Шестая Тень / The Sixth Shadow

Он ожидал, что в него полетит бутылка саке, но вместо этого обнаружил, что входит в комнату, в которой странно пахло… соленым. Присутствовали только Харуно и Хокаге, и Какаши действительно сомневался, что именно Цунаде… Харуно только что плакала? Какаши еще больше смутился. Что произошло? Цунаде была зла, Харуно плакала бог знает по какой причине, обычно уравновешенная Пони-сан тоже был зла на него, что, вероятно, отражало мнение других АНБУ, которые дежурили на страже — что, черт возьми, могло случиться? Всего за полчаса? Разве Харуно и Цунаде не должны были устроить вечеринку или что-то в этом роде? Возможно, они только что получили известие о смерти пациента? Какаши нахмурился, слегка наклонив голову. И все же… Пони-сан упомянула, что Цунаде злится на него. И женщина ушла из ресторана вместе с Сакурой. Значит ли это… он что-то сделал? Был ли плач как-то связан с ним? Его гендзюцу ранга S — слишком много? Этого не могло быть. Харуно сразу сломала его. Но что еще там было? Какаши бросил растерянный взгляд на АНБУ, задаваясь вопросом, кто сейчас дежурит. Может быть, он мог бы спросить их? Именно тогда Наруто тоже добрался до офиса. От мальчика пахло пылью — а, он только что забирал свои вещи со склада, не так ли? Но от него пахло пылью так сильно, как будто он пришел с экскурсии по грабежу могил. Никто не заботился о его вещах…? Ой. Почему Какаши не мог не вспомнить об этом? Или, по крайней мере, не забыть заплатить за это команде генинов? Блин. Разве он не мог сделать одну вещь правильно? Сначала Харуно плачет, а теперь это. Какаши еще раз взглянул на Цунаде, но ее лицо было каменным. Она не выглядела сердитой, но на самом деле это было еще хуже. Что, черт возьми, он сделал? Он ломал голову что, что угодно, но ничего не понял. Он бы не хотел, чтобы она злилась на него… и если бы то, как она даже не посмотрела в его сторону, было хоть чем-то, что бы это ни было, привело ее в ярость . Желудок Какаши опустился. Что он сделал? Он продолжал нервно слушать, пока она объясняла, как похитили Казекаге и отправка Харуно вылечить его отравленного брата. И группа семь будет ее эскортом. Цунаде подчеркнула это последнее утверждение строгим взглядом в сторону Какаши — первым на данный момент — который, казалось, говорил: «Если она вернется хотя бы с неуместной прической…». Какаши сглотнул и осторожно кивнул ей. Сообщение доставлено. ___________________________________ Они отправились в Суну почти сразу после этого, несмотря на ушибленное ребро, и Наруто снова быстро напомнил Какаши, почему он находил блондина таким раздражающим во время миссий. Даже не посоветовавшись с ним предварительно, гиперактивный болван умчался в лес, задав суровый темп путешествия. Это будет путешествие на высшем уровне АНБУ, если они собираются продолжать так до Суны. Он полагал, что склонность блондина не выполнять приказы и действовать импульсивно была его величайшей силой и слабостью, но, черт возьми, его ребро жаловалось. Какаши мог понять желание Наруто спасти друга, хотя то, как псих, который, по его мнению, пытался убить каждого члена седьмой команды, мог считаться другом, было загадкой. Разве этот парень чуть не задушил Харуно несколько лет назад? Он ведь правильно помнил, верно? Он взглянул на нее, но выражение лица Харуно было таким же невозмутимым. Если у нее и были проблемы с темпом Наруто, она, конечно же, не показывала этого. Уф. Она даже ничего не ела… неужели он единственный здесь чувствовал темп? Какаши почти хотел, чтобы Харуно вернулась к своей чиби-версии. Почти. Как-то неприятно было размышлять об этом. Но она не настолько вспотела, чтобы он подумал, что темп для нее слишком велик. Наруто и его откровенно нереальные запасы чакры — это одно, но будь он проклят, если позволит Харуно опередить его. Глупое ребро. ______________________________________________________ Они сделали перерыв после нескольких часов бега по указанию Какаши. Пришлось практически повалить Наруто на землю, чтобы заставить блондина остановиться на минуту. Ему нужно было понять, что не у всех была такая выносливость, и он, и Харуно явно начинали уставать. Да, их миссия была срочной, но разве у Наруто не было глаз? Его драгоценная Сакура-чан, как ожидается, попадет в хирургию в ту же секунду, как они доберутся. Какаши, возможно, обнаружил, что ее запасы чакры не так малы, как казалось, но он хорошо помнил, что она ничего не ела после спарринга, а это означало, что в этот момент она, вероятно, выдыхалась. Им нужно было сделать перерыв и поесть. Он не отказался бы и от нескольких часов отдыха. Он не был уверен в двух других, но одной ночи было недостаточно, чтобы оправиться от долгой бессонницы S-ранга. — Мы прервемся до восхода солнца, — сказал Какаши двоим. — Сакура-чан, почему бы тебе не караулить первой? Сакура кивнула ему, хотя Наруто продолжал суетиться на заднем плане. — Восход?! Вы с ума сошли, Какаши-сенсей? Мы никогда не доберемся до Гаары вовремя! Какаши нахмурился, но заставил свой тон оставаться небрежным. — Ну, Наруто. Почему бы тебе не приберечь эту энергию для Суны? Нам нужно отдохнуть. — Но хороший ниндзя никогда не отдыхает, когда его друзья… Какаши отключил его. Он мог бы поспорить, но, честно говоря, у него не было сил. Итак, он приступил к попыткам обнаружить возможных скорпионов или гадюк, которые могут обитать поблизости, и, как только проверка периметра прошла успешно, со вздохом облегчения развернул свою спальную скатерть. Наруто все еще жаловался к тому времени, когда он закончил, но Какаши продолжал игнорировать его и начал что-то есть. Харуно скопировала его. Наруто действительно раздражал. Пальцы Какаши дернулись от желания задушить его. Он взглянул на Харуно, но она не выглядела особенно раздраженной. Ее глаза были слегка прищурены, и она не мигая смотрела на кактус. Ага. Каким-то образом ей удалось отключить Наруто. Если бы только Какаши так повезло… у него болело ребро, у него был долгий день, и терпение было почти на нуле. Ему удалось перекусить и зарыться в свою постель без происшествий, но, как было сказано ранее, ему не очень повезло. О чем свидетельствует тот факт, что Наруто разбудил его посреди ночи. Желание задушить было сильным. — Что случилось сейчас? — спросил Какаши, снова дергая пальцами. Наруто смущенно почесал шею — Это не моя вина! Я имею в виду… как я должен был знать, что ночью в пустыне будет так холодно? Я имею в виду, это пустыня! Дыши, Какаши. Дыши. — Климат пустынь известен своими экстремальными температурами, — невозмутимо сказал он. — И говори тише. — ...Да, ну... я немного замерзаю, сэнсэй. Какаши вздохнул, взглянув на летнюю одежду Наруто и его хлипкую скатку — Я понял. Наруто надулся. — У вас есть одеяло, сенсей? На самом деле Какаши упаковал одеяло только для себя, предполагая, что все остальные достаточно выросли, чтобы сделать то же самое. Он медленно покачал головой. Наруто нахмурился. Он дрожал — О, я знаю! Может быть, мы могли бы разделить тепло! Это идея, я могу залезть в твою… Неа. Просто нет. Ему не нужна была еще одна атака коалы. Вся эта штука с разделением тепла была сексуальной только в Ича-Ича. Он подумал, что единственный шанс, когда может возникнуть необходимость разделить спальный мешок, но только с такой красоткой, как Джунко. А если серьезно, Какаши не собирался рисковать здоровьем Наруто, позволяя ему спать так близко. Он был склонен чидори во сне, если блондин случайно коснется чего-нибудь рядом с его шеей, а это значит, что он не сможет заснуть, если им действительно придется делить тепло… что было не идеально. Какаши с тоской взглянул на Харуно, которая спала, к счастью, не подозревая об их проблеме. Затем его взгляд упал на ее рюкзак, и он вдруг подумал, не взяла ли она с собой запасное одеяло. Было несколько натянуто ожидать от нее такого, но что, если…? Должен ли он разбудить ее или просто проверить ее рюкзак? Он не думал, что очень нравится девушке, и она, вероятно, еще меньше оценит, что он разбудит ее посреди ночи. Если бы он разбудил ее, она вообще не смогла бы погрузиться в фазу быстрого сна. Опять же, она, вероятно, также не хотела бы, чтобы он рылся в ее вещах. Но с другой стороны… Какаши взглянул на Наруто. Можно ли вообще доверять блондину, что он не вторгнется в ее частную жизнь сверх необходимого? Он не настолько повзрослел, как надеялся Какаши. И он провел три года с Джирайей. Какаши зажал нос. Ну, что угодно. Он просто проверит наличие одеяла. Он быстро заглянет в ее рюкзак, и все. Приняв решение, Какаши проворно выбрался из своего спального мешка, направился к стороне лагеря Харуно («сенсей, что ты делаешь? Сакура-чан уже дежурила, знаешь ли») и ловкими пальцами порылся в ее сумке. . Сакура пошевелилась. Какаши замер. Если она проснется сейчас, будет очень неловко. Сакура перестала шевелиться. Какаши медленно выдохнул и снова осторожно заглянул в сумку. В отличие от хаоса, который он мельком увидел внутри рюкзака Наруто, рюкзак Харуно был будто заминирован, чтобы держать свои вещи в порядке с хирургической точностью. Раздражало, что она хранила большую часть своих вещей в свитках (как и сам Какаши), обычно это не проблема … если бы она пометила их, но она этого не сделала. Какаши на самом деле не маркировал свои свитки, так как он просто чувствовал разницу между ними, но он не был уверен, как Харуно могла различать свои собственные вещи. Должно быть, у нее был отработан какой-то механизм, но, несмотря на то, что Какаши щурился на различные маленькие свитки, он не мог его понять. Что вынуждает его методично пролистывать все свитки, пока он не узнает, есть ли у нее запасное одеяло или нет. Что было просто… нет. Это даже хуже, чем позволить Наруто копаться в ее вещах. Ему нужно как-то ускорить процесс. Погодите. Он идиот. Он буквально использовал тот же механизм, чтобы различать свои собственные свитки. Закатив на себя глаза, он направил в нос больше чем обычно чакры, и сделал глубокий вдох. Таким образом, он сможет определить, какие объекты были запечатаны в какие свитки, по их запаху до того, как они были запечатаны. — Какаши-сенсей… почему ты нюхаешь вещи Сакуры-тян? — раздался голос Наруто. Какаши повернулся, чтобы бросить на блондина усталый взгляд, означающий «заткнись», и вернулся к сумке Харуно. Он поспешно выбросил свиток, пахнувший могущественной куноичи, или, как он полагал, обнаженные доспехи, тот, что пах железом, тот, что пах бинтами, и тот, который пах потом, пока, наконец, не добрался до свитка, который пах как чистое белье и кондиционер для белья. Отлично. Он открыл его, и действительно там было одеяло для Наруто, запасной комплект зимнего снаряжения, от которого пахло так, будто она его у кого-то одолжила. Он даже был рассчитан на кого-то крупнее Харуно. Какаши молча передал его Наруто. Он так себе капитан. Харуно пришла более подготовленной… Черт возьми, это было неловко. Какаши уже собирался положить все свитки обратно, как вдруг его нос уловил — неприятный запах. Он исходил из рюкзака Харуно… от объекта, которого он раньше не замечал. Он взглянул на Наруто, который в данный момент был довольно занят, переодеваясь в одолженную у Харуно зимнюю одежду, а не просто надев ее поверх своего снаряжения. Не обращает внимание. Ладно. Какаши снова посмотрел на сумку. Наруто все еще был занят, пытаясь надеть перчатки. Какаши быстро достал дурно пахнущий предмет из рюкзака Харуно и повернул свое тело так, чтобы Наруто не видел, что он держит. Он остановился, чтобы изучить то, что он нашел. Сначала он не мог хорошо разглядеть это в тусклом свете луны, но потом понял, что держит небольшой сейф с чакра-замком. Он с любопытством осмотрел его, отметив явные следы использования. Модель была старой, а значит, еще с прошлой войны. Достаточно дешевый. Разве Харуно не была дочерью двух торговцев из среднего класса? Со всеми рангами B и C, которые она брала на себя, она могла купить что-то получше, чем старый подержанный сейф. Какаши задавался вопросом, что, черт возьми, хранится внутри. Должно быть, в этом секрет дурного запаха, он был уверен. Но что это было? Коробочка была довольно маленькой и помещалась в его протянутой руке. Какаши смотрел на него почти все свои часы, как будто он мог угадать содержимое только по внешнему виду. Желание взломать замок было сильным. Он уже взламывал эту модель раньше… он мог бы сделать это снова. Он ниндзя. Он не помнил, сколько раз его нос и интуиция уже спасали ему жизнь. Какаши бросил еще один взгляд на сейф. Каким бы ни был запах, ничего хорошего в нем быть не могло. Каждый его инстинкт подсказывал ему, что это угроза, и чем раньше он узнает, какая именно, тем лучше. Ближе к восходу Какаши вздохнул, бросив несчастный взгляд на деревянный ящик. Затем он поднял его и вернул на прежнее место в рюкзаке Харуно. Остальные свитки последовали его примеру. Это была личная жизнь Харуно, и он не имел права вторгаться в нее, как бы сильно ни хотел. На следующий день Харуно не придала большого значения тому, что одолжил Наруто одеяла и зимнее снаряжение, за что он был благодарен. Это должно было быть его обязанностью, и она имела полное право указать на это. В ту ночь он держался подальше от ее рюкзака, хотя ловил себя на том, что время от времени поглядывает на него, прежде чем совладать с импульсом. Наруто все еще раздражал, но почти переохлаждение в первую ночь заставило его немного успокоиться. Они добрались до Суны за три дня — что было ого даже по стандартам АНБУ — и ребру Какаши становилось все хуже. Хотя она была красной и потной от напряжения, Харуно не теряла времени даром и хлестала блондинку, которая осмелилась усомниться в ее присутствии, так что даже Наруто с удивлением посмотрел на нее. Какаши больше интересовало, как легко она направила ауру Цунаде. Она сделала это намеренно? Харуно казалась невозмутимой, следуя за блондинкой, которая оказалась заменой Казекаге, по улицам Суны, как будто она делала подобные вещи каждый день. Их привели в медотсек, где умирал брат Каге. Какаши только что задался вопросом, действительно ли Харуно была назначенным человеком, чтобы исцелить бедолагу — он выглядел так, будто смерть уже подкралась — и, как сказал Джирайя, было бы неразумно ожидать, что кто-то, кто учился всего три года, изучит медицинское ниндзюцу, кроме быстрых решений, которыми были известны полевые медики. Зачем посылать Харуно? Это не имело смысла. Мегуми утверждала, что она очень талантлива, но все же — неужели не нашлось кого-то более адекватного, чтобы справиться с этой ситуацией? Может быть, старейшины Суны не указали в своем послании, насколько плохим было состояние Канкуро? Он случайно взглянул на Харуно, которая снова проехалась по присутствовавшему медицинскому персоналу и отдавала приказы налево и направо. Он с облегчением увидел, что она выглядит такой уверенной в своих силах, но беспокоился, что она просто блефует. Он начал думать, что Мегуми была права, а Харуно отлично умела скрывать свои настоящие чувства… Именно тогда он отвлекся, когда старуха попыталась заколоть его до смерти… ручкой? И перепутала его с отцом. Белый клык … она бы плюнула в него. Старое имя, произнесенное как ругательство, пронзило его, но он старался игнорировать ее пылкие попытки вывести его из себя. Он заметил, что и Наруто, и даже Харуно взглянули на старушку, Наруто с возмущением, Харуно же смотрела больше… удивленно? Его пронзила вспышка раздражения. Конечно, это позабавит ее. Она ненавидела его, не так ли? Он пассивно наблюдал, как Харуно продолжала извлекать яд из своего пациента с помощью техники, которой, судя по перешептыванию между двумя хирургами из Суны, не должно было даже существовать, а затем счищала все это, как будто ничего не было. У Джирайи были бы котята, если бы он это увидел. В конце концов, Мегуми не преувеличивала. Харуно действительно была настолько хороша. Старая дама, похоже, тоже думала об этом, потому что она набросилась на Харуно, как пантера в течке, и потребовала, чтобы они вместе отправились в лабораторию, чтобы создать противоядие. Скорее всего, она хотела украсть мозги Харуно. Какаши нахмурился. Часть его испытывала искушение последовать за ними и подслушать, но он устал от долгой пробежки и использования своего шарингана до этого, плюс он был почти уверен, что перелом ребер усугубился из-за всех этих толчков. Дыхание стало действительно болезненным. Он проколол легкое? Даже если и нет, ему нужно было найти какого-нибудь медика, который мог бы это исправить — и да, возможно, Харуно была тем, кого следовало бы спросить, но его гордость не позволила бы этого. Так что в итоге он дождался, пока Наруто заснет, а затем разыскал одного из врачей, которого заметил ранее — человека, который разглядывал его бицепс вверх и вниз, как кусок мяса. Какаши может колебаться в обе стороны, но он здесь не для того, чтобы флиртовать. Если медик думал, что между ними может вспыхнуть страсть, это не его проблема. Короче говоря, его ребро вылечили, хорошего доктора ждало некоторое разочарование, а его социальная энергия была более чем исчерпана за день. Возвращаясь в свою комнату, он «случайно» прошел мимо комнаты, в которой сильно пахло Харуно и старой каргой. Какаши в любом случае собирался наблюдать за происходящим, очевидно, так что он мог бы и подслушать, пока он был там. Большая часть разговора между его бывшим учеником и гарпией прошла мимо его головы. Он ничего не понимал, кроме того, что гарпии нечему учить Харуно, но скорее наоборот, Харуно устроила бесплатный экспресс-курс по изготовлению противоядий. Было немного страшно то, как Харуно это делала. Он слушал, как они болтают о белках, о свертывании крови и о других названиях, которые он не мог произнести, пока не взошло солнце, и его оценка навыков Харуно росла с каждой минутой. Он начал по-настоящему понимать, что имела в виду Мегуми, когда сказала, что прогресс Харуно непостижим. Как она могла столькому научиться? Изучение медицинских ниндзюцу заняло у некоторых людей всю жизнь. Как она могла уже быть на уровне кого-то вроде гарпии? Без шарингана? Без ярлыков? Через три года? Что-то здесь было не так. Он просто не знал, что. Следующий день пришел и ушел. Какаши провел его, отсыпаясь (ну, отдыхая , он не смог бы уснуть на вражеской территории, даже если бы ему заплатили за это миллион рё), и слушая досужие сплетни медсестер о Харуно. Судя по всему, она стала новым национальным героем. По крайней мере, что касается больницы Суны. Сама Харуно целый день не появлялась, все еще отсиживаясь в той лаборатории со старухой. Ее отсутствие было скрытым благословением, если честно. У Какаши сейчас было много мыслей. Например, свиток, пахнущий обнаженными доспехами, который он заметил в рюкзаке Харуно на днях. В то время он был слишком занят поиском одеяла, чтобы долго обдумывать это, но теперь, когда ему нечего было делать, осознание того, что Харуно владела (и, вероятно, носила) обнаженной броней, ударило его, как телега. Он встречал таких джонинов, как Тачибана или Анко… но никогда не ожидал, что Харуно станет гордым обладателем такого снаряжения. А раньше он даже не улавливал ее предательского запаха, потому что от нее так сильно пахло гибелью, что он затмевал все остальное. Если бы он не порылся в ее сумке, Какаши никогда бы не понял, что она у нее вообще… в чем, как он полагал, и был смысл. Эти штуки подобно доспехам из спандекса представляли собой изготовленные на заказ куски чрезвычайно прочного негорючего материала, которые были окрашены профессионалами так, чтобы они выглядели как обнаженная кожа владельца (или, в случае Гая, как незрелый помидор), чтобы обеспечить наилучшие характеристики обоих миров: сексуальность и защита. Гай также утверждал, что это чрезвычайно удобно, быстро высыхало и позволяло коже дышать «почти как обнаженной». Ага. Не совсем то, к чему стремился Какаши, но каждому свое. В первую очередь красивую броню использовали куноичи, которые хотели использовать свои женские уловки, чтобы отвлекать противников во время боя, хотя Харуно, казалось, не понимала этого, с черными шортами, которые она добавила под юбку, ее скромной майкой и этими огромными сапогами. Но зачем еще ей было мучиться с покупкой голых доспехов, если она не собиралась использовать их по назначению? Он знал о существовании этого типа снаряжения только потому, что мог чувствовать его запах на сильных куноичи столько, сколько себя помнил. Пока ему не исполнилось двадцать, он никогда не понимал, почему только некоторые куноичи пахнут «сильно» — вывод, который он должен был сделать по ассоциации, — а некоторые нет. Размышляя об этом большую часть десятилетия, он, наконец, сломался и спросил об этом свою старую подругу по команде Югао, заметив, что она только иногда пахнет «силой», но не всегда. Странность этого почти заставила его торговаться… возможность, которую она доила изо всех сил, требуя, чтобы он рассказал ей свои различные гипотезы о запахе в обмен на информацию (она не позволила ему жить впустую и рассказала о менструации). Несмотря на то, что Югао проболталась о «самом тщательно охраняемом деревенском секрете», как она выразилась,но отказалась сказать ему, где он может купить такую ​​броню для себя, продолжая говорить о том, что мужчины этого не заслуживают. Затем дьяволица подарила ему неоново-зеленую версию на день рождения, просто чтобы втереть, прекрасно зная, что Какаши никогда ее не наденет… шутка, на которую он отреагировал, мелочно передав спандекс Гаю. Ах, если бы он только мог знать, что его ждет. Как бы то ни было, суть была в том, что… Харуно каким-то образом заполучила голые доспехи, которые он всегда ассоциировал только с людьми, которых считал очень компетентными. И все же… он не мог больше говорить, что она некомпетентна, не так ли? Пока его не было, она изменилась до угрожающей степени, хотя ее внешний вид по-прежнему оставался обманчиво не угрожающим. Неужели Харуно специально оделась в такой вводящий в заблуждение наряд? Должно быть, она пыталась заставить окружающих ее недооценивать… Он мог признать, что эта тактика работала слишком хорошо. Его немного раздражало то, как она сперва одурачила его при встрече. Он даже не знал, что на ней обнаженная броня. Какаши не был уверен, что и думать о новообретенном навыке Харуно. Он разрывался между раздражением, сдержанным восхищением и подозрением. И склоняясь к последнему, на самом деле. Вот почему около полудня он нашел врача-мужчину, который на днях вылечил его ребро, и начал тонко расспрашивать его о том, как изучать медицинские ниндзюцу. Этот человек был слишком доверчивым (или увлеченным), потому что он хвастался всеми книгами, которые ему пришлось просмотреть, и всеми лабораторными занятиями, и знаниями по анатомии, и так далее, даже позволяя Какаши увидеть свой учебный материал и подробно объясняя тему. Какаши действительно начал уважать медика — Синдо — ближе к концу и все такое. Было также немного забавно, как Синдо изощренно пытался его соблазнить. Какаши задавался вопросом, был ли у него приказ убить его на мгновение, но казалось, что интерес этого человека в конце концов безобиден... ...и он был довольно умным и красивым... не так ли? Какаши обнаружил это после долгих расспросов. Генма всегда говорил, что его волнуют не сиськи и задница, а мозги. Что Какаши всегда отрицал, ведь он ценил задорную задницу в любой день, но... на совершенно не связанной с этим ноте, не будет ли вреда в том, чтобы немного побаловать себя? После их совместной небольшой драки в мужском душе Какаши почувствовал себя гораздо более отдохнувшим и довольно довольным собой, поэтому он попрощался с Синдо (который лежал без сознания на своей кровати) и вернулся в комнату ожидания, где Наруто все еще лежал на стуле. — Где ты был, Какаши-сенсей!? Тебя не было все утро! — воскликнул блондин, тут же выпрямляясь. Какаши сел рядом с ним и вытянул ноги — Э-э… ​​я занимался взрослыми делами. — Да правильно. Ты, наверное, просто хихикал над своей извращенной книгой, или какал, или что-то в этом роде. — Хм. Кто знает, — Какаши открыл руководство по медицинскому ниндзюцу, которое он утянул у Синдо после их взаимодействия, и наложил на него обычное гендзюцу. Он вернет. Просто… не сейчас. Наруто нахмурился, по-видимому, все еще намереваясь поддержать разговор — Как ты можешь целыми днями читать эти извращенные книги? Тебе не скучно? — Это прекрасная литература. Блондин надулся, продолжая говорить, что это не так, но Какаши не обращал на него внимания. Он был более чем шокирован тем, насколько сложной оказалась эта книга. Нужно было разобрать так много информации, что он даже не знал, с чего начать — и этот том был лишь одним из многих, которые были в комнате Синдо. Он пролистал мелкий шрифт, обращая внимание на различные диаграммы и тарабарские примечания к химическим формулам на полях. Параграф даже не начал его покрывать. Знала ли Харуно обо всем этом? Она должна была, но откуда… столько информации? Из стольких разных областей знания… как она могла все это знать? Одна только мысль об этом заставила его пошатнуться. Сам Синдо был очень хорошо осведомлен, он понял это, когда поговорил с ним некоторое время, но мужчина ясно выразился, что восхищается Харуно в первый день их встречи, когда он помогал ей во время операции, и позже, когда Харуно подошла после операции для разговора. Синдо сказал, что он едва мог понять уровень мастерства Харуно… что немного беспокоило, потому что Какаши едва мог понять уровень Синдо. Он взглянул на книгу в своих руках. Если бы он задал Харуно вопрос о чем-то из этого, она, вероятно, смогла бы дать более подробный ответ, чем сама книга… учитывая, что, по словам Синдо, она даже не очень продвинутая. Одна только эта мысль сводила с ума. Как она могла так сильно вырасти? У Харуно не было никакого подобия потенциала, когда он знал ее как генина! Или так он думал… Но он явно ошибся. Он хотел сказать, что это невозможно, но он только что увидел, что это возможно. Что означало… все те годы назад, когда Генма рассказывал, как Умино Ирука утверждает, что у девушки большой потенциал и что она должна быть помещена в седьмую команду… Ирука был прав. А Какаши был не прав, уволив его. У какого-то чунина было больше понимания, чем у него. Это ужалило. Какаши нахмурился, вспомнив, как Ирука говорил не только о потенциале Харуно, но и о ее совместимости с Наруто, рассказывая о том, как она помогала блондину с домашним заданием или что-то в этом роде. Он по-прежнему был склонен не соглашаться с этими утверждениями на интуитивном уровне просто потому, что девушка так сильно оскорбляла блондина, принижая его на каждом шагу, постоянно называя Наруто глупым, придурком, била его всякий раз, когда он ее раздражал, и вообще ругала его как если бы он был олицетворением глупости, а сама Харуно воплощением всех земных добродетелей. Так как же кто-то мог так серьезно — потому что другого слова для этого не было — изо всех сил стараться быть милым со своей жертвой? Это просто не соответствовало поведению Харуно. То, как она словесно оскорбляла Наруто как генина, было до боли похоже на обращение, которое он когда-то получил, Какаши не мог не сравнить себя с Наруто и гражданскими, которые избегали его, с Харуно. И все же… что, если он ошибся и в этом? Теперь он знал, что Ирука был прав насчет потенциала девушки, тогда как сам он был совершенно неправ. Значит ли это, что Ирука был прав и в том, что Харуно помогает Наруто? В конце концов Какаши предположил, что есть только один способ выяснить это. Наруто все равно жаждал разговора. — Эй, Наруто. Поскольку заняться нечем, почему бы нам не сыграть в игру? Блондин оживился — Круто! Я в деле! — Он сделал паузу. — А какая игра? — Посмотрим… как насчет двадцати вопросов? Кажется, достаточно просто. — Хорошо… — блондин стрельнул в него лисьей ухмылкой — Я начну первым! Что… эм… что ты сейчас делал на самом деле? — Занимаюсь парным сексом в душе. Наруто замялся — Сэнсэй! Хватит уже врать! Какаши вздохнул. — Ладно, ладно… Я проверял периметр. — Я знал это! Ты врун. Но ответ такой скучный… — Хм, да ну? — Какаши пролистал свою книгу. Если бы это был кто-то другой, он бы задал несколько вопросов, чтобы отвлечь внимание от того, что действительно интересовало его в первую очередь, но маловероятно, что Наруто поймет, что он делает, поэтому Какаши решил просто пойти на это — Сейчас моя очередь. Готов к своему вопросу? Наруто вырвался из своего испуга, бросив на него взволнованный взгляд — Готов конечно! Держу пари, ты спросишь меня о расенгане, да? Или о моем сексуальном дзюцу! Или же… — Как ты прошел Академию? — ГАХ?! Какаши-сенсей, это так подло! Это действительно твой вопрос? Какаши усмехнулся — Ага. Я слышал много слухов об этом в свое время, поэтому мне было интересно. — Хм… ну, я думаю, вы, наверное, спрашиваете обо всем, что произошло с Мизуки-сенсеем, верно? А было вот так… Какаши подождал, пока Наруто закончит рассказывать свою потрясающую историю, а затем подстраховался: — А как насчет теоретических частей? Я знаю, что есть тест по ниндзюцу и один по тайдзюцу, но разве вам, ребята, не нужно было проходить тест на общие знания? Наруто недовольно нахмурился, — Нам нужно было! Вот почему мне понадобилось так много времени, чтобы получить высшее образование! Это так раздражало. Пока я не оказался в классе Теме и Сакуры-тян, каждый сэнсэй продолжал заваливать меня в теоретической части, прежде чем я смог сдать другие экзамены! — Итак… что изменилось? — Э-э, кажется, я стал умнее, поверь! — И Ирука, помогая тебе, не имел бы к этому никакого отношения? — Я думаю… типа да? Сакура-тян также несколько дней помогала мне с домашним заданием. Вот оно! Глаза Какаши расширились. — Она… она помогала? Я не знал, что вы дружили с ней в таком возрасте. — Э-э, мы не были настоящими друзьями, — сказал Наруто, хмуро глядя в стену — Это было немного странно, я думаю. Сакура-чан просто придиралась ко мне, чтобы я делал домашнее задание, пока она занималась в библиотеке, называя меня идиотом и все такое… — Тебя это не беспокоило? — Какаши наконец задал вопрос на миллион долларов. — Я имею в виду… она тебя так часто называет. — Эм-м-м. Ну, раньше мне было больно, когда все мои одноклассники говорили такие вещи, да, — признался Наруто, необычно сдержанно. — С Сакурой-тян тоже. Раньше она была надоедливой девчонкой, которая всегда кричала на меня из-за всякой всячины. Но тогда… не совсем, потому что, по крайней мере, у нее всегда была причина для этого, понимаешь? Это было что-то вроде «Наруто-бака, твои манеры за столом ужасны!» или «ты заставишь нас тратить время впустую, если сделаешь это»… что-то в этом роде. Это как бы помогло мне изменить некоторые вещи, которые в первую очередь заставляли людей смеяться надо мной. Пока Сакура-чан не упомянула об этом, я даже не знал, что делаю не так. Какаши нахмурился. — Ты не ответил на мой вопрос. — Блин, сенсей! — Блондин потер затылок, неловко улыбаясь — Ты как собака с костью, поверь! Какаши одарил его выжидающим взглядом — Что ж? Ты сказал, что ее оскорбления раньше тебя беспокоили. — Да, как я и сказал, хотя она, по крайней мере, использовала нормальные слова, чтобы дергать меня. Но во время нашего последнего года в академии… ну, думаю, я понял, что Сакура-чан не имела в виду их в плохом смысле. Она помогала мне с домашними заданиями, даже если называла меня тупицей за то, что я ничего не знаю, но все равно это было мило. Этого не делал никто, кроме Ируки-сенсея! Я имею в виду, да, она била меня, но в то же время она помогала мне, так что, думаю, после этого она мне начала нравиться. Какаши странно посмотрел на Наруто. — Это звучит немного… странно. — Ну откуда мне знать?! Это было так запутанно! Она даже давала мне свой обеденный бенто, но потом говорила, что это только потому, что она сидела на диете и все такое, и ей это было ни к чему, но все равно!! Она приносила то, что мне нравилось! Так что часть меня подумала, что, может быть, у Сакуры-чан что-то ко мне — ну, знаешь, вроде как влюбилась — но очевидно, что Теме ей нравился! И она все время называла меня идиотом! Это было так странно! Девушки такие странные. — …Думаю, я должен согласиться. Она дала тебе еду из ниоткуда. Хм. — Какаши покачал головой, мысленно пошатываясь. По крайней мере, крайне подозрительное поведение Сакуры, казалось, не имело особого смысла и для Наруто. Но он должен был признать, учитывая то, что Харуно никогда не пыталась выслужиться за это, вероятность того, что у нее были скрытые мотивы, была очень мала. Короче говоря… несмотря на явное раздражение на тупость Наруто, она была добрым самаритянином для ребенка. Как-то. И при этом то еще отродье. Просто… что? Как он это пропустил? Наруто, казалось, заметил его выражение лица, потому что быстро добавил: —Точно . Я имею в виду, что бэнто Сакуры-тян были не такими вкусными, как Ирука-сенсей, пригласивший меня на рамен, но мне они тоже нравились! Хотя было немного обидно, что она всегда следила за тем, чтобы никто не смотрел, как он делится со мной. Похоже, она боялась навлечь на себя гнев одноклассников из-за того, что тусуется со школьным изгоем. Тем не менее, это на шаг выше остальных детей. Все это звучало настолько странно по сравнению с образом девушки, который он создал в своей голове, что Какаши должен был подтвердить: — Значит, она действительно оставалась после школы, чтобы помочь тебе с домашним заданием? — Нет. Я имею в виду, не… просто для этого? Сакура-чан всегда оставалась, чтобы почитать книги в библиотеке. У нее было такое соперничество с той девочкой Ино, понимаешь? Как и у Теме и у меня, только у Сакуры-тян оценки по многим вещам выше, чем у Ино. — Наруто хмуро посмотрел на стену — И я думаю, именно поэтому она всегда читала и все такое. Потому что она поссорилась с Ино, и у нее больше не было друзей, поэтому она просто читала весь день. Я как бы пытался разыграть ее, чтобы она перестала быть такой занудой, но она всегда кричала на меня из-за этого. Но! Я понял, что Сакура-чан кричит на тебя, даже если она думает, что это смешно, так что все было в порядке… Я думаю, ей втайне очень нравились мои шалости! Помнишь ту с ластиком? Затем Наруто начал рассказывать о некоторых розыгрышах «старых добрых дней», не понимая, что Какаши больше не слушает. Здесь так много нужно было распаковать, что он даже не знал, с чего начать. Он чувствовал себя совершенно скептически, просто думая обо всем этом… и о том, как ему каким-то образом удалось не понять, что Наруто и Сакура были в хороших отношениях. Он полагал, что слишком недооценил Наруто, когда решил, что мальчику должна нравиться Сакура только из-за его соперничества с Саске. Несмотря на то, что временами (большую часть времени) он мог быть идиотом, Наруто также был довольно проницательным человеком, особенно когда дело доходило до того, чтобы понять, что представляет из себя человек в глубине души. Оглядываясь назад, казалось немного странным, что он влюбился в девушку, которая регулярно била его по лицу. Наруто не был мазохистом. Какаши должен был понять, что Сакура ему нравится больше, чем ее внешность. Как он это пропустил? На самом деле, как, черт возьми, он проморгал, что у Сакуры якобы не было друзей в детстве? Как он упустил из виду, что она, по-видимому, читала много книг, и ее сверстники правда считали ее умной? Не пресной, мелкой девчонкой, какой он всегда ее видел? В его голове внезапно всплыли все книги, которые он видел в ее комнате так давно. Могло ли быть так, что она действительно читала подобные вещи в двенадцать лет? Его первым побуждением, когда он подумал об этом, было снова скепсис, но в этот момент он уже установил, что не может доверять своим инстинктам… вообще. Очевидно, Сакура была просто невероятно странным человеком, который изо всех сил кричал на Наруто и оскорблял его интеллект всеми возможными способами, одновременно изо всех сил делая… невероятно продуманные вещи для него. И никогда никому о них не рассказывая. Черт, она, по-видимому, намеренно запутывала свои действия. ...Какаши... был действительно озадачен. И в ужасе. Он совершенно недооценил ее! Теперь он чувствовал себя ослом. Слава богу, он так и не поделился с девушкой своими мыслями, как у него было искушение сделать это несколько раз. Это было бы огромной ошибкой. Однако одна вещь не имела смысла. Наруто утверждал, что Сакура была очень мотивирована, пока они были в Академии, оставаясь в нерабочее время, чтобы учиться, и серьезно относилась к своему соперничеству с девушкой Ино… но в таком случае, почему она никогда не просила Какаши научить ее каким-либо дзюцу? Он не помнил, чтобы она хоть раз проявляла инициативу, спрашивая советы по тренировкам или крутые дзюцу, как мальчики — или как он сам и Обито в детстве. Это было действительно странно, потому что потом она ушла и осмелилась попросить Цунаде обучить ее… что должно было быть немного более пугающим, чем спрашивать совета у своего джонина-сенсея. Так почему не он? Какаши мог понять, почему она решила, что он был ужасным учителем после того, как он все испортил, но до тех пор? Почему она не попросила его об обучении хождению по воде во время Волны, или за несколько недель до экзаменов на чунина, или что-то в этом роде? Он почесал нос, размышляя об этом, но ничего не понял. Затем Какаши вдруг вспомнил, как Сакура слегка ухмыльнулась, когда эта старая гарпия вцепилась в него из-за отца. …может быть, на Сакуру повлияло предубеждение против белого клыка? Это особенно распространилось среди гражданских… он полагал, что все пропало, но, может быть, она слышала о Какаши из мельницы сплетен? Что, если она решила, что не хочет, чтобы кто-то настолько бесчестный учил ее? Это имело бы смысл… но: почему тогда ее родители так старались подлизываться к нему? Нет, этого тоже не может быть. Какаши покачал головой. Тем не менее, независимо от того, каково было ее отношение к нему в прошлом, нынешнее мнение Сакуры было очевидным: она кипела во время спарринга с колокольчиками — и теперь он понял, что злилась она, должно быть, на него; ей нравилось, когда песчаная гарпия терзала его из-за отца, она игнорировала все записи Какаши, когда была моложе… Теперь он понял, что она пыталась скрыть в киоске с раменом, когда опустила голову: ее абсолютное отвращение к нему. Какаши… не знал, что делать с этим открытием. _______________________________________________ Снова наступила ночь, и Какаши, существо привычки, обнаружил, что возвращается на свой пост за окном лаборатории. Там пахло мертвецами. Этим двоим нужно было срочно принять душ и отдохнуть. К сожалению, он не собирался уходить, поэтому пришлось бороться с запахом. Около четырех утра Сакура внезапно издала визг, от которого у Какаши чуть не случился сердечный приступ. Когда он заглянул в комнату, чтобы увидеть, что происходит, он заметил, что Сакура с облегчением опустилась на стул, в то время как песчаная гарпия с восторженным вниманием вглядывалась в микроскоп. — Я не верю в это, — сказала старуха — Используя эссенцию мухомора... ха — Она повернулась, чтобы взглянуть на Сакуру, и на самом деле улыбнулась ей. Улыбнулась . Сакура улыбнулась в ответ, и они обнялись. Какого... Какаши не был уверен, что чувствовать по поводу того, что Сакура обнимает эту женщину, которая едва не выплюнула имя его отца с жгучим купоросом. Это было немного похоже на предательство… но в то же время он слушал все ее взаимодействия с гарпией, и мог понять, почему старая летучая мышь симпатизировала ей. Ее уважение к Сакуре было очевидно в ее действиях и словах, и Сакура, должно быть, подсознательно уловила это. Какаши понял, что не может винить ее за симпатию к гарпии… вероятно, у нее были свои причины не любить его отца. Впрочем, по-другому он ее не назовет. Глядя, как Сакура встает, чтобы исполнить нелепый танец, Какаши почти чувствовал, что вмешивается. Теперь к ней присоединилась гарпия. Эти двое носились по стерильной лаборатории в сумасшедшие часы утра, волосы были в полном беспорядке и выглядели так, будто они чем-то передозировались, а Сакура даже запрыгнула на стол от радости. Какаши пришлось подавить фырканье. Бросив последний взгляд в комнату — внутри не было никаких угроз — он снова выпрыгнул из окна, усевшись на свое место на балконе. Следующие полчаса провел, слушая, как эти двое жадно болтают друг с другом, обмениваясь заметками об открытии и его возможных последствиях, да и вообще, занимаясь медицинскими играми. Затем, вместо того, чтобы ложиться спать, как нормальные люди, они решили, что это отличная идея — синтезировать противоядие «пока мы этим занимаемся». Нет! Не делай этого! Просто прими уже душ и ложись спать! Какаши хотелось накричать на них. Удача не улыбнулась ему. К утру противоядие было готово, и больница гудела. Какаши наблюдал, как Сакура разговаривает с несколькими врачами о дозах введения, задаваясь вопросом, собирается ли она просто продолжать прием до бесконечности или что-то в этом роде. Может быть, в этом и был ее секрет. У нее был зомби-кеккей генкай, который позволял ей счастливо жить без сна. Да, так и должно было быть. Он даже заметил, что лабораторный запах Орочимару усилился со вчерашнего вечера. Должно быть, она что-то сделала. Кроме шуток, он начал немного волноваться. Ничто из того, что так плохо пахло, не могло быть хорошим… и все же, как бы он ни внимательно ее разглядывал, она казалась прекрасной. Что последовало за ее открытием противоядия, так это то, что Наруто снова пересмотрел авторитет Какаши и заявил, что они были идеальной командой для спасения психопата. Какаши было не до смеха. Да, он был отличным следопытом, но разве блондин совсем не пользовался своими мозгами? Он джинчурики. Другими словами: главная цель Акацуки. Например: не тот, кто подходит, чтобы противостоять им. Однако теперь, когда предложение было на столе, Какаши не мог отказаться от него. Это могло сильно повредить недавно восстановленному союзу Конохи с песком, и он не мог выносить такое решение без одобрения Хокаге. Он согласился на компромисс, отправив ястреба с просьбой о немедленной поддержке (и надеясь, что женщина заставит Наруто вернуться), но, к сожалению, Хокаге настаивала на том, что им нужно уйти как можно скорее — и, конечно же, его поддержали старейшины Суны — так что все было напрасно. Какаши почти даже не удивился, когда Сакура заявила, что идет с ними. Без сна. Вообще. Бесчеловечная женщина. Возможно, она замаскированный Орочимару. Здесь у него заканчивались варианты. Он не возражал, когда блондинку заменили песчаной гарпией. Старуха может быть гарпией, но она уважала Сакуру и не нанесла бы ей удара в спину — в этом он был уверен. У этих двоих сложились довольно товарищеские отношения. Наличие этого, даже если гарпия была старой, было бы полезнее, чем сестра психопата, которая и так была эмоционально скомпрометирована. _____________________________ Естественно, поскольку по-другому и быть не могло, когда была задействована седьмая команда, задание «поиск психопата» сразу же началось ужасно. Не в последнюю очередь потому, что они столкнулись с Итачи Учихой вскоре после пересечения границы в Стране Рек. Учиха Итачи: его старый кохай, человек, отправивший Какаши в кому, о которой ему до сих пор снятся кошмары, единственный противник, которого он не смог победить даже на родной территории, с Гаем, готовым помочь (плюс Асума и Юхи, но они больше мешали, чем помогали, так что он их не считал). Учиха Итачи, который активно пытался похитить Наруто и убил семью Саске, вынудив его сбежать. По сути, проклятие существования Какаши. Сказать, что он чувствовал острую потребность начать истерически смеяться, а затем перевернуть небо, было бы преуменьшением. К счастью, оказалось, что это был не настоящий Итачи, и благодаря тому, что Наруто зарезал себя, они благополучно сорвались с крючка. Сакуре также помогло заживление ножевой раны. Слава богу, ничего не случилось. Наруто доказал на тесте с колокольчиком, что он не очень хорошо владеет гендзюцу. И так они продолжили свой путь, добравшись до пещеры, в которой держали Казекаге, до полудня. Они снова хорошо провели время, хотя все это казалось напрасным, когда материализовалась огромная печать, защищающая вход. Команда Гая принесла пользу, но их усилия были в значительной степени омрачены, когда Сакура просто… вонзила в землю двадцатиметровый кусок чистого камня. Он не мог не заметить, как обломки вырвались наружу, а не рухнули в пещеру. Может, он и не выпускник физического факультета, но умственные способности Какаши были достаточно хороши, чтобы сказать ему, что это ненормально. Казалось, никто больше не усомнился в этой странности, но на лице Харуно было довольное выражение. Он решил, что это означает, что она что-то сделала. Его мозг был вынужден отказаться от выяснения того, что произошло, когда материализовалась следующая проблема: двое Акацуки ждали их внутри. И, чувак, как проблематично. Все Акацуки были ниндзя уровня Каге или, по крайней мере, близки к этому. Орочимару был членом, и, согласно сведениям Джирайи, по крайней мере член по имени Сасори был с ним на равных или даже выше, как Итачи. Это плохо. Другой участник был более неизвестен, но они не могли позволить себе драться с двумя. Ни тогда, когда Наруто был джинчурики, ни тогда, когда их жалкая команда буквально состояла из восьмидесятилетней женщины и двух ниндзя, которые проработали на работе неполных три года. Какаши мог бы победить одного из этих двоих, но не обоих сразу, и только если бы он сделал все возможное. Но для этого им нужно было разделиться на две команды — и, черт возьми, он оставит Наруто, поскольку он был целью… но это означало бы… Сакура должна была остаться со старухой. Блядь! Где, черт возьми, команда Гая? Какаши отчаянно сделал глубокий вдох, пытаясь выяснить их местонахождение, но безуспешно. В этот момент Наруто снова прыгнул выше головы, преследуя неизвестного члена, не спрашивая разрешения. Какаши в ужасе вздохнул. Какой идиот! Он снова посмотрел на Сакуру. Потом на гарпию. Блин. Ему придется оставить их. Прямо сейчас. Или он не сможет догнать Наруто. Бросив последний взгляд назад, он выбежал из пещеры и последовал за Наруто. Какаши молился, чтобы у старушки не было артрита. На всякий случай он жестами призвал Акино, своего самого быстрого нинкена. — Найди Гая и скажи им, чтобы поторопились. Мы вызвали подкрепление, а не группу поддержки. Акино без лая помчался вперед. Хороший. Теперь, куда, черт возьми, сбежал идиот-сын сенсея? ___________________ Почти через час Какаши был на грани истощения, Наруто, к счастью, все еще был цел, а «Дейдара», как звали ублюдка, сбежал вслед за его камуи. Какаши не хотел бы ничего больше, чем лечь и спать целую вечность — его вечное истощение чакры снова щипало его сердцевину — но он не мог отдыхать. Он чувствовал запах команды Гая поблизости, а это означало, что они не были в пещере с Сакурой, как должны были. Искушение свернуть Гаю шею было непреодолимым. Вместо этого он выплеснул всю свою энергию на крик Наруто, чтобы тот оставался на месте и не был идиотом (...хе), а затем бросился обратно в пещеру, как будто от этого зависела его жизнь. Ну, знаете, час бега, плюс-минус. К тому времени, когда он, наконец, сделал это, Какаши был готов официально объявить об уходе из сознания, хотя его инстинкты готовились к бою. Сасори, возможно, сильнее Орочимару, напомнил он себе. Он знал, что не может сражаться с таким ниндзя и рассчитывать на то, что выживет, тем более с его нынешними почти пустыми резервами, поэтому его единственной ставкой было схватить Сакуру и бежать в горы. Если она еще жива. И она была. Она сидела на камне со старухой, просто небрежно глядя в пространство, как будто мысль о ней не вызывала у Какаши учащенного сердцебиения последние полтора часа. Он дважды проверил, что это не гендзюцу. Не гендзюцу. Постепенно к нему начало приходить облегчение. Он нигде не чувствовал каких-либо мощных сигнатур чакры… Сакура и старуха были единственными людьми, оставшимися здесь. Спасибо ками. Они были в порядке. Сасори, должно быть, сбежал или что-то в этом роде. Какаши испытал такое облегчение, что чувствовал как его система вот-вот рухнет, но сначала ему нужно было убедиться, что они действительно в порядке. Он спрыгнул перед их причудливой маленькой скалой. — Йо! Сакура подняла голову и безучастно посмотрела на него. — Где Наруто? — спросила она. Да и тебе привет, хотел огрызнуться. Неужели она действительно думала, что он бы бросил Наруто, если бы берег не был чист? — А, я думаю, он скоро будет с нами, — сказал Какаши. Глаза Сакуры сузились. — Ты хочешь сказать, что оставил его наедине с Акацуки? — Все в порядке. Дейдары больше нет в этом районе. — Круто. — Сакура отвела взгляд, на ее лице появилось хмурое выражение. Очевидно, в данный момент она была не в настроении для своей обычной роли милой девчонки. Какаши подавил желание взглянуть на нее в ответ. Вот он был, беспокойный, и Сакура подумала, что он раздражает. Он заставил себя успокоиться. Он не думал прямо. У них обоих было несколько тяжелых дней, и они устали. — Что насчет Сасори? — он заставил себя спросить ровным тоном. — В каком направлении он убежал? Сакура снова подняла голову, ее челюсть дернулась, как будто она сдерживала гневный ответ. Действительно, в чем ее проблема? Что он сказал сейчас? — Что заставляет тебя думать, что он сбежал, Копи Нин? — вмешалась песчаная гарпия, заставив Какаши взглянуть на нее. — Не думаешь, что это выглядит немного самонадеянно с твоей стороны? Самонадеянный? Наглость этой гарпии. Знала ли она вообще уровень угрозы Сасори? Должно быть, он сбежал сразу после того, как Какаши ушел, иначе старая карга не говорила бы так много. Как раздражает. Он зря волновался. Он заставил себя игнорировать ее. Очевидно, доброта старухи распространялась только на Сакуру, и поскольку она не удосужилась его защитить, теперь Какаши застрял, молча кусая губу гарпии. Он глубоко вдохнул через нос. Хороший шиноби не позволяет внешним силам тревожить его разум. — Хм, пойду проверю, есть ли след, — сказал он с напускным спокойствием, поворачиваясь к Сакуре. Она не ответила, ведя себя так, как будто даже не слышала, как он говорил. Какаши вернул услугу, направляясь в пещеру. Он слабо услышал, как гарпия спросила: — И тебе приходится иметь дело с этим парнем каждый день? — В ее тоне было полное отвращение. Теперь Сакура защитит его, верно? Она может ненавидеть его, но демонстрация единства перед другой нацией была… — На самом деле, он проделал довольно блестящую работу, избегая меня в последние несколько лет. Какаши остановился. В чем, черт возьми, была ее проблема? Серьезно, у него была половина мысли вернуться и встряхнуть ее. Неужели она так всем врала? Он написал ей не менее девяти записок! Девять. И она была единственной, кто даже не удосужился ответить. Он повернулся, разъяренный, и, проигнорировав ответ старухи, пошел к пещере. Его гнев исчез в тот момент, когда он ступил внутрь. Что собственно тут...? Ранее пустая пещера выглядела так, будто ее разрушил оползень. Это, и как если бы он был перепрофилирован под свалку отходов. Деревянные марионетки заполонили огромную область, закрывая ее почти целиком, и — что это, черт возьми, было? Глаза Какаши блуждали по обмякшему телу в нескольких метрах от него, лежавшему скомканной кучей на полу, что было жутко похоже на то, что он когда-то видел на картине покойного Сандайме Казекаге Суны. Невозможно. Что за дерьмо? Он вернулся к Сакуре с совершенно пустыми мыслями. Ему нужно было, чтобы кто-то объяснил ему это, потому что это не могло быть тем, что он думал. — Э… Сакура-чан? Сакура раздраженно посмотрела на него — Что теперь? — И снова этим резким тоном. Он был так потрясен, что на этот раз едва заметил это. — Эээ… что это? — Он указал на вход в пещеру, где были разбросаны куски этих… вещей. — Останки Сасори, — безучастно ответила Сакура. Какаши просто смотрел на нее. Сакура посмотрела в ответ, скрестив руки на груди, — Что?! Какаши снова повернулся, чтобы посмотреть на пещеру — Его… останки? Как у… когда человек умирает? Нет нет нет. Она не могла говорить то, что говорила. — Я думаю, что это и есть определение, — холодно ответила Сакура. Но… но как? Она стала ниндзя три года назад. Сасори был шиноби уровня Орочимару! Ему было все равно, что эта старуха вытащила чертову марионетку Хагоромо, это все равно не должно было быть возможным. — Там… много останков — Он поймал себя на том, что произносит. — Что ж. У него было много кукол, — ровным голосом ответила Сакура. В этот момент она действительно напомнила ему Учиху Итачи. Вся такая спокойная и чопорная, как будто она не только что... не только что... — Сто, — песчаная гарпия прервала его с ужасающим весельем. Какаши непонимающе посмотрел на нее. Сотня? Сотня ?! Что за-? — И это если не считать Третьего Казекаге и Хируко, — добавила женщина. Вот и все. В его мозгу официально произошло короткое замыкание. У него не могло возникнуть иной мысли, кроме: «Мегуми была права». Это не может быть нормальным. — Погоди. Ты имеешь в виду, что сражалась с марионеткой Третьего Казекаге ? — спросил он, просто чтобы подтвердить. — А что еще? - рявкнула Сакура. — Думаешь, Сасори завербовал его для выступления в кукольном шоу!? Значит, это правда. Он уставился на нее. Эта… эта девушка, которая три года назад лебезила перед задумчивым парнем, попавшая в его гендзюцу D-ранга… теперь стала первым ниндзя Конохи, когда-либо победившим члена Акацуки. — Ой. Это было буквально все, что его голосовые связки могли выдержать в данный момент. — Да, «ой», — издевалась над ним песчаная гарпия. Какаши слишком устал, чтобы даже злиться на нее. Почувствовав слабость, он сел на другой камень и демонстративно старался не потерять сознание. Остальная часть миссии была размытой. Какаши в основном сосредоточился на том, чтобы не показывать, насколько он не в себе на вражеской территории, даже когда Наруто и остальные продолжали порхать на его периферии, говоря о том или ином или что-то празднуя… ох, подождите. Он снова настроился, когда старая гарпия присела рядом с трупом психа и начала делать что-то странное со своей чакрой. Вскоре она умерла, а психопат ожил. Какаши злобно посмотрел на молодого Каге, которого Наруто атаковал. Как бы ему не хотелось это признавать, гарпия ему нравилась больше. Все, что псих сделал до сих пор, это пытался убить Наруто, пытался убить Саске, пытался убить Сакуру, пытался убить ученика Гая, не смог защитить свою деревню и в целом акты вандализма. Да, Суна, возможно, отправила его, чтобы помириться во время миссии по поиску Саске, но этого было недостаточно, чтобы компенсировать все предыдущее психотическое поведение. Так что нет, Какаши не был особенно взволнован, когда психопат поднялся на ноги, и гарпия испустила последний вздох. Вокруг него команда Гая начала аплодировать (как Рок Ли мог быть доволен всем этим, было полной загадкой), и Наруто сделал колесо. Сакура молчала, что неудивительно. Какаши подозревал, что она так же любит психа, как и он. Однако он был удивлен, увидев, что жители деревни празднуют возрождение психопата с таким рвением, чтобы забыли о смерти своего старейшины. Бедная гарпия. Какаши взглянул на ее лежащее на траве тело. Она отдала свою жизнь за какого-то психа, и никто даже не поблагодарил ее за это. Может быть, она просто не хотела продолжать, после того как убила собственного внука в бою. Какаши не мог представить, каково это было. Он был вытряхнут из задумчивости, вызванной истощением чакры, когда снова уловил это: запах смерти. Однако он исходил не от Ч... от трупа Чиё. Для этого было слишком рано. Какаши огляделся, пытаясь определить его местонахождение, и обнаружил, что запах гнили исходил от Сакуры. Однако он отличался от запаха, который он уловил раньше. От нее пахло тошнотой. Травмированно. Как в полевом медпункте, где чистящих средств почти не было, а умерших было слишком много. Хотя Сакура выглядела прекрасно… и все же его нос никогда не лгал. Какаши наблюдал, как котёнок схватил её, сжавшись вокруг неё с таким рвением, что девочка вздрогнула, хотя выражение её лица оставалось безмятежным. Какаши склонил голову набок, задаваясь вопросом, вообразил ли он это, но, конечно же, когда блондин снова обнял Сакуру, он заметил, что она снова отводит свое тело. Она ранена, понял Какаши. Почему она не лечится? Должны ли они запросить госпитализацию в Суне? Он то и дело поглядывал на Сакуру, гадая, не собирается ли она что-нибудь сказать, но ничего. Она была медиком. Если она не считала больницу необходимой, то ее и не нужно. Тем не менее, Какаши еще меньше чувствовал себя комфортно со всей этой болтовней вокруг теперь, когда он знал, что у них есть травмированный товарищ по команде, которого нужно отбить. — Маа, простите, что так коротко, Казекаге-сама, — сказал он психопату, заметив его намерение обнять Сакуру и встав между ними двумя прежде, чем психопат успел приблизиться к ране, — но нам пора возвращаться. Он был руководителем миссии, поэтому он мог отдавать такие команды, даже если Наруто жаловался всю дорогу до самой пустыни. Блондину явно не нравилось стремление Какаши сбежать, едва попрощавшись, но Сакура, казалось, была с ним единодушна, и, поскольку она была пострадавшей стороной, Какаши просто собирался проигнорировать Наруто в этом вопросе. Они снова бросились в Коноху бегом, но через пять минут его зрение начало темнеть по краям, и он продолжал забывать, что моргание равняется открытию глаза после его закрытия. Дневные дела действительно начали сказываться на нем… он едва мог держать себя в вертикальном положении. К счастью, Гай был там, чтобы унизить его, переправив в деревню на спине. Какаши задремал, пока они не разбили лагерь на ночь. Первое, что он заметил после того, как вздрогнул и пришел в более бодрствующее состояние, было то, что гнилой запах Сакуры значительно усилился, поэтому Какаши поставил свои часы перед ее собственными, намереваясь позволить ей проспать свои. Ей это явно было нужно. Не то чтобы он тоже не хотел — он собирался бежать завтра на своих двоих — но, судя по запаху, можно было с уверенностью сказать, что Сакура упорно не лечила собственную травму, бог знает почему. У нее было достаточно чакры во лбу. Но поскольку она приложила столько усилий, чтобы никому не рассказывать о своем состоянии, она, вероятно, не оценит, если Какаши скажет всей команде, что сегодня ночью она не будет дежурить. Поскольку он уже был с ней на тонком льду, Какаши решил оставить спящих собак караулить и забрать ее часы. Приняв решение, он устроился на долгую ночь, считая овец, пока его товарищи по команде дремали вокруг него. Разговор с Сакурой у входа в пещеру прокручивался в его голове. Раньше он был так зол, когда она утверждала, что он игнорировал ее годами, но, подумав об этом сейчас, он понял, что мог бы сделать больше. Конечно, он оставил ей много записок, но это было много лет назад, и после этого он не предпринял никаких усилий, чтобы восстановить связь. Он несколько раз спрашивал Мегуми, но, честно говоря, то, что он услышал, не очень обнадеживало. Что было странно, теперь, когда он подумал об этом. Сакуре каким-то образом удалось за одну ночь стать пугающе компетентной, в то время как генином она была ничем иным, как некомпетентностью. Или так он думал. Семя сомнения в его затылке напомнило ему о разговоре с Наруто ранее… и, если подумать, разве Морино Ибики не пытался взять Сакуру в качестве ученицы? Какаши резко выпрямился на своем месте. Тогда он беспокоился, что Сакура станет еще более жестокой по отношению к Наруто, если ей придется учиться у короля психологических пыток, но он ни разу не задумался, почему Ибики может быть заинтересован в том, чтобы иметь с ней дело в первую очередь. Но. Разве Ибики не видел воспоминания седьмой команды в лесу, чего не видел Какаши? И разве он не проверял девушку лично? Возможно, он заметил в ней потенциал, как и Ирука. Какаши вдруг вспомнил, как он получил свой отчет о событиях в лесу от Иноичи… который мог быть предвзятым, потому что его дочь проиграла Сакуре несколькими часами ранее. Ну, это была ничья — и один из менее интересных боев в целом, но, тем не менее, Сакура сыграла вничью с наследницей клана. Он помнил, что пропустил большую часть этого, потому что имел дело с Саске, а затем услышал, как какой-то чунин жаловался на то, как долго это длилось… но все же. Факты остались — в конце концов, ничья должна была смутить Яманаку Ино, а не Сакуру. Что, если резкий комментарий Иноичи был продуктом разочарованного родителя, а не беспристрастного сотрудника разведки, которым он обычно был? Теперь, когда он подумал об этом, разве Морино Ибики не упомянул, что Анко тоже предложила тренировать ее? Анко ? Ужасная безумная джонин, который почти так же чертовски боялась стать сенсеем, как и он? Та самая Анко? Какаши стало очень некомфортно там, где он сидел. Какого черта он делал? Он хотел как-то поговорить со своим прошлым «я», требуя ответы. Как он пропустил это дерьмо? Это было совершенно загадочно. Ему казалось, что он попал в какую-то параллельную реальность, которая была такой же, как и его, только там была совершенно другая Харуно Сакура, чем та, которую он знал. Или думал, что знал. Какаши не любил неизвестных. Ему нужно было выследить Анко первым делом после возвращения в Коноху и получить от нее ответы. И, добавил он мысленно, ему, вероятно, следует попытаться как-то поговорить и с Сакурой… хотя он так боялся этого. Спросить ее, в чем заключалось ее игнорирование. Он предполагал, что она хотела, чтобы ее жалкое оправдание сенсея исчезло (хотя в то время он считал, что она не из тех, кто болтает), но... может быть, она хотела бы иметь какие-нибудь отношения с ним после стольких лет? Три года были долгим сроком для ниндзя. Его мысли были заняты другими делами, но даже тогда он следил за состоянием Сакуры. Ее запах ничуть не улучшился, а становился все хуже на протяжении всего его двойного наблюдения. Около четырех утра Какаши так забеспокоился, что пошел проверить ее пульс. Ее сердцебиение было в норме, но вблизи от нее еще больше пахло смертью. Запах Орочимару также был более распространенным, чем когда-либо, смешиваясь с гнилым запахом, создавая действительно вызывающую дрожь комбинацию. Какаши начал думать, что они как-то связаны. Что это был за запах гибели, который прилип к Сакуре, как клей? Что, если она принимала наркотики или еще что-нибудь? Честно говоря, она никак не могла выступить на том уровне, учитывая сколько она не спала. Она должна была что-то принимать. Это было единственное объяснение, которое он мог придумать. А в этом сейфе… она хранила свои таблетки. Но разве Сакура не знала, насколько это опасно? Она была медиком. Как она могла не знать? Какаши почти всю свою жизнь боролся с проблемами объема чакры. Он знал, каково это — иметь зависимость от солдатских таблеток, знал, насколько сильной становится тяга и какими ужасными могут быть последствия, если человек перестает принимать таблетки, даже на короткое время. Он чуть не умер из-за этого во время S-ранга. Был шторм, сильный ветер — Какаши каким-то образом потерял бутылку, в которой хранил свои таблетки, — и следующее, что он осознал, — это то, что он застрял по шею на вражеской территории, с ужасной тягой, головными болями, руками, покрытыми кровью и почти никакой чакры в его распоряжении. Отсутствие таблеток сделало его таким уставшим, что он едва мог держать глаза открытыми, таким уязвимым, что если бы какой-нибудь заурядный враг нашёл его, он бы сдох через минуту после начала боя. В тот день ему повезло. Так чертовски повезло. Это была просто случайная удача, что он выжил в той миссии. Больше ничего. Какаши был так напуган этим осознанием, что после этого он совершенно потерял сознание. Худшие пару месяцев за время его пребывания в АНБУ, без сомнения, но он до сих пор боялся принять хотя бы одну солдатскую таблетку. Боялся, что зависимость вернется. Он взглянул на лежащую без сознания Сакуру. Однако от нее не пахло солдатскими таблетками. Но если она передозировала что-то… это могло быть очень опасно. В конце концов, наркотики называли невидимыми убийцами. Незаметно, пока весы внезапно не перевернутся. Медики были особенно уязвимы, как это ни парадоксально, потому что у них был такой легкий доступ. Какаши знал не одного якобы ответственного медика, который оказался наркоманом. Они были наиболее опасны, потому что имели склонность к внезапному разрушению. Несколько лет назад Тачибана чуть не погибла на задании, потому что одна из этих таблетниц внезапно опрокинулась, и ей пришлось нести ее обратно через четыре страны. Это стоило им миссии и почти жизни Татибане, потому что она отказалась оставить идиота-медика. Да, действия Тачи в тот день олицетворяли ниндо Обито… но это не значит, что Какаши не хотел задушить медика, узнав, что произошло. Так что... если выяснится, что у Сакуры зависимость, это уже не только ее дело, это дело седьмой команды. Потому что, если она принимала таблетки, Какаши должен был об этом знать. Немедленно. Его руки дернулись и после секундного раздумья полезли в ее сумку. Забрали сейф. Ему было неловко делать это, но он не станет рисковать. Вся карьера Какаши построена на том, чтобы заглянуть внутрь себя. Он не мог просто принять заверения Сакуры, что с ней все в порядке, особенно после того, как сам увидел, какая она хорошая лгунья. И вот, Какаши ввел кончик кончика пальца внутрь и ткнул в замок своей чакрой. Зонд говорил ему, что ему нужно сделать его тоньше и острее. Он попытался снова. Все еще недостаточно тонкий… черт возьми. Он быстро полез за потерянным куском провода, который припас для подобных ситуаций. Тип замка, который использовала Сакура, был хорошо известен, потому что только медики и ниндзя с таким же хорошим контролем чакры могли собрать необходимую степень контроля, чтобы открыть его. Однако Какаши нашел обходной путь. Нахмурившись, он воткнул в замок тончайший провод, который у него был, и послал через него молнию чакры. Тот факт, что металл так хорошо поддерживал его близость, всегда был большим плюсом. Он ожидал, что коробка сейчас откроется, как всегда, но коробка Сакуры упрямо оставалась закрытой. Какаши снова послал еще одну нить чакры. Невозможно. Это все еще недостаточно точно? Блин. Это был его последний ресурс. Он не может открыть его. Неохотно Какаши вернул сейф на место в рюкзаке Харуно и вернулся к дежурству, а затем разбудил Наруто для его очереди. Сакура все еще пахла смертью, когда несколько часов спустя он очнулся. Когда он завтракал, он услышал, как Сакура спрашивает Наруто о предыдущем ночном дежурстве. Очевидно, она заметила, что ее обошли стороной, но, похоже, это откровение ее совсем не обрадовало. Какаши моргнул, сбитый с толку, когда понял, что она смотрит на него. Снова. Что он сделал сейчас? Он дал ей поспать! Сакура продолжала смотреть. Внезапно страх сгустился в его животе. Она… она узнала ? Иначе зачем бы она продолжала смотреть на него с таким отвращением? Она должна была догадаться, что он пытался взломать ее сейф. Блин. Пошло все к черту. Он разрывался между извинениями и требованием, чтобы она открыла его, чтобы проверить, есть ли у нее зависимость, но Рок Ли опередил его. Мини-Гай подошел к Сакуре, уставился на нее с ошеломленным выражением лица, затем на ее наряд и, наконец, на живот. Мальчик начал с ней разговор, отметив, что она получила солнечный ожог. …Какаши был в растерянности. Разве мини-Гай не понимал, что это была серьезная травма, а не солнечный ожог? Маленький дурак, казалось, каким-то образом упустил из виду, что Сакура столкнулась лицом к лицу с ниндзя S-класса, пока он бродил со своей командой. Акино рассказал все о том, как он пытался заставить их вернуться в пещеру, но команда Гая каким-то образом поняла все наоборот. Сакура, к его большому удивлению, казалась ошеломленной комментарием мини-Гая. Затем она попросила группу сделать перерыв. Какаши призвал к перерыву с растущим чувством обреченности внутри. Почему она удивлена? Как она могла удивляться всему? Однако ничто не могло подготовить его к тому моменту, когда она расстегнула майку. Весь ее живот был покрыт запекшейся кровью и чем-то черным. Катана пронзила ее бок, но отчетливые признаки яда чакры придали всей области темно-фиолетовый, почти черный вид — Сакура выглядела так, будто он только что ударил ее чидори. Какаши не знал, почему это произошло именно так. Он не знал, почему вдруг увидел Рин на ее месте. Раньше он утешал себя, думая, что Наруто и Саске могут быть похожи на Обито и его самого, но Сакура не была похожа на добрую, любящую Рин. И все же. Очевидно, он вообще ничего не знал о Харуно Сакуре. И все же. Внезапно он увидел Рин на ее месте, услышал крик Рин, его рука покалывала и чесалась, как будто он только что нанес колотое ранение. Вернулось желание бежать, найти какой-нибудь водоем — или даже кислоту — чтобы вытереть руки до нитки. Таких эпизодов у него не было уже много лет. Так почему сейчас? Почему именно с Сакурой? Он даже не знал, когда было так плохо. Какаши пришлось сесть. Ему было жарко. Очень жарко, слишком жарко. Сидение обычно помогало заставить его сердце биться медленнее. Он прошел свой обычный диафрагмальный режим дыхания. Хотя он больше не смотрел на Сакуру, образ, который он только что видел, запечатлелся в его сознании. Шаринган не нужен. Контраст между тем, что когда-то было, и тем, что было до, был всем, что больше всего не хотелось видеть. Выражение лица Рин, когда его техника поразила ее, выражением ужаса, боли и покорности. Гримаса. Так много эмоций промелькнуло в этих умирающих глазах в промежутке между его ударом по ней и моментом, когда жизнь покинула ее тело. Она выкрикивала его имя. Это было ее последнее слово. Выражение лица Сакуры было пустым. Она вычистила свою рану, как будто проходила какое-то беглое обследование, черную работу. Она казалась совершенно равнодушной к собственному затруднительному положению, к яду охотника за смертью, текущему по ее венам. Говорят, что из-за боли, которую он причинял сам по себе, он вызывал сердечные приступы. Сакура закончила свой «беглый» осмотр и сообщила Гаю, что готова продолжать. Казалось, она забыла, что Какаши был главным в миссии, или, может быть, она просто так его ненавидела. Он внимательно следил за ее состоянием по ее запаху, оставаясь немного впереди, чтобы ветер лучше разносил его, и пришел к выводу, что оно улучшается. Значит, Сакура лечит себя. А почему не лечилась раньше? Неужели она как-то упустила из виду, что была смертельно ранена? Полное равнодушие к собственной боли нервировало. Лицо Итачи Учихи снова мелькнуло в его голове, но он прогнал его. Когда они добрались до дома, Наруто попытался заманить Сакуру в путешествие с раменом, но предложение было в основном нерешительным — и сразу же было отвергнуто. Затем, заявив, что она ушла, чтобы представить свой отчет, Сакура ударила плечом Какаши с такой силой, что он чуть не споткнулся, когда она прошла мимо него. Он повернул голову, чтобы посмотреть ей вслед. Ему нужно было поговорить с Цунаде о таблетках до того, как она доберется до башни. К счастью, Сакура, похоже, сначала направилась в свою квартиру (очевидно, она собиралась наконец-то принять столь необходимый душ), так что Какаши прикинул, что у него есть минут двадцать в запасе. Он быстро вошел в кабинет Хокаге. — Хатаке, — холодно поприветствовала его Цунаде. — Я только что получила ястреба. Как истощение чакры? Ее вопрос показался удивительно неискренним. Какаши сглотнул. Вот дерьмо. Он совершенно забыл, что женщина злится на него. — Цунаде-сама, прежде чем я… — Для тебя Хокаге-сама, Хатаке. Какаши резко остановился. Хатаке…? Хокаге-сама...? Блин. Он действительно облажался. Теперь она ненавидит его. Что он сделал? Почему он не мог сделать хоть одну вещь правильно? Он глубоко вздохнул. — Тогда Хокаге-сама. Прежде чем я дам вам свой отчет, я должен кое-что сказать. Она бросила на него мрачный взгляд. — Продолжай. — Это о Сакуре. Вена на лбу женщины, казалось, тикала. — Это извинение? Какаши тупо моргнул. Он снова почувствовал головокружение, как будто скоро потеряет сознание. — Нет. Это о- — Тогда я не хочу этого слышать. Отчет. — Нет, подождите. — Я сказала, что не хочу этого слышать! — Но это важно. Дело в сейфе, который у нее есть, я пытался взломать его, пока она спала, и… — Что ты сделал? — Цунаде прервала его. Какаши чуть не подпрыгнул на месте. Без предварительного предупреждения весь офис был пропитан намерением убить. — Я… я могу объяснить… — Нечего объяснять! Ты раз за разом подрываешь доверие моего ученика – а теперь и это! Тебе хоть немного не стыдно за себя?! — Но я… — Ты мне противен, Хатаке, — прорычала Цунаде. — У меня была.. — Я не хочу это слышать! — Но.. — Нет , — Цунаде пронзила его ледяным взглядом. — На самом деле, знаешь что, Хатаке? Ты можешь доставить свой отчет в свитке. В противном случае я размозжу тебе череп и растопчу твое мозговое вещество раньше, чем истечет минута. А теперь прочь с глаз моих. — Последняя часть была произнесена опасным шипением. Какаши стоял на месте. Он шатался. Ты мне противен, Хатаке. Худшее эхом отозвалось в его сознании, как хлюпанье кишок над плиткой. Его желудок опустился, в ушах заложило, и он чувствовал потребность прислониться к чему-то, но даже для этого у него кружилась голова. Он остро осознал, что не двигается — а он определенно должен двигаться — и все же, как бы он их ни умолял, его ноги не слушались. Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, что угодно, что угодно, но Цунаде опередила его: — О, а Хатаке? Если я хоть немного заподозрю, что ты снова обратился к моей ученице, ты сильно пожалеешь об этом. Подождите! Но ему нужно было как-то поговорить с ней. А разве он не был капитаном команды? Какого… — Я исключаю тебя из седьмой команды до особого распоряжения, — хладнокровно продолжила Цунаде. — Но у меня есть… — Чертов запретительный судебный приказ, если ты не заткнешься. Прямо. Сейчас. Рот Какаши закрылся со щелчком. — Сейчас, — губы Цунаде скривились — Попробуй еще раз взломать личные вещи Сакуры, и у нас будут серьезные проблемы. Понял? Какаши тупо кивнул. Цунаде фыркнула — Лучше бы тебе понять. АНБУ! Его выпроводили из офиса, как обычного преступника.