Ты принадлежишь мне

━━━━━━◇◆◇━━━━━━

Вы с Хаском никогда не упоминали, о чём говорили в тот день. Но ты стала замечать, что он начал ходить немного медленнее, когда ты шпионила за ним. Он больше не разговаривал с тобой так грубо, как раньше, и проявлял больше терпения к твоим вопросам. Также он иногда делился советами, показывал, как правильно лавировать в толпе, как незаметно обокрасть кого-нибудь. Потом он начал заключать с тобой пари. Всё начиналось достаточно невинно: он предложил проверить, сможешь ли ты пройти через толпу, ни с кем не столкнувшись, и если нет — ты покупала напитки. Эта забава немного вышла из-под контроля, так как твой долг ему теперь насчитывал не один десяток стаканов. Такой подход не помогал полюбить сложные задачки, только сделал тебя немного упрямее. Горький опыт также научил тебя не только не пытаться перепить Хаска, но и никогда не заключить с ним пари, потому что он намного чаще выигрывал, чем давал тебе сделать это. Когда вы оставались в уюте и каком-никаком уединении твоей квартиры, сидя рядом, он обнимал тебя крылом. Иногда даже гладил по голове. На самом деле вы почти не говорили в такие моменты, просто сидели, пили и слушали музыку, раздающуюся из радио, но это было довольно умиротворяюще. В такие моменты в его глазах читалось определённое выражение. Взгляд говорил, что он понимал тебя. Это было странно: знать кого-то, кто действительно понимал, что ты чувствовала. Как ты чувствовала. Через что ты прошла. Возможно, у Хаска не было всех подробностей — ты не уверена, что у тебя были умственные или эмоциональные силы вспомнить ваш разговор — однако он всё равно просто… понял это. Подобное было непривычным, но приятным. Спустя какое-то время ты даже начала присоединяться к нему за столами для покера или блэкджека. Несмотря на разнообразие твоей одежды, демоны мгновенно узнавали в тебе помощницу Аластора и начинали нервничать. Это было объяснимо, учитывая твою репутацию, но со временем они всё же успокоились. Однако были и те демоны, кто знал тебя после твоего недельного загула с Энджелом. Что означало множество вопросов. Множество очень неудобных вопросов. Правда, шипения Гримма и «Отъебись» от Хаска обычно было более чем достаточно, чтобы заставить этих демонов заткнуться. Стоило упомянуть, что «присоединяться к Хаску за столом» в большей степени означало «присоединяться к его жульничеству». Понадобилось время, но вы совместно с Хаском разработали целую систему. Гримм и другие тени подсматривали карты противников, а ты изменённой азбукой Морзе сообщала их Хаску. Было весело, действительно весело видеть лица демонов, когда они понимали, что проигрались до нитки. И Аластор это всё замечал. Естественно, он замечал, это же Аластор. Его глаза всегда следили за тем, как ты общалась с Хаском. Как тот начал стоять или сидеть чуть ближе, чем раньше, больше следить за твоей спиной, пока вы втроём были на «прогулке». Он замечал, что и ты стала держаться ближе к Хаску, чаще улыбаясь, болтая с ним. Ты знала, что от него не укрылось и то, насколько сам Хаск выглядел расслабленнее в твоём присутствии и быстрее успокаивался от твоего прикосновения к плечу. Ал всегда склонял голову набок, а его глаза сияли любопытством. Вряд ли он ревновал. Если бы он хотел сделать тебя только своей собственностью, он бы это сделал без раздумий или замечаний совести. Его любопытство было скорее связано с этой новой стороной Хаска, до этого неизвестной ему. Эта теория только подтвердилась, когда в один из дней вы расположились с Аластором в квартире, чтобы распланировать следующие недели. Он сел рядом, пока вы оба потягивали свежесваренный кофе, и внезапно сказал: — Кажется, ты сблизилась со стариной Хаскером, моя дорогая, — он чуть наклонил голову. — Мне любопытно, как и почему это происходит, если ты, конечно, будешь так добра рассказать. Ты пробежалась взглядом по его лицу. Кроме уже привычной улыбающейся маски, которую он не снимал, читалось неподдельное любопытство. Твоя первая реакция на вопрос — лёгкая озорная улыбка. Иногда надо было и его поддразнивать. — Что такое, Ал? Ревнуешь? Аластор моргнул. Дважды. И рассмеялся, запрокинув голову и изящно положив руку на грудь. — Ха-ха-ха! Ревную? Милая, ты рассказываешь такие смешные анекдоты! — он наклонился к тебе, почти соприкоснувшись носами, и его рука скользнула по твоей щеке, взяв за подбородок. — Ревность — не то слово для моих эмоций. Никогда не чувствовал её. Я знаю, что принадлежит мне, и мой дорогой Хаскер знает, что ты моя. Просто любопытно, почему вы внезапно стали хорошими друзьями. — Какой забавный способ сказать, что ты не знаешь своего давнего партнёра. — Его голова наклонилась в другую сторону, а улыбка начала становиться всё шире, отчего глаза становились ýже. — Хаск будет просто убит горем, если узнает, что ты совсем не знаешь его. — Когти Аластора нежно постукивали по твоей щеке в терпеливом ожидании. Ты тихо рассмеялась: — Что случилось? Не можешь смириться, что обычно ты постоянно подкалываешь? — Приятно видеть твою прелестную улыбку, моя дорогая. Но моё терпение не безгранично, — его пальцы сжались чуть сильнее. — Ладно, ладно, не ломай рога, — ты оттолкнула руку, едка не поцарапав его когтями кожу. — Честно говоря, Аластор, не знаю, — ты покачала кружкой с кофе, закрутив его. — Однажды после очередного геноцида мы просто болтали. А потом мы просто… поняли друг друга, вроде как. — Вот как? — Аластор снова наклонился ближе, обнимая тебя за плечо и притягивая к себе. Он чуть ли не дрожал от возбуждённого интереса. Его пальцы зарылись в твои волосы, и ты не смогла бы скрыть секундного напряжения, даже если бы попыталась. В его движениях не было резкости, он не дёргал, больше распутывал пряди. Ты не была уверена, воспринимать ли это поведение как проявление нежности и искреннее желание помочь тебе расслабиться, или же это его попытка занять руки от неспособности сидеть спокойно. Тебе всегда казался ближе второй вариант. — И о чём же вы болтали, что посеяло семена такой крепкой дружбы? Чёрт, ты… явно не хотела снова об этом говорить. Ты могла почувствовать, как глаза Аластора просвечивали тебя насквозь, пока ты изучала кружку. Повернувшись к нему, ты встретилась с его взглядом, в котором мерцал торжествующий свет. Ты закатила глаза и вздохнула. Ты уже знала, что не имело значения, хотела ты об этом говорить или нет. Если Аластор хотел получить ответ — он его получал, так или иначе. — Мы говорили о наших жизнях наверху, — ты медленно отпила кофе. — О том, что Хаск делал после твоей смерти, и… немного о том, чем я занималась до встречи с тобой. — Занимательно, — он начал играть с твоими волосами, накручивая пряди на пальцы. — И что же делал Хаскер после моей смерти? Старик ничего не говорил, чем просто разбил моё сердце. — Уверена, что не говорил. — Он посмеялся над твоим ответом. Ты лишь пожала плечами. — Мы не много болтали. Он упомянул, что был солдатом в армии, но никогда не рассказывал ничего конкретного. — Солдат? Хаскер? — Аластор рассмеялся. — Вот оно что! Никогда не думал, что у старика было желание сделать что-то такое! Это замечание раззадорило уже твоё любопытство относительно личности Хаска во время его жизни наверху во времена Аластора. Но не успела ты задать крутящийся на кончике языка вопрос, Ал успел первым: — О чём ещё болтали, дорогая? — Ну… — ты поправила бабочку, пытаясь занять руки чем-то кроме кружки с кофе. — Просто… немного о… понимаешь… моём… — ты сомневалась, сглотнув. — О людях, с которыми я жила. Которых ты убил. Аластор одобрительно замычал, и это переросло в тихий смех. — Ах, да, припоминаю. Частенько вспоминаю их крики чистой боли. — Ага… Обрывки воспоминаний вспыхивали в твоей голове. Воспоминания о человеке с поднятыми кулаками, бьющем, царапающем, дёргающем, пока не ломались кости. Рот, растянутый в злобной усмешке. Голос, никогда не извиняющийся, сердитый. «Ты знаешь, что заслужила это. Это твоя ошибка. Твоя вина». — Ну… — ты смотрела на руки. — Мы немного поговорили об этом. Немного, потому что… кхм… я не хотела… понимаешь… блядь… Ты прервала бессвязную болтовню, когда почувствовала, как рука Аластора выскользнула из волос, и он поёрзал. Его палец подцепил твой подбородок, вынуждая тебя поднять голову и взглянуть на него. Затем указательными пальцами приподнял уголки твоих губ в улыбке. — Эм-м… Ал? — Улыбнись, моя дорогая, — он не убрал руки. — В конце концов, твой наряд не завершён без неё. Нельзя давать другим видеть себя обнажённым, — смешок сорвался с его губ. — Ты помнишь, что я сказал тебе, когда ты только попала сюда? — Ал, это было несколько десятилетий назад. Его улыбка лишь стала шире, он приблизился, всё так же не убирая пальцы от твоих губ. — Один намёк на слабость может быть использован против тебя. И поверь, при первом удобном и не очень случае он будет использован. Твоё прошлое может быть трагичным, это правда. Но ты должна носить его как щит, а не гирю, — наконец он убрал руки и потрепал тебя за щеку. — Нет ничего хуже, чем позволить сопернику увидеть твою слабость. Как только он отодвинулся, откинувшись на диван, ты потёрла щёки, хмурясь. Ты знала, почему он всё время улыбался. Но также ты знала, что, несмотря на постоянную улыбку, всё ещё были люди и вещи, которые были ему не по зубам. Были вещи, которые его раздражали и прямо-таки выводили из себя. Ты не могла не вспоминать тот давний разговор с Рози. В голове крутился вопрос: что же заставило Аластора нахмуриться? Одна мысль об этом казалась… немыслимой. Воображение даже не могло создать его хмурящийся образ. Да, ты хотела бы спросить его об этом, но прекрасно знала, что лучше даже не пробовать, поэтому просто прикусила язык. Взгляд Аластора скользнул по твоему лицу. — Всё ещё напряжена, моя дорогая? Так не пойдёт! — он подсел ближе, с энтузиазмом глядя на тебя. — Как насчёт шутки? Я нахожу закономерным, что пара хороших шуток всегда помогает поднять настроение, когда я сам чувствую напряжение. — Во имя Люцифера, не надо… — ты никогда не признаешь открыто, что его шутки ужасно уморительные, хотя твоего смеха и так достаточно ему для понимания, что они нравятся тебе. Но ему не обязателен этот пункт для увеличения его и так уже раздутого эго. Он приобнял тебя за плечи. — Очень жаль, драгоценная! А теперь скажи мне: почему шутить можно про всех, кроме безногих? — Блин… — ты медленно взяла себя в руки. Ну началось… — Почему? — Потому что шутки про них не заходят! Ха-ха-ха! — Аластор откинул голову в приступе хохота, и его рога случайно царапнули стену позади. Ты потёрла лицо и застонала, но на лице мелькнул намёк на улыбку. — Боже, Аластор, это было ужасно! — А ты знаешь, из чего состоит салат «Брут»? — О, нет, он продолжал. Почему он продолжал? — Даже не догадываюсь, Аластор. Из чего же? — «Брут» — это тот же «Цезарь», но предательски без курицы. Очередной приступ смеха Аластора заставил тебя застонать громче, но стон таки перерос в тихий смех. Ты знала, что это только разжигало огонь его эго, но не могла не смеяться над тем, насколько шутки были ужасно плохими. — Откуда ты вообще берёшь эти шутки? — Прекрасный вопрос, дорогая! Увы, это печальная история, которую я не могу рассказать. Своего рода коммерческая тайна, передаваемая в моей семье на протяжении многих поколений! Что ж, хорошо. Хорошо! В эту игру можно играть и вдвоём! — Прекрасно. Однако у меня есть важный вопрос, — ты прикусила губу, пытаясь не засмеяться раньше времени. Аластор приподнял бровь. В его глазах читалось понимание, но он всё равно подыграл: — Я буду чрезвычайно счастлив ответить не наго, милая! Давай, дерзай! — Как получить святую воду? — Хм-м… — он постучал пальцем по подбородку в притворной задумчивости. — Почему-то у меня нет предположений. Абсолютная пустота в голове, — его чеширская улыбка стала невероятно широкой. — Но ты определённо знаешь рецепт, не так ли? — Аластор, ответ лежит на поверхности, — ты цокнула, покачав головой. — Всего лишь надо нам убраться из неё! На мгновение повисла тишина, пока оба пытались понять, кто засмеётся первым. В конце концов, вы сдались одновременно, впадая в приступ смеха. — Ах, классика прекрасна, моя дорогая! — Аластор погладил тебя по голове, и в его голосе звучала гордость. — Кажется, здесь на сегодня мы закончили. Пойдём, прелесть! Что думаешь насчёт хорошего шоу перед ужином? Он буквально вскочил с дивана и протянул тебе руку, которую ты с радостью приняла. Подняв тебя на ноги, он приобнял тебя за плечи, связывая ваши руки меткой договора. — Ты же знаешь, Ал, я бы ни на что это не променяла это времяпрепровождение. Где будет шоу на этот раз? — Хм… А это, дорогая, действительно хороший вопрос! — Вы прошли через тени на улицу, и он в задумчивости огляделся. Приближалась зима, и воздух с каждым днём становился всё холоднее. Тем не менее, ваша с Аластором связующая метка, казалось, работала как объятие, не давая чувствовать укусы холода. — Прошло много времени с нашего посещения восточных районов Пентаграмм-сити. Что об этом думаешь, прелесть? — Если я верно помню… была пара демонов, чувствовавших себя слишком комфортно, — ты лукаво взглянула на него снизу вверх. — Некоторые даже шептались, что они в безопасности от Радио Демона. Не знаю, как для тебя, но для меня такое поведение недопустимо. — Ха-ха! Я согласен, милая, это никуда не годится, — его улыбка приобрела зловещий оттенок, а глаза прищурились до пары светящихся прорезей на лице. — Кажется, нам пора? — Показывай дорогу, любезный сэр. . . . . . Итак, для знатоков английского и любителей сомнительного юмора — оригинальные шутки Аластора и Рэд! “What do you call someone with no body and no nose?” “Ugh… What?” “Nobody knows!” “Did you know the first French fries weren’t actually cooked in France, my dear?” “No… I didn’t, Alastor. Where… where were they cooked?” “They were cooked in Greece!” “How do you make holy water?” “Hmmm… Why I’m not sure, my dear. You wouldn’t happen to know, would you?” “Alastor, the answer is quite simple. You boil the hell out of it!”