Секреты и Маски/Secrets and Masks

      29 Ноября.       — Я начал думать, что ты больше не высунешься после той миссии. — раздался сзади глубокий голос с нотками жестокости. — Мне даже стало казаться, что ты обо мне позабыла.       Гермиона инстинктивно обернулась на звук и резко выхватила свою палочку из кобуры, по привычке целясь говорившему прямо в горло. Кончик древа принял лёгкий зеленоватый оттенок, а язык жгло от непроизнесённого убивающего проклятия.       — Воооу, остынь, убийца, — в голосе Медузы слышалась насмешка, когда он потянул свои руки вверх, в знак безоружности. Но это пока. Гермиона уже слишком хорошо изучила «коллегу». С невероятной скоростью в руках могла оказаться палочка, направленная точно в висок. Такой трюк Грейнджер наблюдала достаточное количество раз во время их встреч. — Не вини гонца, Лилит.       — У меня нет времени на твои игры в кошки-мышки, Медуза, — огрызнулась Гермиона. Под чарами её голос становился неестественным, непривычным даже для девушки. — Ради чего я пришла сюда? Явно не трепаться с тобой, выкладывай.       — Ах, не спеши, Лилит. Нам есть о чём поговорить, — издёвка в голосе сопровождалась характерным взмахом указательного пальца. — Сначала вспомним прошлую неделю. Ты чуть не провалилась. Очередное и достаточно очевидное везение, тебе так не кажется? По-моему, я просил быть начеку. Ты практически упустила артефакт. Ты вообще осознаешь, насколько он важен?       Её пальцы дёрнулись, желая сделать хоть что-то, что могло помочь засунуть все эти обвинения Медузе в задницу.       — Провалилась? Ты серьёзно? Команда придерживалась твоих рекомендаций! И, да, спасибо, за упоминание о Кинжале Вальтера. Этот чертов предмет чуть не убил нас! Если тебе хочется кого-то обвинить, то вини себя! Впредь перепроверяй всю информацию перед тем, как передать её мне!       Голова Медузы склонилась вбок. Гермиона была уверена, что шпион упивается издевательскими насмешками над ней. Не нужно даже заглядывать под маску, чтобы это понять.       — Меня не было на этой миссии. Не перекладывай на меня ответственность за подготовку ваших людей. Информации, что я дал, было более чем достаточно: место, время, даже размер группы. Всё остальное — ваша головная боль. Так что провалы ваших команд — ваши проёбы.       Гермиона вздрогнула, не сдержав эмоции в себе. Она скомпрометировала себя напряженной спиной и прямым позвоночником. Непроизвольная реакция.       — Полагаю, вы понесли потери?       Гермиона не произнесла ни звука. Она проглотила комок в горле. Её хватка на палочке стала жестче, костяшки пальцев побелели. Колин погиб совсем недавно. Напоминания об утрате ещё саднили сердце, словно кто-то водил пальцами по свежей ране. Грейнджер хотелось сбежать поскорее, лишь бы не слышать этих жестоких речей Медузы. Будто она сама не понимала, что и почему произошло.       Как же Гермионе иногда хотелось прибить Медузу. Вырвать глаза и запихать в глотку, чтобы заставить замолчать. Это была какая-то суперспособность человека под маской — залезать ей под кожу и выводить настолько, что её мозг отказывался рационально думать, давая волю эмоциям.       Грейнджер приходилось держать себя в руках. От неё требовалась уравновешенность, ведь риск разозлить Медузу и лишиться информатора был огромен. Гермиона не могла прикончить его здесь и сейчас как безродную шавку. Как бы велико не было её желание. Эта тварь была ценна также как и информация. Невообразимо, блять, ценна.       — Твое молчание подтверждает мои догадки.       — Для чего ты вообще здесь? — огрызнулась Грейнджер, в её голосе легко читалась едкая нотка. Она ни на дюйм не опустила палочку. — Не слишком ли поздно для искупления? Сколько крови на твоих руках?!       — О, я потерял счёт уже давно, милая. Каждый день список пополняется, — Медуза начала обходить Гермиону по кругу. Вырисовывался характерный танец хищника и жертвы. — Только я не выдаю себя за другого человека. Не отрицаю своих деяний. Мне хорошо известно, кто я. Уверена, что ты знаешь, кем являешься на самом деле?       — К чему этот бред? Прекрати со мной играть. Выкладывай уже!       Послышался смешок со стороны Медузы, после которого хождение вокруг Гермионы слегка замедлилось. Словно волк, что обхаживает свою жертву.       — Ваш любимый Орден не испытывает угрызений совести, когда его солдаты используют Непростительные? Один надёжный источник уверяет, что та золотая девчонка, Грейнджер, строит из себя важного убийцу. И не она одна. Тебе бы тоже не доверили работу со мной, будь ты не в состоянии за себя постоять. Мало ли, вдруг я решу тебя прикончить. Так утоли же мой интерес, Лилит, сколько крови на твоих руках?       Кто бы ни поднимал тему убийств, для Гермионы это всегда было страшной пыткой. Вызовом. Приглашением в первый ряд на собственную казнь. Пожиратель Смерти под маской осознавал, какой эффект имеют его слова на Грейнджер. Это читалось по её вызывающе выпяченному подбородку и смертельному зелёному свету, покоившемуся на конце палочки.       Грейнджер перевела дыхание, понемногу остывая. Её плечи расслабились перед тем, как окончательно опустились. Только сейчас палочка вернулась на своё место.       — Я солгу, если скажу, что не использую непростительные. Я страдаю от бессонницы, но так и должно быть. Мы на войне, у нас больше нет возможности быть обходительными.       — И в правду. Ты говоришь как настоящий Пожиратель Смерти, — промолвила Медуза, заканчивая очередной круг. Гермиона чувствовала на себе глубокий, прожигающий взгляд. Её явно изучали, принимая во внимание каждое движение. Словно оценивали некий экспонат в музее. — Любопытно, ты была слизеринкой? — Разве это важно?       — Ах, я, похоже, просчитался. Только гриффиндорец будет вопить от такого предположения. Вы, львята, однотипные. Только и можете что лаять, а как дело доходит до укусов — тушуетесь.       Гермиона усмехнулась. Уголки её рта растянулись в подобии ухмылки.       — Ты хочешь увидеть львов во всей красе? Я с лёгкостью могу тебе продемонстрировать.       — Да? И что же ты сделаешь? Предположу, меня ждет хиленькое флипендо в колени? Или ослепишь меня минут на десять? Я знаю, что львы не в восторге от использования смертельных проклятий, если в них нет необходимости.       — Как насчет проклятия, от которого твой мозг превратится в кашу? — равнодушно произнесла Гермиона. Пауза, выдержанная Медузой, привела девушку в некий экстаз. Она застала его врасплох. — Мой вечер однозначно станет куда приятнее после такого зрелища.       Немного нервный смешок вырвался из груди Медузы. Гермиона отметила слабое подёргивание плеч своего «коллеги», шаги по кругу возобновились. От Медузы исходила угроза. Взгляд шпиона скользил по её позвоночнику. Грейнджер подавила дрожь.       — Не перестаёшь удивлять, Лилит, даже после стольких лет.       — Какая тебе разница, гриффиндор или слизерин? Разве это имеет какое-то значение сейчас, во время войны? Снова побежишь кланяться в ножки своему «хозяину» из-за соперничества факультетов или давно позабытой игры в квиддич?       Медуза остановилась перед ней. Чересчур близко. Всего пара миллиметров отделяли их от прикосновения друг к другу.       — Всё может быть. Тебе не приходило в голову, что мне с каждой нашей встречей становится всё интереснее, что за мордашка скрывается под этой маской?       — Хочешь узнать, кто я? Я сниму маску, но ты тоже покажешь своё лицо.       — Ты первая, — согласилась Медуза. Гермиона почувствовала улыбку, спрятанную за маской.       Грейнджер сузила глаза. Шпион не мог видеть её под фарфоровой маской. Девушке ужасно хотелось узнать, кто же посмел предать Волдеморта.       Волдеморт ещё в начале войны разделил своих псов на несколько рангов. На поле боя можно было увидеть разные маски, которые показывали уровень верности и преданности своему хозяину. Глупая демонстрация безжалостности и попытка запугать Орден.       Чёрные маски олицетворяли низшие чины армии. Обыкновенно чёрные, словно чугунные, они служили источником кошмаров Гермионы на протяжении долгих лет обучения в Хогвартсе. Теперь это было ничем. Чаще всего под такими масками скрывались ещё совсем зелёные новички, не видавшие войны. Смертельно опасные, но в большинстве своем просто излишне импульсивные. Они горели от желания доказать Волдеморту свою ценность, и оттого легко поддавались манипуляциям. К тому же из них выходили отменные заложники. Уже в первую ночь своего заключения они начинали «петь», словно соловушки. Гарри поощрял поимку таких солдат. Возможно, он считал это более гуманным, видя, как они сами раскалывались у него на глазах.       Вторыми по старшинству в иерархии были Золотые Маски. В армии Волдеморта их было не более тридцати. Высококвалифицированные и безмерно опасные. Их маски представляли собой черепа, сделанные из чистого золота, каждый изгиб металла блестел и был покрыт шипами. Неповторимые на поле боя, аморальные убийцы, не щадящие никого. Гермиона догадывалась, что это были самые преданные и проверенные последователи Волдеморта: Яксли, Родольфус и Рабастан Лестрейндж, а также Барти Крауч-младший. Схватки всегда оканчивались потерями со стороны Ордена, если в игру вступали Золотые Маски.       Самыми высокопоставленными Пожирателями Смерти были Маски Демонов. Две правых руки Тёмного Лорда: мужчина и женщина. Женщина, очевидно, была Беллатрисой Лестрейндж. Большую часть времени она даже не пыталась скрыть свою личность. Её дикие, неукротимые чёрные волосы были хорошо видны под капюшоном.       О мужчине, скрытом под Маской Демона, было известно лишь одно — на поле боя он был неуязвимый. Смертоносный. Монстр. Несмотря на своё редкое участие в битвах, он оставлял за собой горы трупов. Ни одного выжившего.       Целью Масок Демона было внушать страх, и они прекрасно справлялись с этой задачей. Сами маски были карикатурными, но невероятно замысловатыми. Верхняя половина представляла собой чёрный человеческий череп, а нижняя челюсть принадлежала животному. Возможно, волку или льву. Челюсть была выполнена из удивительного багрового металла с длинными острыми клыками, которые тянулись по обе стороны от пасти. Но главным отличием были рога. Огромные, отлитые из самого тёмного металла, они огибали виски, бросая на лицо зловещую тень.       Но Медуза носила простую чёрную маску. В ней не было ничего необычного или внушающего страх. Это было отличное прикрытие.       Шпион определённо имел хороший чин. Возможно, Медуза одна из Золотых масок. Могла ли его сподвигнуть предать Волдеморта злоба за то, что ему не присвоили высший ранг? Однозначно, Медуза входила в круг приближённых, ведь предоставляемая информация была очень ценной. Шпион был умён, это огорчало. В течение многих лет Медузе удавалось передавать полезную информацию, полностью подрывая власть Волдеморта и давая шанс Ордену. Благодаря этому было спасено много людей и выиграно не одно сражение.       Гермиона считала «коллегу» интересным, невзирая на острый язык и свирепый взгляд. Словесные перепалки и битва умов со шпионом захватывали дух Грейнджер. Она полагала, что находила бы его привлекательным, если бы обстоятельства сложились иначе.       Потом девушка вспоминала, на чьей он стороне. Вспоминала, какому хозяину он решил служить. Эта мысль гасла так же стремительно, как и разгоралась.       Нет, в Медузе не было ничего хорошего. Неважно, сколько разведданных было предоставлено. Шпион был чудовищем. Мерзкий, неисправимый убийца. Он, скорее всего, убил многих её друзей. Возможно, убил не одну сотню магглов и при этом спал по ночам как младенец.       — Несколько девушек перевезут через пару недель, — сказала Медуза, выводя Гермиону из мыслей. — Всего семь, насколько мне известно.       — Кого?       Медуза сцепила руки за спиной и снова начала кружить вокруг неё.       — Уверен, что Бруствер очень захочет их спасти. Одна из них его дочь.       — Почему сейчас? — спросила Гермиона, в голове у неё уже роились сотни различных планов операции. — Кто остальные?!       — Уверена, что это те вопросы, которые сейчас действительно важны? — прошипел шпион. Голос понизился почти до шепота, но все еще был острым словно кинжал.       Грейнджер попыталась снова.       — Куда их перевозят?       — В штаб-квартиру Тёмного Лорда, — промурлыкала Медуза. Было видно, что этот вопрос удовлетворил шпиона. — Он хочет держать их поблизости и использовать в качестве разменной монеты, чтобы выманить Поттера. Некий обмен. Семь жизней за одну. А вы достаточно глупы, чтобы не купиться на это. Комплекс героя и всё такое.       Блять. Медуза была права.       Гарри, без сомнений, захочет предложить себя в обмен. Он не смог бы удержаться от того, чтобы не стать козлом отпущения, особенно если дело касается молодых ведьм. Орден не мог этого допустить. Пророчество было ясным. Гарри должен стать тем, кто убьет Волдеморта. Он был их единственной надеждой. Если Волдеморт получит Гарри, война будет окончена. Больше не за что будет бороться.       — Это будет простая операция: войти и выйти, — сказала Медуза. — Ты справишься?       — Да.       — Отлично.       Гермиона повернулась, чтобы уйти. Руки уже тянулись к портключу в сумке.       — О, и Лилит?       — Да? — спросила девушка, не оборачиваясь к нему лицом.       — Подыщи для этой миссии лучших солдат. Тёмный Лорд в ярости из-за перехвата последней миссии. Он жаждет крови.       2 декабря       Гермиона проснулась от крика.       Такой подъем не был чем-то необычным. Довольно часто она вставала под крики окаменелых солдат, просыпающихся от ночных кошмаров, или людей, взывающих к потерянным близким, убитым в бою.       Но сегодня крик был другим. Агония. Леденящий кровь вопль боли.       Видимо, разведчики вернулись с задания.       Гермиона вскочила с кровати, схватила с прикроватной тумбочки палочку и ранец и помчалась в лазарет.       — Что произошло?! — закричала Грейнджер, переступив порог импровизированного госпиталя. Её руки машинально полезли в сумку за обезболивающими зельями, хранящимися там.       — Неожиданное нападение под Манчестером, — ответила молодая целительница Кирсти. Нельзя было сказать, что дрожало сильнее — её голос или руки. Она пыталась прижать к себе извивающегося волшебника. — Они… они пытались обезвредить один из штабов, но это была ловушка.       Волшебник застонал, когда Кирсти полила экстрактом бадьяна обожжённую плоть вокруг его плеча. Он скрежетал зубами и шипел, пока лекарство залечивало его раны. Гермиона стояла рядом с его койкой.       — Этого беру на себя, — сказала Грейнджер, указывая подбородком на другие койки с ранеными солдатами. — Помоги остальным.       Кирсти тяжело вздохнула. Казалось, она была чуть ли не плакала.       — Спасибо.       Она быстро совладала со своими эмоциями, затем побежала к одному из раненых. Её русые волосы разлетались во все стороны, пока она шла.       Гермиона смотрела на волшебника, стараясь изо всех сил заглушить крики вокруг и сосредоточиться.       Кормака МакЛаггена было почти не узнать. Его кожа была сильно обожжена. Ожог на половину лица. Слегка желтоватая кость виднелась на щеке и в глазнице. Левая половина его тела была сожжена напрочь, Гермионе уже доводилось видеть такое. Отныне Кормак практически не сможет пользоваться левой рукой и ногой. В мире не существовало лечебных чар, способных восстановить такое обширное повреждение нервов. Грейнджер лишь надеялась, что успеет восстановить достаточное количество тканей, чтобы не пришлось ампутировать конечности.       — Какое проклятие на тебя наслали? — спросила Гермиона.       — Э… это было… эугххх! — МакЛагген зажмурил глаза, крича от боли, когда Гермиона наложила обеззараживающие чары. — ТВОЮ МАТЬ, КАК БОЛЬНО!       — Пожалуйста, успокойся, постарайся дышать. Я не смогу помочь, если не узнаю, каким проклятием воспользовались псы.       — Это было не, эээххх, не заклинание!       — Тогда что это было?       — Дракон. БЛЯТЬ! Дракон вернулся!       Гермиона посмотрела на обожжённое лицо Кормака и замерла.       — Чёрная Тень?       — Да, — задыхался парень, корчась в агонии. — Она… она была там!       Гермиона видела её только один раз. Тузом в рукаве Ордена были маггловские машины, а у Волдеморта это была Чёрная Тень.       Дракон был на редкость огромным зверем. У него была чёрная чешуя, глаза светились как у сатаны, а размах крыльев напоминал футбольное поле. Он был вдвое больше, чем украинский железнобрюхий дракон, на котором она летала во время охоты за крестражами. Может быть, даже втрое.       Его единственным наездником был мужчина Демон Маска.       Дракон получил свое прозвище из-за своего гигантского размера. Огромная тень, похожая на демоническую — единственный признак присутствия в битве. Исключая, конечно же, испепеляющее пламя.       Однажды Симусу удалось пережить нападение Чёрной Тени. У него хватило ума спрятаться под грудой тел во время последнего поиска уцелевших. Он сказал, что огненное дыхание дракона было похоже на адское пламя. Симусу не доводилось сталкиваться с подобным. Огонь плавил самое прочное железо, превращал тела в пепел и не оставлял ничего живого. Финиган говорил, что от рева дракона земля начинает колебаться как при землетрясениях, а звук бьющихся о воздух крыльев сравним с оглушающими раскатами грома. Непрощающий. Останавливающий сердце.       Если Чёрная Тень станет постоянным гостем на поле боя, то Ордену придёт пиздец.