Искупление

      Внезапная ледяная волна привела Романа в чувство. Задыхаясь от холода и силы удара, что обрушился на его тело и лицо, Годфри задëргался, пытаясь инстинктивно уклониться от угрозы. На долю секунды показалось, что он тонет, но вода схлынула также резко, как и появилась. Он вовсе не тонул. Сплюнув попавшую в рот влагу, Роман лишь убедился, что находится на суше. Больше того — вокруг него замкнутое темное пространство, а сам он, едва касаясь ногами усыпанного каким-то мусором пола, практически обездвижен. Он вновь дëрнулся, и металл, сковавший руки, загремел над его головой. В воздухе пахло сыростью и плесенью, тусклый свет от единственной лампы мало что позволял рассмотреть.       Легкая паника обуяла нутро, тяжелым комом оседая в желудке. Роман не мог понять, что с ним и где он находится.       — Пора просыпаться, птенчик, — донёсся до него насмешливый мужской голос.       — Какого хрена? — прорычал Годфри, стараясь рассмотреть говорившего сквозь слипшиеся от воды ресницы. — Ты ещё нахрен кто такой?       — Вопросы здесь задаëм мы, — раздался ещё один голос, и мощный удар чем-то необычайно твердым впечатался в левый бок Романа, что заставило его качнуться назад и задохнуться от исчезнувшего из легких кислорода. — Где они?       — Кто? — прохрипел Роман, пытаясь прийти в себя.       — Вздумал играть с нами в игры? Плохая идея. Где те ублюдки, что обокрали фургон?       Если бы не ноющий бок, Годфри решил бы, что его разыгрывают. Он понятия не имел кто эти люди рядом, и что им от него нужно. Проморгавшись и сфокусировав зрение, он наконец смог рассмотреть одного из своих похитителей. Крепкий мужчина лет пятидесяти стоял в нескольких метрах прямо напротив него. Щеки и подбородок густо покрывала тëмная щетина местами с сединой. На нëм были светло-коричневая рубашка и темные брюки. С трудом, но Роман рассмотрел значок шерифа.        Копы?       — Я не знаю о чëм вы говорите, — честно признался Роман, чувствуя как онемели руки, а одежда намокла и неприятно прилипла к телу.       — Ну так мы сейчас освежим твою память, — снова этот насмешливый тон, и в поле зрения Романа появился коренастый мужчина с одутловатым лицом. Его правую щеку уродовал грубый шрам, тянувшийся от самого уха до губ, слегка рассекая верхнюю, отчего его усмешка казалось поистине жуткой.       За долю секунды Роман смог увидеть на чужих пальцах кастет, пока этот самый кулак не впечатался в его лицо. От силы удара голова мотнулась, и по щеке из рассеченной скулы тут же потекла теплая кровь.       — Полегче, Дюк, а то он говорить не сможет, — донеслось до Романа сквозь гул в ушах.       — Ничего, эти твари очень живучи.       Мужчина с кастетом приблизился, и Роман почувствовал его несвежее дыхание.       — Это далеко не всё, что я могу с тобой сделать, — сообщил он пленнику, рыская по его лицу безумным взглядом. — О да, у меня есть кое-что по-лучше. Это уж точно развяжет тебе язык.       — Я блядь не знаю о чëм вы говорите! — выкрикнул Роман. — Я не знаю никого в этом сраном городе!       — А что насчет Шарлин Хиллс? — спросил шериф. — Её ты точно знаешь. Ты встречался с ней минимум раз в месяц.       — Шарлин? — удивился Роман, сплевывая кровь на пол. — Она кое-что делала для меня…       — Она давала тебе свою кровь, — выдал неожиданно для Годфри шериф. — Да, я знаю… Как и знаю кто ты. Теперь я всё знаю. Кроме того, куда эта стерва сбежала.       — Понятия не имею где она. Мы виделись две недели назад.       — Что она тебе сказала?       — Она… она была напугана. У нее были какие-то неприятности, она просила у меня денег…больше чем обычно. Я предложил помощь, но она хотела только деньги, сказала, чтобы я не приезжал больше в город. На этом всё.       — Шарлин и еë дружки украли кое-что очень важное у влиятельных людей, — приблизился к Роману собеседник. — Лучше тебе вспомнить, что ещë она говорила.       — Это всё.       Мужчина напротив внимательно всмотрелся в лицо Годфри. За долгие годы службы, должно быть, он привык иметь дело с лжецами, вот только Роман не врал. Но взгляд шерифа вскоре переметнулся куда-то тому за спину. И тут же новая игла пронзила шею Годфри. Он не смог ни увернуться, ни отклониться. Неизвестная жидкость обжигающей лавой принялась расползаться по его сосудам и венам.       — Знаешь, что это? — ехидно произнёс в самое ухо тип со шрамом. — Этот коктейль — моё личное изобретение: ацетон, бензол плюс секретный ингредиент. Это тебя не убьет, но очень скоро ты будешь мечтать о смерти.       Роман уже чувствовал это. Он забился в невыносимой агонии, но цепи держали крепко, только и оставалось, что кричать от боли и беспомощности. Его собственная кровь превратилась в соляную кислоту, она выжигала его изнутри, заставляла желать содрать с себя кожу. Роман почувствовал, как из глаз что-то льется, запах крови ударил в нос. Лучше бы его били…

***

      Судя по всему он отключился. С трудом разомкнув веки, Роман обнаружил, что совершенно один. Лампочка всё ещё горела, и еë свет по прежнему не доходил до стен, но Роман не чувствовал ничьего присутствия, по крайней мере в этой комнате. Он решил, что его держали в подвале: старые трубы под потолком вились лабиринтами, местами из них просачивалась вода. Роман облизал пересохшие губы и осознал как же хочется пить.       Он лежал на голом грязном каменном полу. Руки всё ещё были скованы, цепь от широких железных оков на запястьях тянулась по низу, исчезая концом где-то во мраке. Кое-как поднявшись, Роман из остатков сил потянул за нее, но цепь была к чему-то прикована. Снять металл с самих рук тоже не вышло. Запястья были стëрты в кровь и воспалены, но упыриная регенерация уже делала свое дело.       Тело словно гудело, жжение и ошеломляющая боль пропали. Он был благодарен, что пытки закончились, но надолго ли? После того, как действие препарата стало ослабевать, ему снова учинили допрос, но ничего нового Роман не сказал. Он без понятия во что ввязалась Шарлин, и вообще толком ничего о ней не знал. Она его не расспрашивала, и он отвечал взаимностью. Всё, что между ними было: редкие встречи с обменом денег на кровь. Но похитители ему не верили.       Сколько они его здесь уже держали? Планировали ли отпускать? Если шериф не солгал о том, что знает кто такой Роман, он не мог не понимать, что похищение и пытки будут дорого ему стоить, как только Роман очутится на свободе. Разве что шерифу уже нечего терять, и оставлять Годфри в живых никто не собирается. Роман подумал о Наде. Она снова потеряет родителя. Что с ней будет? Его малышка не уживётся ни с кем. Он подвёл её, он не справился. Как и со многим другим в своей жизни.       Роман подошёл к металлическому ведру, оставленному то ли его палачами, то ли просто находившемуся здесь давно. Подрагивающие ослабевшие пальцы потянули за замок на брюках, и Роман помочился, разбавив тишину характерным звуком.       Умирать не хотелось. Как не хотелось так просто сдаваться. Застегнув штаны, он решил разведать обстановку: просто прошёл вперед, пока позволяла цепь. Вытянув руки во мрак впереди себя, он пытался нащупать стену, с трудом, но ему удалось — кончики пальцев коснулись сырого холодного камня. Стараясь не терять этот ориентир, он медленно пошагал вправо, надеясь наткнуться на дверь, или что-то, что поможет ему если не выбраться, то защититься. Но всё было тщетным, вскоре стена под пальцами исчезла, видимо, перед Романом был небольшой коридор, но туда цепь его не пускала. Развернувшись и совершив свой поход в обратную сторону, Годфри снова остался ни с чем. И без того призрачные надежды растаяли на глазах. Он снова опустился на пол и прижался спиной к стене, что больше всех была ему доступна. Он здесь умрёт. Но отчего-то эта мысль совсем не страшила. Роман нервно рассмеялся — ему не привыкать. Время ползло неумолимо медленно. Без окон и с постоянно горящим светом нельзя было понять день сейчас или ночь. Невозможность хоть чем-то себя занять сводила с ума. Роману стало казаться, что в темноте вокруг что-то есть: порой он слышал какой-то шелест, и как-будто несколько маленьких барабанов отбивали быстрый монотонный ритм. Далеко не сразу до него дошло, что это крысы или мыши шныряли по углам, и это их сердца бились так причудливо. Упыриные чувства обострились, и Роман со всех сил потянул руки в стороны в попытке сломать или разогнуть метал на запястьях, но тот не поддался ни на секунду. Всё, что оставалось - забыться во сне. Лишь изредка он просыпался, потревоженный чем-то. Осознав, что всё ещё в подвале, Роман закрывал глаза и вновь проваливался в свои грёзы. В них он был дома с Надей и Питером. Даже раздражëнная Линда вызывала в нём теплые чувства.       Похитители словно забыли о нём. Они больше не приходили, но временами он слышал гул их голосов и шаги где-то наверху. Лишь выпитая перед нападением кровь Сантьяго помогала ему держаться, хотя от человеческой еды сейчас Роман бы не отказался. Его не кормили, видимо надеялись, что он умрет от голода и не придëтся марать руки.       Прошло немало времени, когда Роман проснулся от шума наверху. Там что-то происходило: крики, топот, стук, удары, и даже выстрелы. Он вмиг весь подобрался и поднялся на ноги. Всё так же прижатый спиной к стене он взирал из темноты туда, где был коридор, где, по его расчетам, должна была быть дверь. Шли минуты, борьба наверху сходила на нет. Сердце Романа заходилось в груди, он не знал, что ему делать: стоит ли закричать и подать знак о том, что он здесь? Или он сделает этим хуже? И вот когда вдруг все стихло, он всё же крикнул, а потом ещё и ещё, выходя из своего мнимого убежища под луч тусклой лампы.       Загремел замок, и дверь со скрипом отворилась. Свет с первого этажа спустился по хлипким ступеням деревянной лестницы, что вела в подвал. В дверном проёме Роман увидел мужской силуэт. Внимательно приглядевшись, он с удивлением обнаружил что перед ним стоял человек, которого он ожидал увидеть меньше всего. Не сводя взгляд с Годфри Сантьяго крикнул куда-то себе за спину:       — Я нашёл его!       И в ту же минуту рядом с ним появился кто-то ещё. Роман не сразу поверил своим глазам, и даже когда они оба спустились к нему, он всё ещё сомневался в реальности происходящего.       — Питер? — тихо произнес Роман, слегка сорванным от крика голосом. — Но как ты…?       — Поговорим позже, давай вытащим тебя отсюда, пока ещё кто-нибудь не нагрянул, — поспешно проговорил Руманчек, приблизившись. Он бегло осмотрел Романа, пока взгляд не замер на скованных руках. Питер потянул за них, облегчая себе доступ. Он пробовал разжать толстый металл, в то время как Роман, всё ещё удивленный его появлением, не мог отвести от парня глаз.       Вид у цыгана был потрепанный. На левой щеке и нижней губе виднелась кровь, а тёмно-зелёный свитер оказался местами порванным.       — Без ключа не открыть, — констатировал Сантьяго, тоже осмотрев кандалы. — Он должен быть у одного из кретинов наверху. Я сейчас.       Он кинулся к лестнице, оставляя Романа и Питера вдвоем. Руманчек всё ещё касался протянутых рук Годфри. Это уже не походило на изучение его оков — слишком много времени прошло. Роману показалось, что большие пальцы Питера погладили тыльную сторону его ладоней. Он не был уверен наверняка, так как замёрз от долгого контакта с каменным полом.       На лице Питера ясно было написано волнение.       — Как ты? Хреново выглядишь.       — Уже гораздо лучше, — честно ответил Роман. Было страшно подумать, что Питер может оказаться просто сном. В то, что он действительно здесь, что пришёл за Романом всё еще с трудом верилось. Как Руманчек смог его найти? Почему с ним Сантьяго, которого Роман всё это время считал замешанным в своем похищении?       — Ключи не нашëл, но есть это, — вновь появился в подвале мексиканец с огромными кусачками в руках.       Пара секунд понадобилась, чтобы освободиться, чуть больше, чтобы подняться наверх. Романа ничуть не удивило, что здание, в котором его держали, оказалось нежилым. Давно заброшенное производство, направление которого было сложно определить по тем скудным остаткам инвентаря и мебели, что здесь имелись. Впрочем Годфри заботило это мало. Гораздо больше взволновали бессознательные тела людей, встречающиеся по мере того, как он, Питер и Сантьяго продвигались к выходу. Их оказалось больше, чем Роман предполагал. Он сбился со счета, когда дошел до семи. Среди них был и шериф.       — Они мертвы? — спросил Роман ни к кому конкретно не обращаясь. Он старался услышать биение сердец, но внезапный прилив адреналина мешал сосредоточиться.       — Не все, — хмыкнул Сантьяго. — Должен заметить, твой парень не особо слушал советы насчет попыток мирного решения конфликта.       Роман бросил взгляд на впереди идущего Питера, проигнорировав многозначительное "твой парень". С одной стороны было приятно, что Руманчек так целенаправленно спасал его, с другой — Годфри волновался о том, как это могло повлиять на него. Роман не заметил на телах похитителей следы когтей или зубов, но это не означало, что никто или ничто не спровоцировало варгульфа. В любом случае, на первый взгляд с Питером всё было нормально, или Роману так казалось. Он слишком устал, чтобы во всем сейчас разбираться — сон в подвале ничего общего с отдыхом не имел. Годфри мечтал о горячей ванне и собственной постели, конечно же сразу после того, как увидит Надю и удостоверится, что она в порядке.       Он даже не задумывался сколько сейчас может быть времени, и оказался не готов к солнцу, что ненадолго ослепило его, стоило выйти наконец на улицу. Чья-то ладонь мягко взяла его за предплечье и потянула в нужном направлении. Вскоре Роман очутился на заднем сидении собственного «Ягуара». Питер опустился рядом, Сантьяго сел за руль. В голове крутилось множество вопросов, один из которых — как эти двое оказались вместе. Но он оставил все расспросы на потом, как Питер и просил. Тепло салона медленно окутывало, прогоняя озноб; легкая музыка, включенная Сантьяго, лилась из динамиков, отвлекая от беспокойных мыслей; близость Питера, жар его тела и запах дарили чувство безопасности. Больше Роману ничего не угрожало. Он облегченно выдохнул и расслабился. Путь домой был неблизким, его клонило в сон.       Где-то на задворках сознания Роман почувствовал, как потяжелела голова. Она медленно опустилась на чужое плечо, перестав покачиваться от каждого ухаба на дороге. Нужно проснуться. Нужно снова сесть прямо и избавить Питера от навязанного физического контакта. Но на это требовались силы. Силы, которых у Романа больше не осталось. Теплые пальцы неожиданной лаской коснулись его волос на затылке. Несмело провели снизу вверх. Чуть взъерошили у корней и исчезли. Но исчезли лишь на мгновение, чтобы вскоре вернуться. Сон окончательно прибрал Романа себе.