I Smell a Rat (old ver.)

Рейчел хоть и просыпалась рано по будильникам, но она никак не ожидала услышать громкий, страшный писк сирены из динамика своего телефона в пять утра. Под злобное урчание и тихие проклятия, Ракун устремила свой взгляд в телефон. «Эмбер Алерт», гласило предупреждение. Сон как рукой сняло, и Рейчел вцепилась в телефон мёртвой хваткой, садясь в кровати. Взгляд снова и снова бегал по написанным строчкам: пропала девочка, 9 лет, её зовут Кэмерон Ли, она не вернулась с прогулки. Тут же зазвонил телефон. — Алло? — дрожащим голосом спросила Ракун. — Ты тоже это видела, да? — с таким же напуганным тоном спросил Ашер, которого точно так же разбудила тревога. — Тревога Эмбер… — прошептала в трубку Рейчел, и дверь в комнату открылась. Рой открыл дверь быстро, прерывисто, и будто за один шаг оказался около кровати дочери. — Ту девочку в последний раз видели с каким-то мужчиной, Рейчел, — замечая открытую тревогу в телефоне, говорит Рой и садится перед девочкой. — Ты понимаешь, что это значит? — Рейчел несколько секунд колеблется, прежде чем кивнуть. — Не ходи одна. Нигде. Будь в толпе, хотя бы со своими друзьями вместе, и не забредай в одинокие места. И, пожалуйста, Рейчел, не играй в детектива в этот раз. Это не твоя работа, и ты не участник «Эмбер Алерт»… С этим разберутся, хорошо? Рейчел снова пришлось кивнуть, чтобы отец более-менее успокоился, судорожно выдохнул, поцеловал дочь и вышел из комнаты, не закрывая дверь до конца. Младшая Ракун потёрла лоб, куда её поцеловал отец, применив усилие, а потом снова кинула взгляд на тревогу о пропавшей Кэмерон. Спать больше не хотелось.

***

— Мои родители ушли её искать, — сухо проговорил Ашер, смотря в бетонную плитку, которая от жары Фресно нагрелась и сама отдавала тепло. С тревоги Эмбер прошло пять часов, и люди кинулись искать пропавшую девочку во всех окрестностях. По телевизору — пропавшая девочка. По новостям — пропавшая девочка. В телефоне — пропавшая девочка. На билбордах она же. Весь штат искал пропавшую Кэмерон Ли и молился, чтобы она ещё была жива. — Мои тоже, но меня не пустили, — устало выдохнула Бринн, немного толкнувшись и раскачавшись на старой качели ещё больше. Та недовольно скрипела от каждого движения и раздражала всех, кроме Агнес. — Это несправедливо! Я тоже хочу помочь её найти! — Вряд ли кучка подростков способна раскрыть такое дело. Мы же не в «Скуби-Ду», — заметила Эвергрин, которая рисовала на песке пальцем. И правда: у них не было ни средств, ни информации, ни поисковых отрядов. Шансы случайно найти девочку были мизерными. «Там, откуда я, тоже была Эмбер Алерт», — вдруг оживилась Агнес, и все посмотрели на неё. До этого она никогда не рассказывала где жила до того, как оказалась на пороге у Джинджера. — «Они думали, что я не смогу рассказать, потому что я не умею говорить. Но они похищали детей и делали с ними то, что сделали со мной и дедушкой». Все в Севен-Элевен переглянулись и повисла гнетущая тишина. «Я знала одну девочку там, откуда я», — продолжала Агнес, не замечая смущения друзей. — «Её звали Эмбер. Все вокруг часто шутили, что её назвали в честь этой тревоги, потому что она единственная из всех нас не помнила никого из своей семьи. И она была первой, кто сбежал. С тех пор, когда кто-то из нас сбегал, объявлялась тревога. Эмбер Алерт», — завершила свой рассказ овечка и, сцепив руки в замок, улыбнулась. Тишина была такой густой, что её буквально можно было потрогать. — Она не в курсе, что Эмбер Алерт это про пропажу детей, да? — нарушила молчание Бринн, хотя это и так было очевидно и ответ лежал на поверхности: Агнес думала, что эта тревога означает совершенно противоположное смыслу. «Оттуда, откуда она» дети сбегали явно не от лучшей жизни. «Откуда ты? Что это за место?», — с каким-то непонятным волнением спрашивает Рейчел, заставив Агнес задуматься. «Это был мой дом до того, как я сбежала. Мы все жили там, но, на самом деле, там было хуже, чем у Джинджера», — Харпер снова улыбнулась. — «Почти каждый из нас не знал своего имени, редко появлялись бунтари, как Эмбер, а ещё нам запрещали видеться с близкими. Они оставили мне шрам, и ещё… Ещё…» Резкий гудок машины прервал рассказ Агнес, так как она заметила, что все резко отвернулись от неё в сторону звука. Овечка пару раз поморгала и тоже перевела взгляд на предполагаемый источник звука. Рой сверкнул на всю компанию недовольным взглядом и задержался им на Рейчел, отчего у неё по спине пробежал табун мурашек. Быстро переглянувшись со всеми и прошептав тихое «пока», она обречённо побрела к машине, уже зная, что её ждёт. Теперь им осталось только покинуть и так пустую площадку, на которую не пускали детей из-за пропажи Кэмерон.

***

— Я запрещаю тебе выходить из дома. — Круто, — безучастно отозвалась Рейчел, смотря в окно. Не хотелось ни кричать, ни спорить, отец всё равно её не послушает. Будто бы он когда-либо это делал. — Послушай, если тебя схватит какой-нибудь маньяк, то эти шестеро тебе не помогут. Двое из них инвалиды, ещё двое — дети, а парни…парни не выглядят, как парни, — нахмурился Рой, но Рейчел его не слушала. — Ты можешь хотя бы представить, что я буду чувствовать, если о тебе объявят? — Ага. — Рейчел. — Что? Что мне сказать? «Конечно, папочка, я согласна провести всю свою молодость словно принцесса в башне, и мне конечно же не хочется видеться с лучшими друзьями!»? , — Рейчел недовольно насупилась и сложила лапы на груди. -…да делай, что хочешь. Я устал с тобой возиться. — Этим родители и занимаются, если что. — Марш в комнату! Ты наказана! В голове пронеслась мысль о том, что это определённо стоило того.

***

Теперь проход для Рейчел был открыт только в школу и обратно, но Рой от злости забыл забрать телефон, поэтому енотиха была на связи с друзьями постоянно. Кэмерон Ли всё ещё не нашли, и с каждым днём это становилось большим поводом для беспокойства. — Это ужасно. Дети пропадают, а правительство ничего не делает… — ворчала Агата, пренебрежительно откладывая от себя учебник по истории. Почему-то чаепития с Севен-Элевен для неё стали какой-то традицией. Хотя бы не так скучно. — На самом деле, если человек пропал так надолго, то вряд ли его найдут живым. Если только это не какая-нибудь новая Наташа Кампуш. Все, кроме учительницы, молчали, а та задумчиво смотрела на старую записную книжку, которая лежала рядом с учебником. Агата всегда носила её при себе. — Я тоже могла пропасть, но я убежала, когда какой-то мужчина позвал меня за собой, — повела плечами Сойер, не прерываясь на то, чтобы выслушать кого-то из детей. — Запомните: смекалка, доверие и правда — то, что вас может спасти или убить. — В смысле? — Рейчел сщурилась, смотря на мисс Сойер. Они сидели друг напротив друга, и Агата хищно улыбнулась. Она этого и ждала. — Вы не знаете историю про кашель? — невинно похлопала глазами рысь, открывая записную книжку. — Мне о ней рассказала мать. Вам стоит её услышать. В ту же секунду Агата встала и начала обходить весь стол, всех учеников за спинами и читать рассказ. «Семеро сидели в комнате, которая оставалась единственным безопасным местом. Эпидемия, известная как «кашель», скакала с одного человека на другого. У них была вода, один фонарик и пистолет с шестью патронами. Их было семеро. Они сидели в полной тишине, изредка можно было услышать чьи-то всхлипы. Во всей этой тишине раздался кашель. — Кто? — спросила Боец. Никто не ответил. — Кто кашлял?! — сорвалась на крик она и включила фонарик. Тени от света танцевали на стенах, расплываясь в тёмные пятна. Художница сидела у двери и смотрела на всех испуганно, прижимая к себе свои колени. Тот, кто любил и Певец сидели вместе, пытаясь согреть друг друга и ища утешение. Мученица сверлила взглядом пол, Милосердная успокаивала её и Ту, что была готова влезть в любую драку. Никто не говорил. — Лучше одна смерть, чем семь. Скажите. Умоляю, — из глаз Бойца хлынули слёзы и спустя бесконечную минуту Мученица подняла глаза. — А если это от пыли или сырости?.. Давайте ещё немного подождём… — тихо сказала она. — Она права. Лучше одна смерть, чем все. Лучше признаться, — вздохнула Милосердная и оглядела всех. — Это была я! Я, — всхлипнула Художница. Тот, кто любил, сразу же оживился. — Это не так! Послушайте, может мы найдём лекарство? Может, всё не так страшно? — взмолился он, но безуспешно. Боец схватила пистолет. — Тебе придётся это сделать, — Боец сунула пистолет Тому, кто любил. — Вы с ней ближе всех. Она твоя сестра. Тот, кто любил чувствовал, как катятся слёзы по его щекам, но он принял пистолет из рук Бойца. — Встань… Встань головой к стене… — всхлипывая, проговорил он, что Художница и сделала, дрожа, как осиновый лист. Руки Того, кто любил дрожали не меньше. — Выключи свет. Никто не должен этого видеть. В кромешной тьме раздался выстрел и бездыханное тело художницы упало на холодный кафель. Сквозь всхлипы Того, кто любил, раздался кашель.» Агата захлопнула записную книжку и остановилась за спиной Эвергрин. По спине собачки пробежали мурашки и она вцепилась пальцами в стол, боясь даже голову повернуть. — Что? Это всё? А кто кашлял? — не унималась Рейчел, беря Эвергрин за руку и пытаясь как-то успокоить. — Нет, не всё. Там есть конец, но я не думаю, что вы хотите его знать, — Агата пожала плечами. Все, кроме Эвергрин, смотрели на неё выжидающе. — Хм. Ну хорошо, — кивнула она сама себе, снова открывая записи. «Той, кто кашлял, оказалась Мученица. — Я всё равно не смогу жить без кого-то из вас. Я принимаю это и люблю вас всех, — улыбнулась она до того, как получила пулю в лоб. Кашель не прекращался. — Это была я, — сказала Та, кто вечно лезла в драки. Её взгляд был уверенным и она совсем не боялась, когда пистолет был приставлен к её голове. Кашель не прекращался. Милосердная оплакивала тех, кто пал и уверяла всех оставшихся, что заражённая — она, её нужно убить, ведь она носитель. Вскоре мёртвых стало четверо. Кашель не прекращался. Всё изменилось, когда Певец выхватил пистолет и со словами «прости меня» выстрелил себе в висок, замертво упав. Кашель прекратился, а Тот, кто любил, упал на кафель вслед за ним, рыдая и без сил обнимая Певца. Ему недолго пришлось сидеть. Кашель раздался снова. Боец превратилась в Лгунью. Тот, кто любил, повернулся на неё и посмотрел на пистолет. В нём остался один патрон. Из глаз снова полились слёзы, но на его лице трещиной разошлась улыбка. — Прости, — сказал Тот, кто любил. — Я не знал, что это ты. Мы не выживем и я не смогу без него… Прости, прощай. Прежде, чем Лгунья успела его остановить, пистолет оказался у его виска и выстрелил в последний раз. В тишине можно было услышать стук собственного сердца. Все вокруг, кроме неё, были мертвы. В темноте раздался кашель…» Агата хлопнула книжкой в несколько раз сильнее и громче, чем когда остановилась у Эвергрин. На каждой смерти она совсем легонько проводила по головам детей после Эвергрин: Агнес, Бринн, Розмари, Уилла, Эша и, наконец, она остановилась на Рейчел. Все молчали, а Агата не переставала улыбаться. — Хорошая история, правда? — прервала гнетущую тишину Сойер. — А главное: поучительная! Как я и сказала, смекалка может спасти вам жизнь, но за это вы можете поплатиться. Как Лгунья. Она снова оскалилась и наклонилась к подросткам. — Эти семеро могут быть олицетворением каждого человека. Меня все звали Мученицей, — Агата сложила руки за спину и прежде, чем кто-то успел спросить, продолжила. — Почему? Это уже другая история. Я расскажу вам как-нибудь потом!

***

— Я к ней больше не пойду, — мотнула Бринн головой, пытаясь отогнать от себя подробности той истории. — У меня Агатофобия… — Да ладно вам, — нахмурилась Рейчел. — Очевидно, что она сама её сочинила. И на Мученицу она не смахивает… — Ты что, будешь определять тип личности по этому? — скептично спросила Розмари. Рейчел только пожала плечами. — По-моему, она сама всё раздала, — раздражённо вставил свои пять копеек Эш. — Она останавливалась на каждой смерти. Но почему Рейчел — Лгунья? Типа… Она ни о чём никому не лгала. Или… — Погоди-погоди, — Уилл остановил его рукой, на что тот только фыркнул. — Она специально, чтобы мы начали думать, что Рейчел соврала о чём-то, чтобы нас рассорить. У нас есть проблема посерьёзней, — Мисфорчун сложил руки на талии. — Телевизор. Помните, мы рассказывали? — Точно, — щёлкнула пальцами Рейчел, мысленно благодаря Уилла за то, что он перевёл тему. — Нам нужен телек. Желательно более современный… — Можно у нас дома, — подала голос Розмари, снимая перчатки и позволяя Эвергрин взять ручки кресла. — Папа просто сегодня на работе задержится… Так что он даже не узнает, что у нас кто-то был. Дом Бена после смерти его жены, матери Розмари, словно потерял краски и перестал быть уютным и гостеприимным. Розмари старалась поддерживать хоть какую-то жизнь, потому что несколько лет Бенджамин никак не мог справиться с утратой, мог не есть и не спать, не говоря уже про уборку. Ради дочери он взял себя в руки и, в отличие от Роя, проводил с ней время и уделял ей внимание. Иногда Рейчел завидовала. Совсем немного. Они все не помещались на диване, поэтому Бринн, Эш и Уилл оказались на полу и Розмари тысячу раз извинилась перед ними (Уилл даже предложил Эшу лечь на его колени, на что тот покраснел и ещё пару минут называл того полным придурком). — Ладно, ребята… Пора, — Рейчел подняла взгляд на часы. — Двадцать третий канал. Как, почему-то, и ожидалось, по телевизору шла какая-то второстортная программа, и когда подростки начали засыпать из-за скуки, изображение пошло рябью и искажаться. — Что это за херня? — не сдержался Эш, но Бринн шикнула на него. Изображение глючило ещё минуту, пока не нормализовалось, но теперь вместо скучной программы шла другая, неизвестная никому. — Добрый вечер, господа и дамы! На ваших экранах программа «Цветные полосы» и её неизменный ведущий Родден! Это я, — самодовольно улыбнулся парень с экрана. — И наш такой же наш неизменный гость — Агата Сойер! Не успели Севен-Элевен от удивления пораскрывать рты, как их ждало новое потрясение: на предполагаемом месте Агаты, куда переместилась камера, горел чёрный прямоугольник с белой надписью «Паразит». Родден слушал внимательно и смотрел на «гостью», но слов до слуха не доносилось. — Как Вы пришли к мысли, что во всём виноват он? — спрашивает Родден совершенно с серьёзным лицом, на что Паразит молчит и ведущий удивлённо хлопает глазами. — Почему Вы молчите? Почему виноват он? Почему виноват он? Почему виноват он? Чёрный прямоугольник пропадает, и рвота подступает к горлу: на его месте чьё-то полуразложившееся тело. На голове редкими прядями вьются волосы, всё тело в ожогах, одежда на…девочке?.. порвана и грязная, а один её глаз торчит из глазницы.

Почему виноват он?

Крики перемешиваются с оглушительным писком телевизора и Родден, улыбаясь прямо в камеру, завершает эфир. Картинка снова сбоит, а потом переключается на нормальное вещание, но всем уже плевать. Рейчел кое-как сглотнула подступивший к горлу ком, пытаясь удержать там свой крик. По лицу Эвергрин безостановочно текли слёзы, на лице Розмари застыла гримаса ужаса, Агнес не могла унять своё тело от дрожи, а остальных она не видела, но, кажется, они были не в лучшем состоянии. — Меня сейчас стошнит… — промолвила Бринн и, поднявшись, убежала в сторону ванной комнаты, прикрывая рот рукой. Эш тяжело дышал, поэтому Уилл взял его за руку и сжал, неосознанно пытаясь успокоить. Ведущий монотонно бубнел что-то про новости спорта, а картинка перед глазами Рейчел резко стала терять цвета.

***

— Рейчел? Рейчел, ты меня слышишь? Расплывчатый силуэт перед глазами слабо улыбнулся, когда енот дёрнулась от резкого запаха в сторону. Она с усилием открыла глаза и посмотрела на Уилла с баночкой нашатырного спирта в руке. — Ох, слава Богу, ты в порядке, — нервно выдохнул пёс, откладывая пузырёк. — Ты упала в обморок пять минут назад. До слуха ещё доносились шмыганье и слова поддержки. Рейчел оглядела всех из компании: Бринн тёрла рот тыльной стороной ладони, Эш обнимал Эвергрин за плечи, не замечая, как дрожит сам, Розмари пыталась напоить Агнес чаем, а сам Уилл забрал волосы в хвост и выглядел нервно. Ракун не видела, как дрожат её собственные лапы. — Что это было? — хриплым голосом спросила она, и все взгляды переметнулись на неё. Розмари поджала губы. — Чтобы это ни было, это ужасно… Кому в голову пришло пускать такое в эфир?.. — тихо прошептала Харрисон, отдавая кружку с ароматным чаем овечке. Бринн, до этого внимательно изучавшая газетный столик, с ужасом метнулась к нему и схватила свежий выпуск новостей с него. — Я знаю, кто это был. Это была Кэмерон! — почти истерично завопила младшая Харпер, показывая фото пропавшей девочки. Свитер Ли совпадал с тем, что был на жертве с экрана. — О Господи… — Розмари прижала руки к своей груди. Бринн бросила газету на столик и потянулась рукой под футболку, откуда достала крестик и начала тихо молиться. — Почему тогда ведущий обращался к ней как к Агате Сойер? Вопрос, который задала Рейчел, заставил всех замолчать. А ведь правда. Как учительница связана с пропажей (или убийством) Кэмерон Ли? — Так, всё, — Уилл решительно схватил пульт и выключил телевизор. — Хватит об этом. Нам всем надо забыть эту картину. Желательно поспать.

***

Теперь Севен-Элевен опасались Агаты Сойер, а она всё так же приветливо улыбалась и вела уроки, словно ничего и не было. Может, и правда ничего и не было, а это всё ошибка или чья-то злая шутка? Может, кто-то решил подставить Агату? Но зачем? И почему её? Да, Агата была странной, но не обвинять же её в убийстве маленькой девочки… Голова трещала от мыслей, грозясь разойтись по швам. Последние пару дней Рейчел не думала ни о чём кроме того, что увидела на экране тем вечером. Рой искренне не понимал, почему его дочь ещё больше закрылась в себе и теперь даже изредка не улыбается, а лишь утыкается себе под ноги и грозно молчит. — Рейчи, — ласково зовёт её чей-то голос и она враждебно смотрит на источник звука. Эш удивлённо хлопает глазами. — Тебе надо отдохнуть. — Я знаю… — устало вздыхает она, складывая учебник по истории в рюкзак. — Просто… То, что мы видели, явно там не просто так… — Пойдём, — прервал её Спарклз и решительно потащил к выходу из школы. — Поедим мороженого и всё забудем! Майская жара Фресно и правда вынуждала искать способы охладиться, и одним из таких было полакомиться холодным, приятным по текстуре и сладким по вкусу мороженым. Вот, все Севен-Элевен стоят и выбирают себе то, что они хотят. Рейчел выбирает черничное, а Уилл голубичное. Эвергрин и Ашер с восторгом замечают, что у обоих любимый вкус — малина. Агнес хочет фисташковое. Бринн — шоколадное. А Розмари берёт обычный пломбир. Все проблемы словно отошли на второй план, уступая место наслаждению лакомством и бессмысленной болтовне. Никто даже не заметил, сколько времени прошло, пока гудок машины не вернул в реальность. Точно. Рейчел же под домашним арестом. И снова проблемы дали о себе знать, разлившись в груди непонятной тревогой. Ярко-фиолетовое мороженое было наспех доедено и Рейчел была вынуждена вернуться к отцу, который недовольно смотрел на неё и всю её компанию. Когда машина тронулась, удаляясь от Севен-Элевен, они все выдохнули. — Ну и псих, — закатила глаза Бринн. — Так… До завтра, я полагаю. Все стали разбредаться в сторону своих домов с непонятным смятением на душе, и одна только Агнес шла по пустой улице и радовалась всему, что видела вокруг. Её детская невинность поражала всех, с кем ей приходилось общаться, и это не делало её хуже, а наоборот, придавало какой-то шарм. Агата устало вздохнула, но снова натянула на лицо улыбку, когда вышла из школы. Она не должна была уставать. Это было не в её…стиле? Неважно, как можно было это назвать. Сойер оглядела улицу, никого не было видно, кроме идущей в сторону дома овечки. Что-то было не так. У Агаты скрутило живот, а это означало, что сейчас что-то произойдёт. Тихо, почти беззвучно она подошла к забору и с ужасом заметила, что Агнес протягивает руку какому-то мужчине, который с маниакальной улыбкой отдаёт ей мороженое. «Твою мать», — только и пронеслось в голове, когда Агата рысью побежала к жертве. — Извините, — она взяла Агнес за плечи и завела за себя. Незнакомец вдруг переменился в лице, и на нём отразился злобный оскал. — Она ничего у тебя не возьмёт, — уже намного враждебнее сказала Сойер и сверкнула глазами. — У тебя есть три секунды, и я вызываю полицию, тварь. Пёс с этой маниакальной улыбкой поспешил скрыться, а Агата — выдохнуть и повернуться к Агнес. На лице овечки отразилась обида. «Он хотел дать мне мороженое!», — воскликнула Агнес на языке жестов, но, увидев на лице рыси полное непонимание, закатила глаза и переписала сказанное на листок блокнота. Агата удивлённо вскинула бровями — Джинджер не научил её базовым правилам, которые знает любой ребёнок. «Понимаешь, нельзя брать мороженое у незнакомцев, ни в коем случае!!!», — написала Агата наспех. — «Это, обычно, ловушка. Давай я лучше куплю тебе его?» «Откуда я могу знать, что это не ловушка?», — Агнес сдвинула брови и вопросительно посмотрела на учительницу. «Я куплю себе то же самое мороженое, что ты выберешь. Мы будем есть одинаковое!», — написала Агата, и Агнес согласилась. Она просто хотела мороженое. Агнес очень долго смотрела в холодильник, где лежало мороженое: самое разное. Агата и вправду была готова купить любое, а ещё она готовила речь для серьёзного разговора с Джинджером, потому что она не должна была застать такую ситуацию. Даже её собственный отец учил её ни под каким предлогом не брать ничего у незнакомцев. На улице темнело, лампочка в магазине моргала на последнем издыхании, когда Агнес, наконец, достала две упаковки мороженого. Фисташковое. У Агаты аллергия на фисташковое. Сойер устало вздохнула и улыбнулась, беря у овечки из рук мороженое и идя с ним на кассу.

***

«Почему ты не ешь?» Агнес написала это, когда уже почти доела своё. Агата даже не открыла лакомство, а просто аккуратно несла его за край упаковки. «У меня аллергия», — ответила ей Агата. «Почему ты не сказала?», — поникла овечка, не унимаясь. — «Я бы выбрала другое». «Но хотела ты это. Иногда нужно жертвовать своими желаниями ради других. Да и твой отец очень любит мороженое!», — Агата потрепала овечку по голове. Дом Джинджера, такой идеально чистый, прилизанный, встретил прохладой и запахом мяты. — Агата? Ты чего здесь? — поцеловав дочь в макушку, спросил хозяин дома. — Ничего, — Сойер протянула ему мороженое. — Просто твоя дочь чуть не взяла мороженое у какого-то незнакомого мужика. А так — ничего. — Что?.. — опешил Джинджер, смотря на упаковку фисташкового мороженого в своих лапах. Его плечи задрожали. — Эй, эй, успокойся, — Агата положила руки ему на плечи. — Я знаю, сейчас ты думаешь, что ты плохой отец, но ты не виноват. Люди объясняют это своим детям на протяжении всей их жизни, а Агнес у тебя всего два года. Всё хорошо, если ты не успел рассказать ей всё. Джинджер поднял взгляд на Агату и, видимо, в порыве эмоций, обнял рысь и прижал её к себе, утыкаясь ей куда-то в шею. Агата опешила, подняла руки по рефлексу, навострила уши и не ответила коту взаимным объятием. Когда-то кто-то сказал ей, что её чувства и проблемы тоже важны. И если раньше Агата так не думала, то сейчас она понимала, что тот, кто сказал ей это, был прав. И одной из таких агатиных проблем было то, что она не любила прикосновения. Она не любила, когда её в шутку тыкают под рёбра, целуют, без предупреждения обнимают. Касания ощущались фантомной болью по местам, куда её раньше бил отец. Раны давно зажили, но рубцы на душе остались и пульсировали от боли, гноились, кровоточили. — Окей, приятель, — мягко похлопав Джинджера по спине, выпуталась из его хватки Агата. Харпер разочаровано вздохнул. — Пригласишь на чай или как? — Вообще-то… — начал было Джинджер, и тут в проходе появилась фигура, которую Агата не сразу узнала. Высокий, с золотистой шерстью ретривер, слабо держался за стену, его лапы и колени дрожали, а по лицу безостановочно текли слёзы. — Оу, — Агата сложила руки на талии и посмотрела на Джинджера, что сделала и Агнес, не понимая, что происходит. Сойер сразу узнала Даррена, но увидеть его в таком состоянии было… Странно. — Извини. Тогда я пойду. Джинджер, мысленно её благодаря, проводил её взглядом и вернулся домой, успокаивать ретривера и кормить ужином дочь, а Агата направилась в сторону своего большого, но пустого дома. Каждый шаг ощущался тяжело, Агата как будто тонула и отчаянно пыталась выбраться. В конце концов, у неё не получилось бороться с этим и она упала на асфальт, выставляя руки вперёд и ощущая твёрдую дорогу. Пространство, как обычно, встретило темнотой, прохладой и бесконечными цифрами. — Твою мать, — выругалась Агата и вытерла струйку крови, идущую из носа.

***

Рейчел впервые захотела сдаться, когда по новостям показали сюжет. 9-ти летняя Кэмерон Ли была найдена мёртвой в трёх кварталах от её дома.