Театр теней

Что у вас ассоциируется со словом «ворон»? Наверняка в голову вам приходит та самая склочная, до жути мрачная, да и в целом весьма скверная птица.    Вороны обладают отличным зрением и обонянием, в питании они вовсе не придирчивы, даже способны заклевать другую ни в чем не повинную птицу. А их уму и хитрости еще стоило бы позавидовать. Птица-воровка, которая при виде драгоценного металла, утащит его к себе в гнездо. Она отнимет у вас все то, что ей нужно. Все то, что бросится ей в глаза.     Непременно, такой вариант имеет место быть. И стоило бы сказать, что такой вариант довольно-таки неплохой. Однако со словом «ворон» у жителей Эвермора ассоциации не такие уж и положительные. Можно сказать, все совсем наоборот.    Кровь,    Насилие,    Боль!..    Возможно стоит остановиться?    Но вороны не умеют останавливаться… *    Капли воды свисали с огненно-рыжих волос, периодически спадая то на лицо, то на слегка пожелтевший кафель. По привычному течению они попадали в душевой слив и наблюдать за этим почему-то Натаниэлю нравилось. Такая закономерность успокаивала, помогала отвлечься от произошедшего.     Убрав с лица и волос норовящие упасть капли, парень попытался встать, однако тело предательски дрогнуло, заставив его со стоном повалиться обратно на этот (будь он проклят!) безобразный кафель. Рука скользнула по стене, оставив после себя кровавый след, постепенно превращающийся в одну дорожку, идущую вслед.     Кровь. Ее было слишком много.    Красный, черный, красный, черный. В глазах уже рябило от такого большого количества черного и красного!     Протерев глаза тыльной стороной ладони, Нат направил их вверх, сощурившись от яркого света. Хотелось громко закричать, чтобы хоть кто-то пришел и помог ему. Но он не мог, голос сорвался еще позавчера, а возможности восстановить его не было. Да и Рико это было только на руку, — чем меньше шума, тем оно лучше.     Забавно, что порой в такие моменты Ната накрывали воспоминания. Воспоминания, которые не вызывали в голове абсолютно ничего, кроме как полного смятения и отвратительного чувства кома в горле. Забавно, что воспоминания об этой части детства ранили его больше, чем общество отца — а все из-за наивной детской привязанности. Ведь когда-то общество Рико не доставляло такого количества хлопот, не приводило к боли по всему телу и не разрывало его душу изнутри. Когда-то этот человек был самым близким товарищем, тем, кто всегда поможет и поймёт. Но что же случилось?..    Тело Натаниэля безжизненно повалилось на кафель. Сил быть в сознании уже не оставалось, да и желания осознавать свое жалкое положение тоже. Это последнее, что он запомнил перед тем, как провалиться в не чуждое ему небытие.  *    День обещал быть хорошим.     Солнечный свет падал на рыжие локоны мальчишки, который с истинным наслаждением гонялся по полю вместе со своими братьями. Смех и крики заполнили стадион — казалось нет в мире никого кроме их троих. Не было фальши в этом смехе, была лишь искренняя радость и даже в какой-то степени детская наивность, будто бы совсем ничто не заботило этих детей, кроме этого самого момента.    Натаниэль постоянно поправлял свои волосы, которые только и делали, что спадали на лицо, закрывая чистый взор. Мальчишка чихал почти каждый раз, как пряди касались его носа, тем самым вызывая еще больший задор у товарищей.     Кевин смеялся не замолкая, постоянно хлопая Ната по плечу: он был выше и старше, что в таком возрасте ощущалось значительно. Будто бы он старший брат этих двоих. И всех это вроде устраивало. Конечно, Рико иногда это не нравилось: он с детства хотел быть в центре внимания, хотел быть самым важным и значимым среди их троицы, но он слишком любил этих двоих, да и они никак не подавляли его лидерский дух. Им было хорошо вместе, они были дополнением друг друга, теми, кто всегда был рядом и теми, кто никогда не оставит друга в беде.    Натаниэль называл это счастьем. После жизни с отцом, той жестокости, которую он терпел с его стороны, все происходящее казалось мечтой. Он был рад, что смог попасть в это место. Он был рад, что может играть в экси вместе со своими названными братьями. И казалось, ничего не сможет ему теперь помешать.    — Нат, в какой раз удивляюсь твоей скорости! — выкрикнул Кевин, когда в очередной раз не смог поймать брата.     Натаниэль был действительно невероятно быстрым. Его реакции и скорости можно было только позавидовать, однако сам он этого не признавал. Он лишь ухмылялся на такие высказывания, показывая в ответ свой язык, разгоняясь еще быстрее.     — Как и я не перестаю поражаться твоей ловкости! — Кев был и в правду самым метким из них.     Стоило мячу попасть к нему в клюшку, как он уже летел точно в ворота, оглушая всех звуком сирены от гола.     — И что же вы скажете про меня? — слегка досадно выдал Рико.    Что на счет Мориямы?.. Он был просто хорошим игроком. В нем не было ничего необычного и все трое это прекрасно понимали. Но никто не хочет огорчать друга, который изо всех сил старался и много тренировался.    — Ты хорош во всем, Рико, — Кевин знал что говорить в такие моменты. — И ты переплюнешь наш всех, как только мы начнем играть во взрослой лиге.     Натаниэль лишь улыбнулся. Он не хотел врать, ведь прекрасно понимал, что Рико не будет таким же ловким и быстрым как они. Но то что в парне фонтаном бьется внутренняя сила и надежда нельзя было отрицать. Он боялся быть бесполезным, поэтому упорствовал, изматывая их всех бесконечными тренировками. За это винить друга ему не хотелось.    — Мы станем самой сильной командой в мире, наша троица будет примером для подражания и никто не сможет на одолеть! — мечтательно пропел Рико. — Я возглавлю нашу троицу, я буду первым! И никто не посмеет нам помешать!    — Мы станем лучшими! — подхватил Кев.    — Несомненно, — прошептал Нат и все трое расплылись в улыбке.     Они были сильнейшими. И этот тандем обещал обернуться чем-то поистине невероятным.  *    — Нат, — раздался голос над ухом, на что мальчишка лишь фыркнул, отвернувшись к стене, не желая просыпаться. — Натаниэль, вставай, нам нужно уходить! — голос прозвучал уже более настойчиво. — Абрам! — тело мальчика вздрогнуло и он резко распахнул глаза.     Натаниэль Абрам Веснински… Немногие знают про его второе имя, почти никто не обращался к нему так. А если быть точнее, то Абрамом звала его только мать. И только в экстренных случаях, тогда, когда с ней спорить нельзя было.    Мальчик резко обернулся и столкнулся взглядом с ней. Мэри выглядела напугано и довольно-таки потрепано. Ее спутанные волосы небрежно лежали на плечах, а выглядело это все так, будто она уже на протяжении года не знала о существовании расчески. Губа женщины была разбита, а под опухшими от слез глазами виднелись синяки. На плече матери висела небольшая дорожная сумка, набитая чем-то практически до упора. А ее одежда была вовсе будто бы украденной у какого-то местного бомжа. В общем и целом, вид матери Ната оставлял желать только лучшего.     — Абрам, нам нужно уходить, — не прекращала скандировать Мэри, уже хватая сына на предплечье. — Ну же, вставай, я забираю тебя из этого проклятого гнезда. Черта с два ты тут останешься, пусть твой папаша засунет свой договор с Мориямами себе же в жопу. — можно сказать, что в данный момент она прошипела эти слова подобно змее. Нат осторожно встал с кровати, сонно протирая глаза, еще не до конца понимая, что именно происходит.     — Но я не хочу отсюда уходить, — казалось, он только начал понимать, что происходит, немного даже хмурясь от своего озарения.     — Абрам, мы уходим! — Мэри злилась и Натаниэль знал, что ее излишняя эмоциональность никогда ни к чему хорошему не приводила. — Не спорь со мной! Где твои вещи? — она подскочила с места, направляясь к шкафу, чтобы собрать вещи сына, который в данный момент все еще не знал, что ему делать.     — У меня нет своих вещей, мам, ты сама учила меня к ним не привязываться, — тихо прошептал он. Смысл его слов заставил Мэри остановиться.    — Еще лучше, — стараясь сохранять спокойствие пробормотала под нос женщина. — Надевай это! — она кинула ребенку футболку с джинсами, после чего засунула в свою сумку еще парочку его вещей. — Давай быстрее!    Как только футболка коснулась тела Натаниэля, он уже и не заметил, как Мэри вела его по коридорам Эвермора, больно сжимая плечо. Нат не был бы их ребенком, если бы прокомментировал свою боль, поэтому он промолчал. Злить свою мать еще больше хотелось ему в последнюю очередь. Тем более, сейчас ему просто нужно было молчать.     Он с грустью наблюдал, как они покидают уже полюбившееся ему место. Нат понимал, что скорее всего больше не увидит своих друзей, что больше не сыграет с ними в экси и что с этого момента они с матерью в бегах. Ему было 11, когда они бежали. Когда он попрощался с адекватной жизнью ребенка.  *    — Ванесса, дай прикурить, — мальчик очнулся от громкого вопля со стороны, оглядываясь.    Вокруг было слишком шумно даже для него. Они с матерью находились в очередном баре, который на некоторое время мог дать им укрытие от людей отца, ищущих их по всему миру.    Сейчас они во Франции, пережидают очередной нападок. Люди отца практически настигли их, но Мэри не была бы истинным дитем британской мафии, если бы не знала, куда можно податься и стать на время тенью. Конечно, с сыном ей удавалось делать это не слишком уж и часто, да и не с такой скоростью. Однако она любила Натаниэля, пусть никогда в лицо ему об этом и не говорила. Да и вряд ли скажет. Чувствам и ласки в их мире не найдется времени и места. А значит и стараться не за чем.     Авиньон был красивым городом, полностью оправдывая свое местоположение во Франции. Парочку раз ему с матерью даже удавалось выбраться на набережную реки Рона и полюбоваться ее красотой. Находясь у берега он глубоко вдыхал речной воздух, чувствуя при этому некую минутную свободу, забывая о истинной причине их нахождение тут. Если бы не она, возможно Нат бы и захотел вернуться сюда. Но он прекрасно понимал, что вряд ли сможет когда-нибудь это сделать, да и вряд ли сам этого захочет. Нату полюбился этот город, как видимо и Мэри, раз они задержались тут на несколько месяцев. Но сейчас вместо Мэри Веснински перед ним стоит Ванесса Лонгмант, да и сам он никакой ни Натаниэль, а Алекс. Пускай это город и покорил сердца Ванессы и Алекса, пускай они как милая семейка в череде путешествий решили тут задержаться, чтобы побольше насладиться красотой провинциальной Франции и ее невероятно богатым языком. Но Мэри и Натаниэль никогда больше сюда не вернуться. Нельзя. Как и задерживаться тут дольше тоже.     На последок Ванесса снова привела Алекса на набережную, позволяя сыну насладиться красотой здешней природы вновь. К сожалению, его тревожность этим не собьешь, она все еще пожирает его изнутри, обгладывая все до мельчайших частиц. Но он научился это скрывать. Страх — это слабость, которая заведет тебя в тупик, заставит уткнуться лицом в песок подобно страусу и лить слезы, опустошая тем самым запасы своего организма. Мэри учила Ната быть сильным. Однако сейчас он Алекс, а его мама – понимающая и добрая Ванесса, поэтому слезинка все-таки скатилась по его щеке, впитав в себя всю боль прошедших почти пяти лет в бегах, опустошая сердце от тяжести и невзгод. Он давно не чувствовал себя таким настоящим.     — C'est l'heure, — прощебетала на французском Ванесса и Алекс оторопел.     Спустя несколько минут Ванесса и Алекс трагично погибли. Теперь у Мэри и Натаниэля будет новая маска. Новая история, прячущая истинную кровожадную судьбу от других.     Теперь его зовут Нил Абрам Джостен. И черт его знает, что ожидает его впереди.  *    Нил сжег тело своей матери.    Дыма от горевшей машины было слишком много, а запах человеческой плоти вызывал чувство тошноты.     Нил смотрел на это зрелище с пустыми глазами. Он и сам не помнил, где успел достать канистру бензина и когда успел ее разжечь. В его голове отчетливо виднелся силуэт умирающей матери, которую подстрелили люди отца. Он помнил наполнившиеся слезами глаза и ее непоколебимый голос до самого конца. Помнил наставления, которые она как обычно скандировала ему при любом возможном случае. И помнил пелену перед глазами, которую никак не получалось подавить.     Она была его единственной. Единственной причиной бороться. Однако он не собирался придавать ее желания. Натаниэль поклялся перед самой ее смертью, что выживет. Это он и собирался сделать.     Однако было опрометчиво так открыто сжигать машину. Не успел он и оглянуться, как вновь оказался в лапах клана Мориямы. Как вновь оказался в своем персональном вороньем аду.    А как мы уже знаем, вороны не останавливаются…