Ты принадлежишь мне

━━━━━━◇◆◇━━━━━━

Она знала, что о таком нельзя просто поговорить один раз и вдруг всё станет лучше. Она знала, что такая глубокая рана требовала времени для излечения. Она знала, что пройдёт много времени, чтобы это прошло, чтобы всё постепенно вернулось на круги своя. И даже тогда… то, как обстояли дела — вот что вызвало беспокойство в первую очередь. Итак, Рози посреди этого беспорядка пыталась ухаживать за Аластором и своей милой маленькой Поппи. Другое дело, что Рози знала, какими упрямыми они оба могли быть. Аластор есть Аластор. Благослови Всевышний его сердце, но он слишком быстро отбрасывал любые эмоции, которые не являлись какой-то формой радости. По крайней мере, до недавнего времени, кажется. Это было одновременно мило и немного раздражающе, что он так глубоко укоренился в своём отрицании, что не мог понять эти чувства, столь чуждые ему. Даже если бы ему дали ответ, он бы рассмеялся и назвал бы всё это чушью. Нет, она не могла просто сказать ему ответ, который он искал. Ему просто нужно было самому выяснить это. Следующий самый трудный шаг — это, наконец, принять этот ответ, как только он его нашёл. Ей показалось, что во время того разговора с ней и Поппи он смог это понять. По крайней мере, если выражение его глаз говорило о чём-то. Теперь ему просто нужно было принять это. Что касалось Поппи… Дорогая, милая, сломанная Поппи. Как душераздирающе для Рози было то, что один неуместный шаг в её саду вернул её дражайшую Поппи к старым привычкам. Глаза бегали по комнате, чтобы заметить возможные невидимые опасности, сама она держалась на расстоянии, не желая, чтобы к её лицу или, особенно, к волосам прикасались. Рози так больно смотреть, но, увы, она знала, что она особо ничего не могла сделать. Она снова и снова пыталась заботиться о новом цветке в своём большом саду, ухаживая за оборванными лепестками, поливая и любя его. Но она может продолжать только до тех пор, пока её дорогая Поппи не должна будет продолжить жить самостоятельно. Она не могла нянчить и лелеять её вечно, она должна научиться делать это сама. Её Поппи взрослая, способная и позволяющая себе принимать собственные решения и совершать ошибки. Всё, что Рози могла сделать — изо всех сил стараться быть рядом. За последние несколько недель после того разговора она увидела регресс и прогресс в возвращении Поппи к тому, что было раньше. Она знала, что дорогие Хаск и Ниффти практически работали сверхурочно, пытаясь помочь вернуться к тому, что было раньше. Но это — та же ситуация, в которой и она сама находилась. Они могли помогать лишь до определённого момента, прежде чем Поппи придётся работать, чтобы помочь себе самой. Это не значило, что Рози по-прежнему не будет ухаживать за своим садом, когда это, конечно, будет необходимо. Было ещё кое-что… что-то ещё в этой головоломке, Рози это чувствовала. Она знала, что чего-то не хватало, чего-то, что не позволяло Поппи двигаться дальше, но она не могла с уверенностью сказать, что это могло быть. Сегодня они с Поппи вместе гуляли по Колонии каннибалов. У них не было определённого пункта назначения, поскольку Рози просто любила в случайные дни прохаживаться по окрестностям и приветствовать жителей. Всегда хорошо быть на хорошем счету у сограждан на своей территории. Рядом с ней шла Поппи, больше похожая на сторожевую собаку, чем на спутника. Сам Аластор уехал по личным делам — без сомнения, следя за тем, чтобы этот противный и грубый ТВ-демон понял посыл держаться подальше от Поппи, — и он оставил её дражайшую Поппи с ней. Она помнила, как Аластор разговаривал с подопечной, когда они подошли к её торговому центру. Они подошли несколько ближе друг к другу, но все равно держали расстояние, и Поппи по-прежнему молчала. Если не считать мычания, приветствия и нескольких фраз тут и там — она редко разговаривала. — Думаю, здесь было бы прекрасное место для мясной лавки, как считаешь, Поппи? — поинтересовалась Рози, указав на пустующее здание с задумчивой улыбкой на лице. Поппи огляделась и хмыкнула: — Конечно. — Её глаза бегали, искали, пальцы дёргались. Рози заметила маленькую тень по имени Гримм, высунувшего голову из-под воротника пальто Поппи. Он прижался к её щеке, тихонько мурлыкая. Она взглянула на Рози, отвела взгляд в сторону, на землю. — Мне… жаль… — вздохнула она. Внезапное извинение заставило Рози моргнуть одновременно от удивления и замешательства. — Дорогая, за что? — Я знаю, что ты делаешь это, чтобы помочь мне. Хаск и Ниффти сделали то же самое. Это не совсем тонко, — она потёрла ладони, глядя в сторону. — Я знаю дорогая. Я не пыталась быть таковой, — Рози развернулась, и Поппи проследовала за ней. Они возвращались в торговый центр, выбирая более короткий путь. Она начала мягко, немного осторожно: — Мы пытаемся помочь, потому что мы так заботимся о тебе. Ты — то, что мы очень ценим, все мы. Её хмурый взгляд, кажется, только стал тяжелее. — Я знаю… — она провела пальцами по волосам. — Знаю. Просто… — она посмотрела на свою руку, проведя большим пальцем по метке, связывающей её с Аластором. — Это… не то, к чему я… привыкла, если честно. Одной этой фразы достаточно, чтобы разбить сердце Рози. Она знала, что её прошлое не было счастливым. Она знала, что в нём было много боли. Она знала с самого первого дня, когда встретила её, бродящую по торговому центру с Ниффти и разглядывающую антиквариат внутри, что она сломана, изорвана, скреплена клеем и слюной. Она знала, что потребуется много времени, чтобы исправить всё то, что сделали с ней. И всё же, до сих пор слышать такое от неё… зная, что ей не к кому было пойти, пока она жила в мире живых… о, как это ранило её сердце. Как это наполняло её ещё бóльшей любовью к своей Поппи, ещё бóльшим желанием помочь ей. Как это подливало масла в огонь защиты, горящий для дорогой девочки внутри неё. Рози подошла на шаг ближе, протягивая ей руку. Она моргнула, но не вздрогнула — маленькая победа, которую она одержала, — и медленно взяла её за руку. — Потребуется время, чтобы привыкнуть к этому. Что вокруг тебя есть люди, которым не всё равно, и знать, что они заботятся о тебе. — Я просто… — она заколебалась, проходя мимо жителей Колонии. Рози улыбнулась им и поприветствовала. Поппи слегка кивнула. Как только они оказались за пределами слышимости, Поппи продолжила: — Я не знаю… что случилось… Хватка на руке Рози немного усилилась. Она разжалась только чтобы открыть для неё дверь в торговый центр, впустив Рози первой и шагнув за ней. Она проследовала вверх по лестнице, здороваясь с её дорогими малышами, которые подходили, чтобы поприветствовать их обеих. Рози повела её к себе в гостиную, села на диван, а девочка опустилась рядом. — Не могла бы ты уточнить, дорогая? Её Поппи снова посмотрела на руки, сжимая пальцы. — Я не знаю, что со мной не так, — призналась она. — Всё было нормально. Мы… говорили. Проводили время вместе. Всё было хорошо. Но теперь я просто… это… — она застонала. — Я не знаю, как… как это выразить словами. Что-то щелкнуло. Рози показалось, что она только что нашла последний кусочек головоломки. Она начала со слов: — Дорогая, когда ты говоришь, что не привыкла к тому, что люди находятся рядом с тобой… — она поднесла свою руку к её, ожидая. Когда та кивнула, Рози положила руку сверху. — Ты хочешь сказать, что не привыкла говорить о себе? Твоё прошлое причиняет боль? Твои шрамы болят? Её рот то открывался, то закрывался. Она выглядела задумчивой, обдумывая слова. Потом кивнула. — Я никогда не говорила об этом, — тихо призналась она. — Я имею в виду… я говорила об этом с Хаском раз или два… но мы никогда не вдавались в подробности. Вот оно. Последняя часть головоломки, которая была нужна Рози. Причина, по которой её Поппи не могла двигаться дальше. Это была такая простая причина, Рози корила себя за то, что не заметила этого раньше, после стольких лет. Она также мысленно отчитала Аластора и Хаска за то, что они научили девочку так хорошо скрывать свои чувства. Кажется, слишком хорошо, поскольку эта маска теперь работала против неё самой. Неудивительно, что она не знала, что делать, неудивительно, что она не понимала своих собственных чувств. — Думаю, теперь я понимаю, дорогая, — она слегка сжала руку. Зная, как Аластор не любил, чтобы ему давали ответ на блюдечке, она не сразу сказала о выводах Поппи. Вместо этого она предложила: — Хочешь, я расскажу? Ещё короткая пауза. Она думала, жуя внутреннюю часть губы — дурная привычка, которая, несомненно, являлась причиной того, что её губы так потрескались, — и кивнула. — Я думаю, раньше ты чувствовала, что всё было хорошо, потому что, проводя время с нами… ты забывала свои прошлые обиды, — Рози провела большим пальцем по костяшкам Поппи. — Время, проведенное с нами, заставляло тебя не думать о них. Было приятно, не так ли? Не нужно было постоянно думать обо всей этой боли? Ещё одна пауза. Ещё один кивок, более нерешительный. — Но теперь, когда всё это произошло, когда что-то вызвало воспоминания о твоём прошлом, вызвало рецидив… — она сдвинулась, поворачиваясь к ней, и теперь взяла обе её руки в свои. — Моя дорогая Поппи… игнорирование прошлого не избавит от боли, которую оно причинило. Ты не обязана говорить об этом, да, но ты не можешь игнорировать это. Ты не можешь вести себя так, как будто этого никогда не было. Она опустила голову, её волосы скрыли лицо. Рози знала, что она делала это, чтобы скрыть слёзы, которые, несомненно, грозили побежать по щекам. Маленький Гримм выскользнул из рукава и лёг к ней на колени, тихонько воркуя, когда она прижалась носом к свободной руке Поппи. Она положила руку ей на плечо, нежно потянув — ещё одно тихое предложение. Она сдвинулась, прислоняясь к ней, когда она обняла их обоих, поглаживая маленького Гримма. Голос Поппи звучал надтреснуто: — Этого так много… Я не знаю, что делать со всем этим. — Попробуй поговорить об этом, — она положила руку ей на голову. Её плечи на секунду напряглись, но медленно-медленно снова расслабились. Она погладила девочку по голове. — С кем бы ты ни хотела поговорить об этом, это твой выбор. Но ты должна, по крайней мере, попытаться говорить больше, чем сейчас. Ты должна признать боль, через которую прошла, чтобы суметь пройти мимо неё. Она тянулась и крепко сжимала её рукав, боясь отпустить. — Я даже не знаю, с чего начать… Ниффти… она предлагала то же самое, и… и я не то чтобы не… хочу, чтобы она помогла. Я просто… просто не знаю, с чего начать. Так много дерьма наслоилось друг на друга… — Звук, который она издала, похож на смех, смешанный с плохо скрытым рыданием. Рози ещё больше разбивало сердце то, что она так долго держала это в себе. — Хочешь, я тебе помогу? — Она молчала долго, дольше обычного. Рози мягко говорит: — Поговори со мной, любовь моя. Не молчи слишком долго. — Не знаю, — прошептала она. Она увидела, как по щеке девочки скатилась случайная слеза. — Я не знаю, — повторила она, — я… — она сглотнула, всхлипнула: — Д-да… я… да… — Хорошо. Я задам вопрос, а ты должна ответить. Хорошо? — Она кивнула. Рози начала аккуратно расчёсывать волосы, стараясь быть максимально осторожной. Её другая рука осталась на её запястье, большой палец поглаживал костяшки пальцев. — Всё в порядке, дорогая? Мне расчёсывать твои волосы? — Секундное колебание. Потом кивок. — Я заметила, что тебе не нравится, когда другие трогают твои волосы. Почему? Её плечи ссутулились. Без сомнения, её горло сжалось. Она вздохнула, дрожа, и сказала: — Моя… м… — Ещё мгновение колебания. — Моя… м… мать… она… дёргала и тянула их. Часто. — Другая рука безвольно упала на колени, гладя Гримма, когда он потёрся головой о руки Поппи. — В тот день. День истребления. Когда всё случилось. Аластор… он… он дёрнул их. Рози молчала. Она знала, что это непростая тема для разговора. Действительно непростая. Но она знала, что чем больше та говорила, тем легче становилось. Поэтому она терпеливо ждала, пока Поппи продолжила говорить, позволяя не торопиться, чтобы сформулировать мысль. — Она… она дёргала их… чтобы… удержать меня на месте. Потом… — Её руки двигались, словно вводя иглу под кожу. — Она… накачивала меня наркотиками… это всегда было по разным причинам. Иногда это было… чтобы помешать мне драться с моим… моим отцом… Иногда… она делала это, чтобы проверить что-то… лекарства… она… — Её руки ерзали. Пальцы снова двинулись, указательный и большой пальцы сжались вместе и как будто перелистнули страницу книги. Рози казалось, что она знала, что Поппи имела в виду, но ей было полезно говорить самой. — Она… содрала бы с меня кожу. Я не… не знаю почему, но она хотела бы сделать это. Она… всегда говорила мне… вести себя хорошо… быть спокойной… молчать… пока она… работала. Рози крепко обняла её, защищая. Огонь внутри неё горел глубоким желанием найти женщину, которая сделала это с её дорогой Поппи, и превратить ту в удобрение для сада. Но вместо этого она положила щеку на голову Поппи и погладила её по плечу. — Мой… мой о… — она хотела сказать «отец», но слова замерли на языке. Её дрожь стала сильнее. Дыхание было прерывистым, руки сжали её, пытаясь остановить дрожь. — Ты хочешь остановиться? — Рози прижала её ещё ближе. — Тебе не нужно продолжать, если это становится слишком сложно. Она медленно покачала головой. — Я… я не могу… мне жа… жаль, я… — Ш-ш-ш, — успокаивала она, гладя её по волосам. — Тебе не нужно извиняться, любовь моя, моя милая маленькая Поппи. Тс-с. Мы можем остановиться. Тебе не нужно продолжать говорить. Тс-с, тс-с. Всё в порядке. Ты так хорошо справилась. Я горжусь тобой. — Она напевала плавную мелодию, мягко покачиваясь из стороны в сторону. — Ты сделала столько, сколько смогла. Ничего страшного, если ты захочешь остановиться, если станет слишком тяжело. Всё в порядке, любовь моя. Они сидели так, казалось, часы, мурлыканье Рози медленно превратилось в мягкую песню о саде для королевы, заброшенном, но всё ещё прекрасном, несмотря на то, что он зарос. Она продолжала петь, пока не почувствовала, что напряжение девочки ослабло. Медленно, медленно её мышцы расслабились. Её тихие всхлипывания, прерывистое дыхание, маскирующее рыдания, слёзы, кап-кап капавшие, капавшие на руки, исчезли, стихая. Рози отстранилась, желая посмотреть Поппи в лицо. Красные глаза, мокрые щёки, губы всё ещё слегка дрожали. Рози использовала этот момент, чтобы рассмотреть каждую деталь её лица, в том числе то, насколько молодо она выглядела до сих пор, даже после стольких десятилетий. Она наклонилась к журнальному столику, взяв запасной носовой платок и вытерев слёзы. Затем она позволила Поппи взять платок и вытереть им лицо, высморкаться, и забрала его обратно, отложив в сторону. Она наклонилась вперёд, соприкасаясь лбами. — Ты так хорошо справилась, моя маленькая любовь. Я горжусь тобой. — До сих пор болит… — тихо сказала та. Маленький Грим прижался носом к её животу, печально мурлыкая. Она взяла маленького Гримма на руки, прижав к себе. — Это не исчезнет, как только ты заговоришь об этом, любовь моя. — Рози сдвинулась, притянув её в другое объятие, более правильное. — Это то, что потребует времени. Усилий. Но я знаю, что ты можешь это сделать, дорогая. Может быть, это всё ещё больно, но так ли это больно, как раньше? — Я… — Она сделала паузу, размышляя, затем тихо призналась: — Не… так… — То, что случилось с тобой, ужасно. У тебя есть полное право злиться, расстраиваться, обижаться, — она снова погладила её по волосам. Девочка уткнулась лицом в изгиб её шеи. — Но ты не можешь позволить прошлому контролировать тебя. Ты не можешь позволить этому поглотить тебя. Прошлое изменить нельзя, а будущее можно. Признавая то, что произошло с тобой в прошлом, принимая это и работая над собой, ты медленно работаешь над тем, чтобы снять оковы, которые сковывают тебя и мешают изменить своё будущее так, как ты хочешь. — И… Аластора? — она потянулась вверх, схватив её за рукав. — Я… я не… хочу больше его ненавидеть… но… каждый раз мне просто… чертовски больно. Я так злюсь, я просто… я не знаю, как… пройти мимо этого… — Моя милая Поппи, — Рози отстранилась, кладя руку на её щеку. Та наклонила голову навстречу её прикосновению, закрыв глаза, нахмурив брови и сжав губы в жёсткую линию. — Ты не обязана прощать его за то, что он сделал, знай это. — Она открыла глаза, чтобы посмотреть на неё. Выражение её лица… Из-за этого она казалась такой маленькой. Рози нежно провела большим пальцем по её щеке. — Тебе не нужно прощать его, но ты не можешь злиться на него вечно. Пойми и признай, что он тоже совершил ошибку. Он признал это, да? Она медленно кивнула. — Вы оба совершили ошибку, вы оба признали её, и теперь вы оба должны приложить усилия, чтобы найти в себе силы продолжить. Не игнорируйте случившееся, но и не позволяйте ему выступать в качестве оков. Ты понимаешь, о чём я говорю, дорогая? — Я… не уверена… — она нахмурилась, закрыв глаза, вздохнула. — Часть меня… просто хочет, чтобы всё вернулось на круги своя… но я знаю, что этого не будет… Это… это то, что вызвало всё это дерьмовое представление в первую очередь… — Она ненадолго замолкла, гладя малыша Гримма по голове. — Я думаю… я должна поговорить с ним. Не… не сейчас… но… потом… Рози кивнула, слегка улыбаясь. — Не торопись, любовь моя. Соберись с мыслями, со словами. И если тебе понадобится помощь, ты знаешь, что можешь поговорить со мной, Хаском или Ниффти. Она снова посмотрела на неё, губы её подрагивали. Медленно, медленно она улыбнулась в ответ. Едва заметно, неуверенно, но улыбка Рози стала ярче. — Спасибо, мисс Рози… Рози поцеловала её в лоб. — Я всегда буду здесь, если понадоблюсь тебе, малышка, — она погладила Гримма по голове. — А теперь, не хочешь ли чаю? — Я бы… я бы хотела этого… да. Рози знала, что её дражайшей Поппи потребуется время, чтобы выздороветь. Она знала, что потребуется время, чтобы ей вернуться к той форме, в какой она была раньше. Но видя её сейчас, её легкую улыбку, её плечи, пусть всё ещё напряженные, но более расслабленные, чем всего несколько часов назад… Она знала, что это шаг в правильном направлении.