Шестая Тень / The Sixth Shadow

За этим последовали очень, очень интенсивные тренировки, чтобы предотвратить полное смущение на экзаменах на чунина. Сакура продвигалась раздражающе медленно (по ее мнению) со своим проектом по обучению самоисцелению, до такой степени, что она решила, что лучший способ когда-либо завершить его — это настолько привыкнуть к боли, что она больше не будет опасаться этого, когда момент настанет. По крайней мере, на поле боя можно рассчитывать на выброс адреналина, чтобы не почувствовать его сразу, но пока она тренировалась, такой помощи не было… … подождите. Она была идиоткой. Сакура перестала периодически протыкать бедро сенбоном и щурилась на кожу. Что, если она… временно заблокирует болевые рецепторы в этой области? Тогда можно не почувствовать никакой боли, верно? Неужели ответ на все ее головные боли за последние несколько дней был таким простым? Хотя некоторые другие врачи придумали бы это… верно? Опять же, самоисцеление не могло быть таким трудным, если Цунаде ожидала, что Сакура разберется сама. Так может быть, секрет, стоящий за этим, действительно заключался в таком очевидном ответе? Сакура вскочила, чтобы нырнуть за книгой о нервной системе, затем громко выругалась, когда вспомнила, что сенбон все еще застрял там. Блин. Теперь, если бы она только могла понять это, все самонанесение ножевых ранений стоило бы того… Двумя днями позже Сакура была в высшей степени довольна собой, потягивая чай в своем любимом кафе, периодически включая и выключая нервные пути к мизинцу ноги, которым она намеренно ударялась о стол. Ничего такого. Ничего. Нандемонай. Она не чувствовала боли, как бы сильно не наносила удар. Она была гением. Ей понадобилось всего шесть дней, чтобы понять технику, с которой до сих пор не справилось большинство первоклассных ординаторов больницы. Учитывая, что они не были полевыми медиками, так что им это было не нужно… но она все равно собиралась считать это победой. Она только встала, чтобы расплатиться, когда заметила, что Ино и ее команда входят в чайный домик. Выругавшись себе под нос, Сакура нырнула под стол, притворившись, что ищет упавшие монеты, надеясь, что десятая команда ее не заметит. Прежде всего: что за дерьмовая удача у нее была, что она постоянно сталкивалась с Ино всякий раз, когда приходила в эту чайхану? Блондинка приходила сюда каждый день или как? Во-вторых: десятая команда должна была стать ее командой на этих экзаменах… и Сакура до сих пор не слышала от них ни слова, несмотря на то, что размещение было объявлено уже три дня назад. Она как бы ждала, когда Ино или Чоджи подойдут к ней… и технически она могла просто воспользоваться этой великолепной возможностью, чтобы сделать это. Ее мысли резко остановились, когда, к ее восторженному ужасу, троица села на ее стол. Сакура замерла. Она не могла сейчас встать и уйти. Ну, она могла бы, но это было бы очень неловко… а что, если они снова заговорят о ней? Возможно, с ее стороны было неправильно подслушивать в прошлый раз, но сейчас Сакуре было действительно любопытно. Это не ее вина, что, по-видимому, никто из десятой команды еще не знал, как ощущать чакру! Не то чтобы она тоже знала, но все же. Их вина в отсутствии ситуационной осведомленности. Тем не менее, Сакура все еще склонялась притвориться случайным гражданским лицом на случай, если ее поймают. Она все еще успевала выйти из-за стола и изобразить удивление, что они там сели, но… большая ее часть была слишком поглощена тем, что они должны были сказать, чтобы вставать сейчас. Следующие слова Шикамару решили за нее дилемму: — Итак… ты уже говорила с Сакурой? — Нет, — проворчала Ино. «Я как бы ждала, что она подойдет ко мне, но она еще не подошла». — А я что, рубленая печень? ― Чоджи был невозмутим. — Конечно нет, — сказал Шикамару, когда Ино ответила: «Нет, я бы сравнил тебя с моти, если бы пришлось». Шикамару фыркнул. «Не смешно… ты называешь меня толстым?» — запротестовал Чоджи. Ино быстро заверила его, что это не так; он был просто сладким, как моти. Разговор шел взад и вперед в течение нескольких минут, и даже был сорван, когда появился официант и закатил истерику из-за того, что предыдущий клиент ушел, не заплатив (она была в глубоком дерьме), но в конце концов десятая команда закончила делать заказ и они вернулись к своей предыдущей теме, когда Чоджи прокомментировал клубничное парфе Ино, и это каким-то образом вернуло их к цвету волос Сакуры, а затем к ее личности. «Я не знаю… мы должны пригласить ее на тренировку?» — спросил Чоджи. После этого наступило короткое молчание. «Не знаю. Если ты сделаешь это, — сказал Шикамару, — пути назад не будет. Тебе придется сдавать этот экзамен вместе с ней» Еще одна тишина. «Ты действительно думаешь, что она подписалась бы, если бы у нее не было никакого обучения?» — неуверенно спросила Ино. — Она подписалась, когда мы были генинами, — сказал Чоджи. — Ага, но ты и тогда не готовился к экзаменам, тупица! — Ой, не бей меня, Ино! Я просто сказал. «Ага-ага. Ну, я думаю, Лоб натренирована. Она моя соперница. Я бы не соперничал с ленивой задницей… слышишь, Шика?» «Ну, спасибо, ками, я никогда не хочу быть твоим врагом. И никто не говорит, что Сакура ленивая. Но ты сама рассказывала нам, сколько труда тебе пришлось вложить в медицинскую подготовку… Я действительно сомневаюсь, что у кого-либо получится поддерживать хороший режим тренировок в таких условиях». Ино не ответила на это. — Я имею в виду… хотя мы ничего не можем сделать. Учитель Сакуры - Хокаге. Мы не можем просить ее сменить место в команде, иначе Сакура узнает. Последовал долгий, порывистый вздох. — Я знаю, чувак… Не могу поверить, как тебе не повезло. Эта ситуация очень неприятная. «Эй… это не так уж плохо! По крайней мере, у нас будет кто-то, кто сможет спасти задницу Чоджи, если его снова укусит скорпион» «Это было один раз! Нам было двенадцать … » — Честно говоря, я бы на это не рассчитывал, — задумчиво перебил Шикамару. — Я слышал от отца, что Цунаде-сама только сейчас начала разрабатывать новую технику извлечения ядов, так что маловероятно, что Сакура знает об этом. Она, скорее всего, просто принесет набор общих противоядий и даст их вам, надеясь на лучшее. Кровь Сакуры закипела от его самонадеянности. Но хуже всего было то, что он не ошибся. Яды были чрезвычайно привередливы, и она знала о сложном навыке не так много, как ей хотелось бы. Она решила попросить у Цунаде-шишоу еще уроков, но если она это сделает, то ничего не успеет к экзаменам. Блин! Слезы выступили у нее на глазах. Было ли это то, что все всегда будут думать о ней? Что она бесполезна? Гнев Сакуры вырос до такой степени, что она даже не знала, что с ним делать, сжимаясь в животе. Она почти собиралась выползти из-под стола и поделиться с Шикамару частью своего разума, но знала, что это сделает ее еще более жалкой, поэтому осталась на месте. — Ну… я имею в виду, если мы сломаем кости, она сможет нас вылечить, — сказала Ино. «Да, и взамен вы получите только Чоджи как умеренно хорошего бойца за всех вас троих». Проклятая тишина. Сакура подождала, пока все трое уйдут – на это им потребовался почти час (у этих людей было бесконечное количество свободного времени?), после чего она вылезла из-под стола с максимально возможным достоинством. Старший официант уставился на нее широко раскрытыми глазами. «Т-ты…!» Сакура быстро набрала точную сумму рё, необходимую для оплаты, и пробормотала что-то о том, как она все это время искала пуговицу на полу. «Час?!» «Это… это была очень маленькая пуговица! Мне жаль!" Она выбежала из чайного домика, чувствуя при этом половину глаз посетителей на своей спине. Прекрасно. Она бы удивилась, если бы до завтра Ино ничего не услышала. Как и опасалась Сакура, половина деревни слышала о драме, связанной с тем, как ученица Хокаге шпионила за собранием своих будущих товарищей по команде к концу недели. Сакура надеялась, что Цунаде не узнает, но не тут-то было. Они были в середине тренировки, Сакура, как обычно, уворачивалась от валунов, когда блондинка рявкнула: — Черт возьми, Сакура! Где те великолепные навыки скрытности, о которых все сплетничают? Сакура была в таком ужасе (сразу поняв, на что намекала женщина), что забыла о случайно летящем на нее валуне. В следующую секунду все смущение покинуло ее, сменившись ужасной, сокрушительной болью. Сакура подумала, что могла закричать, но не была в этом уверена. — Сакура, Сакура, успокойся. Ты будешь в порядке… Половина ее тела была раздавлена ​​гребаным валуном, как, черт возьми, она могла успокоиться?! «Я больше никогда не смогу ходить! Зачем ты закидываешь меня этими дурацкими валунами?! Это не может быть теннисный мяч?! Обязательно должны были быть валуны, убивающие людей?!» «Сакура…» «Нет! Не трогай меня! Ты разрушил мою жизнь! Я ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя…» Цунаде ударила ее. Сакура замолчала. — Хорошо… слушай… — выдохнула блондинка. «Ты будешь в порядке». — Перестань мне врать, — всхлипнула Сакура. — Я не вру, — сказала Цунаде, и ее голос вернулся к своему обычному, более глубокому ритму. — Ты действительно думаешь, что я подвергну тебя опасности, если не смогу изменить ситуацию? Сакура посмотрела в ее медово-карие глаза, такие теплые, такие вызывающие доверие, и в конце концов кивнула. «Хорошо. Я собираюсь разбить валун, под которым ты лежишь, поняла? Закрой глаза, чтобы оградить их от мусора, на счет: раз-два-три!» Сакура ошеломленно наблюдала, как кулак Цунаде поднялся в воздух, а затем безжалостно обрушился на валун, поймавший ее в ловушку. Она крепко зажмурила глаза, когда маленькая рука блондинки коснулась камня, а в следующую секунду раздался громкий удар, за которым последовал звук раскалывающегося камня, а затем обломки ударили ее по всему телу, как раз в тот момент, когда сокрушительный вес лег на ее ноги. — Все в порядке, все в порядке, — продолжала бормотать Цунаде. — Валуна больше нет. Держись крепче. Сакура захныкала. — Я тебя вылечу, все в порядке… Она почувствовала на себе руки своего шишоу, а затем чакру, вошедшую в систему Сакуры и начавшую исцелять ее. Сакура была в слишком сильном шоке, чтобы чувствовать какую-либо боль, но знание того, что ее шишоу в деле, что с ней все будет в порядке, было самым мягким бальзамом. Сакура слышала свое дыхание, чувствовала, как ее легкие замедляют свой быстрый подъем и опускание, когда чакра Цунаде обманом заставляла их работать медленнее. Почти двадцать минут Сакура просто лежала на тренировочном полигоне, наблюдая за работой своего шишоу. Лицо Цунаде нависло над ней, линии его застыли в глубокой концентрации, когда она нахмурилась, глядя на что-то, чего Сакура не могла видеть. Наконец, неопределенное количество времени спустя, Цунаде встала с того места, где она сидела верхом на Сакуре (как неловко, боже мой!) и протянула ей руку. Сакура медленно схватила ее и позволила поднять себя. — Тебе понадобится новое платье, — только и сказала блондинка. Сакура повернулась, чтобы посмотреть на свою одежду, но увидела, что ее обычное платье полностью залито кровью. Она была не так заметна, как должна была быть, учитывая столь же гранатовый цвет, но при ближайшем рассмотрении каждый ее дюйм был покрыт коркой красной крови, которая даже стекала по ее голым ногам уже высохшими ручейками. Когда она закончила свой довольно испуганный осмотр (испуганная и очарованная тем фактом, что Цунаде могла вылечить что-то подобное, как если бы это было ничего), Сакура случайно взглянула на женщину, о которой шла речь, и обнаружила, что она исчезла. — Шишоу? — спросила она беспокойно, оглядываясь. Но Цунаде нигде не было видно. — Шишоу? Сакура снова позвала. Ничего. Неужели Шишоу действительно просто встала и ушла после всего этого? Думала ли она, что Сакура теперь настолько бесполезна, что не имеет смысла смотреть на нее? О, ками, что, если Сакура вернется на тренировку завтра только для того, чтобы узнать, что тренировочная площадка была забронирована кем-то другим, что шишоу больше не хочет, чтобы она была ученицей? — Она ушла, — внезапно раздался голос, прервавший размышления Сакуры. Она тупо посмотрела на его источник, но обнаружила, что в нескольких шагах от него показался АНБУ. «Я вижу» «Она сказала сегодня отдохнуть» Сакура нахмурилась. Это было нехорошо. Что, если «отдохни сегодня» означает «никогда больше не связывайся с Сакурой»? — Шишоу говорил что-нибудь о встрече со мной здесь завтра в то же время? АНБУ покачал головой. — Иди домой, Сакура. Сакура тупо кивнула головой и побежала прочь. Ее желудок сжался от страха, хотя о недавней травме она уже забыла. Сакура слишком ненавидела свою квартиру, чтобы хотеть идти туда в такое время, но у нее был выходной, поэтому она не могла пойти ни в одно из своих обычных мест. Часть ее была в ужасе от того, что если она пойдет в больницу и попросит работать там посменно, медсестры посмеются над ней и спросят, не слышала ли она еще? Сакура больше не была ученицей своего шишоу! Она могла только представить себе жеманный почерк своего начальника, выписывающий слова «понижена в должности» или, что еще хуже, «уволена» в одном из тех надушенных конвертов, которые она любила использовать. Мегуми ненавидела Сакуру с самого первого дня, сейчас самое подходящее время избавиться от нее… Поскольку ни госпиталь, ни башня Хокаге не подходили для посещения, Сакура пошла на могилу Икуо. Иногда, когда ей казалось, что все уже слишком, она приходила туда. Ей было интересно, что Икуо сделал бы в ее ситуации. Может быть, она немного идеализировала его: он был идиотом, и раньше именно Сакура выносила решения, но почему-то теперь, когда его не стало, она продолжала задаваться вопросом, как он справился бы с определенными ситуациями, какой у него был бы очередной глупый китайский совет печенья с предсказанием для нее. Теперь, когда он ушел, она никогда не сможет спросить. После его смерти многое изменилось. Большинство генинов, которые изначально жили в их доме, либо стали чунинами и ушли, либо умерли, как и Икуо, а это означало, что все больше детей — свежих сирот, в большинстве случаев, составляли большинство ее соседей. Как оказалось, Акио лишь была первой в не очень короткой веренице детей, которым она в конце концов помогла. Некоторым требовалась ее помощь, чтобы научиться управлять своими финансами, другим требовалось исцеление, потому что они продолжали ввязываться в групповые драки, третьи продолжали нуждаться в помощи с учебным планом Академии, поскольку их несправедливо повысили… были даже сироты, которые пытались выдать себя за ее соседей, чтобы просить ее помочь им с практикой куная или одолжить одежду или что-нибудь другое. Сакура знала, что они лгут, очевидно, она могла отличить сирот за милю, но никогда не говорила им об этом. И она уже не могла уделять этим детям слишком много времени, может, раз в неделю, а то и в две, если больница не слишком загружена. Если бы она стала чунином, она могла бы заработать достаточно денег, чтобы заплатить за репетитора. Это была еще одна причина попытаться преуспеть в начинании, которое казалось довольно безнадежным. Даже Шикамару сказал, что она не может этого сделать, а он должен быть гением! Она задумалась, сидя у кедра рядом с надгробием Икуо, когда заметила свою шишоу. Ее бледное лицо выглядело задумчивым. Она взяла с собой сумку и медленно шла к другому концу кладбища. Сакура нахмурилась. Казалось, что Цунаде не заметила ее… но ведь этого не могло быть, верно? Шиноби всегда были в курсе того, что их окружает. Значит ли это, что она намеренно игнорировала Сакуру? Сакура продолжала поглядывать на свою шишоу, ожидая, что она обернется, чтобы помахать, но Цунаде этого не сделала. В конце концов она встала на колени перед надгробием, поставила сумку на пол и достала из нее несколько предметов. Сакура щурилась на них, не понимая, что это за маленькие канистры, пока не увидела, как ее шишоу зажигает спичку, а затем контейнеры. Повалил мягкий дым. Тогда ладан. Сакуре стало интересно, кто это был. Раньше она никогда не думала отдать дань уважения своим родителям или Икуо через молитву. Цунаде стояла на коленях перед могильным камнем и маленьким облачком дыма, сцепив руки перед собой, опустив лицо. Возможно, в обычаях Чистых Земель было нечто большее, чем она думала раньше. Внезапно пораженная сильным впечатлением, что она вторглась, Сакура тихонько встала из-под кедра и попрощалась. Она подумала, что, возможно, заметила, как Цунаде взглянула на нее краем глаза, как будто испуганная, но к тому времени она была слишком труслива, чтобы обернуться. На следующий день они обе вели себя так, как будто ничего не произошло, но молчание между ними было тяжелым. Сакура не могла не чувствовать, что Цунаде слишком сдерживала свои удары во время тренировки, все время пытаясь выглядеть, будто это не так. Это заставляло ее чувствовать себя еще более бесполезной, чем обычно. Что еще хуже, она не могла контролировать вздрагивания, которые автоматически разрушали ее тело всякий раз, когда она видела, как женщина поднимает валун так, что это напоминало ей о вчерашнем дне, что приводило к еще большему сдерживанию со стороны шишоу. На полпути Цунаде остановила тренировку, сославшись на собрание совета со старейшинами, на котором она должна была присутствовать. Сакура вздохнула. Она знала, что это произойдет. — Но… завтра мы снова встретимся на тренировке, верно? Вы не совсем потеряли веру в меня, верно? Женщина демонстрировала беспечность, сверяясь со временем. — Я занята подготовкой к экзамену на чунина, паршивец. Гаару только что избрали Каге, и это был политический кошмар. Как ты знаешь, последние экзамены проводились только внутри деревни, но в свете нашего возобновленного союза с Песком мы снова выходим на международный уровень, что, как я уже сказала, кошмар. Хотя я могла бы нанять кого-нибудь другого, чтобы обучить тебя… Сакура проглотила мерзость во рту. — Верно… конечно, Шишоу. Цунаде никогда не удосужилась оправдаться перед ней за свои решения. Никогда. Тот факт, что она так долго объясняла это, говорил сам за себя. — Так… так с кем я тренируюсь? Она пыталась сделать мужественное лицо, но внутренне… «Ты могла бы познакомиться со своей новой командой, например. Асума — сын моего сенсея. Он компетентен, надежен и талантлив в выпуске ветра. Он был бы хорошим кандидатом» — Но разве он не захочет сосредоточиться на обучении Ино и Чоджи? — спросила Сакура. — Ты будешь их товарищем по команде. Я сомневаюсь, что у него возникнут проблемы с обучением и тебя, Сакура. А если они у него есть, он может отнести их мне. Так ему это скажи, ладно? "…Конечно." Нет. После этого Сакура ушла с тренировочной площадки. Это должно было быть такой катастрофой. Она, очевидно, не могла рассказать Шишоу о разговоре между десятой командой, который она подслушала (или, по крайней мере, о его точном содержании — половина деревни уже знала об этом маленьком эпизоде). Что подумает женщина, если Сакура объяснит, что даже Шикамару и ее бывшая соперница не верят в нее? Чоджи тоже был наследником клана и особенно хорошим парнем… и даже он мало что мог сказать в ее пользу… Нет, Сакура не могла защищаться именем Шишоу, но черт возьми, она заставит десятую команду ненавидеть ее еще больше, угрожая украсть внимание Асумы. Скорее всего, мужчина уже говорил с Какаши о бесполезности Сакуры и все равно не захочет ее тренировать. Конечно, технически Сакура могла заставить его вытащить карту ученицы Хокаге, но она бы никогда этого не сделала. В конце концов, она дошла до заросшего дома, в котором обычно давала уроки сиротам, где она, надеюсь, сможет спокойно размышлять. (И да, Сакура в очередной раз узурпировала брошенную собственность случайного незнакомца, но так засудите ее. Никто ею не пользовался, и все бесплатные тренировочные площадки всегда были завалены.) К сожалению, до появления детей осталось совсем немного времени. Она должна была знать, что они будут продолжать приходить сюда, даже когда ее не было рядом, чтобы убедиться, что у них не будет проблем, хотя эти маленькие засранцы обещали ей, что их не будет. Но Сакура прекрасно понимала, что в их глазах она еще не совсем взрослая, поэтому они будут слушать ее еще меньше, чем матрону. Фу. Вредители. Она поступила по-взрослому и продолжала размышлять на старой крыше, надеясь, что ее не заметят, если бы не тот факт, что один из детей попытался взобраться на нее и чуть не напоролся на ржавый гвоздь. Сакура поставила крест на такой глупости. Она спустилась по стене, напугав половину из них, ударила Такеру по голове, указала на гвоздь, от которого чуть не заболел столбняком, и начала разглагольствовать о том, насколько опасна эта болезнь. Она поняла, что начала плакать только на полпути. И проигнорировала. Взволнованная Сакура закончила свою тираду и осторожно промокнула глаза. Очевидно, она не должна была быть настолько наивной, чтобы ожидать, что дети оставят это просто так. — Эй, эй, сестренка, почему ты плачешь?! — Ты напоролась на этот гвоздь? «Держу пари, она подралась с каким-то другим ниндзя!» Ну, поехали… Сакура вздохнула. «Что-то попало мне в глаз, ребята! Вот и все!" — Да, верно, — усмехнулся Такеру. «Знаешь, я пытался забраться на крышу, потому что увидел тебя там, верно? Ты задумалась так, как будто твоя кошка только что умерла» — Ты прекрасно знаешь, что у меня нет домашних животных, ты мой сосед, — косо сказала Сакура. — И я не заморачивалась. Да, Такеру был младшим братом Акио — одним из первых детей, за которыми она начала присматривать. Он был… ну. Шикамару, без сомнения, назвал бы его проблемным. Вредитель также был очень наблюдателен. Сакура вздохнула. Она прекрасно знала, что этот маленький засранец расскажет Акио-куну, и эти двое будут выискивать у нее ответы до конца недели, вплоть до того, что будут прыгать на свой пол — ее потолок — в неурочные часы, чтобы замучить ее. Маленькие гады уже сделали так, что однажды с кефиром. — Ладно, — вздохнула Сакура. «Я плакала, потому что у меня экзамены на чунина меньше чем через три недели, и я чувствую, что очень плохо подготовилась». — Что? — спросила девушка. Она только что потеряла два зуба, и это было заметно. Такеру, экстраординарный умник, быстро дал объяснение и продолжал допрашивать ее. — Это маловероятно, сестренка. Разве Хокаге не твой сенсей? Ты не можешь потерпеть неудачу!» — Да, но она слишком занята, чтобы тренировать меня, — проворчала Сакура. По крайней мере, такова была официальная версия. «Чего?!» «Серьезно?» Различные дети кричали в смятении из-за ее затруднительного положения. Их беспокойство (очень очаровательное) заставило Сакуру почувствовать себя немного лучше. «Все хорошо. Я что-нибудь придумаю» «Может быть, мы сможем помочь!» — прошептала беззубая девочка — Сакура то и дело забывала ее имя. «Ага! Ага!» — Нет, ты не можешь. Сакура закатила глаза. «Если только вы, ребята, не научились поднимать валуны с прошлого понедельника». — Валуны? — прошептал Беззубик. «Как это связано с тренировками?» «Моя шишоу бросает их в меня». «Она что?!» — Чтобы научить меня уворачиваться. Дети обменялись взглядами. «Я имею в виду… мы могли бы попробовать с футбольным мячом?» — предположила блондинка с волосами, похожими на швабру. «Я отлично пинаю банку!» Беззубик согласился. Сакура уставилась на них. Что ж. Это была не такая уж плохая идея… Неважно. Это была ужасная идея. У большинства детей ужасная меткость и они были не очень сильными. Несмотря на то, что Сакура говорила им всем бросать в нее мячи одновременно, она смогла относительно легко увернуться от них всех… и затем им всем пришлось разбиться, чтобы вернуть разбросанные мячи. Это было раздражающим и пустой тратой времени. Сакура вежливо поблагодарила их и вернулась в свою квартиру. Она уткнулась лицом в свой футон, который не удосужилась убрать тем утром, и злобно направила исцеляющую чакру в свой распухший нос. Что теперь? Она была полностью облажалась. Она была бы бесполезна на экзаменах на чунина. Ино потеряет последнюю каплю уважения к Сакуре, как и все остальные в деревне. Даже ее шишоу. Одно лишь воспоминание о всех людях, присутствовавших на экзамене на чунина в прошлый раз, заставило ее желудок сжаться тугими кольцами. Так много людей делали ставки на Саске только потому, что он был последним Учихой… сколько людей поставят на ученика Годайме, только чтобы разочароваться, когда Сакура окажется бесполезной? Блин. Если бы только она могла разбивать валуны, как ее шишоу… Сакура села. Подожди секунду. Что, если бы она смогла? Она знала, что фирменная техника ее шишоу была сложной — очевидно, — но самой сложной частью, по словам любого, кто когда-либо упоминал об этом, был необходимый контроль чакры… который, так уж получилось, был ее сильной стороной.