Ты принадлежишь мне

━━━━━━◇◆◇━━━━━━

Яблоко было тёмно-красным, без единого изъяна. Под ним лежал знакомый конверт. Стоило полагать, это был не один из тех «просто снов». Ты невольно задалась вопросом, действительно ли появится Люцифер, если ты произнесёшь фразу, которую он поведал. Но ты была уверена, что это одна из тех «одноразовых» услуг. Просто нужно было держать это на будущее, про запас. Раздался мягкий звук статического шума, который заставил тебя повернуться и посмотреть на другую сторону кровати. Ты заморгала, прогоняя сон, сосредотачиваясь на источнике звука. Им являлся Аластор, сидевший в кресле. Он был слегка сгорблен вперёд, лодыжка лежала на колене, локоть опирался на ногу, а щека подпирала руку. Его глаза были полуприкрыты, расфокусированы, в сочетании с лёгкой приоткрывшей рот улыбкой. Его грудь слегка шевельнулась, показывая, что он действительно дышал. Галстук-бабочка висела на шее развязанная, первые две пуговицы рубашки также были расстегнуты. На секунду ты удивилась, почему он ещё ничего не сказал тебе, проснувшись, потом вспомнила… да… обычно он спит с открытыми глазами. В редкие моменты ему действительно нужен сон. Ты вяло подняла руку, потерев лицо. Движения были такими медленными, и ты всё ещё чувствовала лёгкую боль, пронизывавшую всё тело. Взгляд скользнул на запястье, на руку, на чистые бинты, обернутые вокруг них. Вероятно, ты выглядела как одна из мумий: почти всё тело было забинтовано. Внезапно ты начала очень хорошо ощущать тяжесть на своей груди. Точнее, несколько тяжестей прижимались к твоему телу, лежали на кровати и подушке. Ты слышала тихое мурлыканье и чувствовала, как этот вес прижимался всё ближе. Переведя взгляд на свою грудь, ты увидела яркие светящиеся глаза, которые смотрели прямо на тебя. Гримм покоился на груди, вцепившись когтями в толстое одеяло и тихо мурлыча. Ты не смогла бы сдержать улыбку и слёзы, даже если бы попыталась. Ты протянула руку, и он встретил тебя на полпути, уткнувшись носом в руку, мурлыкая, мурлыкая и мурлыкая. Ты чуть не всхлипнула, когда услышала, как их слова шептали где-то в глубине твоего разума: проснулась проснулась ты проснулась ты проснулась! Одна за другой другие тени, окружившие тебя, начали замечать, что ты наконец бодрствуешь. Они практически бомбардировали тебя, тычась носом в лицо, плечи, руки, их голоса лились в разум водопадом слов. проснулась проснулась ты проснулась! мы так волновались больно больно тебе больно тебе больно… хотел хотел помочь хотел помочь но но но не мог не мог сделать ничего не мог хотел но скучал по тебе скучал по тебе мы очень по тебе скучали! ты тоже по нам скучала? ты скучала ты? Ты не любила плакать. Это было то, чего ты изо всех сил старалась избегать, будь то наедине или в присутствии других. Ты тихо пообещала себе, что никогда не позволишь никому увидеть, что ты плачешь или что они заставили тебя плакать. И всё ещё… Ты не могла не усмехнуться и прижать как можно больше теней к себе, пока слёзы свободно катились по щекам. Пока всё это не исчезло, было не понятно, как сильно тебе не хватало их голосов, ощущения их присутствия. Пока ты не перестала их слышать или чувствовать. И зная, что они скучали по тебе так же сильно, как и ты по ним… Что ж, это всего лишь был последний забитый гвоздь, не так ли? Их хныканье и крики эхом отдавались в твоей голове, когда ты тихонько успокоила их, держа на руках и гладя. — Шшш, шшш… — Тебе было всё равно, как хрипло звучал твой голос, ты прошептала им: — Я тоже скучала по тебе. По всем вам. Так, так сильно… Тени прижимались к тебе, слизывая слёзы. Их голоса повторяли одно и то же… скучали по тебе скучали так по тебе скучали так счастливы ты в порядке в порядке ты в порядке ты в порядке! …вновь и вновь. К сожалению, момент недолговечен, так как ты услышала движение рядом, и большинство теней начали поспешно прятаться за тобой. Гримм обвился вокруг твоих плеч и в последний раз уткнулся носом в щеку, пока ты вытирала остатки слёз. Ты посмотрела на Аластора, наблюдая, как он дёрнулся и заморгал. За многие годы знакомства с Аластором ты почти никогда не видела его спящим, не говоря уже о пробуждении. Он всегда, казалось, нуждался в очень малом количестве отдыха, и всегда делал это всякий раз, когда ты сама ложилась спать. Его движения были вялыми, но быстрыми. Его глаза сфокусировались, от него исходил звук настраивающегося радиоприёмника. Он вдохнул через нос и немного приподнялся, проводя пальцами по волосам. Его глаза, которые когда-то были остекленевшими и расфокусированными, прояснились. Он заморгал. Миг-миг. Затем его глаза встретились с твоими. То, как его глаза блуждали по твоему лицу, как он лениво моргал, медленно замечая, что ты не спишь… То, как его улыбка, казалось, просто… смягчилась. Это не было похоже ни на одну из его улыбок, которые ты когда-либо видела. За все годы знакомства с Аластором ты никогда не видела его таким расслабленным. Это заставило твою грудь сжаться от нескольких эмоций. Некоторые ты не могла назвать, некоторые могла. Ты приподнялась, пока Аластор поправил причёску, рубашку и снова завязал галстук-бабочку. Он сел прямее, прочистив горло, и снова раздался звук настройки радио. Голос был хриплый со сна: — Ну, ты уже встала и принимаешься за дела, не так ли, моя дорогая? Ты ничего не ответила, вместо этого нежно гладя тени, которые цеплялись за тебя. Отвернулась, губы скривились в выражении глубокой хмурости. Ты не знала, сколько времени прошло с того инцидента с Аластором, но помнила его так, будто это случилось только вчера. Воспоминания ощущались как кинжал, всё глубже вонзающийся в твою грудь, крутящийся в ране, режущий. Одной его мягкой улыбки недостаточно, чтобы ты забыла об этом, как бы тесно от этого ни сжималось в твоей груди. Аластор махнул рукой, воплотив стакан воды и протянув его вам. — Выпей, милая. Ты уже давно отдыхаешь. Ты искоса взглянула на него, на стакан, затем взяла его и выпила полностью. — Ско… — ты закашлялась, прочистила горло. — Сколько? — Я бы сказал, что уже почти три недели! — Затем он сменил положение, закинув ногу на ногу и сплетя пальцы. — Не считая тех случаев, когда ты просыпалась с криком в чистой агонии! — он засмеялся, приложив руку к груди. Он действительно был жаворонком из-за того, как быстро он мог проснуться. — Хотя, должен сказать, довольно грубо по отношению к соседям. Ты уклончиво хмыкнула, предпочитая смотреть на одну из маленьких теней у себя на коленях, нежно проводя большим пальцем по одному из их призрачных рогов. — И как ты себя чувствуешь теперь, когда наконец-то проснулась, а? Ты ответила просто: «Хорошо». Всё ещё отказываясь смотреть на него. — Достаточно хорошо, чтобы немного поболтать? — Этот вопрос только заставил тебя нахмуриться. Наконец, ты посмотрела на него. Он продолжил: — Нам ещё многое нужно обсудить, моя дорогая. — То, что случилось? — проворчала ты. — Произошедшее довольно просто, как по мне. — В самом деле, я тоже так думаю, но наша дражайшая Рози настояла на том, чтобы присутствовать при этом обсуждении, которое мы должны провести! — Аластор вскочил на ноги и начал приводить себя в порядок, поправляя волосы. — Так что, милая, посиди тихо, пока я не вернусь! — Ты идёшь сейчас? Аластор призвал свою трость, покрутил её, прежде чем вонзить в пол. Он оглядел тебя полуприкрытым взглядом, его лицо осталось непроницаемо. — Ну конечно! Этот наш небольшой разговор слишком важен, чтобы просто ждать обсуждения, — он взмахнул рукой, и твой стакан снова наполнился, кувшин с водой появился на тумбочке рядом с яблоком. Наконец, заметив яблоко, Аластор приподнял бровь и наклонил голову, затем посмотрел на тебя. В его глазах был заметен странный блеск, но всё, что он сказал: — Я уйду на мгновение. Постарайся не тревожить раны, пока я отлучусь. Тени будут следить за тобой. И он вышел за дверь. Ты вздохнула, допив наполненный стакан, прежде чем отставить его в сторону. Потёрла лицо и снова рассмотрела бинты. Попробовала согнуть пальцы, запястья. Пошевелить пальцами ног, переместить ноги под одеяло. Было немного больно двигаться. Ты чувствовала, как натягивалась кожа под бинтами и ощущалось лёгкое жжение. Ты вздохнула сквозь зубы от лёгкой боли, которая, казалось, на мгновение усилилась, когда ты вспомнила, как получила эти ожоги. Когда ты закрыла глаза, ты могла поклясться, что видела ярко-красные глаза и острую голубую улыбку, прежде чем резко вернуться в сознание и судорожно вздохнуть. Все маленькие тени придвинулись к тебе, практически наваливаясь друг на друга, чтобы прижаться ближе. тебе больно больно тебе больно тебе больно тебе все еще больно в порядке в порядке ты будешь в порядке мы будем здесь мы будем здесь останемся с тобой мы останемся останемся с тобой никуда не уйдём не уйдём не оставим тебя не снова не снова нет нет нет — Я… — ты фыркнула, не засмеясь, не всхлипнув. Вытерла глаза. — Я могу только надеяться, да? Не зная, чем ещё заняться, пока ждала, ты сидела, потягивая воду, и, наконец, набралась храбрости, чтобы посмотреть на свою метку. Большая часть её была закрыта бинтами, но кусочек на руке всё ещё оставался на виду. Ты подняла другую руку, колеблясь, затем осторожно прикоснулась к метке, чувствуя, как грудь сжалась от смеси эмоций — в основном облегчения — когда ты это сделала. Тёплая. Ты прижала руку к лицу, прерывисто выдохнув. Да, ты спала большую часть времени во время этой извращенной формы наказания Аластора, но то короткое время с ангелом… с Воксом и Валентино… Не имея сил защитить себя ни от кого из них… это казалось вечностью. Ты вытерла глаза, шмыгнула носом, утирая текущие сопли, и сделала ещё один вдох. Наконец ты нашла минутку, чтобы посмотреть приглашение. Повертела его в руках, рассмотрела инициалы Люцифера, восковую печать. Осторожно открыла и вытащила приглашение, перечитывая. Оно оказалось настолько официальным, как и следовало ожидать. Ты не могла точно прочитать чрезмерно вычурные рукописные завитушки, но, по крайней мере, уловила основную суть. Просто куча причудливых слов, которые заканчивались приглашением во дворец Морнингстара. Ты закрыла конверт и снова отложила его в сторону. По крайней мере, не пришлось долго ждать. Ты услышала шаги в квартире, приближающиеся к комнате, на пороге возникли Рози и Аластор. Рози мгновенно оказалась рядом с тобой, её руки зависли над твоим лицом, она не была уверена, касаться тебя или нет. — Милая, — почти прошептала она, затаив дыхание. Она смотрела с такой мягкой и любящей улыбкой, и ты действительно не чувствовала, что заслуживаешь этого прямо сейчас, но ты позволила ей прикоснуться. Только ради неё. — Как ты себя чувствуешь? — Настолько хорошо, насколько это вообще возможно, учитывая все обстоятельства, мисс Рози. — Да, да, конечно, — она провела большим пальцем по твоей щеке, и ты проигнорировала дискомфорт от прикосновения. — К сожалению, мы не можем уделить время дальнейшему обмену любезностями, дорогая… я считаю, что есть вещи, которые нужно решить в первую очередь, не так ли? Ты не уверена, радоваться, раздражаться или расстраиваться из-за того, что этот глупый разговор состоится. Действительно стоило ожидать, что это произойдет, когда вы, наконец, воссоединитесь с Аластором. Ты не хотела об этом говорить, ответ был настолько очевиден, но Аластор — слишком упрямый мудак, чтобы понять. Все снова будет ходить по кругу, и Рози будет смотреть. Ты хотела сказать «нет». Хотела просто сидеть здесь и разговаривать с Рози, как будто ничего не случилось. Как будто твоё тело не плавилось в огне. Как будто не было ощущения, будто твоё сердце вырвали из груди и втоптали в землю. Ты хотела вернуться и увидеть Ниффти. Хотела пойти в казино с Хаском. Хотела перестать ненавидеть Аластора. Ты хотела… Ты просто хотела, чтобы всё вернулось на круги своя. Вместо этого ты просто кивнула: — Да… да, давайте… покончим с этим. Рози обошла вокруг и теперь сидела по другую сторону кровати, сложив руки на коленях. — Я начну с этого: то, что мы говорим здесь, остается между нами тремя. Ничего не сдерживай. Скажите, что хотите сказать, и дайте друг другу договорить. Не перебивайте, не грубите и не кричите друг на друга. Это ясно? — Ну разумеется, моя дорогая, — Аластор поправил пальто, высоко подняв голову. — Конечно, — пробормотала ты. Рози посмотрела на тебя и на Аластора, делая жест в его сторону. — Хочешь сказать первым, любимый? — Почему бы и нет! — Аластор встал, поправил галстук-бабочку и прочистил горло. Он протянул тебе руку: — Дорогая, условия нашего договора были довольно просты. Ты делаешь, как я говорю, когда я говорю, и в моменты, когда ты не нужна, тебе позволено делать, что хочешь, — затем он начал ходить по комнате, делая театральные жесты: — И ты делала именно это! Следовала каждому приказу! Поэтому я был снисходителен. Ты была хорошей маленькой помощницей, поэтому я решил быть хорошим хозяином и позволил немного ослабить поводок. Ты усмехнулась, но больше ничего не сказала, опустив глаза. Гримм прижался носом к твоей руке, пока ты гладила его. Другие тени подобрались ближе, ближе к тебе, действуя как второе одеяло, от них исходила почти защитная аура. Аластор приподнял бровь и продолжил: — И всё же, поскольку время шло, ты решила проверить пределы поводка. Ты дёргала, даже тянула! И продолжая брататься с пауком… — Его зовут Энджел Даст. — Милая, пусть продолжает, — Рози тоже вскинула руку по отношению к Аластору, который, похоже, тоже собирался что-то сказать. — Аластор? Аластор поправил галстук-бабочку и прочистил горло. — Да, действительно. По мере того как ты продолжала брататься с пауком, ты продолжала увеличивать риск и возможность встречи с Воксом и другими такими опасными Повелителями, которых следовало избегать, пока ты была без меня. Ты открыла рот, чтобы что-то сказать, но выражение лица Рози заставило тебя замолчать. Ты сидела тихо, а Аластор продолжал: — Я не хочу, чтобы ты продолжала общаться с ним из-за связанных с этим рисков. — Тогда почему ты просто не сказал мне, вместо того, чтобы превратить это в какую-то запутанную грёбаную игру в угадайку? — твоя хватка на одеяле стала сильнее. — Энджел и я… — Я бесчисленное количество раз рассказывал тебе о Валентино и его связях с Воксом и Вельвет. — Улыбка Аластора становилась всё более натянутой, его брови хмурились, и из груди вырвался тяжёлый разочарованный вздох. — Ты знала — или, по крайней мере, я думал, что знала, где находятся их территории, и что Валентино в особенности будет иметь глаза повсюду, дорогая… — Не смей меня, блядь, называть «дорогая», — прорычала ты. Боль в груди усилилась. У тебя перехватило горло, ты чувствовала, как слёзы грозили показаться в уголках глаз, но тебе удалось сдержать их. — Не имеет значения, находилась ли я на их территории, раньше они ничего не делали! Они сделали это только потому, что знали, что ты решил оставить меня умирать! — Не перебивай меня… Рози, громко прочистив горло, заставила вас обоих замолчать. Ты отвернулась, хмуро смотря на руки и прижимая Гримма к себе. Ты пыталась — и не могла — игнорировать суровый взгляд Рози. Её губы были нахмурены, а глаза пронзали тебя и Аластора. Она заговорила таким суровым голосом, что ты осталась в лёгком шоке: — Этого будет достаточно, вам понятно? Ты никогда раньше не слышала, чтобы она говорила таким тоном ни с кем, особенно с тобой или Аластором. — Конечно, дражайшая, — кивнул Аластор. Ты уклончиво хмыкнула. Рози приподняла бровь, на что ты пробормотала: — Да, мэм. Аластор закрыл глаза, провёл пальцами по волосам и глубоко вздохнул. Он произнёс на удивление более мягким тоном: — Пойми, я просто проявляю заботу о тебе, — он подошёл к тебе. — Ты не только моя правая рука, но и человек, находящийся в аду. — Краем глаза ты увидела, как его рука потянулась к тебе — к твоим волосам. Твоё тело дёрнулось, рука шлёпнула его, прежде чем та успела коснуться волос, и теперь ты смотрела на Аластора. Его глаза были широко распахнуты, он потрясён, его улыбка дёрнулась. Ты посмотрела ему прямо в глаза, игнорируя жгучую боль в запястье. — Не надо, — прошипела ты сквозь стиснутые зубы, — не прикасайся ко мне. Не трогай мои волосы. На его лице отразилось несколько эмоций, и всё это время улыбка оставалась на лице. Его пальцы дрогнули. Он вздохнул: — Должен сказать, моя дорогая… — Он сложил руки за спиной, высоко подняв голову. — Я очень разочарован твоим поведением в последнее время. Ты не могла удержаться: — Мне всё равно. Его улыбка снова дёрнулась. — Что ж, я также разочарован, услышав это от тебя, дорогая. — Он поправил перчатки, его пальцы согнулись, сжимаясь и разжимаясь. — Скажи, тебя не волнует количество проблем, которые ты причинила? Разве тебя не волнует беспокойство, через которое ты заставила пройти своих самых дорогих товарищей? — Несмотря на то, что он нервничал, его голос оставался размеренным. Тем не менее, когда он задал следующие пару вопросов, его голос смягчился: — Тебя не волнует опасность, которой ты подвергаешь себя? Ущерб, нанесенный тебе? Ты смотрела на его лицо, ища что-то, что-нибудь. Но впервые после знакомства с Аластором ты ничего от него не получила. Он говорил всё ещё странно мягким голосом: — Я повторяю ещё раз. Ты — моя правая рука, но ты также человек, находящийся в аду. Ты недооцениваешь, на что готовы пойти многие демоны, чтобы заполучить тебя в качестве своего маленького питомца. Его взгляд остановился на тебе, тоже что-то ища. Что бы он ни искал, ты не была уверена. — Будь то обескровливание тебя с целью выпить её самим, или продажа этой крови для получения прибыли, или использование для других довольно грубых желаний. — Сейчас он протянул тебе руку, его улыбка скрытая, маленькая, нежная. Почти как улыбка, которая у него была, когда он впервые проснулся и посмотрел на тебя. — Пойми, моя дорогая, я делаю всё возможное, чтобы эти демоны не коснулись тебя. Твои брови нахмурились, хмурый взгляд становился темнее. Это могло объяснить, почему он иногда исчезал на несколько недель подряд, но это не оправдывало того факта, что он вёл себя как придурок. Ты собиралась сказать именно это, но рука на твоем колене заставила тебя подпрыгнуть, искры пронзили всё тело. Твоя голова резко повернулась к Рози, которая отдернула руку, также поражённая твоей реакцией. Она быстро пришла в себя, смотря на тебя с любопытством, а затем указала на Аластора. — Что-нибудь еще, любимый? Глаза Аластора не отрывались от тебя, вглядываясь в каждую деталь. — Я иду на многое, чтобы обеспечить твою безопасность. Есть много демонов, к которым я не хотел бы, чтобы ты когда-либо приближалась, со мной или без меня, — он выпрямился, наконец отвёл взгляд и посмотрел на занавески. — Хотя… я полагаю, что можно было проявить больше такта, рассказывая о таких вещах… От этих слов у тебя отвисла челюсть, а глаза сияли искренним недоверием. Ты моргнула, вглядываясь в его лицо, но всё равно ничего не нашла. Ты не могла сказать, потому ли это, что он отказывался позволить тебе видеть, или из-за шока, из-за которого ты не могла его прочитать. Аластор никогда не признавал, что сделал что-то не так. Что произошло, пока ты спала? Он прочистил горло и повернулся, улыбаясь Рози. — Кажется, это всё, что я хотел сказать. — А ты, милая? — Рози смотрит на тебя сейчас. — Что бы ты хотела сказать? Выйдя из ступора, ты проморгалась, взглянула на Аластора, потом на Гримма и других маленьких теней, окружавших тебя. Некоторые прижались ближе, их голоса хором мурлыкали в твоём уме, помогая немного снять напряжение с плеч. Ты начала со слов… — Я понимаю. — …отчего брови Аластора взлетели. Ты провела большим пальцем между рожками Гримма. — Я понимаю, почему ты расстроен, почему ты взбешён. Но… Волосы словно занавеской скрыли твоё лицо. Гримм приблизился на несколько дюймов, уткнувшись носом в твои руки, и твоё зрение почему-то начало расплываться. Блядь. Ты ненавидела плакать перед людьми. Ты вообще ненавидела плакать. — Почему… — ты закрыла рот, сглатывая, а затем спросила: — Почему ты думаешь, что я предам тебя? — ты вытирала глаза больше, чем собиралась. — Ты, из всех людей! — невесёлый смех сорвался с губ. — Милая, я никогда не говорил, что ты… — Аластор замолк, когда Рози подняла руку. — Возможно, ты никогда этого не говорил, но действовал именно так, — ты покачала головой. — Я делала всё, о чём ты просил. И когда я была не нужна, я делала то, что я хотела, — твои брови хмурились, разочарование, гнев и боль снова и снова всплывали на поверхность. — И всё же ты вёл себя так, будто я чуть не нарушила наш договор и отказывалась от тебя, будто я непослушная, будто я собиралась уйти! Ты до сих пор не посмотрела на Аластора. — Ты серьёзно не понимаешь, почему ты так себя ведёшь? — ты не ждала, пока он попытается что-то сказать, просто продолжила: — Ты ведёшь себя так уже несколько месяцев. Ты навалил больше работы только для того, чтобы убедиться, что я всегда рядом с тобой. Ты начал набрасываться почти на любого демона, который подходил ко мне слишком близко, чего никогда раньше не делал. Ты стал таким… таким собственническим ко мне, что… Ты прерывисто дышала. Рот превратился в смеситель слов, когда ты начала немного жестикулировать. — …Каждый раз, когда я уходила, чтобы провести время с Хаском или… или Ниффти, или мисс Рози, ты вёл себя так, будто я никогда не вернусь, как будто я просто собираюсь уйти. Ты прятался в тенях и просто продолжал пялиться на меня. И было ещё хуже, когда я проводила время с Энджелом. Ты поджала губы, сделала глубокий вдох, а затем сказала: — После всего этого ты отказывался видеть это таким, какое оно есть. Да, конечно, я могла бы проявить и больше такта, но ты был таким блядски упрямым, чего ещё ты от меня ждал? А потом ты… Твои слова замерли на кончике языка, когда ты вспомнила когти Аластора, вцепившиеся в волосы и дёрнувшие их. Нечёткость зрения увеличилась. Блядь. Не плачь, не плачь. — Ты бросил меня, — ты вытерла глаза. — Ты, чёрт возьми, бросил меня умирать. Дай угадаю, в наказание? — с издёвкой выплюнула ты. — Заметно, как хорошо это сработало, да? Я хорошо провела время с ангелом. И Воксом, и Вэлом. Прихватила хорошие сувениры, чтобы напоминать себе об этом. Статические помехи в воздухе немного усилились, только заставляя тебя хмуриться ещё больше. — Если я правильно помню, — заметил Аластор, — ты была той, кто бросился на Валентино, зная, что лучше этого не делать. — Аластор, дорогой, пусть говорит, — мягко упрекнула Рози. — Нет… он… — ты дышала. Ты не хотела этого говорить, но… — Он… прав… — Твои эмоции вышли из-под контроля, ты почти пыталась обвинить Аластора в каждой мелочи, что с тобой случилась. Ты потёрла лицо, слегка вытирая при этом глаза. — Я добровольно пошла к Вэлу… Я сделала это ради Энджела… — ты взглянула на свою руку. — Он так много сделал для меня, я… я боялась, что он серьёзно пострадает — может быть, даже умрёт — потому что помог мне и ничего не сказал Вэлу. По крайней мере, так это выразил Вэл, — ты похлопала себя по лицу и застонала. Так чертовски глупо. — Не начинай читать мне лекции. Я знаю, что это было глупо, я знаю. Снова потирая лицо, ты вдруг спросила: — Знаешь ли ты, что Вокс сказал мне, как разорвать наш договор? Ты не видела, что Рози или Аластор напряглись при этом. Ты не видела, как они обменялись взглядами, нахмурив брови. Ты чувствовала, как тени вокруг беспокойно шевелились, хныкали, их шёпот был непонятен, но ты могла чувствовать исходящие от них беспокойство и печаль. — Он сказал мне. И ты хочешь знать, что я сказала? — ты смотрела на Аластора, слёзы лились из-за постоянной угрозы. — Я сказала ему проваливать. А потом чуть позже я ударила его по лицу, — ты видела, как на его лице смешалось несколько разных эмоций, главная из которых — гордость. Задыхающийся смех вырвался из твоей груди, и Ал выглядел так, будто собирался что-то сказать, но ты заговорила первой: — А потом Люцифер пришёл ко мне во сне. — Ты видела, как улыбка Аластора становилась всё меньше и меньше, глаза моргали, моргали. Неподдельный шок отразился на его лице. — Я уверен, что мой слух на мгновение подвёл меня. — Уши Аластора дёрнулись в твоем направлении, когда он немного наклонился вперёд. — Ты сказала Люцифер, верно? Люцифер Морнингстар? — Король Ада собственной персоной, да, — ты перевела взгляд на яблоко на тумбочке. Протянула руку и взяла его, крутя в руках. Аластор смотрел на яблоко в твоих руках. — Я подозревал об этом… но не думал, что старик когда-либо сделает такое. И по какой причине ты удостоилась его нечестивого присутствия? — Как и почти любой другой достойный демон в аду, Люцифер интересовался мной. — Гримм забрался на твою руку и обвился вокруг плеч. Он коснулся щеки, его голос мурлыкал в твоей голове, ослабляя напряжение. — Он спросил меня о том же. Убила бы я тебя и разорвала бы наш договор. Я сказала «нет»… и он спросил меня, почему. Ты чувствовала, как Рози и Аластор смотрели на тебя, глаза почти прожигали дыры. Ты заметила, как рука Рози потянулась к тебе, помедлила, а потом отстранилась. Заметила, как Аластор сел в кресло и наклонился ближе, внимательно слушая. — И?.. — он сделал жест, чтобы ты продолжала. Затем он заговорил, его голос звучал намного мягче, чем ты когда-либо слышала: — Не оставляй меня в напряжении сейчас, дорогая. Ты не смотрела вверх. Ты начала срывающимся голосом: — Потому что ты — всё, что у меня есть, — ты закрыла глаза, грудь болела. — Бля… Аластор… я… после всех этих десятилетий… после всего, через что мы прошли вместе… ты действительно думаешь, что я просто попытаюсь убить тебя? Я бы не стала. Мне никогда не приходило в голову убить тебя, попытаться разорвать наш договор и либо найти нового хозяина, либо жить в аду жизнью человека-отступника. И это правда. Ты ненавидела, как горло сжималось, и тебе становилось больно говорить. Ты рассказала Люциферу обо всём этом без особых проблем. — Ты дал мне всё и даже больше, — ты ещё не открыла глаза. — Ты можешь этого не знать — чёрт возьми, тебе, наверное, всё равно, но ты — ты это сделал. Почему так сложно сказать это самому Аластору? — Я никогда не оставлю тебя, Аластор. Я никогда не убью тебя. Не после всего того дерьма, с которым мы вместе столкнулись. Чёрт, кроме мисс Рози, я почти уверена, что я единственная, кто может иметь с тобой дело так долго. — Ещё один слабый смех сорвался с твоих губ. Рози и Аластор тоже хихикнули, и настроение у них поднялось, пусть и ненадолго. Ты медленно дышала, твои плечи дрожали. — Мне плевать, что я тебя разочарую. — Это и ложь, и нет. Это больно. Всё болело. Ты чувствовала призрачную боль во всём теле, заставляющую тебя дрожать и пытаться сжать яблоко крепче, чтобы спрятать его. И всё же болело не только тело, но и голова. И особенно твоё сердце, ты не знала почему. — Мне плевать на то, что я тебя разочарую, если ты расстроен из-за того, что я разозлилась. — Тени прижались ближе, ближе к тебе, мурлыкая, мурлыкая и мурлыкая. — Ты думаешь, что ты прав, и да, немного прав. Ты действительно владеешь мной, я действительно принадлежу тебе, но я никогда не делала ничего, что могло бы поставить под угрозу наш договор. Наконец, ты открыла глаза. Гримм уткнулся носом в щеку, слизывая твои слёзы. Наконец, наконец, ты посмотрела на Аластора. — Я злюсь, что ты ведёшь себя так, как будто ничего не случилось. Как будто ты не сделал ничего плохого. Я злюсь, что ты бросил меня в качестве извращенной формы наказания. — Его лицо оставалось непроницаемо, его пальцы переплетены, и Аластор смотрел на тебя, наполовину скрывая сжатую улыбку. Его глаза были устремлены на тебя, смотрели только на тебя, на тебя. Ты не отвела взгляда, желая наблюдать за его лицом, его выражением, когда сказала: — Я злюсь, что после всех тех неприятностей, через которые ты, очевидно, прошёл, чтобы держать Вокса подальше от меня, ты просто позволил ему сделать то, что он сделал. Я злюсь, что ты позволил Воксу и Валентино зайти так далеко, как они зашли. Я злюсь, что ты ждал… всё это время… чтобы, наконец, прийти и вытащить меня из ситуации, из которой я не могла выбраться сама… после того, как много лет назад ты сказал, что сделаешь это. — При упоминании об этом у него слегка дрогнули пальцы, но он по-прежнему молчал. — И я имею право злиться по этому поводу. Ни Аластор, ни Рози уже давно ничего не говорили. — Я… полагаю, да. — Ты заморгала широко открытыми глазами, когда смотрела на Аластора. — Разрешено злиться, то есть. Не только на это, но и на многое другое, — он откинулся на спинку стула, чтобы сесть прямо. Закинул ногу на другую и переплёл пальцы. — Действительно, — кивнула Рози. — Вам обоим позволено злиться на то, что произошло за последние несколько недель. Но что вам не позволено, так это позволить этому гневу управлять вами. — Какое-то время она многозначительно смотрела на тебя, потом на Аластора. — Вы оба знаете, что лучше не позволять этому гневу взять верх над вами, как это было в тот день. Как это было несколько дней назад. Взгляд Рози, которым она окинула Аластора, показал, что в её словах было нечто большее, чем она имела в виду. Судя по напряженной и натянутой улыбке Аластора, он определенно не любил это вспоминать. Ты хотела спросить, что случилось, но знала, что Аластор, скорее всего, уклонится от вопроса или просто откажется отвечать. — Милая, — сказала теперь тебе Рози, — ты не думаешь рационально, когда злишься. Ты начинаешь позволять злости управлять собой, действовать прежде, чем думать, как ты говоришь… прикусывать кулак. — Смесь между насмешкой и смехом сорвалась с твоих губ. Улыбка Рози была натянутая, грустная. — Нет сомнений в том, как ты получила многие из этих травм, которые теперь имеешь. Ты хмуро смотрела на забинтованные запястья, руки. Рози нежно, как всегда нежно, заметила: — Мы говорили об этом, о том, как помочь тебе справиться с гневом. Отступить, вдохнуть, подышать свежим воздухом… — Сорваться на народных массах, — пробормотала ты, не в силах сдержать лёгкую улыбку в ответ на смешок Аластора. — И это тоже, но чего ты не можешь сделать, так это использовать эти методы, чтобы успокоить себя, — произнесла она уже мягче, — и ты знаешь — ты знаешь, что можешь сказать об этом. Если не Аластору, то мне, — она протягивает вам руку, тихое предложение. — Поговори со мной, любимая. Ты действительно думала, что закончила плакать. Надеялась, что это хотя бы так, но, конечно, это было не так. В уголках глаз снова навернулись слёзы. Твои пальцы дёрнулись, так сильно желая дотянуться до её руки и схватить её, но вспышки… Его хватка крепка, слишком крепка. Чувствуешь, как пальцы щёлкают, щёлкают, а на его лице остается ухмылка. Его голос глубок и полон ненависти, когда он говорит: «Ты заслужила это, это твоя вина». …нежелательных воспоминаний остановили тебя. Вместо этого ты держалась за яблоко, опустив глаза и закрыв их. Несколько слезинок капнули на твои руки. — Я не хочу оставлять тебя, — сказала ты таким мягким голосом. Ты же знала, Аластор тебя слышит, его уши могли уловить почти что угодно. — Я всё еще зла… блядь, я всё ещё ненавижу тебя за то, что ты сделал, за то, как ты себя вёл. Но даже после всего этого… я всё равно не хочу тебя покидать. — Ты сглотнула растущий комок в горле и прерывисто выдохнула, что с таким же успехом могло быть рыданием. Ты не видела, как улыбка Аластора дрогнула, напряглась. Не видела его, желающего протянуть руку и прикоснуться к тебе, расчесать волосы, притянуть тебя ближе, только чтобы отстраниться. Ты не видела, как его руки возились с манжетами рукава в размышлении. Ты услышала, как он наконец хмыкнул: — Тебе нужно сделать гораздо больше, чем просто ударить меня по лицу, чтобы я избавился от тебя, дорогая. — В его тоне была странная нотка, которую невозможно точно определить. Это было похоже на то, как Рози всегда разговаривала с тобой. — В конце концов, с кем ещё мне придётся наслаждаться старым добрым представлением? Раздалось шуршание ткани и, наконец, ты открыла глаза, бросив взгляд в сторону, и увидела в поле зрения красный носовой платок. Ты колебалась, конечно колебалась. Ты ненавидела плакать. Ты ненавидела то, что Аластор и Рози видели, как ты плачешь. Но ни один из них не указал на это, не сказал ни слова. И Аластор, особенно Аластор, ничего не сказал. Он не смеялся, не издевался. Он был не таким, каким обычно был рядом с другими, обезумевшими, страдающими, плачущими. Обычно он смеялся над их горем, даже упивался им. Он делал всё, пытаясь заставить их плакать сильнее. Чёрт, ты же видела, как он это делал, ты ему помогала. Не в этот раз. Ты протянула руку, колеблясь в последний раз, затем взяла носовой платок и вытерла глаза, лицо. Шмыгнуть носом, высморкаться. Ты, даже не задумываясь, выдала: — Трудно найти такого партнера для танцев, который мог бы вальсировать через реки крови, как ты. Твой смех больше походил на тяжёлый выдох, и когда ты подняла голову, чтобы посмотреть на Аластора, на его лице появилось странное выражение. Его глаза сияли так, как ты никогда раньше не видела, его улыбка стала больше искренней, чем натянутой. Эта улыбка походила на его улыбку, когда он учил тебя игре на фортепиано. Блядь. Ты всё ещё злилась на него. Ты всё ещё ненавидела его. Но… Если бы тебе пришлось быть честной с самой собой… Ты скучала по этой улыбке.