Колокол моей души

"Это всегда случается в одно и тоже время... Колокольный звон в моей голове, который я слышу два раза в день с семи лет. С годами он становится всё громче, причиняя мне нестерпимую боль. Я не желаю расстраив" — грифель карандаша резко ломается, а в тот же миг тёплые женские руки ложатся на болезненно худощавые плечи. — Ты собрала чемодан? — Спрашивает совсем тихонько, оставляя невесомый поцелуй на тёмной макушке. — Ангелин, ну сдалась нам эта поездка. Ты ведь знаешь, что ничего не изменится. Море, как в сказке, меня не излечит, да и денег столько потратим. Мы проходили это уже много раз. Было слышно, как Изосимова судорожно выдыхает, слёзы подходили к её глазам, но она редко позволяет им выйти за пределы слегка опухших, из-за бессонницы, век. Я не хочу её расстраивать, наверное только из-за этого я согласилась на эту бессмысленную идею. Я самая настоящая обуза, так ещё и с характером. Как она меня ещё терпит? Она уже перестала реагировать на мои попытки разозлить её до такой степени, чтобы она наконец ушла от меня. Перестала вообще на многое реагировать. Всё чаще я замечаю её притворную улыбку в конце моих приступов, всё чаще я обнаруживаю её по ночам за чтением книг и обзвоном докторов. Не сдаётся. Не перестаёт пытаться облегчить мои каждодневные страдания своими усилиями. Многие темы наших споров и разногласий ушли на второй план, когда мы съехались. Кажется, это было через полгода после нашего знакомства. С этого момента прошло уже четыре года. Надо же, четыре года я испытываю вину, которая даже не сравнится с моими физическими болями. Я тяну на дно. Я топлю, я, блять, убиваю её! — Мне осталось сложить только одеж... — началось. Руки судорожно тянутся к мобильнику, без пяти шесть. К этому невозможно подготовиться. Краем уха слышу, что Ангелина ушла в ванную, прохладную воду напускает. Возвращается. Без двух минут. Две чёртовы минуты. Я уже не понимаю как оказываюсь в ванной комнате, перед глазами всё плывёт. Возлюбленная помогает снять одежду, а я шаркаю по холодному полу, спотыкаясь на ровном месте. Залезаю в ванну и слышу чувствую, как она ругает себя, что упустила время. Выключает кран. От прохладной воды меня знобит. Ну вот и началось. Звон разрывал на части: моё тело, мою голову, меня в собственной голове. Жизнь стала болью, которая была ужасно невыносимой. Она сковывала и терзала, с каждым днём убивая меня. Этот колокол в голове – моё неизлечимое проклятие. С ним я встречаю рассвет и провожу каждый вечер. От него не убежишь, его не обезвредишь, с ним можно только научиться жить. Ангелина забирается длинными пальцами меж прядей, массируя голову и всячески пытаясь снять боль. Проводит по руке, а я вцепляюсь ей в плечо. Слышу, как она сдерживает крик. Завтра там точно будет синяк. Прости меня, моя милая Ангелина.

* * *

Целый день мы добирались до острова, а после ещё час до единственного отеля тут. Связь ловила плохо, а интернета и подавно не было. Такое чувство, что он был вне цивилизации, хотя население тут было около трёх тысяч, если скомканная брошюра отеля не врала. Он был хиленький, отнюдь не большой. Изображение четырёх звёзд давно выцвело от солнца, как и само здание. Теперь он выглядел на звезды три, а то и вообще две. Но было как-то плевать, хотелось поскорее домой, хотелось, чтоб Ангелина смирилась и наконец успокоила все свои попытки излечить меня. Телефон сел, уже темнело, но здесь как будто всегда темно. Будучи уже в обшарпанном номере (спасибо Вселенная, что без грызунов и тараканов), Изосимова опять пыталась всунуть в меня очередные таблетки, которые достались ей по рекомендациям доктора в аэропорту. От них уже тошнило, я итак перестала набирать нужную мне массу из-за них. Стоило мне взглянуть на белые пилюли, как лицо скривилось в гримасу отвращения. Может она бы и не искала каждый раз новые препараты, если бы я парочку раз не притворилась, что боль стала меньше? — Не буду. После ужина может быть. — Миленькая моя, ну может помогут. Скоро шесть, выпей. Доктор сказал, что эти точно должны помочь, у него были подоб.. — Ангелина так и не договорила, но суть её фразы была более чем понятна. — Таблетки, таблетки, таблетки! Они мне не помогают, никогда не помогали! Неужели ты не понимаешь? На что блять надеешься? Я просто хочу поскорее сдохнуть! — Сорвалась, не выдержала. Мне надоели все темы, что касаются моей мигрени. Чувствую себя ни на что не способным инвалидом. Ещё и это обращение... «Миленькая моя», как к ребёнку. Сколько уже раз я просила не обращаться ко мне так? — Скоро буду. — Хлопаю дверью, демонстрируя своё недовольство сложившейся ситуацией и спускаюсь на первый этаж. Слышу чьё-то «Здравствуйте», но даже не смотрю по сторонам. Свежий воздух приятно наполняет лёгкие. Может и не такая плохая идея была сюда выбраться? Симпатичненько тут. Как будто здесь время остановилось в девятнадцатом, а может и в восемнадцатом веке. Современные постройки прикольненько миксовались со старыми домиками. Чем глубже в дворы я заходила, тем тревога всё больше нарастала. Здесь уже не было «симпатичненько», постоянные тупики. Хоть клаустрофобии у меня нет, но тесные пространства и улочки начали напрягать. Надо бы возвращаться к отелю, но всё начало плыть, я уже едва ли что-то видела. Какой-то очередной узкий переулок, вокруг одни стены. Сползаю по холодной каменной стене и слышу первый звон. Второй, а мне всё хуже. Третий. Что я там говорила? Нет, я не хочу умирать. Только не сейчас. Жить, хотя бы ещё немного. Пожить. Девятый... вокруг съедающая темнота. Ангелина наверное сейчас волнуется. Десятый. Дойти доползти до отеля, извиниться за свои слова. Одиннадцатый. Привыкаю, боль не кажется такой ужасающей. Вот и последний, заключающий мою агонию, двенадцатый удар. Выжила. Прикрываю глаза, чтобы немного передохнуть. — Доброе утро. — Голос мужской, не понимаю чей. Очень знакомый. Веки слиплись так, что невозможно даже подглядеть в маленькую щёлочку между ресничками. Ну же, надо всего лишь открыть глаза. Никого. Никого нет. Я всё в том же пугающем переулке. Ни одного человека на улице, все как будто вымерли, но кое-где свет всё же горел, развенчивая мысли о острове-призраке. Глюки? Может быть. В таком состоянии чего только не может быть. Надо возвращаться, нужно извиниться. — Ага, как же, а мне потом ищи свои же вещи! — Воскликнула тёмноволосая женщина, чуть не сбив меня с ног на входе в отель. Хотелось окликнуть её, но она быстрым шагом уходила всё дальше, набирая чей-то номер. Ну и фиг с ней. — Подождите, Виктория Германовна! — Перепуганный консьерж выскочил вслед за дамочкой. Может она крупная шишка какая? Ещё по приезде было ощущение, что консьерж всегда запыханный, взволнованный. Я бы не смогла нормально работать в подобной сфере. Это ж постоянный контакт с людьми. Для меня это было бы сущим адом. Общение я конечно люблю, но терпение моё вовсе не железное. Что не понравится – сразу пошлю куда подальше. Скрипучая дверь отворяется и пропускает вперёд. В воздухе уже витает родной запах, который давно въелся в стены нашей квартиры. Даже не знаю как бы я смогла его описать. Было похоже на смесь любимых лилий Изосимовой и чая на травах. Может он и не ярко выраженный, но мне знатно сшибал голову. — Ангелин, я походила чуть и подумала... — смысла продолжать речь не было, ведь возлюбленной в номере не оказалось. Блин, а если она пошла меня искать? Расстроила её наверное резким уходом. Прости меня, моя милая Ангелина. Напряжение витает в воздухе, словно невидимая ткань, готовая в любой момент разорваться. Прошло три часа, а Ангелина ещё не вернулась. Тьма уже полностью поглотила весь остров. Надо уже что-то делать, а не сидеть на месте. Не может же она меня проучить таким способом? Или..? Бляяять. — Ой, здрасте, вы не видели здесь Ангелину Юрьевну, она ещё в аэропорту к вам подходила, помните? — как же мне повезло наткнуться на доктора. Судя по тому, что он сидел у стойки регистрации ещё перед тем, как я вернулась в отель, то вполне возможно, что он мог заметить хотя бы направление, в котором двинулась Геля. — Как же, помню. Не выходила она, до пяти точно. Как ваша мигрень? — создалось ощущение, что мужчина или лукавит, или что-то недоговаривает. То есть, он здесь чуть ли не пять часов сидит? — До утра я от неё свободна. Почему вы не поднялись в номер? — Вы представляете, этот, извините меня, идиот за стойкой, сказал, что я здесь не живу. Сказал, что все номера уже заняты, и тот, который был якобы моим, – в том числе. Он так и сказал «якобы ваш», как будто я вру. Зачем я тогда прибыл сюда, чтобы сидеть на диване все эти дни? Я грустно усмехнулась, пожав плечами, и хотела уже ответить, как администратор подозвал моего собеседника. — Константин, подойдите-ка, ну вот, смотрите.. Чёрт, так значит, что Ангелина не выходила? Тогда куда же она подевалась? С окна сиганула что ли? Столько вопросов, но ни одного, мать его, ответа. Не могла же она под землю провалиться.. Я заглянула в ресторан, который смахивал на дешёвый бар, заодно поспрашивала рыжеволосую официантку. Пошаталась по коридорам, пока уборщица не стала кидать на меня косые взгляды, будто я собираюсь что-то украсть или к кому-то вломиться. Оставила Ангелине наверное около ста пропущенных. Нет, ну она точно куда то ушла! Так бы телефон точно остался в номере.

* * *

Взгляд Лины тускнеет, гаснет свет, а сердце кровоточит от боли, не находя утешения в нижнемирных муках разлуки. Безумно бьётся, словно проклятое, сердце, ищущее потерянную половину, без которой оно не может биться в такт жизни. Она просыпается только в одиннадцать утра, заснув около семи. Без мигрени. Без проклятого звона в уставшей голове. Зато теперь разрывается сердце от преследующих переживаний. Никто. Абсолютно никто не видел её Ангелину. Что ж, ложь иногда может быть незаметной. Бедная Джебисашвили уже думала и о том, что Ангелина Юрьевна её затянувшаяся галлюцинация, и о том, что она сама себе выдумала такое чудное чудо, диво дивное. Только вот докторишка её тоже видел. Лишь за это цеплялось её, уже не совсем трезвое, сознание.

* * *

— Знаете, Лина, я здесь не впервые. Есть тут местечко одно, где туристы теряются постоянно. Стоит там проверить, — говорит мне Константин. А раньше нельзя было об этом рассказать? Мы уже час разгуливаем по острову. Даже начало на экскурсию смахивать. Мы перешли на другую часть острова через небольшой лесок. Холод пробирал тело, но без Ангелины я сегодня в номер точно не вернусь. Сейчас я бы отдала всё на свете, чтобы услышать мною нелюбимое «моя миленькая». Пожалуйста, назови меня так ещё раз. — Стоит тут проверить. — О боже, перед нами предстало заброшенное здание, похожее на бывший санаторий или нечто в этом роде. Костя, извините, Константин Константинович, уже рассказывал о нём по пути. Здесь обычно ошиваются наркоманы да пьяницы. В нос сразу бросился неприятный отсыревший запах. Стены были расписаны различными граффити, конечно не обошлось и без разных слюрных словечек. Заброшенные здания всегда меня пугали, но оно было небольшим, да и мало ли там обнаружится хоть след Гели? — Лина, шнурки. Лучше завязать, — сказал доктор. Я посмотрела вниз, взглянув на кроссовки, – и правда. — Вы идите, я сейчас… — Уж лучше подожду. Я как можно быстрее стала зашнуровывать обувь, а когда закончила, то увидела, что Константина нет. Огляделась вокруг – нигде нет. Одни стены и узкие проёмы без дверей. Ушёл что ли? Как мог так бесшумно раствориться в здании? Я прошла чуточку дальше – ни одного проёма, вернулась назад – стены. Что за..? Как такое возможно? — Вам помочь? — Раздался томный голос из-за поворота. Ко мне вышел худощавый мужчина в костюме и белых перчатках. Он протянул руку, а я инстинктивно её пожала. — Фад, очень приятно увидеться лично, — Он меня знает? Откуда? — Лина, — выдавливаю улыбку, а сама ищу глазами доктора, которого и след простыл. — Хорошо, что вы приехали, — сказал мужчина, только сейчас отпустив мою руку. — Я? — Что-то здесь не то. Хорошо одетый наркоман? Класс. — Вы, — сказал он. — Я вас ждал, все вас ждали. — Вы, наверное, ошиблись. — Пора сматываться. Наверное, Константин сейчас ждёт где-то у входа. — Как я мог ошибиться, если вы сами пришли ко мне? И я даже знаю, зачем вы пришли. — Знаете? Вряд ли. — Вы пришли избавиться от боли. Я не могла пошевелиться, всё будто онемело. Душа словно отделилась от тела. — Каждый, кто приходит ко мне, хочет либо обрести что-то, либо расстаться с чем-то. — Не понимаю, о чём вы, до свидания. — Я пячусь назад, понимая, что действительно испугалась. Да что там! Я готова была убежать, только вот видела бы нужный проход... — Я помогу вам. — Мужчина подошёл ближе. — С чего бы? — С того, что вы поможете мне. К сожалению, у вас нет другого выхода. — Слова его звучали тихо, осторожно, размеренно. Что-то манило, тянуло. Словно сам Сатана подошёл ко мне и предложил нечто ценное в обмен на душу. Ценное... Звон! Я бы отдала всё, чтобы не умереть от этого, чтобы не мучиться от этого! Я словно медленно умираю. — Вы не просто умираете. Вы чувствуете как умирает ваше тело. И вы это ощущаете два раза в день уже более двенадцати тысяч дней. — Откуда вы?.. — Это немало, не правда ли? Нет, я бы прожила с болью, я бы прожила с мученьями. Я готова умереть, взамен на что-то действительно ценное. Взамен на мою... — Ангелину? — Вы её знаете? — Вы же сами о ней заговорили. — Когда? — Только что.