Две стороны монеты

Розария наблюдала за происходящим со стороны, прочитывая каждое движение губ и тел двух мужских фигур: «Первый подходит. Часто дышит. Волнуется. На него не смотрят. Хмурится. Становится напористее: по более уверенным движениям видно. Второй в напряжении: опускает голову ниже, плечи приподнимает. Тот не успокаивается: подставляет лицо ближе. Сработало – на него взглянули. Грозно, недовольно. Они что-то обсуждают. Сидящий снова хмурится. Ему подают заказ. Отходит. Он оборачивается назад на три секунды. Идёт к столу…Тревога во взгляде сменилась на тихую тоску», – так ей удалось лицезреть картину без звуков. Очи монахини пусты и прозрачны, как у слепца, только верить им нельзя. Взор ни чуть не уступает остроте копья: она видит всё, что незримо обычным людям…Конечно. Ведь не каждому второму приходилось стоять на посту, оберегая сон "отцов". «Запомните: веки ни в коем случае не должны опускаться до окончания дежурства! Через бьющие метели в лицо, сквозь пелену перед глазами от голода – глядите в оба. Не вздумайте закрыть их хоть на миг!» – таков закон разбойников, что гласит для всех одинаково, будь ты стариком или ребёнком. Розария всегда его соблюдала в надежде на скорый конец смены. Но даже после наступления долгожданного перерыва – глаза сложно было сомкнуть то ли от животного инстинкта самосохранения, то ли от маленьких кристалликов на тонкой коже и ресницах. Ледяная корочка помогала лишний раз не моргать до двух часов ночи, а после лишь мешала насладиться заслуженным пятичасовым сном. Ирония крио. Посему натренированные мышцы с лёгкостью сейчас держали её веки. Шум слился с тишиной в голове, змеиный зрачок уставился в одну точку, игнорируя иные объекты. Даже когда парень перевёл взгляд на неё – девушка продолжала глядеть вдаль, будто бы ничего не замечая. Кэйе подумалось, что она смотрит так из-за желания поскорее выпить, но почему-то глаза говорили обратное.

…

“Откройте глаза свои!” — Наслаждайтесь, – он поставил заказ перед Розарией, прежде чем та перенаправила свой интерес на бокал. Сам же Альберих не торопился занимать место напротив двух коллег. – И вам добрый вечер, достопочтенные Действующий Магистр Джинн, – последовал низкий поклон, на который адресат отреагировала искренней улыбкой, – и Лиза Минчи! — А поцеловать руки дам? – хитрые зелёные глазки сощурились, а правая рука элегантно сама протянулась к единственному джентльмену в компании. Кэйа усмехнулся, однако на лице читалась нежность. Лёгкое движение, и его губы уже соприкасаются с кожей перчаток. Рыцарь было потянулся к руке Джинн, но та со смущением спрятала её под стол. — Лиза, ты как всегда! – девушка бросила недовольный взгляд на библиотекаря. Минчи в ответ хихикнула: уж чертовски мило выглядела в этот момент подруга! – Кэйа, не слушай её. Оставь эти формальности в штабе! Вовсе не обязательно так любезничать. — Не пойми меня неправильно, но я это делаю не от чувства долга, а от собственного желания, – Альберих состроил обиженную мину, мол, сие слова очень задели его достоинство. – Другое дело, если бы я отдал честь, как подчинённый. Вот где официальность! Я же напротив всего лишь хотел одарить поцелуем, как старый друг. Мне даже обидно стало, что ты приняла мой жест за лесть! — Прости, я не хотела… — Ох, да будет вам обоим! – голос Действующего Магистра прервала ладонь на её устах. – Дорогуша, он просто шутит. Верно? Кэйа негромко засмеялся: «Да! Верно. Не извиняйся, Джинн», – наигранный тон сменился на спокойный и более привычный. Наконец он сел рядом с Розарией. На весь этот спектакль она либо закатывала глаза, либо смотрела исподлобья. Монахиня не любила проводить время в компаниях. Её круг общения ограничивается от одного до двух человек. Весёлым пьяным посиделкам она предпочитает разговоры с глазу на глаз. Однако, данных персон язык не поворачивается назвать шумными пьяницами. Сейчас перед ней одна из них потягивала сладкий чай, вторая сжимала ручку кружки крепкого кофе, пока третий пытался откупорить бутылку. Пожалуй, он один, кто хоть как-то баллотируется на звание "любителя много выпить". Не "пьяницы" – абсолютно точно. Алкоголиков волнуют в жизни три вещи: "Где выпить?", "Что выпить?", "С кем выпить?". Кэйа напротив задаётся множеством вопросов: "Что?", "Где?", "Куда?", "Зачем?", "Почему?", "Как?" – и все, как один, упираются в дела города. Капитан много трудится во благо Мондштадта, посвящая всего себя его защите. Можно сказать, Альберих убил двух зайцев одним выстрелом, совмещая вино и работу. Львиную долю дел Ордена он раскрыл в таверне, орудуя языком вместо меча. А что касается самой Розарии…Она чуть больше отдаёт предпочтение сигаретам. Терпкий дым давно стал для неё нечто привычным, что удивляет местных. Мондштадт – город вина. Не табака. Мондштадтцы почти никогда не курят: для жителей – это странно. Только ей плевать. Плевать на косые взгляды. Она плевала с высокой колокольни на мраморный пол веры, как в переносном, так и в буквальном смыслах (правда, после сама же вытирала след). Чай, кофе и вино – такова сегодняшняя компания Розарии. Рада ли она ей? Навряд ли. Раздражена? Никак нет. Монахине просто-напросто всё равно. С другой стороны…Пожалуй, она была бы непрочь заиметь третье без предыдущих пунктов. Ведь они в начальный план не входили. Нестрашно. В любом случае, вина сейчас намного больше.