Короли Игнисаквы

Hunter Hunter — Kings and Creatures, Damon Baxter

С каждым новым вдохом становилось жарче. Дыхание сбилось, пот стекал по лицу. Глянув на солнце, Тэхён на миг зажмурился, но ни на секунду не остановился, продолжая грести. Всему виной гребля, а не наполовину взошедшее солнце. Сил становилось меньше, усталость брала своё, однако он точно знал, что не сможет остановиться — страх не позволит. Плавник уже некоторое время не было видно. Уплыла ли акула?.. Тэхён всем сердцем надеялся никогда больше не увидеть внушительного размера плавник. Тело было облеплено влажной от пота белой туникой. Не вытирая пот, он, сжимая двумя руками весло, не замедляясь, грёб, мечтая оказаться как можно дальше от морской твари. Шум в ушах не позволял услышать собственное тяжёлое дыхание. Тэхён хмурился от слабости во всём теле. Так сильно хотелось прилечь, но он лишь качнулся на месте. Руки задрожали, по губам потекла крупная капля пота. Вытерев пот тыльной стороной правой руки, он продолжил грести, не заметив красный цвет, испачкавший руку и весло. Капли крови медленно поползли вниз по дереву. В воду. Перед глазами всё мутнело. Долго ещё до острова? Тэхён точно не выдержит. Дрожь в ногах стала невыносимой, отчего он неосознанно упал на колени, даже не поняв, в чём дело. Весло оказалось наполовину на плоту, руки продолжали с силой его стискивать. Из носа обильно текла кровь, которую он, закрыв глаза, стирал. Всё вокруг закружилось, тошнота подобралась к горлу. Протяжно простонав, он открыл глаза и вздрогнул, заметив кровь, испачкавшую не только руки, но и тунику. — Чонгук... — прозвучало дрожащим голосом. Вскоре к носу что-то прижали, отобрав весло из рук и нагнув его голову ниже. Тэхён открывал глаза и закрывал их, не видя перед собой ничего, кроме яркого белого света. Ему даже не удалось осознать тридцатисекундную потерю сознания — столь быстро он очнулся. До разума доносился низкий голос, который не получалось разобрать. Только когда носа коснулось нечто мокрое, он начал потихоньку приходить в себя. — Дыши ртом, — велел Чонгук, зажав омеге нос смоченной в воде тканью. Оба глаза, видящий и рубиновый, были направлены на окрашенный красным край плота и воду, куда попала кровь. Угроза возросла, хоть акулы и не было видно. Измученный вид омеги не позволял беспокойству оставить альфу. Пересадив бледного Тэхёна под навес, он приподнял его голову выше. Голубые глаза посерели, но осознанность в них была. — Зажми нос, — цепким взглядом проследив за выполненным действием. — Молодец. Сиди так, хорошо? Сжимай нос и не вставай, скоро станет легче. Получив утвердительный кивок, Чонгук поднялся на ноги и, взяв в руки весло, приблизился к краю. Нельзя терять время. Прошлая встреча с морским хищником на секунду затуманила взор. После произошедшего он узнал, что много кто испытывал ужас, находясь в воде, много кто шептал молитвы, добывая рыбу. Они испытывали ужас, не показывая его, скрывая, пряча. Каждый житель Мако был силён, каждый крепко стоял на ногах, не боясь смотреть страхам в лицо. Их всех обучала дикая местность и бушующий океан. Каждого альфу с самого детства тренировали мужчины, чьи волосы тронуло серебро. Быть может, многие испытывали страх, но на землях, где страх мог стоить целой жизни, нельзя было бояться. Это знали даже дети. Жители Мако всегда должны были быть начеку. Их дома были сделаны не из нерушимого камня, а из простого дерева, что был слабостью огня. Чонгук восхищался жителями Мако, и если бы было возможно, он бы навсегда остался на том острове, ставшем сердцу родным. Увы, его кровь была слишком сильна, имя его семьи было превыше всего. В нём текла королевская кровь, не позволившая остаться за Кругом Драконов. Однажды, если небеса позволят, Чон-Драаки навестят Мако. Однажды его наследник побывает на далёких землях. Мысленно Чонгук называл Мако драконьим островом, ведь именно там, вдали от королевств и знати, драконы жили в гармонии. Королевства, владеющие лишь одним драконом, были бедны. Десятилетия назад кто-то свыше их проклял. Быть может, само небо, благословившее Мако и не позволившее бедности коснуться далёкого крупного острова. — Что со мной? — раздалось позади. — Я чувствую слабость во всём теле. Сердце Чонгука с силой кольнуло, когда он, обернувшись, увидел сжавшегося под навесом омегу. Может, стоило остаться на острове? Солнце только начало возвышаться, а Тэхён уже не может нормально сидеть. — Подозреваю, что у тебя либо морская болезнь, либо тебе плохо от жары. Вечером станет лучше. Из-за странного состояния из головы вылетел плавник, о котором Тэхён со стоном вспомнил, потянувшись к кинжалу. Вряд ли он доживёт до вечера. Одной рукой приходилось сжимать нос, а второй — рукоять. Давно он не ощущал себя загнанным в угол. Ни Александр, ни Ким-Хаан Бао не заставляли его чувствовать себя абсолютно потерянным в этом мире. Только Пак Эгару удавалось сделать намного хуже, чем сейчас. Холодные пальцы были страшнее дикой природы, морских тварей и океана. Капли пота попали в глаза и, казалось, даже в уши, заложив их на секунду. Небо и поверхность воды слились в одно пятно, только варвар выделялся. Вдох показался слишком громким. Тэхён приоткрыл рот, чтобы заглотнуть как можно больше воздуха, но вместе со вторым вдохом нос и рот наполнились водой. Немереным количеством воды. Вместо твёрдого дерева под ногами оказалась пустота. Вырвавшийся наружу крик тоже был поглощён водой. Что происходит?.. Вода была повсюду... В первые секунды Тэхён не мог ничего осознать, но стоило открыть глаза, сердце едва не вырвалось из груди. Он тонул. Плот перевернулся. Отчаянно задвигав руками и ногами, омега пытался выплыть на поверхность, кажущуюся слишком далеко. Вокруг всё было мутным, ничего не разобрать. Вверху виднелся пробивающийся сквозь толщу воды яркий солнечный свет, к которому он изо всех сил безуспешно плыл. Из головы вылетели мысли как о варваре, так и об акуле. Единственное, что имело значение — это вдохнуть заканчивающийся воздух. Внезапно тело оказалось в кольце сильных рук, вызвавших дикий испуг, сменившийся облегчением, как только он оказался на поверхности. — Лезь! — прорычал Чонгук, приподняв Тэхёна, стараясь затащить его на уцелевший плот. — Быстрее! В ушах звенело. С губ срывались вскрики, пока омега пытался забраться на плот, цепляясь за него одной рукой, не имея возможности разжать вторую, в которой всё ещё находился кинжал. Большие руки, оказавшись на бёдрах, с силой приподняли его выше. Разум начал проясняться, дыхание было тяжёлым. Привстав на коленях, Тэхён обернулся, но Чонгука уже не было видно. — Чонгук! Паника захватила разум, окутав при этом каждую часть тела. Тэхёну хотелось завопить. Не успел он вновь позвать альфу, как в воде сначала показалось нечто серое, а после перед глазами предстала гигантская акулья пасть, вцепившаяся в плот. Время будто бы замедлилось, а разум и вовсе отключился. Совершенно не думая, действуя на инстинктах, омега со всей силы ударил акулу кинжалом по морде. Лезвие плотно вошло внутрь до самой рукояти. Не сумев вытащить кинжал, он отскочил к противоположной стороне плота и швырнул в зубастую тварь первое, что попалось под руку. Вскоре акула скрылась под водой так же внезапно, как и появилась. Наверное, показалось... Если бы не кровь, окрасившая воду, Тэхён бы не поверил в случившееся. Попытка вспомнить своё состояние в момент нападения на акулу не увенчалась успехом. Он не помнил, ни как подскочил к ней, ни как решился ударить её кинжалом. Тело дрожало, зубы стучали. Только спустя три глубоких вдоха он в ужасе накрыл одной рукой рот, а второй — живот, силясь поверить в увиденное. Такая громадная пасть и так близко... Остриё увиденных зубов было ужасающим. Где Чон-Драак?.. — Варвар! — закричал Тэхён так громко, как только смог. Громкий крик не просочился сквозь толщу воды и не был услышан Чонгуком, в голове которого билась одна единственная мысль: убить хищника, собирающегося растерзать его истинного и его наследника. Внутри не было ни страха, ни паники. Прошлое не возникло перед глазами, не напомнило о мучительной боли. Перед глазами у Чон-Драак Чонгука мелькало будущее, в котором его сын с радостной улыбкой на лице ступал по длинным золотистым коридорам в самом сердце Игнисаквы. Его сын будет расти в великом королевстве. Ни одна тварь не помешает судьбе исполниться. Большая белая акула, плавно двигаясь, сокращала расстояние. Чем ближе она оказывалась, тем меньше в голове возникало опасений за собственную жизнь. Чонгук не боялся умереть. Чон-Драаки не исчезнут, их род продолжится. Главное, чтобы его беременный омега выжил. Крепко держа в правой руке короткий кинжал, а в левой более длинный, он плыл навстречу акуле, готовясь сделать всё возможное для защиты увиденного будущего. Чон-Драак Саатус должен родиться. Тёмный взгляд окрасился яростной решимостью, в сердце вспыхнул отцовский инстинкт, когда акула оказалась совсем близко. Чонгук выставил перед собой длинный кинжал, не обращая внимания на заканчивающийся воздух и громадный размер акулы. Сейчас имело значение только будущее его наследника, которое грозились отобрать. В момент столкновения альфа ощутил сильный толчок в бок, из-за которого его откинуло в сторону. Проплыв мимо, акула поплыла ближе к плоту, но после вновь развернулась. Двух секунд хватило, чтобы, вынырнув, глотнуть воздух и вновь опуститься под воду. Решимость от сердца растеклась по крови. Хищник двигался быстро и агрессивно. Чонгук знал, что его укусят, знал, что в него вцепятся. Знал и ждал этого. На расстоянии он ничего не сможет сделать, но вблизи ни боль, ни вероятность смерти его не остановят. Когда остался метр до столкновения, он с силой стиснул челюсти, готовя себя к боли. Секунда, ещё одна, и со рта сорвался крик, стоило челюстям сомкнуться на торсе. Запретив себе думать, Чонгук с яростным воплем принялся вонзать в акулу оба кинжала, стараясь попасть по уязвимым глазам и жабрам. Туловище хищника резко двигалось, с каждым ударом по морде нехватка воздуха становилось отчётливее. Вместо боли он испытывал жжение в лёгких. В какой-то момент в лицо начали ударять потоки воды, и стало ясно, что хищник поплыл на глубину. Зажмурившись, Чонгук вонзил один кинжал в шероховатую морду по самую рукоять и открыл глаза. Кровь вокруг и приближающаяся темнота мешали зрению. Наверное, только небо помогло ему разглядеть глаз акулы, в который, используя все имеющиеся в теле силы, был воткнут кинжал. Челюсти разжались, давление на собственное тело пропало. Глянув вниз, альфа увидел плывущий на глубину отдаляющийся силуэт. Пожар в груди увеличивался. В руках из двух кинжалов остался только один — тот, что подлиннее. Глядя вверх, на далёкий свет, Чонгук принялся плыть. Поверхность становилась всё ближе и ближе. Первый глоток воздуха вызвал боль во всём теле. Хрипло прорычав, он поплыл к плоту, через пелену в глазах увидев сидящего на коленях омегу, чей голос не удавалось разобрать. Вскоре, когда до плота оставалось совсем немного, получилось расслышать слово, раздававшееся из чужих уст. Собственное имя напомнило о том, ради чего он готов был умереть. Нестрашно было лишиться жизни ради своей крови. В груди теплилась вера как в Хосока, так и в свой род и своих драконов. Они выстоят, даже если он падёт. Главное, чтобы Чон-Драак Саатус появился на свет. Чонгук вцепился в плот руками, доплыв до него. В это мгновение глаза цвета буйствующего моря коснулись его лица. За считанные секунды удалось прочитать в чужих глазах растерянность, страх, сомнения и мелькнувшее намерение, пронзившее обоих ледяными мурашками. Минута потребовалась на принятие решения, за которую ни один не отвёл взгляд. — Залезай, — прошептал Тэхён, приняв окончательное решение. Чон-Драак Чонгук будет волен умереть, только когда доставит их в Игнисакву. И ни днём раньше. Протягивая руки и помогая альфе забраться на плот, омега вынудил себя думать о диких водах и островах, на которых вряд ли сможет выжить в полном одиночестве. Ни себя, ни своего ребёнка не удастся прокормить. И всё же упущенная возможность сжала грудь. Сейчас он мог с лёгкостью убить варвара. Мог, но не стал. Решение далось непросто. Дыхание оборвалось, как только Тэхён увидел раны, из которых вытекала кровь. Рвота подобралась к горлу, в этот раз её не удалось сдержать. Чонгук опустился на спину в центре плота, его взор был направлен к небу. — Что мне делать?.. — вырвалось невольно с уст омеги. Было решено сделать то, что подсказывали инстинкты. Подскочив к привязанным к плоту мешкам, Тэхён вытащил одну из своих туник и, разорвав её, подполз к Чон-Драаку. — Можешь приподняться? С низким стоном Чонгук приподнялся на локтях, морщась от боли. Его челюсти были плотно сжаты, вены на шее вздулись. Не теряя время, омега обмотал крепкую грудь тканью, после принялся за торс. Раны стоило зашить. Порезы от острых зубов не выглядели слишком глубокими, но их было много. Так много, что Тэхён накрыл рот рукой, стараясь совладать с собой. — Чонгук, что мне делать? — Сможешь грести? — раздалось негромко, будто альфа вынуждал себя разжимать челюсти. — Да... — голос дрогнул, но Тэхён, бросив настороженный взгляд на поверхность воды, кивнул. — Да, думаю, смогу. Только сейчас он заметил отсутствие навеса и некоторых вещей, упавших в воду во время сильного толчка. Благо, хоть мешки были крепко привязаны, и один плед покоился на плоту, зацепившись за одно из брёвен. Поднявшись на ноги, Тэхён взял в руки весло и приблизился к краю. Сейчас в груди клокотал страх не перед морской тварью, а перед вставшей ответственностью. Проще было, когда варвар самостоятельно принимал решения, касающиеся их нескончаемого пути через Великий океан.

***

— Уверен? — Зашивай, — кивнул Чонгук, не отводя пронзительный взгляд от омеги. Тэхён ощущал дрожь, что от сердца растекалась по телу, преимущественно оседая в пальцах. Собственные нити для вышивки пришлись как никогда кстати. Обработав иглу и нить, он подсел вплотную к альфе, на чьи раны тоже полил настойку, активно использующуюся среди лекарей для обеззараживания ран. Благо их не забыли снабдить самыми необходимыми средствами перед полётом. Чонгук, стиснув зубы, рычал от боли, до белизны сжимая кулаки. — Я никогда не зашивал раны. — Ты ведь занимался вышивкой, — напомнил Чонгук, стоило жжению чуть ослабнуть. — Это не одно и то же, — вцепившись зубами в нижнюю губу, Тэхён смотрел на рваные раны, оставленные острыми зубами, тянущиеся от груди к торсу и уходящие на спину. — Будет больно. — Смелее, роза, — прежде чем игла коснулась кожи, Чонгук осмотрелся по сторонам. Только убедившись в отсутствии каких-либо угроз, он вновь перевёл взгляд на омегу, в чьих глазах бушующее море слегка усмирилось, настраиваясь. — Давай. Глубокие вдохи помогли унять дрожь. Облизав губы, Тэхён постарался отчистить разум и сконцентрироваться на поставленной задаче. Сколько швов потребуется?.. Слишком много. Глаза невольно от раны поднялись к бледному лицу варвара. В тёмном взгляде читалась готовность к боли, пропитанная безмолвной мольбой скорее начать. Первый прокол вынудил Тэхёна приоткрыть рот от вида крови и тяжести в груди. Неприятно было протыкать человеческую кожу, даже несмотря на то, что эта кожа принадлежала врагу. Раздавшееся рычание вызвало ледяные мурашки по всему телу. Запретив себе отвлекаться, он силой вынудил себя продолжить, продевая иглу и вытягивая её плавными движениями. Нить, как и игла, была пропитана кровью. Длинную рану на груди было решено шить непрерывно, не отвлекаясь на завязывание узелков. Омега протыкал противоположные края, стягивая их вместе, силясь не обращать внимание на потную грудь альфы. С каждым новым стежком дрожь внутри усмирялась, сердце уже не билось столь быстро, как в начале. — Терпи, — вымолвил Тэхён, обрезав нить и затянув узел, когда варвар стиснул в зубах собственную руку. Действуя по наитию, омега от груди перешёл к торсу, на котором тоже виднелась достаточно глубокая рана. В какой-то момент он уже перестал слышать шипение и рычание, полностью погрузившись в процесс. — Наслаждаешься? — поинтересовался Чонгук, сглотнув и вытерев пот со лба. — Конечно, — кивнул Тэхён, поморщившись, но ни на миг не остановившись. Чон-Драак не сводил внимательный взгляд с сосредоточенного омеги. Отчего-то возможность так и осталась неиспользованной. На удивление, его не ударили веслом по голове, а подали руку и помогли забраться на плот. Должно быть, имелась причина. Не мог Ким-Хаан помогать без задней мысли. Его длинные, тёмные, собранные в косу волосы выглядели помято и небрежно, будто их тысячу лет не расчёсывали. Захотелось пальцами попытаться пригладить густые волосы, но стоило содрогнуться от острой боли, мыслей вовсе не осталось. — Что стало с акулой? — Не думай о ней. — Издеваешься? — вспыхнул Тэхён. — Как я могу не думать об этой твари?! Она нас чуть не убила! — Она ведь не тронула тебя, верно? — Чонгук облизал пересохшие губы, вновь глянув на поверхность воды. — Не думаю, что она вернётся. Сможешь дальше грести? — Смогу, — не раздумывая. Когда Тэхён, закончив с торсом, перешёл к спине, Чонгук едва сдержал рычание. Сейчас бы ему не помешал полный бокал крепкого вина. Он бы выпил сразу три. Тяжесть постепенно, с каждым проколом наваливалась на плечи, вызывая едва контролируемое желание уснуть вечным сном. Не удалось поверить собственным ощущениям, когда омега, отложив иглу в сторону, наконец взялся за чистую ткань и принялся перевязывать раны. Вторая встреча с акулой закончилась менее травматично, чем первая, но телу всё равно требовалось восстановление. — Я немного посплю, ладно? — Чонгук медленно опустился на левый бок, надеясь с помощью лечебного сна вернуть силы. — Следи за солнцем. — Варвар, не смей умирать, пока мы находимся посреди дьявольского океана, — сквозь зубы прошипел Тэхён, обратив страх в злость и решимость. — Спи. — Не переживай, я не собираюсь умирать, — лёгкая, едва заметная улыбка мелькнула на бледном лице. Тэхён поднялся на ноги с веслом в руках, делая медленные глубокие вдохи. Не то что приближаться, даже смотреть на воду было до ужаса страшно. Хотелось спрятаться под пледом, но он накрыл им Чонгука и приблизился к краю. Кто-то должен грести. Иначе никак. Вдали в небе виднелось нечто серое, похожее на тучу. Хотелось верить, что все погодные невзгоды обойдут их стороной.

***

В детстве Тэхён испытывал интерес к морям и океанам, сегодня же в его сердце, медленно увеличиваясь, возникла ненависть к воде. Казалось, ещё чуть-чуть, и они точно умрут посреди взбушевавшегося океана. С неба раздавались ужасающие раскаты грома, до боли сжимающие сердце. Стоило плоту подпрыгнуть на волнах, омега громко вскрикнул, не зная, за что ухватиться. Оба были укрыты единственным уцелевшим пледом, который, создавая видимость некоего укрытия, ни капли на самом деле не защищал. Наверняка, они только благодаря кому-то свыше всё ещё не слетели с плота в дикие воды, желающие их поглотить. Новый громкий вскрик сорвался с губ, как только сверху хлынула вода. Волны с каждой минутой становились будто бы злее от того, что никак не удавалось ощутить плоть королей. При новом ударе, подбросившем плот, Тэхён, действуя на инстинктах, вплотную прижался к лежащему за спиной Чонгуку. Вряд ли они переживут сегодняшний день. Ужасающие мысли сжимали грудь, вырывали вскрики со рта. Вот-вот, и он окажется на глубине. Вот-вот, и под ногами не останется опоры. Вот-вот, и ядовитая вода заполонит всё тело, заполучив его жизнь. Вот-вот, и сразу три жизни оборвутся. Вот-вот, и... Крепкая рука, опустившаяся на плечи, вырвала новый вскрик. Тэхёну потребовалась целая минута на осознание: это рука Чонгука, а не кого-то сверху, кто было потянул его на тот свет. К спине, не оставив ни одного сантиметра, прижалось тёплое тело. На секунду действительно стало легче. Вновь вскрикнув при новой волне, он перевернулся на другой бок и зарылся лицом в чужое горло. Ещё чуть-чуть, и их наверняка одновременно смоет безжалостной волной. Вскоре плед слетел с их тел с громким яростным звуком, раздавшимся сверху, и ничего, кроме сильного тела, рядом не осталось. Гром вызывал ощутимую боль в животе. Внутренности словно завязали в тугой узел. Тэхёну казалось, что он свихнётся раньше, чем окажется в воде. Страшно ли Чонгуку? Ощущает ли он тёмный взор на себе? Сердце так сильно стучало, будто бы желало настучаться, пока ещё бьётся. Ещё немного, и... Как только сверху навалилось тяжёлое тело, окутав собой со всех сторон, Тэхён впервые смог почувствовать себя хоть немного защищённым. Слышался низкий голос, но ни одно слово не удавалось понять. Зажмурившись и вцепившись левой рукой в бедро альфы, он начал молиться небу, безмолвно прося его о пощаде, ведая о мечтах вновь увидеть брата и Су, рассказывая о нужде ступить на родную территорию великой Игнисаквы. Услышит ли небо? Помилует ли ураган?

***

Солнце, не изменяя себе, беспощадно палило по спящим на плоту королям. Тэхён накрыл руками лицо, стараясь продлить сон, в котором ему впервые за долгое время удалось почувствовать под собой твёрдую белоснежную чешую самого красивого дракона. Громкий выкрик пролетевшей в небе птицы резко вырвал его из сна, вынудив разлепить глаза. При виде ясного неба разум накрыло облегчение, позволив грузу пасть с плеч. Они не утонули. Дикая вода пощадила. Впереди по-прежнему виднелся нескончаемый океан. Ничего, главное — они выжили. У них всё ещё есть шанс вернуться домой. Не всё потеряно. Тэхён уже было собрался потянуться к уцелевшему мешку, в котором были припрятаны запасы манго, как вдруг замер и от ужаса разинул рот. Впереди виднелся остров. И спящий на песке Вуур... Несмотря на стоящую жару, кожа покрылась ледяными мурашками. Омега зажмурился и начал тереть глаза, не желая верить в увиденное. Это не может быть тот же остров. Не может! Они ведь вечность плыли в другую сторону! — Чонгук, просыпайся! — выпалил Тэхён, несильно хлопнув альфу по плечу. — Просыпайся! Дьявольский океан. Дьявольский плот. Дьявольский остров. Они никогда не вернутся в Игнисакву. Он никогда не увидит Юнги и Су. — Всё было зря... — до боли сжав собственную шею, омега с ненавистью смотрел на проклятый остров. Не сдержавшись, он выпалил, ударив рукой по плоту: — Всё было зря! Раздавшийся сверху крик вырвал Чонгука из неспокойного сна. Первое, что удалось понять, было то, что розы пахли агрессией и отчаянием. Его истинный злился. Вдохнув как можно глубже единственный аромат, способный свести с ума, альфа, стиснув зубы, медленно приподнялся. Тело болело, но после вчерашнего шторма боль уже не ощущалась столь остро. Лучше чувствовать боль, нежели покоиться на дне Великого океана. Понимание мгновенно хлынуло на Чонгука, как только его взгляд устремился в ту же сторону, куда смотрел Тэхён. Их остров. Складка залегла между бровями, грузные мысли посетили голову. Слова ясновидицы с острова Мако набатом застучали в ушах. У острова есть сердце и душа. Так она говорила. В каждом её слове звучала любовь к Мако. Чон-Драак предпочитал не слушать рассказы старой женщины, но порой он и сам слышал сердце и душу далёкой Игнисаквы, которая всю жизнь неустанно его звала. — Тише, — сжав колено омеги, альфа постарался усмирить его гнев. — Тэхён, успокойся. — Всё было зря! Тэхёну хотелось одновременно и разрыдаться, и перевернуть всё вверх дном. Оттолкнув чужую руку, он трижды ударил по чёртовому плоту, сгорая от неконтролируемого желания переломать каждое бревно, разломать плот так, чтобы от него ничего не осталось. А ещё ему вдруг захотелось сжечь остров. Дьявольский, проклятый самим небом остров притянул их назад. Казалось, ещё немного, и он от невозможности хоть что-нибудь сломать налетит на варвара. — Всё было зря! — вновь вырвалось наружу, а из глаз брызнули яростные слёзы. — Мы умрём на этом дьявольском острове! Мы никогда не вернёмся в Игнисакву! — Успокойся, — обхватив омегу за плечи, Чонгук подсел ближе. — Мы остались без запасов, плот едва держится на плаву. Нужно доплыть до острова. — Я не могу... — замотав головой, Тэхён вновь устремил слезливый взгляд на отчётливо виднеющиеся тропические деревья, на золотистый песок и на крупного чёрного дракона, по-прежнему лежащего на берегу. — Я не хочу туда возвращаться... Невольно тёмный взгляд от голубых глаз спустился к блестящим от слёз губам. Чонгуку не нравилось видеть дрожащие губы, не нравилось вдыхать приторное разочарование и слышать безысходность в голосе истинного. Нечто внутри, кольнув сердце, побудило его, прикрыв собственные глаза, прижаться губами к чужим губам. Поцелуй, продлившийся не дольше трёх секунд, скрутил животы обоих. — Что ты себе позволяешь?! — со всей силы ударив варвара ладонью по лицу, Тэхён отсел назад и вытер свои губы тыльной стороной правой руки. — Из ума выжил?! — Успокойся. Я снова тебя поцелую, если не успокоишься. Чонгук тоже вытер свои губы. В его сердце не было намерения касаться губ истинного. С хрипом приподнявшись, он взялся за весло, по-прежнему чувствуя дрожь чужих губ. Какого дьявола он вообще это сделал? Боль вспыхнула во всём теле, но он не перестал грести. Лучше ощущать усталость и боль, нежели мягкие влажные губы истинного. — Не смей ко мне прикасаться, — в голосе Тэхёна слышалась злость. Чонгук и ухом не повёл, продолжив в упор глядеть на Вуура. Расстояние сокращалось, до острова осталось совсем немного. Сначала нужно передохнуть, восстановиться и набраться сил, а после можно будет снова пробовать пересечь океан. Не только короли готовились ступить на сушу, не только короли ощущали доносящийся с острова запах зелени — остров, не имеющий названия, тоже ожидал их прибытия. Остров не пожелал отпускать королей.