Короли Игнисаквы

Спину хоть и прикрывала туника, доходящая до колен, Тэхён всё равно ощущал себя обнажённым. Отныне, пока волосы вновь не отрастут, его тело будет прикрывать только одежда. Руки продолжали время от времени касаться коротких волос, что были на ощупь, словно шёлк. Отчего-то дрожь внутри вызывало не только отсутствие волос, которыми всегда можно было прикрыть спину, но и горло, к которому неприятно было прикасаться. На один миг Тэхён правда подумал, что вместо волос лишится жизни. Сжав губы, он всё же медленно, словно чего-то опасаясь, поднёс ладонь к шее. Насколько больно умереть таким образом? Должно быть, гораздо безболезненнее, нежели быть забитым кнутом до смерти. Вряд ли есть что-то болезненнее резких ударов по искалеченной коже, от которых в первые секунды кажется, будто кожа горит. Невидимый пожар не стихает долгие минуты. Нет ничего хуже этих минут. Наверное, смерть от перерезанного горла совсем не так страшна, как может показаться. Послышавшиеся недалеко от дома шаги вырвали Тэхёна из грузных мыслей. Обхватив руками колени настолько крепко, насколько позволял уже отчётливо виднеющийся даже под туникой живот, он плотнее прижался спиной к стене. Варвара не хотелось ни видеть, ни слышать, ни уж тем более втягивать в нос сковывающий тело хвойный аромат. Как только шаги стали громче, ему пришлось-таки, поднявшись на ноги, приблизиться к двери. Нет уж, пусть уходит. Сейчас Тэхён готов был прогнать его не только из дома, но даже с самого острова. Уже завтра, быть может, внутренности охватит ужас, но сегодня ему хотелось оказаться как можно дальше от своего мужа. Если бы можно было, он бы даже согласился очутиться на другом острове, на котором не было бы ни единой души, кроме него. Хотя бы на одну ночь... — Уходи, — процедил Тэхён, как только дверь попытались открыть. Попытка оказалась успешной, и вскоре Чон-Драак едва не переступил порог. — Дай пройти, — негромко произнёс Чонгук, закрыв собой проход. — Ты меня не услышал? — насупившись, Тэхён ступил ближе. Как только взгляды пересеклись, он тихо зашипел и толкнул альфу в торс. Чон-Драак даже не шелохнулся, тогда омега громко рявкнул: — Уходи! — Тэхён, я хочу лечь спать. Дай пройти, — не двинувшись с места, но и не повысив голос. Чонгук невольно вновь и вновь переводил взгляд от голубых бушующих глаз к коротким волосам, доходящим до плеч, красиво обрамляющим лицо омеги. Волосы не лежали ровно, они больше представляли собой цепляющий взгляд хаос. Возникшее внутри желание провести пальцами по имеющейся длине, чтобы слегка пригладить беспорядок, было тут же подавлено. — Я не буду ночевать с тобой под одной крышей, — в словах звучала ядовитая обида. Не желая больше кричать и спорить, Тэхён со льдом в голосе озвучил ультиматум: — Я уйду спать наружу, если ты войдёшь. — Не неси чушь. — Уходи или уйду я, — не унимался омега, на миг переведя взгляд от шрамированного лица к такой же груди, что на ощупь отчего-то была слишком горячей, будто у варвара был жар. — Хочешь, чтобы мы спали на холодной земле? — Ты сводишь меня с ума. Чонгук с силой упёрся руками в дверной косяк, стараясь подавить рычание, которое, вспыхнув в груди, грозилось вырваться наружу. Ни одному человеку никогда не удавалось вывести его столь сильно из себя. Мёртвых предателей он не брал в расчёт. Обычно спокойный нрав полностью переменился рядом с истинным. Вспышки гнева, которые раньше удавалось полностью контролировать, брали верх, вырывая из глотки несвойственные ему крики. Этот омега по крупицам, день за днём сводил его с ума. Больше всего злило осознание собственного бессилия рядом с ним. — Знаю. Я ведь обещал, помнишь? — Это единственное обещание, которое ты способен сдержать? — Уходи, — повторил Тэхён, вновь толкнув альфу в грудь. Чонгук зажмурился на секунду, испустив тяжёлый вздох и, окинув в последний раз раздражённым взглядом мужа, развернулся и направился в сторону пляжа. Сзади послышался хлопок двери. Отрезанная коса по-прежнему время от времени жгла ладони. Засунув руку в карман, альфа ускорил шаг, желая поскорее добраться до Вуура, подле которого придётся заночевать. В груди громко стучало сердце. Столь громко и сильно, что казалось, будто оно желало наказать своего обладателя. Чонгук хоть и чувствовал мягкость длинных тёмных волос, спрятанных в глубоком кармане обрезанных брюк, всё равно не мог поверить в то, что сделал. Мгновенная вспышка ярости и бессилия, затмившая глаза в миг, когда невозможно было докричаться до омеги, по-прежнему чувствовалась внутри. Её отголоски были горькими, ядовитыми. Чонгук не знал, как быть хорошим мужем и как заставить Тэхёна быть хорошим мужем в ответ. Никто им не подскажет, не даст совет. Придётся обоим учиться на ошибках, придётся безуспешными пробами искать пути друг к другу.

***

Палящее солнце уже чуть сместилось в небе, а Тэхён всё продолжал сидеть на старом крыльце, которое только чудом ещё не развалилось. Отголоски отягощающего сна продолжали давить на грудную клетку. Он хоть и не мог вспомнить, что именно ему снилось, всё равно тело сковывало напряжение. Явно снилось нечто нехорошее. Быть может, даже пугающее. Тэхён выгнул спину и поставил руки позади себя, оперевшись на них. Снаружи жара стояла уже утром, хоть и не ранним. Внутри было не лучше. Растущие вокруг домика высокие деревья немного помогали спрятаться от солнца. В первое время окружающая среда вызывала интерес, сейчас же у него начали временами болеть глаза от столь ярких цветов. Слишком много зеленого вокруг. Вот бы хотя бы на миг оказаться в Игнисакве, где весна и лето никогда не были такими жаркими, как этот дьявольский остров. Он никогда не любил снег, но сейчас дико по нему тосковал. Будь у него такая возможность, он бы зарылся в сугроб и уснул там. Стоило животу громко заурчать, Тэхён вздохнул и погладил его, мысленно попросив малыша потерпеть ещё чуть-чуть. Сейчас он немного наберётся сил и пойдёт за вчерашними птицами. Лишь бы только Чон-Драак уже их приготовил. Вчера ему хотелось научиться многому, а сегодня он не желал ничего делать. Ни учиться, как убивать птиц, ни как их готовить, ни как добывать мёд и рыбу не хотелось. Зачем, если совсем скоро он уже умрёт? Незачем. Сковавшая тело усталость была настолько сильной, что ему уже было всё равно, как и где рожать. И на собственную скорую смерть тоже было всё равно. Наверное, ему суждено найти покой на том свете, раз на этом не вышло. Там мама. И отец... Тэхёну вдруг вспомнились слова травника о перерождении, и он, наклонив голову вбок, прикусил губу. Может, он не встретит ни мать, ни отца. Может, он сумеет начать новую жизнь? Быть может, другая жизнь будет не такой гнетущей, как эта?.. Сейчас ему отчего-то стало всё равно не только на себя, но и на Игнисакву. Из тела будто все силы выкачали, даже сил на то, чтобы дойти до еды, не было. Сейчас он бы не шелохнулся, даже если бы родной замок полыхал в диких языках пламени. Пусть и остров сгорит, и Игнисаква, и все люди. На мгновение даже захотелось, чтобы вчера варвар вместо волос действительно полоснул по горлу. Тэхён уже не видел смысла в борьбе, раз жить осталось считанные месяцы. Наверное, отныне он только из-за малыша продолжит вставать по утрам. Пусть ребёнок окрепнет, подрастёт, а дальше его путь здесь будет окончен. Справится ли Чон-Драак с младенцем? Чем он будет его кормить? Как бы Тэхён ни прогонял эти мысли, они всё равно жужжали в голове. Что, если и малыш умрёт от голода? Тихо промычав, омега зажмурился и, поднеся руку ко рту, впился в неё зубами, стараясь подавить вспыхнувшую внутри злость. Всё будет зря, если и он, и ребёнок умрут. Раньше он бы, может, даже порадовался такой мести, но сейчас, чувствуя малыша под сердцем, не мог злорадствовать. Он должен выжить для того, чтобы выжил ребёнок. Возможно ли это? Маме тяжело давались роды. Во второй раз она едва не умерла, благо лекари быстро среагировали. Возможно ли родить без лекарей? Тэхёну не верилось, но, быть может, крошечный шанс был. Стоит ли в него верить? Вспыхнувшее в животе необычное ощущение вырвало удивлённый вздох со рта. Будто множество бабочек щекочут его изнутри... Это от голода или это малыш? Раньше он никогда так явственно такое не испытывал. Непохоже на голод... Новое ощущение в один миг переменило отчуждённость Тэхёна, затмив её сладким ожиданием. Вдруг это действительно ребёнок?.. В тело будто бы вдохнули нескончаемый поток энергии и желания жить. Теперь ему даже захотелось встать и как можно скорее добраться до еды, чтобы накормить своего малыша. Неважно, мальчик это или девочка, альфа или омега. Ему всё равно. Лишь бы малыш родился здоровым. Лишь бы он вообще родился. Лишь бы выжил... Тэхён уже было начал подниматься с крыльца, как хрустнувшие вблизи ветки побудили его вновь усесться на место и нацепить на лицо непроницаемое выражение. Вскоре до носа донёсся обволакивающий густой хвойной аромат, а следом за ним из-за деревьев вышел и его обладатель, держа что-то в руках. — Голоден? — голос был хриплым, даже сонным, будто это были первые сказанные слова за сегодня. — Поешь. Сократив расстояние, Чонгук положил рядом с Тэхёном завёрнутое в ткань мясо птицы, банку мёда и налитый в деревянную кружку сок кокоса. Омега выглядел помятым, на его голове по-прежнему творился хаос, под глазами залегли тени. — Как спалось? — поинтересовался альфа, не сводя с омеги взгляд. Ответ не последовал ни через минуту, ни через две. Тэхён делал вид, будто не видел и не слышал его. Подобное поведение не вызвало удивления. Его омега не понимал ни угроз, ни нормального отношения. И как с ним себя вести? Чонгук уже давно понял, что ему не пойдут навстречу, но сейчас он в этом уже в сотый раз убедился. Придётся обвязать омегу верёвкой и насильно потащить себе навстречу. Вчерашняя ярость чуть улеглась, позволив Чонгуку трезво оценить ситуацию. Случившееся уже не изменить, теперь необходимо всё исправлять, начиная от пребывания на острове, лечения Вуура и заканчивая связью с истинным. Его омега рано или поздно его примет. Его дракон обязан восстановиться. Они обязаны вернуться в Игнисакву. У Чон-Драака были цели, а раз имелись цели, то необходимо заняться их реализацией. Наиболее вероятно, из перечисленного труднее всего будет построить семью с Тэхёном. Им обоим необходимо немного времени, чтобы остыть, отпустить злость и обиды. Чонгук готов был предоставить им время. Пусть омега не поклялся больше не лгать, всё равно хотелось верить, что он наконец-то образумится. Хотя бы пока они здесь. Окинув истинного с головы до ног внимательным взглядом, задержавшись дольше всего на худых коленках, не скрытых туникой, альфа шагнул назад и объявил таким же хриплым тоном: — Я начал укреплять плот. Думаю, дней через пять всё будет готово к отплытию. Даже сейчас его омега ни слова не произнёс, так и продолжив глядеть прямо перед собой, словно безмолвная статуя. Такое поведение было ему несвойственно. Обычно его было не заткнуть, а тут — ни слова. Взгляд с коленей поднялся выше, к коротким, слегка волнистым волосам. Если бы Тэхён хоть раз извинился, хоть раз покаялся в совершённых поступках, Чонгук бы наверняка не стал больше гневаться. Хоть раз бы услышать искренние слова. Но омега не просил прощения и не каялся. Чонгук и без ответных шагов самостоятельно шагал к своему мужу, стараясь выстроить хоть что-то нормальное. Выбора нет, он так и продолжит идти навстречу. Но если бы хотя бы раз ему шагнули навстречу в ответ, он бы не шёл — он бы бежал, сломя голову. Хотя бы раз. Хотя бы крохотный шаг навстречу. — Приятного аппетита, — выдохнул Чонгук и, развернувшись, направился в сторону пляжа. Отойдя на достаточное расстояние, он вдруг остановился и, ведомый любопытством, замер, спрятавшись за деревом. Тэхён ещё какое-то время просидел без движений, а после, оглядевшись по сторонам, накинулся на еду и питьё, вызвав мимолётную улыбку на лице альфы.

***

Уже некоторое время, сидя на стуле в кабинете травника, Юнги не удавалось заговорить. Он постоянно оглядывался на плотно закрытые двери, за которыми стояли два стражника, опасаясь быть подслушанным. Собственная рана никак не заботила альфу, её он нанёс специально, сжав с силой хрустальный бокал за завтраком в компании Хосока. Его намеревались отвести к одному из лекарей Чон-Драаков, благо удалось уговорить Хосока позволить травнику Ким-Хаанов оказать ему помощь. Сидящий напротив Сокджин, не торопя, терпеливо ждал, обрабатывая порезы. Оба чувствовали необходимость разговора, но ни один не решался начать. Облизав пересохшие от волнения губы, Юнги впился в травника пристальным взглядом. Изумрудным глазам молодого омеги хотелось верить, но внутри сидело опасение. Столько времени прошло со дня вторжения, многое могло измениться. Остался ли травник верен? Теплящийся в груди ворох сомнений был прогнан прочь верой в возвращение братика и надеждой на честность как родственника, так и травника. — Сокджин, скажи, пожалуйста, стоит ли мне верить человеку, который недавно со мной связался? — вопрос прозвучал шёпотом сразу, как только рана была плотно перевязана бинтом. — У меня нет ответа на ваш вопрос, — ответ у омеги имелся, но произносить вслух его было нельзя. — Ты ведь подсказывал моему отцу. — Ситуация была иная, — облокотившись о спинку стула, Джин провёл рукой по своим отросшим до плеч кудрявым волосам и перевёл задумчивый взгляд в стену. Ему было подвластно на многое повлиять, но он никогда этого не делал, хоть и совесть порой давила, молила сказать хоть слово. — Сейчас я ничего не вижу. — Может, если не видишь, то хотя бы чувствуешь? — тихим, полным надежды голосом. — Джо Бомгю. Это имя этого человека. Говорит ли его имя тебе о чём-нибудь? Джин чувствовал родство, видел отголоски последней встречи. Порой ему хватало одного только имени, порой требовалось больше. Намерения родственника принцев ему были ясны, как и то, что может случиться, если он вмешается. — Ваш дядя любил вашу мать практически так же сильно, как вы любите Тэхёна. Это всё, что я могу сказать. — Благодарю. Ты правда мне помог, — кивнул Юнги, натянув на лицо лёгкую улыбку. Больше ему ничего не требовалось для принятия окончательного решения. Он согласится на помощь, пусть и рискуя вновь быть преданным. Хотя шанс на это после слов травника снизился. Маловероятно, что Сокджину было известно имя брата мамы, ведь в то время его здесь ещё не было. Травник оказался в замке через несколько лет после смерти Джо Наён. Ни один из двух её братьев сюда больше не приезжал. Значит, словам омеги можно было верить. Дядя Бомгю пообещал выслать на помощь людей, если Юнги согласится. Необходимо только их дождаться. Около месяца уйдёт на доставку ответного письма и прибытия помощи из-за океана. Эти люди смогут сделать то, что не сделали люди лживого короля Атеза. В Игнисакве не должно остаться врагов, когда Тэхён вернётся. Месяц ожидания окутывал внутренности ворохом переживаний. Что, если улетевшие драконы вернутся раньше? Все усилия пойдут насмарку. Победа будет одержана только в случае отсутствия в Игнисакве большинства вражеских драконов. — Сокджин, ты знаешь, где Тэхён? — Юнги задал вопрос осторожно, вновь глянув в сторону дверей. — Он в порядке? — Вуур был отравлен по его просьбе, — признался травник мгновение спустя. — Что? — Юнги не думал о подобном, но догадаться можно было. Его братик тоже не желал сдаваться. — Что с ними случилось? — Эта информация мне неизвестна. Я знаю только то, что их пропажа могла быть связана с отравлением дракона Чон-Драак Чонгука, — прошептал Джин едва слышно, наклонившись ближе к альфе. — Тэхён жив? — ясные голубые глаза светились верой. — Прошу тебя, скажи только это. Скажи, что мой брат жив. — Он жив, — всё же промолвил Джин, решив, что эта информация не может нести за собой губительные последствия. Это известие ничего не изменило, ни на что не повлияло. — Ты знаешь, где он? Как его найти? Все переживания вмиг покинули Юнги, как только раздалось доброе слово о брате. Тэхён жив, а это главное. Теперь точно нельзя сдаваться и останавливаться. Теперь необходимо без колебаний сделать запланированное. — Не знаю. Мне неизвестно его местоположение. — Спасибо за ответ. Я очень ценю твою помощь, — несмотря на собственные намерения, Юнги заколебался. Необходимость была жестокой и, быть может, даже несправедливой к младшему Чон-Драаку, но сделать это нужно. Этот шаг необходим. Вздохнув, он перевёл на травника тяжёлый взгляд и начал настолько тихо, что если бы Сокджин не сидел столь близко, не услышал бы: — У меня есть к тебе ещё одно дело. — Вам нужен яд, верно? — решительным тоном. — Да. Мне нужен яд, который необходимо добавить в еду или питьё лишь один раз. У тебя такие имеются? Юнги не мог позволить себе привлекать к делу служанок, не желая больше видеть пролитую кровь невиновных. Сокджина просить тоже не хотелось — риск слишком велик. Он сам должен это сделать. Своими руками. Следуя велению своего сердца. Как бы Юнги ни внушал себе, всё внутри, не переставая, переворачивалось от груза выбранной ноши. Он мечтал пронзить мечом грудь Чон-Драак Чонгука, мечтал лицезреть его смерть, увидеть страх в его глазах, однако отчего-то подобное желание не распространялось на Хосока. Чон-Драаки должны сгинуть, чтобы Ким-Хааны жили свободно, но даже это осознание не облегчало груз. Хосок не был плохим человеком, в нём не было зла. Если бы не его кровь, если бы не его проклятый брат, Юнги бы его пощадил. Увы, пощада может стоить их с Тэхёном будущего. Неверный шаг может навсегда лишить их свободы. — У меня есть такой яд, но его крайне рискованно использовать, — мотнув головой, Джин вновь зарылся рукой в волосы и с силой их оттянул, вспомнив последствия принятия кровавого яда. — Как только яд подействует, сразу станет ясно, что человек был отравлен, поэтому я не предлагал его, когда речь шла о Ким-Хаан Бао. — Сколько требуется времени для его действия? — Примерно полтора месяца. Может, меньше. Первые две недели ничего не будет происходить, а после человек начнёт потихоньку угасать. Этот яд называют кровавым, а ещё грязным. — Почему? — задал вопрос Юнги, желая знать, какую он уготовил участь для Чон-Драак Хосока. — В последний день жизни человек выхаркает свои внутренности. Один единственный раз Джин лично лицезрел действие кровавого яда. Картина навсегда останется перед его глазами, как самое тошнотворное и омерзительное, что он когда-либо видел. — Мне нужен этот яд, — беззвучно, одними губами.

***

Сегодняшний день разительно отличался ото всех предыдущих, проведённых на острове: на небе, кроме туч ничего не было видно. Тэхён больше часа побродил по лесу, наслаждаясь лёгкой успокаивающей прохладой. В груди разливалось умиротворение подле водопада, возле которого он ненадолго задержался. В тот миг он пожалел, что не взял с собой единственный имеющийся на острове фолиант, который был привезён из Игнисаквы. Вскоре, с приходом скуки, спокойствие улетучилось, отчего и было решено навести в домике порядок, но прежде чем этим заняться, омега доел банку мёда и теперь испытывал лёгкую тошноту от переизбытка сладкого. Все вещи были сложены у правой стены, как и оба спальных места, сооружённые из привезённых из Игнисаквы шуб. Эту сторону Тэхён уже отмыл, теперь он ползал на коленях у левой стены, которую старался отмыть до блеска. Временами ползающие на стенах насекомые больше не вызывали паники, он их спокойно забивал камнями. Если же насекомое находилось выше его роста, он садился у противоположной стены и выжидал, пока оно не спустится. А после и его забивал. Дыхание сбилось, всё тело болело, но Тэхён продолжал проходиться по полу тряпкой, что раньше была одной из его туник, желая избавиться от грязи и пыли. Сейчас его даже радовал крошечный размер домика, в котором не было ничего, помимо одной просторной комнаты. Закончив с полом, он кинул мокрую тряпку на крыльцо и оглядел помещение придирчивым взглядом. Сложенные на полу вещи не давали ему покоя. Хотелось разложить всё, что имелось, в шкаф или хотя бы на стол. Ни шкафа, ни стола на острове не было. Не было даже стульев. Чёртов варвар за все два месяца мог хотя бы стул сделать, вместо того, чтобы возиться с дурацким плотом. Тэхён привык жить в комфортных покоях, привык спать на мягкой постели, привык на каждый день выбирать разные наряды. Этот домик был бедным. Спать рядом с лошадьми и то, небось, приятнее... Если уж столь велик шанс его скорой смерти, то хотелось бы провести последние месяцы, если не в роскоши, то хотя бы в уюте. Этот домик обязан стать уютным. Будь в доме хотя бы стол, можно было бы поставить на него ракушки или цветы. А ещё ему необходима нормальная кровать. Или хотя бы больше перьев в подушке...

Dust in the Wind — Damned Anthem

Вспыхнувшая в небе ярко-фиолетовая молния заставила Тэхёна тихо охнуть. Как назло, в памяти всплыли громкие ужасающие раскаты грома, которые едва не оглушили их на ветхом плоту. Тот шторм был диким. В Игнисакве небо никогда так не бесновалось. Неужели впервые за всё время их пребывания здесь дождь коснётся острова? Небо темнело, тучи сгущались, даже деревья слегка покачивались, шелестя листвой. Явно будет дождь. Решив оставить мытьё крыльца на завтра, Тэхён вошёл в дом и плотно закрыл дверь. Секунду спустя снаружи раздался настолько громкий взрыв, что казалось, будто от острова больше ничего не осталось. Мгновенно закрыв уши и рухнув на колени, он отполз к дальней стене, на миг потерявшись в пространстве. Грохот не прекращался двадцать секунд, за которые его сердце едва не перестало биться. Хотелось сломя голову бежать, но куда? Что это за звук? Это был гром?.. Ни разу за всю жизнь Тэхён не слышал такой оглушительный грохот. Даже посреди океана небо так не ревело. Такой звук можно было сравнить с рёвом дракона, с разницей в том, что рёв невозможно ни с чем спутать, тогда как гром походил на взрыв, ведущий к концу всего живого. Повторившийся гром был чуть тише, но и он вынудил сердце омеги уйти в пятки. Внезапно дверь распахнулась, и Тэхён, вскрикнув от неожиданности, накрыл голову руками. — Ураган грядёт, — голос вошедшего в дом альфы не предвещал ничего хорошего. Чонгук до последнего надеялся на лучшее, завидев на небе тёмно-серые тучи. Такие тучи, бывало, обрушивались на Мако. Случалось это крайне редко, но если случалось... Ураган никого не щадил. Оркаан. Это слово обладало особой силой. Жители Мако боялись оркаана, способного вмиг разрушить деревянные дома, лишить жизней родных, убить скот, окутать остров бедой. Его не боялись только драконы. Мако расположен на большом расстоянии от нынешнего острова. Чонгук надеялся не ощутить здесь мощь и гнев природы. Небо, должно быть, не закончило их наказывать. Захлопнув дверь, он подскочил к сжавшемуся на полу омеге и накрыл его пледом. Времени мало. Необходимо бежать прямо сейчас, иначе будет поздно. Если оркаан окажется такой же силы, как случалось на Мако, от хилого дома ничего не останется... Новый раскат грома напомнил про очерёдность, с какой всё обычно случалось: сначала дикий рёв с неба, затем ветер, перетекающий в ливень, а после самый опасный этап — оркаан. — Тэхён, нужно идти, — сжав плечи омеги, Чонгук потянул его вверх вместе с пледом. — Куда?.. — всё, что удалось выдавить из себя между небесными взрывами. — В пещеру. С самого детства Чонгук поглощал легенды острова Мако, одна из которых была о пещерах, отчего оба Чон-Драака всегда относились к ним с настороженностью, хоть никогда и не испытывали на себе то, о чём негромко переговаривались дети, услышавшие рассказы от взрослых. У островов имелось как сердце, так и душа. Так всем говорили, так их учили. Душа острова была повсюду. Она, подобно ласковому ветру, незаметно блуждала по диким землям. Сердце же находилось в самом центре — в крупнейшей пещере Мако. Оно стучало столь громко, что многим осмелившимся войти в пещеру, приходилось вскоре из неё выбегать. Не каждый мог вынести стук сердца острова Мако. Люди слышали в пещерах не только стук, шаги и дыхание, но и голоса. Порой тихие, порой кряхтящие, порой громкие. Детям запрещали ходить в пещеры, но они не всегда слушались. Не каждый вошедший слышал пульс острова, не каждому остров открывался. Отчего-то лишь некоторым удавалось отчётливо расслышать жизнь, сокрытую в длинных туннелях, бурлящую где-то в глубине, подальше от глаз неверующих. Чаще всего остров слышали люди с открытым сердцем и вывернутой наизнанку верой. Чонгук не слышал ничего необычного в пещерах Мако, хоть и бывал там не раз. Ни ему, ни приближённым к нему людям остров не открывался, быть может, считая их чужаками. Они ими и были, несмотря на всю любовь к острову. Пещера, найденная на безымянном острове, была небольшой. Чонгук исследовал её в первые две недели пребывания на острове. Внутри имелись две развилки, обе вели в тупик. Было решено не брать в расчёт крошечные проёмы вверху обоих путей, будто за толстыми стенами, преградившими путь, было нечто ещё. В этой пещере в нынешних условиях должно быть безопаснее всего. Не теряя время, Чонгук схватил Тэхёна за локоть и потащил его наружу. Быстрый шаг вскоре перетёк в бег. Омега что-то кричал, но его крик поглощал громкий небесный свист. Ветер, усилившись, поднимал вверх небольшие ветки. Вскоре остров охватит оркаан. Тело истинного дрожало, дрожь усиливалась вместе с раскатами грома и яркими слепящими молниями, каждые пару минут вспыхивающими в небе. Стараясь сосредоточиться на пути, альфа перепрыгивал через брёвна, перешагивал ветки, плотно обхватив омегу за плечи левой рукой. Повсюду качались деревья. Оркаан и до них доберётся. Оркаан способен повыдирать их с корнями. Чонгук старался ловить взглядом всю округу, зная о рисках. Не только оркаан способен погубить жизнь, но даже дерево, ведомое оркааном. Крик Тэхёна вынудил его на миг остановиться у крупного дерева, которое, хотелось верить, простоит ещё сто лет. Омега что-то кричал, стискивая в ладонях плед, дрожа всем телом. В голубых глазах читался ужас. Такой же альфе довелось увидеть посреди океана, когда обоим казалось, что тот самый час уже настал. Заметив боковым зрением крупную летящую ветку, Чонгук мгновенно прижал Тэхёна к дереву, закрыв своим телом и прорычав ему на ухо: — Осталось немного! Пещера близко! Секунду спустя обнажённая спина вспыхнула резкой болью, вынудившей альфу скривиться. В какой-то миг небо вновь, взревев, подняло ввысь всё, что можно было, и принялось творить хаос. Со всех сторон летели ветки и даже камни. Сквозь небесный рёв королям удалось расслышать панический крик птиц, после чего вместе с птицами закричал и Тэхён, стоило грому, похожему на взрыв, осветить всю округу. Ударяющие по телу ветви не волновали Чонгука до тех пор, пока ветер, не позволяющий ему отлипнуть от дерева, не подул в обратную сторону. Между ним и Тэхёном находился плед. Резкий порыв едва не откинул их обоих от дерева, тогда альфа, зарычав, обхватил ствол и со всей силы к нему прижался, давя на истинного, оказавшегося между ним и деревом. Необходимо бежать в чёртову пещеру, иначе их обоих может снести ураган. Только ветер на миг ослаб — с неба рухнула вода. Чонгук этого ждал. Именно сейчас у них есть возможность добраться до укрытия. Вскоре ливень прекратится и начнётся самый опасный этап. Оркаан может помиловать остров, но станет ли?.. Не медля, альфа схватил омегу за руку и продолжил бежать в сторону пещеры. Сердце гулко стучало, оглушая его, затмевая всё вокруг. Короли за несколько секунд оказались полностью мокрыми. Стук. Пещера завиднелась вдали. Ещё один. Вход в пещеру, сокрытый густыми зарослями, оказался совсем рядом. На третий стук короли, тяжело дыша, забежали внутрь. Тэхён слышал стук собственных зубов, настолько вода, стекающая по волосам, лицу и телу, была ледяной. Вода хлюпала даже в босоножках. Отойдя подальше от входа, омега плотнее прижал к себе такой же мокрый, как и он сам, плед и оглядел тёмную пещеру мутным взглядом. Широкий проход сужался и вёл куда-то вглубь. Новый раскат грома побудил его ступить ещё дальше от входа. В день, когда их чуть не поглотил океан, была такая же погода. Небо ревело, злилось, желало поглотить их. — Идём, — взяв истинного за руку, Чонгук потянул его вперёд, ведя по узкому проходу, решив дойти до развилки. Чем дальше они окажутся от неба, тем безопаснее будет пережидать оркаан. — Скоро начнётся ураган. — А это разве был не ураган? — сейчас Тэхён и не думал спорить, поэтому послушно следовал в темноту за варваром. — Это предвестники оркаана. Незнакомое слово вызвало множество вопросов, которые омега подавил, как только темнота оказалась повсюду. Запах сырости с каждым шагом становился сильнее. Спереди, в глубине пещеры — тьма, а сзади, у выхода из неё, виднелось свечение, в котором можно было разглядеть яркие фиолетовые вспышки. Вскоре свет совсем исчезнет, и он правда исчез, как только они ещё немного прошли. Куда они вообще идут? Ничего не было видно. Сильнее сжав чужую ладонь, Тэхён плотнее прижал к груди мокрый плед, содрогаясь от холода. — Переждём здесь, — остановившись в нескольких метрах от развилки, Чонгук отобрал у омеги плед и, сложив его, кинул на землю. — Раздевайся, нам нужно согреться. Сказанное вынудило Тэхёна сильнее сжать себя руками. Послышался шорох, а после на землю будто что-то кинули. Наверняка брюки. Холод действительно с каждой секундой становился более ощутимым, но... раздеться?.. На нём была только туника и больше ничего. Он бы мог её снять за секунду, да не решался. — Тебе помочь? Шёпот раздался прямо на ухо, отчего Тэхён, вздрогнув, отшагнул назад. По спине прошлись ледяные мурашки. Он не видел Чонгука, но явственно чувствовал его совсем рядом с собой. Хвойный аромат можно было даже потрогать пальцами. Зажмурившись, омега таки сжал края своей туники. Нужно просто снять мокрую вещь и всё. В пещере всё равно ничего не видно, так какая разница? Убедив себя, он стянул через верх ночнушку и, выжав её от воды, аккуратно положил на пол рядом с собой. — Сядешь на меня, — не спрашивая, Чонгук притянул к себе омегу и, не дав ему время на осознание, опустился вместе с ним на мокрый плед, посадив его себе на бёдра. — Сейчас же отпусти! — голос Тэхёна стал выше. Забрыкавшись, он попытался было встать, как чужие руки, сомкнувшись на его груди, потянули его назад. — Чонгук! Обнажённая спина омеги была плотно прижата к твёрдой груди альфы, которая, на удивление, действительно оказалась горячей. Кожа слилась с кожей, отчего внутри забились панические колокола. Стараясь оторвать от себя чужие руки, Тэхён громко дышал, находясь на грани. Ещё чуть-чуть, и он точно со всей силы пнёт варвара. — Тише, сиди спокойно. — Ты оглох?! Отпусти меня! — рявкнув и мгновенно вздрогнув от раздавшегося эха. — Уймись, — не повышая тон, Чонгук плотнее прижал к себе омегу, принявшись гладить одной рукой его ледяные плечи, а второй спустившись к такому же ледяному бедру, стараясь его согреть. — Ты замёрз. — Не трогай! — возмущённо завопил Тэхён, задёргавшись всем телом. — Из ума выжил?! Не прикасайся к моим ногам! — Нужно вас согреть, — переместив обе руки на выпуклый живот. — Чонгук! Ещё немного, и у Тэхёна вспыхнут внутренности. Кожа варвара, к которой его прижимали, была горячей. Её было слишком много. Кожа к коже. Большие руки повсюду. Всё его тело соприкасалось с телом альфы. Даже самые уязвимые места. Ещё чуть-чуть, и он точно сойдёт с ума. Паника билась в груди. Окутавший всё вокруг хвойный аромат не помогал ему успокоиться. — Роза, если ты не прекратишь вопить, я тебя поцелую. Обещание было произнесено твёрдым тоном, которому невозможно было не поверить. На несколько секунд Тэхён притих, полностью залившись краской. Поцелуй, случившийся на плоту, был внезапным и диким. В тот миг он готов был придушить альфу. Пусть его только попробуют вновь поцеловать... — Умница, — Чонгук опалил шёпотом ухо омеги, проведя рукой по его животу. — Снаружи бушует оркаан, мы будет сидеть здесь до утра. — Оркаан? Вновь это слово. От слова веяло силой. Такой немыслимой, что к горлу Тэхёна подкатил ком. — Ураган. — Это тоже твой язык? — Это не мой язык. Это язык жителей острова Мако. Мако. Тэхён про себя трижды повторил это слово. Интересно, какого размера был остров, на котором рос варвар? Спрашивать не хотелось, поэтому он вновь заёрзал, стараясь не то оторвать от себя чужие руки, не то усесться поудобнее. Кожу едва не било током от соприкосновения с чужой, пахнущей сгорающим лесом. — Не ёрзай, пожалуйста, — сквозь зубы попросил Чонгук, всеми силами стараясь контролировать реакцию своего тела на тело истинного. — Я не могу сидеть на тебе, пусти, — начав задыхаться от запаха. — Я сяду рядом. — Ты не будешь сидеть на холодной земле, — тоном, не терпящим возражений. — На тебе я тоже не буду сидеть! Ещё чуть-чуть, и Тэхён либо взорвётся, либо сгорит. Стоило, задумавшись, осознать, на чём он сидел, со рта сорвался громкий вздох. Его ягодицы были плотно прижаты к паху альфы. Взвыв, он треснул варвара по бедру и сильнее задёргался. — Ты уже сидишь на мне. Я тёплый и на мне удобнее, чем на земле. Расслабься, попробуй уснуть. Чонгук уловил закономерность, отчего теперь старался говорить ровным тоном, не желая провоцировать раздражённого беременного омегу, который каждый раз начинал распускать руки, когда он повышал голос. Считать закономерность удалось не сразу, а только после обоих схожих споров, в которых были затронуты одни и те же проблемы. В первый раз альфа говорил ровно, не рыча на омегу в ответ, а во второй раз, когда он повысил голос, омега тут же полез драться. — Издеваешься?! Как я могу уснуть, сидя на насильнике?! — Прекрати ёрзать, если не хочешь, чтобы у меня встал, — процедил Чонгук, облокотившись о холодную неровную стену. Сказанное вынудило Тэхёна замереть, а после зажмуриться и впиться ногтями в чужие руки, окутавшие его живот и грудь. Спина и ягодицы едва не плавились от контакта с кожей истинного. Если бы не раздавшийся снаружи гром, он бы точно вновь забрыкался. Мощный раскат вынудил его притихнуть и поднять голову вверх. Не рухнут ли им на голову камни? Так темно... Совсем ничего не видно. Вытянув руки вперёд, омега расстроено выгнул брови, не увидев даже собственных рук. Сквозь хвойный аромат пробивался запах сырости. А ещё запах холода. Отчего-то ледяная земля ассоциировалась именно с ним. — Всё нормально, здесь мы в безопасности, — Чонгук тоже повернул голову в ту сторону, откуда они пришли, заслышав буйство снаружи, а после вновь упёрся головой в стену. — Ты не голоден? — Голоден. — Придётся потерпеть до утра. Сейчас нельзя наружу. — Зачем ты вообще спросил про еду?! Тэхён только сейчас почувствовал лёгкий голод, который наверняка в ближайший час усилится. Он не выдержит здесь до утра. Голод уже начал просыпаться, вскоре проснётся и жажда. В миг, когда он осознал, во что именно упираются его ягодицы, думалось, что хуже быть не может — оказалось, может. — Надеялся, что ты сыт. — Когда ураган закончится? — Ещё не скоро. К утру должен стихнуть. Подняв руки выше, Чонгук начал тереть плечи омеги, который, на удивление, больше не брыкался и не рычал. Его кожа по-прежнему была холодной, однако уже хотя бы не ледяной. Было бы неплохо растереть ноги Тэхёна, но он вряд ли дастся. — Сними обувь и поставь ступни на мои ноги. Первую минуту Тэхён не двигался, а после, ощутив насквозь влажные босоножки, всё же скинул их с ног и поставил ледяные ступни на тёплые голени альфы, слегка согнув колени. Со рта невольно сорвался едва слышный удовлетворённый выдох. В пещере будто стало теплее, но, должно быть, дело не в пещере. — У острова, вероятнее всего, нет названия, — начал Чонгук, глядя в непроглядную темноту, решив отвлечь омегу от ёрзаний и мыслей о еде. — Мы можем самостоятельно его придумать. — Дьявольский остров, — выплюнул Тэхён, не раздумывая. — Не стоит так говорить, острову это может не понравиться, — коснувшееся каменных стен предупреждение способно было добраться и до сердца острова. — Как тебе «Оркаан»? — Ураган? — Да. Оркаан не позволил нам вернуться в Игнисакву. Чонгук был благодарен, ведь оркаан мог забрать их жизни уже там, на плоту, но отчего-то не стал. Пощадил. Сохранил жизнь. Для чего-то вернул сюда. — Мне всё равно, — в голосе звучало безразличие, но Тэхён всё же проговорил про себя название острова, что так правильно отзывалось внутри. — Значит, пусть будет Оркаан. Жители Мако всегда учили нас уважению к земле, на которой мы находились. Если мы будем уважать остров, он будет уважать нас в ответ. — Я не стану уважать дья... Не позволив Тэхёну договорить, Чонгук накрыл его рот рукой и прошептал едва слышно ему на ухо: — Не стоит. Я серьёзно. Если бы альфа собственными глазами не видел бредивших людей, кричащих о том, что они слышали шёпот острова Мако, то он бы не вслушивался в легенды, звучащие вечерами у костра. Пусть лично ему не доводилось слышать, пусть вера в легенды не была сильна в его сердце — он продолжит с уважением относиться к островам. — Постарайся заснуть, — убрав руку от лица омеги. — Не смей меня затыкать. Клацнув зубами, Тэхён с силой вдавил ногти в предплечье варвара. Чон-Драак не зашипел, не дёрнулся, совершенно никак не отреагировал, тогда омега уже хотел было вновь ударить его по бедру, как вдруг охнул, схватившись за живот. — Что такое? — интуитивно положив руки на чужой живот. — Не знаю... — Тэхён замер, затаив дыхание. Словно кто-то изнутри пнул, но не сильно, а едва ощутимо. — Как будто малыш... Следующую минуту в пещере звучали только два дыхания. И омега, и альфа водили руками по животу в ожидании. На мгновение Тэхён забыл не только обо всех заботах, но и то, где и с кем оказался. Его малыш впервые столь явственно дал о себе знать. — Саатус с каждым днём становится сильнее. Надеюсь, вскоре и я смогу почувствовать его. Голос Чонгука вырвал Тэхёна из задумчивого состояния, и он, фыркнув, оттолкнул его руку от живота, ревностно накрыв выпуклость своими ладонями. За спиной раздался вздох, а после чужие руки вновь накрыли его грудь и плечи. Раскаты грома звучали то тише, то громче. Лишь бы домик не пострадал и не загрязнился... А закрыли ли они дверь, прежде чем побежать сюда? Уже и не вспомнить. Он заставит варвара отдраить полы, если дверь наутро окажется открытой. Живот вдруг негромко заурчал, и Тэхён расстроенно откинулся головой Чонгуку на плечо. Поскорее бы утро. Сколько они уже здесь? Когда ураган закончится? Благо, пока хотя бы не хотелось ни пить, ни справить нужду. Дьявольский остров. Холод по-прежнему витал в пещере. Хотелось укрыться сухим пледом и, свернувшись в комок, уснуть. Увы, на варваре сиделось совсем неудобно. Он был твёрдым, горячим и слишком сильно пах. Стоило об этом подумать, как омега вдруг распахнул удивлённые глаза, почувствовав твёрдость, упирающуюся в его ягодицы. Прямо в промежность. — Чонгук! — завопив изо всех сил. — Пусти! Он в меня упирается! — Просил же тебя не ёрзать. Расслабься. — Хватит! Сейчас же убери от меня свои руки! Я не буду сидеть на нём! — Чем сильнее ты ёрзаешь, тем больше я тебя хочу. Чонгук сидел ровно, не шевелясь и не двигаясь, опасаясь, что если хоть на миллиметр двинется, выдержки не останется. Аромат роз не только окутал его со всех сторон, но и уже залез в самые лёгкие. Внутренности были пропитаны сочными розами. Мало этому омеге сводить его с ума характером и ароматом, так он ещё и не переставая, тёрся, двигался, давил на уже полностью вставший член. Кожа к коже. Чонгук свихнётся, если Тэхён хоть раз ещё дёрнется. Голая кожа омеги была мягкой, бархатной. Хотелось попробовать её на вкус, но уже не только шею. Левая рука альфы сжимала чужое плечо, а правая покоилась прямо на быстро вздымающейся груди. Эта рука горела, соприкосновение с твёрдым соском заживо её сжигало. Упругие обнажённые ягодицы, в которые упирался член, не позволяли рассудку ясно мыслить. Всего одно движение, и можно будет, поставив омегу на колени, войти в его ароматное тело. Член изнывал, головка явно уже была влажной. Стиснув челюсти, Чонгук с силой откинулся головой о стену, стараясь совладать с собой. Со рта срывалось горячее дыхание. Такое же горячее, как член, который до ужаса хотелось протолкнуть в тёплое влажное нутро. Закрыв глаза, альфа старался выровнять собственное дыхание, пока сердце бешено колотилось в груди. Должно быть, Тэхён тоже мог почувствовать его силу. — Попробуй уснуть, — выдавил Чонгук сквозь зубы, плотнее прижав к себе омегу. — Думаешь, я смогу уснуть, пока он в меня упирается?! — выпалил Тэхён, не выдерживая жара, исходящего от варвара. Лёгкая вибрация, что от каменных стен и пола, пронзила тела королей, заставила обоих замолчать. В первую секунду Тэхён в ужасе замер, испугавшись того, что пещера может разрушиться под натиском урагана, а после, тихо пискнув, вновь улёгся на грудь альфы и зажмурил глаза. Несмотря на стоящую в пещере прохладу, по лбу омеги стекла капелька пота. — Сядь боком, если хочешь. Раздавшееся в тишине предложение звучало приемлемо. Вынудив себя не думать о завале в пещере, Тэхён вновь почувствовал под собой твёрдость. Не медля, он чуть привстал и, повернувшись боком, уселся на истинного уже так. Теперь твёрдость упиралась не в ягодицы, а в бедро. — Ненавижу тебя, — прошипел омега уже с закрытыми глазами, откинувшись головой на грудь альфы. — Спокойной ночи, — прошептал Чонгук в ответ, по-прежнему стараясь успокоить своё сердцебиение. Не зная, как заснуть в таком положении, Тэхён начал считать про себя, решив досчитать до ста. На первом десятке живот снова скрутило. Необходимо уснуть, чтобы скорее проснуться и поесть. Снаружи лил дождь, стук капель о землю слышался даже в глубине пещеры. Благо хотя бы запах сырости больше не давил на разум. Вместо него всё вокруг пахло лесом и розами. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь... В какой-то миг Тэхён, сбившись со счёта, оказался в далёком, расположенном за замком лесу. Рядом слышался голос брата. В тот день лил сильный дождь, они оба промокли. Очень холодно. Морозно и мокро. Помнится, их не сразу нашли. Отец был в ярости. Сначала их согрели и напоили чаем, а после наказали обоих. На редкость в тот день Юнги тоже досталось кнутом. Раздавшийся откуда-то справа шорох вернул Тэхёна из воспоминаний в пещеру. Звук напоминал шаги. Здесь кто-то есть?.. Омега осторожно открыл глаза, но ничего во тьме не увидел. Впервые он находился в сплошной густой темноте, куда не доходил блеск луны. То же самое, как если ночью закрыть ладонями глаза или завязать на лицо повязку. Повторившийся звук вырвал со рта судорожный вздох. Сюда кто-то идёт. Разве это возможно?.. — Чонгук, ты слышал? Что это было? — Я ничего не слышал, — солгал альфа ровным тоном. Мако никогда не открывался Чонгуку. Ни разу за все годы жизни. Так ли слышится стук сердца острова? Остров тянется, ступает ближе осторожными шагами. Оркаан решил им открыться? — Чонгук... Шаги звучали ближе. Будто в темноте, опираясь рукой о стену, к ним кто-то приближался. — Это дождь. Ни один не поверил в сказанное. — Шаги... — опасаясь громко говорить, Тэхён, сжавшись на альфе, вплотную прильнул к его шее и, чуть приподняв голову выше, чтобы достать до уха, прошептал: — Здесь кто-то есть... Всё ближе и ближе. Зажмурившись, омега накрыл одной рукой свой живот, а второй впился в предплечье альфы. Всё громче и громче. Кто к ним приближается? На острове никого нет... Нет ли?.. — Здесь никого нет. Засыпай. Чонгук помнил рассказы жителей Мако. Остров каждому открывался по-разному. Кто-то пугался, кто-то нет. Одно стоило знать наверняка: не стоит бояться. Остров не причинит вреда. Стук сердца походил на шаги. Что станет, когда шаги зазвучат прямо перед ними? Прижав к себе льнущего омегу, альфа накрыл одной рукой его спину, а вторую положил на живот. К шее прижималось нежное лицо, влажные, больше не такие длинные волосы щекотали кожу груди. Сейчас Чонгук слышал не только стук собственного сердца, но и гулко стучащее сердце истинного. Сердца королей стучали в унисон с сердцем острова Оркаан. — Я хочу выйти наружу, — выдохнул Тэхён дрожащим голосом, опалив шею альфы горячим дыханием. — Чонгук, я хочу вернуться в дом... Глухие шаги звучали уже словно на расстоянии нескольких метров. На острове никого нет. За всё время пребывания им никто так и не встретился. Может, Чонгук прав? Может, Тэхёну лишь кажется? Облизав дрожащие пересохшие губы, омега вновь открыл глаза. Сплошная тьма. Стоило моргнуть, и будто во тьме что-то двинулось. Заозиравшись по сторонам, он сильнее вдавил ногти в тело альфы, не контролируя себя, действуя неосознанно. Может, это не кто-то, а что-то?.. Вдруг это душа умершего на этом острове человека?.. Тьма густела. Тэхёну даже показалось, что впереди кто-то едва слышно вздохнул. Всё тело окутали ледяные мурашки, и он, зажмурившись, уткнулся лицом альфе в шею, тяжело задышав. Звук ведь прекратился, когда он открыл глаза. Неужели нечто замерло, не желая шевелиться перед его взором? — Я проверял эту пещеру. Здесь никого нет, — оглушил тишину Чонгук. — Я хочу уйти! Тэхён дёрнулся, как только звук стал таким громким, будто нечто было уже на расстоянии пяти шагов. Он никого не видел, но кожей ощущал чьё-то присутствие. Рядом кто-то был. Кто-то высокий, имеющий две ноги. Будто человек, но вряд ли живой... — Снаружи опасно. Тэхён, послушай, — накрыв голову омеги рукой, альфа прижал его к своей груди. — Здесь никого нет. Это не шаги. Поверь мне, мы в полной безопасности. — Тогда что это? — истерическим шёпотом. Ещё чуть-чуть, и Тэхён свихнётся. Совсем близко. Шаг, ещё шаг и... тишина. Прямо рядом с ними. Слева. Кто-то замер над ними. Он кожей чувствовал шедший слева холод. — Чонгук, рядом с нами кто-то стоит... — так тихо, как никогда до этого. Тэхён не мог пошевелиться. Тело закаменело от ледяного ужаса. Вытяни руку и коснёшься его... Ледяной и очень высокий. Так страшно ему даже в океане не было. Живые люди никогда не вызывали такой ужас, морские твари — тоже. Их всех можно было убить. От них можно было сбежать и спрятаться. Сейчас не выходило даже сделать глубокий вдох. Пристальный взгляд на себе можно было ощутить даже с зажмуренными глазами. Тэхён и сам не понял, в какой именно миг из его глаз брызнули слёзы. Он не мог ни всхлипнуть, ни вдохнуть побольше сырого воздуха. Ничего не выходило. Он мог только дрожать, стараясь слиться не то с телом Чонгука, не то со стеной. Даже если бы во всей пещере горели факелы, он бы не смог выбежать наружу. Оно так близко... А вместе с ним и холод... — Утром я расскажу тебе одну легенду, хорошо? — зарывшись рукой в густые волосы, Чонгук принялся гладить омегу по исполосованной спине, не обращая внимания на собственные ощущения. Остров им не навредит. — Не бойся. — Чонгук... — слёзно. — Мой папа очень любил остров, на котором мы с Хосоком выросли, — громко начал Чонгук, стараясь отвлечь и заглушить все остальные звуки. — Он привил нам любовь к природе, научил уважению. Даже несмотря на его любовь к Мако, он мечтал побывать в Игнисакве. Мы знали о нашем королевстве только из рассказов тех, кто выжил тогда, сто лет назад. Прадеды передали знания новым поколениям. Тон стал громче, а остальные звуки, напротив, тише, словно слушал не только Тэхён, но и Оркаан. Чонгук гладил чужую макушку, ощущая тёплые капли на своей груди. Тело истинного дрожало, его сердце стучало слишком быстро. Решив не останавливаться, альфа продолжил так же громко: — У меня есть любимое место на том острове. Нам показали его жители Мако, оно находится глубоко в горах. Мало кто решается туда дойти из-за долгого изнурительного пути, но, благо, отец заставил нас туда сходить. Нам с Хосоком было тогда меньше десяти. Помню, мы шли туда больше суток. Папа выдохся, они с отцом даже тогда поругались. С нами были ещё люди, всем был обещан красивый вид и наслаждение для тела. Лица родителей предстали в темноте перед взором Чонгука. Карие глаза папы излучали тепло, а в глазах отца виднелась строгость, которой пытались скрыть заботу о главных наследниках далёкой Игнисаквы. — Горячий источник был расположен среди ущелий. На Мако восхитительная природа. Я часто любил ходить туда, как только подрос. Обычно я бывал там один, иногда с Хосоком. Понравился бы Тэхён его родителям? Смолкнув на миг, Чонгук старался представить своего омегу рядом с папой и отцом. Папе бы он понравился любым. Папа бы каждый раз тянул Чонгука за ухо, наказывая хорошо себя вести со своим омегой. Отцу бы вряд ли понравился дурной характер Тэхёна, но он бы всё равно уважительно к нему относился, как к истинному своего сына. — Тебе бы там понравилось. Там неглубоко и очень жарко. Однажды, когда Саатус подрастёт, мы слетаем на Мако, и я свожу вас к горячему источнику. Чонгук уже не в первый раз убедился в неприятном факте: если он хочет настоящую семью со своим истинным, то должен самостоятельно сделать все шаги. Никто не пойдёт ему навстречу. Ни угрозы, ни требования, ни просьбы не помогают в борьбе с этим омегой. Ничто не заставит Тэхёна нормально себя вести, пока он самостоятельно этого не захочет. Остаётся только надеяться, что когда-нибудь в сердце омеги проснётся подобное желание, что когда-нибудь он действительно почувствует себя супругом короля. Проведя рукой по животу и плечам истинного, альфа вновь зарылся рукой в его шёлковые волосы. В этот самый миг, ощущая своей грудью стук в груди Тэхёна, чувствуя и слыша рядом сердце острова Оркаан, Чонгук принял решение самостоятельно научить омегу быть хорошим мужем на своём примере, и неважно, что опыта в супружестве у них одинаково мало. Чонгук тоже будет учиться. По чуть-чуть. По шагу в день. Если не будет выходить по шагу, значит, по крошечному шажку. День за днём. Каждый день. Сколько бы дней ни потребовалось. Первым шагом должна стать честность. — Засыпай. Здесь нет никого, кроме нас. На острове нет никого, кроме королей и Вуура, который, хотелось верить, спокойно пережил оркаан. Ни одному урагану не подвластно навредить дракону.