Искупление

      Спорткар нëсся по мокрому от дождя асфальту. До Лос-Корнуэлла оставалось меньше пяти миль, но Роману не терпелось добраться до города как можно быстрее. Жажда убивала. Он уже и забыл, каким сильным может быть голод, как тот порабощает мозг и тело, ломая выдержку и самообладание, как превращает тебя в настоящего хищника без принципов и мук совести. Роман держался, но силы были на исходе.       Он вновь и вновь набирал номер Шарлин, глупо надеясь, что женщина ему ответит. После очередной просьбы автоответчика оставить сообщение, Роман всё же сдался:       — Я в городе, и на случай если ты вдруг передумала и тебе нужны деньги, буду ждать тебя в баре.       Он больше не надеялся, что она придёт или хотя бы поднимет чертову трубку. У него просто не оставалось на это времени. Стойкость и терпение никогда не были его сильной стороной. Он найдет другого упыря прямо этой ночью, и будет чудом, если тот согласится накормить его прежде чем Роман вонзит в него свои зубы.       Он сам виноват, что отложил поездку до последнего. Нужно было ехать ещё днём, но Годфри хотел убедиться, что дома всё спокойно. Слишком много событий произошло в последние дни, и он должен был быть уверен, что в его отсутствие ничего плохого не случится.       Утренний инцидент с Надей заставил забыть, что Питер был без сознания больше суток. Роман даже не удосужился узнать о его самочувствии. Впрочем, Линда сделала всё за него. Она едва не выронила пакет с продуктами, когда, вернувшись из магазина, обнаружила сына на кухне. Роман с завистью наблюдал, как она обнимает Питера, как гладит его по волосам. И Годфри не был полностью уверен зависть ли это к семейному теплу или к тому, что Линда вот так легко могла касаться парня.       После ночи в подвале между Романом и Питером что-то изменилось. Это было очевидно, хотя они об этом и не говорили. Казалось, Руманчек нарочно искал причины для общения и был чуток с Романом, невзирая на недовольные взгляды своей матери.       Годфри не спешил делать выводы. Не строил догадок. Самообман стоил дорого, он уже убеждался в этом. У всего есть придел, кто знает, может ещё одной раны его сердце не вынесет. Что не скажешь про тело. Количество шрамов на нём только росло. Теперь правую руку располосовали четыре короткие полосы от когтей Питера. Эти шрамы — единственные, что не были ему ненавистны. Единственные, что не были пропитаны горечью сожалений. Они как памятное тату клеймили его кожу. Второй «подарок» Руманчека, который останется на Романе на всю его жизнь.       Но вместе с шрамами возникло неукротимое желание, желание переступить хрупкую грань между дружбой и украсть хотя бы один поцелуй Питера. Ещё раз. Но это был путь в никуда. Роман знал. Это желание опасно. Теперь он не сможет спрятаться за магией внушения, не сможет взять и стереть чужие воспоминания. Лучше не совершать того, о чем они оба пожалеют. Поэтому этот отъезд стал своего рода побегом. Попыткой взять себя в руки, закрыть на крепкий замок свои чувства снова. Запереть их глубоко в себе и никогда никому не показывать.       Бар «Дырявый бочонок» был набит под завязку. Неудивительно, вечер пятницы располагал пропустить стаканчик-другой. Это единственное место в городе, где Роман гарантировано мог встретить упырей. По крайней мере так ему сказала Шарлин при их первой встречи здесь. Годфри всё ещё с трудом мог распознать «своих» в толпе. Может быть сказывалось то, что его общение с упырями ограничилось лишь кровными родственниками. В любой другой день это бы могло превратиться в забавную игру «отгадай кто здесь пьет кровь», Роман мог бы завести пару знакомств, выпить, поболтать, чтобы понять наверняка кем является его собеседник, но сегодня у него не было на это ни времени, ни сил.       Пробравшись к барной стойке, он подозвал бармена и заказал двойной виски. Алкоголь обещал немного притупить жажду и помочь расслабиться. Должно быть Роман привлекал ненужное внимание своей нервозностью и маниакальным взглядом, что осматривал посетителей, надеясь заметить хоть малейший намек на сверхъестественность. Ему однозначно нужно сбавить обороты, иначе вышибалы примут его за психа или наркомана и выставят за дверь прежде чем Роман успеет моргнуть.       Едва он осушил свой стакан, как перед ним опустился ещё один.       — От того парня в конце стойки, — сообщил бармен, и Роман проследил за его взглядом.       Несмотря на то, что за баром сидело порядка десятка человек, Годфри безошибочно отыскал того, кто решил его угостить. Симпатичный мексиканец смотрел на него пристально с легкой манящей улыбкой на полных губах. Впервые с Романом знакомился парень, обычно это были девушки, но даже они не всегда проявляли инициативу. Роман натянуто улыбнулся в ответ и отсалютовал наполненным стаканом. Уже через пару секунд парень со смуглой кожей без единого изъяна и копной кудрявых черных волос опустился на стул рядом.       — Хороший выбор, — кивнул он на зажатый в руке Романа стакан. — Местные похоже предпочитают пиво. Клянусь, я чувствовал себя виноватым, когда бармен открыл для меня новую бутылку. Рад, что теперь не придётся накачиваться одному, чтобы её прикончить.       — Это всего лишь виски, — повёл плечами Годфри, сделав глоток.       — Бриллиант, если он никому не нужен, становится дешевой стекляшкой, — глубокомысленно произнёс незнакомец, осторожно болтая темно-янтарной жидкостью в своём стакане. — Я был за рулем почти двенадцать часов и всё, о чём я мечтал, так это выпить.       — Тяжелый день? — без всякого энтузиазма спросил Роман.       — Скорее вечность. Двадцать лет юридической практики, а в итоге я понимаю, что это не то, чего я хочу.       Роман поднял взгляд на собеседника и ещё раз рассмотрел его, теперь более внимательно. Нет, тот был явно молод, чтобы иметь за плечами столь внушительный опыт. Если только он не…       — Сантьяго.       — Роман.       Годфри на автомате пожал протянутую руку и с удивлением отметил, что пальцы собеседника, обхватившие его ладонь, задержались на ней немного дольше чем было принято при обычном приветствии.       — Часто здесь бываешь, Роман? — полюбопытствовал мексиканец, развернувшись к Годфри всем телом и игриво склонив голову к плечу. Сантьяго с ним флиртовал? Романа это озадачило, с ним никогда не заигрывали парни.       — Не особо, — признался он, не сводя глаз с собеседника. Взгляд на мгновение замер на обнажённой шее, где так соблазнительно пульсировала ярëмная вена.       Сантьяго, заметив на что направлено внимание Романа, лукаво улыбнулся.       — Кажется, я знаю почему ты такой неразговорчивый.       — И почему же? — Роман уже знал, что ему скажут, и он хотел это услышать, чтобы быть уверенным наверняка.       — Голод, — тихо произнёс Сантьяго, подавшись немного вперед. — он может быть чертовски изматывающим.       — Это точно, — изрёк Роман, делая щедрый глоток.       — И за чем же дело встало? — Сантьяго обвёл зал взглядом, словно это был накрытый для пиршества стол. И лишь в этот момент Роман убедился, что тот упырь, потому что этот взгляд был ему очень знаком.       — Я не вижу среди них никого, кто бы мне подошёл, — честно ответил Годфри.       — Да, такому, как ты нужен кто-то особенный, — улыбнулся Сантьяго елейной улыбкой. — Но наверняка в этом городишке есть кто-то по-аппетитнее перебравших с алкоголем женщин и накаченных метом мужчин? Буду признателен, если ты поделишься и со мной.       Мог ли Роман подумать, что рыба окажется в его сетях так быстро? Мексиканец ещё не знал, что сегодня он не охотник, а добыча. Роман старался не брать силой, не нападать — это было слишком хлопотно и грязно. Донорство ему нравилось куда больше. Но теперь, когда в его меню была только упыриная кровь, всё становилось намного сложнее — попробуй объяснить упырю, что лишаться крови нужно ему. Рассказывать историю своей смерти и перерождения первому встречному Роман не жаждал. А рассчитывать на то, что Сантьяго, как Шарлин, не станет ничего спрашивать, было глупо. Этот упырь явно был жаден до историй, и никакие деньги не уняли бы его любопытство.       — В нескольких кварталах отсюда живёт девушка, которая не против подставить шею за пару сотен.       — Она чиста?       — Студентка, нуждающаяся в деньгах, — на ходу врал Роман.       — Не поздно для нашего визита?       Роман был почти тронут заботой Сантьяго, хотя может быть это была какая-то игра?       Осушив стакан, Годфри поднялся на ноги и жестом показал следовать за собой. Пробравшись сквозь толпу переполненного бара, они вскоре оказались на улице, где Роман с жадностью втянул свежий ночной воздух. Пахло озоном и предвкушением свежей теплой крови на языке.       — Я поеду сразу за тобой, — сообщил Сантьяго, когда понял, что Роман ведет его к парковке.       — Едем вместе, здесь недалеко. Потом я подброшу тебя обратно, — заверил Годфри, осматривая парковку на наличие свидетелей.       — Тогда едем на моей, — не унимался мексиканец.       И Роман пустил его вперёд, соглашаясь. Как только, они свернули за угол бара, Роман припечатал парня лицом к кирпичной стене. Лишь момент неожиданности помог ему одержать верх и занять более выгодное положение, обездвижев жертву.       — Какого хрена?! — возмутился Сантьяго.       Но прежде чем он смог попытаться вырваться или ударить, Роман впился в его шею, ни чуть не нежничая. Сантьяго вскрикнул, дёрнулся, но клыки Годфри проникли лишь глубже. Стоило крови коснуться языка, как Роман едва не застонал от удовольствия. Казалось, с каждым глотком он становился сильнее, а тело в его руках ослабевало, и лишь на задворках сознания Годфри предостерёг себя вовремя остановиться. Он не хотел убивать, он хотел лишь насытиться.       Вдруг что-то острое пронзило его собственную шею. Словно укус гигантского комара. Роман отпрянул от Сантьяго, краем глаза замечая, как тот оседает на асфальт. Схватившись рукой за место «укуса», Годфри обнаружил большой шприц. Моментально выдернув его, Роман осознал, что тот практически пуст. Тёмно-синяя жидкость окрасила стенки тубы, и теперь струилась в его венах. Обернувшись он увидел несколько размытых человеческих силуэтов. Перед глазами всё расплывалось, ноги подкашивались, а тело словно решило, что гравитация Земли самая сильная вещь на свете.       — Вот ты и попался, ублюдок, — всё что Роман услышал перед тем, как отключиться.

***

      Отсутствие Романа в доме ощущалось почти физически. Питер понятия не имел как это работало, но он чувствовал пустоту внутри себя. Как будто ему не хватало чего-то важного. Кого-то. Он не мог найти себе места: бесцельно слонялся по дому, не мог подолгу на чем-то сосредоточиться. Романа не было уже два дня. Питера одолевало беспокойство, которое лишь усилилось из-за очередного кошмара. На этот раз всё было слишком отрывочно и хаотично. Образы сменяли друг друга на столько быстро, что Питер с трудом смог рассмотреть в них что-то конкретное: цепи, кровь, бетонные стены. Он точно слышал отразившийся от них крик. Сердце заходилось в груди, стоило только об этом вспомнить.       Никто в доме не знал, куда Роман уехал и почему отсутствует так долго. Говард и Мишель, казалось, привыкли к такому поведению хозяина и не придавали этому большого значения. Линде же было всё равно. От нее исходило раздражение, когда Питер в третий раз попросил ее телефон, чтобы снова набрать номер Романа. Мобильный парня теперь был отключен, что стало для Питера последней каплей.       Роман бы не поступил так. Он не отключил бы сотовый, зная, что ему могут позвонить, если что-то вдруг случится с Надей. Он не был таким беспечным, каким пыталась выставить его Линда. И Питер впервые злился на неё.       — Куда ты? — удивленно спросила она, застав его в коридоре в верхней одежде.              — В Белую башню. Может Прайс знает где Роман.       — Развлекается где-нибудь в баре или в мотеле с девушкой, а ты развëл тут панику…       — Возможно, — не стал спорить Питер. Он взял ключи от «Ягуара» с ключницы и вышел за дверь.       Может быть Линда права, может быть он зря паникует, но лучше он сам в этом убедится, чем будет оставаться в неведении. Роман спас его. Спас дважды: вернув человеческую форму и не дав обратиться обратно. Были ли они на самом деле «родственными душами» в том мистическом понимании, которое пыталась донести до них гадалка, или же это просто дружба и желание присматривать друг за другом? Сейчас было некогда в этом всём разбираться, да и Питер сомневался, что вообще найдёт когда-нибудь ответ. Как бы то не было, он и Роман теперь в одной лодке. После ночи в подвале, когда Годфри был рядом и поддерживал Питера столько часов, тот просто не мог его бросить.       Дороги вечернего города были практически пусты, поэтому до Института Питер добрался быстро. Симпатичной девушки-администратора за стойкой в холле не оказалось, вместо нее был грузный охранник, форма которого еле сходилась на его животе. Он окинул Питера беглым взглядом и снова уткнулся в свой смартфон.       — Мы закрыты,— сообщил он буднично.       — Прайс ещё здесь?       — Рабочий день давно окончен…       — Свяжитесь с ним и скажите, что пришёл Питер Руманчек…       — Я же сказал…       — Это важно! — ударил Питер по стойке ладонью. — Скажи Прайсу, что это касается Романа.       Охранник одарил Питера тяжелым взглядом.       — Скорее! — поторопил Питер.       Мужчина неохотно потянулся к телефону. Нажимая на кнопки, он всё ещё смотрел на Питера. Конечно же ему не понравилось что кто-то вроде Руманчека повышал на него голос и раздавал указания. Но мужчина не был глуп, раз не стал упрямится, услышав имя Годфри.       — … Никто не отвечает, — сообщил он спустя несколько секунд ничуть не раздосадованный. — Не повезло тебе.       Как раз в это мгновение двери лифта открылись, и в холле появился Йохан в сопровождении своей секретарши.       — Питер? — удивился Прайс. — Что ты здесь делаешь?       — Роман…его нет уже два дня, — выпалил Питер, минуя приветствие. — Я надеялся вы подскажете где он.       — Откуда мне знать?       — Его телефон отключен. Вы ведь понимаете, что он бы не оставил дочь…       — Что-то случилось с Надей? — впервые на лице ученого появились хоть какие-то эмоции, и это было беспокойство.       — Нет, но с Романом могло случиться.       — Роман давно не ребенок…       — Йохан, пожалуйста, — взмолился Питер. — Если вы знаете где он может быть, просто скажите.       Прайс медлил. Он смотрел на Питера оценивающим взглядом, и Руманчек надеялся, что что бы Йохан в нём не искал, он найдет это.       — Нужно вернуться в мой кабинет, — сообщил, наконец, Прайс и отправился обратно к лифту.       Через пять минут Йохан и Питер, склонившись над монитором ноутбука, смотрели на красную точку на карте.       — Что это? — не совсем понимал Питер.       — Его машина.       — Вы шпионите? — нахмурился Руманчек.       — Присматриваю, — твердо произнес Прайс. — И ты должен сказать мне спасибо, потому что не нашел бы его в Хэмлок Гроув.       — И где он?       — В соседнем городке, в Лос-Корнуэлле.       — Что Роман забыл там?       — Ездит туда время от времени. Он там кормится.       Питеру не зачем было уточнять, что это значит, речь шла явно не о визите в закусочную.       — Это какое-то здание? — ткнул он пальцем в серый прямоугольник рядом с красной точкой на карте.       — Да, это бар. Там Роман тоже бывает.       Версия Линды становилась правдоподобной, но на душе у Питера легче не стало.       — Поедешь за ним? — поинтересовался Прайс. Питер кивнул.       Йохан сидел в кресле с задумчивым видом. Питеру казалось, что тот хочет ему о чём-то сказать, поэтому не торопился уходить.       — Слышал притчу о лягушке и скорпионе, Питер? — обескуражил Прайс и, видимо заметив замешательство парня, продолжил. — Скорпион попросил лягушку перевести его через реку. Лягушка отказалась, сказав, что когда она будет в воде, он обязательно ужалит её. На что скорпион ответил, что тогда она утонет, а значит и он вместе с ней. Лягушка подумала и решила, что это разумный довод, она позволила скорпиону сесть себе на спину и поплыла. На середине реки скорпион всё же её ужалил. Умирая лягушка спросила: «зачем ты это сделал, ведь ты умрешь вместе со мной?». На что получила ответ: «потому что я — скорпион».       — К чему всё это? — нахмурился Питер.       — К тому, — усмехнулся Прайс. — Что я всё ещё не понимаю кто ты, Питер — лягушка или скорпион.       — Вы утомились, Йохан, — сдержанно произнёс Руманчек. — Я отнял у вас время. Спасибо за помощь.       С этими словами он поспешил к выходу. По дороге Питер пытался выбросить слова Прайса из головы. Что бы Йохан там себе не надумал, сейчас не время это анализировать.       Добравшись до ближайшей заправки, Питер купил карту, в винтажном «Ягуаре» Романа не было навигатора, указатели на дороге не особо ему помогали. В какой-то момент парень пожалел, что не попросил у Линды немного наличных, кто знает сколько времени займут поиски. Но ему повезло, что в бардачке завалялись пятьдесят баксов, не нужно было красть ничей бумажник.       В Лос-Корнуэлл Питер въехал в первом часу ночи. Отыскать нужный бар оказалось сложнее. Руманчеку посчастливилось встретить таксиста, хорошо знающего город, после нескольких неудачных попыток высмотреть на ночных улицах кого-то, кто крепко стоял на ногах и мог объяснить как проехать до бара.       Знакомый спорткар всё еще был припаркован у «Дырявого бочонка». Питер с минуту осматривал машину снаружи и заглядывал сквозь стекла внутрь. Он сам не знал, что хотел там найти, его порадовала бы даже малейшая зацепка. Почему-то надежды, что Роман до сих пор в баре у него не было. И всё же он направился туда.       В небольшом помещении, погруженном в полумрак, было достаточно много народу. Все немногочисленные столики были заняты, у барной стойки тоже сидело человек шесть. Осмотревшись, Питер, как и ожидал, не увидел среди присутствующих Романа. Ничего не оставалось, как обратиться к бармену.       — Привет. Не подскажешь, был у вас на днях здесь высокий парень, шатен, темная водолазка, не особо приветливый, но при деньгах.       Парень за стойкой с не сразу, но кивнул.       — Помню его, он был здесь позавчера. А его тачка стоит на месте Вилли, нашего постоянного посетителя, и он грозится завтра вызвать эвакуатор, если твой друг не заберëт еë.       — Я не могу его найти. Не помнишь, он был здесь один или с кем-то?       Бармен на секунду задумался.       — Да, к нему парень подсел. Щас, — он окинул взглядом зал. — Вон тот, за угловым столиком справа. По-моему они вместе и ушли тогда.       — Спасибо, — поблагодарил Питер и оставил на стойке десять баксов.       За угловым столиком действительно сидел молодой мужчина, судя по всему латиноамериканец. Он о чём-то болтал с девушкой, которая была уже изрядно пьяна и громко смеялась.       Они оба не обратили никакого внимания на Питера, когда он к ним подошёл. Руманчек опустился на свободный стул и окликнул мексиканца.       — Привет, мы не знакомы, но я разыскиваю своего друга. Говорят ты был с ним здесь позавчера. Мексиканцу потребовалась пара секунд, чтобы сосредоточить взгляд на Питере.       — Роман? — нахмурился тот, вглядываясь в Руманчека.       Питер кивнул, радуясь, что наводка бармена оказалась верной.       — Знаешь где он?       — Этот сукин сын напал на меня и бросил на парковке, — прорычал мужчина. Его глаза на короткий миг мерцнули, и Питер понял, что перед ним упырь.       — Что значит напал? Вы подрались?       — Подрались? — усмехнулся тот. — Он укусил меня. Прямо. В шею.       — Бедняжка, — протянула сочувственно девица рядом. — Кусаться, что за дикость такая?       — А что случилось потом? Куда он пошëл? — снова спросил Питер, игнорируя девушку.       — Понятия не имею, я отключился. Когда пришёл в себя его уже не было.       — Ясно, спасибо, и извини за… Ну ты понимаешь… — показал Питер на шею, вставая из-за столика.       — Это ему следует извиняться. Что блять с ним не так?       Если бы Питер знал. Поиски зашли в тупик, едва начавшись, а история приобретала мрачный оттенок.       — Черт возьми, Роман, где ты?