Шестая Тень / The Sixth Shadow

По возвращении Сакуры в Коноху смерть Сасори была единственным, о чем все хотели говорить… и она была прямо в центре этого. Странное чувство — хоть раз стать героем. Медсестры в больнице просили ее рассказать о своей эпической битве с большим плохим пропавшим ниндзя, чтобы затем пересказать ее другим медсестрам, каждый раз более эпично, чем в прошлый; случайные знакомые шиноби поздравляли ее на улице или даже пытались подлизываться к ней; и некоторые из наиболее важных медиков Госпиталя Конохи безостановочно болтали со всеми, кто хотел слушать, о сложной процедуре, которую Сакура провернула «просто с жалким предлогом оборудования, доступного в Суне», и о ее успешном создании противоядия для такого хитрого яда в рекордно короткие сроки. На самом деле, в самой большой лаборатории Госпиталя Конохи была специальная полка, посвященная смерти Сасори. На ней был положен почетный стеклянный футляр, в котором хранился извлеченный яд, который Сакура принесла в своем теле по прибытии, и рядом с ним салфетка, с поспешно нацарапанной формулой противоядия, которую она написала в лаборатории Суны, когда Чиё была еще жива. Если говорить о старухе, то она была всего лишь сноской в ​​коллективном повествовании о событиях. Сакура неоднократно говорила всем, кто спрашивал ее, что Чиё-баа-сама была так же важна для поимки Сасори, как и сама Сакура, но эти утверждения в значительной степени игнорировались. Тогда она поняла, что может рассказывать свою историю целый день, и люди все равно услышат только то, что захотят. Это заставило ее увидеть все их общество в другом свете… им не была важна правда, они заботились о себе, своей деревне, своей гордости, своих предубеждениях. Она всегда представляла себе, что слава, которая исходит от настоящих достижений шиноби (а не медицинских), будет на вкус как сладчайшая амброзия, но это не так. Те, с кем она говорила об этом, похоже, не понимали, даже Шизуне. Никто из них не знал Чиё так, как Сакура. Жалобы Цунаде на реакцию людей создали у нее странное впечатление, что женщина считает ее неблагодарной. Она не была. Сакура клялась, что нет. Конечно, она гордилась своей победой над одним из сильнейших членов Акацуки, одним из сильнейших шиноби всех времен, она была бы идиоткой, если бы не гордилась; но она также чувствовала себя обманутой и странно пустой. Как будто она оказала медвежью услугу Чиё-баа-саме, которая так самоотверженно отдала свою жизнь; Чиё-баа-сама, которая была готова умереть за Сакуру. Именно по этой причине, вместо того, чтобы насладиться похвалой, которая сыпалась на нее, через два дня после того, как ее выписали из больницы, Сакура попросила присутствовать на похоронах старухи в Суне. Цунаде было не до смеха. Похороны должны были состояться в ближайшее время, по словам ястреба, которого Гаара послал ее шишоу, но блондинка возразила, что Сакура только что чуть не столкнулась со смертью, и “Неужели ты жаждешь умереть еще раз?” Сакура не понимала, из-за чего она так шумит. Ее наставник явно был поклонницей Чиё не больше, чем Чиё была ее поклонницей, но это не означало, что она не должна позволять Сакуре уважать ее должным образом. Она продолжала приставать к женщине, пока, наконец, Цунаде не вздохнула и не уступила. — Мне придется послать кого-нибудь с тобой, — произнесла она почти про себя, — чтобы ты не наткнулась на еще одного ублюдка из Акацуки и не умерла. — Я сделана не из стекла, — возразила Сакура, но ее по большей части проигнорировали. — У Хатаке есть миссия в Суне, я могла бы отправить его с тобой… но я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы он был там, верно? — Верно, — хмуро сказала Сакура. Преуменьшение века. Цунаде вздохнула. «Трудный подросток». Она одарила Сакуру проницательным взглядом, — Ну, я полагаю, ты могла бы присоединиться к отряду АНБУ, который тоже направляется в этот район. Последнее предложение, прими его или оставь. Сакура нахмурилась. Ей действительно не хотелось идти с АНБУ. Во-первых, они пугали ее. Она слышала от Шизуне, что они всегда путешествовали бесшумно, в тяжелых доспехах и в масках, из-за которых тяжелее дышать, плюс они преодолевали безумные расстояния с головокружительной скоростью и с небольшим отдыхом… не совсем идеальный способ путешествия Сакуры в Суну — опять же — но другой вариант был с Какаши. Она могла только представить, как это будет происходить. Нет, господи, она скорее умрет, чем его присутствие будет длиться дольше, чем это абсолютно необходимо. — Я не могу пойти одна? — раздраженно пожаловалась она. — Вы позволяете Какаши путешествовать по пустыне одному, но мне нужен эскорт? Цунаде одарила ее страдальческим взглядом. — Во-первых, нравится тебе это или нет, Хатаке более опытен, чем ты. Во-вторых, не он только что впервые умудрился лишить жизни члена Акацуки, а ты . Тебе не приходило в голову, что Акацуки могут хотеть отомстить? Не приходило. Рот Сакуры слегка приоткрылся. — Н-но — я? Я такая… недотепа…? Цунаде закатила глаза и вздохнула. — Сакура, тебе действительно нужно отпустить свой комплекс неполноценности. Люди по праву назовут его жалким и, откровенно говоря, он уже надоел. Теперь — ты хочешь Хатаке или АНБУ? — АНБУ, — пробормотала Сакура. — Отлично. Тогда тебе понадобится маска и кое-какое снаряжение, чтобы выдать себя за одного из них. Аваби! Агент в маске появился перед ними из укрытия, в которое АНБУ забрался на карауле. — Хокаге-сама, — сказал мужчина, коротко поклонившись, и выжидающе посмотрел на Сакуру — Пойдемте. Сакура кивнула и неохотно последовала за ним из кабинета. Парень шел бодро, переходя улицу и приближаясь к Академии. Неподалеку от нее находился старый сарай, к которому дети из ее класса относились с опаской, потому что в нем водились привидения, в том числе и Сакура. Киба и Наруто однажды постучали в дверь и обожгли себе руки. Тогда было коллективно решено, что “сарай с привидениями”, как они его называли, следует избегать любой ценой, потому что внутри живет Кучисаке, которая сожжет вас своими ножницами. Она почти забыла обо всем этом, просто пережиток ее прошлого, за исключением того, что теперь агент АНБУ вел ее прямо к сараю с привидениями. — Это, — сухо сказала Сакура. — Это ваш секретный вход? — Это более удобно для посетителей. — ответил мужчина. Конечно, так оно и было. Это было смешно, вот что. — Кому пришла в голову блестящая идея разместить вход в штаб-квартиру АНБУ прямо за углом игровой площадки Академии? — Сакура хихикнула, — Должно быть, это был какой-то чудак. — Это Нидайме-сама. — АНБУ, похоже, не обрадовался. — О-о. — Действительно, — усмехнулся мужчина. Самодовольный ублюдок. Сакуре хотелось, чтобы он услышал что-нибудь из того, что Цунаде рассказывала об этом парне. Очевидно, после того, как ее родители умерли, Тобирама занимался воспитанием ее шишоу, в то время как Хаширама позаботился о баловстве. В результате Цунаде была хорошо знакома с ними обоими, и особенно со многими странностями Тобирамы. В то время как Хаширама упоминался чаще (возможно, потому, что Цунаде знала, что упоминание о ее отношениях с ним автоматически укрепляет ее статус), Сакура слышала, как она говорила о позднем нидайме, только когда была очень пьяна (она и Шизуне тактично решили притвориться, что этих моментов никогда не было), но Сакура сомневалась, что кто-либо из них когда-либо забудет историю о пятилетней Цунаде, вошедшей к нидайме, когда он болтал с трупом, который он реанимировал. Это определенно считалось высшим уровнем чудачества. Сакура вырвалась из своих воспоминаний, когда поняла, что они прибыли в какую-то раздевалку… и что все АНБУ в комнате уставились на нее. АНБУ было очень много. Она была благодарна за темноту, потому что покраснела до корней волос. Все выглядели такими крутыми. Сакура как никогда хотела, чтобы у нее был другой цвет волос, чтобы она не была такой невысокой… чтобы она не была собой, на самом деле. Внезапно кто-то бросил в нее что-то, и Сакура рефлекторно поймала это, повернувшись посмотреть, кто это бросил. Это был человек в белом халате. Она посмотрела на предмет в своих руках: белую маску. — Твоей маской для поездки будет медуза, уже решено. — Хм? — глухо сказала Сакура. — Ваши волосы похожи на нее, — объяснил мужчина, — Предварительное кодовое имя: Кураге. Серьезно? Ее кодовое имя в АНБУ и маска — медуза? Неужели она не может хоть раз в жизни выглядеть угрожающе? Она слишком много просит? Сакура хотела подстричь все свои волосы, пока она не станет лысой. Медуза? Она никогда никого не запугала бы такой маской! Затем мужчина кивнул в сторону ряда металлических ящиков, прилепленных к стенам. — Там старая униформа. Выбери любую. Ты умеешь пользоваться катаной? Сакура молча покачала головой. — Ну, очень плохо, потому что тебе придется носить ее с собой. Мы все носим. Стандартный набор. Думаю, тогда мы дадим тебе старую. — А, спасибо, — сказала Сакура, с некоторым облегчением отметив, что на нее больше не смотрят, — Кто Вы? Мужчина рассмеялся — Хех. Разве ты не хочешь знать? — Он протрезвел. — Ты ученица Хокаге, так что можешь звать меня Кума-сан, маленькая медуза. Я буду в команде, направляющейся в Суну вместе с тобой. Ты получишь письмо незадолго до того, как мы уйдем. Поскольку ты не являешься членом нашей организации, мы не можем позволить себе рисковать передачей тебе какой-либо информации, касающейся нашей миссии, поэтому будь готова в любую минуту. Сакура кивнула и увидела, как с этими словами Кума-сан повернулся и вышел из комнаты, чтобы поговорить с группой других АНБУ, которые ждали снаружи. Это означало, что Сакура теперь одна в чужом месте… и ей нужно было примерить кучу униформы на глазах у всех. Будут ли другие АНБУ смотреть на ее изуродованную кожу так же, как Какаши? К счастью, женщина, ранее полировавшая катану, сжалилась над ней и хлопнула Сакуру по плечу. — Эй, Харуно. Мы слышали все о твоих подвигах по уничтожению Акацуки на вчерашнем утреннем брифинге. Ты сражалась против третьего Казекаге, ставшего марионеткой? Сакура закусила губу, втайне радуясь. — Да… ну… я сражалась, да. Это было бы действительно интересно с медицинской точки зрения, если бы я не боролась за свою жизнь. Ты хоть слышал о роли Чие-баа-сама во всем этом? — спросила она через мгновение. — Пожилая женщина? Ах, да. Мы прочитали ваш отчет об этом. Настоящая тигрица. Сакура почти обняла агента. — Ты не представляешь, как это меня радует. Серьезно. И вы говорите, что все АНБУ слышали об этом? — Ага. Думаю, да… Кстати, мое кодовое имя Неко. Сказав это, женщина принялась наставлять Сакуру, поправляя различные ремни на униформе (надевание униформы АНБУ было само по себе искусством) и инструктируя ее, какую катану выбрать, чтобы не бросалась в глаза. Сакура задумчиво наблюдала за ней. Все, что она могла сказать о Нэко, это то, что у нее были волосы лилового цвета и острый язык, но ее поступки были добрыми. Как только они нашли ей подходящую броню, Неко была достаточно любезна, чтобы сопроводить Сакуру из штаб-квартиры АНБУ, к счастью, на этот раз не через сарай. К удивлению Сакуры, Неко задержалась, чтобы поговорить, пока они возвращались в шумную и суетливую деревню, выйдя из штаб-квартиры через туннель недалеко от леса Нара. — Что, ты думала, мы всегда проходим через него? — весело спросила она, вероятно, заметив выражение лица Сакуры. Сакура пожала плечами. — Я была немного… удивлена. Я имею в виду, этот сарай так близко к Академии… дети думают, что там живет Кучисаке. Неко снова громко рассмеялась. — Глупые дети. Это так богато… нет, в сарае обитают другие монстры… Повисла неловкая тишина. Сакура искала, что сказать. — Эх, да. Но все равно! Зачем ставить его так близко к Академии? Я уже говорила эту АНБУ раньше — это сумасшествие. — Да, это так. И это твой ответ, — объяснила Неко. — Это неожиданно. Никто бы не догадался, что один из наших самых централизованных входов находится так близко к Академии. Всегда ожидайте неожиданного. — Ну, когда ты так говоришь… — улыбнулась Сакура, внезапно почувствовав себя немного задумчивой. — Звучит так, как говорил мой старый сэнсэй: хороший шиноби должен заглянуть внутрь себя. Это было почти единственное, что отдаленно напоминало урок, который Какаши преподал седьмой команде. Это и командная работа, которую он игнорировал. Брови Неко поднялись. — То же самое сказал один из моих капитанов. Кто был вашим сенсеем? — Хатаке Какаши, — ответила Сакура, мысленно ругая себя. Почему, ну почему она должна была вести разговор в этом направлении? — Ха. Не повезло! — Он тогда был вашим капитаном? — не удержалась от вопроса. — Секретно, — пропела Неко. Сакура закатила глаза. — В любом случае, — сказал Неко. — Неудивительно, что ты победила Сасори с теми учителями, которые у тебя были. Этот Хатаке, должно быть, был надсмотрщиком, да? — Не совсем, — язвительно сказала Сакура. — Ну, ты девушка годайме, так что твои стандарты управления рабами, вероятно, искажены, — сказала Неко, пожав плечами, — Я не говорю, что Хатаке обязательно имеет какое-то отношение к АНБУ — или что он когда-то был моим капитаном, но… человек — машина. Это почему-то разозлило Сакуру. Очевидно, Какаши был капитаном АНБУ, о котором только что упомянула Неко… и было также ясно, что он серьезно относился к своим обязанностям в АНБУ… в отличие от других вещей. Что ж, пришло время показать АНБУ, как он относился к своим «прочим вещам». — Ну, я сомневаюсь, что Какаши-сенсей был капитаном, которого вы упомянули, потому что он просто сидел на дереве и читал свою порнокнигу весь день, — сообщила Сакура, заставив свой голос звучать нормально. — Рабовладелец — это самое далекое определение, которым можно назвать его типичное поведение. — Девушка, а вы веселая. Сакура равнодушно посмотрела на Неко. — Подожди, ты серьезно? АНБУ выглядел скептически. Сакура вздохнула. Честно… что она делала? К чему приведет болтовня за спиной Какаши? — На самом деле нет. Просто игнорируй меня, ладно? В любом случае, мне пора… Мне предстоит операция. — Она отстранилась, чтобы избежать дальнейших вопросов. Что за день. ___________________________________________ В довершение всего, той же ночью Сакура получила запечатанную записку. Его доставили в три часа ночи курьером через окно ее спальни. Штамп на ней был красный. Дыхание Сакуры сбилось; она только слышала о цвете печати. Это означало одно: АНБУ.