Порочный круг

Взгляд обессиленно скользнул по запотевшему зеркалу, где расплывались очертания тонких трещин, разбегающихся по когда-то безупречной поверхности. Страх окутал её с новой силой, когда взгляд упал на собственные руки — кровоточащие, дрожащие, как будто сама её сущность трещала по швам. Она резко отшатнулась. Холодный пот пробежал по спине. Ещё ничего по-настоящему страшного не произошло, но внутри уже кипела дикая ярость, непонимание и страх. Ее не выберут, нечего бояться. Ему просто незачем… Тяжело выдохнула и заправила непослушные темные локоны за уши. Она чувствовала, как звериное начало поднимается в ней, и с ужасом осознавала, что становится похожей на тех, кого так презирала. Тех, кто сейчас с нетерпением ждал жатвы, не как угрозы, а как шанса проявить себя перед Тёмным Лордом. Голодные до чужой боли, они предвкушали начало испытаний, их глаза горели жаждой крови и власти. В этих людях не было ни капли сострадания. Лишь звериное желание убивать. Для них это было развлечение и шанс, но для Эбигейл — кровавая порука, проклятая ловушка, от которой ей не уйти. «Селекция» — это больше, чем просто кровавая игра на выживание. Это искусно выстроенная система контроля, способ поддерживать порядок в мире, где страх стал основным инструментом власти. Её истинное предназначение — сдерживать мятежи, подавлять бунты и уничтожать зачатки восстаний. Каждый год шестнадцать человек, считанные «счастливчики», обречены быть пешками в этой игре, где смерть — единственный гарантированный результат. Их бросают в ловушку, лишённую выхода, сражаться не только друг с другом, но и с собственными страхами, отчаянием и чудовищами, которых они вынуждены видеть в окружающих. Для большего удобства при отборе на Жатве, магическое общество было поделено на четыре сектора. Первый сектор, нетрудно догадаться, был населён преимущественно чистокровными волшебниками, чьи персоны оставались неприкосновенны из устоявшихся издревле принципов. Иными словами, в «Селекции» они не участвовали. Второй сектор кишел Пожирателями, от которых уже в глазах шла рябь. Благо, в отличие от жителей третьего и четвёртого секторов, им разрешалось покидать свой сектор, хоть и обязательно оповещая о том Лорда. Если тот, в свою очередь, находил причину недостаточно весомой или же имел личные мотивы, Пожирателю приходилось неоспоримо отменять все свои планы. Однако стоит отдать ему должное, сектор был благоустроен и регулярно снабжался всеми необходимыми для комфортного существования ресурсами. На улицах, в зависимости от контингента, было достаточно чисто, а архитектура построек в центре сектора завораживала глаз. Третьему и Четвертому секторам оставалось лишь соболезновать. Если в третьем секторе — секторе грязнокровок и полукровок, при должных усилиях можно было прогрызть себе путь к лучшей жизни, очень грубо говоря подняться по карьерной лестнице и устроиться на работу со средним достатком, которого по крайней мере хватало на безотказную покупку различных продуктов, то в четвёртом секторе дела обстояли более мрачным образом: часть жилых зданий были разрушены, за магглами, которым крайне не повезло связать жизнь с магическим образом, вёлся пожирательский надзор. На жатву забирают по восемь человек, пока другие жертвуют всего четырьмя. При малейшей оплошности и намеке на измену, человека отводили на площадь и показательно казнили. Какой-никакой оплатой труда Тёмный Лорд всё-таки магглов снабжал, но этих копеек едва хватало на качественные продукты. Эбигейл в недалёком прошлом отправили в те два сектора — оценить обстановку. Что ж, условия грязнокровного сектора она могла смело назвать божескими. Все знали причину такого беспощадного отношения к магглам — восстания, но четвёртый сектор буквально медленно, но верно умирал под гнётом правления Реддла. Однако правила усложнены, чтобы игра оставалась жестокой и непредсказуемой. Для того чтобы сделать выживание практически невозможным, в игру вводят Пожирателей смерти — избранных, жестоких воинов, фанатично преданных Тёмному Лорду. Они превращают схватку в неравную охоту, где у обычных волшебников, какими бы магическими знаниями и навыками они не обладали, почти нет шансов. Тёмный Лорд лично выбирает четверых из них для участия, делая выбор, исходя не только из их боевых качеств, но и ради того, чтобы посеять среди жертв настоящий ужас. Возможно, есть и другие критерии отбора, но мотивы Лорда — загадка, как и вся его сущность. Каждый Пожиратель в игре — это не просто враг, это воплощение неизбежной гибели, смерть с лицом маской и именем. Для тех, кто смотрит на это со стороны, «Селекция» — это извращённое развлечение, кровавая зрелищность, оправдывающая тиранию. Но для участников это — смертный приговор, чудовищное испытание, где побеждает не тот, кто сильнее или умнее, а тот, кому повезёт выжить хоть на день дольше остальных. Пожалуй, смерть от самого безжалостного, наполненного ненавистью Круциатуса будет куда милосердней, чем участие в этой бойне. Победителя ждет билет в новую жизнь, путь к славе и богатствам, но не все этого желали. Пожиратели участвовали лишь для одного — показаться. Каждый мечтал, чтобы великий Тёмный Лорд заметил его. И был лишь один путь. — Ты готова? — Вздрогнув, девушка спешно обернулась, пряча разодранные руки за спину. — Уже начинается. Начинается... Эби бросила короткий, почти незаметный взгляд за спину мужчины, стоявшего перед ней. Ее сердце замерло, и в животе неприятно заворочалось — завтрак, который она успела съесть утром, казалось, вот-вот попросится обратно. Страх подступал комом к горлу, не давая сосредоточиться на чем-то еще. В голове гулким эхом отражалось недавнее холодное замечание: «Уже начинается». Эти два слова, произнесенные словно между делом, зазвучали предзнаменованием чего-то неизбежного и страшного. «Начинается!» — мысленно повторила она, ощутив, как сжалось всё внутри. Это слово казалось ей финальной точкой. Если на предстоящей жатве выберут именно ее, это будет конец. Она знала это с пугающей ясностью. Погибнет мгновенно, в первую же минуту, как только ступит на арену. Без волшебной палочки она была абсолютно беспомощна. Та сила, что раньше сопровождала её, была лишь иллюзией, на которую нельзя больше полагаться. Даже Темная метка, которой когда-то гордилась, больше не послужит ей щитом. Всё кончено — она не более чем легкая мишень. Она станет первой, кого захотят убрать с пути. Она представляла себе, как грязнокровки, те, кого так долго угнетали и преследовали, воспользуются шансом отомстить. Как только они поймут, кто она такая, увидят треклятое клеймо, злоба и ненависть, копившиеся в их сердцах годами, обрушатся на неё. Хрупкая, уязвимая девушка — это был её единственный статус теперь. Её лицо было бледным, руки дрожали от подавляемого ужаса, а в голове мерно звучала единственная здравая мысль «Беги!». Вот только кто позволит... Она знала, что её выживание зависит от случайности, от малейшей ошибки системы, которая может в этом году отобрать для жатвы других — детей, подростков. Может, в этом случае у нее был бы хоть какой-то шанс, хотя и крайне слабый. Но, в глубине души, Эби прекрасно понимала: удача не на её стороне. Мрак предстоящего события окутывал её разум, не оставляя ни проблеска надежды. Она всматривалась в будущее, но видела там лишь пустоту, черную, как безлунная ночь, и в этой пустоте она была обречена стать первой жертвой. — Тебя не выберут, обещаю, — ласково прошептал Дэниэл, делая к ней неспешные шаги. — Ты ведь веришь мне? Девушка медленно кивнула, внимательно всматриваясь в глаза своего друга. Его слова прозвучали так убедительно и искренне, что она не могла не поверить. Он ведь никогда не обманывал её, всегда говорил правду, какой бы она ни была. Он не из тех, кто стал бы лгать ради того, чтобы успокоить или ободрить. Нет, ему просто нет смысла врать в такой ситуации. Ему незачем выбирать её. Сердце немного успокоилось, но всё ещё билось учащённо. «Меня не выберут для жатвы», — повторяла она про себя, словно пытаясь в этом окончательно убедиться. Это ведь действительно кажется чем-то совершенно невероятным, даже абсурдным. Как можно было бы подумать, что именно её выберут? Это звучит почти как шутка, как нелепая фантазия, которая никак не может стать реальностью. Ему просто незачем. Девушка попыталась выдохнуть и отпустить напряжение, но тревожные мысли всё же тлели где-то глубоко внутри, несмотря на его уверенные слова. Эбигейл напряженно оглядывала стены ненавистного ей Атриума, будто искала выход из этого душного и мрачного пространства. Здесь всегда разило смертью, и это было не просто запахом — это ощущалось на уровне инстинктов. Каждая трещина в стенах, каждый след на полу были пропитаны отчаяньем и болью, которые когда-то здесь переживали. Жесткость и безумие этого места казались ей невыносимыми, словно оно само излучало негативную энергию, которая заполняла каждый уголок, словно тень. Дэниэл приоткрыл рот, словно желая что-то сказать, может, попытаться в очередной раз утешить её или поделиться своими собственными переживаниями, но, почувствовав, что слова не могут выразить то, что он действительно хотел донести, он передумал. Качнув головой и лишь поджав губы, он невольно рассеял некоторые тяжелые мысли, которые нависали в воздухе, а его тёмная челка слегка качнулась, словно желая поддержать его движение. Эбигейл вновь оглядела стены, пытаясь найти в них хоть каплю понимания, но не смогла, и это осознание наполнило её душу еще большим чувством безысходности. Сжала руки и тяжело выдохнула, приближаясь к месту, где в скором времени вынесут приговор. Кто-то отправится на «Селекцию», и Мерлин свидетель, она мечтала, чтобы на смерть отправили тех, кто хотел этого. Нотт, Рутвер, Смит, да кто угодно, только не она. Бросила взгляд на рукав платья, что скрывал темную отметину, и ,кивнув самой себе, пошла дальше. Её не выберут. Нужно всего-то продержаться, простоять там с поднятой головой и Тёмный Лорд даже не заметит её. Перед входом в большой зал Дэниэл остановил девушку, потянув за собой её руку. Она подняла на него свои голубые глаза, которые светились как чистое небо в ясный день. В этот момент все вокруг словно замерло. Холодные пальцы Дэниэла мягко скользнули по её щеке, оставляя за собой легкое прикосновение, от которого стало чуть теплее. Она попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось это не слишком удачно. Уголки её губ лишь немного приподнялись, а в глазах всё равно читалось замешательство и страх. Дэниэл заметил это и не мог не почувствовать, как его сердце забилось быстрее. Он хотел, чтобы она почувствовала себя спокойно, чтобы она поняла, что в этом большом зале, полном людей, они не одни, и что между ними есть нечто большее, чем просто дружба. Они связаны. — Каких-то пару часов и всё закончится… — тихо прошептала девушка скорее себе, нежели парню. — Просто переждать и дальше целый год спокойной жизни. — А я бы хотел поучаствовать. — Дэниэл улыбнулся, оголяя белоснежные зубы и взглянул на неё сверху вниз, — Думаю это может быть забавно, если сильно не увлекаться. — Дурак. Я тебя оплакивать не стану, просто знай это. Эбигейл медленно оглядела пространство вокруг. Она заметила, что в этом году здесь собралось ещё больше зрителей, чем когда-либо прежде. Толпы людей, одетых в тёмные мантии, шептались и обменивались взглядами, полными ожидания, азарта и любопытства. Атриум, с его высокими сводами и мрачной атмосферой, казался наполненным напряжением, и она почувствовала, как её сердце забилось быстрее, словно желая вырваться из груди. В тот момент, когда она сделала шаг внутрь, её охватило чувство тревоги. Всего четыре человека отправятся на бойню, и она знала, что для Темного Лорда не будет никаких сомнений в том, кого выбрать. В этом зале было столько желающих, готовых сражаться за его одобрение, что Эбигейл осознала: её присутствие в этом месте едва ли кто-то заметит. Пожиратели смерти, уверенные в своих силах и жаждущие власти, окружали её со всех сторон, и среди них она чувствовала себя практически невидимой. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервное напряжение, которое нарастало с каждой секундой. Атриум, полный оживления и смеха, казался ей мрачным контрастом к её внутренним переживаниям. Вся эта свита фанатиков была готова на всё ради достижения своих темных целей. Хоббс заняла своё место недалеко от толпы и, глубоко выдохнув, попыталась побороть рвущуюся тревогу, сжимающую её сердце. Она осмотрела толпу, нервно собирающуюся в ожидании предстоящего события. Пожиратели смерти, стоявшие по обе стороны от неё, образовывали мрачную шеренгу, словно живые стены из тени и страха, каждый из них источал уверенность и готовность к действию. Нотт, заметив её взгляды, недовольно закатил глаза. Его выражение лица было полным презрения и лёгкого насмешливого удивления. Хоббс не могла понять, что именно его так злит, но этот момент стал для неё болезненно ясным: в этом месте она была лишь частью огромной игры, где каждый участник преследовал свои цели и интересы. Пусть удавится своей неприязнью, может, Лорд сжалится и его отправят прямиком в преисподнюю, куда он так рвется, на раздирание другим, более опытным, Пожирателям. Нервозность нарастала, и она почувствовала, как внутри закипает смесь гнева и страха. Вокруг продолжали шептаться и смеяться, создавая атмосферу, полную напряжения и ожидания. Она попыталась отвлечься от Нотта и его пренебрежительного взгляда, сосредоточившись на окружающем её хаосе, но его присутствие, подобно тени, не покидало её. В её голове крутились мысли о том, что она должна оставаться сильной, невидимой, чтобы не стать очередной жертвой среди тех, кто жаждал власти и одобрения. Ей все это не нужно. — Что, уже трясешься? — недовольно процедил Нотт, его голос был полон презрения и насмешки. Он смотрел на неё с явным недовольством, словно её страх был для него чем-то отвратительным. — Если судьба на моей стороне и нас выберут, ты станешь первой, кого я убью. Девушка, выслушав его, лишь закатила глаза, скрывая своё раздражение. Внутри неё закипала смесь эмоций — от презрения к Нотту до внутренней борьбы с собственным страхом. Она сжала в руках плотную ткань своего платья, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, чтобы игнорировать его повторяющийся голос, который продолжал звучать в её ушах, как надоедливая муха. Её мысли метались, словно птицы в клетке, и она старалась не поддаваться на провокации, которые бросал ей Нотт. Собравшись с силами, Эби сделала глубокий вдох и отвела взгляд, чтобы не встречаться с его насмешливым выражением лица. В этот момент ей захотелось, чтобы он исчез, чтобы его слова больше не звучали в её сознании, чтобы она могла сосредоточиться на том, что действительно важно. Пусть умрет на этой арене, если ему так хочется. Эбигейл нервно дернула рукав, взглянула на темную метку, что проступала на ее коже, словно напоминая ей о неизбежной судьбе, а голоса Пожирателей, заполонивших всё помещение, сливались в оглушительный рёв, от которого хотелось инстинктивно закрыть уши руками. Теперь оставалось только ждать. Жатва уже близилась, и вместе с ней вновь начнется этот порочный круг, который, как и всегда, потечет кровью. О Мерлин. Крупная дрожь пробежала по её телу, заставляя инстинктивно отвести одну ногу назад, будто у неё были шансы на побег. Помещение вмиг стихло, встречая виновника торжества. Тома Реддла. Его лицо — бесстрастное, почти мертвенное — всегда несло с собой предчувствие неминуемой катастрофы. Он — тот, чьё имя уже давно стало символом ужаса и почести, сейчас стоял перед ней, и она знала: четверо не переживут этой встречи. Четверо отправятся в бездну, из которой нет возврата. Хотелось бежать, но она буквально заставляла себя стоять на месте, несмотря на бурю эмоций, бушующую внутри. Глядя на приближающегося Тёмного Лорда, она ощущала, как каждое его движение пробуждает в ней глубокий страх и неподдельное чувство тревоги. Его фигура выделялась на фоне мрачного окружения, словно черная тень, ползущая по земле. В этот момент, казалось, весь мир замер, и всё внимание сосредоточилось на нём. Его появление означало только одно — всё начинается. Сейчас будет речь, наполненная зловещими обещаниями и угрозами, которые заставят всех собравшихся замереть в ожидании. Она могла только догадываться, какие слова он выберет, чтобы внушить страх, как он обычно делал, и какое воздействие они окажут на присутствующих. Эти минуты перед началом мероприятия тянулись бесконечно, и, хотя вокруг стояла толпа, она чувствовала себя одинокой, как будто все вокруг исчезли, оставив её наедине с предстоящей катастрофой. После его речи начнется настоящая русская рулетка, игра, в которой ставки будут ужасными и неопределёнными. Сперва вытягивают имена магглов — тех простых людей, не имеющих никакого отношения к магии, которые и не подозревали о том, что их жизни могут быть поставлены под угрозу. Эти невинные личности, оказавшиеся в самом центре кошмара, станут первыми жертвами жадного взгляда Тёмного Лорда. Девушка чувствовала, как её сердце замирает при мысли о том, что может произойти, когда он обратится к ним. Но не из жалости к тем, кого презирали, а скорее из понимания, что это приблизит неизбежный момент. Очередь медленно дойдет и до неё. После маглов пойдут полукровки — те, кто имеет хоть какое-то отношение к магии, но всё равно не принадлежит к тому миру, который Тёмный Лорд считает достойным. Они будут испытывать не меньше страха, чем те, кто не имеет магического происхождения. Она знала, что многие из них тоже, как и она, стояли здесь в ожидании своей участи, понимая, что никто из них не застрахован от выбора Лорда. А уже в самом конце, когда все начнут надеяться, что худшее позади, появятся его ручные псы — Пожиратели смерти. Они, как тени, будут стоять по бокам, готовые выполнить любую команду своего повелителя. Их злые улыбки и холодные взгляды будут предвещать лишь одно: жестокая игра продолжается. Он сам выберет тех, кого отправить на смерть, и никто не сможет избежать этой судьбы. Эта мысль терзала её, и даже в этот ужасный момент девушка пыталась найти в себе силы, чтобы оставаться стойкой. Но с каждым мгновением давление ожидания нарастало, заполняя её разум страхами, и она знала, что готова лишь к самому худшему. Снова бросила взгляд на окружавших её пожирателей и поучаствовала, как мурашки волной окатили её тело. Они в предвкушении. Азарт, желание, ненависть… Смотреть на своего Лорда она не хотела. Даже мимолетный взгляд в его сторону вызывал в ней животный ужас, как будто прикосновение холодной руки смерти. Она понимала, что его проницательный взор может легко заметить её среди толпы, и одна лишь мысль об этом заставляла сердце биться быстрее. Он не должен увидеть её, не должен выбрать её — эта идея казалась единственной надеждой в этом безумии. Она старалась сосредоточиться на своих мыслях, на том, чтобы не выдать себя, но воспоминания о том дне, когда она приняла метку, накатывались волнами. Этот момент навсегда остался в её памяти, как невыносимая чаша, переполненная страхом и сожалением. В тот день она ощутила, как её жизнь изменилась навсегда, как будто была втянута в бездну, из которой нет возврата. Каждое движение Тёмного Лорда вызывало в ней новые муки. Его власть, его стремление контролировать и разрушать пронзали её до глубины души. Она понимала, что он способен безжалостно выбрать тех, кто станет жертвами, и мысль о том, что это может быть она, была невыносимой. Ей оставалось лишь молиться, надеяться, что в этот раз удача улыбнется ей, и что она останется незамеченной. Но в глубине души она знала, что страх и тень Лорда будут преследовать её всегда, пока она носит метку, ставшую символом её выбора и её постоянного страха. Если бы она только могла вернуться в прошлое, она сделала бы все, но не получила метку. Уж лучше бы казнь. Взмах палочки или что-нибудь более жестокое, плевать, но только не эти муки ожидания и неизвестности. Секунда за секундой… минута за минутой. — Он выберет меня, — усмехнулся Нотт и пихнул девушку плечом. — Вот увидишь, меня заметят и тогда тебе конец. — Ты много болтаешь, — отрезала Эбигейл, стараясь не обращать внимания на неприкрытые издевки Тео. Хоббс с явным раздражением отвела взгляд от Нотта, не желая больше видеть его самодовольное лицо. Она пыталась взять себя в руки, но гнев и тревога закипали в её душе, словно не находя выхода. Подняв голову, она нехотя перевела взгляд на фигуру, что нависала над всей комнатой, словно воплощение ужаса и мрака. Это был темный лорд, чье присутствие тут же подавляло любое чувство уверенности или спокойствия. Его фигура была пугающей во всех смыслах: каждый его шаг был медленным, но в то же время настолько властным, что, казалось, он не просто идёт, а властвует над пространством вокруг. Каждое его движение вызывало в толпе тишину и неподдельный страх, сковывавший всех присутствующих. Никто не смел шелохнуться, никто не осмеливался даже сделать лишний вдох, чтобы не привлечь к себе его внимания. Глаза Темного Лорда, цвета густой, насыщенной крови, медленно скользили по Атриуму. Это был взгляд, от которого не скрыться, он словно пронизывал каждого присутствующего. Хоббс чувствовала, как этот взгляд задерживается на каждом, будто Тёмный Лорд пытался заглянуть в самую глубину души каждого, изучая их страхи и слабости. Его присутствие вызывало у неё почти панический ужас, хотя она старалась держать себя в руках, не выдавая своих чувств. Но стоило лишь одному его движению обратить внимание на кого-то, и холодный пот начинал проступать на её лбу. Она знала, что этот взгляд мог разрушить любые надежды на спасение. На эту жалкую попытку съязвить Нотт лишь усмехнулся, оставляя, наконец, Хоббс в покое. Неожиданно помещение погрузилось в легкий мрак, концентрируя остатки света на одной единственной фигуре. На нём, предзнаменуя начало «Селекции». То, какое влияние оказывал один единственный человек, прямо сейчас возвышающийся над ними, на всю Магическую Британию не могло не сбивать с толку. В первую очередь вставал вопрос, каким образом Лорд вообще добился разрешения на проведение этого безумства. Его боялись. Его могущества. Это неоспоримая истина, но неужели всех свыше устраивает такой режим? Мерлин... Однако сейчас было не до бессмысленных рассуждений. Хоббс это прекрасно осознавала. Уж они-то её трусливую шкуру точно спасут. Эбигейл судорожно старалась не издавать ни единого лишнего звука, старалась понять, что сделать, за кем спрятаться, только бы не обратить излишнее внимание алых глаз на себя. Наконец, повисшую мертвенную тишину разрезал наигранно воодушевлённый голос Тёмного Лорда. Ему незачем выбирать именно её. — Сегодня я обращаюсь к вам не просто как лидер, но и как тот, кто глубоко понимает сущность власти и порядок, которые мы поддерживаем, — произнёс Лорд, обводя своих марионеток кровавым поверхностным взглядом. — Вы знаете меня как Тома Реддла, но истинная моя сила заключена не только в имени, а в непоколебимой воле сохранить мир и покой для нашего общества. — Это он сейчас серьёзно? Эбигейл не ослышалась? Сохранить мир и покой для нашего общества. Да она скорее пойдет добровольцем в эту мясорубку, чем поверит единому его слову. — Наш мир испытал восстания и хаос. И каждый раз, когда огонь мятежа зажигался, он приносил лишь разрушение и страдания. Вспомните разрушения прошлого: как искры бунта разжигали леса нашего порядка, ввергая всех в пучину страха и безысходности. Мы не можем позволить этому повториться. Наша «Селекция» — это не просто испытание на выносливость и силу. Это способ напомнить всем: за всякое мятежное действие всегда последует возмездие. — Слова Темного Лорда вытеснял из головы гул её сердца, которое уже давно сбилось с мерного темпа и теперь, наконец, прокачивало по жилам давно застывшую от голого страха кровь. Она молилась, лишь бы ненавистный ей бес, прямо сейчас проходившийся своим цепким алым взглядом по головам каждого, преимущественно Пожирателей, не услышал в повисшей тишине, которую смел нарушить только он сам, её жалко зашедшееся сердце. Эбигейл чувствовала себя беззащитной добычей, которая пряталась среди зарослей от хищника. — Но «Селекция» — это больше, чем наказание. Это возможность. Возможность для каждого из вас доказать свою преданность, свою силу и свою готовность служить общему благу. Это ритуал, в котором только сильнейшие из сильных выживут и займут свое законное место в нашем мире. Игры напоминают нам, что выживание — это привилегия, не подарок. Тех, кто осмелится нарушить порядок, ждет неизбежное падение. И как лидер, я не потерплю огня мятежа, тлеющего в сердцах слабых. Пустые слова, в которые Эбигейл уже не поверит. Будь она той наивной девчонкой, то, возможно, и купилась на сладкие речи и обещания, но не сейчас. Она уже давно уяснила: слова некоторых людей всего-навсего пустой звук. Угрозы реальны, но не более… — Каждый из вас может стать искрой, которая либо поддерживает наш светлый порядок, либо пытается его разрушить. Я не позволю этому пламени вспыхнуть снова. Восстания подавлены и будут подавляться, потому что только единство и покорность могут сохранить наш мир. Помните: сила не в том, чтобы сломить других, а в том, чтобы подчинить себе собственную волю и осознать, что только я и те, кто поддерживает порядок, могут вести этот мир к процветанию. Любая попытка сопротивления обречена. Пусть это послужит напоминанием каждому. Мы сильнее, чем когда-либо. Мы видим каждое движение, каждую тень сомнения. Мы готовы на все, чтобы этот огонь больше никогда не охватил Магическую Британию. И пусть «Селекция» продолжается, чтобы напомнить вам, какова цена мятежа и как велико величие истинной силы! Помещение взорвалось аплодисментами, раздались вопли восхищения, стоило Лорду закончить насквозь пропитанную цинизмом и ложью речь. Интересно, он хотя бы приложил руку к её написанию? Слабо верилось. Пожиратели, казалось, были готовы устроить резню прямо здесь, в Атриуме, не дожидаясь выхода на арену. Сумасшедший азарт и животная жажда крови в их глазах разбивали на мириады осколков любые надежды на спасение, при условии, что её непримечательная натура каким-то образом завладеет вниманием Лорда. Её не выберут. Нечего бояться. Реддл, в свою очередь, несильно торопился начинать вытягивать имена бедолаг из кубков. Складывалось впечатление, что страх и могильный ужас на лицах представителей других секторов в контрасте с пожирательским рвением разрывать плоть невинных людей врагов в клочья доставляли ему некое садистское удовольствие. Что, в общем-то, неудивительно. В последнюю очередь Тёмный Лорд славился гуманностью. В конце концов, он, будучи непримечательным подростком, убил всю свою семью и глазом не моргнув. Приходя в себя от раздумий, Эби не сразу осознала, чей взор был безошибочно обращен прямиком к ней. Том, Мерлин милостивый, Реддл смотрел прямо на неё. На неё, кто весь вечер только и делает, что старается слиться с серой массой Пожирателей, в попытках пережить этот вечер. Сердце ушло в пятки, во рту мигом пересохло, а горло неумолимо сжалось. Он смотрел на неё своим выворачивающим душу алым, нечеловеческим взглядом с долей... замешательства? Только сейчас Эбигейл сообразила: всё то время, что она рассуждала о его деяниях, она, идиотка, не менее, невольно разглядывала изящные лордовские черты. А он, точно чувствуя это, смотрел в ответ на неё. Её не выберут. Бояться не... Бояться стоило. Реддл, видимо, сделав для себя какие-то выводы, лишь усмехнулся, последний раз заглядывая ей в лицо, и отвёл испытующий взгляд, переводя его на кубки. Которых достиг за несколько размашистых шагов. — Мы переходим к отбору! Да прибудет с вами удача, заполучить честь представлять свой сектор на Третьей Ежегодной «Селекции»!.. Если он и продолжил свою речь, то Эбигейл об этом не узнает. Она уже суматошно продиралась сквозь толпу знакомых лиц в поисках того самого. Которое стало всё равно что родным за годы знакомства. Плевать, что за ней, словно за сумасшедшей, наблюдали сотни глаз. Ей просто нужно найти его, иначе просто сорвётся. Заметив знакомый силуэт в ряду Пожирателей, она почувствовала, как сердце забилось чаще, а внутри словно разгорелся огонь. Ноги сами собой понесли её вперед, и она ускорилась, желая в эту же секунду оказаться рядом с Дэниэлом, почувствовать его поддержку и защиту. Каждое движение приближало её к нему, и в то же время внутри всё буквально переворачивалось от волнения и страха. Она идиотка! Злость к себе нарастала с каждой чёртовой секундой, захлёстывая её волнами ярости, которые становились всё сильнее. Она ощущала, как внутри неё кипит буря, готовая вырваться наружу и разрушить всё на своём пути. Каждая мысль, каждое движение казались пропитанными этим едким чувством, и ей хотелось просто разнести в клочья всё, что попадалось на глаза. Внутри неё вспыхивало дикое желание проклинать каждого, кто осмелится взглянуть на неё, каждого, кто посмеет приблизиться. Эбигейл отчаянно пыталась сосредоточиться, стараясь выцепить взглядом знакомую фигуру Просто дура! Сердце билось все быстрее, дрожь окутала пальцы… — Эбигейл Хоббс. Она замерла на месте, словно застыла во времени, чувствуя на себе сотни взглядов, будто невидимые лучи прожигали её насквозь. Эти слова пронзили её подобно клинку в сердце. Лёгкий холодок пробежал по коже, и она невольно поёжилась, осознавая, как внутри что-то натягивается до предела и в какой-то момент болезненно обрывается. Дыхание стало тяжёлым, но она всё же медленно повернула голову, чтобы встретиться с его взглядом. Его кроваво-красные глаза были словно из другого мира, полные безмолвной силы и угрозы. На долю секунды уголки его губ дрогнули, едва уловимая тень улыбки коснулась его лица, и от этого едва заметного движения её сердце замерло, а кожа моментально покрылась мурашками. Нет, этого просто не может быть… Её выбрали. Паника захлестнула её, и от отчаяния она начала задыхаться, невольно оглядываясь по сторонам. Вокруг была толпа людей — все они громко аплодировали, их лица расплывались в безликие силуэты, которые давили своим присутствием. Это казалось абсурдным, неправдоподобным, как в страшном сне. Воздух в груди казался тяжёлым, тошнота подкатывала к горлу, словно весь мир сжался вокруг неё, не оставляя ни одного шанса на спасение. Как же тошно. От оглушающих, безумных возгласов толпы хотелось закричать, закрыть уши, лишь бы не слышать этот нескончаемый шум. Эбигейл стояла, окружённая ликующими людьми, которые совсем не замечали её страха и отчаяния, их фанатичная радость словно врезалась в неё. Она беспомощно оглядела всех этих безумцев, собравшихся в Атриуме, и её всю перекосило от злости. Как они могут так радоваться? Как смеют вести себя так, будто это просто развлечение, в то время как её жизнь висит на волоске? Будь они прокляты, эти лицемеры, которым нечего бояться. Им легко веселиться, когда их жизни в безопасности, когда они не стоят перед лицом смерти. А она? Ей не повезло. Хоббс знала, что на арене у неё нет шансов. Не протянет и минуты. Её убьют за долю секунды, как только начнётся бой. Это будет мгновенная, безжалостная расправа, и они все будут наблюдать, аплодируя и выкрикивая лозунги. Мрак сковывал мысли, а страх сжимал горло. Эби невольно раздирала пальцы рук в кровь, только бы выпустить куда-нибудь хоть процент одолевавших её эмоций. В попытке отвлечься девушка перевела взгляд на представителей чужих секторов, и, боже правый, что там творилось. Истошные крики отчаяния родственников и самих трибутов, на которые она прежде не обращала никакого внимания, как и остальные, доносились до её слуха. Подиум, на который сгоняли всех избранников, с которого их впоследствии уведут в неизвестность, находился прямиком на противоположной стороне помещения. Очевидно, находились умники, что пытались сопротивляться. С ними не церемонились. Приближенные Лорда загоняли их Империусом, а всех остальных, кто препятствовал исполнению приказа, отсеивали применением Круцио. Гуманность и желание Тёмного Лорда сохранить порядок в обществе во всей красе. Как она могла когда-то всерьёз верить в его нелепые идеи? Этот вопрос не давал ей покоя, прокручивался в голове снова и снова, будто сломанная пластинка. Она пыталась понять, каким образом могла так глубоко погрузиться в его мысли, следовать за его словами, словно они имели какой-то особенный смысл. Теперь же всё это казалось ей невероятной глупостью. Как могла она быть такой наивной, такой доверчивой? «Идиотка», — только это слово приходило ей на ум, когда она думала о себе прежней. Никак иначе она не могла себя назвать. То, что казалось ей раньше разумным и значимым, теперь вызывало у неё только горькое разочарование и сожаления. Она сама виновата. Внезапно кто-то схватил её за предплечье, резко разворачивая к себе. — Эби, посмотри на меня. Хоббс! — Девушка наконец нашла в себе силы поднять голову, сталкиваясь с беспокойным взглядом Дэниэла. Его волосы цвета вороного крыла были растрепаны, а челка спадала на глаза: видимо, также искал её после объявления участников. Снова зазвучал твёрдый, уверенный в каждом своём слове голос друга. — Эбигейл, послушай меня. Я представить не могу, что ты испытываешь, но сейчас нет времени на панику. С этой самой минуты нужно начинать прорабатывать тактику, иначе мы — смертники. Что он сейчас сказал? Она не ослышалась? Мы? Окончательно возвращаясь в суровую обезумевшую реальность, Эбигейл выдавила, отчего по пересохшему горлу полоснуло обжигающей болью: — Мы? Дэниэл, только не говори, что и ты теперь в этом замешан. Это же значит, что ты... я... Кто-то из нас не... — Язык не поворачивался произнести эти жестокие слова, а мозг отказывался принимать только что услышанное. Мерлин, она же даже упустила момент, когда Лорд произнёс его имя, настолько глубоко ушла в свои размышления. Этот день может стать ещё безумнее? Почему всё так несправедливо? Этот вопрос мучил её, словно острое жало, не давая ни покоя, ни ясного ответа. Почему они пытаются не просто разрушить её жизнь, лишить её всего, но ещё и забрать его? Эти мысли терзали её сознание, оставляя за собой чувство беспомощности и отчаяния. Она не хотела умирать, черт возьми, и не хотела терять его! Дэниэл лишь поджал губы, в немом подтверждении её опасений. Как вдруг уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку. — Ну, зато вместе. Эбигейл только собиралась возразить его глупой шутке, как внезапно услышала за спиной чей-то терпкий, выводящий из себя голос: — Надо же... — обращался к ней Нотт, издевательски растягивая каждое слово. — Ц, знаешь, мне ведь поистине жаль. Не мне выпала честь прикончить не заслужившую зваться Пожирателем выскочку. Страх и отчаяние, захватившие её рассудок минутами ранее, мигом переросли в ярость, и слова Пожирателя послужили спусковым крючком. Эбигейл, уже успев повернуться лицом к Тео, ринулась в его сторону. Вот уже два года он тычет её носом в факт того, что Пожиратель из неё никакущий и держится в их рядах она лишь за красивые глазки, до которых, к слову, Реддлу не было дела до сегодняшнего дня. Идиотскую попытку нанести хоть какие-то увечья Нотту пресёк Дэниэл, оттягивая девушку за шиворот от провокатора и окидывая его предостерегающим взглядом. Тео, явно удовлетворённый реакцией сослуживцев, ещё раз усмехнулся, сунув руки в карманы таких же чёрных брюк, как и вся его остальная одежда, пожелал им «растерзать друг друга в клочья» и, наконец, удалился. — Ты совсем спятила? — заявил Дэниэл, заставляя Хоббс, до того наблюдавшую за удаляющейся фигурой Нотта, взглянуть на себя. — Ты хочешь, чтобы на тебя, помимо Лорда, обратили внимание ещё и эти? Эбигейл, они не станут выяснять причину раздора, а запустят в тебя Круциатус. Я понимаю, что не поддаваться провокациям этого ублюдка невыносимо, но утихомирь свой пыл. Хоббс бросила на него раздраженный взгляд и показательно отвернулась в сторону подиума, словно обиженный на родителей ребёнок. Он был прав, она это понимала, но Господи боже, как же хотелось расцарапать Нотту лицо, лишь бы содрать с него эту вечно ухмыляющуюся гримасу. Особенно, с учётом того, что вернуться с «Селекции» ей не суждено, что бы там ни говорил Дэниэл. В конце концов, очередь подниматься на подиум дошла и до Пожирателей, которых, очевидно, заставлять, а уж тем более отрывать от друзей, не приходилось. Она шла за Дэниэлом, собирая на себе взгляды каждого из Пожирателей, стоящих по обе стороны от них четверых. Во взглядах, безусловно, читалась слепая ненависть, но преимущественно они смотрели на них с... завистью. Каковы же идиоты. Да она была готова прямо сейчас обменяться с любым из них, лишь бы не подниматься на этот злосчастный подиум, с которого нет пути обратно. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. Первая, вторая, третья, четвертая. У Эбигейл складывалось впечатление, что поднимается она на виселицу. Через силу поднимая отяжелевшую от нескончаемых мыслей голову, оглядывая всех присутствующих. Друзья и родственники магглов, грязнокровок, полукровок по-прежнему проливали горькие слёзы за своих любимых. На Пожирателей даже смотреть не хотелось. И без того тошно. Сердце замерло в миг, когда Темный Лорд начал произносить очередную речь. Страх сковал всё её тело, а тремор начинал постепенно нарастать. Было страшно лишний раз сделать вдох или, не дай Бог, невольно двинуться. Ей казалось, в неё полетит Авада прямиком с противоположного конца огромного помещения. — Я приношу свои искренние поздравления Роуз Эйвери, Лео Хэмилтону, Дэниэлу Моррису, Эбигейл Хоббс, а также их семьям! Вам выпала уникальная возможность представлять свои семьи на ежегодной «Селекции», а в случае победы получить щедрое вознаграждение. Помните, что в первую очередь вы делаете это с целью напомнить всем: за всяким мятежным действием всегда последует возмездие. Обведя каждого из четверых взглядом, он задержался на ней. Через всё это огромное пространство он безошибочно нашёл и смотрел прямиком ей в глаза, наполненные ужасом. Крупная дрожь прошлась по всему телу. Святые, да что же она ему сделала, на каком задании или очередной вылазке облажалась, что теперь расплачивается вот так. Лорд лишь хмыкнул своим мыслям, переводя взгляд и обращаясь к Пожирателям, что следили за порядком в Атриуме: — Отведите наших почетных трибутов в их комнаты. Им не помешает собраться с мыслями и как следует отдохнуть. А мы переходим к следующим... Пожиратель лет сорока велел им четверым следовать за ним без лишних разговоров между собой, в том же порядке, что они вышли на подиум. Ослушаться, естественно, никто не рисковал, поэтому под могильную речь Лорда отряд смертников спустился по лестнице и последовал за Пожирателем. Хоббс шла прямиком за Дэниэлом и, уткнувшись взглядом в его спину, прокручивала одну и ту же мысль, затирая её до дыр: Её выбрали. Бояться стоило. Она ведь чувствовала, что что-то изменилось, что на этот раз всё пойдёт совершенно не так, как раньше. Внутри неё уже давно зародилось это тревожное ощущение, которое она никак не могла стряхнуть с себя, как бы ни старалась. Всё тело, каждая её мысль подсказывали, что удача, которая два года была её спутником, наконец покинула её. Два долгих года ей удавалось оставаться в тени, избегать внимания, уклоняться от взглядов тех, кто выбирает на «Селекцию». Как она сумела так долго проскользнуть незамеченной — она и сама не понимала. Это казалось настоящим чудом, и, возможно, она даже успела немного поверить в то, что сможет обманывать судьбу и дальше. Но не в этот раз. Сейчас всё было иначе. Тяжелое предчувствие сжимало её грудь, не давая спокойно дышать. Её мысли метались, путаясь в страхе, и каждый раз она возвращалась к одной и той же ужасной мысли: это конец. Словно сама судьба была против неё. Эбигейл чувствовала, как холодный ужас постепенно овладевает её разумом, и в горле сжимается от паники. Мерлин, она знала, что это финал. Теперь она не могла обмануть себя — она покойник. Ее разорвут, превратят в ничто, а толпа будет ликовать, наслаждаться ее страданиями и агонией. Её выбрали. Бояться стоило.