Искупление

      Голос Питера низкий и приглушенный просачивался сквозь сон всю дорогу. Руманчек объяснял Сантьяго маршрут, и Роман привык к его редким комментариям на фоне продолжающей играть музыки. Впрочем, на последнюю Годфри вообще не обращал внимание. Даже во сне он был словно настроен на Питера, и после его последних описаний, Роман понял, что они подъезжают к дому, и открыл глаза. Сев, он почувствовал, как затекла шея, но должно быть Питеру было не легче, ведь весь путь Роман так и проспал на его плече.       «Ягуар» действительно уже ехал по главной улице Хемлок Гроув. Было странно видеть знакомые окрестности и людей, проживающих свой обычный день после того, как несколько дней из жизни Романа украли.       — Эй, — окликнул его Руманчек. — Как ты?       Роман просто кивнул, толком не зная что можно ответить. Слишком сонный, усталый или просто дезориентированный?       — Долго меня не было?       — Четыре дня.       Меньше, чем Роман думал, но легче от этого не стало.       — Лучше принять душ, прежде чем видеться с Надей — у тебя кровь на лице.       Роман снова кивнул. Надо же как хорошо Питер успел его узнать.       — И как долго мы будем игнорировать слона в комнате? — вдруг произнёс Сантьяго, выключая приëмник. — Или мне одному интересно какого хрена шериф с какими-то отморозками держал тебя в подвале?       По возникшей после тишине, стало ясно — интересно не одному ему.       — Они ищут женщину, упыря. Она что-то украла у них. Что-то очень важное судя по всему.       — А ты здесь при чëм? — недоумевал Питер.       — Я её знаю, — пояснил Роман. — Думал, что знаю.       — И что теперь?       Вопрос на миллион. Роман понятия не имел.       — Я думал ты с ними заодно, — признался он Сантьяго. — Что специально со мной познакомился, чтобы выманить из бара.       — Но это ты предложил уйти. Постой! Поэтому ты напал на меня?       — Здесь налево, — вклинился Питер как раз вовремя, позволив Роману не отвечать на вопрос.       «Ягуар» свернул на улицу, в конце которой стоял коттедж.       Когда машина остановилась на подъездной дороге, и все трое вышли из нее, Сантьяго, оглядевшись, присвистнул.       — Да, Руманчек, а ты отхватил себе неплохой кусочек, — подмигнул он Питеру.       — Что ты несëшь? — фыркнул тот. — Лучше попредержи свой длинный язык.       — Нельзя взять и заткнуть адвоката, тем более насчет языка ты угадал, — Сантьяго приоткрыл рот и, высунув язык, подвигал им на манер змеи.       Питер рассмеялся и, поравнявшись, пихнул Сантьяго в плечо.       Вся развернувшаяся сцена заставила Романа нахмуриться. Слишком дружелюбно и непринужденно вели себя друг с другом эти двое. Питер обернулся к Роману, и улыбка сползла с его лица. Ему словно стало неловко.       — Итак, мои новые друзья, — произнёс Сантьяго, встав между ними и положив свои руки на плечи парней. — После всех этих приключений я заслужил чашечку кофе?       — Разумеется, — вздохнул Питер, когда они направились к входной двери. — Если конечно Роман не против.       Две пары глаз уставились на Годфри. Кем бы он был, если бы отказал?       — Почему нет?

***

      Горячая вода обжигала кожу, смывала грязь и усталость. Роман уже около двадцати минут стоял под душем, стараясь прийти в себя и собраться с мыслями. Сейчас, когда на теле не осталось никаких следов, только воспоминания говорили ему о том, что то, что с ним произошло, было реальным. Теперь он дома, но был ли он в безопасности? Были ли в безопасности все они?       Кто-то стоял за шерифом. Неважно выжил ли кто на фабрике в Лос-Корнуэлл, рано или поздно туда заявятся и поймут, что Роман сбежал. Он не мог допустить, чтобы чужаки пришли в его дом, к его семье.       Войдя в спальню в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, Роман решительно ринулся на поиски телефона, чтобы позвонить частному детективу. Нужно было разыскать Шарлин где бы та не была.       Годфри далеко не сразу осознал, что телефона нет. Его забрали люди шерифа, и на секунду он почувствовал себя беспомощным. Но он не был один. Сейчас внизу находились как минимум четверо, он может одолжить телефон у любого из них, правда придëтся повозиться с ноутбуком, чтобы достать из облака все свои контакты.       Одевшись, он направился к лестнице. Из гостиной доносились голоса и детский смех. Спустившись, Роман обнаружил Надю в компании Питера, Линды, Сантьяго и Мишель. Руманчеки сидели на диване, няня — в кресле, а мексиканец расположился на полу рядом с девочкой и, держа в руке небольшого плюшевого волка, что-то ей говорил, искажая голос. Слов было не разобрать, но Надю это веселило, на губах Питера тоже играла улыбка. Неожиданно, для себя Роман ощутил укол ревности. Этот мексиканец слишком быстро и легко втëрся к ним в доверие, Роман ведь мог и не ошибиться на его счёт, когда думал, что Сантьяго заодно с шерифом.       — Папочка! — Обрадовалась Надя, заметив Романа.       Она ловко подскочила на ноги и со всех ног кинулась к нему. Роман машинально подхватил еë и крепко обнял.       — Здравствуй, принцесса. Я так сильно скучал по тебе, — признался он тихо.       — А где ты был?       — Мне пришлось уехать по делам, — соврал Роман. — Но обещаю, я больше не оставлю тебя так надолго. Как у тебя дела?       — Хорошо. Мы тут играем. Хочешь с нами?       — Чуть позже, милая.       Поцеловав девочку в щеку, Роман бережно опустил ее на пол. Только выпрямившись и поймав на себе взгляд четырех пар глаз, он вдруг осознал, что они с Надей не одни. Стало некомфортно. Роман не привык выставлять чувство публике. Но это была Надя, его Надя, которая заставляла быть лучшим человеком, чем он есть.       — Мишель, разве вы не собирались погулять перед сном? — обратился Роман к няне.       Та не сразу, но кивнула, сообразив, что он в действительности хотел ей сказать. Это был их шифр — Роман просил увести Надю в безопасное место. Не вызывая никаких подозрений, Мишель взяла девочку за руку и отправилась в детскую.       — Питер, можно тебя? — спросил Роман.       От него не укрылось, как Линда напряглась, стоило ему обратиться к ее сыну. С момента возвращения женщина не сказала Роману ни слова. Он не сомневался, что она уже в курсе всего того, что с ним произошло. Должно быть сожалеет, что Питер его нашёл и спас. Что ж, в этот раз Роману было не жаль её разочаровывать.       Роман ждал Питера в комнате, которая служила библиотекой и кабинетом одновременно. Он не часто сюда заходил, но это было надежное место, где никто не мог их подслушать и находилось не так далеко от гостиной.       — На сколько хорошо ты знаешь Сантьяго? — спросил он, как только Питер прикрыл за собой дверь.       — На столько, на сколько можно узнать человека за полтора суток.       — Мне показалось вы довольно близко общаетесь, — Роману пришлось сильно постараться, чтобы произнести это без эмоционального окраса.       — То, что мы нашли тебя, в основном его заслуга. Сантьяго подал идею с камерами видеонаблюдения в баре, он убедил владельца показать нам записи. Так мы узнали, на какой машине тебя увезли. Сантьяго пробил номер и вышел на шерифа, потом мы несколько часов следили за ним, пока он не привёл нас на фабрику. И даже там Сантьяго был со мной бок о бок, он дрался, рискуя жизнью, хотя не знал ни тебя, ни меня.       — Это то меня и беспокоит. С чего ему нам помогать? Ты вообще в курсе, что он упырь?       — В курсе. Ты снова дома, остальное уже не важно.       Роман всматривался в глаза Питера некоторое время. Услышанное слегка остудило пыл, но он всё равно не мог доверять мексиканцу, даже если Питер думает иначе. Что если тот использовал внушение на Питере? Роман почти не сомневался, что именно этот трюк Сантьяго провернул с владельцем бара, чтобы тот предоставил доступ к видеозаписям. Точно также он вполне мог заставить Питера подружиться с ним.       — Можешь попросить у него телефон? Хочу позвонить своему знакомому детективу, чтобы он отыскал Шарлин. Мой мобильник остался на фабрике, Говарда я отправил пригнать обратно «Мазератти», а просить об одолжении Линду я не хочу.       — Тебе проще взять телефон у Сантьяго чем у моей матери? Ты серьезно?       — Я ей явно не нравлюсь.       — Хорошо, я попрошу телефон у Сантьяго, — чуть задумавшись, сказал Питер. — Но хочу кое-что в замен.       Роман напрягся. Почему-то он решил, что ему это вряд ли понравится, и не прогадал.       — Я хочу чтобы ты помирился с Линдой. Мне надоело смотреть, как вы ссоритесь. Даже Надя от этого страдает.       — Я не могу тебе это обещать. От меня мало что зависит.       — Хотя бы сделай первый шаг, а там посмотрим, что выйдет.       Роман сильно сомневался в успехе, но всё же согласно кивнул. Не из-за злосчастного телефона, нет, просто потому что Питер его об этом просил.       После Руманчек вышел из кабинета и, вернувшись уже через минуту, протянул Роману смартфон.       — Что ты ему сказал? — удивился тот его скорости.       — Правду, — повёл плечами Питер.       Он оставил Романа одного. Это к лучшему, потому что после недолгого обсуждения Шарлин с детективом Фостером, Годфри попросил проверить владельца номера, с которого он звонил. Роман хотел знать о Сантьяго всё, что возможно. Он не постеснялся сунуть нос в его журнал звонков и сообщений, однако не нашел там ничего, что бы могло его насторожить.       — Секретные документы я храню в другой папке, — насмешливо произнёс Сантьяго, внезапно появившись в кабинете.       Роман не слышал, как открылась дверь. Мексиканец застал его врасплох, но Годфри не думал извиняться.       — Ты мне не доверяешь, — уже более серьезно произнес он, подходя ближе. — Не осуждаю. Я бы тоже не стал доверять какому-то малознакомому типу.       — Зачем ты здесь? — протянул Роман ему телефон.       — Меня обещали напоить кофе…       — Кончай ломать комедию. Скажи правду.       — Вряд ли она тебя удовлетворит.       — Это мне решать.       — Мне скучно, Роман, — тяжело опустился Сантьяго в кресло у дубового стола. — Тебе это знакомо? Хотя откуда? Ты ещё слишком молод. Вот когда проживёшь лет сто, тебе всё наскучит и ты начнёшь жаждать приключений, например, возьмёшься помогать какому-то случайному парню из бара разыскивать его бойфренда.       — Тебе сто лет? — удивился Роман.       — Восемьдесят шесть вообще-то, но это условности. Так что, вы с Питером вместе или как?       — Нет, я не его бойфренд.       — Значит он свободен? — в глазах Сантьяго блеснул азарт, и он поднялся на ноги.       Роман непроизвольно стиснул зубы одновременно с кулаками. Что он собирается делать? Ударить? Сказать, чтобы мексиканец отвалил?       — Он забавный, скажи же, — усмехнулся Сантьяго, не сводя с Романа глаз. — Хотя честно говоря, …ты мне нравишься больше.       Роман от таких заявлений оторопел. Злость и напряжение вдруг улетучились.       — Удивлён? — усмехнулся Сантьяго, медленно подходя. Его голос стал тише и мягче. — Вот тебе ещё одна правда — ты мне понравился там в баре, поэтому я к тебе и подсел. Это не было игрой или попыткой заманить тебя в ловушку. Я хороший парень, а не злодей — коснулся он рукой плеча Годфри, стряхивая невидимые пылинки. — Хотел просто провести с тобой время, кто же знал, что так всё закончится?       — Роман, Мишель спрашивает…       Кабинет был надёжным местом, если бы все научились закрывать за собой дверь.       Питер замер на пороге, не договорив. Роман не сразу осознал, в какое компрометирующее положение Сантьяго его загнал. Он резко отпрянул от слишком близко стоящего мексиканца и скинул с себя его ладонь.       — Так что там с Мишель?       — Наверное тебе лучше подняться к ней и узнать самому, — посоветовал Питер.       И Роман не стал терять шанса убраться отсюда.       Сантьяго застал его врасплох. Его явный интерес обескураживал и гладил эго, но Роман не чувствовал в себе ответных реакций. Больше волновало, что подумал об увиденном Питер. Именно от его появления и удивленного взгляда, пылала кожа на лице и шее, именно из-за него захотелось сбежать, как будто Роман сделал что-то постыдное, но ведь это не так, Роман не сделал абсолютно ничего. Поэтому сейчас он одернул себя и свои чертовы иллюзии, которые вдруг решили, что между ним и Питером что-то происходит, и что Сантьяго только что поставил их всех в щекотливое положение.       Открыв дверь детской, Роман сначала услышал плач, и только потом увидел раскапризничавшуюся Надю на кровати.       — Она не хочет ложиться спать, пока вы не прочтете ей сказку, — немного устало пояснила Мишель.       — Ничего, с этим я справлюсь. Можешь идти отдыхать.       Надя обвила ручками его шею, стоило Роману присесть на кровать. Маленькое тельце доверительно прижалось к его груди, и он обнял девочку, ласково погладив по спине поверх пижамы.       — Уже слишком поздно, принцесса, пора спать.       — Ты мне почитаешь?       — Именно поэтому я здесь, — улыбнулся ей Роман и коснулся пальцем детского носа, вызвав у Нади улыбку.       Роман помог ей удобно устроиться в постели, накрыл одеялом и, после того, как они вместе выбрали книгу, лег рядом с дочерью. Она уткнулась лбом в его плечо и обняла. На короткое мгновение Роман зарылся лицом в ее волосы и вдохнул сладкий запах ванили, а затем поцеловал в макушку и принялся за книгу.       Истории про братца Кролика были надиными любимыми, многие Роман запомнил уже наизусть. Поэтому, читая, он не слишком вдумывался в текст, позволяя своим мыслям вновь вернуться к Питеру и Сантьяго.       После разговора с последним Годфри немного расслабился. Теперь Сантьяго не казался ему опасным, он выглядел искренним, всё ещё не совсем понятным, но явно не несущим угрозу.       Когда через некоторое время Роман осознал, что Надя крепко спит, он осторожно освободился от ее объятий и отложил книгу на прикроватную тумбочку. Затем выключил лампу и включил ночник. Здесь, в детской, время словно замерло, тишина и уют окутали. Глядя на мирно спящего ребенка, хотелось просто остаться рядом и пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя подняться и выйти за дверь.       В доме тоже было довольно тихо, однако Роман застал Питера и Сантьяго в гостиной о чем-то мирно разговаривающих.       — Кажется, это моё такси, — произнес гость, когда на подъездной дорожке снаружи дома послышался шум автомобиля.       — Уже уезжаешь? — удивился Роман.       — Не делай вид, что будешь по мне скучать, — усмехнулся Сантьяго поднимаясь на ноги. — Проводишь?       Роман кивнул. Сантьяго и Питер пожали на прощание друг другу руки и обменялись парой незначительных фраз. Накинув куртки, Роман и гость покинули дом.       — Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказал Сантьяго, направляясь к ожидающей его машине. — Почему ты напал на меня? Ты пил мою кровь. Не то, чтобы я до сих пор в обиде, но это…       — Не отвечать я не могу? — усмехнулся Роман, пнув носком ботинка небольшой камешек на тротуаре.       — Думаю, после того, как помог спасти твою задницу, я заслуживаю ответа.       — Хорошо, я скажу, но если тоже смогу задать вопрос.       — Валяй, — ничуть не смутился Сантьяго.       Они добрались до черного седана и замерли, развернувшись друг к другу.       — Я не могу пить человеческую кровь. Только не спрашивай почему: один вопрос — один ответ.       Сантьяго улыбнулся, и впервые за всё время Роману показалась эта улыбка искренней. Она украсила и без того привлекательное лицо мексиканца.       — Хорошо, но при следующей встречи я хочу узнать подробности.       — А будет следующая?       — Думаю да, по крайней мере я на это надеюсь. Но это ведь не было твоим вопросом?       — Нет, — не смог не улыбнуться Роман. — Хм… Но я тоже надеюсь на честность.       — Давай уже, — подначил Сантьяго.       — Ты использовал внушение на Питере?       Левая темная бровь мексиканца чуть приподнялась.       — Питер не из тех людей, кому легко втереться в доверие, — решил пояснить свои догадки Годфри. — Тебе удалось расположить его к себе слишком быстро.       — Ах вот оно что. Не веришь в мое обаяние?       — Честность, помнишь? — стал вновь серьезным Роман.       — Мне пришлось, — сдался Сантьяго. — Он был слишком напряжен и не особо хотел принимать помощь. Но почему бы не использовать свой дар во благо? Видишь, всё же сложилось хорошо.       — Да, типа того… Спасибо, что помог.       — Не за что, — улыбнулся Сантьяго, а потом протянул Роману визитку и немного бесцеремонно схватил за отворот куртки, чтобы заставить Романа чуть склониться. — Набери мне, если с волчонком ничего не выгорит, — произнёс он в самое ухо, а затем запечатлел быстрый, но чувственный поцелуй на щеке.       Романа это позабавило. Улыбаясь, он смотрел, как Сантьяго сел в машину и махнул ему на прощание.       Насчет силы своего обаяния мексиканец был прав, устоять перед ним было сложно.

***

      Питер видел, как визитка Сантьяго исчезла в кармане брюк Романа. Почему-то он почувствовал раздражение из-за этого клочка картона. Будто вместе с ним Роман давал мексиканцу какое-то обещание, надежду на новую встречу. И кто знает, может если бы не присутствие Питера и Линды, Сантьяго вообще не нужно было уезжать.       Питер никак не мог выбросить из головы сцену в кабинете. То, как решительно и напористо вёл себя Сантьяго с Романом, как касался его и смущал. И вот сейчас наглец вот так запросто поцеловал того в щёку, а Годфри и не думал сопротивляться. Что-то внутри Питера взорвалось жгучим огнём, а затем холод охватил нутро. Неконтролируемая злость обуяла его, и в какой-то момент он решил, что это волк рвётся наружу. Однако больше ничего не происходило, тело не собиралось трансформироваться, но злость не исчезала. Она свернулась в тугой узел и засела в груди.       Питер едва ли не в последний момент заметил, что Роман приближается к дому, и быстро отпрянув от окна, поспешил подняться в свою спальню. Он не готов сейчас объясняться, не готов вообще разговаривать, для начала ему нужно разобраться в себе.       Он закрыл за собой дверь и опустился на кровать, пытаясь успокоиться. Питер не мог понять, почему его так разозлило поведение Романа и Сантьяго. Ведь ещё совсем недавно он сам подыгрывал мексиканцу, поддаваясь на его флирт. Его почти не смущали намëки и хлëсткие фразы. Это было игрой — легким бременем на фоне того бардака, что творился вокруг. Общение с Романом же не всегда было тёплым, но Питер солгал бы сказав, что тот ему безразличен. Его напускная сдержанность и тоска в глазах, их совместное прошлое и пережитое настоящее — всё это было манящим, интригующим, и захватывало дух. Оно пленило Питера, как примеченная добыча волка. Только волк не долго бы сидел в засаде, он бы не упустил свою цель, он бы действовал.       Несмелый стук в дверь прервал его мысли. Поднявшись, Питер не спешил повернуть ручку. Он знал, что увидит, а точнее кого, но не уверен был, что готов к этой встрече.       — Я не вовремя? — поинтересовался Роман, когда дверь всё же открылась.       — Нет, входи, — как можно беззаботнее бросил ему Питер, изо-всех сил стараясь не прожигать взглядом то место, где ещё недавно были губы Сантьяго.       Руманчек неспеша побрел вглубь комнаты, тем самым давая Роману немного пространства.       — У меня кое-что есть для тебя, — долетевшие до Питера слова заставили повернуться.       Он бросил более внимательный взгляд на Годфри и увидел какой-то предмет в его руках. Он был небольшим и квадратным. Сначала Питер решил, что это та самая музыкальная шкатулка, что он видел в детской, но быстро осознал, что это не она.       — Мне следовало давно их тебе вернуть, но я забывал или время было неподходящее… — тем временем продолжил Роман, напряженно замерев в центре спальни.       Волнение, что исходило от него, заставило Питера нахмуриться. Все прежние мысли улетучились, и всё, что оставалось - смотреть на Романа и подмечать детали.       — Что это? — спросил Питер, побуждая Романа к продолжению.       — Открой, — протянул тот свою ношу.       Питер не сразу осознал, что сделал несколько шагов навстречу, чтобы шкатулка оказалась у него в руках. Теплое дерево было приятным на ощупь. На шкатулке не виднелось никаких витиеватых орнаментов, абсолютно гладкая, но явно не безделушка. Приоткрыв крышку он обнаружил на подкладе из темно-синего бархата несколько серебряных перстней. Они не были Питеру знакомы, но судя по всему когда-то ему принадлежали: грубоватые, местами вычурные символы, точно не во вкусе Годфри. Почему они вызвали волнение в Романе?       Питер поднял на него глаза и встретился с двумя внимательными верделитами.       — Ты всегда снимал их перед превращением, но не в последний раз…       Руки Романа, скрещенные на груди, лишь на мгновение привлекли внимание Питера — снова этот закрытый жест. Он давно уже понял, что вспоминать прошлое для Годфри было настоящим испытанием. Питер не был дураком, он догадался, что это связано с ним, что боль, которую Роман пытался в себе подавить, тоже имело к Питеру какое-то отношение. И вот сейчас это подношение, эти кольца, что для Руманчека уже ничего не значат, но так бережно хранимые Романом все эти годы.       У Романа сбилось дыхание, когда, не разрывая зрительного контакта, Питер сделал ещё пару шагов к нему. Слишком близко для обычного разговора, слишком интимно для двух друзей, которые на время потеряли друг друга. Глаза в глаза. Тоска и решительность. Мир вокруг внезапно растворился, оставив лишь их двоих. Неизвестная сила притягивала их друг к другу, и, наконец, Питер сдался этому притяжению.       Первое прикосновение казалось почти невесомым и робким, но отсутствие сопротивления с другой стороны стало спусковым механизмом. Рука, обхватившая затылок Романа, стала твёрже, заставляя склониться ниже, чтобы Питер мог не тянуться, а насладиться горечью сигарет на удивительно нежных губах.       То ли вздох, то ли стон, и Роман сдался сладкому натиску. Его большие ладони крепко обняли талию Питера, сжимая одежду в исступлении. Руманчек притиснулся ближе, желая ощутить твердость чужой груди, а вместе с тем и углубить поцелуй, проникнуть языком в горячий рот, стремясь свести с ума себя и Романа до искр перед глазами.       Короткая пауза: лоб ко лбу. Затем снова — умопомрачительная страсть, и теперь уже Роман поцеловал Питера первым. Оба погрузились в беспамятство, сгорая в жарком огне, который не оставил ни единого шанса на возвращение в привычный мир.