Семьсот неработающих способов (и один, который все исправил)

      Николай впервые встречает заклинательницу солнца в Кеттердаме.              Он уже несколько лет учится в университете, совершенствует свой керчийский и себя самого. Изучает военную историю и политологию; делает все, чтобы быть полезным брату, когда тот взойдет на престол. Он пил, играл и трахался, пытаясь отвлечься от зияющей дыры в груди, которую оставил после себя Доминик; от слабой дрожи в пальцах, стоило ему вспомнить Хальмхенд.              Во время карточной игры в одном не слишком респектабельном заведении он слышит шум в доках и выходит как раз вовремя, чтобы увидеть, как стражники пытаются задержать девушку и юношу, кричащих на равкианском. Один из стражников замахивается на парня дубинкой, и в ладонях девушки вспыхивает свет. Иллюстрации в «Житии Святых» изображают тех безмятежными, но эта девушка выглядит неистовой, свирепой и могущественной.              До него доходили туманные новости из дома о том, что наконец-то найдена Заклинательница Солнца, но он предположил, что речь идет о ребенке. Неужели Дарклинг прятал ее все это время? Судя по тому, с каким вызовом она смотрит на стражника, ответ «нет».              Николай выступает вперед и обращается к капитану на керчийском:              — Я заберу этих двоих.              — Ты кто ты такой, черт возьми?              Один из подчиненных толкает локтем начальника и бормочет:              — Это младший принц Равки. Учится здесь в университете.              — Твой напарник прав. Я могу перечислить все свои титулы, но на это у нас уйдёт целый день. Эта девушка равкианка и гриш. Поэтому я беру ее под свою опеку, чтобы она вернулась на родину целой и невредимой.              Взвесив варианты, капитан отозвал людей.              — Что ты им сказал? Чего ты хочешь? — Заклинательница Солнца подозрительно глядит на него.              — Я всего лишь помешал продать тебя в рабство. Немного благодарности не повредило бы.              Николай получает самую заслуженную оплеуху из тех, что она ещё отвесит ему в будущем.              

      * * *

                    Справедливости ради стоит сказать, что их первое столкновение с Дарклингом в тронном зале Большого Дворца заканчивается трагедией. Дарклинг играет с Алиной, как кот с мышью, но его терпение быстро заканчивается, когда она призывает свет, чтобы ослепить его. Он хлопает в ладони, и тени спешат на его зов, срезая союзников Алины, как пшеницу. Николай падает на колени, придерживая рану на боку. Кровь сочится сквозь пальцы, но боль еще не ощущается.              Алина остается ошеломленно стоять среди трупов. Мал болезненно стонет, и она, плача, падает рядом с ним на колени.              — Я позволю тебе похоронить его, — произносит Дарклинг, бесстрастно глядя на нее. — Я милосерден. А вот принц послужит примером всякому, что захочет вернуть Ланцовых.              Николаю не страшно. Дарклингу будет трудно сделать из трупа пример. Даже Хальмхенд не заставил Николая потерять веру в собственное бессмертие — убеждение всех молодых людей, что смерть случается с другими. Теперь уверенность покидает его вместе с кровью. Холод окутывает тело. Тронный зал вращается, и Николай закрывает глаза.              Дарклинг словно читает его мысли.              — Неужели ты думаешь, что с тобой покончено, собачка? — смеется он. — Ты так просто не умрешь. У меня на тебя другие планы.              Николай с трудом разлепляет глаза и видит, как к нему мчатся тени. Он давится, когда они проникают ему в горло, вгрызаются в вены. Какое-то создание шевелится внутри. Николай кричит, но звук больше похож на шипение.              Алина вскрикивает, когда Мал испускает последний вдох. Свет вырывает из нее с такой силой, что стекла разлетаются брызгами. По полу и стенам бегут трещины. Николай тянется к Алине, но уже слишком поздно. Потолок обрушивается на их головы.              

      * * *

                    Николай моргает и вдруг с удивлением понимает, что… стоит на краю Каньона, вытянув руку вперед, так что кончики пальцев погружены в холодную клубящуюся тьму. Он с интересом разглядывает собственную руку — пальцы остаются черными, словно Каньон создан из чернил, а не из теней.              Как странно. Такого раньше не случалось. Он ведь пробовал потрогать Каньон перед первой переправой, по дороге в Кеттердам. Три года назад. На него обрушиваются воспоминания: тронный зал, залитый кровью; Алина, обжигающая как солнце. Дарклинг. Николай лихорадочно ощупывает себя — никаких ран.              Что случилось? Как он здесь оказался?              Он оглядывается на Крибирск. Городок остался таким же, каким он его помнил. Бледный свет зари струится меж палаток лагеря. За ними виднеются крыши домов. Рядом у причала стоит скиф, на борт которого он должен сесть вместе с гришами. Он помнит их: симпатичная юная шквальная готовится к своему первому рейсу; долговязый инферн, что приставал к ней и которого она оттолкнула порывом ветра.              Его отправили обратно. Он может предупредить всех. Всех спасти. Без раздумий Николай садится на коня и во весь опор скачет в Ос Альту, будто демоны Дарклинга гонятся за ним по пятам.              

      * * *

                    На удивление, его родителей не тревожит новость, что старший офицер гришей замышляет свергнуть их. От Николая отмахиваются, как от двоюродной бабушки Евгении, перебравшей вина. Ему советуют оставить глупые фантазии и заняться чем-то полезным, если уж он передумал поступать в университет. За плечами Дарклинга десятилетия безупречной службы, и они не станут слушать пустые домыслы. Но Николай найдет доказательства. В конце концов, у него в запасе годы до появления Заклинательницы Солнца.              

      * * *

                    Всего через несколько дней Николая посреди ночи грубо вытаскивают из постели опричники в угольно-черной форме. Не дав ему обуться, его волокут по коридорам в тронный зал, где ждут, стоя на коленях и дрожа, отец, мать и брат. Они рыдают, умоляют и угрожают, пока сердцебит с каменным лицом не поднимает руки. Все трое сразу испуганно замолкают.              Посреди зала, заложив руки за спину, стоит Дарклинг, а рядом с ним девушка в белом кафтане — королевская портная. Именно она донесла на него. Николая толкают вперед, и Дарклинг равнодушно глядит на него.              — Королевский щенок. Должен сказать, что удивлен, что именно ты раскусил мой план. Кажется, я тебя недооценил.              — А я — тебя.              И это едва ли не самое худшее. Он восхищался генералом Второй армии, когда был подростком: его спокойным и решительным стилем командования, опытом и властностью.              — Я больше не повторю этой ошибки.              Губы Дарклинга трогает ироничная улыбка.              — Нет, не повторишь.              Умирать по-прежнему неприятно. Но остановка сердца хотя бы не так болезненна, как гибель под обвалом.              

      * * *

                    На этот раз, когда Николай возвращается назад во времени, он дает себе передышку, чтобы собраться с мыслями, а потом спокойно направляется к главному шатру лагеря гришей и вежливо просит аудиенции у Дарклинга. Его отводят в оперативную, где Дарклинг внимательно слушает доклад капитана скифа. Заклинатель окидывает Николая презрительным взглядом, давая понять, что у него нет времени на всякие глупости.              К несчастью для Дарклинга, Николай рос вместе с Василием, а потому привык к пренебрежению. Более печальным для Дарклинга оказывает тот факт, что Николай стреляет — на секунду — быстрее, чем его успевают остановить стражники. Пистолет выпадает из руки, когда все сердцебиты разом сжимают сердце, но удивление на лице Дарклинга определенно того стоило.              

      * * *

                    Когда Николай возвращается в Ос Альту, то приводит к родителям Женю и выбивает у нее признание о планах Дарклинга. Слава Святым, на этот раз родители его послушали. Когда Дарклинг приезжает в Ос Альту, на его арест бросают все силы, и в итоге пленяют. Приговор выносят и исполняют в тот же день. Никто, кажется, не верил, что Заклинателя Теней можно удержать в камере.              Глаза Жени, стоящей на эшафоте, пылают гневом, и, если бы взглядом можно было убивать, его отец был бы мертв. Дарклинг же смотрит на Николая, будто знает, что именно он стал причиной его падения, и его глаза сияют холодной ненавистью. Он не показывает страха, не пытается торговаться; держится гордо и дерзко. Так непохоже на поведение царской семьи в прошлой жизни. Когда на шею ему накидывают петлю, он произносит:              — Все, что я делал, я делал ради Равки.              Николай по глупости ждет, что с казнью заговорщиков все закончится. Но нет. Царь, подстрекаемый Василием, подписывает указ об объявлении солдат Второй армии изменниками. Первая армия немедленно отправляется на штурм Малого Дворца и превращают его в дымящиеся руины. Николай не в силах остановить происходящее. После штурма он в оцепенении пробирается сквозь обломки. Повсюду трупы — детей и взрослых, которые пытались их защитить. Николай в ступоре стоит посреди развалин.              Хруст щебня привлекает внимание, и он успевает заметить женщину в потрепанном кафтане, прежде чем та разрезает его тенями, как головку сыра.              

      * * *

                    Во рту до сих пор стоит привкус пепла, когда Николай приходит в себя у Каньона. Хочется кричать, и он, дрожа, падает на землю. Нет, он больше никогда не пойдет этим путем. Нужно действовать более аккуратно. Прямое противостояние Дарклингу не работает, но может он сможет подготовить Алину уничтожить Каньон до того, как чертов Заклинатель Теней лишится разума. Николай едет домой, небрежно отмахивается от университетских дел и пишет письмо в Керамзин.              Оставаясь в Ос Альте дожидаться Заклинательницу Солнца, Николай начинает задаваться вопросом, как у Дарклинга хватило терпения просто не поубивать тут всех. Он стискивает зубы на заседаниях Совета, где его отец присутствует лишь формально, и старается держать себя в руках, когда в столицу прибывает Дарклинг. Удивительно, как человек, который вносит взвешенные и разумные предложения (игнорируемые царем) в то же время уничтожил Новокрибирск. Но как бы пристально Николай не наблюдал за Дарклингом, он не может найти ответа.              Он посещает салоны, выезжает на охоту и избегает Женю. И наконец появляется Алина — совсем юная, впечатлительная и болезненно худенькая. Николай мгновенно становится ее другом, и от тепла, которым он одаривает ее, Алина расцветает, как цветок на солнце.              

      * * *

                    — Что ты думаешь о Дарклинге? — как можно более небрежно спрашивает ее Николай одним прохладным осенним днем.              Позади следуют стражники.              — Я не часто его вижу… Он… — Алина утыкается носом в шарф, и на ее щеках расцветает румянец. — Умеет впечатлить.              То, что Алина еще недостаточно взрослая, чтобы вызвать у Дарклинга романтический интерес, не слишком успокаивает. Николай помнит себя пятнадцатилетнего. Порой даже безнадежная влюбленность ослепляет.              — Я знаю, что он… обольстительный … — «но ты должна быть осторожной. У него есть стороны, которые ты не видела. И я надеюсь, никогда не увидишь» — собирается продолжить Николай, но смешок Алины прерывает его.              — Обольстительный? — хихикает она. — Хочешь сказать, он горячий?              Пятнадцатилетний Николай, к сожалению, был полностью согласен с такой оценкой. Девятнадцатилетний (двадцатичетырехлетний) Николай, если быть до конца честным, не перестал так считать, но к этому времени научился думать не только членом. Кроме того, попытки убийства (успешные к тому же) перевешивают привлекательность Дарклинга.              — Ты же знаешь, что он древний, верно? Хочешь поцеловать его? Думаешь, он целуется?              Ответ на эти вопросы — «да», но Николай не собирается этого говорить.              — Я бы не хотел строить догадки. Хочешь спуститься в павильон Заклинателей, чтобы посмотреть на тренировки? — неловко пытается сменить он тему.              Алина делает вид, что обдумывает его предложение, а затем кивает.              — Зоя всегда так злится, когда я смотрю на нее. Говорит, это отвлекает. Пошли.              

      * * *

                    — Вижу, ты все еще плох, — ни с того ни с сего замечает Василий за игрой в карты. Он проигрывает, так что, наверное, пытается таким образом отвлечь внимание.              Николай нарочито медленно делает глоток бренди. Затем, исключительно чтобы позлить брата, достает платок и промокает губы.              — Как так?              — Тебя всегда тянуло к крестьянам, — ухмыляется Василий. — Но во чтобы ты ее не нарядил, сколь долго бы не учил манерам, она — всё равно гриш.              — Ты, как всегда, необычайно наблюдателен, — Николай берет новую карту, прикидывает шансы и сбрасывает. — Именно поэтому мы держим ее рядом. Чтобы уничтожить Каньон, нужен хорошо обученный Заклинатель Солнца.              — Вот почему отец допустил ее во дворец. А не потому, что ты ходишь за ней, как щенок, пытаясь впихнуть в ее маленькую крестьянскую головку политику и этикет. Световой гранате не нужно уметь править. Это нужно королеве.              В голове Николая звенят тревожные звоночки, когда он встречается взглядом с братом. Но когда он хочет искрометный ответ, из горла вырываются лишь хрипы. Ему нечем дышать. Голова кружится, зрение туманится.              — Только король может возвести на престол королеву, собачка, — произносит Василий, наклоняясь над столом. — А ты никогда не станешь королем.              

      * * *

                    Туман рассеивается и перед взором снова встает Каньон. Николай падает на колени, судорожно вдыхая свежий воздух.              «Черт бы тебя побрал, Вася». Наконец он явил свое истинное лицо. Словно соревнуется с Дарклингом за звание «худший человек в Равке». Но кроме гнева Николая снедает подспудное чувство стыда. Василий уже пытался провернуть подобное в двенадцать. Не стоило терять бдительность.              Однако, если отбросить а сторону отравление, Василий в кои-то веки подал неплохую идею. Николай думал заменить Дарклинга на посту командующего Второй армией, когда пытался преподать Алине ускоренный курс политологии. Но из нее может получиться хорошая королева. Если она уничтожит Каньон, то станет живой святой. Ее союз с Ланцовыми пойдет на пользу короне и гришам.              Николай взял идею на вооружение, но больше не пытался привезти Алину в Малый дворец раньше срока. Для нее лучше расти в приюте, чем попасть в гадюкино гнездо, из которого вышли такие люди, как его отец и брат.              Но кое в чем Василий ошибся. Николай станет королем, даже если это его убьет.              Что и происходит неоднократно.