Жестокая, кровавая месть

      На следующее утро Стайлз встал рано и начал паковать вещи. Одежду, еду, ноутбук и книги, блокнот и ручки, его сверхъестественную «дорожную сумку», в которой были его экстренный рябиновый пепел, аконит и тому подобное. Он загрузил все и поймал себя на том, что тянется за телефоном, как только бросил последнюю сумку, чтобы спросить Питера, пойдет ли он с ним. Он вздохнул и пошел один.       Когда машина была полностью загружена, ему оставалось сделать еще одно дело, прежде чем отправиться в путь. Он сел и написал записку, которую нужно было оставить на журнальном столике для Шерифа.       Возможно, это была последняя записка, которую он когда-либо оставит.       Пап,       Меня не будет здесь, когда ты проснешься. Я не могу сказать тебе, куда я иду или что я делаю, и мне жаль. Пожалуйста, не пытайся меня найти. Ты все равно не сможешь. И ты не сможешь помочь. Ты только будешь мешать, и я не хочу, чтобы ты попал под перекрестный огонь. Если все пойдет по плану, я скоро вернусь домой. И тогда мы действительно, по-настоящему поговорим, и я все тебе расскажу. Если все пойдет не по плану       Я люблю тебя, пап.       Прости меня.

***

      Следующая неделя, казалось, тянулась целую вечность, но пролетела в мгновение ока.       Он направился прямо в банковское хранилище в тот день, когда уехал из дома. После нескольких часов наблюдения за этим местом он узнал, что Кали на самом деле была там, и должен был предположить, что Бойд и Эрика тоже были там. Но вместо того, чтобы немедленно разобраться с этим беспорядком, он поехал в один город и остановился в мотеле. Там он начал работать над выслеживанием всей стаи Альф. Ему нужно было иметь возможность начать действовать против остальных, как только он убьет Кали.       Потому что как только остальные узнают, что Кали мертва, а запертые ими Беты Хейла спасены, они не просто поедут в Бикон-Хиллз, чтобы попытаться завербовать Скотта.       Они будут тут ради мести.

***

      Три дня спустя, взломав камеры видеонаблюдения и запустив программу распознания лиц, он вычислил каждого Альфу.       Он вернулся в банк и терпеливо ждал, держа место на прицеле еще 12 часов, пока Кали не открыла хранилище с пакетом еды в руке. Как только дверь хранилища открылась и разблокировалась, он нажал на курок.       Его пуля прошла сквозь маленькое витражное окно и пробила череп Кали.       Он собрал винтовку, направился к хранилищу и вздохнул, глядя на Эрику и Бойда. Они оба были живы, по крайней мере, и, хотя выглядели довольно побитыми, они были там всего несколько дней и все еще были достаточно сознательны, чтобы опустить головы от стыда. — Реально, ребята, — Стайлз цокнул языком и вздохнул. — Ладно. Пошли отсюда. Я не повезу вас домой. Для такого дерьма есть автобусы.       — Чувак, — сказал Бойд, поднимая голову и пристально глядя на него. — Что это было?       — Серьёзно, — согласилась Эрика, подойдя к нему и оглядев его с ног до головы. — Правда, какого чёрта, Стайлз? — Она, по крайней мере, казалась менее подозрительной и более растерянной. — Ты только что выстрелил этой сучке в голову.       Стайлз поднял брови и усмехнулся. — Да. Всегда пожалуйста за спасение ваших тупых задниц.       Он повернулся, чтобы уйти, и они последовали за ним, небрежно обходя тело Кали.       — Нет, но как ты нас нашёл? — Спросила Эрика. — Это... это как будто ты знал…       — Просто повезло, я думаю, — прервал её Стайлз. — Я имею в виду, это я буквально сказал вам, ребята, не искать волков, и где я вас нахожу? В волчьем логове. Какой шок! — Пока они шли в тишине, он накручивал себя тем, что он на самом деле спас их. Эрика была на самом деле жива, и, если бы она не сделала еще больше глупостей, она бы оставалась жива еще много лет. Но они были так, так чертовски близки к своему концу, и они даже не подозревали об этом!       Они добрались до его джипа, и он повернулся к ним, указывая на их неблагодарные, незрелые лица. — Вы могли умереть, — сказал он им. — Вы должны были умереть. — С гневным рычанием он приблизился и нацелился на них. — Так что слушайте меня очень внимательно. Возвращайтесь домой, идите и поговорите с Дереком, и разберитесь со своим дерьмом, потому что я не собираюсь рисковать своей жизнью, чтобы снова спасти вас. Вы двое — незрелые дети, которые только что впервые почувствовали вкус свободы, и вы собираетесь загнать себя в грязь, гоняясь за тем гребаным кайфом, который вы получаете от того, что отталкиваете всех, кто мог бы любить или помогать вам, ради ощущения независимости! — Его рука дрожала, когда он указывал им в лица, и они уставились на него широко раскрытыми, ошеломленными глазами.       — Ты из тех, кто говорит... — начала Эрика, но он схватил ее за рубашку и дернул к себе.       — Кто, черт возьми, только что убил Альфу и спас вам жизни? — Закричал Стайлз, сотрясаясь от силы своего гнева. — Что бы случилось, если бы меня здесь не было?! — Он сделал долгую паузу, кипя от злости, удовлетворившись лишь тогда, когда увидел, как глаза Эрики опустились в пол. — Спроси себя об этом, и не забывай об этом, ёб твою мать! — Он отпустил ее и невесело рассмеялся. — Я имею в виду, есть люди, которые любят вас! Есть люди, которые будут абсолютно опустошены в день вашей смерти! И все же вы продолжаете пытаться выбросить это дерьмо!! — Он открыл дверь и бросил на них последний взгляд. — Почему так?!       Рот Эрики открылся, но слова не вырвались. Ее глаза стали влажными от слез.       — Куда ты идешь? — Спросил его Бойд, положив руку на руку Эрики.       — Не могу тебе сказать.       — Ты просто собираешься оставить нас здесь?       — Главная дорога там. — Он указал на дорогу от банка. — Там есть автобусные остановки. Можете угнать машину. Можете позвонить Дереку, чтобы он вас забрал. Мне, черт возьми, все равно. Просто держитесь подальше от неприятностей, ладно?! — Стайлз захлопнул дверцу машины, завел свой джип и помчался как демон, чтобы вернуться в мотель, оставив двух сбитых с толку бета-версий позади себя.       Он сердито ворчал себе под нос по поводу Эрики и Бойда, собирая вещи и отправляясь на поиски остальных Альф.

***

      Стайлзу повезло.       Ему действительно, действительно пиздецки повезло.       Он следил за близнецами с тех пор, как они покинули мотель, и последовал за ними к тому, что, казалось, было старой заброшенной лесозаготовительной фабрикой. Стайлз припарковался на улице за углом, чтобы они не смогли найти его джип, схватил винтовку, пистолет и все остальное, что он мог унести, и после короткой пробежки по лесу расположился на вершине холма, с которого открывался вид на фабрику.       Когда он посмотрел в прицел и увидел, как близнецы вышли из машины и побрели к обветшалому металлическому зданию, он заметил, как подъехали еще две машины. Из них вышли Девкалион и Эннис.       Вся стая, все в одном месте.       Как будто так и должно было быть.       Он быстро соображал. У него было не так много времени, прежде чем они все исчезнут в здании или вернутся в свои машины и снова разойдутся. Он мог пощадить Девкалиона и близнецов и надеяться, что они закроют глаза на свою жажду мести, увидев, как он убивает остальную часть их стаи, и надеяться, что если он даст им то, в чем они нуждаются, они будут достаточно удовлетворены, чтобы стать «хорошими»… или он может взять то, что судьба преподнесла ему на гребаном серебряном блюдечке и покончить с каждым из них до последнего.       После нескольких минут раздумий он стиснул зубы.       Он выстрелил в Энниса первым.       Девкалион и близнецы резко обернулись, ища причину его смерти. У Стайлза был рунический глушитель, который с помощью всего лишь прикосновения магии сделал выстрел практически бесшумным, иначе им было бы легче его найти.       Девкалион со спокойной паникой шел к своей машине, но и он получил пулю в голову. Стайлз только немного расстроился.       Близнецы оба повернулись и побежали, а Стайлз выследил их. Он выстрелил в Эйдена, и когда Итан затормозил, чтобы оглянуться на своего упавшего близнеца и закричать, он выстрелил и в него.       Это было не так приятно, как убийство Джерарда. На самом деле, когда он всадил еще по две пули в головы каждого из Альф просто для пущего эффекта, он почувствовал отчетливо кислый привкус в своем животе.       Это было правильно?       Это был тот путь, по которому он должен был пойти?       Но работа была сделана. Теперь пути назад не было. И разве это не хорошо? С Альфа-стаей разобрались прежде, чем у них появился шанс навредить кому-то еще. Теперь не было никаких шансов, что они когда-либо снова навредят кому-либо.       Стайлз выдохнул, осознавая, что до этого затаил дыхание, и опустил голову, закрыв глаза, и просто лежал так минуту. Его пальцы рассеянно впивались в кожу головы, желая, чтобы эта чертова головная боль прошла. Шум в ушах медленно стихал, когда уровень адреналина спадал, и он позволил шуму ветра в верхушках деревьев успокоить его, успокаивая тревогу, грозящую заползти в горло и украсть дыхание.       В этот момент он услышал звук сломанной палки под ногой.       Сердце колотилось в горле Стайлза, адреналин возвращался с силой несущегося грузовика, он резко повернулся на спину, уже нацелив пистолет и готовый выстрелить в того, кто подкрался к нему. Только это был…       — Питер.       Эти красивые голубые глаза уставились на Стайлза, когда он приблизился, и взгляд на его лице был жестким, подозрительным и угрожающим. Прошло много-много времени с тех пор, как Стайлз последний раз получал такой взгляд от своего возлюбленного, и воспоминания о последних нескольких случаях заставили его инстинктивно сжаться. Питер никогда не причинял ему боль по-настоящему, но когда Стайлз делал что-то действительно, действительно глупое, он очень хорошо умел показать, как сильно это его расстраивало.       Всего одно неверное слово отделяло этот взгляд от того, который видят жертвы Питера перед смертью.       — Очень впечатляюще, — осторожно сказал Питер, замедляя своё приближение и взглянув на пистолет, которым Стайлз все еще целился в него. — Нет, и я не хочу обидеть, это то, что Стайлз мог бы сделать. — Он остановился и наклонил голову в движении, которое могло показаться обезоруживающим, но Стайлз все равно заметил, что его руки были сцеплены за спиной, а ноги были расставлены на ширину плеч. Он был в позиции для удара. — Итак, кто ты?       Стайлз сглотнул, не упуская из виду всю серьезность опасности, стоящей прямо перед ним. — Я умею стрелять из пистолета, Питер, — тихо сказал Стайлз, опуская пистолет и садясь, чтобы вернуть его на место под подол брюк. Он следил за тем, чтобы мужчина видел руки Стайлза на каждом этапе процесса.       — Я не про пистолет. — Питер наблюдал за его движениями, и Стайлз с облегчением отметил, что мужчина пока не напал. Он смутно задавался вопросом, был ли у Питера пистолет или что-то еще, сжатое в руках за спиной, но оружие никогда не было в стиле Питера. — Откуда ты мог знать об Альфах? И откуда ты мог знать, где их найти?       Стайлз прикусил губу. Питер сейчас в погоне, пытаясь выяснить, что скрывает Стайлз. Он должен был знать лучше, чем притворяться, что может ускользать от него очень долго, но у него не было другого выбора, кроме как сыграть в эту игру. — Я просто умный?       Питер сделал шаг вперед, заставив Стайлза напрячься. Возможно, ему не стоило так быстро убирать оружие. — Ты спас Эрику и Бойда еще до того, как кто-то узнал об их пропаже.       — Я... очень умный. — Он нерешительно потянулся, чтобы сделать вид, что медленно упаковывает свою винтовку. Он забыл напомнить себе, что это не тот Питер, который доверяет ему, любит его и позволяет ему делать буквально все, что угодно. Это тот Питер, который все еще пытался понять, кто безопасен для него, и кто не колеблясь зарыл бы его обратно в землю. И эта версия Стайлза — та, которая подожгла его и наблюдала, как Дерек разрывает Питеру горло.       Ни один из них пока не тот, кем должен быть.       Поэтому он попытался сказать Питеру все, что слова не могли передать, используя только язык тела. Я не угроза, думал он так сильно, как только мог. Я не угроза, тебе не нужно нападать на меня. Я не угроза, я не угроза!       — Ты убил Джерарда, — продолжил мужчина. — А теперь и всю... Альфа... Стаю. — Каждая пауза была подчеркнута одним шагом вперед. Теперь он выглядел убийственно. — Ты не Стайлз, — решил Питер тоном окончательности.       — Не впадай в паранойю, — Стайлз сказал со слабым, усталым смешком. Он пробормотал, — это произойдет не раньше, чем через полгода.       Питер нахмурился. — Что это должно значить?       Стайлз вздохнул и схватил сумку с винтовкой, медленно вставая, наблюдая за Питером, чтобы убедиться, что он не сделает попытки напасть. — Ты отпустишь меня? Или будешь держать нас обоих, чтобы копы нашли нас, когда объявятся?       Питер взглянул вниз по склону на беспорядок, который оставил Стайлз, и ничего не сказал. Когда Стайлз прошел мимо него, он схватил его за руку и притянул к себе.       Стайлз пытался отключить свой мозг, но все, о чем он мог думать, было буквально, Питер, Питер, Питер, боже, да, прикоснись ко мне, Питер, пожалуйста, мы были влюблены, я так сильно по тебе скучаю, я видел, как ты умираешь, пожалуйста, просто вспомни, я хотел бы, чтобы ты знал, какую жизнь мы построили, я скучаю по твоим губам, по твоим прикосновениям и по твоему тупому гребаному лицу! Его мозг — предатель.       Питер наклонился, чтобы понюхать его, вероятно, чтобы убедиться, что он не двойник или не одержимый или что-то в этом роде. И Стайлзу пришлось очень, очень сдерживать себя, чтобы не повернуть к нему лицо и не уткнуться в него, как он всегда делал, или не поцеловать его, как он всегда делал, или не пробормотать «Я люблю тебя» в его шею, как он всегда делал.       Нос Питера на мгновение коснулся челюсти Стайлза, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить самообладание.       — Докажи мне, что ты Стайлз, — тихо пробормотал Питер, прямо ему на ухо. Блять, он должен знать, что делает со Стайлзом, черт возьми! Он должен чувствовать возбуждение и эмоции, исходящие от него от того, что он так близко. Он должен чувствовать соленые слезы, горящие в глазах Стайлза, грозящие пролиться. — Какое твое настоящее имя?       Стайлз нахмурился и попытался обработать реальные слова мгновение, и когда они действительно зафиксировались в его мозгу, он отстранился с глубоко оскорбленной усмешкой, поскольку его кожа нагрелась от гнева, а не от возбуждения. Этот ублюдок! — Какого черта — я не скажу тебе ни хрена! Я даже Скотту этого не говорил! — Даже Питер из будущего на десять лет не знал его настоящего имени. Он официально изменил свое имя на "Стайлз" и все такое.       Он планировал рассказать Питеру в день их свадьбы... Если бы это случилось до того, как этот чертов мир решил попытаться положить конец самому себе. — Что, единственный способ «доказать тебе, что я — это я» — это выдать свою чертову личность? Буквально, возможно, единственный секрет, который я унесу с собой в могилу?! Что за пиздецкиманипулятивный…       Стайлз перестал кричать, когда заметил, что Питер удовлетворен — ухмыляется, кивает и отходит в сторону. Ах. Конечно. Любой может подделать информацию, но никто не может подделать настоящие эмоции. А тема настоящего имени Стайлза всегда его выводила из себя.       — Да, ты мудак, — искренне сказал ему Стайлз, протискиваясь мимо него, и Питер только пожал плечами.       — Надо было убедиться, — невинно ответил он и последовал за Стайлзом вниз по склону к его машине. — Ты все еще другой.       — Как ты меня нашел? — Спросил Стайлз, чтобы сменить тему. Теперь, уверенный, что этот придурок не собирается его потрошить, он вернулся на знакомую территорию. — А? И зачем ты вообще здесь?       — Я был... слегка заинтригован твоим телефонным звонком той ночью, если это вообще можно так назвать. После несколько чрезмерной реакции с Джерардом, я почувствовал, что должен за тобой присматривать.       — Только слегка? — подразнил Стайлз. Питер посмотрел на него с мрачной ухмылкой, и снова этот взгляд. Господи, Питер. — Так ты следовал за мной всю дорогу сюда из-за телефонного звонка?       — Да. И твой Отец позвонил Скотту.       — И?       — А Скотт не может держать язык за зубами, даже чтобы спасти свою жизнь. Он упомянул Дерека твоему отцу во время их телефонного разговора. Когда Шериф разочаровался в Скотте, он появился у нашей двери, требуя сказать, куда мы тебя отвезли. Он думал, что мы тебя похитили. — Питер закатил глаза. — Он показал нам твою записку. Два варианта были тупиковыми, однако осталась только одна вещь, которая была достаточно опасной, чтобы ты попрощался со своим отцом.       Стайлз промычал. — Ух ты. Ну, ты просто современный Шерлок, мать его, Холмс. — Он задумался на мгновение, а затем добавил, — спасибо, что не рассказал моему отцу. — Питер бросил на него взгляд, но ничего не сказал в ответ.       На мгновение наступила тишина, пока они шли в уютной тишине. Затем Питер посмотрел на него с болью. — Ты понимаешь, что ты сделал, Стайлз?       — Что?       Они остановились и повернулись друг к другу. — Убийство всей стаи Альф. Ты что, не понимаешь, сколько у них связей? — Питер, казалось, был искренне обеспокоен. — Ты просто повесил себе на спину огромную мишень и даже не остановился, чтобы подумать.       — Поверь мне, — сказал ему Стайлз. — Меня это не волнует.       У него есть список, и ему просто нужно продолжать работать над ним, и тогда, прежде чем он успеет опомниться, следующие десять лет могут стать для него и всей стаи совершенно безопасными, и они смогут жить дальше, не теряя при этом людей, которые будут умирать налево и направо каждую неделю.       — С тобой что-то происходит, — сказал Питер, оглядев его с ног до головы, прежде чем пристально вглядеться в его глаза. Стайлзу захотелось погрузиться в ледяную голубую глубину глаз Питера. — Ты другой. Стайлз не стал бы просто хладнокровно убивать, даже не дрогнув.       — Полагаю, ты не знаешь меня так хорошо, как тебе кажется. — Он продолжил идти. — Я полагаю, ты сам приехал сюда, так что можешь спокойно отвезти себя обратно домой.       — А ты? — спросил Питер, не отставая от него. — Каковы твои планы теперь, когда ты уложил целую стаю Альф?       — Это еще не все. — Осталось еще несколько человек, несколько дел, о которых нужно было позаботиться, прежде чем он сможет вернуться домой. Но это было бы просто и легко. Это были не люди, которых нужно было убивать, и не вещи, которые нужно было бы уничтожать. Ему просто нужно было немного подтолкнуть здесь, поставить небольшое препятствие там, и все бы получилось.       Они вышли из леса и вышли на тротуар, где стояли джип Стайлза и Camaro Дерека.       Он забылся и ожидал увидеть Omega blue Shelby GT500 900C Питера.       Питер изначально хотел Shelby 1000 Cobra, как и раньше, но потом он увидел GT500 и больше не оглядывался назад. Это была, возможно, самая непрактичная машина на всей планете, и Стайлз сказал ему, что как только они найдут другую машину, на которую они могли бы согласиться, они продадут GT, нравится ему это или нет.       — Увидимся позже, — сказал Стайлз слишком ласково, и снова получил прищуренный взгляд. — Я вернусь домой через несколько дней. Опасная часть позади.       — А как насчет тел, которые ты оставил? — Питер небрежно прислонился к дереву и засунул руки в карманы.       — Они уже должны были превратиться в пепел, — сказал ему Стайлз, и Питер моргнул.       Стайлз научился очень хорошо контролировать Пепел Рябины за эти годы, и он был рад узнать, что его понимание этой штуки было скорее когнитивным, чем физическим. Он поместил Пепел Рябины в те пули, и как только он попал в кровоток Альф, он начал медленно работать, уничтожая каждую молекулу их тел. Это было отвратительно, в теории, хотя это никогда не оставляло никаких следов, и это было очень болезненно, если вы были живы, когда это происходило, но это работало безупречно каждый раз.       — Если хочешь помочь, можешь спрятать машины, — сказал ему Стайлз. — Но я уже стер профили Альф во всех базах данных. Если кто-то проверит эти номера, они окажутся пустыми. Никаких зацепок, никакого дела.       — Ты, безусловно, оказался полон сюрпризов, — сказал Питер.       Стайлз мягко улыбнулся ему. — Больше, чем ты думаешь, Волк.       Стайлз завел свой джип, а Питер подошел и открыл пассажирскую дверь, наклонившись, чтобы взглянуть на него в последний раз.       — Расскажи мне, что происходит, — почти умолял мужчина, и Стайлз сделал глубокий вдох, отводя взгляд, пытаясь убедить себя быть сильным. Он пока не мог ему сказать. Если бы Питер знал, что Стайлз переместился из будущего, и если бы он хоть немного ему поверил, он бы попытался остановить Стайлза от его нынешнего плана атаковать все плохое прямо в лоб. Он бы попытался убедить Стайлза передать свою информацию стае, потому что, хотя он и ненавидит этих ублюдков, вместе они сильнее. И, если бы он знал, насколько опасно все это дерьмо, он бы скорее запер Стайлза, чем позволил ему разобраться с этим самому.       Он знает, потому что Питер делал это раньше. И это Питер, черт возьми. Он знает без сомнений, что даже сейчас этот придурок по уши в него влюблен, даже если он не принимает этого полностью. В конце концов, вскоре после встречи Питер сформировал определенный уровень уважения к Стайлзу — достаточный, чтобы предложить ему свой укус и уважать его, когда он отказался, несмотря на то, что слушал, как его сердце спотыкается о запутанную ложь. Он никогда не причинял ему боль, не сейчас, и время доказало, что никогда не причинит. Уже с тех самых пор Питер был влюблен в Стайлза, и отрицать это было невозможно.       Вот почему он не может узнать, кто такой Стайлз на самом деле, пока вся опасность не минует. Питер сделает все, что в его силах, чтобы обеспечить его безопасность, и Стайлз все еще не был уверен, сделал ли он это с полностью сформированным представлением о том, почему он это сделал, или нет. Суть в том, что он всегда так делал. Так что, пока он может держать Питера подальше от своего хвоста, он сможет разобраться со всем дерьмом, не мешая никому, и встать на путь приятных, мирных десяти лет.       Мальчик оглянулся на своего волка, пристально посмотрел ему в красивые голубые глаза и решительно сказал, — Нет.       Стайлз включил передачу джипа, а Питер закрыл дверь, отступив с мягким, недовольным выражением лица.       Питер не пытался остановить его, когда он уходил.       Стайлз почти пожалел об этом.

***

      Он так по нему скучал.

***

      Кристалл, который он всегда носил с собой в кармане, начал тускло светиться — слишком тускло, чтобы его мог увидеть человеческий глаз, но все равно светиться.

***

      Две недели спустя Стайлз сидел в жалком состоянии за столиком в небольшой кофейне в городке под названием Брайтсайд, потягивая из кружки горячий, слегка обжаренный кофе и откусывая маленькие, незначительные кусочки от кекса. Весь бок Стайлза был перевязан марлей от когтей оборотня, которого он не собирался злить, пулевое ранение в левом плече, о котором он уже позаботился, но которое все еще пиздецки болело, и вывихнутая лодыжка, про которую он говорил, что она абсолютно здорова. Но, с другой стороны, это того стоило, потому что теперь он выполнил половину своего списка и, наконец, был готов вернуться домой.       Он проехал мимо знака «Город Брайтсайд».

***

      Когда его джип промчался по дороге, минуя границу территории Бикон-Хиллз, он вытащил маленький кристалл из кармана, где тот всегда лежал, и нахмурился.       Затем он резко нажал на тормоза и с ворчливым вздохом съехал с дороги. Схватив нож и телефон, который он не включал с тех пор, как уехал две с половиной недели назад, он вылез из своего джипа и побрел в лес.       — Оливия? — Позвал Стайлз, ныряя под ветки и переступая через небольшие кусты и упавшие деревья. — Оооливияяяя? Мисс Мун? Вызов доктора Мун!       Он не видел ни хижины, ни поляны, ни огней, ничего. Все, что он мог видеть, были сплошные леса. Но это было то самое место. Он отчетливо помнил эту часть леса — бег с Лидией, дюжина охотников, наступающих им на пятки. Вот где хижина Оливии. Или была... Будет…       Стайлз стоял там, нахмурившись. — Привет? — Он прикусил губу и осторожно шагнул вперед. — Оливия? Это Стайлз... Мы можем поговорить?       Прошло еще одно долгое мгновение, и Стайлз начал сомневаться, была ли Оливия здесь вообще. Может быть, сейчас ее даже нет в Бикон-Хиллз. Может быть, он больше никогда ее не увидит, или, по крайней мере, не раньше, чем через десять лет.       Как раз когда он собирался сдаться и вернуться к своей машине, деревья вокруг него содрогнулись. Он повернулся и наблюдал, как рушится иллюзия, и, словно шуршащая занавеска, уступающая место миру за ней, появились хижина и поляна. Он подошел к двери и постучал, с некоторой долей беспокойства.       Оливия открыла дверь, выглядя точно так же, как и через десять лет. Она улыбнулась. — Привет.       Стайлз моргнул ей. — Привет. Эм... Так... Ты меня знаешь?       — Уверена, что должна, — загадочно сказала она, отступая в сторону и приглашая его войти.       — Верно. Так ты же знаешь, что я слишком далеко прыгнул, да? — Она взглянула на него с неопределенно смущенной улыбкой, прежде чем направиться к своему чайнику.       — Слишком далеко прыгнул от чего, дорогая Искра?       Он нахмурился и потер лицо. Черт возьми. — Из будущего? Мне нужно было вернуться всего на пару месяцев назад, чтобы остановить Кейт. Я вернулся на десять лет назад.       Она налила себе чай и уставилась на него.       — Ты не... С тобой этого пока не произошло, — вздохнул он. Она ничего не сказала. Только принесла ему чашку чая.       — Ромашки?       Стайлз фыркнул и отвернулся от нее, пытаясь удержаться от того, чтобы не швырнуть чертов ромашковый чай через всю комнату. — Нет, я не хочу твой ёбанный… — Он застонал и провел рукой по волосам. — Просто... Неважно. — Он повернулся, чтобы направиться к двери, но внезапно она оказалась там, перед ним, нахмурившись, когда она уставилась в его карман. — Иисусе! — Выдохнул он, отшатнувшись от внезапно появившейся у своего лица женщины.       — Покажи мне, — сказала она, указывая на его карман. Стайлз повиновался и вытащил этот дурацкий кристалл.       — Ты дала мне это. Или, я имею в виду, он остался со мной, когда я вернулся, — попытался объяснить он, положив его ей в ладонь, когда она протянула руку. — Он ничего не делает.       — Можно смотреть на дерево и говорить, что оно ничего не делает, но просто у них нет зрения, чтобы увидеть невероятную энергию, которая течет через него. — После этой особенно запутанной загадки она протянула руку и положила ее на руку Стайлза.       Внезапно Стайлз увидел.       Кристалл, на самом деле, что-то делал. Он светился, а именно. Светился этим прекрасным, темным, почти ультрафиолетовым цветом. Вдоль гладкой, блестящей поверхности кристалла были крошечные руны, которые сияли блестящим золотом. Цвета и руны, казалось, вибрировали в его зрении.       Потрясенный, он снова посмотрел на Оливию. А затем оглядел всю хижину.       Везде, куда бы он ни посмотрел, сияли яркие цвета: розовый, оранжевый, красный, пурпурный, синий, зеленый, желтый. Мягкие, светящиеся ауры, которые исходили от некоторых ее вещей, как ее старый чайник, и что-то похожее на гитару, и альбом для рисования. Что-то внутри одного из ее старых деревянных сундуков ярко светилось.       И у Оливии была своя аура. Она была ярко-белой, с завитками всех цветов радуги, включая цвета, которые Стайлз никогда раньше не видел! Цвета, в существование которых он не мог поверить. Цвета, которые причиняли боль его мозгу.       Он отвернулся.       Оглядываясь на остальную часть хижины, он наклонил голову, когда понял, что видит электричество. Он мог видеть гудящий, сверкающий гул мощности, исходящий от ламп, мог проследить гудящие нити по всей стене к выключателю и дальше, в землю. Он проследил за ними и выглянул в окно.       А затем он увидел деревья.       Крошечные, тонкие и широкие линии, как вены, тянулись вдоль корней, стеблей, ветвей и листьев каждого дерева, куста, цветка и травинки в прекрасных оттенках зеленого и оранжевого. Они пульсировали, как сердцебиение. Каждое отдельное растение, дышащее.       Внезапно прикосновение Оливии отступило, и все это исчезло.       Стайлз моргнул ей, и она мягко улыбнулась. — У тебя дар видения, — сказала она ему.       — Я-я никогда ничего подобного раньше не видел.       — Возможно, ты просто не знал, что искать. — Она вернула кристалл ему в руку. Он не светился, не жужжал и ничего не делал. Стайлз не понял.       — Что это было?       — Видение магии, — ответила она, возвращаясь к своему столу. — Видение жизни. Люди видят в трех измерениях. Я вижу в шести.       — Так... Это была ты? Это было твое видение? — Оливия открыла старый, слегка обгоревший альбом для рисования и начала писать в нем пером, обмакнутым в чернила. — Ты все время это видишь? Что...Что ты такое?       — Что привело тебя ко мне на порог, Искра?       Стайлз раздраженно вздохнул. — Знаешь, тебе действительно стоит познакомиться с Аланом Дитоном. Я уверен, что вы двое загадочные… — Он хотел сказать ублюдки, — …пользователи-магии отлично поладили бы. — Она ухмыльнулась. Как бы то ни было. Однажды он получит ответы на эти вопросы. Он так сильно хочет узнать, что все это было. Он хочет увидеть это снова. — Ты отправила меня обратно в прошлое. Только я зашел слишком далеко, и теперь я застрял. — Он указал на кристалл. — Это единственное, что ты мне оставила... Я просто хочу узнать, что это.       — Это камень времени.       Стайлз усмехнулся. — Что, как из Марвел?       Она проигнорировала его отсылку, хотя, когда он подумал об этом, он задался вопросом, знала ли она вообще, что это за фильмы. — Он не может путешествовать во времени. Это скорее ключ от двери, которая ведет вас в другое место. — Она вырвала страницу из своего альбома и начала царапать на его обороте. — Камень активен. Он реагирует на связанное с ним событие. Он говорит, что оно приближается.       — Какое событие? — Стайлз снова посмотрел на кристалл. — Я должен был остановить Кейт. Это было событие, которое я был отправлен остановить. — Он нахмурился. — Кейт вернется раньше?       — Действия одного человека не могли быть достаточными для того, чтобы оправдать владение камнем времени. Что привело вас сюда: остановка этого человека или события, которые этот человек может вызвать?       — Конец света. — Стайлз посмотрел на нее. — Ты отправила меня обратно, потому что мир уничтожался. Ты сказала... Ты сказала, что мир не готов к тому, чтобы секреты вышли наружу.       Оливия напевала.       — Конец света приближается?! — наконец, Стайлз собрался с мыслями.       — Не скоро, — легко ответила она.       — Но... Но он будет через десять лет!       — Ближе к году, — сказала она. Сердце Стайлза грозило остановиться. Какого хрена он натворил!?       — Ты не можешь его остановить?!       Она встала из-за стола и принесла Стайлзу страницу из своего альбома. — События должны идти своим чередом. Я не могу вмешиваться, — сказала она и протянула ему страницу. Она не отпустила его, а вместо этого наклонилась ближе и тихо сказала, — Верь в судьбу, дорогой мальчик.       Стайлз покачал головой, сердце колотилось в груди. — Я не верю в судьбу.       — Тогда верь в себя. — Она снова улыбнулась. — Я отправила тебя обратно, а не огненную Банши, потому что тебе всегда было суждено это. — Глаза Стайлза расширились. Она знает, что произошло! Она знает, что произошло десять лет спустя! Она вернулась во времени вместе с ним? Это та же Оливия?! Она и хижина выглядят совершенно одинаково! Почему она притворилась, что не знает? — Ты мальчик волков. — Она подмигнула. — Почему бы тебе не вернуться к своей стае?       Она отпустила страницу, и как только она это сделала, хижина была вырвана у Стайлза из под ног, и он остался спотыкаться и падать на свою задницу посреди холодного, темного леса. Он огляделся. Иллюзия вернулась. Оливия закрыла пресловутую — и буквальную — дверь перед его лицом.       — Оливия! Подожди! — Стайлз, фыркнув, встал и поискал глазами хижину. — Оливия! — Но он знал, что она может прятаться от него вечно. Сдавшись, он вздохнул и посмотрел на листок.       Это был гиперреалистичный рисунок пары волчьих глаз. Волчьих глаз, которые по какой-то причине показались немного знакомыми. Стайлз всмотрелся в глаза и нахмурился. Только Дерек когда-либо мог полностью принять форму волка, и это определенно были не его глаза. Она пыталась намекнуть на что-то? И если да, то на что?       Он с любопытством перевернул страницу. На обороте, каракулями, витиеватым, красивым почерком было написано: «Мальчик волков. Храни Секреты в безопасности и умри, ибо все будут жить».       — Да, спасибо, это действительно чертовски полезно, — саркастически протянул Стайлз, уставившись туда, где, как он знал, Оливия смотрела на него из окна с глупой ухмылкой. — Я уже умирал один раз, знаешь ли! — Свернув бумагу и положив ее во внутренний карман куртки, он покачал головой и направился обратно к своему джипу.

***

      — ГДЕ ТЫ БЫЛ?! — Это был яростный крик, который встретил его, когда он вошел в дом отца. Шериф подбежал к нему и схватил его за руку, потащив в гостиную. Стайлз вскрикнул от боли из-за все еще свежей пулевой раны в плече, но отец все еще тащил его. Он толкнул его на диван, и Стайлз упал назад, глядя на отца широко раскрытыми, испуганными глазами. Мужчина кипел от злости, покраснел и дрожал. — ГДЕ!! —Закричал он. — ТЫ БЫЛ!!       — Я просто… — Голос Стайлза был не более чем писк. Это было хуже, чем когда его отец узнал, что он и Питер сошлись. Это было хуже, чем любой из тех случаев, когда Стайлз рылся в его делах и давал себя взять в заложники. Это было хуже всего. Он никогда не видел своего отца таким злым. — Я был…       — ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ СОЛГАТЬ МНЕ ЕЩЕ РАЗ!!— Отец сорвал фонарик с пояса и с громким стуком швырнул его на стол, оставив вмятину на дереве и разбив окровавленный металлический фонарик об пол.       Сердце Стайлза колотилось как сумасшедшее. Он был напуган больше, чем когда-либо. Стая Альф и армия охотников не могли сравниться с разгневанным Шерифом Стилински.       — СКАЖИ МНЕ!       — Я обещал, что сделаю это, — жалобно сказал Стайлз. — Я-я сделаю это. Но… — Но ты мне никогда не поверишь. — Мне-мне нужен кто-то здесь, чтобы помочь тебе это доказать.       — О, тебе нужен кто-то здесь?! — Его отец резко рассмеялся и покачал головой. — Кто-то вроде Дерека Хейла?!       Стайлз поморщился. — Ну... Да.       —Точно. Просто Дерек Хейл. Просто беглец, которого ты, по-видимому, спрятал от меня. Просто подозреваемый убийца, с которым вы такие хорошие друзья! — Его отец поднял пару пальцев. — Так вот, ты уже дважды мне лгал! Мне продолжать?       — Папа…       — Ты пропадаешь на недели и все, что ты мне оставляешь — это записка?! — Он вытащил из нагрудного кармана скомканный листок бумаги и бросил его на пол к ногам Стайлза. — Я думал, ты УМЕР, СТАЙЛЗ!!       Рот Стайлза открылся, и слезы наполнили его глаза. — Мне-мне жаль, пап.       — Извинения не сработают в этот раз!! — Его отец стиснул зубы. — Не в этот раз!! — Он вытащил свой телефон и так сильно нажимал цифры, что Стайлз забеспокоился, что сломает он его. — Ты наказан на месяцы, слышишь меня?! МЕСЯЦЫ! И ты скажешь мне правду! — Он приложил телефон к уху и ткнул пальцем в сторону Стайлза. — Иди в свою чертову комнату! И оставайся там!       Стайлз сидел там мгновение и смотрел на своего отца. Он хотел разозлиться. Он хотел, чтобы это его оскорбило. В конце концов, что касается Стайлза, ему 27 чертовых лет, и его отец не может его наказать. Но насколько его отец знает, это его 17-летний сын, который уходит на недели и оставляет его в ужасе.       Стайлз заслуживает большего, чем просто быть наказанным.       Все в порядке, подумал он, вставая и направляясь в свою комнату с пресловутым хвостом между ног. Он разобрался со всеми большими плохими парнями. В Бикон-Хиллз еще долго ничего не должно появляться. Он может позволить себе быть наказанным в своей комнате месяц или два.

***

      Он сел на кровать и, наконец, снова включил телефон. Он увидел, буквально, более сотни пропущенных звонков и сообщений от отца, несколько от Скотта, несколько от Лидии и два от Питера.       Он прочитал сообщения Питера. Он был единственным, кого он хотел услышать. Первое сообщение было отправлено в тот день, когда уехал Стайлз, а второе — всего несколько минут назад. [Питер] — Где ты? [Питер] — Твой отец звучал выведенным из себя. Нужен побег из тюрьмы?       Стайлз смотрел на текст гораздо дольше, чем нужно, глубоко нахмурившись. Это было не похоже на Питера этих дней. Во-первых, парень явно признавал, что следит за его домом и все это слышал, а во-вторых, он просто предложил Стайлзу помочь ему выбраться из-под домашнего ареста. Должно пройти еще несколько месяцев, прежде чем Питер начнет проявлять к Стайлзу очевидную доброту. Сделал ли Стайлз что-то, чтобы это изменить? [Стайлз] — я собираюсь рассказать ему. обо всём.       Стайлз прикусил губу, когда нажимал «отправить». Всего через несколько мгновений Питер ответил. [Питер] — Пока он в таком состоянии, я надеюсь, нет. [Стайлз] — никогда не бывает подходящего времени, чтобы сказать кому-то, что его взгляд на мир неверен. [Питер] — Возможно, нет. Хотя даже взрыв бомбы можно сделать тактично. [Питер] — Пригласи его на собрание стаи.       Это... Это, на самом деле, не было ужасной идеей, если бы все получилось. Что касается того, чтобы посвятить отца в новости, это может быть самым гладким способом. Не так быстро и легко, как он узнал, глядя в лицо сверхъестественному, но, возможно, безопаснее, чем, скажем, тот способ, которым он узнал в первый раз, когда его похитили, подвергли опасности и заставили принять правду, хотя бы потому, что никакая другая альтернатива не могла ее объяснить.       Если бы Стайлз думал о том, как он хотел бы, чтобы его отец узнал, он бы предпочёл, чтобы это было сдержанно, безопасно и спокойно. Может быть, встреча стаи действительно является способом сделать это. Медленно и размеренно.       То есть, если стая пойдет на такое. Он не думает, что Дерек позволит ему проводить отца в лофт, а затем попросить Дерека или кого-то ещё обратиться. В конце концов, все хотят, чтобы как можно меньше людей знали. И Стайлз согласен — чем меньше людей знают секрет, тем меньше вероятность, что он раскроется. Но это другое. Это его отец. И как только они проходят точку, где он действительно начинает во все это верить, он в конечном итоге воспринимает это довольно чертовски хорошо. Дерек может протестовать сколько угодно — если для того, чтобы его отец узнал об этом безопасно, нужно увидеть стаю лицом к лицу, Стайлз будет бороться с Альфой зубами и когтями, чтобы это произошло.       Но Стайлза все еще беспокоило, что Питер был таким... не-Питером.       Может быть, беспокоится — не совсем то слово. Он встревожен? Переживает? Тревожится? Потому что если Питер начал проявлять к нему доброту и внимание намного раньше срока... что еще изменится с ним? [Стайлз] — зачем ты мне помогаешь [Питер] — Ты тоже от меня что-то скрываешь. И мне также интересно узнать, что это за секреты.       Стайлз обдумывал его оправдание. Это было правдоподобно, конечно, но было ли это его главным мотивом или нет? Неужели Питер действительно так легко выдаст свой главный мотив? Ну, черт возьми, он уже признался, что преследовал Стайлза. Тьфу, этот человек не имел смысла!       Стайлз просто хотел, чтобы все прошло точно так же, как в прошлый раз. Им потребовалось некоторое время, но они с Питером сблизились, а затем еще больше сблизились, и все в итоге стало идеально. Он не хочет, чтобы что-то изменилось, из-за страха, что все изменится к худшему. Что, если они двинутся слишком быстро? Что, если они соберутся вместе до того, как стая будет готова их принять, и это всех разлучит? Что, если Питер не полюбит его на этот раз? [Стайлз] — иди домой, питер. тебе не нужно слышать, как мой отец кричит на меня всю ночь       Больше смс не было. Через несколько долгих мгновений Стайлз услышал слабое шарканье ботинок по крыше и ухмыльнулся, закатив глаза. [Стайлз] — спокойной ночи       Он отправил его вопреки себе, но ему стало легче. Вскоре Питер ответил. [Питер] — Спокойной ночи, дорогой.       Впервые Питер назвал его «дорогим» в этой временной линии. На пять месяцев раньше срока.       Это заставило его нервничать. Но, тем не менее, это было так чудесно и приятно.

***

      Его отец пришел позже, уже более спокойный. Стайлз только что почти уснул, и его отец толкнул дверь с тяжелым вздохом.       — Я завтра взял отгул с работы, — сказал ему отец. Стайлз нахмурился. Шериф никогда не брал отгулов. — Когда ты проснешься, мы поговорим, и мы будем говорить столько времени, сколько потребуется, чтобы ты мне все рассказал. Понял?       Стайлз кивнул. Его отец кивнул в ответ, коротко, и отвернулся. Не говоря больше ни слова, он закрыл дверь Стайлза.

***

      Стайлзу всю ночь снились кошмары.