Короли Игнисаквы

10 месяцев спустя

— Храм Древного Пламени нуждается в реставрации, мой король. Купол обветшал и начал осыпаться, колонны на восточной стороне необходимо укрепить, — рассказывал настоятель, глядя на сидящего на золотом троне короля. — О какой сумме идёт речь? — Полторы тысячи золотых монет, — почтительно ответил настоятель, склонив вниз голову, и добавил: — Это сумма, которой не хватает. Часть мы уже собрали. — Хорошо, средства будут выделены из казны, — согласился Чонгук. — Однако необходимо завершить работу до празднества. — Конечно, мы постараемся успеть. — Следующий. Подданные, собравшиеся на аудиенцию, стояли в ровной линии. Никто не торопился выйти вперёд, каждый терпеливо дожидался своей очереди. Чонгук уже больше двух часов сидел на троне, выслушивая каждого, вместе с ним людей слушал почти годовалый Саатус. Воздух с каждой минутой тяжелел от тихих перешёптываний и гулких шагов охраняющих зал стражников. Хоть приготовления к главному дню ещё не начались, атмосфера празднества уже начала медленно охватывать столицу. В честь дня рождения наследника Игнисаквы всё королевство пять дней будет праздновать. В основном организацией занимался Тэхён. По его рассказам, в столице будут проведены ярмарки, вечерами музыканты и артисты возьмутся за развлечение народа. Каждого до отвала накормят и напоят за счёт королевской казны. На третий день начнётся рыцарский турнир. В это же время в столицу слетятся монархи королевств Круга Драконов. Для них планируется организация особого торжества в храме. Следующим к трону приблизился купец, которого Чонгук слушал вполуха из-за закапризничавшего Саатуса. Маленький альфа сначала уткнулся ему в шею, а после завозился на месте, ища в толпе папу. Как только купец смолк, массивные двери в тронный зал распахнулись, и внутрь вошёл Намджун. Шаг его был быстрым, на лице читалось нетерпение. Приблизившись к трону, он шепнул Чонгуку на ухо важную весть и отошёл. Слово порывался взять городской судья, но был сразу остановлен поднятой вверх рукой короля. Отреагировав на жест, Сехун вышел вперёд и оповестил горожан: — На сегодня закончили, приходите в следующий раз. Под умеренный топот покидающих замок подданых Чонгук поднялся на ноги. На его лице мелькнуло удовлетворение от услышанной вести. Слишком много времени ушло на поиск канувшей в никуда твари. Наконец-то поиски завершены. Наконец-то Чанёль вернулся.

***

— Су, давай обгоним их! — радостно выкрикнул Тэхён, глянув на летящего справа синего дракона. Горы становились ближе, именно на них омега смотрел, поддавшись азарту. В груди разливалось приятное тепло, каждый раз возгоравшееся во время полётов. А летал Тэхён довольно часто, практически каждый день. Порой в одиночестве, а порой в компании Чонгука или Хосока. Сегодня свободой в небе вместе с ним наслаждался младший Чон-Драак. — Вэси, ускоряйся! Только в небе Хосок забывал обо всём. Только в небе ощущал себя полноценным. Здесь не имело значение ни количество конечностей, ни статус, ни прошлое, ни будущее. Небо освобождало от всего, оставляя только сейчас — мгновение, когда и тело, и душа синхронно обретали свободу. И всё благодаря Вэси. Сначала альфе было страшно впервые после восстановления забираться на неё. В то время ей уже было разрешено покинуть подземелье. Там она пробыла меньше месяца. Страх медленно сменялся облегчением. В небе стиралось всё случившееся на земле. Сейчас Хосок едва не задохнулся от восторга, когда Вэси резко ринулась вниз, стоило понять, что Су её опередила. Отпустив себя, он громко, заливисто закричал. Крик плавно перетёк в смех. Колющий кожу воздух заставлял его чувствовать себя живым. Драконы летели к лесу, отдаляясь от гор, постепенно снижаясь. Вэси взревела уже у поляны, вслед за ней взревела Су. Тэхён всем телом прижался к белоснежной чешуе, ему удалось кожей почувствовать шедшие по туловищу дракона вибрации. В это мгновение казалось, что они стали единым целым, слившись. Будто рёв и из его горла вырвался. Глухой стук, и оба дракона оказались на земле рядом друг с другом. Долгое время Су была агрессивно настроена, сразу начинала рычать, завидев Вэси. Только месяца четыре назад отношения самок улучшились, и совместных полётов стало больше. И всё же Су не забывала о содеянном с её всадником, порой она могла ударить Вэси крылом. Благо, случалось подобное нечасто. — Как Юнги? — обыденно поинтересовался Хосок, удобнее устроившись в седле. — Ты можешь самостоятельно ему написать, — напомнил Тэхён, поглаживая спину улёгшейся на траву Су. Всадники не слезали с драконов даже во время передышек. Быть может, возьми Хосок с собой протез или костыли, можно было бы прогуляться по пышной, густой, ярко-зелёной траве. Поляну, расположенную практически посередине леса, окружали высокие деревья, смыкавшиеся вокруг неё. Только здесь небо не закрывали бесконечные гигантские ветви. — Я предпочитаю личные разговоры. В целом он в порядке? Хосок не произносил имя старшего Ким-Хаана в присутствии Чонгука, но наедине с Тэхёном никогда не удавалось упустить возможность узнать чуточку больше. — Ему нравится в Эффеле. В последний раз он упомянул, что его допустили в малый совет. — Ты говорил, что он планировал посетить Риву. Он всё ещё собирается туда? — с нескрытым интересом в голосе. Только сейчас Хосок начал чувствовать себя увереннее в протезе, отчего желанию увидеться становилось сложнее противиться. Ходил он, похрамывая, но ведь ходил, а это главное. Порой удобнее было использовать костыли, однако чаще он старался надевать искусно вырезанный из дуба протез. Мастер Ван Пиер его сделал. Металлические стержни и пластины вдоль боков делали протез более устойчивым и крепким. К ноге он крепился с помощью кожаных ремней, плотно охватывающих бедро. Для надёжной фиксации использовались несколько бронзовых пряжек, которые позволяли регулировать натяжение. — Видимо, планы поменялись, — Тэхёну едва удалось сохранить невозмутимость на лице. О затеянном пока что знал только Джин. Остальных тоже стоило предупредить, этим он намеревался заняться в ближайшее время. — Он не упоминал омег? — А что? Ты ревнуешь? Тэхён прикусил губу, лишь бы не улыбнуться. Щёки невольно покрылись румянцем. Подумать только, Хосок целовался с Юнги. И поведали ему секрет, никак не подготовив заранее. Младший Чон-Драак беспардонно заявился к нему на личную террасу и попросил прочесть все письма, которые приходили с Эффеля. Вот так просто. И объяснил он это тоже беспардонно: в лоб сказал, что влюблён в Юнги, что целовался с ним и что хочет видеть его в Игнисакве. — Немного, — чуть насупился Хосок, подняв голову к небу и закрыв глаза. — Он красивый, молодой, статный, ещё и королевских кровей. К тому же у него слишком аппетитная задница. Его стоит ревновать ко всем в этом чёртовом Эффеле. — Как я уже говорил, не думаю, что ты в его вкусе. — А кто в его вкусе? — Полагаю, омеги. — Можешь назвать хоть одного омегу, который ему нравился? — глянув на Тэхёна, Хосок хищно приподнял уголки губ. — Никто не приходит на ум, ведь так? — Не приходит, — задумчиво хмыкнув. — Именно. Возвращаемся? Драконы по команде зашевелились и вскоре взмыли ввысь, держа путь к замку. Отныне Хосок не думал, а жил, чувствуя. Теперь он запрещал себе вспоминать то, каким его тело был до, держа в мыслях нынешнее положение дел. Теперь всё так, а не иначе, и это не исправить. Теперь он калека, теперь у него одна нога. Раз отрастить вторую ногу не выйдет, необходимо жить так и быть благодарным за имеющееся. К покою внутри ему помогла прийти, на удивление, семья мастера Ван Пиера. У его дочери вместо руки тоже был протез, и за время их пребывания в замке на её лице ни разу не мелькнула печаль. Ей пятнадцать, вся жизнь впереди, а у неё нет руки. Другая бы покончила с собой, а Надин носилась по замку, заливисто смеялась, любовалась стражниками и зачитывалась фолиантами. «Но ведь у меня есть целая рука и аж две ноги, здорово ведь?» — сказала она тогда Хосоку. С тех пор у него тоже есть целая нога и аж две руки. Хосок бы раньше запланировал встречу, но тогда бы он не смог стоять ровно, как может сейчас.

***

— Ты сегодня хорошо поработал? — Да! — с улыбкой на губах выпалил Саатус, показывая несколько выросших зубиков. — Правда? — не сдержал смешок Тэхён, лёжа на кровати рядом с сыном. — Твой отец, наверное, сидел без дела, пока ты разговаривал с подданными, да? — Да! — Я так и знал. Мунхи, ты это слышала? Чуть приподнявшись на локтях, Тэхён глянул на женщину в возрасте, которая вот уже больше пяти месяцев помогала им с Саатусом. У Мин Мунхи уже были собственные внуки, она всегда любила детей. Даже не увидев, а почувствовав её искреннюю нежность к сыну, омега сумел согласиться взять её в помощницы. Первое время он не оставлял её наедине с малышом, постоянно ходил за ними тенью и следил за каждым её словом и взглядом. Со временем, привыкнув, смог научиться доверять женщине. — Слышала, мой король, — Мунхи положила нарезанные фрукты в чашку и тоже приблизилась к кровати. — Моему принцу уже следует перекусить. Раздался стук, и двери после предупреждения приоткрылись. — Ваше величество, вас зовёт король, — оповестил стражник. — Для чего? — осведомился Тэхён, засунув в рот кусочек яблока. — Я немного занят. — Дело срочное. Он в подземелье. Подземелье. Одно слово заставило омегу подскочить на ноги и, поспешно попросив Мунхи присмотреть за сыном, проследовать за мужчиной. Мог ли Юнги без предупреждения прилететь раньше? Могут ли его удерживать в подземелье? — Что случилось? — стараясь говорить ровно, непоколебимо. — Сегодня в столицу вернулись с Зертинна, — неоднозначно ответил стражник. Зертинн. Не Эффель. Значит, там не его брат. — И? — Вам лучше всё увидеть. По длинным лестницам они спускались поспешно. С каждым шагом тревожность в груди Тэхёна нарастала. В последний раз он спускался сюда практически год назад. После нападения Вэси долгое время невозможно было даже приблизиться к подземелью, каждый раз всё начинало болеть, ком в горле не позволял дышать. Время шло, больше спину не кололо, и жар не охватывал всё тело. Теперь тревога никак не отражалась на его лице. Чем дальше они продвигались по туннелям, тем отчётливее слышались отдалённые звуки. Звуки походили на крики. В это мгновение тиски разжались, и Тэхён глубже задышал. Это точно не Юнги — Чонгук бы не тронул его брата. Тёмные коридоры освещали только факелы. За поворотом перед ними предстал Намджун, в которого омега едва не влетел. — Что происходит? — с лёгким, уже не таким липким волнением глянув в сторону ближайшей двери, за которой раздавались чьи-то пронзительные крики. — Кто там? — Чонгук, он здесь! — вместо ответа выпалил Намджун, закрыв собой проход в помещение. Крик мгновенно стих, что-то железное упало на пол. Не выдержав, Тэхён протиснулся через Намджуна и вошёл в одну из камер. Сначала он увидел профиль Чонгука, а следом из-под ног ушла земля, когда его взор коснулся подвешенного на цепи к потолку Пак Эгара. Точнее то, что от него ещё осталось... Столько крови, её вонь затмила затхлый воздух. Растерянный взгляд то бегал по измученному телу, то опускался на пол, на котором лежали пальцы рук и ног. Они были так измельчены, будто отрезали по сантиметру. Вряд ли бы он сумел в кровавой каше разобрать пальцы, если бы не валяющиеся на грязном полу ногти. Когда помимо пальцев и кусков срезанной с тела кожи, Тэхён увидел головку члена, к горлу подкатила тошнота. Член тоже был разрублен на десяток кусков. — Роза, хотел, чтобы ты собственными глазами увидел, как он умрёт, — ласково объяснил происходящее Чонгук, не отходя от Эгара. Только снова подняв взгляд к лицу истинного, Тэхёну удалось подавить рвотный позыв. Спокойствие, шедшее от хвойного аромата, подавило вонь. Омега сделал шаг вперёд и повернул голову правее, к Эгару. На его лицо он не смотрел, медленно исследуя каждый нанесённый телу ущерб. Помимо отсутствия больших кусков кожи на ногах, из правой голени торчала кость. Белая клякса на красной картине. В районе паха действительно не было ни члена, ни яиц, но и кровь не хлестала. Должно быть, рану прижгли. Внезапно на Эгара вылили ведро ледяной воды, и он вновь закричал. Крик быстро стих, на него не осталось сил. Со рта срывались хрипы. На торсе, в местах, где ещё оставалась кожа, Тэхён заметил ожоги. На лицо он до последнего не решался смотреть. Насколько изменился Пак Эгар? Всё такой же отвратительно старый и холодный? Впившись ногтями себе в руки, омега набрал в грудь побольше хвойного аромата и поднял глаза к лицу Пак Эгара. На месте одного глаза виднелась тьма, одного уха тоже не было, как и большинства зубов. Эгар постарел. Это стало заметно по его полностью седой голове. Старый альфа хрипло дышал, не закрывая рот, из которого то и дело текла кровь. — Всё в порядке? — Всё хорошо, — с хладнокровной невозмутимостью в голосе кивнул Тэхён на вопрос Чонгука. У Пак Эгара была супруга и дети. Была жизнь в Зертинне. И наверняка неплохая, на иную грязный альфа не согласился бы. Ни раньше, ни сейчас Тэхёна не волновала семья советника отца. Он всегда желал ему смерти, независимо от обстоятельств. Когда Эгар открыл оставшийся глаз, омега ничуть не изменился в лице, пусть внутри и зазвенели колокола. Взгляды пересеклись. На одном лице завиднелась обречённость с нотками удивления, а на втором не мелькнула ни одна эмоция. Со рта Эгара рвались звуки, которым не удавалось оформиться в слова. Просит пощады? Смешно. Тэхён не разрывал зрительный контакт до тех пор, пока альфа не опустил взгляд, потеряв надежду и остатки сил. — Есть пожелания? — спросил Чонгук, протянув омеге ладонь. — Я думал, выпустить ему кишки или, может, отрезать голову. Не раздумывая, Тэхён вложил ладонь в руку альфы, подойдя ещё ближе. Кожа согревала кожу. Теперь от Эгара его разделял всего один шаг. Кровь ощутимо бурлила, лицо начало краснеть от чистейшей злости. Каждое ледяное прикосновение больших старых рук эфемерно прошлось по телу, стянув низ живота в тугой болючий узел. Будь пальцы Эгара ещё на месте, он бы собственными руками их вырвал. Кожа стала невыносимо чесаться, пока омега с силой зубами сдавливал внутреннюю сторону щеки, лишь бы не оскалиться. Ни одну эмоцию не подарит. Чхве Александр ничего не получил напоследок, и Пак Эгар не получит. Зуд невозможно было выносить. Он уже не только сжигал кожу, но и окутал каждый орган и кости. Так сильно всё чесалось, что, не выдержав, Тэхён в одну секунду выхватил кинжал из рук Чонгука и, набрав в грудь побольше хвойного аромата, безжалостно полоснул Эгара по горлу, а после вонзил лезвие ему в живот несколько раз. Из ран мгновенно хлынула кровь. Когда вкус ядовитой крови почувствовался во рту, омега с ласкающим слух звуком вытащил кинжал из тела альфы и вонзил его ему в грудь, прямо в сердце. Так плотно, что не вышло достать лезвие. — Тварь... — едва слышно, когда всё же с третьей попытки удалось достать кинжал из чужого тела. Больше Пак Эгар не хрипел и не дышал. — Пойдём в купальню, — Чонгук коснулся губами макушки омеги и потянул его к выходу. Не мгновенно и не разом, а по крошечным крупицам удовлетворение наполняло Тэхёна. Он, не разбирая дорогу, следовал за альфой, крепко сжимая его руку в своей. Туннель вскоре сменился лестницей, а после стало светлее. Всё было смутным, размытым. Он не видел ни длинный коридор, ни изумлённые лица подданых. Не видел из-за попавшей в глаза крови. Всё его лицо было в крови. И не только лицо, но и светло-сиреневая шёлковая рубашка и тёмно-сиреневые брюки. Кровь виднелась и на лице Чонгука, однако её было не так много, ведь альфа не спешил, пытая медленно. За плотными дверьми в жарком помещении Тэхёна подвели к тазу с водой. Он умылся быстро, разводы остались, но зрение прояснилось. Купальня была готова, здесь пахло маслами. В центре располагался неглубокий бассейн, окружённый четырьмя колоннами, вокруг которых обвивались витиеватые резные рисунки. Пуговиц на рубашке коснулись чужие пальцы, и омега скинул с плеч ткань, как только она оказалась расстёгнута. Брюки он снимал самостоятельно, не испытывая стеснения. Вскоре обнажённые бёдра прикрывало только белое полотенце. — Хочешь что-нибудь выпить? — Чонгук задал вопрос слегка охрипшим голосом, неспешно стягивая с себя вещи, когда истинный, ступая босиком по мраморному полу, направился к воде. Тёмный взгляд не отрывался от длинных, стройных и таких желанных ног. — Нет. У Тэхёна покалывало пальцы. Даже сейчас казалось, словно они всё ещё сжимали кинжал. Впервые он вонзил лезвие в человека. Плотно, до самой рукояти. Рядом, на каменную, находящуюся под водой скамью, минуту спустя опустился Чонгук. Бёдра и плечи истинных соприкоснулись, настолько близко альфа сел. Кожа снова грела кожу. — Как ты его нашёл? — Было непросто, — Чонгук положил руку омеге на бедро, покосившись на него. — Спасибо... — выдохнул Тэхён негромко, встретившись с пронзительным взглядом. Отчего-то только сейчас воздух со свистом полноценно наполнил его грудь до удовлетворения. Пак Эгара больше не существовало. Пак Эгар больше не дышал. Самостоятельно Тэхён бы не стал его искать, он даже ни разу ни у кого о нём не спрашивал после его уезда из Игнисаквы. Мысли об Эгаре были ядовитыми, а ему больше не хотелось чувствовать в крови яд. До сегодняшнего дня он не до конца видел колоссальные размеры сидящий в груди необходимости сдавить руки на горле старика. Осознание пришло только когда жизнь была оборвана. Пак Эгар лишился и пальцев, и жизни. Чонгук ни словом не обмолвился о ведущихся поисках. Почему молчал? Даже сейчас, всматриваясь в его лицо, Тэхён не находил ответ. Решил исполнить озвученное на острове желание? И ведь не забыл... Думалось, забыл, но альфа помнил, искал, думал об этом. Большую ладонь, сжимающую бедро, было приятно чувствовать, как и шедшее отовсюду тепло. В простом «спасибо» бурлила искренняя благодарность, что, заполняя сердце омеги, распространялась по горячей воде, и, хотелось верить, коснулась альфы. — Спасибо, — дрогнувшим голосом повторив, Тэхён закрыл глаза. — Мне это было необходимо. — Как ты себя чувствуешь? — шепнул Чонгук, нагнувшись ближе к лицу напротив. С воды поднимался пар. В воздухе витал травяной аромат, но ему и близко не удавалось перебить усилившийся запах смешавшихся с хвоей роз. Тэхён молчал, держа глаза закрытыми. Когда носа коснулся чужой нос, он инстинктивно подался вперёд и самостоятельно коснулся губами чужих губ. Не целуя, а просто касаясь, согревая. Впервые за минувшую неделю губы супругов не отделяло расстояние. Долгие секунды ни один не двигался. Замерев, оба дышали друг другом, согреваясь. — Не мучай меня, — практически беззвучно сорвалось со рта альфы. Тэхёну хотелось отбросить как мысли, так и сроднившиеся с сознанием сомнения. Подавшись ещё ближе, он положил ладонь на грудь Чонгука и осторожно его поцеловал. В это же мгновенье талию обожгли большие руки, и он оказался сидящим на крепких бёдрах альфы. Слишком близко и до ужаса тепло. Приятно. Снова ворох в голове, жужжание нарастало. Только некрепко завязанные на поясах полотенца разделяли кожу. Отстранившись, омега забегал блестящим взглядом по лицу напротив. Кожа обоих стала краснее не то от горячей воды, не то от мучительной нужды. — Поцелуй меня, — попросил Чонгук, поведя руками вверх, к рёбрам и вновь вниз, оглаживая изящную талию. Тэхён судорожно облизал губы, тяжело дыша. Скопившееся внизу живота напряжение было болезненным. Впервые ему хотелось закрыть глаза и сделать всё, лишь бы напряжение прошло, но было то, что не удавалось прогнать из мыслей. Всё же, решив попытаться, он перестал напрягать ноги, сидя на крепких бёдрах, и поцеловал Чонгука. В его длинные волосы зарылась ладонь, а во рту оказался жгучий влажный язык, которого он коснулся своим. Талию крепче обхватили, теперь он вплотную был прижат животом и грудью к крепкой груди. С губ Тэхёна сорвался протяжный стон, когда его ягодиц сначала осторожно коснулись двумя руками, а после с силой их сжали. Ему в пах упиралось возбуждение Чонгука. Такое большое и твёрдое. Собственное тело откликалось, возбуждение и его коснулось. Омега окутал шею альфы двумя руками, когда поцелуи с губ спустились к его шее, на которой наверняка останутся пятна. А в голове не стихало, как бы ни хотелось избавиться от мыслей. То, что там звучало, до зуда его злило. Резко оборвав поцелуй, он отстранился от чужого тела и неохотно пересел на каменную скамью. Дыхания обоих звучали хрипло, учащённо. Сомкнув ладони в замок и с силой их сжав, Чонгук зажмурился. Член стоял колом, совсем рядом сидел такой же возбуждённый омега, а потрахаться нельзя. Воздержание по крупицам каждый день сводило его с ума. Давить тоже нельзя. Если чуть-чуть надавить, все усилия пойдут насмарку. Тэхён должен захотеть секса. Осознанно, а не поддавшись порыву. Прочистив горло, альфа поднялся на ноги, сильнее затянув на бёдрах полотенце, и, не глядя на омегу, бросил: — Погрейся ещё, я пойду. — Сядь, — процедил Тэхён, схватив Чонгука за руку. — Пожалуйста. — Роза, мне нужно уйти отсюда... — стараясь не смотреть на такого распаренного, обнажённого и вкусного омегу. — Я могу не сдержаться. — Это он или она? — О чём ты? — Человек, с которым ты спишь, — пояснил Тэхён, отпустив чужую руку. — Я каждую ночь сплю с тобой, — всё же сев на место. — Значит, не хочешь говорить? Потяжелевший взгляд и лёд в чужом голосе вырвали смешок со рта Чонгука, когда он наконец понял, что именно у него спрашивали. Тэхён ревнует? С чего вдруг? Шире расставив ноги и немного подавшись корпусом вперёд, альфа пристально посмотрел на нахохлившегося омегу. — Думаешь, я с кем-то трахаюсь? — Я это знаю, — без тени сомнения в голосе. — Правда? И откуда же ты знаешь то, чего даже я не знаю? — Прошло почти два года. Не притворяйся, что ни с кем не спал всё это время. — На острове я тоже, по-твоему, кого-то тайком трахал? Может, обезьян или змей? Тёмный взгляд стал смоляно-чёрным. В воздухе, помимо возбуждения, запахло раздражением. — На острове был только я, а здесь полно омег и женщин, готовых отдаться королю. — Я ни с кем не трахаюсь. — Я тебе не верю. Тэхён скорее поверит в существование магии, чем в то, что здоровый альфа ни разу за почти два года ни с кем не переспал. Особенно собственной плотью почувствовав его твёрдое пылкое возбуждение. Отчего-то омега в последнее время довольно часто искал взглядом в замке потенциальных любовников и любовниц. Не из ревности. Конечно, нет. Скорее из интереса и нежелания давать варвару наслаждаться жизнью в стенах замка, который должен был принадлежать Юнги. Иных причин не существовало. — Издеваешься надо мной?! Единственный, кого я хочу трахать — это ты! И тебе это прекрасно известно! — выпалил Чонгук, ударив рукой по воде. — Тогда как ты себя ублажаешь? — голос Тэхёна оставался ровным, он старался контролировать не только его, но и такое же равнодушное выражение своего лица. — Рукой, — сквозь зубы. — Могу показать. — Не верю. Ты бы не стал обходить стороной омег и женщин целых два года. — Господи, подари мне терпения, — поднявшись на ноги, альфа отошёл от обезумевшего омеги в центр бассейна, начав массировать виски. — Я бы сказал тебе, если бы кого-то трахал. — Я не стану злиться. Я просто хочу знать правду. Это он или она? Терпение Чонгука лопалось, пока абсурдность возрастала. За кого его вообще принимают? За лжеца? Не только вопросы, но даже показательное спокойствие на лице омеги до ужаса злило. Сколько времени Тэхён решался задать этот вопрос? Сколько времени считает, что ему изменяют? — Я никого не трахал после встречи с тобой, — из последних сил стараясь держать себя в руках. — Докажи, — приподняв брови. — Как? — Как угодно. Больше в купальне не пахло возбуждением. Ароматы стали ещё гуще, от них несло возмущением и негодованием. — Я ненавижу ложь. Если бы у меня был любовник, я бы так тебе и сказал, — Чонгук набрал в грудь побольше воздуха и, проведя рукой по влажным волосам, заставил себя снова сесть рядом с омегой. — Значит, ты ни с кем не спишь? — Нет. Я хочу трахать только тебя, а ты мне не даёшь, поэтому нет, Тэхён, я ни с кем не трахаюсь, — недовольно выплюнув. — А кто тебя ублажает ртом? — Тэхён намеревался вытянуть ответы на все волнующие вопросы, раз уж всё же было решено затронуть не дававшую покоя тему. — Он или она? — Хватит уже! — ударив по воде уже двумя руками. — Ты что, решил окончательно свести меня с ума?! — Не хочешь отвечать? — Никто! Я никого не трахаю, и никто мне не отсасывает! — А злишься так, будто я тебя в чём-то уличил, — с ледяным равнодушием в голосе, несмотря на закипающую кровь. — Я злюсь из-за того, что уже почти два года ни с кем не трахался, а ты говоришь, что меня кто-то ублажает! — А что тебя останавливает? — У меня встаёт, только когда я думаю о тебе. Я не хочу трахать и трогать других. Они все стали бесцветными для меня, когда я почуял твой аромат, и ты это прекрасно знаешь. Ты ведь тоже ни на кого не засматриваешься, так ведь? Другие альфы тебя никогда не интересовали. — Хорошо. — Хорошо? — Если я узнаю, что ты мне изменил, я убью тебя, — в каждом слове слышалась непоколебимость. — Будешь умирать медленно, так же, как умирал мой отец. До совершеннолетия Саатуса я буду королём-регентом. Так что советую подумать дважды, если захочется провести с кем-то время. — Радостно знать, что тебя наконец-то начала заботить моя половая жизнь, — хмыкнул Чонгук, вновь положив руку омеге на колено. — Значит, тебе тоже не нравится представлять меня с другими? — Раз уж ты добровольно взял меня в мужья, то будешь верен мне до самой смерти, — прозвучало подобно приговору, пусть и не все сомнения развеялись. — Как пожелаешь, — не став напоминать об обстоятельствах, при которых было принято решение заключить брак, альфа чуть приподнял уголки губ и отметил то, что сумело его удивить: — Ты впервые заговорил со мной о сексе. Что тебя сподвигло? У тебя скоро течка или ты меня приревновал? — Я не ревную, — Тэхён облизал губы, покосившись на истинного. — Просто слежу за тем, чтобы всё было справедливо. — Справедливо — это вообще не трахаться? — Это спать только с законным супругом, если у обоих есть желание этим заниматься. — У меня есть желание, а у тебя? Вопрос ввёл Тэхёна в ступор. Раньше желания вообще не возникало, а сейчас... Сейчас ему порой становилось интересно понять, отчего каждый второй был одержим сексом. Не будь у него сомнений, может, вышло бы отключить сегодня голову. Сомнения были, и то, что не удавалось от них избавиться, продолжало его раздражать. В голосе Чонгука слышалась искренность, он говорил правду. Однако поверить в то, что за всё это время альфа ни разу ни с кем не переспал, тоже не выходило, учитывая слухи. Как альфа, который постоянно спал с омегами и женщинами в попытках зачать наследника, сумел вот так просто перестать вытаскивать из штанов член? Так не бывает. Нельзя взять и перестать заниматься сексом почти на целых два года. Невозможно. Но ведь Чонгук ненавидит ложь. Он бы не стал лгать. Отчего-то в это Тэхён верил. — Ты правда ни с кем не спал всё это время? — Правда, — не отводя взгляд. — Но дико хочу. Тебя. И я хочу чаще целоваться. Хотя бы раз в день. — Посмотрим, — протянув, Тэхён встал на ноги и поспешил выйти из воды, когда в крови снова разлилось тепло. Сзади послышалось движение, альфа следовал за ним. — Саатус сказал, что ты сегодня всё утро бездельничал. — Прямо так и сказал? — Чонгук взял со скамьи чистое полотенце и завернул в него омегу. — Слово в слово, — утвердительно кивнув. — Вы оба когда-нибудь окончательно сведёте меня с ума, — в голосе альфы послышались утомлённые нотки, но на губах всё равно мелькнула улыбка. Такая же мелькнула на губах омеги, когда он, мельком увидев грязную от крови воду в тазу, действительно осознал, что Пак Эгар больше не жил, не дышал и не существовал.

***

У кромки могучего леса вот уже полгода стояла сделанная по приказу младшего короля беседка. Внутри неё находился крупный стол, окружённый скамьями, на которых лежали покрывала и подушки. Высокую крышу поддерживали деревянные колонны, на них были вырезаны плавные округлые узоры. Беседка находилась, казалось, на границе двух миров: королевского и лесного. И была она ровно напротив входа в подземелье. — Ты не устал? Может, вернёмся в замок? — поинтересовался Намджун, массируя голову разнеженного омеги, разлёгшегося на скамье в беседке. — Хватит так волноваться. Я беременный, а не больной, — мягко улыбнулся Джин, погладив золотое кольцо на безымянном пальце. Вот уже пятый месяц в его животе росло незапланированное чудо. Ровно столько месяцев назад они сыграли свадьбу в храме. — Не могу не переживать. Взгляд Намджуна был направлен на лежащую неподалёку Терру и крутящуюся вокруг неё крошку Лурру. Крошкой Лурра была только в сравнении со взрослыми драконами. Она заметно подросла и уже летала на небольшие расстояния. Чем взрослее она становилась, тем сильнее походила на Терру. — Я бы так хотел их увидеть... — Джин ткнулся лицом Намджуну в плечо, слыша резвое рычание Лурры и ласковые, материнские порыкивания Терры. — У них немного отличается оттенок чешуи, у Лурры он темнее. Помнишь, раньше у Лурры крылышки были тонкими с прожилками? Сейчас они стали шире и длиннее, на солнце они переливаются, словно изумруды, — альфа старался во всех деталях описывать омеге то, что он больше был не в силах увидеть. — У неё цвет глаз точно такой же, какой был у тебя. По сравнению с Террой она всё ещё крошечная, но стражники уже начали с опасением на неё поглядывать. Ещё её рога стали чуть больше. Как только она станет старше, ты уже сможешь начать летать вместе с ней. — Спасибо, любимый, — Джин приподнял голову и потянулся к чужим губам. — Нашего малыша я тоже буду тебе описывать, — пообещал Намджун, прежде чем ответить на поцелуй.

***

Тэхён помешивал ложкой налитый в кружку чай из листьев златовея и тихоцвета, слушая потяжелевшее дыхание лежащего на кровати Чонгука, у которого уже третий день вечерами болела голова. Хоть он и пытался это не показывать, всё равно было заметно по морщинам на лбу. Причина болей неприятно оседала омеге на плечи. Будь у альфы два глаза, он бы мог спокойно читать рукописи без каких-либо последствий. — Пей, — Тэхён сел на край постели и протянул Чонгуку кружку. — Что это? — с интересом глянув на тёмную жидкость. — Яд, — цокнув, омега потянулся к сидящему у альфы на груди сыну и пересадил его к себе на колени. — Завтра я сам тебе почитаю. Знакомый чай на вкус был мерзким и горьким. Чонгук выпил его залпом, хоть и надеялся, что на этот раз ему предложат что-нибудь более приятное. Внезапно для позднего часа в двери постучали, и внутрь заглянул Сехун. По довольному взгляду альфы, вошедшего в покои с мешком в руках, стало ясно, в чём именно было дело. — Ты просил сообщить. — Спасибо, Сехун, — кивнул Чонгук, поставив кружку на тумбу. — Что случилось? — Тэхён в замешательстве переводил взгляд с одного альфы на другого. — Ещё кого-то нужно казнить? — Манго привезли, — с усмешкой на губах положив ладонь омеге на бедро. — И вот ещё, — Сехун поставил мешок с манго на тёмный длинный стол, а письмо передал королям в руки. — С Эффеля. — Спасибо! — выхватив первым письмо, Тэхён удовлетворённо просиял. — Доброй ночи, — раздалось на прощание. Уже полгода в Игнисакву каждый месяц поставляли манго. Преимущественно в начале месяца, из-за чего ближе к концу омега начинал считать дни. Мгновенно соскочив с постели, он отложил письмо и сразу потянулся к мешку. Тропический аромат стянул низ живота в приятный тугой узел. На острове манго порой вызывало тошноту, но в Игнисакве им невозможно было насытиться. Тэхён добавлял его и в десерты, и в чай, и Саатуса приучил к экзотическому фрукту. Правда, экзотическим он считался только для рождённых в Игнисакве. Вытащив самый большой спелый плод, омега поспешно нарезал его кубиками в чашку, из которой маленький альфа любил есть фрукты, и направился к кровати. — Мой мальчик хочет манго? — Очень, — кивнул Чонгук, приоткрыв рот. — А ты разве мальчик? Больше похож на быка, — фыркнул Тэхён, окинув альфу с головы до ног оценивающим взглядом. Чонгук при первой встрече уже был крупным, сейчас он казался ещё больше. Широкие плечи стали шире, в огромных руках порой можно было потеряться, а за массивной спиной и вовсе ничего не было видно. Каждый день, без каких-либо исключений, альфа тренировался как с мечом, так и без него. Иногда омеге нравилось наблюдать за его тренировками с террасы. Чаще всего взгляд притягивала мощная шея со вздутыми на ней венами и накачанные бёдра. Особенно после того, как получилось посидеть на них в купальне. Тело истинного было слишком массивным, но не сказать, что Тэхёну это не нравилось. — Главное, что твой, — Чонгук расплылся в улыбке, когда ему после Саатуса протянули нанизанный на вилку кусок манго. — Иногда мне хочется пожить с вами на острове. — Там порой было приятно находиться. — Пусть Саатус немного подрастёт, и слетаем туда на месяц. — Не боишься оставлять Игнисакву? — Нет, оставим Хосока за главного. К тому же Лурра подрастает, здесь останется шесть драконов, — отрицательно мотнув головой, Чонгук стёр сок манго со рта сына и, коснувшись колена омеги, лукаво добавил: — Главное, не трави Вуура и Су. — Всё зависит от твоего поведения, — закатив глаза, Тэхён поднёс ко рту кусочек манго. Долгое время он отвыкал от жизни на острове. Порой силой приходилось заставлять себя коммуницировать с людьми и позволять сыну проводить время сначала с Хосоком, а после и с Мунхи. На удивление, за все минувшие месяцы он ни разу не налетел на еду, как, бывало, мечтал на острове. Сейчас жизнь там казалась сном, будто и не с ними это случилось. Именно поэтому порой неистово хотелось туда вернуться и проверить, стоит ли ещё их дом. И, быть может, даже доказать пещере, что он её больше не боится. Страх с каждым месяцем по чуть-чуть стирался из памяти, сейчас от него вообще ничего не осталось. Когда одно манго было съедено, Тэхён нарезал второе. Первым наелся Саатус, отпихнув вилку, предпочтя засунуть в рот деревянную игрушку вместо фрукта. Чонгука приходилось кормить до последнего, засовывая кусочки то ему в рот, то себе. Пусть к пристальному взгляду на себе омега уже привык, всё равно каждый раз напряжение волной накрывало тело. Альфа ел и даже шептал что-то сыну, однако не переставал хищно пялиться. Слишком ощутимо. — Алоэ тоже привезли, — Чонгук вытер сок с губ Тэхёна и облизал палец. — С утра Сокджин сделает мазь, я помажу тебе спину. — Не буди меня раньше положенного, — буркнув, омега отнёс пустую чашку на стол и, сев на стул, потянулся к письму. С острова у него осталась ещё одна привычка: просыпаться самостоятельно. Отныне он терпеть не мог, если его кто-либо будил по утрам. Новое письмо, как и все остальные, написанные рукой брата, было немногословным. Как бы Тэхён ни упрашивал Юнги писать детальнее, всё равно приходили письма на четыре-пять строк, в лучших случаях. Сегодня и вовсе — всего одна строчка.

Жди меня ко дню празднества.

И пусть одна, зато какая. Не скрывая вспыхнувшую в груди радость, омега широко улыбнулся. Юнги прилетит. Теперь оставалось уведомить Чонгука и сделать так, чтобы его брата тепло приняли. По крайней мере, просто приняли. Убрав письмо в шкаф и задув свечу, Тэхён приблизился к постели. — Дядя Юнги написал, — шепнув на ухо сыну. — Сказал, что пришлёт тебе подарок на день рождения, если ты сейчас быстренько заснёшь. — Нам ничего от него не нужно, — тут же процедил Чонгук. — Тебе ничего от него не нужно, а нам очень даже нужно. Лежащий посередине малыш завозился между родителями. Тэхён поцеловал его в щёку и начал медленно поглаживать его живот, взглядом попросив альфу задуть оставшуюся свечу. В темноте Саатусу всегда было легче заснуть. — Засыпай, моя кровь, — Чонгук задул свечу и, улёгшись боком, погладил ручку малыша. — Завтра нам с тобой рано вставать, это папочке можно отсыпаться. — Может, не будешь брать его с собой? Ему ещё даже года нет. — Почти целый годик, уже совсем взрослый. Скоро наденет корону на голову и займёт мой трон, — неосознанно рукой альфа потянулся к волосам омеги, в которые зарылся пальцами. — Давай завтра выберем ему яйцо, — блаженно промычал Тэхён, когда чужие пальцы принялись массировать его макушку. — После обеда все вместе спустимся в подземелье, — раздалось негромко. — Пусть сам выберет, он уже взрослый мальчик. — Такой взрослый, что устроил сегодня Мунхи истерику. — Из-за чего? — Хотел манго вместо яблок, — не удалось сдержать смешок. — Уже забыл, как уплетал манго, пока он рос в животе? — шепнул Чонгук Тэхёну на ухо, приподнявшись на локте, и поцеловал его в щёку. — Конечно, наш взрослый мальчик будет хотеть манго. — Ему подойдёт белое яйцо, — заявил омега едва слышно, всё ещё чувствуя на коже горячее дыхание альфы. — Думаю, он выберет чёрное. — А я думаю, что белое, — оживившись, стоило разглядеть во тьме возможность. — Давай поспорим? Тот, кто окажется прав, загадает проигравшему желание. — Идёт, если поцелуешь меня в губы. Долго не думая, Тэхён потянулся к губам напротив. Ему мгновенно ответили, жадно обхватив нижнюю губу. Поцелуй углублялся, обоим стало жарко. Ровное дыхание засыпающего малыша побудило Чонгука замедлиться, а после самостоятельно оторваться от манящего рта. — Ты и так знаешь, чего я желаю. — Скоро и ты узнаешь, чего желаю я, — пообещал Тэхён, когда альфа отдалился.