Короли Игнисаквы

I (Just) Died In Your Arms — Hidden Citizens

Тэхён едва не терял рассудок, сидя на кровати в своих покоях. Ладони, стёртые о дверь, в которую он неустанно бил, горели от боли. Плечи и колени подрагивали от напряжения, живот скручивало от едкого страха. Что стало с Юнги? Его убили?.. Тошнота раз за разом подкатывала к горлу. Сколько прошло времени? Казалось, будто вечность миновала... Солнце давно село. Мелькнувшие в мыслях семь гигантских драконов разных окрасов заставили его с силой впиться ногтями в колени. Игнисаква больше не принадлежала Ким-Хаанам. Что с ними теперь будет? Жив ли Юнги? Ворох мыслей сводил омегу с ума. О проклятой истинности даже думать не хотелось, такая истинность ему не нужна. Лишь бы только брат был жив... Стоило дверям в покои распахнуться, Тэхён подскочил на ноги и тут же схватил в одну руку металлическую вазу, а в другую — небольшой кинжал, подаренный Юнги. Напряжённый взгляд голубых глаз, скрывавший испуг, не отрывался от вошедшего внутрь варвара. Двери плотно закрыли. Мужчина, одетый в чёрный плащ, был крупным и высоким. Слишком крупным. Вряд ли ваза сможет хоть какой-то вред нанести такому массивному телу. По коже прошёлся ледяной холодок, и омега крепче сжал вазу. — Раздевайся, — раздалось низким, чуть охриплым голосом. Только сейчас Тэхёну удалось заметить корону, украшенную опалами, на темноволосой короткостриженой голове варвара. Злость, вспыхнув в крови, атаковала, казалось, каждую клеточку тела. Их корона была на вражеской голове. Их королевство отныне принадлежало чужакам. — Больше повторять не стану, — в голосе засквозил лёд. Чонгук, даже не приняв ванну, сразу направился к своему истинному. Руки чесались, требовали схватиться за меч и лишить жизней двух оставшихся Ким-Хаанов, но необходимо было сохранять терпение. Ненависть к узурпаторскому роду была слишком сильна в его сердце. Не будь этот омега его истинным, он бы его точно убил, ни секунды не медля. Только после того, как потомок узурпаторов родит ему минимум трёх сыновей, Чонгук сделает то, о чём давно мечтал. — Как ты посмел надеть себе на голову корону Ким-Хаанов? — выплюнув гневный вопрос, Тэхён медленными шагами обошёл кровать, неосознанно желая оказаться чуть дальше от врага. — Мальчика не научили уважению? Лишь мои братья обращаются ко мне на «ты», роза, — Чонгук медленно, словно дикий зверь, сокращал расстояние до омеги, попутно снимая чёрный плащ. — Грязный варвар, — Тэхён выставил перед собой кинжал и чуть приподнял вазу, которую намеревался швырнуть во врага. — Где мой брат? — Я не терплю неуважения, — альфа, оставшись в одних чёрных брюках, с презрением смотрел на выставленное лезвие. — Хоть раз ещё произнесёшь нечто подобное — лично отрежу тебе язык. Раздевайся. Только сейчас Тэхён наконец-то услышал приказ. Несложно было догадаться, что именно с ним хотят сделать. Наверняка варвар решил изнасиловать его перед казнью. Юнги, должно быть, уже мёртв... — Что с моим братом?.. — голос слегка дрогнул, но взгляд оставался сухим, заполненным ядовитой ненавистью. Чонгук едва заметно приподнял уголки губ и ринулся на Ким-Хаана, больше не желая ждать. Металлическую вазу с лёгкостью удалось отбить натренированной рукой. Рыкнув, он вплотную приблизился к омеге и, сжав его руку в своей, вынудил его выбросить кинжал. Тихий болезненный писк стал лаской для ушей. Минуту спустя альфа разжал ладонь, оставив на хрупкой руке синяк. — Ты всё ещё дышишь только из-за того, что способен родить мне наследника. Снимай штаны и ложись на живот, — процедив сквозь зубы, Чонгук швырнул омегу на кровать. — Нет! — выкрикнув, Тэхён попытался было отползти, но его за щиколотки вновь притянули назад. Внутренности опалило страхом. Всю жизнь он боялся близости, к которой его, не спрашивая разрешения, готовили. К горлу подкатила тошнота, живот скрутило диким ужасом. — Не надо! — Это не вопрос, — Чонгук перевернул омегу на живот и сдавил рукой его шею. — Лучше не сопротивляйся. Если не забеременеешь, я собственноручно лишу тебя головы. Чон-Драак никогда не жалел врагов и никогда не станет. Каждый, кто не примет правильную сторону, поплатится. Казнь Ким-Хаан Юнги планировалась в присутствии монархов из соседних королевств, казнь Ким-Хаан Тэхёна придётся отложить. — Не смей! — закричав настолько громко, насколько было возможно, омега забился раненным зверем под сильным телом. — Не смей! Лучше бы Тэхёна казнили. Собственная участь пугала его даже больше смерти. Он ни за что не родит Чон-Драаку наследника. Никогда. Забрыкавшись изо всех сил, омега старался скинуть с себя насильника, но ничего не выходило. Шея болела от сильной хватки, не позволявшей приподнять голову, рукам не удавалось остановить чужие, стянувшие вниз шёлковые брюки. Стоило ощутить дуновение ветра на своих обнажённых ягодицах, Тэхён зажмурился и приоткрыл в неверии рот. Странно было не верить. Ему давно нужно было привыкнуть. Пусть это лучше будет неизвестный варвар, нежели старый Эгар или родной отец. — Я не хочу! — и всё же отголоски надежды ещё не покинули тело восемнадцатилетнего принца. Ощущая входящий внутрь палец, он пуще прежнего забился в хватке, судорожно хватая ртом воздух. — Пожалуйста, не надо! Не реагируя на просьбы, Чонгук продолжал двигать внутри уже двумя пальцами, смазанными только слюной. Неповиновение не могло не злить. Этот омега должен радоваться отложенной казни, а не выть диким зверем. Ким-Хааны всегда были лишены ума, младший принц был тому доказательством. — Лучше убей меня! Внутренности заполнились новым страхом, как только пальцы покинули тело. Невзирая на боль в шее и жжение в груди от нехватки кислорода, Тэхён закричал, ударяя альфу по бёдрам, царапая его кожу до крови. Если бы он только мог, оторвал бы кусок плоти зубами, не брезгуя. — В твоих же интересах понести от меня, — опалив мочку чужого уха горячим дыханием, Чонгук приставил головку возбуждённого члена к красноватой дырочке. — Ты пожалеешь, слышишь?! Пожалеешь! — голос дрожал, глаза помутнели от выступивших слёз. — Я тебе отомщу! Всю жизнь будешь жалеть! Не смей меня трогать! У Тэхёна не осталось ничего, кроме ярости. Ни просьбы, ни мольбы вновь не были услышаны. Оставалось только, источая яд, давать клятвы. Отомстит. Не успокоится, пока не задушит варвара подушкой. И наследника ему не родит. Пусть хоть весь мир сгорит, не родит Чон-Драаку ребёнка. Чонгук склонился над омегой и начал медленно входить. Розы старались разжалобить, спутать рассудок, но он не поддавался, пусть и не запрещал себе вдыхать желанный аромат. Зарывшись лицом в длинные тёмные волосы, он медленно вбивался в напряжённое тело, смакуя розы. Болезненный скулёж, хоть и не доставлял проклятому сердцу удовольствия, всё равно не мог его остановить. Никто не остановит перед целью, мучившей долгие годы. На среднем пальце альфы блестел вставленный в перстень рубин. Камень был таким же кроваво-красным, как прошлое Чон-Драаков. Выпустив из хватки шею омеги, он сжал его руки в своей, продолжая вбиваться в хрупкое тело. Ему не были видны потёкшие из голубых глаз слёзы, как и то, с каким отчаянием омега вцепился зубами в простыни, однако невозможно было не почувствовать исходящую от роз горечь.

***

Стоило голубым глазам распахнуться, Тэхён тихо простонал от острой боли, которая, казалось, охватила всё тело. Кроме него в постели никого не было. Облегчение не пришло. Если смерти он не боялся, то будущего, уготованного проклятым варваром, опасался. На обнажённых бёдрах виднелись синяки. Задний проход саднило, невозможно было сесть на попу. Хотя бы боль была контролируемой, его тело к ней привыкло. Ягодицы и до варвара болели, сейчас болели сильнее. Одно всегда оставалось неизменным — боль никогда не уходила. Тэхён не желал ей поддаваться. Ни ей, ни кому бы то ни было ещё. Вынудив себя встать с кровати, он натянул выброшенные на пол штаны. Плевать было и на боль, и на свой внешний вид. Сжимающий сердце вопрос сводил с ума, прогонял прочь и боль, и все остальные мысли. Если брата больше нет, то и ему нет смысла здесь оставаться. За что бороться? Ради чего? Юнги должен править Игнисаквой. Не проклятый насильник. Тэхёну плевать на историю, плевать на всех, кого его предки убили. Ким-Хааны выиграли, и это главное. Игнисаква отныне принадлежала им. Пока Юнги жив, у них есть шанс вернуть свой дом. Если брат жив, он уничтожит альфу, изнасиловавшего его израненное тело, захватившего его дом, разрушившего его мечты, оставившего ядовитое семя в его теле. Растекающаяся по телу злость придавала сил, побуждала идти медленным шагом к дверям. Если не удастся зарезать Чон-Драака, Тэхён его задушит. Если не удастся задушить — отравит. Чон-Драак пожалеет обо всём, что сделал. Лишь бы только Юнги был жив... Дойдя до дверей, Тэхён сделал глубокий вдох и, сжав кулаки, затарабанил по тёмному дереву. Охладевший и к страху, и к боли, он не боялся вновь увидеть своего насильника. Ему даже хотелось увидеть мужчину. Настолько сильно, что казалось, он готов был вонзить кинжал прямо ему в глаз. — Отведите меня к моему брату! — Тэхён незамедлительно отдал приказ, как только двери распахнулись. — Сейчас же! Он хоть и видел незнакомых стражников, точно служивших Чон-Драакам, всё равно продолжал стоять на своём. Пусть враги хоть всю Игнисакву захватят, он увидит своего брата, убедится в его безопасности. — Где Чон-Драак? — молчание стражников пуще прежнего разозлило омегу. Увы, никаких шансов против четырёх грузных мужчин у него не было, поэтому он даже не пытался драться. — Отведите меня к нему! Ледяной приказ побудил одного стражника действительно куда-то направиться. Быть может, дело было в ранее отданном королевском приказе. Тэхёну было всё равно. Он уже понял, отчего грязный варвар допустил сцепку. Осознание вызывало едва контролируемые волны злости. Варвар был проклят. Тэхён бы рассмеялся, если бы не ощущал жжение в заднем проходе. Ни за что на свете он не родит наследника этому альфе, а никто, кроме него, не сможет. Эта мысль была даже приятной. У Чон-Драака не будет наследника. Если Юнги мёртв, Тэхён убьёт себя на глазах у Чон-Драака. Хочется, чтобы варвар собственными глазами увидел своё падение. Этот монстр не сможет долго усидеть на троне, не имея наследника. Хотя бы так удастся отомстить. — Оставьте нас, — отдал приказ Чонгук, приблизившись к покоям и, дождавшись ухода стражи, не заходя внутрь, продолжил: — Смеешь отдавать приказы моим людям? Взгляд невольно пополз по напряжённому омеге. Длинные каштановые волосы были распущены, лавандовая рубашка не застёгнута на первые пуговицы, брюки такого же цвета выглядели помятыми. В омеге было узко. Слишком узко. Чонгук точно знал, что был первым. — Что с моим братом? Он жив? — пропустив вопросы мимо ушей, Тэхён сделал шаг ближе и поднял вверх голову. — Как самочувствие? — не поменявшись в лице, альфа задал новый вопрос. Тэхён скривился. Вспыхнувший внутри пожар побудил его незамедлительно, со всей силы ударить варвара ладонью по щеке. Громкий шлепок заставил всех стражников, замерших за углом, насторожиться. Чонгук сделал шаг вперёд, едва не ударив омегу в ответ. Кулаки невольно сжались. Все осмелившиеся поднять на него руку, были мертвы. В груди взбушевалось дикое желание наказать нахального омегу, но мысль о наследнике не позволила ему двинуться с места. — Мой брат жив? — Тэхён повторил вопрос твёрдым тоном, впившись в альфу ледяным взглядом. — Пока жив, — медленно произнёс Чонгук, понизив голос. Услышь его кто-нибудь из близких людей сейчас, точно бы поняли, насколько он был разозлён. Стоило ему возжелать чьей-нибудь смерти, голос непроизвольно понижался, становился тише, взгляд же загорался яростным пламенем. За тихими словами всегда следовал смертельный удар. — Я хочу его увидеть, — Тэхёну было всё равно на желания варвара, он утопал в собственной злости. — Меня должны волновать твои желания? — Должны, — кивнул омега, из последних сил удерживая себя на месте. Живот скрутило от желание накинуться на альфу и выцарапать ему глаза. — Тебя ведь волнует наследник, которого ты от меня хочешь. — Его вскоре казнят, — Чонгук, желая увидеть реакцию злющей розы, решил сказать правду. — Только попробуй... — голос дрогнул. — Если ты казнишь моего брата, у тебя никогда не родится наследник. — Следи за тем, что говоришь, роза, — сделав ещё один шаг, альфа навис над омегой, в чьих глазах злость сменилась растерянностью. — Не смей мне угрожать. — Я тебя предупредил, — чужая аура давила, вынуждала опустить голову, не смотреть на альфу, но Тэхён, впившись ногтями в ладони, не опускал взгляд. Пусть его хоть изобьют, не перестанет уничтожать взглядом. — Я сдержу своё слово. С сорвавшимся с губ рыком Чонгук сжал подбородок омеги, вынудив его ступить назад, ближе к стене, и, нагнувшись ниже, опалил мочку его уха предупредительным тоном: — Ты больше не принц, Ким-Хаан Тэхён. Отныне ты мой наложник. Не смей неуважительно ко мне обращаться. Знаешь, что теряли люди, неуважительно относившиеся к Чон-Драакам? — не дожидаясь ответа, альфа продолжил: — Головы. Твой брат потеряет голову у тебя на глазах, если ты снова проявишь ко мне неуважение. Тэхён зажмурился, впившись ногтями в крупную ладонь варвара. Боль в подбородке напомнила о боли в заднем проходе. Впервые кто-то посмел назвать его наложником. Он был рождён принцем, его судьбой было стать королём не менее могущественного королевства. Слова о брате не помогали взять себя в руки. Как теперь быть? Что делать? Осознание пришло в момент, когда варвар, разжав ладонь, сделал шаг назад. Осознание помогло набрать в грудь побольше воздуха. Его мать была бесценной в глазах Ким-Хаан Бао. Какой бы гнилой тварью его отец ни был, он никогда не смел неуважительно относиться к Джо Наён. Каким бы могущественным ни был Чон-Драак, у этого альфы всё равно было слабое место: ребёнок. Наследник позволит Тэхёну обрести власть. В голубых глазах вспыхнула уверенность в завтрашнем дне. Никто не тронет Юнги, пока внутри него будет расти нежеланный плод. Отныне беременность перестала казаться концом света. Раз уж Ким-Хаан Юнги не стал королём, значит, им станет Ким-Хаан Тэхён. — Я подарю тебе одно желание в честь вчерашней ночи. Можешь потратить его на встречу с братом, — отчего-то Чонгуку, вдохнувшему ароматные розы, захотелось подарить омеге встречу с последним живым родственником. — Я согласен.

***

— Надеюсь, Ваны позаботятся о яйце, — Хосок поделился мыслями с приближёнными к королю людьми, закинув ноги на стоящий рядом стул. Овальный стол в одной из нескольких переговорных комнат был слишком большим для четырёх мужчин. — Это уже не наше дело, — откинувшись на спинку стула, Чонгук, сидящий рядом с Намджуном, перевёл взгляд в окно. — Главное, мы заплатили за их помощь. Чон-Драаки с опаской летели в Кано, возглавляемое Ванами. Имея не самую большую армию за спиной, истинные правители Игнисаквы готовились получить отказ в сотрудничестве. На удивление, Ваны, долго не думая, сразу приняли предложение. Тогда Чон-Драаки узнали о вымирании величайшего вида. В нынешнее время оказалось, драконье яйцо способно было решить любую проблему и обеспечить всем необходимым. За одно драконье яйцо Ваны согласились заключить с ними союз и выделить множество бойцов, сыгравших хоть и не ключевую, но достаточно важную роль в захвате Игнисаквы. — Лекарь ничего не рассказывал о симпатичном травнике? — поинтересовался Намджун, его глаза заблестели. — У него каштановые волосы и глаза, словно изумруды? — вклинился в разговор Маркус, вспомнив парня, чей взгляд не выражал ни страха, ни презрения. — Ты тоже его заметил? — усмехнувшись, Намджун внимательно посмотрел на товарища. — Маркус, братец, у нас с тобой схож вкус на омег. — Я на него не претендую, — тут же отмахнулся альфа, не желая показывать собственную заинтересованность в красивом парне. — Уж очень на это надеюсь, ибо я настроен серьёзно, — тон обрёл стальные нотки. Намджун никогда не любил делиться. — Мне кажется, он мой истинный. — Ну так понюхай его, — хмыкнул Хосок. — Понюхаю, как только наберусь храбрости. У него взгляд такой, будто в любую минуту готов наслать порчу, — впервые в сердце Намджуна появился лёгкий страх перед омегой, которому хотелось понравиться, которого не хотелось оттолкнуть. Мотнув головой, он перевёл взгляд на короля. — Надеюсь, твой истинный понёс. — Ему тоже стоит на это надеяться, — фыркнул Чонгук, вспомнив строптивого, нахального омегу, притворяющегося бесстрашным. — От этого зависит его жизнь. — Не убьёшь же ты его, если он не понесёт? — Убью, — ни секунды не колеблясь. — Он наш враг, Хосок, не забывай об этом. Он и его брат. — От старшего принца и правда стоит избавиться, — кивнул Хосок, лично отводивший Ким-Хаан Юнги в темницу, охраняемую надёжными стражниками. — Через три недели сюда съедутся монархи. Хочу, чтобы каждый из них воочию лицезрел окончательное падение Ким-Хаанов. Ким-Хаан Юнги отрубят голову на центральной площади, — с каждым произнесённым словом в груди Чонгука разливалось всё больше удовлетворения. — Младшего, мне кажется, необязательно убивать, — Маркус никогда не любил наблюдать за страдающими и плачущими омегами. — Он дикий. Если бы он был покорным, я бы подумал. У него есть в запасе несколько лет жизни. Пусть сначала родит мне сыновей, если не бракованный. — Дракон Ким-Хаанов потихоньку восстанавливается. Думаю, нужно заковать его стальными цепями вместо железных. — Займись этим, — попросил Чонгук Намджуна и поднялся с места. — Дракона убивать пока не будем, пусть сидит в подземелье.

***

Roses — Phlotilla feat. Andrea Wasse & Topher Mohr

Две недели отчего-то миновали слишком быстро. Тэхён уже готов был лезть на стены, задыхаясь в своих покоях, которые теперь были его темницей. Варвар больше не приходил, сколько бы он ни кричал и ни звал. Теперь оставалось только вспоминать родные глаза брата, да расспрашивать приносящих еду служанок. Имя проклятого варвара отныне не выйдет из его головы. Чон-Драак Чонгук. У варвара был родной брат, названный Чон-Драак Хосоком. Необходимо убить не только варвара, но и его брата, чтобы избавить мир от Чон-Драаков. Строящиеся в голове планы помогали Тэхёну не сойти с ума в изоляции. Выполнит ли лекарь просьбу? Хотелось в это верить. Он в нетерпении метался по просторной комнате. Если служанок и стражу никто не станет слушать, то, быть может, варвар выслушает хотя бы лекаря?.. Подтвердившаяся беременность не вызывала тревог. Как минимум, о беременности Чон-Драаку точно должны сообщить. План в голове, хоть и имел множество недочётов, всё равно успокаивал. Для реализации оставалось лично увидеть варвара. Как только двери распахнулись, Тэхён тут же подскочил к проходу, готовый идти. К счастью, стражники действительно повели его в покои нового короля. Отчего-то думалось, Чон-Драак выберет покои почившего Бао, что были самыми просторными во всём замке, но им была выбрана комната, расположенная в противоположном конце коридора. Эта комната раньше принадлежала королеве Наён. Тэхён любил эту комнату, но уже давно туда не заходил. Стоило войти внутрь, взгляд невольно впился в массивную спину варвара. Всё внутри поменялось. Пройдясь взглядом, омега отметил и новую, слишком большую для одного человека кровать, и тёмный деревянный стол, на котором лежало множество бумаг. Лишь длинный шкаф остался прежним. Покои были недостаточно большими для короля, но были уютными для жизни. — Не трать моё время, — не оборачиваясь, бросил Чонгук, вдохнув проникший едва ли не под кожу желанный аромат. — Говори, что хотел. Радостная новость, принесённая лекарем, позволила чёрствому сердцу смягчиться. Неделями не реагируя на просьбы омеги о встрече, альфа укреплял власть, преображал замок на свой вкус, объездил свои земли. Теперь необходимо сделать всё возможное, чтобы омега благополучно выносил ребёнка. — Кто я в стенах этого замка? — Тэхён решил не ходить вокруг да около, а сразу приступить к исполнению плана. — Если я больше не принц, то кто? Наложник? — Ты мой наложник, — кивнул Чонгук, сложив стопку договоров на край стола, и обернулся. Карие глаза невольно раз за разом оглаживали красивого омегу, одетого в строгий костюм бордового цвета. Всё же истинный был бы в его вкусе, если бы не дикий, нахальный характер. Таких омег Чонгук не терпел рядом с собой, предпочитая проводить ночи с кроткими, ласковыми омегами и девушками. — Мне кажется, тебе стоит взять меня в мужья. Населению Игнисаквы будет проще принять нового короля, если Ким-Хаан тоже будет сидеть на троне, — остановившись в метре от мужчины, Тэхён заговорил твёрдым тоном, точно зная, что сможет добиться желаемого. — Ты пришёл сюда, чтобы рассказать мне о своих мечтах? — внутри всколыхнулось негодование. — Ты сделаешь меня королём Игнисаквы, — омега повторил требование, не отрывая от варвара целеустремлённый взгляд. Чонгуку пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы не наказать беременного омегу за выдвинутое требование. Думалось, к нему придут извиняться, думалось, покажут смирение, но, видно, нахальство Ким-Хаанов так просто не исправить. Чон-Драакам никто никогда не станет приказывать. — Выйди, пока я собственноручно не выволок тебя отсюда. За все прожитые годы под гнётом родного отца Тэхён уже и не помнил, как ощущается мир в душе, поэтому и не боялся рисковать, требовать выполнить желаемое. Что этот варвар ещё может с ним сделать? Избить? Пусть изобьёт. Пусть возьмёт кнут и покроет спину новыми полосами. Всё равно спина никогда не станет прежней. Осознание скорой гибели родного брата лишало Тэхёна последних крупиц самосохранения. Ким-Хаанам больше нечего терять, всё уже потеряно. Оставалось либо смириться, либо бороться за то, что ещё можно было отвоевать. Незаметно вытащив из кармана небольшой кинжал, он сделал шаг назад. Либо его труп вскоре будет сожжён, либо ему на голову наденут корону. Ни дня он больше не проживёт в этих стенах в роли наложника. — Либо ты возьмёшь меня в мужья, либо я убью себя, — заявил омега, приставив острое лезвие к своему горлу. — Выбирай, Чон-Драак Чонгук. Чонгук готов был собственноручно зарезать сумасшедшего омегу, смеющего вытворять нечто подобное. В голубых глазах не было ничего, кроме ледяного спокойствия. Меньше чем за минуту пришлось проанализировать взгляд в попытке понять, осмелится ли роза сделать сказанное или же нет. Рык невольно вырвался из горла. Сделав неосознанно шаг вперёд, желая вырвать кинжал из чужих рук, альфа вновь замер на месте, увидев потёкшую кровь. — Не подходи, — Тэхёну не удалось проконтролировать стойкость своего голоса. Руки дрожали, сердце едва не выпрыгивало из груди — всё же смерть смогла вызвать в сердце страх. Сглотнув, он сильнее вдавил в горло лезвие. — Я не шучу, варвар. Выбирай. Ким-Хаан Тэхён никогда не умел шутить. Боль от пореза, что с каждой секундой становился глубже и близко не стояла с той, какая его настигла в ночь зачатия. Не жалея себя, он вдавливал в кожу лезвие, не отводя от варвара заполненный ледяным смирением взгляд. Кровь медленно стекала по шее вниз, к бордовой шёлковой рубашке. Чонгук, всегда остававшийся внешне спокойным, сейчас не мог контролировать непроницаемость своего лица. Крылья носа раздулись, в глазах вспыхнула злость, смешанная с неверием. Плотно сжатые челюсти грозились в крошку раскрошить зубы. — Убери кинжал, иначе... — Иначе что? Убьёшь меня? Не волнуйся, я сам справлюсь, — лёгкая, едва заметная улыбка, украсившая лицо, была заполнена несокрушимой уверенностью в собственных действиях. — Ким-Хаан Тэхён не будет наложником в собственном королевстве. Выбирай. — Я разрублю твоего брата на части, если ты сейчас же не уберёшь кинжал, — карие глаза не могли оторваться от чужой шеи, из которой с каждой секундой вытекало всё больше крови. Неужели не струсит? — Ты и так его убьёшь. Выбирай, Чон-Драак, — Тэхён запретил себе слушать угрозы, сильнее вдавив лезвие в горло, из-за чего со рта вырвался болезненный стон, а на лице почувствовалось нечто мокрое. Стоило варвару ступить ближе, он показательно вдавил лезвие ещё глубже. — Прекрати, убери кинжал. В груди слишком сильно билось сердце. Болезненно быстро. Чонгук не мог позволить истинному умереть. Сначала истинный обязан родить ему детей, а после... В глазах мутнело от рвущейся наружу ярости. Ни разу за всю жизнь им не манипулировали столь дико и безрассудно. — У тебя никогда не родится наследник, если я убью себя, — слабость начала сковывать тело, голос потерял твёрдость, в отличие от намерений. — Сделай меня королём Игнисаквы. — Убери кинжал! — не сдержавшись, рявкнул Чонгук, оглушив и себя, и омегу. — Не приближайся... — Тэхёну пришлось прислониться спиной к стене, чтобы не упасть. Так сильно захотелось спать. Сжав изо всех сил кинжал, он произнёс последнее предупреждение: — Либо возьмёшь меня в мужья и освободишь моего брата, либо потеряешь единственный шанс завести ребёнка. Выбирай. — Хорошо, я возьму тебя в мужья, — в голосе короля сквозил гнев. Чон-Драак минутами ранее не верил в искренность слов стоящего напротив безумца, но сейчас, наблюдая за медленно тухнущим взглядом и слабостью в чужом теле, не мог не поверить. — И освободишь моего брата. Можно ли верить словам варвара? Вдруг обманет? Иных вариантов не оставалось. Тэхёну придётся довериться. — Освобожу, — кивнул Чонгук, незаметно ступив ближе к омеге. — Казни не будет, — едва держась на ногах, Тэхён продолжал удерживать кинжал у горла трясущейся рукой. — Казни не будет. — Ты сделаешь меня королём Игнисаквы, — в теле осталось настолько мало сил, что даже не удавалось порадоваться победе. — Я сделаю тебя королём Игнисаквы, — сквозь зубы процедил альфа, вплотную подобравшись к истинному. — Поклянись, что выполнишь всё сказанное, — последнее требование опалило шею варвара горячим дыханием. — Клянусь, — опасаясь вырывать из чужих рук кинжал, Чонгук навис сверху в ожидании. — Убери кинжал, роза. Услышав желаемое, Тэхён наконец-то выпустил оружие из рук и сразу же прижал ладонь к ране. Ноги подогнулись, но упасть не позволили сильные руки. Стоило моргнуть, он оказался на кровати, а шею чем-то обматывали. Мгновение спустя его уже на руках несли куда-то. Приказав страже открыть двери, Чонгук вынес омегу из покоев и быстрым шагом направился к лекарю, которому выделил отдельное крыло на первом этаже. Разум отказывался анализировать произошедшее и отданные клятвы, в которые не хотелось верить. Его истинный оказался сумасшедшим. Чёртов омега, пахнущий дурманящими розами. Чон-Драак Чонгук не сможет не выполнить свою клятву. Ни воспитание, ни принципы не позволят. Вскоре у Игнисаквы появится ещё один король. Он выполнит клятву, прождёт несколько лет и убьёт истинного. Лишь бы только этот омега смог благополучно разродиться.