Жестокая, кровавая месть

      — Стайлз! Не опоздай в школу!       Стайлза разбудил голос Шерифа.       Задыхаясь, Стайлз дернулся, схватившись за грудь. Первое, что он почувствовал, была боль. Знакомая, заставляющая скрежетать зубами, кипящая боль от горящей кожи, поэтому он посмотрел вниз. Раскрыв руку, испытывая искушение швырнуть эту штуку через всю комнату, он уставился на маленький, размером с гальку, гладкий фиолетовый кристалл. Он светился — хотя, пока он смотрел, он медленно угас и остывал. Ёбанная магия.       Он подпрыгнул, когда рядом с ним перо — то самое перо, — которое лежало рядом с ним на кровати, внезапно вспыхнуло и сгорело дотла. Яркие угли начали прожигать его простыни, и он бил эту чертову штуку подушкой, пока не исчезла угроза пожара.       Уже устав от этого дня, его широко раскрытые глаза обвели все вокруг — мягкие голубые стены, фактурный ковер и серый пол, дурацкие плакаты, глупые безделушки. И... снаряжение для лакросса. Это была его спальня, примерно десятилетней давности.       Но Оливия сказала сосредоточиться на воспоминании, и он прибудет туда. Она имела в виду сосредоточиться на месяце раньше, как раз перед тем, как Кейт была оживлена, но…       Но вместо этого он подумал о Питере.       Ну, подайте на него в суд, черт возьми! Он ничего не мог с собой поделать! Он собирался умереть, последним, о чем он хотел бы думать, была Кейт.       — Блядь, — выдохнул Стайлз. Это значит... Это значит... Подождите, насколько он давно?       Это не мог быть тот день, когда Скотта укусили. Он был до лакросса. Тогда у него не было никакого снаряжения. И все же, вот оно, прислоненное к стенке его комода и бесцеремонно сваленное на пол. За какое воспоминание он цеплялся, чтобы привести его сюда?       О, черт возьми, по крайней мере, он здесь!       Он посмотрел на свои руки и кисти, не увидев ни одного из своих последних шрамов, но так чертовски благодарен просто видеть свои руки! Знакомые руки! Здоровые и живые руки!!       Он упал на кровать с тяжелым вздохом и тихонько рассмеялся, потирая лицо.       Он сделал это. Оливия убила его, и вместо того, чтобы, ну, умереть, его сознание, предположительно, было имплантировано в тело…       Взгляд в зеркало в другом конце комнаты показал ему, что ему около семнадцати, судя по волосам. Или по их отсутствию. Он поморщился, проведя рукой по своей короткой стрижке, и определенно решил убедиться, что эта хрень отрастет как можно быстрее.       — Стайлз! Готовься к школе!!       — Ох, — протянул он, когда до него дошло. — Школа.       Он тихо вздохнул и скатился с кровати, взглянув на свои дурацкие боксеры, прежде чем направиться к комоду. Он тихо выругался на себя молодого и на свою неспособность организовать всё и нашел самый приемлемый комплект одежды (и шапку, потому что, уф. Ему нравилась стрижка под ежик десять лет назад, но, черт возьми... больше никогда), который только мог, прежде чем едва вспомнил, что нужно захватить свой рюкзак, ключи и снаряжение для лакросса, выходя из спальни.       Он спустился вниз.       И тут его осенило.       Отец.       — Ох, — сказал шериф, повернувшись и посмотрев на сына. Он поднял брови и положил руки на пояс. — Ну и что за повод? Ты даже для школьных фотографий так хорошо не одеваешься.       Ему удалось лишь краем уха зацепить слова отца, и он окинул себя взглядом. Это была просто черная рубашка с короткими рукавами, джинсы и шапка, которую он не мог вспомнить, откуда взял, но, как он предполагал, тогда — э-э, сейчас — его стиль одежды никогда нельзя было назвать хорошим, и этот наряд определенно был одним из лучших из тех, что были в его распоряжении. Прожив с Питером три года, он научился кое-чему о том, что стоит носить. Мужчина всегда поддерживал выбор стиля Стайлза (хотя всегда с некоторыми отборными комментариями, конечно), но он одевал мальчика достаточно раз, чтобы тот понял, что значит быть действительно стильным.       Не то чтобы теперь что-либо из этого дерьма вообще имело значение, потому что…       — Пап.       Отец. В безопасности, заботящийся, живой папа.       Стайлз бросил свои вещи и бросился вперед, врезавшись в отца и обхватив его руками так крепко, как только мог. Есть шанс, что это всё — до того, как он узнал о сверхъестественном. Есть шанс, что это его Папа до всего этого ада, боли и хаоса. Папа, который не знает, что его сын каждую ночь видит кошмары или почти умирает каждый день.       Или, есть вероятность, что это тот самый Папа, который был до того, как узнал. Папа, который беспомощно наблюдал, как его сын отдаляется от него, и не мог понять, почему.       Стайлз стиснул зубы и уткнулся лицом в шею шерифа.       Он не заставит своего отца пройти через все это снова. Он все равно узнает о сверхъестественном. На этот раз он сделает все правильно. Это его шанс сделать все правильно.       — Сынок? Стайлз, что..? Что случилось?       Стайлз отстранился и посмотрел отцу в глаза. — Есть кое-что, что я должен тебе рассказать, папа, — сказал он. — Просто... Просто дай мне немного времени, чтобы придумать, как это объяснить, но я объясню. — Его отец уставился на него, выглядя грустным, смущенным и обеспокоенным, и всем тем, что Стайлз ненавидит заставлять его чувствовать. Он попытался ободряюще улыбнуться. — Я люблю тебя, папа.       — Окей, теперь ты правда меня пугаешь.       Стайлз посмеялся, но прекрасно знал, что его отец не шутил. Он просто схватил свои вещи и направился к двери.       Впереди его ждал насыщенный день.

***

      Оливия не оставила ему никаких инструкций. Все, что было у Стайлза, это камешек. И даже он больше не светился, не горел и ничего не делал. Он был таким же бесполезным, как и он сам. Он засунул его в карман и попытался игнорировать свою раскалывающуюся голову.       Взглянув на свой телефон, он понял, что сейчас 8 апреля 2011 года. И, если ему не изменяет память, это значит, что долгая, затянувшаяся, нелепая возня с Канимой закончится сегодня, Эллисон все еще промывают мозги, чтобы она стала той охотницей, какой хотел ее видеть Джерард, сегодня вечером в школе состоится чемпионат по лакроссу, а Питер совсем недавно выбрался из тисков смерти и теперь где-то там, живой…       О, и завтра тот день, когда Джерард его похитит.       Ха. Да, это, черт возьми, больше не повторится.

***

      На самом деле Стайлз опоздал в школу, потому что провел большую часть утра, отчаянно колеся по городу и пытаясь придумать, что сделать в первую очередь.       Он хотел отправиться к Арджентам и разобраться с Джерардом прямо там и сейчас, но он задавался вопросом, стоит ли ему хотя бы подождать, пока его похитят. Так это будет больше похоже на самооборону, если его кто-то поймает. В противном случае у него будут серьезные проблемы. Это может быть беспоследственная переделка, но, насколько он знает, это все еще та жизнь, которая ему суждена, и он не хотел бы проживать ею за решеткой.       А затем, он хотел направиться в дом Хейлов, чтобы увидеть Питера и Дерека, но вспомнил, что в это время они едва ли были знакомыми, не говоря уже о том, чтобы быть друзьями, и ему пока не нужно, чтобы Питер шнырял вокруг него. Он хорошо знает этого парня, слишком хорошо, и понял, что Питер кууууудаааа умнее, чем он когда-либо показывал. Его возлюбленный поймет, что что-то не так, всего через несколько секунд после того, как он войдет в дверь, а затем, поскольку он одержимый чудак даже в лучшие дни, он не остановится, пока не выяснит, что именно, и это будет просто раздражать.       А затем, он хотел пойти и выследить Альфа стаю, так как они были не так уж и далеко от того, чтобы ворваться в город и все испортить, но у него не было того, что нужно, чтобы с ними разобраться, да и сначала ему нужно было разобраться с Канимой и Джерардом. Приоритеты, Стайлз. Приоритеты.       Поэтому вместо этого он направился в магазин.       После небольшого «шоппинга» (т. е. кражи в магазине) он прибыл в школу как раз к последнему уроку с сумкой, засунутой под заднее сиденье, в которой находились два пистолета, снайперская винтовка, рябина, много разных видов пуль, немного цепей и проволоки, автомобильный аккумулятор, большая аптечка и водка.       Он сделал глоток водки с довольным вздохом, прежде чем вылезти из своего джипа и направиться к дверям школы.

***

      Он напевал себе под нос и понял, что совершенно забыл планировку школы. Он не мог вспомнить, в каком классе он должен был быть или как туда добраться. Он достал телефон и закусил губу, открывая текстовый разговор со Скоттом, но решил, что не может просто спросить: «Эй, где ты? О, почему? Ну, потому что я пришел из будущего на десять лет, и не знаю, понимаешь ли ты это, но я не ступал в эти коридоры уже семь из них. Ну, за исключением того раза в 2017 году, когда нам нужно было найти того дракона, но ты этого пока не помнишь».       Так что он бродил по коридорам, пока медленно, жалко, школьные воспоминания не начали возвращаться. И когда он вошел и избежал нежелательного призрачно-знакомого взгляда мистера Харриса, он увидел Скотта и Лидию, просто сидящих там. И он едва мог в это поверить. Они выглядели такими молодыми.       Скотт посмотрел на него, как нетерпеливый щенок, который хочет рассказать вам все о своем дне, живой, и здоровый, и глупо невежественный, а Лидия тем временем даже не взглянула на него. Вот тогда его действительно, реально, по-настоящему поразило. Он вернулся назад во времени.       Бывают такие моменты, когда жизнь меняется так внезапно, что ты не решаешься встретить перемены лицом к лицу, просто притворяясь, что все нормально, чтобы можно было держать удар. Но потом происходит что-то маленькое и значительное, и ты такой... Вау. Жизнь действительно чертовски изменилась. Ого, что, черт возьми, произошло?! Это был один из таких моментов.       Стайлз прикусил язык и медленно пошел к своему месту. Он старался не смотреть на Лидию, когда проходил мимо, и приложил усилия, чтобы не вступать с ней в контакт каким-либо образом. Будет сложно притворяться, что она не значит для него ничего, кроме увлечения, учитывая, что на самом деле она стала для него чем-то вроде сестры. С годами Скотт отдалился, а она приблизилась. Ему казалось неправильным игнорировать её, и было неправильным вести себя так, будто Скотт еще не предал его дюжину раз.       — Эй! Чувак, где ты был?? — Прошипел Скотт, и это, с другой стороны, было довольно знакомо. Стайлз взглянул на него и пожал плечами, уже готовя свое сердцебиение ко лжи, хотя он знал, что Скотт еще не обучен этому. Но это была привычка.       — Я проснулся поздно.       — Что, ты проснулся в час дня?!       — Я плохо спал.       Скотт оглядел его с ног до головы. — Чувак, почему ты так одет?       — Если бы мы могли немного поменьше болтать там, — рявкнул Харрис, и Стайлз прищурился, глядя на него. Этому придурку повезло, что, несмотря на все неприятности, которые он доставит стае в ближайшие годы, он все еще нужен.       О, чувак, по крайней мере, с дерьмом Кейт пока разобрались. Но скоро ему придется иметь дело со стаей Альф. И все это дерьмо с Докторами Ужаса, и Дарахом, и всем остальным не так уж и далеко. И Неметоном, и Ногицунэ, и всем остальным.       — Йо, ты в порядке?       Стайлз откинулся назад, обхватив руками болящую голову. Он натянуто улыбнулся Скотту. — Я в порядке.       Правда в том, что он будет в порядке... после того, как он со всем разберется. После того, как он узнает, как предотвратить все ужасное дерьмо, которое произошло — или произойдет со стаей, а затем убедится, что он также каким-то образом спасет весь этот чертов мир от войны людей со сверхъестественным, тогда он будет в порядке.       Если только он не облажается, как всегда, и ничего из этого не произойдет, и он только умудрится развязать войну еще раньше и уничтожить мир, каким он его знает. Тогда он не будет в порядке. Но, по крайней мере, он будет слишком мертв, чтобы беспокоиться об этом.

***

      Стайлз провел остаток занятия, потирая ноющие виски и яростно записывая в блокноте хронологию событий, которые он мог вспомнить, и как и когда их остановить и/или исправить. Это послужило бы списком дел на следующие несколько месяцев.       Когда пришло время готовиться к лакроссу, Стайлз подошел к тренеру, про которого он ненавидит признавать, что на самом деле, искренне промахнулся, и отдал ему свою экипировку. Он категорически сказал, — Я ухожу.       В раздевалке стало тихо. Тренер уставился на него с недоумением и хмурым видом. — Ты... уходишь?       Стайлз ничего не сказал. У него просто больше не было времени на игры и тренировки. Не то чтобы он когда-либо играл на какой-то значимой позиции. Все, что он сделал, это получал по заднице на тренировках, просто чтобы сидеть на боковой линии. Он не слишком хотел повторять все это снова. У него были более важные дела, и их было много. Одно из них, например, по-имени Джексон. Сегодня ночью Джерард, по-видимому, заставит Джексона поцарапать Айзека, а затем убьет себя на поле. Ему нужно было придумать, как предотвратить это или, по крайней мере, уберечь как можно больше людей, пока это происходит, на случай, если он не сможет это остановить. Он до сих пор не совсем уверен, как со всем этим справиться, поэтому ему нужно бросить лакросс и потратить это время на то, чтобы придумать, как все исправить. Пока все тренируются и готовятся к игре, ему нужно найти Джексона и, может быть, вырубить его? Может, просто пойти и убить его? Он же не умрет по-настоящему — ему нужно будет только заставить Лидию признаться в любви или что-то в этом роде, и этот придурок будет в порядке. Или не будет в порядке, и он действительно умрет, и в любом случае, Стайлз будет действительно счастлив.       — Ты... уходишь? — Тренер нахмурился и на мгновение отвел взгляд от остальной команды, а затем снова посмотрел на Стайлза. — Сегодня?... Прямо сейчас?! — Он дико жестикулировал позади себя. — Это... это чемпионат!! И-и- Ладно. Просто… — Финсток положил руку на плечо Стайлза и начал длинную, но поразительно вдохновляющую речь о том, что — ...конечно, ты не так уж много играл, но даже из последнего разбитого яйца получается чертовски хороший омлет! — Стайлз тупо уставился на него и позволил себе вспомнить тот вечер… Вспоминая события, которые еще не произошли, это чертовски странное чувство. Но все же... Он вспомнил, что сегодня был первый вечер, когда он действительно смог играть. Он вспомнил, что его отец и Мелисса будут там, смотреть, и будут прыгать и кричать. Он вспомнил, что он действительно чувствовал, что заставил своего отца гордиться, в этот раз... По крайней мере, пока он не доказал, что он был абсолютным позором, но, возможно, на этот раз он мог бы сделать лучше и заставить своего отца действительно гордиться.       Он подумал об этом и решил... Он не может проводить каждую минуту бодрствования, боясь плохих вещей, которые должны произойти, и жертвовать всеми хорошими моментами, чтобы попытаться остановить плохие... Это... Это не настоящая жизнь, не так ли? И это все еще шанс жить, верно?       Боже, это было запутанно и напряженно, и он просто чувствовал, что ему нужно сделать слишком много, а времени на это не хватает. Он даже не мог найти времени, чтобы осознать тот факт, что он прожил целую жизнь, которая еще не наступила, и как он может просто сесть и есть, зная, что Джексон — это Канима, или что Альфы уже почти здесь? Или что Ногицунэ скоро заползет ему в голову, и он будет достаточно чертовски уверен, что это произойдёт? Что за ебучая хрень — жить, точно зная, что будет дальше?!       — Вперёд, — продолжил тренер. — Иди играй. Выиграй! Или, по крайней мере, умри, пытаясь! — Он отступил и посмотрел через плечо Стайлза. — Я скажу тебе вот что — сегодня вечером я поставлю тебя. Гринберг отстой, но ты отстой... эээ, немного меньше. — Стайлз тихо фыркнул, и тренер ухмыльнулся, хлопнув его по плечу, прежде чем сунуть ему обратно всё его снаряжение. — Да? Да! Так что надень эту майку и пойдём туда! Ч-подожди, подожди, ещё нет. Извините, вернитесь, ребята! Возвращайтесь. Боже. Гринберг! Э, как хочешь, пусть уходит. — И затем он продолжил свою обычную речь, Стайлз отступил назад, рядом со Скоттом и Айзеком, когда вошла Мелисса, и смирился со своей судьбой. Он пытался убедить себя, что если что-то плохое произошло, и он знал об этом и не остановил, это не значит, что это его вина.       Ха. Да, что за чушь — как будто он когда-нибудь сможет убедить себя в этом.       Тренер закончил свою речь, и команда закричала и выбежала из раздевалки. Стайлз уставился на свою форму.       — Так... — пробормотал Скотт, медленно подходя к Стайлзу. — Ты просто... «в порядке».       Стайлз повернулся и открыл свой шкафчик, уставившись на майку в своих руках. Та самая майка, которую он повесил в своем и Питера шкафу и забыл о ней. Кусочек его детства. И все же, вот она, такая же новая, как... ну, сегодня.       Его голова раскалывается.       — Нам нужно найти Джексона, — сказал Стайлз Скотту. До игры оставалось еще пару часов. У него еще было время поймать ящерицу и не дать ему никого поцарапать, заколоть себя и чуть не умереть, вызвав массовую истерию и испортив отличную игру. — И нам нужно не дать ему играть. Типа, ему правда стоит просто пересидеть это. — Скотт нахмурился, и Стайлз выжидающе посмотрел на него. — Ты поможешь мне?

***

      Скотт нашел Джексона некоторое время спустя, и Стайлз ударил ублюдка по голове доской четыре-на-четыре, которую он нашел на уроке труда. Скотт стоял позади, молча, с широко открытыми глазами, когда Стайлз вломился в машину Джексона. Они погрузили бессознательное тело Джексона в эту чертову штуковину, заперли двери, забрали его ключи и вернулись к обычным делам.       Скотт, на удивление, не задал ни одного вопроса. Но продолжал бросать в его сторону подозрительные взгляды. Стайлз игнорировал их с привычной легкостью.

***

      Игра шла успешно. Стайлз смог сыграть, и на этот раз он действительно сыграл хорошо. Он услышал, как горло его отца охрипло от того, как сильно он подбадривал Стайлза, и это действительно заставило его прослезиться от счастья. После того, как Джексон выбыл из игры, тренер поставил Скотта на его место, а Стайлза на место Скотта. Айзек не был парализован, никто не пострадал. И их команда побеждала.       Стайлз научился двигаться после всех лет тренировок. Он, Скотт и Айзек были неудержимы, и это было потрясающе.       Когда Стайлз забил победный гол, Скотт и Дэнни подняли его в воздух, и это было похоже на сон. Он посмотрел на трибуны и даже не увидел Джерарда. Он увидел своего отца, бьющего кулаками воздух, и Мелиссу, подпрыгивающую рядом с ним. И он увидел Лидию, которая на самом деле болела за него.       Всё было идеально.       И тогда он услышал крик.       Вскоре восторженные крики стихли, и на смену им пришли панические крики и крики, полные страха.       Стайлз выбежал из толпы товарищей по команде и увидел, как Джексон, спотыкаясь, вывалился на поле, держась за живот. Кровь хлынула с его пальцев, и Стайлз вздохнул. Блять, Джерард. Черт возьми, черт возьми, черт возьми!       Мелисса и Лидия подбежали к Джексону, когда он упал, и Стайлз присоединился к ним, чтобы просто проверить его пульс, просто чтобы убедиться, что он действительно мертв. Ему не нужно было, чтобы он подпрыгивал и резал кому-то горло или что-то в этом роде. И когда они начали делать искусственное дыхание и вызвали кого-то, чтобы вызвать скорую помощь, Стайлз оглядел стадион. Там, в дальнем углу, он увидел старое, презрительное лицо Джерарда, прежде чем тот ускользнул за здание.       — Скотт! — крикнул Стайлз, но его проигнорировали. Скотт был с Джексоном, Мелиссой и Шерифом, пытаясь не допустить, чтобы люди подходили слишком близко.       Поэтому Стайлз пошёл один.       Это всегда было его ошибкой. На самом деле, Питер однажды так разозлился на него за то, что он ушел один и снова чуть не умер, что бросил его на диван и орал на него целый час, а потом извинялся полтора часа и приготовил ему самый восхитительный ужин, который Стайлз когда-либо ел. Но ярость, страх и отчаяние на лице мужчины и ужасные, полные боли слова, которые он выкрикивал, действительно дошли до Стайлза, и с тех пор он больше никогда не уходил один.       Но это не в счет. Потому что его Питер был мертв. Рядом с ним больше никого не было. У него не было другого выбора.       Он обогнул здание и увидел, как фигура Джерарда просто исчезла за другим углом здания, и выругался. Он побежал за ним, сжав кулаки и стиснув зубы. В глубине души он понимал, что действует, принимая ужасные решения, основанные на эмоциональных реакциях. Этому его научил Питер — в бою быть бесчувственным.       Стайлз сейчас не был бесчувственным. Он только что наслаждался настоящим успехом, но Джерард все это испортил, как будто его попытки остановить Джексона были бесполезны. Он снова подверг свою семью опасности, и ради чего? Стайлз уже знает его план, и он глупый! Это глупый план, который в любом случае был обречен на провал! Он просто хочет, чтобы этот придурок уже умер!       Он выбежал за угол и резко остановился. У него перехватило дыхание, когда он столкнулся лицом к лицу с ублюдком, и пистолет был приставлен к его голове.       Стайлз знал, что он сел прямо в лужу. И он мог бы сражаться. Он чертовски хорошо знал, как сражаться в этот момент. Но он не мог рисковать получить пулю, и он не мог рисковать привлечь внимание, иначе Джерард наверняка предпримет что-то радикальное.       — Повернись, — тихо сказал Джерард.       Закатив глаза, Стайлз так и сделал, зная, что сейчас произойдет.       Он приготовился к удару, но это не помешало прикладу пистолета врезаться ему в голову, и он не смог оправиться, прежде чем упал и ударился другой стороной головы о кирпичную стену школы.       Он был жив, но быстро потерял сознание.