Том, просто Том

Маленькая ведьма из «Пророка», Амалия Прюэтт, была очень рада, что ее новый любовник, предположительно немец, на какое-то время остался у нее. Он был учтив и благороден, водил ее по ресторанам и щедро одаривал сексуальными ласками. «Милая Моргана, это было восхитительно», — едва ли не визжала Амалия, хлопая ресницами, пока они уплетали устрицы и пили шампанское. Ресторан морепродуктов на Косой аллее, «Чёрный море-монстр», был воплощением высокой кухни: белые скатерти, мерцающие магические свечи, внимательные официанты и тяжелые серебряные столовые приборы. Волдеморт осознал, что жаждет более чувственных удовольствий, чем раньше, словно его тело знало, что нужно наверстать годы упущенного веселья, и слизнул языком последнюю солоноватую каплю жидкости с устричной раковины, не сводя взгляда с ведьмы, сидящей напротив него, чем заставил ее яростно покраснеть. — У вас в Германии всегда так вкусно едят? — игриво спросила она, в ответ на его демонстрацию показав розовый кончик своего искусного язычка. Он соблазнительно улыбнулся ей, прекрасно понимая, что девчонка больше думала о том, действительно ли он настолько обеспечен, и, возможно, даже надеялась на роскошное будущее. Однако Волдеморт обеспеченным не был вообще, но было так легко заставлять людей думать, что он все оплатил и даже неплохие чаевые оставил. Магия разума всегда была его коньком. — Я люблю хорошо поесть, — сказал он, позволяя своему голодному взгляду скользнуть по ее декольте, и ведьма буквально обмякла на своем месте, затуманенные глаза обещали ему жаркий и грязный секс в ближайшем будущем. Он попросил Амалию сопроводить его на примерку к мадам Малкин, чтобы она показала, что было востребовано сейчас в волшебной модной индустрии. Единственное требование, которое он предъявлял к тканям, — они должны были быть мягкими, дорогими и гладкими на ощупь. Лишь для пальто он согласился использовать шерсть. Пока ведьма работала на ресепшене, он проводил время на ее домашнем диване, изучая все выпуски «Ежедневного Пророка» за последние десять лет, иногда выходил прогуляться по улицам, выпивая большое количество кофе, сканировал мысли прохожих на предмет разных интересных фактов. Волдеморт быстро решил, что в кофейне, где он встретил девчонку, подают лучший кофе на Косой аллее, и уже через несколько дней стал ее завсегдатаем. Правда, выглядело заведение ужасно, будто его старались представить в современном, аляпистом маггловском стиле. Он вскользь размышлял, не стоит ли приложить усилия, чтобы изменить эту тенденцию в будущем. Во время своих путешествий за границу в сороковых и пятидесятых годах Том научился любить кофе, из-за чего у него развилась настоящая зависимость, а теперь молча благодарил Мерлина за то, что англичане научились варить правильный кофе где-то между пятьдесят пятым и двухтысячным годами. — Три чашки. Подавайте следующую порцию только тогда, когда я допью первую, — приказал он бариста. То был огромный, громоздкий блондин, и больше был похож на зарабатывающего на жизнь приготовлением кофе викинга, чем на волшебника. Он кивнул, а затем почтительно спросил: — Сэр, позвольте спросить, вчера вы предпочли фруктовый микс из Руанды или темный кофе французской обжарки? Волдеморт невольно оживился. Окинув бариста одобрительным взглядом, ответил: — Французскую обжарку. Я заметил, что у вас есть разные смеси в продаже, и знаете что, я хочу попробовать их все.

***

После недели сбора разведданных он уселся в убогом баре в Лютном переулке, чтобы разработать план, попивая пинту красного эля «Айвбери», и со смаком слизывал пену с верхней губы. Его первоначальный план по захвату мира, очевидно, грандиозно провалился, но это было уже не так важно. Он мог изменить свои планы, добиться большего. А в чем же еще может быть суть темной магии, если не в изменчивости, непостоянстве и превратности? В конце концов, само его существование было возможно благодаря Темным Искусствам. Волдеморт был совершенно уверен, что проклятое пророчество потеряло силу после смерти его бывшего «я», но ни за что не стал бы рисковать, отправляясь за головой Поттера. И все же он должен был позаботиться о мальчишке, пускай даже из желания отомстить за свое безумное, глупое альтер-эго, но нужно, чтобы сделал это кто-нибудь другой. Так называемое «Золотое трио» будет играть важную роль в его планах, и к счастью, где есть ведьма — там есть и лазейка для Волдеморта. По крайней мере, так всегда было в прошлом, а он не видел ни одной причины, почему это могло бы вдруг измениться. Кроме того, все, что Волдеморт узнал о Грейнджер, лишь подтвердило его первое впечатление: она была красива и умна, что, по его мнению, сулило веселье. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как манипулирование умными людьми. Такие люди никогда и не предполагали, что их могут обыграть. Умом Волдеморт понимал, что это суждение относится и к нему самому, но умнее его пока никто и никогда не оказывался. Кроме того, ему нужен был способ быстро завоевать себе хорошее место в Министерстве, но что в восемнадцать лет, что сейчас становиться мерзким клерком он не планировал. Как же прекрасно, что у него появился такой надежный способ привлечь всеобщее внимание.

***

Маленькая секретарша плакала крупными слезами, когда ее немецкому любовнику пришлось отбыть по так называемому «международному порт-ключу». После слезного прощания Волдеморт вошел в «Дырявый котел», направился в туалет, сбросил с себя меняющие внешность чары и вышел оттуда уже самим собой. Тишина, воцарившаяся в баре, была очень приятной, и губы его растянулись в улыбке, когда он понял, что все девичьи взгляды были устремлены к нему. — Я хотел бы снять комнату на несколько недель, — уверенно заявил Волдеморт бармену, поставив свои чемоданы так, будто только-только прибыл на Косую аллею. — На какое имя? — спросил бармен, задумчиво глядя на него. Волдеморт улыбнулся, глаза его от возбуждения блеснули весельем, и он сказал: — Том. Просто Том.

***

Когда он явился в Министерство, его просьба о встрече с Министром Магии, неким Кингсли Бруствером, была рассмотрена очень быстро. Уже через несколько минут Том был на пути к кабинету Министра в сопровождении охраны из четырех авроров. Улыбаясь про себя, он спокойно прошел вперед, зная, что при желании сможет расправиться с ними в мгновение ока. Министр выглядел спокойным, если не считать часто сокращающихся мышц под левым глазом, и протянул руку, сказав глубоким голосом: — Добро пожаловать, мистер Риддл. Должен сказать, что это сюрприз. Мы даже не подозревали о вашем существовании. — Могу себе представить, — весело ответил Волдеморт. — Я и сам не особо щеголял своим существованием, как вы скоро поймете. Понимаю, что должен вам рассказать немного о своей жизни. Он с интересом оглядел кабинет, обратив внимание на детали вроде большого, богато украшенного стола из красного дерева, бархатных зеленых кресел, гипсовых орнаментов на потолке и высоких книжных полок по периметру кабинета. Портреты все проснулись и кипели от воодушевления, но Дамблдор, этот старый хрыч, так и пялился на него из своей рамы. Том помахал портретам рукой, подарив им свою лучшую улыбку. В общем, через год — или даже меньше — этот кабинет будет переделан под него. Правда, портрет Дамблдора придется убрать. — Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал Министр, жестом указал на одно из кресел перед своим столом, по-прежнему прекрасно скрывая свою нервозность, если исключить слабый блеск пота на лбу. — Спасибо, — ответил Том и сел. Ах, удобненько, однако. — Очень милый кабинет, — похвалил он Министра, пытаясь уверить того в своих добрых намерениях. — Чаю? — спросил Бруствер, покручивая золотую цепочку на шее; его взгляд метался от Волдеморта к аврорам, к столу и обратно. — Да, пожалуйста. Черный, если не возражаете, — дружелюбно ответил он. Через несколько мгновений перед ними появился чайный сервиз, и секретарша с поклоном удалилась, большими глазами разглядывая необычного гостя. — Не могли бы вы рассказать мне, как это… или, скорее, как вы произошли, все по порядку, — начал Министр, его голос теперь слегка дрожал: страх наконец-то пробился наружу. Охранники-авроры по-прежнему стояли у дверей грозно нависая, но Волдеморт чувствовал себя совершенно спокойно. С этим он мог справиться, как и думал изначально.

***

Заголовок гласил:

«ПОТЕРЯННЫЙ СЫН ВОЛДЕМОРТА ПРИБЫЛ В АНГЛИЮ»

Спокойно потягивая эспрессо в ставшем уже привычным кафе с идиотским названием «Тертая фасолинка», он наслаждался тем, что все, кто находился внутри, глазели на него. Да и на улицах тоже, поскольку он сидел на своем любимом месте у окна. Репортерша, одна несносная белокурая ведьма по фамилии Скитер, брала у него интервью, и почему-то идея использовать Прытко-Пишущее перо улетучилась из ее головы. По сути, Том сам написал статью, вложив ей в голову все вопросы, кроме последнего, хотя Скитер об этом и не догадывалась. История гласила: «Потерянный сын покойного Лорда Волдеморта, названный Томом Марволо Волдемортом Риддлом в честь своего отца, прибыл в Англию. Рожденный вне брака от румынской ведьмы в 1971 году, теперь он рассказывает историю своего жуткого происхождения: — Моя магглорожденная мать была сначала соблазнена, а затем подвергнута Империо и изнасилована моим отцом, — говорит молодой, невероятно красивый волшебник с темными глазами, наполненными вселенской болью. — Он похитил ее из родной деревни и держал в заточении почти год. Она сбежала за несколько месяцев до моего рождения и скрывалась. Мое детство прошло в бегах из страны в страну, мы были загнаны и напуганы, нигде не задерживались дольше чем на несколько месяцев. Министр Бруствер похлопывает молодого волшебника по спине, на его лице появляется сочувственное выражение, и репортеру становится ясно, что между двумя волшебниками возникли уникальные дружеские узы. — Однако, — говорит наш таинственный приезжий, — моя мать назвала меня в честь отца, потому что хотела напомнить и себе, и мне о страшной опасности, в которой мы находились. Она никогда не позволила бы нам забыть об этом. Мы никогда не использовали свои настоящие имена в путешествиях, часто накладывали на себя меняющие облик чары, вплоть до прошлого года, пока моя мать не умерла от рака в Индии. Весть о его окончательной кончине дошла до нас к тому времени, когда она уже была слишком больна, чтобы путешествовать, и мы поселились в отдаленном месте, чтобы дать ей наконец-то отдохнуть после целой жизни в бегах. Это было… прекрасно — наконец-то где-то осесть, в мире и безопасности. — Люди, знакомые с историей Сами-Знаете-Кого, заметят поразительное сходство между отцом и сыном, — говорю я. — Да, — отвечает он, слегка поморщившись, словно этот факт ему неприятен. — Моя мать всегда говорила мне, что мы выглядим одинаково. Я просто надеюсь, что люди не будут держать на меня за это зла. — Почему ваша мать и вы не рассказали об этом еще в 1981 году? — спрашиваю я, останавливая перо, чтобы взглянуть на темноволосого вылитого Темного Лорда. Едва ли я могу передать читателям, насколько он красив. — Моя мать не верила, что он исчез, — пожимает он плечами, — и, думаю, история доказала ее правоту. Я киваю, как и Бруствер. Министр доверительно сообщает мне, что они провели некоторые тесты, чтобы подтвердить его семейные притязания, и что все остальные показатели говорят о том, что этот юный волшебник может быть столь же силен в магии, как и сам лорд Волдеморт. — Показатели были до небес, — утверждает Бруствер с восхищенным видом. — Экзаменаторы никогда не видели ничего подобного, и сейчас мы подыскиваем для него подходящую должность в Министерстве. Он будет полезен в любом из отделов, это уж точно. Молодой человек выглядит почти смущенным такой похвалой и говорит: — Прежде всего, я приехал в Англию, чтобы поблагодарить людей, ответственных за избавление мира от моего отца, а еще я хотел увидеть своими глазами, какое общество строит британский мир волшебников теперь, когда угроза, которую собой представлял отец, исчезла. Я хочу увидеть свободный мир волшебников, а не тот, который находится в муках порабощения или рабства. — Как вы учились магии? — спрашиваю я, удивляясь, как молодой беженец может быть таким сильным, если верить Брустверу. — Моя мать была магглорожденной ведьмой, — спокойно отвечает он, — и в основном училась сама с помощью деревенских мудрецов. Однако она была умна, и нам всегда удавалось раздобыть множество книг, чтобы вместе практиковаться в заклинаниях, — его лицо темнеет, и он тихо добавляет: — И она действительно многому научилась у моего отца за те месяцы, что они провели вместе. — А какая у вас палочка? — спрашиваю я. Знаю, знаю, дорогие читатели, это немного банально, но подобные детали нам всем любопытны, не так ли? Он улыбается, немного озорно, и говорит: — Обычно я обхожусь без нее, поскольку мы с мамой в основном занимались беспалочковой магией. Но теперь я обязательно приобрету ее, поскольку, думаю, это будет интересный опыт — заиметь палочку, которая подходит именно мне. Бруствер снова кивает, шепча мне: — Он умеет делать совершенно невероятные вещи без палочки. Думаю, нам стоит пересмотреть методики обучения детей. Хотя, неважно, суть интервью была не в этом, — он горько усмехается. — Вы хотите познакомиться с Гарри Поттером? — задаю я следующий вопрос. С его паузой я затаиваю дыхание. Встретится ли он с убийцей своего отца, или для молодого человека это будет слишком сложное испытание? — Определенно, — говорит он с широкой улыбкой. — Я хочу встретиться со Спасителем волшебного мира и надеюсь, что он найдет время на знакомство. Я не могу передать словами, как много для меня значит смерть отца, ведь она открыла для меня совершенно новый образ жизни. Гарри Поттер и его друзья — мои спасители, и я надеюсь, что смогу поблагодарить их лично. Когда мы заканчиваем, Бруствер говорит мне: — Вот кем мог бы стать Волдеморт, если бы не растратил свои способности на темную магию. Думаю, он добьется больших успехов, если решит остаться в Британии. Однако у меня есть последний вопрос к ослепительному мистеру Риддлу, и, когда волшебник ростом в метр девяносто пять уже собирается уходить, я лепечу: — Вы холосты? Он останавливается в дверях, оборачивается и одаривает меня ослепительно-белой улыбкой: — Совершенно верно, мисс Скитер. Я очень даже холост. У меня перехватывает дыхание, когда он разворачивается, чтобы уйти, а Министр следует за ним, положив мускулистую руку ему на плечо, и пока эти двое мужчин уходят, я могу думать только об этом: ведьма, поймавшая его, определенно будет самой удачливой». Волдеморт не мог не оскалиться в улыбке. Идеально. Поттер и его друзья клюнут на удочку, а если нет, то он уйдет в маггловский мир, начинать новую жизнь без магии. Тест на отцовство, которому его подвергло Министерство, был непростым испытанием, но ему удалось обдурить экзаменаторов, если не сам тест. В конце концов, результат теста ясно всем раскрыл бы его сущность. Теперь оставалось только дождаться ответа Золотого трио и пойти и зайти к Олливандеру за палочкой.

***

Уже давно стемнело, когда он вошел в лавку, бесшумно и под Дезиллюминационным. Волдеморт был уверен, что ему не удастся обмануть старика, и хотел, чтобы при последней продаже Олливандера присутствовало как можно меньше свидетелей. Скрипнула дверь с табличкой «Закрыто», и из глубины лавки донеслось недовольное «Кто там?». В самом магазине было темно, но из подсобки лился свет. Шаркающие звуки шагов раздавались все ближе, и он с улыбкой произнес: — Здравствуйте, мистер Олливандер. Я пришел за своей новой палочкой. Старый волшебник остановился, запнувшись, и прошептал: — Вы! — Верно, я, — ответил Волдеморт, наслаждаясь страхом в голосе Олливандера. — Я видел вас в газете, я должен был догадаться, что что-то не так… Чего вы хотите? — Новую палочку, — спокойно произнес он. — Желательно без всяких близнецовых сердцевин и прочей ерунды. Старик вздохнул. — Это будет моя последняя палочка, не так ли? — Верно. И лучше бы тебе предложить хорошую. — Моя семья будет в безопасности? — Отпущу, если ты найдешь для меня идеальное древко. Клиент я непростой, — Волдеморт сказал это с чувством странного воодушевления. Было приятно, что в нем признали его же самого. Подобный уровень страха перед ним опьянял. — Я постараюсь. Я прожил долгую жизнь. Полагаю, она уже значения не имеет. Вздохнув, Олливандер подошел к полкам и начал поиски. Старый волшебник достал несколько коробок с нижней полки, потом еще несколько с верхней, но ни одна не пришлась ему по вкусу, ни одна не дала искры. Волдеморт уже начал терять терпение, а старик, казалось, становился все счастливее и счастливее. Внезапно он остановился и шлепнул себя ладонью по лбу: — Я должен был понять… она должна идеально подойти. Минуту, мой лорд! Он прошаркал в конец зала и вернулся сияющий, с узкой и длинной коробчкой в руках. — Попробуйте эту, мой лорд! Серебристый лайм, двенадцать дюймов, внутри перо феникса. Гарантирую, что у этого древка нет близнеца. Волдеморт взял протянутую палочку, взмахнул ею, и на магазин опустилась звездная тьма, а все звуки стали тихими и приглушенными. Олливандер опустился на колени и спросил: — Вы сделаете это сейчас, мой лорд? — Приберись, сядь за свой стол и запиши покупку этой палочки на четыре часа дня, — сказал он, озабоченно глядя на палочку. — Я сейчас подойду. Старик склонил голову, медленно, мучительно поднимаясь на ноги, и взмахом древка вернул коробочки на полки, наводя в магазине максимальный порядок, после чего зашаркал в подсобку ожидать своей участи. Волдеморт уставился на прекрасную палочку в своей руке: серебристо-белую, гибкую, излучающую силу и дружелюбие. Она была идеальной, даже лучше прежней. С ней он мог бы сделать что угодно. — Я готов, — раздался за спиной голос старика. Он шагнул в лучащийся из помещения свет и увидел, что старик сидит за своим столом, его бухгалтерская книга открыта, а покупка палочки зарегистрирована на нужное время. — Ты хорошо сослужил мне, это была хорошая сделка, — сказал он, поднимая палочку и направляя кончик на Олливандера. — Благодарю вас, мой лорд, — сказал тот, закрывая глаза. Он даже не вздрогнул, когда с губ Волдеморта сорвалось заклинание: — Авада Кедавра. Это было идеальное заклинание для посвящения его новой палочки.