Короли Игнисаквы

All the Dark Places — Kat Leon & Jo Blankenburg

Лети короли ниже, наверняка бы услышали благоговейный шёпот горожан. С высоты полёта столица казалась крошечной и ненастоящей, будто Су рассекала не по небу, а по их снам. Медные крыши прижатых друг к другу домов сияли в солнечном свете. Узкие улочки тянулись тонкими нитями, переплетаясь друг с другом, и расходились от величественного замка подобно лучам. Тысячи горожан, замерев на улицах, позабыв обо всех заботах, глядели вверх, на парящего в небе дракона. Изумлённые крики вызвал не дракон, а его всадники, которых многие уже считали погибшими, навсегда исчезнувшими в океане. Долгожданная прохлада, смешавшаяся со свежим ароматом множества хвойных деревьев, простирающихся за замком, сдавила Тэхёну грудь. Даже собственными глазами лицезрея приближающееся кордованского отлива громадное строение, он не мог поверить в то, что они, наконец, дома. Далёкое королевство было прямо под ними. Они сумели. Они здесь. Пелена перед глазами была приятной, как и тихо потёкшие из глаз слёзы. Чем меньше расстояния оставалось преодолеть, тем глубже ему удавалось вдыхать. Они так близко. Они в Игнисакве. Их приветствовали не только взгляды всполошившихся на улицах горожан, но и оглушительно звеневшие колокола. К груди Тэхёна был аккуратно привязан крошечный младенец. Полностью обвязанный тканями, он сидел там, будто птенец в гнезде: защищённый и окутанный теплом его кожи. Талию тоже покрывала ткань, плотно привязавшая его к сидящему позади альфе. Перелёт исчерпал все их силы. Много месяцев назад лететь дни напролёт было непросто, сейчас же с малышом на руках было ещё сложнее. Всё болело, усталость измучила всех четверых, включая Су. Чонгуку ещё на Оркаане пришлось кое-как нацепить на неё поводья Вуура. — Готов? — альфа убрал ладонь с талии омеги, как только Су пошла на снижение, и вцепился обеими руками в поводья. Тэхён накрыл ладонью макушку малыша и склонился ниже, так и не сумев ничего ответить от перехватившего дыхания. Наверное, даже когда он коснётся Юнги, всё равно не сможет поверить в реальность происходящего. Не морили ли его брата голодом в темнице? Не били ли? Вряд ли, но напряжение не отпускало. В первую очередь он заставит Чонгука направиться именно в темницу. Вот освободят Юнги, а после уже можно будет принять ванну. Обязательно горячую. Вибрация от соприкосновения лап Су с землёй вырвала со рта Тэхёна полный нетерпения вздох. Стоило пыли осесть, он, подняв голову, внезапно услышал раздавшийся в ушах гром, что, будто ударом молнии, заставил тело содрогнуться. Сердце забилось с бешенной скоростью. В нескольких метрах от них стоял Юнги, а за его спиной возвышался Агаар. Они замерли в окружении десяти стражников возле входа в подземелье. С неба их не было видно из-за тысяч высоких, украшенных зеленью деревьев, поэтому не вышло подготовиться к подобной встрече. Сзади аромат Чонгука стал более густым, давящим. От него завеяло агрессией. — Юнги... — вырвалось со рта омеги едва слышно. Его взгляд, вцепившись в измождённое лицо брата, больше не мог от него оторваться. Думалось, если моргнёт, то Юнги мгновенно исчезнет. Что случилось в Игнисакве, пока их здесь не было?.. Где Хосок? Почему Юнги на свободе? Столько вопросов, и каждый скрутил живот Тэхёна в жёсткий узел. Отмереть и наконец сделать глубокий вдох ему удалось, только когда сзади грозно, низко прорычали и на живот легли чужие руки, принявшиеся развязывать плотные узлы, которые во время полёта хоть немного, но дарили ощущение безопасности. — Где мой брат?! — было первым, что сорвалось с уст истинного проклятого короля на родной земле. — Тэхён! — ошеломлённо выпалил Юнги, на мгновение растерявшись и даже не услышав того, кто сидел за спиной единственного важного для него человека. Громкий звон, стоящий у Чонгука в ушах, заглушал все остальные звуки. Он даже не понял, как, отвязав Тэхёна от себя, оказался на твёрдой земле. Не уловил и то, как вытащил из ножен длинный, сверкнувший на солнце меч. Ярость охватывала тело, с бешеной скоростью распространяясь по крови. То, что омега следом спустился с Су, альфа осознал, только почуяв его аромат за своей спиной. Звуки мгновение спустя волной хлынули на него со всех сторон, когда Тэхён ринулся было вперёд. — Отошли! — рявкнул Чонгук на всю округу, как только незнакомые вооружённые стражники подступили ближе, и схватил Тэхёна за локоть, не позволив ему двинуться с места. Пока глаза альфы бегали по каждому лицу, ладонь сильнее сдавливала меч. Лишь один среди них был ему знаком. Хван Ильсон. Рослый сорокалетний мужчина с раскосыми тёмными глазами клялся ему в верности на далёком острове. Тварь. Чонгук хоть и не доверял ему, как Маркусу, Намджуну, Чанёлю и Сехуну, всё равно верил в него, доверил ему своих людей. Предатель. В этот самый миг в мыслях мелькнуло новое обещание: расчленить эту тварь. Каждый, посмевший предать, должен быть мёртв. Ни Вэси, ни других драконов не было видно. Остальные, вероятнее всего, улетели на их поиск, но Вэси должна была быть здесь, равно как и Хосок. Чонгуку потребовалось меньше минуты на осознание и принятие случившегося. На подсознательном уровне он всегда был к этому готов после убийства отца. Их вновь предали, им вновь вонзили кинжалы в спины. Так сильно сдавить руками горло другого человека ему уже давно не хотелось. В этот самый миг он готов был без промедления перерезать глотку Ким-Хаан Юнги, а вот Ильсона он бы мучил долго. Так долго, что в криках наверняка бы звучали мольбы о милосердной смерти. Но не только кровавая пелена покрыла его взгляд — в сердце по-прежнему в диком ужасе билась надежда. Будущее слишком многих людей отныне зависело от того, жив Хосок или уже нет. Пусть только попробуют сказать ему о смерти брата, пусть только посмеют... — Тварь! — едва сдерживая порыв ринуться на врагов. — Ильсон, я убью тебя, слышишь?! На части разрублю! Жаркое, искрящееся гневом пламя, текущее по крови, ни на миг не перестало нашёптывать Чонгуку побудительные слова. Ильсон, не двинувшись с места, отвёл взгляд. Трус. От него разило страхом. Неудивительно, ведь каждый прибывший с Мако точно знал, что вскоре станет. Сейчас Чон-Драака сдерживали только Тэхён и Саатус. Ни одна тварь не должна их коснуться, никто не должен даже смотреть на них. Тёмный взгляд, скользнув по незнакомым лицам, остановился на Ким-Хаан Юнги, чьи глаза были направлены вниз. Не опуская головы, Чонгук медленно опустил взгляд на пояс своих единственных брюк, чью ткань не тронуло лезвие ножа. В эти брюки вцепилась аккуратная ладонь омеги, ставшая объектом внимания врага. — В последний раз спрашиваю! — вновь подняв взгляд вверх, не скрывая взбушевавшуюся внутри свирепость. — Где мои люди?! Где Хосок?! Молодой упитанный стражник, стоящий ближе других, скривившись от крика, двинулся вперёд не то по команде Юнги, не то пойдя на поводу глупой юношеской вспыльчивости. Оскал на лице Чонгука рос, он сделал глубокий вдох, отпустив локоть Тэхёна, и приготовился. Жизнь врага для него ничего не стоила. За спиной вдруг послышалось глубокое рычание, вслед за которым совсем рядом оказалась морда Су. Девочка тоже не терпела врагов. Последние два шага, сделанные врагом, отдались вибрацией по телу. Сделав резкий выпад вперёд, Чонгук со всей силы ударил мечом по стали стражника и, ни на миг не задумавшись, перерезал ему горло. Хрип умирающего перебил плач младенца. От упавшего на землю тела он поднял голодный взгляд на Юнги, а после, слизав с губ брызнувшую в лицо кровь, обратил внимание на Ильсона. — Тише, — ступив на шаг назад, Тэхён сильнее прижал к себе сына. — Не бойся. Кровь пролилась. Омеге не удавалось отвести от неё глаза, в которых вместо страха виднелось смятение. Непохоже было, что Игнисаквой правил кто-то помимо Юнги. Его мечта сбылась, но ценой чего? Тэхён не был к этому готов, в его голове зрели иные планы. Сейчас всё, о чём они с Чонгуком долгие месяцы до хрипоты спорили, утратило силу. Больше он ни в чём не был уверен, больше он совсем ничего не знал. Вцепившись в спину альфы правой рукой, он встал на носки и прошептал ему на ухо: — Мне нужно поговорить с братом. Чонгук никак не отреагировал, только по сжавшимся челюстям можно было понять, что слова были услышаны. Спереди мелькнул приближающийся силуэт, и на землю полилась кровь ещё одного стражника, чья ладонь, сжимающая кинжал, оказалась на земле. Вслед за ладонью пало тело с перерезанным горлом. К ним медленно ступали ещё двое, только рёв Су удерживал большинство на месте. Лица этих стражников были Тэхёну незнакомы, но вот медовый оттенок их кожи отдавался в сердце чем-то близким. Люди короля Джо. Они пришли им на помощь? — Отойдите! — крикнул Тэхён, стараясь перекричать плач малыша и стоны раненных. — Юнги, прикажи им отойти! Кровь невиновных не должна литься на их земле. Эти люди помогли брату вернуть власть, этим людям они оба были обязаны. Слова, сорвавшиеся с уст Юнги, не донеслись до Тэхёна, но они подействовали: стражники отступили. Вместо них вперёд выступил человек, в чьих голубых глазах читалась растерянность и нотки неверия. — Тэхён, иди ко мне, — засунув меч в ножны, Юнги, ни малейшего внимания не обращая на Чон-Драака, глядел ему за спину, чуть вытянув руку вперёд. — Всё в порядке, теперь ты в безопасности. Иди ко мне. Не успел Тэхён и шага ступить, как в его локоть вцепилась большая ладонь, не позволившая двинуться с места. Как бы вокруг ни было шумно, он слышал стук собственного сердца, которое точно знало, что именно способно было всё исправить, остановить кровопролитие: объятия брата. Чем сильнее его локоть сжимал Чонгук, тем громче кричал их сын. — Ещё шаг, и я перережу тебе глотку! — Дай мне с ним поговорить, — вплотную стоя рядом с альфой, потребовал омега, как только раздались неприемлемые слова. — Лезь на Су, — сквозь зубы. Услышав своё имя, Су чуть выступила вперёд, готовая не то улететь с ними отсюда, не то выпустить пламя. — Я поговорю с Юнги, — непреклонным тоном. Тэхён ни шага не ступит назад, пока брат находится так близко. Больше их не разделяет океан, больше их не связывает только небо. Непривычно, но так приятно было видеть перед собой Юнги. По родному. Думалось, никогда больше не удастся кожей почувствовать на себе заботливые глаза цвета неба. — Он убил Хосока, — низким жёстким голосом негромко выплюнул Чонгук, едва удерживая себя на месте. — Ты этого не знаешь. — Лезь на Су, — ещё тише. Даже Саатус перестал надрывно кричать, услышав голос, от которого по спине заскользили ледяные мурашки. Тэхёну на миг показалось, словно он оказался подле вулкана, готового вот-вот извергнуться. Альфа будто даже не дышал, стоя ровно, не опуская меч, по которому стекала кровь. Стоило Юнги сделать шаг вперёд, Чонгук со свистом набрал в грудь воздух, но ни слова больше не произнёс. — Юнги, где Хосок? Что случилось? — выпалил Тэхён, не двигаясь и не вырываясь, больше не выдерживая давящей ауры обоих и запаха крови. — Рапунцель, отойди от него, — медленно шагнув ещё на шаг ближе, Юнги тянул вперёд руку, забегав глазами по измождённому лицу брата. — Не бойся, иди ко мне, всё позади. Отпустив локоть омеги, Чонгук, утробно взревев, двинулся навстречу врагу, сжав меч двумя руками, потеряв последние крупицы терпения. Только сейчас Юнги обратил на него внимание, отступив на шаг и потянувшись к рукояти меча. — Стой, — ринувшись следом, Тэхён схватил альфу за локоть. Чонгук перевёл на него разъярённый взгляд, но вырываться не спешил, наверняка опасаясь задеть младенца. — Дай мне с ним поговорить. — Ты оглох? — едва слышно. — Лезь на Су. Неповиновение, вспыхнувшее в глазах омеги, медленно покрывалось не то раздражением, не то злостью. Пусть он и видел, что ещё чуть-чуть, и альфа взорвётся, его это не волновало. Взрыв ни к чему не приведёт и ничем им не поможет. Сейчас только объятия брата способны были всё исправить. Отведя от Чонгука сосредоточенный взгляд, Тэхён потянулся к узлу на своём животе, который хоть и с трудом, но поддался. Больше малыш не был к нему привязан. — Возьми его, — не спрашивая и не оставляя выбора, омега всучил сына альфе и сразу завёл руки себе за спину, отойдя на полшага назад. — Я поговорю с Юнги. Узнаю у него о Хосоке. — Ты рехнулся? — держа Саатуса одной рукой, Чонгук вплотную приблизился к омеге и, наклонившись, прорычал ему в губы: — Тэхён, я не знаю, что с тобой сделаю, если ты сейчас же не возьмёшь Саатуса и не залезешь на Су. — Не говори со мной в таком тоне, — прошипел омега, оскалившись. — Тэхён... — голос Юнги дрогнул, последняя нить терпения рвалась. — Закрой пасть, пока я тебя не прирезал! — взревел Чонгук, прижав заревевшего сына к груди. Саатус, не весивший практически ничего, сейчас ощущался глыбой, лишившей его одной руки, которой он больше не мог защищать своё. Будь у него свободны руки, он бы схватил омегу за плечи и со всех сил его потряс. Будь у него свободны руки, он бы уже вонзил меч в Юнги. Будь у него свободны руки, он бы... Но на руках было нуждающееся в защите сокровище, а за спиной не было главной опоры. — Чонгук, пожалуйста, постой здесь и ничего не делай. Я поговорю с Юнги. Раздавшееся вблизи утробное рычание Агаара скрутило Тэхёну живот и напугало малыша. Кинув на дракона предостерегающий взгляд, омега закрыл сыну уши и поцеловал его в лоб, стараясь успокоить. — Посмотри на меня, — втянув аромат роз, способных как вонзить шипы, так и действительно помочь. Продолжил Чонгук, только когда омега поднял на него небесные глаза: — Не смей меня предавать. Ты сразу вернёшься ко мне, как только узнаешь, что с Хосоком. — Не пугай его, — кивнул Тэхён, облизав пересохшие губы. — И больше не смей никого убивать, особенно с моим сыном на руках. Настойчиво прозвучавшие приказы осели обоим королям на плечи. Осознавая не только случившееся в королевстве, но и собственную беспомощность, Чонгук, сохраняя молчание, следил за тем, как его истинный оказывался всё ближе и ближе к врагу. Он будто вновь погряз по колено в крови отца, однако ныне рядом с ним не осталось никого. Спину не прикроет ни Вуур, ни преданные люди. Сейчас он был уязвим со всех сторон, но особенно уязвимым был их наследник. Наследник проклятого королевства. Преимущество Чон-Драаков находилось далеко. Их люди, их драконы вернутся, но не будет ли слишком поздно? Врагов было много, наверняка они покрыли всю столицу. Исправить всё можно, главное, чтобы Хосок был жив. Если брат жив, Чонгук сумеет примириться с существованием Юнги. Если брат жив, он найдёт способ вернуть своё и всё исправить. Но если Хосока убили... Сглотнув, альфа плотнее обхватил хныкающего сына, не отрывая взгляд от обнимающихся Ким-Хаанов. Если Хосок мёртв, Юнги не будет жить. Прочитай Тэхён мысли своего истинного, точно бы влепил ему сильную пощёчину, благо в эту секунду его ничего не волновало. Он дал себе только минуту на покой. Объятия Юнги были крепкими, впервые брат не боялся сделать ему больно, быть может, даже позабыв о шрамах на спине. Больно и не было. Сильнее прижимаясь к крепкому телу, омега вдыхал родной запах кожи брата. Этот аромат всегда ассоциировался с чем-то тёплым и безопасным. От Юнги пахло чаем с мёдом и ромашкой, который он постоянно пил, сколько Тэхён себя помнил. Объятия на мгновение перенесли его подальше от крови и криков, пока их окружала стража, закрывая Чонгуку обзор. — Ты в порядке? — встревоженно спросил Юнги, всё ещё не до конца веря в то, что брат спустя столько месяцев наконец-то вернулся домой. — Не ранен? — Всё хорошо, — отстранившись, устало улыбнулся Тэхён. — Тебя проводят в замок, я со всем разберусь. Больше не о чем волноваться, ты в безопасности. — Что случилось? Где Хосок? Он жив? — затараторил омега, когда минута истекла, даже на таком расстоянии ощущая густой хвойный разозлённый аромат. — В замке, — потупив взгляд, быстро ответил альфа. — Я вызвал его на небесный бой и... Я победил. Игнисаква вновь принадлежит нам. Думать о Хосоке было выше его сил, а уж говорить — тем более. Голос вмиг осел, в груди потяжелело. Положив руку на плечи брата, Юнги потянул его к Норту, прибывшему из Эффеля, чья преданность не подлежала сомнениям. Под чётким руководством этого мужчины право Ким-Хаанов на трон было возвращено. Дядя в письме упоминал человека, которого отправит, пообещав, что вышлет лучшего, и не солгал. — Отведи его в замок, — отдав приказ Норту, Юнги желал скорее закончить начатое, и чтобы Тэхёну не пришлось быть свидетелем ещё одного кровопролития. — Где остальные драконы? — отступив от незнакомого зеленоглазого мужчины, Тэхён сложил руки на груди в ожидании ответа, который и без того подсознательно знал. — Четыре дракона улетели вас искать. Они всё ещё не вернулись. — Но ведь вернутся... Вернутся, и на столицу хлынет жар. Даже если бы Тэхён искренне пожелал избавиться от Чонгука, всё равно не смог бы этого сделать. Цена слишком велика, она того не стоит. Их жизни важнее короны. Даже с помощью короля Эффеля им не удастся одолеть Чон-Драаков. Никто не сумеет победить столько драконов. Да и нужно ли? Исходов может быть много, но лишь в одном все останутся живы. — Что ты хочешь сделать с Чонгуком? — едва слышно, вплотную подойдя к брату. — Я его казню, — не колеблясь. Отчего-то ответ Юнги задел что-то внутри, вынудив Тэхёна сжать себя за бок и ступить на полшага назад. Невольно он обернулся, но увидеть Чонгука не удалось из-за стражи, что, окружив их, стояли подобно стене. Поднявшийся из живота жар достиг шеи, и омега начал её тереть, забегав глазами по людям, а после обернувшись к Агаару, не сводящему взгляд с Су. Хвойный аромат был повсюду, словно Чонгук находился прямо у него за спиной. В одно мгновение Тэхён даже услышал стук, похожий на биение сердца. Прикосновение к собственной груди оставило после себя больше вопросов, нежели их было изначально. Его сердце стучало быстрее, чем то, что раздавалось в ушах. — Чонгук должен вернуться на остров, — мотнув головой, омега впился ногтями в кожу груди. — Вуур болен, я его отравил. Чонгук должен взять противоядие и лететь назад. — Насколько сильно его дракон пострадал? — нахмурил брови Юнги, задумавшись. — Он впал в спячку... — не сумев подавить мелькнувшее в голосе сожаление. — К лучшему, — удовлетворённо хмыкнул альфа, погладив омегу по волосам. — Всё позади, слышишь? Я казню его, и тебя больше никто никогда не обидит. Иди со стражей. — У меня есть просьба, — вцепившись в кисть брата. — Я сделаю для тебя всё, что пожелаешь, но позже, ладно? — всматриваясь в лицо напротив, Юнги увидел там тревогу, наверняка возникшую из-за малыша, которого тоже необходимо спасти от Чон-Драака. — Мне нужно сейчас, — чувствуя тяжесть в ногах, Тэхён сильнее сжал чужую руку. Одинаковые глаза, раньше всегда находившие друг в друге покой, сейчас были наполнены беспокойством и смятением. Стараясь не отводить от альфы взгляд, омега негромко вымолвил, страшась грядущего будущего: — Пожалуйста, давай поговорим наедине? Прямо сейчас. — Хорошо, мы поговорим прямо сейчас, — пообещал Юнги, накрыв ладонь омеги своей. — Только возьмём твоего ребёнка и казним этого ублюдка. — Нет, — слишком резко. Не выдержав и не сумев сказать это брату в лицо, Тэхён опустил взгляд вниз, в район его груди. — Не надо его убивать. — Что?.. — не сумев больше ничего произнести, Юнги кончиками пальцев приподнял подбородок омеги выше, в надежде найти ответ в его глазах. — Юнги, умоляю, давай поговорим наедине. Прямо сейчас, — голос дрогнул, стоило услышать плач сына. — Хочешь, запри Чонгука в темнице. Пусть он подождёт там. — Рапунцель... Приоткрыв рот, альфа вновь его захлопнул, совсем потерявшись. Почему Тэхён желал оставить Чон-Драака в живых? Раньше ведь они оба мечтали о его смерти. Раньше омега готов был собственными руками придушить своего мужа. — Ради меня, — шёпотом взмолившись. — Сделай, как я прошу. Тэхён невольно затаил дыхание, отчего-то встревожившись, хоть и знал, что брат никогда ему не откажет. Кому угодно может отказать, на кого угодно может обозлиться, но только не на него. Юнги услышит и послушает. Так было всегда. Уверенность в этом всегда помогала омеге выживать и не сдаваться. — Хорошо, — наступив себе на горло. Видеть мольбу в глазах брата было невыносимо, Юнги никогда не желал быть тем, на кого был направлен такой взгляд. Прочистив горло, он глянул на четверых стражников, ближе всех стоящих к Чон-Драаку. — Заберите у него ребёнка. — Не нужно, — хриплым, будто после истерики, голосом. — Я сам. — Ты больше к нему не приблизишься, — удержав омегу на месте и вновь вперившись в стражу настойчивым взглядом. — Вперёд. — Стойте, — повысив голос, Тэхён коснулся груди брата, что была надёжно защищена сталью. — Прошу тебя, позволь мне самостоятельно забрать сына. Чонгук посидит в темнице, он без сопротивления туда пойдёт. Я его уговорю. — Нет, Тэхён... — Юнги, — поведя рукой вверх, к чужой щеке. — Я верю тебе, и ты доверься мне. Он ничего мне не сделает. Вновь в родных глазах читалась мольба, сдавившая грудь Юнги. Отец всегда лишал Тэхёна права на голос, всегда его затыкал, никогда не слушая ни просьбы, ни мольбы, всю жизнь заставляя терпеть, подобно слуге, а не принцу. Дрожь особенного голоса травила кровь альфы, заставляла её чернеть. Слышать эту дрожь сейчас, осознавая, что звучит она из-за него, было дико. Сердце заныло, и Юнги, не выдержав, кивнул. — Иди. Слабая улыбка мелькнула на лице Тэхёна, и он, встав на носки, коснулся губами щеки брата, после чего, не глядя на него, двинулся в сторону плача младенца. Путь к Чонгуку словно стал длиннее, каждый шаг давался с трудом. Согласится ли? Если в Юнги у него никогда не было сомнений, то в муже они были. Чонгук может не согласиться, и что тогда с ними станет? Пострадают ведь не только они — вся Игнисаква покроется пламенем. Чем ближе Тэхён оказывался, тем тяжелее на себе ощущался выжидающий тёмный взгляд взбешённого альфы. — Где Хосок? — рыкнул Чонгук, стараясь одной рукой укачать наверняка проголодавшегося Саатуса. — Он жив, — поспешно выпалив, Тэхён поцеловал малыша в лоб и взял его на руки. — Юнги вызвал его на небесный бой и победил. — Повтори, — положив ладонь на поясницу омеги, альфа нагнулся ближе к его лицу. — Какой, к дьяволу, бой? — Небесный, — фыркнув и мотнув головой в сторону, стоило ощутить на щеке горячее дыхание. — Это традиция. — Я знаю, — на секунду зажмурившись, Чон-Драак до боли стиснул в правой руке меч. Традиции королевств были ему известны с самого детства, отчего жар в груди с каждой секундой нарастал. Выпрямившись, он встал перед Тэхёном, закрыв его спиной, и, окинув презрительным взглядом замерших в ожидании врагов, рявкнул что было сил, остановившись на Юнги: — Вызвал моего брата на небесный бой?! Совсем обезумел?! Мой брат не король! — Он — Чон-Драак! — стойко выпалил Юнги в ответ, впервые обратив внимание на того, кто должен был сгинуть вместе с чёрным драконом. — Чтобы стать королём, тебе нужно одолеть меня! — Чонгук сделал было шаг вперёд, но омега вновь обхватил его руку. Тэхён увидел в глазах брата безмолвное, но очень громкое обещание: одолеть. И ведь если Юнги его сдержит... В секунду, когда рёвы сразу двух драконов оглушили округу, омега захотел вернуться на остров. Секунда прошла, а тоска по покою так и засела внутри. — Я их всех сожгу, — так тихо вырвалось с губ Чонгука, будто вместо слов опали листья. — Мне нужно поговорить с Юнги наедине. Там, где он меня услышит, — Тэхён заставил себя говорить твёрдо, продолжая сжимать чужое предплечье. — Здесь небезопасно. Лезь на Су. — Он хочет тебя казнить. — Пусть попробует, — проследив за капелькой крови, соскользнувшей с лезвия меча. — Забыл, что ты один? — в последний миг сдержав возникшее внутри желание посильнее треснуть истинного, Тэхён сдержанно продолжил, стараясь не поддаваться эмоциям: — За твоей спиной нет Вуура, а Су не станет сражаться с Агааром. Я не позволю. — Думаешь, я не смогу их одолеть? — покосившись на омегу. — Их, может, и сможешь, но не Агаара. Он сожжёт тебя, если вздумаешь поднять на Юнги меч. Прозвучавшее не могло не взбесить, но, поддавив жар, взяв над ним контроль, Чонгук вновь посмотрел на врагов. Их стало больше. Стражники прибывали, каждый был ему незнаком. Не будь на руках сына, не будь за спиной мужа, наверное, он бы не сумел себя сдержать. Будь за спиной Вуур, даже не подумал бы сдерживать. Тэхён прав, Су не станет сражаться с Агааром. Слово всадника для дракона весило в тысячу раз больше слов иных людей. Правду ли сказала эта тварь его омеге? Жив ли на самом деле Хосок? Жив. У Ким-Хаан Юнги кишка тонка, он даже не осмелился вызвать на бой настоящего короля. Родился трусливым, таким и остался. Таким и умрёт. Какой бы исход их ни ждал, оба Ким-Хаана должны осознавать последствия. Пусть сейчас Чонгук не знал, как победить, пусть сейчас сила была не на его стороне — он знал, что в конечном счёте Ким-Хаан Юнги не усидит на троне. — Даже если я сегодня умру, мои люди вернутся, — хладнокровно процедил Чонгук, изнемогая от желания ринуться вперёд. — Намджуна, Маркуса, Чанёля и Сехуна ведь нет в Игнисакве. Они улетели на наши поиски, верно? — Верно, — не отрывая взгляд от лица напротив. — Твой безмозглый брат не в состоянии это понять, но ты ведь понимаешь? — вновь положив руку на поясницу омеги. — Они вернутся, и от Юнги не останется ничего, кроме пепла. — Я понимаю, поэтому сейчас ты должен без сопротивления пройти в темницу, — сорвалось с губ Тэхёна невозмутимым тоном. Внезапно раздавшийся смех, ударивший по ушам, был резким, грубым, в нём слышался яд. Широкая улыбка, растянувшаяся на лице Чонгука, не предвещала ничего хорошего. Смех так же внезапно оборвался, и ко лбу Тэхёна прижалась большая ладонь. — Вроде не горячий. Роза, на тебя так перелёт подействовал? — Я уговорю Юнги отпустить тебя, — сохраняя бесстрастный вид. — Вы с Су должны вернуться на остров. — Твой брат не отпустит меня, если я позволю ему запереть себя в темнице. Думай, что говоришь, — на лице альфы не осталось ни следа от улыбки, его голос стал ниже, злее. — Не говори со мной в таком тоне, — не выдержав, Тэхён оттолкнул чужую ладонь от своего лба и раздражённо прошипел: — Я сказал, что уговорю его, ты меня не слышишь? — Тэхён, если эти твари вздумают к нам приблизиться, я им всем перережу глотки. — Думаешь, если тебя запрут в темнице, то больше не выпустят? — Я это знаю. Что бы Тэхён ни сказал, что бы ни пообещал, Чонгук не пойдёт в темницу. Понимание этого змеями окутывало шею, медленно её сдавливая. Как вынудить его послушаться? Чем пригрозить? Угрозы не помогут... — Возьми его, — проведя рукой по макушке сына, омега вновь передал его альфе, который хоть и скрипнул зубами, но всё же прижал малыша к себе. — Пусть он побудет там с тобой. — Решил избавиться от нас обоих? — не сдерживая сжигающий внутренности яд. Поддавшись колющему кожу желанию, Тэхён мгновенно ударил Чонгука ладонью по щеке. Не будь у альфы на руках малыша, он бы его снова ударил. Плач заставил обоих опомниться. Прижав ладонь к щеке сына, омега исподлобья глянул на альфу и шёпотом прорычал: — Думай, что говоришь. Я вернусь к вам, как только уговорю Юнги позволить тебе полететь назад. — Он не выпустит меня оттуда живым. — Выпустит. — Посмотри на него. Он готов прямо сейчас перерезать мне горло, — указав кончиком меча прямо на врага, выжидающе глядящего на них в ответ. — Он согласится, потому что его попрошу я, — с упрямством в голосе. — Нет. — Чонгук, клянусь, он согласится. Я знаю его. Он любит меня. Он сделает это ради меня. В глазах цвета взбушевавшегося океана мелькнула вера, которую Чон-Драак не разделял. Упрямое желание верить тому, у кого не было чести, в один день наверняка погубит их обоих. И выбора не осталось — улететь без противоядия они не могут. Внимательно всматриваясь в глаза истинного, альфа пытался понять, можно ли им верить. Проницательные глаза, в которых виднелся как лёд, так и солнце, могли предать, но станут ли? Какую тяжесть ощущала его рука, ни на миг не опустившая меч, направленный на врагов, такая же тяжесть осела у Чонгука в груди, когда он вложил Тэхёну в руки кинжал, способный остановить сердце. — Поклянись, что не предашь меня. — Клянусь, — не колеблясь. — Для тебя ведь клятвы — пустой звук, — не позабыв напомнить. — Эту клятву я сдержу. — Не задерживайся, Саатус голоден. Повернув голову, Тэхён коротко кивнул брату. Громко стуча ботинками, стражники вместе с Юнги тут же двинулись в их сторону. Как только Чонгук нехотя засунул меч в ножны, стража оказалась повсюду. — Меч на землю, — сдержанно бросил Юнги, остановившись напротив. — Иди на хуй, — рыкнул Чонгук, даже не думая выполнять приказ. — Он не станет его вытаскивать, — пообещал Тэхён, всем сердцем на это надеясь. — Пожалуйста, Юнги. Несколько мгновений омега напряжённо вдавливал ногти в ладони, ожидая решения брата. Короткий приказ, отданный страже, разжал сжавшие грудь тиски, и Тэхён, с облегчением выдохнув, улыбнулся Юнги. Не успело облегчение разлиться по телу, как его губы внезапно накрыли чужие, настойчиво обхватившие за нижнюю губу. Прямо перед братом. — Сдержи клятву, роза, — отстранившись, невозмутимым тоном попросил Чонгук, прежде чем двинуться за стражей с Саатусом на руках. Жар мгновенно разнёсся по коже, Тэхён точно знал, какого цвета сейчас были его щёки. И было это не от смущения. Не сумев ответить на изумлённый взгляд брата, он опустил глаза, до боли прикусив нижнюю губу и вдавив ногти в ладони, которые охватил зуд от невыносимого желания влепить истинному ещё одну хлёсткую пощёчину.

***

Блаженная тишина, зависшая в покоях Юнги, не принесла Тэхёну успокоения. Двери были плотно закрыты, в густом полумраке слышались безмолвные вопросы, озвучивать которые ни один не решался. Опустившись на край золотой скамьи, обтянутой бархатистой тканью винного цвета, стоящей у подножия кровати, омега исподлобья посмотрел на брата. — Сядешь? — хлопнув рукой по месту рядом с собой. — Я должен его убить, пока он слабее, — вздохнул Юнги, зашагав вперёд. — Нельзя. — Рапунцель, если мы отступим сейчас, то... — То выживем, — заверил Тэхён и положил ладонь на руки альфы, как только он сел рядом. — А если ты его казнишь, то мы все умрём. Его люди вернутся, ты ведь знаешь это. У них пять драконов. — Четыре без Вуура, — напомнил Юнги, уверившись в то, что небо встало на их сторону. — Их слишком много. Агаар не справится. — Агаар справится с двумя, Су с одним... — Нет, — твёрдо отчеканив, Тэхён сжал обеими руками левую ладонь альфы. — Я не заставлю её сражаться с теми, с кем она росла. Я не могу так с ней поступить. — Дядя Бомгю передал нам оружие, способное сразить дракона. Агаар справится с двумя, ещё двух мы сразим оружием, — вновь поддавшись брату. Тэхён никогда не слышал о подобном оружии. Знать он о нём отчего-то тоже не хотел. Он видел каждого дракона, принадлежащего Чон-Драакам. Кого-то вблизи, а кого-то лишь издали. Ни от одного из этих драконов не веяло ни угрозой, ни агрессией. Они такого не заслуживали. Трагичнее всего была беспомощность сильнейших. Драконов считали неуязвимыми, непобедимыми, непробиваемыми, едва ли не бессмертными. Раньше Тэхёну тоже казалось, что этих существ если и сможет нечто одолеть, то только их же собственная мощь. Раньше думалось, что нет ничего сильнее дракона. Глупость. Созданный людьми яд был сильнее, созданные ими же оружия наверняка тоже смогут нанести непоправимый вред. — А где Вэси? — нахмурился Тэхён, только сейчас вспомнив о драконе, так похожем на Агаара. — Она в подземелье? — Тэхён, послушай меня, — Юнги накрыл правой рукой ладони омеги и, прочистив горло, продолжил, не обращая внимания на тяжесть в груди: — Обещаю, мы справимся. Мы не можем сдаться прямо сейчас, понимаешь? Это наш единственный шанс. Месяцы назад Тэхён бы даже не подумал спорить с братом, однако сейчас в груди отчего-то было грузно. Не удавалось просто согласиться, хоть и, быть может, в глубине души он этого желал, чётко взвесив шансы. В полумраке, создаваемом задёрнутыми шторами, нестрашно было показать смятение на своём лице. Тепло, шедшее от рук брата, было надёжным. Не будь у Чон-Драаков столько драконов, быть может, Юнги бы действительно справился. И всё же драконов меньше не стало, а нынешнее преимущество не перестало быть смертельным. — Я не хочу, чтобы Вуур умер. Пожалуйста, позволь Чонгуку завтра полететь назад, — негромко попросил Тэхён измождённым голосом, впившись в полумраке в родные глаза. — Хочешь, чтобы я его отпустил? — так же тихо. — Он вернётся с громадным драконом, ты это понимаешь? — Понимаю, — кивнул омега, облизав губы. — Он согласился вернуть тебе Вендон. Согласие истинного отныне каждый день ощущалось на губах. — Мы родились здесь. Наши родители правили Игнисаквой. Наша мама была королевой Игнисаквы, а не Вендона. Вендона больше нет, он стал частью нас. Мысли о Вендоне давно мучили Юнги. Появившись после вторжения, они больше его не покидали. Раньше эти мысли были его единственной надеждой, однако сейчас, осознавая все риски, считывая хоть и временное, но преимущество, он вновь разрешил себе мечтать о свободной Игнисакве. Они оба были рождены в стенах этого замка. Вендон не был их домом, им всегда была Игнисаква. — Ты отпустишь его? — изо всех сил стараясь концентрироваться на мыслях о Вууре, Тэхён положил голову брату на плечо и затаил дыхание в ожидании ответа. — Я не могу. — Можешь, — ни на секунду не засомневавшись. — Я всю жизнь буду себя винить, если его дракон умрёт. Освободи меня от этого бремени, ты ведь обещал меня оберегать. — Мы сумеем справиться с четырьмя драконами, — всем сердцем в это веря. — Но против пяти у нас вряд ли будет шанс. — Юнги, пожалуйста, я прошу тебя лишь об этом, — сегодня Тэхён не способен был заполнять сердце и разум иными заботами и тревогами. — Он улетит на Су завтра на рассвете и... Я не знаю, когда он вернётся. Лечение Вуура может занять месяцы. Пусть он улетит, умоляю... — Ты разбиваешь мне сердце, — приобняв омегу за плечи, Юнги почувствовал дрожь его тела. Прильнув ещё ближе, Тэхён, выжидая, прикрыл глаза. С отцом ему редко когда удавалось сохранять самообладание, на отца он порой повышал голос, за что всегда получал. В сторону брата он ни разу за всю жизнь не сказал ни единого плохого слова. Даже в детстве, даже шёпотом, даже беззвучно. Никогда не хотелось. Тэхён не стал бы ни грубить брату, ни приказывать ему, ни уж тем более угрожать. Это немыслимо и бессмысленно. Его просьбу исполнят без угроз, криков, насилия, крови и слёз. Так было всегда. — Не думаю, что смогу нести на сердце ещё и это бремя, — неосознанно используя слова, способные затронуть сердце брата. — Я так устал... Юнги зажмурился на последнем слове и беспомощно уткнулся носом в мягкие волосы Тэхёна, ласково погладив его щеку. Со рта уже готово было сорваться проигрышное согласие. Слабость к боли, тревогам, слабости и просьбам брата всегда по пятам следовала за альфой. Даже то, за что он боролся, было ради брата. Какой в этом смысл, если Тэхёну по-прежнему приходится умолять, только отныне не отца и не истинного? Его брат должен получать лучшее, все его желания должны быть исполнены без просьб и мольбы. Все его тревоги должны быть услышаны. — Хорошо, — переступив через себя, через свои убеждения, хрипло согласился Юнги. — Правда? — Пусть улетает на рассвете. Мы что-нибудь придумаем. Тепло медленно растекалось в груди, прогнав и усталость, и даже голод. Тэхён улыбнулся, его глаза радостно сверкнули, и он ласково коснулся губами щеки брата, вложив в поцелуй заполнившую грудь благодарность. — Спасибо, — прильнув к альфе и обняв его за плечи. — Я так скучал... — Я тоже. Только ради тебя я продолжаю бороться. Я хочу подарить тебе то, чего у тебя никогда не было, — немного отстранившись, Юнги едва ощутимо провёл пальцами по щеке омеги, а после положил ладонь ему на грудь, в район сердца. — Покоя и мира здесь. И свободу, о которой ты всегда мечтал. — Знаю, — не отрывая взгляд от заполненных родным небом глаз. — Я никогда в тебе не сомневался, я всегда знал, что ты позаботишься обо мне, что ты меня от всего защитишь. — Прости меня, — сглотнул Юнги, положив ладонь на плечо Тэхёна, не решаясь касаться его исполосованной спины. — На это ушло слишком много лет. Прости меня. Каждый шрам был на его совести. Каждый вскрик — тоже. — Ты ни в чём не виноват. Не смей себя винить. Это вина Ким-Хаан Бао, а не твоя. — Если бы я был сильнее, то смог бы тебя от него защитить. — Ты всегда был лучшим. Умоляю, не вини себя. Если бы не ты, я бы не смог... Тэхён не стал продолжать, его брат и без того всё понял. Только ласковый голос Юнги заставлял его терпеть и выжидать. Казалось, запястья обвязали нити, тянущие тело в разные стороны. Омега глянул вниз, но на руках виднелся только браслет с камнем из пещеры. Принимать решения, особенно столь грузные, было слишком. В этот самый миг он, совершенно запутавшись, не знал, чего хочет его сердце, не знал, как быть с грядущим, не знал, как правильно поступить. То, что говорил Юнги, имело смысл, это ведь то, чего они всегда хотели: дом, очистившийся от врагов. Дом, в котором бы больше не звучал гром, куда бы не заглядывал туман. Радость от исполненной просьбы стёрлась при мыслях о будущем. — Мне нужно поговорить с Сокджином, — Тэхён поднялся на ноги, пригладил рубаху истинного, надетую поверх туники, и, ведомый мыслями о голодном сыне, решил поторопиться, оставив груз тяжёлых мыслей на следующий день. — Надеюсь, он сумеет до завтрашнего утра достать противоядие. — Он... — замешкался Юнги, не зная, как рассказать о случившемся, повергнувшем его в глубочайшее смятение. Протянув руку, он молча попросил омегу вернуться на скамью. — Не уверен, что Сокджин сумеет тебе помочь...

***

Поворот ключа заставил сердце Тэхёна застучать быстрее. Подле него стоял высокий, одного с Чонгуком роста стражник, держащий два пледа, мешок с наскоро собранными вещами и кувшин с чаем. Стоило железной двери, ведущей в тусклое тесное помещение, распахнуться, омега, расправив плечи, ступил внутрь. Сырость мгновенно окутала его со всех сторон, её даже хвойному аромату не удавалось полностью затмить. Молча положив собранное на небольшую, явно холодную скамью, он обвёл оценивающим взглядом каменные стены и крошечное отверстие возле потолка, на котором виднелись решётки. Кивка головы хватило, чтобы стражник покинул помещение. Тишина, окутавшая темницу, была давящей, в ней слышалось множество вопросов. Чонгук не заговаривал, молча сверля его взглядом, Тэхён тоже не спешил открывать рот. Стянув с себя рубаху и расстегнув верхние пуговицы ночнушки, он приблизился к альфе и, не спрашивая разрешения, потянулся к сыну. Прошло не больше часа, но будто вечность миновала. Проснувшийся малыш, начавший негромко хныкать, сразу успокоился, почувствовав во рту сосок. Тишина не нарушилась, даже когда омега сел на край скамьи. Первый шаг, сделанный Чон-Драаком, оказался неожиданным, отчего по спине прошлась лёгкая дрожь. Вскоре над ним нависла высокая, приятно пахнущая тень. — Я принёс тебе немного вещей и еду, — всё же начал Тэхён, не выдержав давление гнетущего молчания. — Тебя выпустят завтра на рассвете. — Пытаешься убедить меня в том, что ночью сюда никто не заявится? — ступив ещё на шаг ближе, Чонгук остановился, только когда коснулся ногами коленей омеги. — Боишься? — подняв голову, Тэхён спокойно встретил тяжёлый тёмный взгляд. — Не за себя, — подушечками пальцев проведя по макушке сына. — Не переживай, тебя никто не тронет. Юнги дал мне слово. — Он сдерживает клятвы так же, как ты? — с сухой усмешкой на губах. — Хватит уже, — шикнув, Тэхён пнул истинного по голени. — И хватит надо мной стоять. Со дня появления сына на свет короли старались спорить едва ли не шёпотом, не желая тревожить младенца. Раздражение тяжестью осело на плечах обоих. Вкупе с усталостью и голодом, оно грозилось довести Тэхёна до крика. Голод не первый час скручивал внутренности, сейчас живот уже даже не урчал, а просто болел, как и раскалывающаяся голова. Розы густели, покрываясь шипами. Даже не по запаху, а по гневному взгляду потускневших глаз Чонгук считал нужду истинного. — Ты не ел? — поинтересовался альфа, подойдя к мешку. — Когда бы я поел? — ещё резче, но всё ещё шёпотом. В мешке нашлась железная кружка, а на полу был замечен небольшой металлический кувшин, от которого исходил пар. Голод Чонгук почувствовал, только когда взял в руки кусок ещё горячего мясного пирога. Первый укус сразу наполнил тело лёгкостью, в последний раз посещавшую его ещё на островах. Приблизившись к Тэхёну, он молча поднёс к его рту надкусанный пирог, в который мгновенно впились зубами. Как только первый кусок был доеден, альфа потянулся за вторым и третьим, которые так же поровну делил с омегой, поочерёдно поднося еду то к его рту, то к своему. — Я не верю твоему брату, — стряхнув крошки с рук, Чонгук потянулся за пледом и, накрыв им плечи омеги, опустился на скамью рядом с ним. — А я верю, — с упрямством в голосе протянул Тэхён. — А тебе стоит верить? Во встретившихся взглядах читалась настороженность. Тэхён и сам не знал, стоило ли ему верить... Будущее ещё никогда не было столь неопределённым. Влияние имелось у обоих, с отличием лишь в том, что у омеги оно было в руках прямо сейчас, а альфа обретёт своё в будущем. Только одно Тэхён без всяких сомнений в данный миг понимал, только в одном его сердце было уверено: в Игнисакве должен быть мир. — Я ведь твой истинный, твой омега и твой муж, — с губ слетело первое, что пришло на ум. Собственный ответ не помог Тэхёну прояснить мысли, наверняка он и альфу вогнал в смятение. К удивлению, мгновение спустя на шрамированном лице мелькнула короткая улыбка. Она исчезла так же быстро, как и появилась. — Выспись на мягкой постели, — велел Чонгук, впившись пристальным взглядом в спину стражника, виднеющуюся в небольшом отверстии на двери. — И держи Саатуса при себе, ни с кем его не оставляй. — Здесь прохладно, — не реагируя на просьбу, отданную приказным тоном, Тэхён продолжил: — Укройся сразу двумя пледами ночью. Тебе нельзя заболеть. — Ты принёс противоядие? — Нет. Принесу завтра утром. — Я хочу увидеть Хосока, — поднявшись с места, Чонгук в нетерпении зашагал по небольшому тёмному помещению. — Увидишь, когда вернёшься. — Роза... — Я и так о слишком многом попросил Юнги. Не думаю, что он сейчас позволит тебе его увидеть. Он с трудом согласился отпустить тебя. — Я не могу улететь, не зная, что с ним, — вновь нависнув над омегой. — Я его видел, он цел, — не прерывая зрительный контакт, решился соврать Тэхён. — Юнги приказал запереть его в башне. — Врёшь? — будто почуяв кислый привкус лжи. — С чего мне врать? В сотню раз усилившаяся подозрительность Чон-Драака сдавливала Тэхёну виски. Вот уже который час он обхаживал то одного альфу, то второго, едва ли не на цыпочках их упрашивая. Ещё немного, и от его стремления сохранить жизнь чёрного дракона и ясное небо над головой, ничего, кроме рвущегося раздражения, не останется. Сделав глубокий вдох, омега, ведомый отданным себе обещанием навестить Хосока завтра, сразу же после отбытия истинного, решил стоять на сорвавшейся со рта невинной лжи. — О чём вы говорили? — всматриваясь в голубизну чужих глаз, стараясь не то найти в них ложь, не то убедить себя в правдивости прозвучавших слов. — Мы не говорили. Я увидел его, и Юнги сразу же меня увёл. — Надеюсь, ты помнишь, как именно я отношусь ко лжецам. Спрашиваю в последний раз, — нутром желая поверить истинному. — Ты действительно видел Хосока? — Я его видел. Он жив и невредим, — продолжая упрямо стоять на своём, Тэхён не моргал и не отводил взгляд, не опуская голову. — Хватит действовать мне на нервы. Твёрдость в голосе розы змеями оплетала туловище Чонгука, медленно поднимаясь выше, к горлу. Шипению ядовитого языка хотелось верить, как и в то, что омега, подаривший ему наследника, сдержит слово, не станет вновь заносить кинжал. — Присмотри за ним, пока меня не будет. — Хорошо, — позволив ещё одному обещанию слететь с губ. — Клянёшься? — нагнувшись, Чонгук завёл Тэхёну за ухо тёмную прядь. — Ты ведь не веришь моим клятвам, — глубоко вдыхая, невольно стараясь насытиться ароматом, к которому возникло привыкание. — А ты заставь меня в них поверить, — ещё ниже, сдерживая себя от прикосновения к мягким на вид и ощупь розовым губам. — Я присмотрю за ним, если ты пообещаешь присмотреть за Су. — С ней всё будет в порядке, — пообещал альфа, выпрямившись, так и не коснувшись. Как только малыш, оторвавшись от соска, прикрыл голубые глаза, омега застегнул пуговицы, скинул плед с плеч и медленно поднялся на ноги. От осознания, что ночевать придётся порознь, становилось странно на душе. Он ляжет спать в комнате, в которой не будет пахнуть Чонгуком. Такое Тэхён пока даже представить не мог. Будто считав волнение в его взгляде, альфа стянул с себя чёрную, пахнущую хвойными деревьями рубаху и, сложив ткань, аккуратно положил её на малыша. На сильном теле вскоре оказалась такого же цвета найденная в мешке кофта. — Ложись спать, завтра тебя ждёт долгий перелёт. Тэхён уже собрался было повернуться к двери, как на его локоть легла чужая ладонь. Молча нагнувшись, Чонгук поцеловал малыша сначала в лоб, а после в щёки. Их сын только сморщил нос, но благо не проснулся. Хватка не исчезла, и тогда омега поднял на альфу вопросительный взгляд. В это мгновение тёплые губы столь быстро коснулись его лба и щёк, что со рта даже не успел сорваться полный возмущения вздох. К губам Чонгук тянулся уже медленнее, что позволило Тэхёну, увернувшись в последний миг, напомнить: — Один раз в день. — Без Саатуса у меня нет ни единой гарантии, — коснувшись пальцами подбородка омеги, альфа его немного приподнял, желая озвучить просьбу, глядя ему в глаза. — Убеди меня в том, что сдержишь слово. — Я делаю это не ради тебя, — не раздумывая. — Только ради Вуура. Тэхёну не пришлось прикладывать усилий, ведь правильный ответ преследовал его весь день, скручивая живот, напоминая о том, что он сделал и что необходимо исправить. — Спокойной ночи, роза, — приняв услышанное, Чонгук провёл пальцами по щеке истинного и самостоятельно отворил железную дверь. — Спокойной ночи, — прошептал Тэхён, глубоко вдохнув аромат, помогающий крепко спать, и вышел из сырого помещения.

***

Луна зависла высоко в небе, а Тэхён всё не мог заставить себя лечь в кровать, по-прежнему ощущая дикую скованность в родной комнате. Он вырос в этих стенах, вся его жизнь прошла здесь, но сейчас всё вокруг казалось незнакомым, будто он здесь и не жил вовсе. Кровать была мягкой, сидеть на ней было непривычно. Принимать ванну он тоже не спешил, отчего-то не чувствуя себя в безопасности. — Это наш дом, — прошептал омега, склонившись над небольшой кроваткой, глядя на засыпающего малыша. — Теперь мы будем жить здесь. Кроватка из светлого дерева хоть и выглядела прочной, была не такой аккуратной, какую делал Чон-Драак. Сделана мастером она была меньше чем за час, под пристальным вниманием Юнги. Под покровом ночи на острове обычно было темнее, чем в замке, заполненном огненным сиянием. Свечи было решено не задувать. Тэхён, покусывая нижнюю губу, ходил вокруг постели, подобно бродячей собаке, не решаясь на неё лечь. В покоях приятно пахло разложенной на небольшом столике едой. К ней он не притронулся. Встревоженный взгляд метался то к постели, то к двери, ведущей в ванную. Внутри сидела нужда окунуться в горячую воду, смыть с себя пот и усталость, но отчего-то ноги, будто став единым целым с полом, не двигались в сторону двери. Всё же, помыв руки и протерев лицо прохладной водой, Тэхён решился лечь на кровать. Под пуховым одеялом было приятно, мягко и тепло, но по-прежнему тревожно. Раньше эта постель не казалась такой большой, раньше он находил в ней покой, раньше она была его убежищем. В этом когда-то надёжном месте было пролито множество очень тихих слёз. Это его дом, он был рождён здесь. Отчего же всё стало незнакомым? Стоящая на прикроватном столике небольшая стеклянная банка, наполненная пахнущим травами порошком, тут же заставила Тэхёна поморщиться, как только он невольно на неё взглянул. Тяжелее сегодня было вынести нахождение в кабинете травника, нежели лицезреть перерезанные шеи стражников. Покрытые белесым туманом глаза наверняка навестят его во сне, как и прозвучавшие в уединении слова. Увиденное кололо сердце. Укутавшись в одеяло и накрыв голову подушкой, он всеми силами старался заснуть. Ни десять минут спустя, ни даже через час не вышло. Тэхён переворачивался из стороны в сторону, отгоняя от себя всё, что тяготило разум. Стоило стоящей на столике свече внезапно потухнуть, он соскочил с постели с гулко стучащим сердцем и подбежал к сыну, возле кроватки которого осел на колени. Собственные покои, раньше казавшиеся небольшими, теперь воспринимались иначе. Слишком просторно. Даже пусто. Сюда бы поставить небольшое деревце, и стало бы уютнее. Лучше не одно, а несколько невысоких деревьев. Раздавшийся снаружи рёв помог сердцу немного успокоиться. Его девочка. Его Су. Первая встреча с ней спустя столько месяцев всегда будет его согревать. Тэхён закрыл глаза, прижавшись к кроватке, и заставил себя сделать глубокий вдох. Су так кричала... Приземлившись на землю, она в неверии, не переставая, долгие минуты ревела, хлопая крыльями и ударяя хвостом по тёплому песку. Прошло больше недели, а омега всё ещё чувствовал касание её головы. Девочка трепетно тянулась к нему, обнюхивая со всех сторон и касаясь головой его живота и груди. К Вууру Су ступала медленнее. Каждый её шаг был заполнен настороженностью. Оказавшись рядом и не сумев его разбудить, она жалобно взревела, а после улеглась прямо на него, накрыв собой его шею. Её тепло не сумело разбудить любящее сердце зверя. Все несколько дней сборов она не отходила от Вуура. Сколько бы она ни лежала рядом, он не просыпался. И не проснётся без того единственного, что способно его разбудить. Случившееся было сном, ставшим явью. Как она сумела их найти? Прирученные к людям драконы не летали одни на большие расстояния, особенно в незнакомые места. Шансы затеряться слишком велики. Драконы, выросшие за пределами Круга Драконов, отличались, но ведь не настолько. Су не была на Оркаане, она не знала этот остров, и всё же как-то сумела их найти. Даже Агаар бы не справился, он никогда не улетал за пределы Игнисаквы без Юнги, а она сумела. Столько дней совсем одна... Су не сдалась, продолжая лететь дни напролёт. Осознание того, что Тэхён мог больше никогда её не увидеть, даже если бы каким-то образом сумел вернуться в Игнисакву, ужасало. Что, если бы он вернулся, а её здесь не оказалось? Что, если бы она затерялась в небе над океаном, среди тысяч островов, и не сумела бы найти путь ни назад в Игнисакву, ни к Оркаану?.. О таком думать было больно, и Тэхён, поднявшись с места, запретил гнетущим мыслям спутывать разум. В кровать совсем не хотелось возвращаться, тогда он, плюнув на всё, взял подушку, стянул одеяло и, укутавшись в него, лёг на пол у кроватки сына. К рубахе Чонгука он не притронулся, хоть и вдыхал шедший от неё аромат. Только на твёрдом полу, спустя час метаний, ему наконец-то удалось провалиться в беспокойный сон.

***

Поглаживая твёрдую белоснежную чешую Су, Тэхён внимательно всматривался в её голубой глаз, что был практически одного оттенка с его глазами. Она глядела на него в ответ, слушая поток мыслей, окутанный теплом и желанием увидеть её вновь как можно скорее. На её спине было закреплено седло и виднелись два мешка со всем необходимым. Дико было отпускать своего дракона так далеко. Тоска уже медленно сжирала омегу, наполняя его кровь ядом. — Будь осторожна, — заслышав приближающиеся шаги за спиной, Тэхён коснулся губами чешуи Су и попросил её уже вслух: — Возвращайся скорее, я буду тебя ждать. Во взгляде дракона мелькнуло обещание, и Су вновь ткнулась омеге в плечо, а после, приблизившись к младенцу, едва ощутимо коснулась носом его макушки. — Мы будем тебя ждать, — поправил себя Тэхён с улыбкой на губах, вновь поведя рукой по изящной шее дракона. — Меня тоже будете ждать? — раздалось за спиной хриплым тоном. Развернувшись, омега мельком пробежался по уставшему, но полному решимости лицу альфы и, протянув ему небольшой мешок, в котором лежала банка, пояснил, решив, не отвечая на вопрос, сразу перейти к делу: — Этот порошок необходимо давать Вууру дважды в день. Нужно подносить его к носу, Вуур должен его вдыхать. — Тебя могли обмануть, — медленно осмотрев банку, содержимое которой совершенно не внушало доверия, Чонгук вновь обратил внимание на истинного. — Ты уверен, что это противоядие? — Уверен. Наверное, это единственное, в чём я сейчас полностью уверен. Содержимое Тэхёну передал тот, о ком думать сейчас не было сил. Белесые глаза действительно посетили его неспокойные сны. Ему не могли солгать. Только не травник, только не после случившегося. Противоядие было настоящим, оно сумеет помочь Вууру. — Я вернусь, и я хочу, чтобы ты меня ждал. Чонгук сократил оставшееся расстояние, кожей чувствуя искренность в словах омеги. Лучи солнца, пробиваясь сквозь ветви высоких деревьев, освещали красивое лицо, в которое альфа всматривался, стараясь запомнить все детали. Сейчас глаза Тэхёна были ясными, светло-голубыми. Такой цвет на небе виднелся в особо тёплые дни. — Я тоже много чего хочу, — фыркнул омега, надув губы. — Помню, — чуть приподняв уголки губ. — Не забывай есть на завтрак мясные пироги и каждый день принимай горячую ванну. В сорвавшемся с губ Тэхёна цоканье была спрятана улыбка. В ближайшие дни он точно заставит себя наесться до отвала. Будет есть, пока не станет плохо, даже пока не стошнит. И ванну примет. Обязательно примет. И будет спать на мягкой постели. Только вспомнит, как это — жить у себя дома, и сразу исполнит всё, о чём так самозабвенно мечтал. — Не задерживайся. Не хочу надолго разлучаться с Су, — прозвучала просьба, вопреки страху, вопреки тому, что может случиться после возвращения Чон-Драака. — Не задержусь, — проведя рукой по щеке Саатуса, Чонгук озвучил то, что беспокоило его сильнее всего: — Позаботься о нём, пока меня не будет. — Это и мой сын тоже, — процедил Тэхён, устав от дурацких просьб. В голубых глазах мелькнуло недовольство. — Думаешь, как только покинешь нас, я выкину его в лес и уйду? Совсем уже? — Ты слишком доверяешь брату, — положив руку на талию омеги, альфа шагнул к нему ещё ближе, глубоко вдыхая дурманящий аромат, стараясь им насытиться. — Не оставляй Саатуса ни с кем наедине. Я никому здесь не доверяю. Только тебе. В нём моя кровь, не оставляй его ни со служанками, ни особенно с Юнги. — Мой брат никогда не навредит моему сыну, — с напором в голосе. — Ты забываешь, что в нём течёт и моя кровь тоже. И кровь Юнги. Он его дядя. — Пообещай, что ни с кем не оставишь Саатуса, — повторил Чонгук, пропустив мимо ушей сказанное омегой, лишь бы кровь вновь не вскипела. — Обещаю, — выдохнул Тэхён со слышимым негодованием в голосе, только бы альфа уже улетел скорее и больше не раздражал его абсурдными высказываниями. Удовлетворённый полученным ответом, Чонгук нагнулся к сыну, на чьём лице оставил три поцелуя, наполненных клятвой вскоре вновь оказаться рядом. Саатус пах молоком и розами, что, окутав шипами, защищали его покой. На стоящую позади стражу он не обращал никакого внимания, даже не замечая их. В последний раз заглянув в небесные глаза сына, альфа перевёл взгляд на омегу. — Не смей меня предавать, — кончиками пальцев коснувшись нежной щеки. — Не забывай, я твой истинный, твой альфа и твой муж. Запах роз стал гуще, а на лице Тэхёна мелькнула эмоция, которую не удалось разгадать. Похоже было на смятение, но с примесью чего-то иного. Ответ не последовал, и тогда Чонгук, не разрывая зрительный контакт, прижался губами к его мягким губам, вложив в поцелуй ту же клятву, какая была отдана их сыну. — Считай дни, — отстранившись и вновь коснувшись щеки истинного, Чонгук пылко пообещал: — Вернусь и спрошу с тебя все положенные мне поцелуи. Потерявшись в прошлых мечтах и смутном будущем, Тэхён, молча кивнув, не стал ничего говорить. Будет ли он ещё должен поцелуи? Будет ли в них необходимость? Юнги больше не хотел Вендон, он хотел Игнисакву. Слушая тяжёлую поступь, омега наблюдал за отдалением крупного силуэта. Наверняка, если бы не Су, он бы не ожидал возвращения Чонгука. Точно бы не ждал. Девочка в последний раз огладила Тэхёна лаской небесных глаз и, тихо проурчав, взмахнула крыльями, как только альфа оказался верхом на ней. Её величественный силуэт омеге запомнится надолго. Каждую ночь он будет видеть её перед сомкнутыми глазами, ожидая их возвращения. Мгновения спустя белоснежный дракон затерялся среди облаков, оставив после себя только едва заметное покалывание в кончиках пальцев, касавшихся чешуи.