blood and bourbon

      Через несколько часов занятий с Пятым, когда мы от психологии и самобичевания каким-то образом перешли к «приемам», раздался звонок от Эллисон.       Как вы представляете себе тренировку с крутым супергероем? Наверное, как во всех боевиках: кровь, пот, драки, загар, пыль и грязь на открытых участках кожи, клишированные майки.       И то, что происходило в этой тихой и неуютной гостиной в красных и теплых тонах, выглядело скудно и нелепо.       Начнем с того, что Пятый абсолютно не старался (либо он не был таким уж и крутым, каким так отчаянно пытался казаться): я получала лишь сухие наставления и скучные приемы.       — Помни, что каждое движение должно быть просчитано, — Пятый зевнул, рассказывая свою лекцию в сторону открытой двери. Я стояла чуть правее, рядом с развернутым к окну диваном, на котором совсем недавно лежали мои вещи. — Просчитывай каждую свою конечность так, чтобы соперник не мог тебе ее сломать. Просчитывай действия противника, предугадывай их наперед. Только концентрация станет для тебя путем к победе, — С самого начала этой самой «лекции» я занималась в основном только сниманием и надеванием обратно моих металлических колец и периодически запрыгивала на грядушку дивана, если рассказ Пятого не предусматривал моего физического участия.       Занятие было настолько теоретическим, что время от времени я забывала слушать и задавать вопросы. Если честно, я представляла себе нашу первую тренировку с отжиманиями, подтягиваниями и прыжками, с ударами, но никак не такую. Чем больше я находилась в комнате с ним, тем больше я его узнавала, хотя о себе он, конечно же, не говорил. И чем больше я за ним наблюдала, тем хуже и хуже для меня он представлялся.       Быть с ним наедине в этой большой комнате значило наблюдать за ним пристальнее, чем хотелось бы. Вести себя нужно было осторожно, контролировать каждое действие, каждую мышцу лица, потому что он, естественно, наблюдал за мной еще сильнее. Он постоянно отворачивался, сухое лицо выражало полное и надменное безразличие, но строгий взгляд выдавал, что парень на чеку.       К середине занятия, я уже давно перестала понимать, зачем я здесь. Может все это было просто, чтобы понаблюдать за мной? Узнать мои слабые стороны? Ведь драться я похоже точно не научусь. По крайней мере, не сегодня.              Пока парень говорил, он редко на меня смотрел, зато частенько, хоть и лениво, отрабатывал удары, о которых шла речь, на себе, показывал, как защищаться от невидимых врагов, и рассказывал, куда в драке правильно отклонять голову.       Это занятие точно было не тем, чем представлялось. Меня преследовало ощущение, что скучная лекция была лишь предлогом, чтобы за мной проследить. Сейчас, когда я стала другим человеком, мне как никогда нужно было во всем разобраться, а не тратить время на подростка, обожающего кофеин.       Зачем это все? Я всегда хотела научиться драться, но уж точно не этим способом, подобным образом я справилась бы и сама. Так для чего это номеру Пять?       Единственной причиной, которую он называл, была война с Комиссионным Контролем. Но какая к черту война против целой организации, если вас всего семь человек?! Я могла рассуждать лишь исходя из того, что они с Эллисон сами мне и рассказали, и действительно, в их истории они не были безумцами, когда Пятый почти в одиночку спасал мир от Апокалипсиса. Но даже если верить в эти сказки, война с секретным временно-пространственным правительством — это абсолютно другое! Хоть я и не знаю точно есть ли у КК люди со способностями, могут ли они перемещаться во времени, чтобы собрать армию размером во все когда-либо жившее человечество или убить нас всех младенцами в своих кроватках, даже без всего этого пойти против них — это пойти на верную смерть! Как можно иметь преимущество над людьми, которые знают все времена? Которые могут быть где угодно, когда угодно, и их может быть сколько угодно?       Рассказ о семейке был не слишком длинный, но достаточно содержательный, чтобы можно было проанализировать: лишь двое из Харгривзов работали в Комиссии и имеют небольшое преимущество. Драться, кроме Пятого и Лайлы, умеет скорее всего только Диего, ну и может быть женишок миссис Харгривз, Лютер. Уж не знаю, насколько хорошо я помнила драматический рассказ о детстве этой семейки в Академии Амбрелла, но по их словам там были одни мучения, так что вряд ли их обучали боевым искусствам. И факт того, что Лютер и Ваня уехали, возможно даже за границу США, несомненно не увеличивал их шансов в этой схватке.       Из всей моей мысленной цепочки можно было сделать вывод: они безумцы, если реально собираются с кем-то воевать. Я усмехнулась, потому что двое из них безумцы в любом случае, но затем мысли снова заторопились в моей голове, сменяя друг друга с огромной скоростью. Пятый даже не заикнулся о Комиссии, что также было абсолютным отсутствием логики, и, хоть он и не был похож на человека, который строит несбыточные планы, я не верила в то, что семь человек и непонятная подружка могут пойти воевать с целой организацией. Все же я составила из этого необходимое умозаключение — не собираются они ни на какую войну, а просто чешут языком. Только Эллисон выглядела обеспокоенной, как будто в глубине души верила в необходимость войны и в ее неизбежность. Вопрос: зачем Пятый Харгривз сидит тут со мной уже битый час, при том, кажется, не особо стараясь, если мы не нападем на Комиссию, оставался открытым.       — Ну… мы же не нападем? — волнительно громко прозвучала в голове эта последняя мысль.       Пятый тоже немного задумался. Он все еще был в строгом деловом костюме с галстуком и теперь еще и надел пиджак. Его серьезный образ смягчали лишь немного отросшие волосы и челка, по двум сторонам от лица, но это все равно выглядело слишком пафосно на фоне моей «пижамы» из спортивок и футболки. Занятие меня утомило, но Харгривз, на удивление, почти не выглядел уставшим.       Я на мгновение отвернулась, чтобы ответить на звонок, когда краем глаза заметила, что Пятый, прервав речь, продолжал удар в мою сторону. В недоумении обернувшись на него, я даже не успела придумать, что мне предпринять и просто отступила на шаг назад.       Одновременно со мной, словно читая мысли, он сделал шаг на меня абсолютно такой же длины, и я успела еще сто раз переосмыслить его профессионализм. Его рука остановилась в миллиметре от моего лица, и я увидела мгновенное разочарование, отразившееся сначала в его глазах, а затем и во всей мимике.       — Ну и как мне обучать тебя, если ты даже головой не думаешь? — он поднял руки, затем опустил их и отвернулся. — Есть более пятнадцати способов, которыми ты могла бы защититься! — Харгривз обошел вокруг себя и снова установил зрительный контакт. — Неужели так сложно?.. — выделил он каждое слово, но так и не договорив, посмотрел в мои глаза.       Я скрестила ноги и стояла, рассматривая ковер где-то у его ног, не собираясь ничего ему отвечать. Он снова сказал что-то о концентрации, но мне было слишком некомфортно. Нужно было срочно прекратить это, бессмысленно продолжать занятие в таком духе. Я развернулась и подошла к своему телефону, чтобы все-таки принять вызов миссис Харгривз. Я не смотрела в сторону номера Пять, но, как я предполагала, он точно закатил глаза. Я приняла звонок когда произошла «последняя капля». Пятый одним быстрым шагом влетел в меня и вырвал телефон из моих рук.       В такие моменты, как сейчас, мне просто нужна небольшая передышка — выйти и все обдумать. Настроиться, наполниться решимостью и зайти уже уверенной в себе, не позволяя никому проникнуть в моё личное пространство. Сейчас же этого не произошло, а значит по канону я быстро и ужасно глупо натворю какую-нибудь хрень.       Я в бешенстве и недоумении сделала несколько шагов на него и, когда стало ясно, что телефон отдавать он не собирался, решила сама его забрать.       К своему же удивлению, я неосознанно выпустила когти и направила руку в сторону Харгривза. Раз у меня не получается победить его спокойно, я найду всю ярость, что есть где-то в глубинах моей души, и направлю на него. Это даже представилось мне неплохим планом — использовать всю свою злобу, чтобы одолеть соперника. Проблема только в том, что сначала это нужно научиться контролировать.       Я замахнулась и оставила длинный рваный след на его рубашке, в то время как его руки только-только начали подниматься для удара. Все двигалось слишком медленно, но мои действия получались моментально. Я схватила его за локти и бешено рыкнула, параллельно пнув его ногой в живот. И когда телефон остался в моей руке, Пятый отлетел к стене и глухо ударился, падая на колени и тяжело дыша.       Мне полегчало мгновенно: как только телефон оказался в заднем кармане. С участившимися выдохами, я смотрела на свою руку с исчезающими когтями, и как только они полностью вросли в кожу, почувствовала спокойствие.       Вспомнив о Харгривзе, я резко подняла голову и сделала пару поспешных шагов вперед. Мысли о том, что я поторопилась, что ему больно, что это из-за меня, охватили рассудок. Я дернулась, желая помочь, если он ранен, но так и не смогла сдвинуться с места. Парень все еще стоял на четвереньках, дыша и морщась, но, кажется, не от боли. Разглядев, наконец, его лицо, я осознала, что он был просто в ярости.       Когда он вскочил и снова понесся на меня, я осознала еще кое-что. Походу, для меня это плохо кончится.       — Пятый, Пятый, подожди, — взвизгнула я от ужаса, ведь эта разъяренная шестнадцатилетка с мозгами пенсионера в секунду могла меня убить. Чтобы отгородиться, я оттолкнулась корпусом назад и вытянула руки. В голове мелькнул наказ Пятого следить за конечностями, чтобы мне их просто не оторвали, и я прижала их к себе. Что там еще?.. Быть на шаг впереди противника? — Блять! Дебильное правило! — однако я успела увернуться.       Пятый пытался блокировать меня, а я просто беспорядочно брыкалась и только-только начинала осознавать, что мы уже лежали на ковре. Я непостижимым образом освободила свое горло, параллельно пытаясь выкрикивать:       — Пятый, Пятый, извини! Извини пожалуйста!!! — и еще достаточное количества мата.       Я перевернула его за ногу и вскочила, желая отбежать к окну, но он молниеносно сбил меня с ног и, пока я падала, припечатал коленом в живот. Целую секунду мне казалось, что я задохнусь от боли или не смогу дышать, но этого так и не произошло, поэтому я схватила его руки, пытаясь их удержать, и надавила коленом на горло. Он захрипел и дернулся, встретившись со мной агрессивно-изумленным взглядом. Через секунд десять он сдался и расслабился. Поднимаясь, я отпустила своего учителя, и он тут же вскочил вслед за мной.       — Блять! Какого хрена ты такая сильная?! — проорал он, сверля меня все тем же изумленным взглядом, несмотря на то, что я была удивлена не меньше, чем он.       С учащенным дыханием я снова облокотилась на грядушку, и парень также занял свое место.       — Ну ты и псих, — протянула я, хоть и была рада, что эти брачные игры обезьян закончились.       — Надо было тебе отвечать на этот звонок, — кипятившись, как выживший из ума пенсионер, кем он и являлся, распинался он.       И меня эта претензия весьма раздражала.       — Эллисон…       — Не будет никто ждать, пока ты поговоришь с Эллисон! — едкой повышенной интонацией заявил он, и, пока его глаза смотрели на меня, физиономия приняла вид такого нахального самодовольства, что я вспылила:       — Не думала, что ты обо мне настолько плохого мнения. Вот почему ты объясняешь мне самые азы и всю незначительную фигню с таким выражением, будто это нужно мне! — я соскочила с дивана и облокотилась на него руками, нахмурившись, наклоняя корпус к Пятому. Передние пряди повисли перед глазами, придавая мне немного растрепанный, может даже устрашающий вид. — Да, я еще не разбираюсь в приемах и ударах, возможно даже не смогу победить тебя, — враждебно отозвалась я. — Хотя уже победила. — сверкнула глазами я, миловидно улыбнувшись, но через секунду снова приняла гримасу отвращения. — Но это не значит, что я совсем чайник. Ты явно недооцениваешь меня, и ты это зря, — Пятый поджал губы, но лицо его стало еще веселее. Он тоже слегка подался вперед, как жест того, что он меня дразнит, но в этом движении уже читалось немалое раздражение. — Ты насмехаешься над моим положением ученика специально, — кивнув, констатировала я, подавив новую волну возмущения. Этот нахал просто пытался удовлетворить себя и упивался тем, что я об этом даже не догадывалась. — Это низко, потому что ты делаешь это исподтишка из-за того, что я первая на тебя накинулась. Ты серьезно увидел во мне соперника?.. — его уже очень широкая насмешливая улыбка начала каменеть, как знак того, что Лайла была права.       Это… неожиданно. Но это мне льстит.       — Что бы ты не хотел доказать, у тебя получилось только показать себя в плохом свете. Не думаю, что ты серьезно стоишь того, что о себе думаешь.       Я вздохнула и смотрела в его леденеющие глаза еще пару секунд. Я могла бы сразу уйти, чтобы не продолжать этот бессмысленный диалог, и чтобы он точно не успел ответить, но не имела привычки разворачиваться и бежать от ответной реакции. Наконец, я оттолкнулась, сокращая между нами расстояние до двух сантиметров, и начала поворачиваться. Нет, наверное я не хотела задеть его, потому что мне не нужно провоцировать этого имбецила, но обратить побольше внимания на свои слова — определенно. Меня охватывали сомнения, что этот разговор мог пойти ему на пользу.       — Ты все равно будешь нам только мешаться, — с состраданием выдал он, когда я уже почти развернулась. Едва можно было заметить спрятанную в голосе и подавленную неудовлетворенность.       Я мысленно закатила глаза и перевела усталый взгляд на него, поняв, что, видимо, это один из тех людей, которых уже не переделать. К таким я относилась нейтрально, но с осторожностью, и обычно не имела никаких общих дел. Значит и это нужно было закончить.       — Извини? — приторно кисло произнесла я, с желанием сравнять его морду с асфальтом.       — Ну, тебя по-видимому ничему не научишь, а обуздать способности за пару дней ты и подавно не сможешь, так что… — он изобразил задумчивость на холодном лице и со всей серьезностью произнес эти слова, как будто не пытался задеть меня несколько секунд назад. — Я конечно не думаю, что тебе хватило бы смелости все равно с нами пойти, но если и так, то я тебе этого не советую. — Я стояла и смотрела на него, проверяя насколько далеко он зайдет, как будто не до конца понимая его слова. Видимо, решив до конца мне все разъяснить, он с короткими кивками дополнил: — Ты бесполезна.       Я спокойно дышала, не обращая внимания на смысл его слов. Мне надо было уйти, ничего не отвечать, потому что этот диалог был равносилен разговору со стеной, но я решила задать на тот момент интересующий меня вопрос.       — Пойти с вами куда? — чуть улыбнувшись, медленно проговорила я, смакуя буквы, и особенно выделив паузой последнее слово. — Комиссия выкрала Лайлу, они усиленно пытаются контролировать ваши способности, да и сколько их там, тысячи? А вас семь?       — Нас семь, — немного подумав, ответил он, выдерживая паузу между словами. — И уже очень скоро они найдут нас и истребят.       «Надеюсь тебя они истребят в первую очередь.» — чуть не сорвалось с языка, когда я открыла рот, чтобы ответить, но, к счастью, я быстро придумала что сказать вместо этой язвительной шутки:       — Почему они вообще ищут вас? Семь калек? — задала интересующий вопрос я. — Неужели кроме вас нет других людей с суперспособностями?       — Кроме нас, — поправил он, выпав из раздумий с секундной улыбкой, но затем снова потупил взгляд. — Всех кроме нас они уже истребили, а мою семью видимо решили оставить на сладкое.       Но я все равно не понимаю, почему они просто не спрячутся, не сбегут?       — Над Лайлой ставили опыты, — почти уверенно произнесла я. Номер Пять медленно поднял на меня мутно-зеленые глаза. — Значит и вас… и нас просто так не убьют.       — Только вот чего они пытаются добиться? Комиссия…       — Они хотят заглушить ваши способности, — я не дала ему договорить, пытаясь уследить за потоком своих мыслей, чтобы не упустить что-нибудь важное.       — Зачем их заглушать, если нас можно просто убить? — прервал он мои новые мысли, напрочь заставив забыть, о чем я вообще говорила. — И разве можно просто убрать наши способности навсегда? Может их и можно «выключать», но тогда это подразумевает регулярное посещение лаборатории. А с тобой все почему-то как раз наоборо-о-от, — протянул брюнет. Погрузившись в раздумья, он закинул ботинок на колено, оставаясь в позе полу-бабочки. — Да и если ты была там не раз, зачем им было тебя отпускать? — нахмурился он, пытаясь сложить пазл, но недоверчивый взгляд выдавал, что он подозревал меня.       — Наводит на мысль, что мне их все-таки «включили», — я снова предположила этот вполне логичный вариант, который всегда раздражал и заставлял усмехаться Пятого и Лайлу.       Пятый фыркнул, но, кажется, собирался оставить эту тему, уже сделав для себя какой-то зловещий вывод.       — Комиссия заблуждается, но не все они виноваты в том, что делает Комиссионный Контроль, — продолжил свои догадки номер Пять.       — Но они его покрывают. И поэтому вы объявите всей Комиссии войну? Пойдете на верную смерть? — с некой обреченностью в голосе, но все также спокойно, спросила я.       — Мы не объявим, — Пятый словно вышел из транса и поднял на меня глаза, резко отшатываясь от такого маленького расстояния. Мои глаза тоже резко сфокусировались, и я снова облокотилась на диван. — Комиссионный Контроль сам придет за нами. Нам просто нужно быть готовыми. Хотя бы это… — вдумчиво, с внезапно появившейся тревогой продолжал он. — Я пытаюсь что-то придумать, обойти их на целый шаг. Но придет время и да, — кивнул он, в первый раз за сегодня не прерывая зрительного контакта, — мы будем стоять на смерть за нашу семью. — его взгляд устремился в окно. На лице отражался не привычный азарт, а вдумчивое отстранение. Теперь-то я поняла его мысли. Он планировал, и планировал тихо. Не только я не была готова, к такому не был готов никто, и он это понимал, как и то, что будет непросто.       Его глаза резко начали отражать все пережитое им и его семьей. Усталость, горе, отречение читались в них теперь. Может это было в них и раньше, но я заметила лишь после этого небольшого откровения. Харгривз все еще раздражал меня, если вдуматься. Я все еще не понимала его действий, мне был абсолютно не привлекателен его характер. Только вот теперь я осознала, что у него действительно есть причины для психологических проблем, причины быть психопатом. Потому что и он, и его семья действительно в полной жопе.       И хоть он и был психопатом, психом он мне больше не казался.       Эллисон снова позвонила, и на этот раз мне нужно было ответить. Продолжительные мысли вернули нас с Пятым к реальности, и мы одновременно сдвинулись с места. Наше занятие определенно закончилось, как только мы в первый (и далеко не единственный) раз умудрились выйти за все рамки, да и моя социальная батарейка хотела отдохнуть, так что и дальше слушать этого деда, я не собиралась.       Эллисон сообщила об окончании их фильма и о том, что автобус уже подъехал к отелю. Пятый подошел к столу и налил себе выпить, делая вид, что не слушал разговор.       — Для Пятого и Лайлы я заняла место у водителя, сама я сяду напротив и, если хочешь, займу место и тебе. Ну или могу сказать Рэми, чтобы он занял место рядом с ним и Райли, — через короткую паузу она продолжила, — они как раз тут, рядом стоят.       — Нет, нет, спасибо, я лучше сяду с тобой. Лайла уже ушла, я скоро спущусь.       Поспешно сбросив звонок, я обернулась к парню с вопросом:       — Ты же едешь?..       Но в гостиной никого не было.

***

      Высокий экспрессный автобус набивали рюкзаками, чемоданами и сумками. Ребята уже давно заняли себе места и разложили столики, кроме тех, кто не стесняясь использовал электронные сигареты неподалеку под небольшой навесной крышей.       Эллисон была сама не своя. Ей так хотелось иметь семью, заботиться о ком-то, чтобы не быть одинокой, но каждый раз, когда она пыталась это устроить — работала в модельном бизнесе, затем классным руководителем… Каждый раз как назло объявлялось ее прошлое: ее настоящей семье нужна была помощь.       И вот, когда снова начинался какой-то абсурд, она только устроилась в новом коллективе. На данный момент, как она сама себе честно призналась, руки ее чесались решить проблему. Все проблемы, точнее говоря. Но ей нужно было стоять у автобуса вместе с водителем и никуда не отходить.       Хотя, может ей и правда стоило оставить ребят на водителя и ехать к семье. Кто знает — может прямо сейчас их по одному похищают и забирают в Комиссионный Контроль?       Автобус уже отъезжал, когда Эллисон наконец заняла место рядом со мной.       — Надо поговорить, — произнесла она, и мне стало не по себе. Я резко в полной мере ощутила нашу разницу в возрасте, почувствовала взгляды со всех сторон и слегка утихающий шум, как будто все уши этого автобуса немедленно прислушались.       Но нет, конечно же все вокруг всё еще занимались своими делами, даже соседи могли услышать наш разговор только при огромном желании.       — Пятый звонил мне совсем недавно, — черт. Хоть этот мелкий ублюдок и её брат, мне все равно не хотелось, чтобы она знала, что мы проводим время вместе. Может быть это как раз таки потому, что он её брат. — Сказал, что тебя тошнило. — звучит из её уст как вопрос в утвердительной форме, и я сразу же думаю, что ей ответить.       — Пустяки, — всего лишь выдаю я.       — Черной кровью, — продолжает она той же интонацией, приподнимая брови и как бы говоря: «какие нахрен пустяки?!».       Так вот что это была за жижа угольного цвета. Отвратительно.       — Да, но Пятый и с этим мне помог. Оказывается, мне просто нужно было перекусить, — так же легко отвечаю я, потому что все еще не придумала, что еще мне ей сказать.       — Человечиной? — её брови уже достигли средней части лба. Лицо, обрамленное кудряшками, выражало полный ужас.       М-да, а это и правда звучит не очень. Мои ладони потеют, и я пытаюсь вытереть их о черные джинсы. Как будто стараясь что-то ответить, я открываю и закрываю рот, смотрю сначала на сиденье, потом на неё и снова на сиденье. Она трясёт головой, как будто разрешая не отвечать, и складывает ногу на ногу.       — С чем-то ещё тебе Пятый помог?       Я усмехаюсь, чувствуя себя ребенком окончательно. Теперь это выглядит так, будто Харгривз на меня плохо влияет.       — Если считать его периодичные потоки оскорблений индивидуальной психологической терапией, — с проницательной усмешкой смотрю на собеседницу я.       Она выдыхает с… облегчением, как будто могло быть и хуже?..       — Главное, не слушай его предрассудки о вот этом вот Комиссионном Контроле. В этом вопросе нельзя доверять ни ему, ни Лайле — они оба не воспринимают главенство Комиссии над нашей семьей, — с легкой улыбкой и ноткой печали говорит она. — Небось они там уже на войну тебя скоро отправят! — откровенно хохочет она, на что я съезжаю вниз по креслу и отворачиваюсь к окну. — Лайла просто слишком зла на них за то, что ее похитили, а то, что у Пятого паранойя — совсем не новость.       В стекле отражался салон экспрессного автобуса. Я поправила выбившуюся челку, глядя в отражение своих ледяных глаз. Наклонив и оперев голову на холодное стекло рядом с моим лицом, я почувствовала небольшое движение, и автобус наконец-то медленно покатился по улице.       — Кстати, — после долгой паузы, во время которой мы обе засмотрелись в окно, вспоминает она. — Пятый серьезно учит тебя драться?       — Учит, — это слово звучит лучше, чем есть на самом деле. — Но не уверена, что у меня что-нибудь получится.       Эллисон мягко улыбнулась и положила руку на мое колено:       — По мне видно, что я умею драться?       Спустя небольшое замешательство, мое зрение фокусируется на ее темном силуэте.       — Не-а.       — А я умею. Хотя совсем не люблю это дело. — одобрительно сжимает мою коленку женщина и убирает руку. — А ты девчонка боевая. Сила внутри тебя была еще до появления способностей, в первую нашу встречу я её разглядела. И твоя новообретенная способность подходит твоей собственной внутренней силе как две части одного целого.       Восхищение в ее голосе вдохновляет меня.       — Боюсь моя сила покажет новообретенным способностям большой и длинный язык.        Внезапная остановка. Эллисон нахмурилась и выглянула из-за кресла вперед.       — Так, подожди, я пойду узнаю, в чем дело.       Женщина взяла свою сумочку, слезла с сидения, попутно оглядывая пассажиров, и блестящей модельной походкой направилась на выход. Только я успела отвести восхищенный взгляд от своей учительницы, как соседнее место мгновенно заняла такая знакомая мне блондинка, попутно убирая айфон в задний карман.       — Что за остановка? — спрашивает Райли, с мягкой улыбкой глядя мне в лицо.       — Не знаю, Э… — я пресекаюсь, мысленно усмехнувшись над тем, что явно не вовремя вспоминаю, что нужно звать учительницу по имени. — Миссис Харгривз как раз ушла разбираться. — стараясь удерживать лицо категорическим, говорю я. — Может тебе лучше спросить у нее? — немного помедлив, едко добавляю я, вглядываясь в ее мимику.       — Извини, может я погорячилась тогда с тобой. Ты знаешь, ты моя единственная подруга… — Райли осекается, чтобы немного подумать.       — Я понимаю тебя, — великих сил мне стоит сдержать резко взбушевавшуюся агрессию. — Но и ты пойми меня — лучше пусть у меня не будет друзей, чем я буду дружить с… — я подбираю менее оскорбительное слово еще пару секунд. — … с тобой.       Девушка немного отстраняется, удивление каменеет на ее лице, а глаза уставляются в одну точку. Я очень хорошо знала Райли и прекрасно понимала, что после таких слов девушка еще больше обозлится на меня. В лучшем случае. Скорее всего мне сейчас закатят концерт.       — Анабель, прости меня, правда, — неожиданно тихо пищит она, медленно поворачиваясь ко мне. — Я не понимаю, что изменилось за эту поездку, почему ты стала такой… другой! Если дело в Рэми, если он понравился тебе тоже, то я отступлю, я все пойму, правда…       Я резко перебиваю её, в удивлении чуть ли не смеясь, но смех выходит грустный.       — Я думала ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что мальчики меня не интересуют.       — Ты права, — еще тише проговаривает Ри. — Дело не только в нем. Что-то изменилось, вы все храните чей-то секрет…       Я смотрела в ее глаза, дышала тихо и спокойно. Но внутри все сжалось.       — Чей-то очень большой секрет, — медленно продолжила она, смотря в одну точку уже секунд восемь.       Нельзя, чтобы она знала. Нельзя, чтобы еще кто-то знал. Это слишком тяжелая ноша для них, включая Рэми, и это будет слишком тяжелая ноша для меня, когда кто-то еще об этом услышит. Назревают сразу два конфликта: первый — это война внутри моего тела, которая касается в первую очередь меня, а второй — это настоящая война снаружи, которая коснется всех.       — Твой секрет, — наконец-то доходит до девушки, и она переводит взгляд на меня.       Кажется здесь прямо сейчас назревает весьма сложная ситуация. Если Райли что-то себе напридумывала, ее будет очень сложно в этом разубедить, особенно сейчас. Поэтому я лихорадочно соображала как выкрутиться.       Секунда за секундой я так и сидела молча, а внутри росла тревога. Мне и так предстоит ещё многое решить, а Райли — личность настолько непредсказуемая, что может не просто стать проблемой. Она запросто может занять почётное место «Проблема номер 1». Поэтому сейчас же нужно было как-то ей ответить, но в голову как назло ничего не лезло. Я сидела и молчала — и чем дольше я молчала, тем меньше я была уверена в том, что вообще что-то скажу.       — Анабель, ты не можешь меня бросить, — почти кричит она, и меня даже радует, что тишина прервалась, несмотря на то, что теперь нас слышат все одноклассники. — Чего ты улыбаешься то?! — ещё громче хнычет она.       Ой.       — Прости, просто после твоей фразы нас точно посчитают лесб…       — Картер, тебя только это волнует? — она разворачивается ко мне насколько позволяет сидение.       На моем лице отображались жалость и только начавшее уходить веселье. Готовясь сказать что-то решающее, я осознала, что девушка, которая была моей единственной подругой, только что назвала меня по фамилии. Я не была к этому готова, но жалость не может позволить мне не оттолкнуть ее. По крайней мере пока я не пойму, что происходит в этом гребаном мире. Теперь осталось надеяться лишь на её адекватность.       — Прости, подруга, но я не могу сейчас тратить свою энергию на ссоры с тобой. Дай мне время, позже мы со всем разберёмся.       — Ты живёшь у меня, — обидчивым тоном осуждает она, а сзади неё встаёт Рэми.       Парень смотрит на нас вопросительным взглядом, приобнимая девушку за плечи.       — Я… — я не знаю что мне на это ответить. Может что-то вроде: «Прости меня за это»? Но вырывается лишь:       — Скоро съеду.       Я подняла согнутую в колене ногу и поставила ее на сидение, обнимая руками. Какое-то странное чувство одолевало меня, когда я смотрела в разочарованное лицо Ри, но я больше не могла ничего сказать. Рэми устремил свой, полный беспомощности и нелепой досады, взгляд в какую-то точку, и теперь мы трое — единственные в автобусе молчаливо и беззвучно находились посреди шума и болтовни. Время от времени на нас все еще мельком смотрели окружающие, наверное без особого интереса, но кажется все заметили это подавленное оцепенение, наполняющее до краев.       Подруга собиралась вставать, но внезапно в ее глазах проскочило что-то стремительное, и она снова всмотрелась в меня.       — И где же твои царапины? Порезы? Может хотя бы шрамы? — на всеобщее удивление, она сразу дополняет. — Ну, помнишь, которые ты оставила на себе вчера в душе? — она переводит взгляд на открытые руки и мою шею с парой кулонов. Я смотрю как с дрогнувшим скачком поднимается краешек губы брюнета, стоявшего над ее головой, но мое лицо выражает только апатию и усталость. — Зажили? — уже открыто издевалась девушка. — За сутки?       Парень отворачивается, заставляя меня случайно перевести взгляд на него, и я замечаю очаровательную нервозность, усмехаясь. Даже он волнуется, а мне уже по барабану на проблемы, облепившие меня со всех сторон.       — Почему ты не в панике? — он сглатывает, и поворачивается на меня, с лицом, будто мы только что попали в задницу.       Но все, что я могу на это ответить, после чего Райли подбрасывает руки вверх, вскакивает и уходит, это:       — Бля, чувак, у меня был очень странный день.       Рэми усмехается и идет за девушкой, поправляя свои роскошные волосы и приподнявшуюся футболку.       Как же хорошо все было до этой истории с поездкой — тогда я хотя бы чувствовала себя на своем месте. Я четко и ясно определяла свои границы, знала чего я хочу, и у меня были весьма адекватные взгляды на каждый вопрос. Это было гораздо легче — не влюбляться, жить в свое удовольствие, копить деньги и не позволять никому себя обидеть. Старая компания, при всей моей социофобии, позволяла мне быть уверенной, громко разговаривать, отстаивать свое мнение и метко шутить. Сейчас же я чувствую полный крах. Новые знакомые лезут туда, куда не нужно, старые знакомые натворили такого, что после всего мы вряд ли уже помиримся. А о гармонии с собой не может быть и речи, когда во мне сидит какой-то зверь. Да и как вообще себя может ощущать девушка, которая вчера была обычным человеком, а сегодня учится драться для борьбы с сверхъестественными силами?       Все проблемы нахлынули разом, и, черт возьми, больше всего я и правда скучаю по старым принципам. У меня никогда не было столько эмоций, сколько сейчас, я никогда столько всего не ощущала! Все мои взгляды складывались в один большой рубильник, который отключает человечность, и сейчас рычаг был целиком направлен на значок «on»!       Мысли проносились в голове быстро и нечетко, но из всех неприятностей я могла думать только об этой! Раньше я бы все отдала, чтобы научиться драться, но сейчас… Кажется, что я как минимум делаю это не с тем человеком. А еще большее смущение вызывает цель моего обучения и поставленные сроки. Они буквально рвутся с войной на эту их Комиссию чуть ли не завтра, когда я даже себя победить не могу, не то, что кого-то еще. Я чувствую себя глупой блондинкой, которая даже слабее, чем до появления ее сверхсилы.       Я обещала сама себе, что я всех порву. Однако боюсь, если в ближайшее время мне придется пережить еще и настоящее сражение, это будет проблемно. Мысли в моей темной голове ускользают вспыхивающими яркими змейками, меняясь одна за другой. Расслабившись так с закрытыми глазами, я почему-то ощущаю какие-то теплые отголоски детства. Мне должно быть страшно, но я будто в маминых теплых объятиях, мне должно быть стыдно, но я будто снова папина принцесса, которая может делать все, что захочет. Мне нужно готовиться к бойне, но я словно опять читаю про хоббитов и чувствую себя героем чужой сказки. Если я переживу этот последний, выпускной класс, это будет маленькая победа. А значит одна история моей жизни будет окончена. Будет ли ее продолжение — уже не важно, а если и будет, я точно буду знать, что готова ко второй главе.       Открывать глаза не хотелось — казалось, стоит мне это сделать и исчезнет щит, защищающий меня от настоящего. Спокойствие уйдет, и мне снова останется лишь думать, наблюдать за алеющим закатом и вслушиваться в разговоры разномастных голосов. Сейчас же было тихо и мирно, и меня клонило в сон.

***

      Когда я проснулась, мы снова ехали, а Эллисон Харгривз уже сидела рядом. Шум быстро помог мне вернуться в «тревожную колею», но я не стала сразу снова заводить разговор и даже пыталась пока что отгородиться от мыслей.       Но чем дольше я сидела, тем быстрее я возвращалась к тому, что мне негде ночевать, что мне нечего есть, что мне нужно говорить об этом с миссис Харгривз… Ну и в основном я все еще думала о Комиссионном Контроле. Что бы не предпринял Пятый, я его поддержу. Будем шпионить? Ладно. Проникнем в Комиссию? Хорошо. Убьем их всех?       Запросто.       Больше не пугало, что я не научусь драться. Эмоции нужно было устранять, а страх — самая опасная из них. Так что мне не нужно знать все приемы каратэ, чтобы побеждать. Мне нужно только уметь вовремя выключать и включать чувства. Всего-то.       — Не может же быть такого, что мне за пару дней придется научиться сражаться как настоящий рыцарь, которого обучают бою всю жизнь?       Пять стадий принятия неизбежного.       1. Отрицание

***

      — Как ты планируешь решать проблему того, что твой организм буквально отторгает нормальную пищу? — прерывает мои мысли женщина.       Я вижу по ее лицу, что ее очень заботит эта тема, и она серьезно беспокоится обо мне… Это чувство мне в новинку. Мне даже становится как-то неуютно сидеть, я ерзаю, думая как успокоить ее. Но на деле я не могу успокоить даже себя.       — А как я могу ее решить?       Она немного думает, поджимая губы, будто усердно пытаясь решить как-бы помягче сказать то, что она уже давно приняла:       — Ну, тебе же придется чем-то питаться, — ее интонация выражает какое-то продолжение этой фразы, а глаза широко смотрят на меня.       Я начинаю осознавать, куда она клонит. Мои брови взлетают вверх.       — Мне придется есть людей?..       — Не обязательно людей, может быть сойдет любое сырое мясо. Нужно просто провести эксперимент! — Темно-карие сверкающие глаза бегают по моему лицу, пока их обладательница машет руками с нелепым воодушевлением.       — Ясно, мне предстоит стать подопытной крысой. Вот Пятый обрадуется, что я нашла свое место!       — Ну перестань, мы же правда ничего об этом не знаем. Я всего лишь хочу помочь тебе. Может быть тебе даже не нужно мясо, может хватит крови? — она старается делать вид, что то, о чем мы говорим — это вообще не важно, что это так же легко как бабочки и цветочки. Но улыбка и учащенные движения все равно выдают нервозность.       — Замечательно, тогда я буду бракованным оборотнем.       — Да, ты права. Я не разбираюсь в мифологии, да и тут видимо случай не из неё. Но мы разберемся с этим. Райли не обидится, если пока мы не решим эту проблему, ты будешь моей соседкой, а не ее? — она проницательно смотрит, но я в который раз не решаюсь выложить ей правду.       — Она не знает, но, думаю, у меня получится ей объяснить. Она не слишком расстроится.       Я обернулась к задним сидениям Рэми и Райли, которые кажется нашли общий язык и неплохо проводили время вместе. Забавно, кажется еще десять минут назад девушку очень заботила наша дружба, а теперь она как ни в чем не бывало теребит челку Рэми и рассматривает его руки.       Поймав на себе взгляд парня, мгновенно расширившийся, по инерции я отвернулась назад, еле как успев заметить мягкую улыбку, которую он мне послал. И здесь качели, но Рэми… это меньшее что меня волновало, так что даже думать о наших с ним ничтожных взаимоотношениях я не стала.       Спустя еще около часа мы наконец приехали. До дома отсюда было не так уж и много и мне так захотелось упасть на свой любимый мягкий ковер, а лишь потом перебраться на постель и обязательно принять горячую ванну! Но, к сожалению, не сразу я вспомнила о том, что дома у меня больше нет.       Захотелось исчезнуть. Далеко. И надолго. Скрываясь за чужими силуэтами под тусклым светом, а затем в тени деревьев и домов, я просто проскользнула по улице вдоль высаженных кустов степной акации.

***

      Ночной воздух снова подействовал успокаивающе. Я уже собрала всю грязную наличку, разбросанную по идеальной квартире Райли, в которой я наверное больше никогда не окажусь. Распределила все сумки, наполнила их тем малым количеством одежды, что у меня была. Вибрация на телефоне почти не прекращалась, звонки без конца прерывали друг друга. Похоже Эллисон не хотела никого отпускать, пока меня не найдут, потому что на экране, кроме ее имени, всплывали имя Рэми, Райли, Чарли и даже Нессы с Джейденом. Бросив долгий взгляд на такую родную, но не свою комнату, я закрыла дверь.       Когда я закончила собираться, я написала быстрое сообщение Райли, которое значило, что я в порядке, ухожу и больше не вернусь, и что ее ключ останется в сером ящике для почты справа от двери. Затем написала сообщение Эллисон, чтобы она наконец отпустила одноклассников, а потом перезвонила мне. Понадеявшись, что меня не слишком возненавидят за то, что из-за поисков миссис Харгривз заставила стоять всех рядом с автобусом посреди ночи, я открыла прилетевшее обратно сообщение и застыла посреди лестницы.       «Ты точно в порядке? Я уговаривала каждого добраться до дома, но ребята не хотели уходить потому что ты пропала.».       Выключив телефон, я бросила вещи прямо там и побежала по лестнице вниз, перестав игнорировать дикое желание. Оно было единственным: ни о чем другом я даже не думала. Я хотела только одного: бежать, бежать и бежать с нечеловеческой скоростью в сторону темнеющих хвойных вершин. Приятный ветер обдувал тело, когда я вбежала в лес. Изобилие запахов еще больше ударило в голову, никогда в своей жизни я не испытывала столь невероятного богатства ароматов, которое наполняло воздух вокруг меня словно волшебный калейдоскоп, в котором каждый вдох открывал новые грани восприятия. Лишь одно слово приходило на ум: магия.       Увидев впереди примечательную поляну, я на бегу скинула кроссовки, спортивные штаны, топ, кольца, резинки, носки и нижнее белье. Было не важно где я оставлю вещи — мой волк с легкостью найдет их по запаху. Пробежав еще полкилометра меньше чем за минуту, я выпустила когти на руках и ногах, медленно обросла мышцами, кожей и шерстью. Делать это поочередно было сродни медитации. Передвигаясь теперь широченными прыжками сквозь густой хвойный лес, волк, словно часть этого царства зеленых деревьев, устремился к вершинам гор. Через каждый шаг, сделанный по мягкому мху, словно тонкой паутинкой заплеталась связь с природой, зверь был внутри леса, как величественный дух, сливающийся с тьмой, несмотря на цвет шерсти. Подняв голову к безбрежному небосводу, я обнаружила ослепляющие своим светом звезды, еще никогда не выглядевшие так ярко, и великолепную луну. Через еще пару грациозных прыжков, зверь выпустил из своей груди первый и самый громкий, полный эмоций вой — пронзительный, как звенящая тишина, но громогласный, будто наполненный всем счастьем этого мира.       Утром я очнулась рядом с каменным холмом, абсолютно голая и в позе эмбриона, сначала слегка нахмурилась, после чего начала медленно подниматься с сырой земли. Абсолютное наслаждение наполняло меня до краев, так что я и не сразу поняла почему мне настолько хорошо. Чистая, пустая голова, спокойные и мирные мысли в ней — вот что в этом было самым невероятным. Ушла и привычная достающая боль от переизбытка силы во всех конечностях, ушел голод, ушла тошнота, ушло это гребаное чувство тревожности, которое до этого не переставало ныть в груди. Все ушло… Окончательно выпрямившись, я оглядела серыми глазами холмы, хвойные рощи, цветущие поляны и давно высохшее и опустевшее каменное устье реки. Рассвет разливался нежными красками, над головой мелодично пели птицы, и ветер нежно и трепетно щекотал верхушки деревьев. Восторженное изумление сменило резкое осознание:       — Где я, блять?       — Проснулась? — резко послышалось над головой. — Могу поклясться, ты вздрогнула. — весело пропела особа, свешивая ноги с высоченного камня, на котором она сидела, и кидая мою одежду мне прямо в лицо.       — Н… Лайла!.. — «ненормальная» чуть не вырывается из моего рта, но незачем мне напоминать ей об этом настолько часто. Не хватало еще запрограммировать ее этими словами, чтобы она окончательно сошла с ума. Я быстро натянула одежду, подобрала кроссовки, снова оглянувшись. — Как ты нашла меня?       — Ты такой бардак навела, тебя чуть ли не весь город искал! — уверяет блондинка оживленным голосом и подмигивает, пребывая явно в хорошем настроении. — А вообще тебя нашел Пятый, наверное он не хотел смущать тебя, поэтому…       — Поэтому смущаешь меня ты, я поняла. — я иду за девушкой еще выше к камням, понятия не имея как мы вообще будем выбираться. — Долго нам идти?       — Не знаю, — беззаботно отвечает она. — Я телепортировалась сюда с Пятым, так что я даже не знаю, где мы. Я поднимаю брови, широко раскрывая глаза, и запускаю пальцы в волосы. Девушка идет спереди чуть ли не вприпрыжку, и я даже не хочу знать, что подарило ей настолько хорошее настроение. Выйдя на самую высокую точку, мы узрели открывшийся нам вид.       — Ты выглядишь уверенной, будто знаешь, где мы, — угнетенно произношу я, осматриваясь на все триста шестьдесят градусов.       — Не-а, — с тем же поддельным воодушевлением отвечает она и идет вперед.       — И куда ты? Впереди километры леса, города почти не видно, да и точно ли это вообще Финикс? — я уже не удивлена, более того, мне все равно на происходящее, но топать пешком через лес я соглашусь, только если для этого будет веская причина.       — Скоро мы поймаем сеть, я скину Пятому координаты, и он нас телепортирует, — и это говорит Лайла? Эта высокомерная стерва, не переносящая на дух карлика под номером пять, будет просить ЕГО о ПОМОЩИ?       — Я не стану ждать пока Пятый нас спасет, — каждое следующее слово я произносила с все большим презрением, последнее выдавилось через рык.       Блондинка сделала еще несколько медленных шагов вперед.       — А что еще нам делать? Может ты обратишься не во вшивого волка, а в божью коровку и унесешь нас на своих чудесных крыльях? — на последних словах она поворачивается и видит перед собой белоснежного волка, а затем ощущает на себе яростный рык.       Волк подгибает лапы с невозможно свирепой мордой и ложится перед Лайлой Питтс, не прерывая четкого зрительного контакта. Веселость с лица девушки резко уходит, как будто ее и не было, и она мнется перед огромным созданием. Волк закатывает глаза и издает раздраженный стон, легко позволив раскусить, кто именно сидит в его облике, и только после этого Лайла резко запрыгивает на мохнатую спину.