверь. Фрэнсис уставился на заднее сиденье. Его сердце колотилось так быстро, что он начал задыхаться. Холодный пот стекал по его спине. — Я... Я никуда не поеду. — Отец, я могу напечатать текстовое сообщение, и эта фотография появится в интернете менее чем за две минуты. Ты этого хочешь? Как католическая церковь относится к гомосексуалистам? А эти обеты безбрачия? Хм, это выглядит не очень хорошо для такого молодого священника, как ты. Больше всего Фрэнсис боялся телефона этого человека — не того, что его разоблачат как гея, это было неизбежно, а того, что архиепископ Монтегю останется неприкасаемым, безупречным. Если его отлучат от Церкви, Фрэнсис перестанет быть тем, кем является, и он потеряет возможность раскрыть правду, потеряет доступ ко всему, что даст ему право голоса. Если он больше не сможет войти в Церковь, его заставят замолчать. Он станет никем. Он не был готов. Было слишком рано. Ему нужно было больше времени. — Отец? Но если он сядет в машину, то, возможно, больше никогда не сможет сбежать. Второго раза может и не быть. Он не сможет пройти через это снова. Он заглянул в стаканчик с дымящимся горячим шоколадом. Что бы он здесь ни сделал, это определит его судьбу. Но его не смогут забрать без боя, не так, как раньше. В порыве ярости он плеснул горячий шоколад в лицо Луке. Тот вскрикнул, отшатнулся, и Фрэнсис бросился бежать. Он доберется до дома и вызовет полицию. Они защитят его. Лука схватил его за руку. Фрэнсис пошатнулся и наотмашь ударил Луку по щеке. Ладонь обожгло. Удар прозвучал как выстрел. Весь город, должно быть, услышал его. Лука прислонился к машине, закрыв лицо рукой. — О, ты пожалеешь об этом, грязный ублюдок! Бежать. Он должен бежать! По сыпучему гравию, на повороте занесло машину, но Фрэнсис почти не слышал звука ее шин из-за громкого стука в ушах. — Фрэнсис! Витари. Фрэнсис обернулся, и там был он, за рулем элегантного белого автомобиля, пассажирская дверь распахнулась, двигатель взревел. На нем были темные очки, скрывающие глаза. — Садись! Он знал, что не должен этого делать, даже когда побежал к машине и запрыгнул на пассажирское сиденье. Здравый смысл говорил ему, что Витари ничем не лучше Луки, но его сердце понимало, что это не так. — Пристегни ремень, сейчас начнется веселье. Машина дернулась, пассажирская дверь от резкого ускорения захлопнулась, а Фрэнсис на ходу пристегивал ремень. — Какого хрена я только что увидел, святой отец ты ударил Луку Эспозито? — Витари рассмеялся, нажал на рычаг переключения передач и с ревом помчался по городу на маленьком двухместном спортивном автомобиле. Он поднял руку и поправил зеркало заднего вида. — Решил нас преследовать. Ничего страшного, скоро он нас потеряет. Витари выжал из машины все что мог, заставив двигатель взреветь. Он переключил передачу и помчался по извилистым проселочным дорогам. Фрэнсис вцепился в сиденье. Они точно умрут. Он сбежал от одного психа, выбрав другого. Он, должно быть, тоже сошел с ума. Все это было безумием! Он закрыл глаза и начал молиться, а когда открыл их, увидел, что Витари смотрит на него и ухмыляется, точно так, как он делал это всегда. Его губа была рассечена, а темные очки скрывали синяк вокруг глаза. Его избили, и теперь, когда Фрэнсис увидел эти отметины, он увидел на нем и другие синяки. На челюсти и на его шее. Машину Витари швыряло на поворотах, едва не теряя управление. — Притормози, пожалуйста? — Не могу. — Он крепче сжал руль в руках и усмехнулся. Он явно безумен. — Ты хочешь врезаться в дерево и умереть? — Это лучше, чем быть пойманным. — Нет, не лучше! Ты себя слышишь? — Ты скучал по мне? — Нет. Я надеялся, что больше никогда тебя не увижу... Притормози! Машина скользнула вбок, пересекла белую линию и оказалась на встречной полосе на слепом повороте. Фрэнсис зажмурился и стал молиться, и дышать, и желать оказаться далеко-далеко, а не снова в машине с Витари Анджелини. Витари не сбавлял скорости. Он не тормозил ни на одной полосе, а затем, когда они выехали на автостраду, он вдавил педаль газа в пол и погнал машину на высокой скорости, обгоняя других автомобилистов, как будто они стояли на месте. Казалось, прошла целая вечность, пока Витари наконец не замедлился, переключил передачу сбросив скорость и не свернул на боковую дорогу, с указателем местного аэродрома. Они помчались по дороге к зданию, которое в дали, казалось, всего лишь складом с единственным большим двухвинтовым грузовым самолетом на взлетно-посадочной полосе, двигатели которого уже были запущены и жужжали. Витари резко затормозил, распахнул дверцу, выскочил из машины и рявкнул на Фрэнсиса, чтобы тот поторопился. Он уставился на большой самолет, готовый взлететь. Вокруг никого не было, хотя здесь должны были быть люди, управляющие аэродромом, не так ли? — Фрэнсис! Он вышел из машины и побежал за Витари. Он явно все спланировал заранее. Самолет ждал его не случайно. Как ему удалось так быстро добраться сюда, и куда он направлялся? Витари взбежал по металлическим ступеням к открытой пассажирской двери. Фрэнсис поставил ботинок на первую ступеньку, положил руку на прохладные перила и остановился. Двигатели ревели, винты вращались, и ветер трепал его сутану по ногам, пробирая до костей. Он поднял взгляд и увидел Витари на верхней ступеньке. — Отец? — Поток воздуха от двигателей взъерошил короткие волосы Витари и растрепал его рубашку. — Поторопись, Лука не отстанет. Нам нужно уходить. Уходить с Витари было неправильным поступком. Он чувствовал это всем сердцем. Он не мог убегать вечно. Он должен позвонить в полицию и заставить их разобраться со всем этим безумием. Они сказали, что защитят его. Витари был дьяволом в человеческом обличье, воплощением соблазна и греха. Где бы он ни появлялся, везде умирали люди. Витари спустился на несколько ступенек и сорвал с себя солнцезащитные очки, обнажив синяки на лице. Под глазом у него был синяк, бровь рассечена. Он протянул руку. — Фрэнсис, пойдем со мной. — Господь Всемогущий, милостиво внемли нашим молитвам и освободи наши сердца от искушений зла. Двигатели самолета ревели, ветер обдувал Фрэнсиса, и ему казалось, что он стоит на краю пропасти, как будто этот момент был последним испытанием, из которого не будет возврата. — Он показывал тебе фотографии? — крикнул Витари сквозь ревущие двигатели. — Они отправили за тобой Луку. Если ты сейчас не пойдешь со мной, он уничтожит тебя. Пойдем со мной, Фрэнсис. — Он облизнул губы. — Я позабочусь о твоей безопасности. — Почему? — прокричал в ответ Фрэнсис. Улыбка исчезла с лица Витари. Его ресницы дрогнули, прежде чем он снова пристально посмотрел на Фрэнсиса. Больше никакой лжи. Что бы он ни сказал дальше, это была правда. - Потому что мы оба в дерьме, потому что мне нужно выяснить, почему ты такой особенный, потому что я... потому что я не хочу идти один. Что, если это испытание было не для Фрэнсиса? Что, если оно никогда не было связано с ним? Что, если человек, который умолял его сейчас, был настоящей причиной, по которой Фрэнсис оказался здесь? Он поклялся помогать людям, и прямо сейчас, когда он протянул руку, Витари нуждалась в помощи. В его словах была не вся правда, но глаза были честными. Он не хотел оставаться один. Фрэнсис поднялся и взял его за руку. Теплые пальцы сомкнулись вокруг его руки, и Витари поднял его по ступенькам и провел внутрь грузового отсека. Такелаж гремел вокруг деревянных ящиков. Там не было окон, и каких-либо удобств. Витари захлопнул дверь, запер ее и кивнул в сторону маленьких кресел, прикрученных к борту самолета. — Садись, это будет долгий полет. Фюзеляж задрожал, двигатели взревели, набирая обороты, и самолет с грохотом покатился по взлетно-посадочной полосе. Фрэнсис сел и пристегнулся дрожащими пальцами. Все ящики были без опознавательных знаков. Что там говорила женщина детектив из Испании? Батталья занимались торговлей людьми, оружием, наркотиками... Витари опустился на пол, вытянул одну длинную ногу, а затем вытянул другую и потер лоб. Он поймал на себе взгляд Фрэнсиса и улыбнулся. — Первым классом в Венесуэлу.