Fleur-de-Lys

Кэролайн жадно всматривалась в ошеломленные глаза мужчины, желая найти там ответ на свое признание. Но даже если оно останется безответным, она никогда бы не взяла его обратно. Она тихо выдохнула и уже спокойнее, словно вердикт, повторила: — Я так давно тебя люблю. Ответа в глазах не нашлось. Нашлось в действиях. В таком отчаянном, как это признание, порыве Клаус прижался к ее губам. Напрочь забыв о какой-либо осторожности, он крепко прижал ее к себе, посылая к черту все доводы здравого рассудка, потому что больше просто не было сил держаться от нее подальше. Ни сил, ни желания. Кэролайн несдержанно застонала, обхватывая его шею и вымещая в своем ответе на его поцелуй все чувства, которые прятала столько времени. Она легонько откинулась на мягкую спинку кровати и сполза чуть вниз, не выпуская его из своих рук и увлекая за собой. Когда они оказались в горизонтальном положении, Клаус слегка отстранился, не отрываясь от нее. — Ты еще слаба, — прошептал он ей в губы, задыхаясь и не в силах остановиться ее целовать. — Никогда прежде не чувствовала себя более сильной, — ответила она, закрывая глаза от удовольствия, когда он начал целовать ее в шею. И разочарованно застонала, когда он вдруг прекратил. Открыв глаза, Кэролайн увидела, что он неотрывно смотрит на нее, проводя кончиками пальцев вдоль ее щеки и легонько ухватив за подбородок. — Я думал, что не успею, — вдруг произнес Клаус с едва уловимой дрожью в голосе. Она заметила, что его глаза на мгновение сверкнули каким-то безумным блеском. Он прошелся пальцами вниз по шее и назад, запуская их в ее волосы. — Думал, что ты умерла. Кэролайн будто физически ощутила каждое его слово. Она приподнялась, вновь сократив расстояние между ними, и обняла ладонями его лицо, глубоко заглядывая ему в глаза. Подавшись вперед, коснулась его губ и притянула ближе, углубляя поцелуй. Она скользнула пальчиками ниже, распахивая его рубаху и неловко сдергивая ее с его напряженных плеч. Клаус задержал дыхание и замер, наслаждаясь тем, как загорается каждый миллиметр его кожи под ее изящными ручками. Он ловко поддел пальцем узел шнуровки на ее груди и, ослабив ее, настойчиво стянул ткань сорочки сверху вниз, обнажая молочно-белую грудь. Первородный чуть отстранился, залюбовавшись на неровно вздымающуюся соблазнительную грудь, призывающую его немедленно прикоснуться к ней. Он молниеносно избавился от остатков своей одежды и навалился на нее так быстро и несдержанно, что у Кэролайн закружилась голова, когда он прижал ее к кровати своим телом. Клаус навис над ней и провел ладонью снизу вверх по ее ноге, задирая нижнюю часть сорочки. Она почувствовала легкие судороги меж своих ног, когда он сжал ладонью ее бедра и прижал к себе максимально близко. Ее дыхание было сбито, в глазах темнело от одного осознания, что он обнажен полностью и лежит на ней, смотрит вот так, жадно целует ее грудь, она ощущает его кожу на своей. Клаус слегка ее приподнял, освобождая от скомканной и помятой до неприличия после его действий сорочки, и снова опустился на нее. Кэролайн беззвучно охнула, почувствовав касание горячей плоти между ног, когда он прижался к ее бедрам, параллельно сжав ладонью ее грудь. Она выгнулась, желая быть еще ближе, и он тут же крепко ухватил ее за талию, сделав аккуратное движение навстречу. Когда он отпустил ее, она невольно открыла глаза, желая проследить за его действиями. Вот, он скользит рукой к низу ее живота, гладит там, медленно раздвигая половые губы, проводит по мокрым складкам, останавливаясь на самой напряженной точке. И Кэролайн тихо стонет, закусывая губу и с силой зажмуривая глаза, пытаясь сосредоточиться на этих непривычных новых ощущениях. Клаус медленно оглаживает там кругами, параллельно целуя ее в шею, двигаясь выше к уху и чувственно прикусывая мочку. Ей кажется, что сейчас ее буквально разорвет от интенсивности этих ощущений, когда его пальцы ускоряют движения и она чувствует, что пульсация между ног приобретает некую периодичность. Кэролайн вцепляется в его плечо, инстинктивно двигаясь навстречу его умелым пальцам. Ее тихое и такое чувственное постанывание сводит Клауса с ума, он прижимается к ней поцелуем, проглатывая хриплые крики, когда наконец доводит ее до первого в жизни оргазма. Кэролайн чувствует, как по ее телу расползается такое долгожданное ощущение, похожее на освобождение — никогда прежде в своей жизни она не испытывала ничего подобного. Она с трудом открывает глаза, когда Клаус отрывается от ее губ, и сталкивается с его бездонными глазами, в которых бушует желание — еще большее, чем когда он ее только начал раздевать. Как будто бесконечное, как будто он вот-вот напрочь потеряет контроль и просто утонет в ней. Первородный проводит рукой по внутренней стороне ее бедра, заставляя девушку вздрогнуть пару раз и даже задрожать от все еще не утихшей чувствительности после оргазма. Его рука огибает ее бедро нежным прикосновением, двигаясь назад и останавливаясь на ягодицах, чтобы крепко сжать их, когда он аккуратно подается вперед бедрами, создавая трение своим членом по ее мокрым складкам и заставляя еще больше дрожать. Кэролайн едва в состоянии совладать с этой бурей ярких эмоций, которые она не может внятно распознать или как-то отделить друг от друга. Он лежит на ней обнаженный, прижимая ее так крепко, что между ними не остается ровным счетом никакого расстояния. Ее в какой-то степени даже пугает такая близость, но лишь потому, что она так долго этого желала, что сейчас просто не может поверить, что это происходит между ними на самом деле. В какой-то момент, чувствуя еще одно осторожное движение навстречу ее бедрам, она понимает, что хочет чувствовать его еще острее, еще ближе, чтобы он, наконец, перестал так осторожничать с нею. Ей становится катастрофически мало тех потрясающих ощущений, которые он сотворил с ней своими пальцами и которые уже начали ослабевать. Кэролайн судорожно прижимается к нему всем телом еще теснее, ощущая странное желание, похожее на одержимость. От этой ее внезапной нетерпеливости Клаус буквально вспыхивает, заражаясь ее одержимостью, и он снова совершает движение, на сей раз больше похожее на толчок. И замирает, не отрывая взгляда от ее ошеломленного лица, когда она резко распахивает глаза, явно не ожидавшая этих ощущений. Его лицо становится слегка встревоженным, когда он понимает, что ей было больно. Но его попытку отстраниться или даже остановиться она мгновенно пресекает, еще крепче вцепляясь руками в его напряженные плечи и обвивая его своими ножками. Клаус ловит вызов в ее взгляде и на секунду улыбается ее упрямству. А в следующую секунду он жадно впивается в ее губы, одновременно начав двигаться в ней. Медленно, давая ей привыкнуть к этим ощущениям. Кэролайн закрывает глаза, вскоре расслабляясь под его скользящими по ее коже губами, руками, сминающими ее грудь. Она покорно раскрывает губы, когда он целует ее глубоко, сцепляясь своим языком с ее, проглатывая уже который по счету ее глухой стон. Она такая узкая, такая влажная и горячая внутри, что Клаус зажмуривается, хрипло и протяжно выдыхая, едва удерживая крупицы сознания, чтобы не овладеть ей так жадно и грубо, чтобы суметь утолить свой голод, вызванный ей, который он так долго заглушал. Однако все же он немного ускоряется, чувствуя, что она тоже теперь двигается ему навстречу. Он обхватывает ладонями ее бедра, направляя ее движения, возможно даже слегка причиняя ей боль, но Кэролайн только сильнее выгибается, скользнув пальчиками по его щекам и шее, одержимо целуя его. Горячее дыхание Первородного обжигает ей горло, она шумно отрывается от его губ и видит как изменилось его лицо, видит расползающуюся сетку из вен под его глазами. Она знает, что это значит, и внезапно возникает желание, чтобы он это сделал. Кэролайн пристально смотрит ему в глаза, беззвучно, одними лишь губами произносит: «Укуси меня». Клаус мешкается некоторое время, но затем склоняется над ее шеей, задержавшись на секунду, медленно и мягко вонзает в нее свои клыки. Под давлением укуса ее кожа лопается, кровь заполняет его рот и стекает по ее плечу. Девушка закрывает глаза, оценивая контраст боли и удовольствия, и обнаруживая, что ей это нравится намного больше, чем она могла представить. Но все ее ощущения меркнут в сравнении с тем, что чувствует мужчина. Все его тело словно разрывается от обострения чувств. За все восемь столетий своего существования он не может вспомнить ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ему этот миг, который он делит с Кэролайн этой ночью. Эта юная, хрупкая девушка, еще толком не познавшая жизни, но имеющая такую власть над его чувствами. Что она сделала с ним? Сделав несколько глотков, Первородный немного отстраняется, чтобы собрать с ее плеч стекшую с раны кровь. Он мучительно медленно проводит языком по кровавой дорожке от плеча вверх по шее. Когда он оказывается напротив ее губ, Кэролайн недолго смотрит на них, прежде чем коснуться своими. Ей плевать, что на губах Клауса ее кровь, что его язык впитал ее вкус. Что его клыки все еще царапают ее кожу, слегка прикусывая за нижнюю губу. Кэролайн выдыхает его имя и этот соблазнительный звук уничтожает остатки его самообладания. Мужчина сгребает ее в объятия еще крепче, углубляя проникновения, заставляя ее рвано и жадно хватать воздух. Сквозь это болезненно тягучее наслаждение она чувствует, что внизу живота разливается горячая пульсация, приобретая четкость и периодичность, как и в прошлый раз. Это ощущение ей вроде уже знакомо, но оно как будто в разы ярче первого. Она инстинктивно двигается, полностью доверившись его телу, его темпу. С каждым разом, когда Клаус входит в нее, Кэролайн чувствует, что что-то вот-вот взорвется внутри нее, с каждым трением эти ощущения становятся все ярче. И вот когда он с силой сжимает ее ягодицы, когда амплитуда его движений становится интенсивнее, она уже больше не стонет, а хочет кричать, но этот крик тонет в его губах, когда в глазах буквально темнеет от внезапного всплеска какой-то невозможной эйфории. Она рвано дышит, дрожит от каждого его движения в ней, внутренние стенки сокращаются вокруг него, доводя Первородного до безумия и подводя максимально близко к разрядке. В какой-то момент Кэролайн, все еще тяжело дыша, с трудом открывает глаза, сталкиваясь с потемневшими глазами Клауса. Сквозь звон в ушах ей слышится его низкий утробный рык, когда он замедляется, и чувствует, как пульсирует его член внутри нее. Она видит, как слегка искажается его красивое лицо, прежде чем он почти падает на нее, обжигая ей грудь своим дыханием.

***

Когда Кэролайн открыла глаза, за окном все еще была глубокая ночь. Она уснула почти сразу. Взмокшая, уставшая, счастливая. В объятиях Клауса. Они почти не разговаривали до того, как она провалилась в сон. Девушка оглядела комнату, слегка приподнявшись с кровати. На секунду она вдруг подумала, что ей все это приснилось. И невольно вздрогнула, когда заметила Клауса, сидевшего в кресле в темном углу. Он молча и задумчиво смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем подняться со своего места и направиться к ней. Кэролайн неосознанно закусила губу, когда заметила, что он был все еще обнажен по пояс. И так же неосознанно прижала простыню к груди, когда поняла, что сама она до сих пор полностью обнажена. Сама не зная зачем. Чего он там не видел? Клаус тихо усмехнулся, растянув губы в столь свойственной ему очаровательной улыбке. — Не думал, что ты так мало проспишь, — шепнул он, подсаживаясь к ней. Ее красивое личико и золотистые волны волос в лунном свете казались ему произведением искусства. Он убрал выбившийся локон от ее лица и провел кончиками пальцев по щеке вниз, задержавшись на ее шее, где до сих пор было два глубоких следа от его зубов. — Это нужно исправить, — рассеянно отметил Клаус, прокусывая свое запястье, чтобы уже в третий раз за этот безумно длинный день напоить ее своей кровью. Кэролайн кокетливо улыбнулась, пододвигаясь ближе, и припала губами к его ране. Приняв его целительную кровь, она отстранилась, зависнув в каком-то ожидании. Его взгляд пробирал ее насквозь, когда он потянулся, чтобы убрать большим пальцем каплю своей крови с ее нижней губы. От этого чувственного прикосновения девушка глубоко выдохнула, не разрывая зрительного контакта с ним, а затем улыбнулась, вспомнив его первую фразу. — Волнуешься, что я мало спала или что не успел сбежать до моего пробуждения? — подшутила она над ним, вызывая в нем новую улыбку. Она подняла руки к его лицу и провела пальчиками по ямочкам на его щеках, которые появлялись каждый раз, когда он улыбался. Видеть на его лице беззаботную, искреннюю и счастливую улыбку было нечастым явлением, но как же она любила эти редкие моменты. И сейчас был именно такой. Кэролайн несдержанно наклонилась к нему, чтобы украсть поцелуй, но вдруг он ее остановил. Она растерянно посмотрела на него и увидела, как от той улыбки не осталось и следа. Вместо нее на лице Первородного красовалась смесь выражений, напоминающих тоску и чувство вины. — Не надо. — В чем дело? — насторожилась девушка, отстраняясь от него. Клаус как-то обреченно вздохнул, и это пробудило в ней нехорошие предчувствия. — Кэролайн… — начал он. И тут же умолк, столкнувшись взглядом с ней. Она сглотнула ком, который становился размером с яблоко. Ее глаза засверкали влажным блеском. — Значит, ты не передумал, — Кэролайн разочарованно выдохнула. Тишина в ответ больно била ей по ушам, она чувствовала, будто ее заперли в тесной каморке, где вот-вот закончится воздух. А внутри разрасталось жгучее желание кричать, срывая голос. — Значит, все, что я сказала тебе о своих чувствах, — по слогам начала она, чувствуя, как голос становится громче и жестче, — и все, что между нами произошло пару часов назад не имеет для тебя значения? — Для меня имеет значение твоя жизнь, Кэролайн! — еще громче перебил ее Клаус, срываясь на крик. — Из всего, что имеет для меня хоть какое-то значение, твоя жизнь стоит в первом ряду моих приоритетов. — И мне бы это польстило, уж поверь! — крикнула в ответ Кэролайн. — Если бы не одно «но»: к чему мне жизнь, в которой я не буду счастлива? Я не хочу «просто жить», делая выбор в пользу спокойствия и безопасности, и теряя при этом все лучшее, что у меня было. Я хочу все или ничего, — в ее голосе звучала сталь, которую прежде он никогда не замечал. Она с вызовом посмотрела на него и поднялась с кровати, позволяя простыни соскользнуть с тела и ничуть не смущаясь своей наготы. — И тебе придется принять радикальные меры, чтобы заставить меня молча принять свою участь. Пока Кэролайн шагала в дальний угол своей комнаты, где стоял ее туалетный столик, Клауса одолевали смешанные чувства. С одной стороны он был раздражен этим бунтом, ее тоном и тем, что вообще обсуждает с ней это, вместо того, чтобы просто молча сделать все по-своему, как и всегда делал. Но с другой стороны вид ее совершенного обнаженного тела в свете луны отвлек его достаточно, чтобы он потерял бдительность и не заметил, что она собирается сделать. И только когда она развернулась к нему, держа в руках какой-то пузырек, он подлетел к ней и ухватил за плечи. — Что это? — угрожающе прошипел Первородный. — О, это? — невозмутимо посмотрела на него девушка, поднимая вверх уже пустой пузырек. — Не волнуйся, это не яд. Всего лишь вербена. Клаус ослабил хватку, растерянно отстраняясь от нее и одаривая подозрительным взглядом. — Где ты взяла вербену, Кэролайн? И зачем? — Я будто знала, что она может мне понадобиться, — победно ухмыльнулась Кэролайн. — Так что внушить бежать замуж, не задавая лишних вопросов, ты мне не сможешь. — ГДЕ. ТЫ. ЕЕ. ВЗЯЛА, — процедил сквозь зубы Клаус тоном, не терпящим ожидания. — Этого я сказать не могу, и, опять же, — она приблизилась к его лицу, заглядывая глубоко в глаза, и выдохнула ему в губы, — ты меня не заставишь сказать. Клаус отпустил ее плечи и отошел в сторону. Хоть его и злила вся эта ситуация и сама Кэролайн, в глубине души он понимал, что она в отчаянии и защищается. Он был автором всей этой цепочки событий, включая то звено, когда он не сдержался и поддался искушению. Он занимался с ней любовью после того, как она призналась ему в своих чувствах. Она была совсем юной, это был ее первый раз и она любила его. После всего этого, что, кроме предательства, она могла увидеть в его словах и поступках? — Я не должен был этого делать, — вдруг произнес он. Кэролайн растерянно посмотрела ему в спину, не сразу поняв о чем речь. Но когда он развернулся к ней, она посмотрела в его лицо и поняла, что он говорит об этой ночи. Ее глаза заполнились слезами мгновенно, против ее воли. Она буквально слышала, с каким звоном разбивается ее сердце. Первородный увидел, что она дрожит и мгновенно подлетел к ней. — Я ни о чем не жалею, Кэролайн, — мягко объяснил он, обхватывая ладонями ее лицо и заставляя посмотреть на него. — Но я не должен был этого делать и вводить тебя в заблуждение. После того, что произошло с тобой днем, меня поглотил страх, что я потерял тебя и ты умерла. Потом ты очнулась. И была так близко, такая красивая, и я так давно те… — он тяжело проглотил окончание, будто глотал громадный ком. — Я не сдержался и потерял контроль. Но это все равно ничего не изменит. Кэролайн испепелила его разочарованным взглядом. — То есть ты просто попрощался со мной таким способом, — с презрением выплюнула она. — Решил, почему бы сначала самому не распробовать на вкус, прежде чем выставить или передать как трофей? — Кэролайн, — низко зарычал он и резко встряхнул ее, желая вытрясти из нее эту глупость, — ты понятия не имеешь, что я к тебе испытываю. Клаус выпалил это так уверенно, что Кэролайн приняла это за признание. Она прошлась ладонями вверх по его рукам, которыми он держал ее лицо, обхватила запястья и с мольбой посмотрела ему прямо в глаза. — Тогда не поступай со мной так, — дрожащим голосом взмолилась она. Первородный замер, на мгновенье все внутри всколыхнул ее взгляд. Но он стиснул зубы, сжав губы в ровную линию, и коротко выдохнул, отпуская ее лицо из своих рук. На какое-то время Кэролайн показалось, что все вокруг замедлилось, когда Клаус отходил от нее, набрасывая рубаху на себя, и двинулся в сторону выхода. Она резко опомнилась и побежала за ним, желая догнать или договорить. Или колотить его от безысходности. Она сама не знала. Но неожиданно ее движение пресекло что-то невидимое, будто она уперлась в стену. Клаус остановился за дверью и оглянулся на нее, ловя непонимающий взгляд. — Что это? — растерянно прошептала Кэролайн, водя руками по незримой стене. — Это барьер, — спокойно ответил Клаус. — Ты не сможешь выйти отсюда, пока действует заклинание. Я не хочу, чтобы ты натворила глупостей. Первородный коротко взглянул на нее напоследок, прежде чем удалиться, оставив ее одну, отчаявшуюся и растерянную.