Via ad salutem | Путь к спасению

***

      Безопасность.        Это слово крутилось на кончике языка, но Гермиона не могла в полной мере ощутить это чувство. Везде были только всепоглощающий страх и смерть.       Одиночество не может гарантировать выживание.        Но что, если те, кому она хотела доверять, оказались намного хуже тех, против кого приходилось бороться?       Гермиона смотрела на главную площадь Годриковой впадины через мутное маленькое окно, мысли крутились в голове бешеным потоком.       «Если я ошиблась, уйдя от Гарри, Джинни и Рона?»       «Смогу ли в одиночку справиться со всем?»       «Ищут ли меня они?»       Возможно, друзья вычеркнули её из своей жизни.        Грейнджер перевела взгляд на предплечье, где под рукавом скрывалась метка, которая практически испортила ей жизнь.        Доверие близких людей исчезло в тот же момент, стоило им узнать об уродливой чёрной кляксе. Можно ли после этого считать их дружбу истинной?       Движение по ту сторону окна привлекло её внимание, Гермиона, стараясь не выдать своего местоположения, чуть приподнялась с колен и схватилась за оконную раму внизу.        Человек, который буквально утопал в огромной мантии, пересекал площадь, воровато оглядываясь по сторонам.        Его неровная поступь и широкие плечи казались знакомыми, но сквозь грязь на стекле Гермиона не могла рассмотреть его лицо в предзакатных сумерках.       Он скрылся за углом одного из домов. Грейнджер ещё несколько минут сидела неподвижно, уставившись туда, где он скрылся.        Но незнакомец так и не вернулся, а Гермиона методично перебирала в своей голове образы знакомых волшебников.        Мысли путались между собой, сливаясь в один клубок непонятной мешанины.       Почти два месяца назад она покинула поместье в Италии, и с тех пор едва ли спала по три часа в сутки, усталость копилась, словно снежный ком, который вскоре мог обернуться лавиной.       Гермиона тяжело вздохнула и перевела взгляд в угол чердака, где ей удалось спрятаться на этот раз. Там лежал потрёпанного вида матрац и груда старой одежды, которая служила одеялом.        Внизу были две спальни, но Грейнджер не хотела рисковать и спускаться вниз, пусть и в спартанских условиях, но здесь она могла заметить незваных гостей.       Пожиратели не так активно следили за Годриковой впадиной, но время от времени проходили патрули и могли заглядывать в дома. Каждый волшебник должен был предоставить палочку и назвать своё имя, и если оно не оказывалось в списке, то его отпускали.        Но не все из Пожирателей подчинялись правилам. Если кто-то посмел выразить своё недовольство, то подвергался наказанию. И пытка Круцио была самой безобидной из их арсенала.       Каждый день, проведённый в тени, каждый момент, когда она избегала обнаружения, укрепляли её уверенность.        Палочка Малфоя в её руке была не просто оружием, а напоминанием о её силе, решимости и готовности бороться до конца.       За окном давно стемнело, а Гермиона так и не сдвинулась с места, наблюдая за тем, как поблёскивал снег под фонарями и вспоминая, как раньше любила этот хруст под ногами, как после долгой прогулки по Хогсмиду заходила с друзьями в «Три метлы».       Но эти лишь воспоминания, запертые теперь в её сознании.        Личный Ад Гермионы Грейнджер, где она из раза в раз переживала события, которым больше не суждено повториться. 

***

Драко       — Грюма заметили в Годриковой впадине.       Блейз нетерпеливо постукивал пальцами по столу, его взгляд блуждал по комнате, будто он решал в уме невыполнимую задачу.       — Тёмный Лорд отправляет меня в Хогсмид, — Драко провёл рукой по волосам, пытаясь справиться с нервозностью. — Есть шанс договориться, чтобы нас отправили туда?       — Я попытаюсь. Но меня ещё волнует, что Реддл опять начал подготовку к играм. Вот только приз уже иной.       Малфой тяжело вздохнул и встал с кресла, подошёл к окну, наблюдая, как небо постепенно начинало светлеть.        Ищущая выхода ярость ежеминутно бурлила в крови, он должен был что-то с этим сделать, иначе просто потеряет способность мыслить ясно.       — Кто дежурит сегодня в Годриковой впадине?       — Долохов и пятеро новеньких, — Забини встал рядом. — Тёмный Лорд не знает о Грюме, ещё не успели доложить, но это лишь вопрос времени.       — Реддл заигрался, — Малфой наконец посмотрел на Блейза, отмечая насколько хуже он стал выглядеть. — Какого хрена ему сдались эти игры, когда первые закончились неудачей?       — Это всего лишь слухи… — Забини спрятал руки в карманы брюк и отвернулся, боясь встречаться взглядом с Драко. — Но говорят, что это не просто бойня между грязнокровками. Якобы там будут и чистокровные…       — И он?…       — Яксли упоминал, что Малфои были первые в списке участников. Драко застыл, боясь сделать даже вдох.       — Я не думаю, что речь шла о тебе…       — Неужели? — Малфой криво усмехнулся. — Лучше бы, блядь, речь шла обо мне и ни о ком больше. Моя мать последняя с фамилией Малфой, не считая меня.       — Мы успеем, — Блейз встал рядом и крепко сжал его плечо. — Нотт уже прекратил истерить и отправился к Чарли. Уизли пытаются связаться с остальным Орденом, с теми, кому можно доверять.       — А им самим можно верить? — пробормотал Драко, а потом скинул руку Блейза со своего плеча и вышел из кабинета.       Пастельного цвета коридор теперь давил, а не давал дышать полной грудью.       Когда-то, бывая здесь раньше, Драко нравилось это поместье. Он любил, как через огромные панорамные окна проникал солнечный свет, как легко дышалось среди всего этого уюта. Не было тёмно-серых каменных стен, как в Малфой-Мэноре. И не витало зловоние магии Волан-де-Морта.       Теперь же это поместье хранило слишком много воспоминаний и его личных ошибок, которые он никогда не должен был допускать.        В частности, не пытаться заманить Грейнджер на свою сторону.

***

Гермиона       Был ли смысл оставаться здесь и дальше? Никаких зацепок.        Пожиратели не подавали никаких признаков паники, а это значило, что Орден и остальные под руководством Малфоя ничего не предпринимали.       Грейнджер заняла уже своё привычное место у окна. Она раскрыла пачку засохшего печенья, которое удалось найти в доме, наполнила водой кружку и продолжила наблюдать за площадью.       Гермиона сама не понимала, чего ждала, но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она не зря здесь сидела.       Грейнджер не могла связаться ни с кем из Ордена, чтобы раздобыть информацию, не имея своей палочки, которая наверняка ещё хранилась в том доме, где их готовили к играм.        А древко Малфоя давало ей беспрепятственный доступ лишь в поместье Забини, куда она не собиралась возвращаться.       Небольшой покосившийся дом стоял на самой окраине Годриковой впадины, за ним начинался редкий лес, куда Гермиона опасалась ходить раньше.       Странное предчувствие заставило её бросить взгляд в другой конец чердака, где было точно такое же маленькое окно. За стеклом виднелись лишь деревья, между которыми был большой просвет, так что скрыться там невозможно.        Но что-то всё равно побуждало её отправиться туда именно сегодня. Какая-то невидимая сила толкала в лес, словно там было то, чего она так отчаянно желала.       Дав себе на раздумья несколько минут, Грейнджер поддалась желанию и спустилась вниз.        В сторону леса вела дверь, которая ранее, вероятно, использовалась как запасная, и попасть к ней можно было лишь пройдя через кухню.       Толстый слой пыли лежал на всех поверхностях, частицы витали в воздухе, вызывая желание чихнуть, но Гермиона прикрыла предплечьем нос и рот.        Она старалась не спускаться вниз, чтобы не привлекать внимание. На чердаке удалось с помощью палочки привести пространство в порядок, поэтому воздух там не был таким спёртым и дышалось свободнее, благодаря огромным щелям в крыше, откуда поступал свежий воздух.       Задняя дверь с противным скрипом открылась, и поток холодного воздуха ударил в лицо. Гермиона крепче сжала палочку и наложила Согревающее заклинание, и только после этого ступила на идеально белое нетронутое покрывало снега на крыльце.        Стараясь ступать как можно аккуратнее, она преодолела три ступени, ведущие вниз, и огляделась.       Вокруг по-прежнему стояла тишина, настолько оглушительная, что можно было отчётливо услышать биение собственного сердца.       Заглушив шаги заклинанием, она, наконец, сделала шаг вперёд на свежевыпавший снег и двинулась вглубь деревьев, не забывая оглядываться назад.        Здесь было мало Пожирателей, они не ходили по двое-трое, как это происходило в Косом и Лютном переулках, Хогсмиде или вблизи Хогвартса. Но осторожность никогда не бывала лишней.       Пройдя ещё немного, Гермиона остановилась, увидев свежие следы.         Они были большими и явно мужскими. Кто-то совсем недавно проходил рядом.        Грейнджер присела на корточки и повнимательнее осмотрела отпечаток ботинка — один утопал в снегу сильнее, чем другой, и это наталкивало на определённую мысль.        Незнакомец с площади был здесь.       Она запомнила, что тот прихрамывал на одну ногу, и следы на снегу были явно его.       Гермиона встала и осмотрела ближайшие деревья, ища хоть что-то, что могло указывать на то, куда он отправился.        — Гоменум ровелио! — пальцы, держащие палочку, предательски задрожали. Ещё ни разу ей не приходилось вступать в открытое противостояние с кем-то.       Обычно на неё нападали со спины, либо она била из всего укрытия, и одному Мерлину известно, почему она до сих пор оставалась в живых.       Поблизости никого не оказалось, но это лишь усилило тревогу. Кто-то мог скрываться под защитными заклинаниями.        Гермиона почувствовала покалывание на затылке и резко обернулась, но там никого не было, лишь очертания обветшалого домишки пробивались среди деревьев. Она не слишком далеко отошла, и осознание того, что кто-то был настолько близко и мог напасть в любой момент — пугало.        Грейнджер повернулась обратно, куда уходили следы, и прошла немного дальше, но остановилась, когда в лицо ударил сильный поток ледяного воздуха.       «Разве сюда проникает ветер?» —пронеслось в голове.       Волосы больно хлестали по лицу, а ветер лишь усиливался, поднимая столб белых снежинок и закручивая их в маленькое торнадо.        Казалось, будто температура резко упала на несколько градусов, и действие Согревающего заклинания прекратилось.        Вдруг снег полетел прямо ей в лицо, кусая миллионами ледяных иголок за щеки. Гермиона прикрылась рукой и пыталась рассмотреть хоть что-то в этой неизвестно откуда взявшейся ледяной буре.        Тень.       Вот что было первым, когда всё-таки удалось хоть что-то разглядеть сквозь белоснежную стену.       Он быстро приближался неровной походкой, его растрёпанные до плеч волосы не оставляли сомнений, что человек перед ней — Грюм.       Гермиона вытянула древко перед собой, целясь в Аластора, но он ничего не предпринимал. Подходил всё ближе, пока не остановился на небольшом расстоянии от неё.       — Ты пришла.       — Что? — Гермиона застыла, ощущая, как волна гнева, мгновенно заполнившая тело, исчезала, уступая место недоумению. Она нахмурилась и уточнила: — Что это значит, Грюм?!       — Ты слишком близко подобралась, Грейнджер, — Грюм растянул губы в злобной усмешке и быстро вскинул палочку. — И пора с этим покончить!       Гермиона не успела уклониться, и заклинание больно полоснуло по плечу. Она почувствовала жжение на коже, но страх за свою жизнь перекрывал всё остальное.        Она пригнулась и побежала к дереву, намереваясь спрятаться, пока Грюм сыпал заклинаниями в догонку. Она ещё никогда так быстро не выставляла щиты, чтобы отбить атаку.        Грюм надвигался на неё, но больше не использовал палочку. Его неровная поступь по скрипучему снегу набатом отдавала в голове, будто сама смерть идёт за ней.        Но Гермиона больше не собиралась сдаваться, она слишком часто давала слабину, полагаясь на других. Больше никто не посмел бы причинить ей боль.       Аластор был сильным магом, и в обычном поединке Гермиона могла не выстоять против него.       Грейнджер резко выскочила из-за дерева, одновременно посылая заклинание, но Грюм отразил каждое, не выражая ни капли напряжённости. Для него это всё была будто бы какая-то игра. Казалось, если ему наскучит этот бой, то он сможет завершить его в мгновение ока.       — Ты предал Орден, — Гермиона отразила встречное заклинание. — Ты предал всё, за что мы боролись и умирали, — она сделала шаг вперёд, пытаясь хотя бы ранить Аластора.       — Но ты ведь ещё жива? — Грюм отразил вспышку заклинания и стремительным шагом продолжал надвигаться на Гермиону, пока она пятилась назад, одновременно отражая его атаку.       Гермиона стиснула зубы, чувствуя, как каждое движение даётся ей с трудом. Она понимала, что долго так продолжаться не может.        Грейнджер испуганно оглянулась, не забывая держать защиту, но её шансы были ничтожно малы, если она не успеет хотя бы оглушить его.        На звуки борьбы вскоре могли прибежать Пожиратели, и тогда она вновь окажется у Волан-де-Морта, и что-то ей подсказывало, что он не стал бы проявлять к ней благосклонность.       Решение пришло само собой, когда Гермиона подняла взгляд выше и заметила, как Грюм приближался к огромной ветке.        Если с помощью магии невозможно одолеть его, то стоило использовать хитрость.       Грейнджер упорно отражала атаки с помощью Протего и следила, чтобы Аластор двигался в нужном ей направлении.        Когда ему оставался последний шаг, чтобы оказаться мишенью, то Гермиона опустила палочку, сбивая его с толку. Грюм на мгновение замешкался, но тут же собрался и сделал последний шаг.       Грейнджер ощутила, как сердце бешено колотится в груди, как ладони, держащие палочку, вмиг вспотели, она следила за тем, как Грюм клюёт на её удочку, и не отводила взгляд от его ноги, которая уже наполовину встала на нужное место. Резко вскинув палочку, она прокричала:       — Бомбарда Максима! — ветка с громким хрустом отломилась от ствола, отчего во все стороны полетели щепки, и приземлилась прямо на голову Грюма. Тот с громким стоном повалился на землю, попутно роняя палочку.        Он был ещё в сознании, когда Гермиона подбежала к нему и прижала пальцы к шее, проверяя пульс.        Грюм со стоном попытался подняться, но Грейнджер пригвоздила коленом его плечо к земле и уселась на спину, не позволяя подняться.       — Зачем, Грюм? Чего тебе не хватало?       — Грейнджер? — он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на неё, но Гермиона обхватила рукой его затылок и опять впечатала в снег. — Что ты делаешь?       — Иммобилюс!        Тело Грюма под ней застыло, лишь его вставной глаз истерически вращался, пока Грейнджер подбирала его палочку. Она спрятала её в карман, но происходящее сейчас напоминало какой-то нереалистичный сон.        Почему именно сейчас Аластор дал себя поймать?        Ему ничего не стоило убить её, пока она находилась в доме.       Плечо пульсировало от боли, но она старалась не обращать на это внимание, чтобы не терять драгоценные секунды.        Гермиона выпрямилась и, приложив усилие, отлеветировала ветку в сторону, которая упала на ноги Грюма после того, как оглушила его по голове.       Она опустилась на корточки рядом с Грюмом и обхватила его предплечье. Было лишь одно место, где они могли укрыться от Волан-де-Морта, пока Гермиона не узнает, где чаша.        Грейнджер надеялась, что Малфой тоже не станет там искать её.       И даже несмотря на защищенность убежища, ещё была вероятность того, что всё могло пойти не так, как она планировала.

***

      Обветшалая комната ничем не отличалась от того раза, когда она была здесь в последний раз. Всё та же кровать, тот же комод и стол, только стула оказалось два вместо одного.       После аппарации Грюм упал с громким стуком на пол, но, видимо, перемещение плохо на нём сказалось, и он потерял сознание.       Гермиона не решилась оставлять его так и подтащила стул, чтобы привязать бывшего аврора.        Когда его ноги и руки были надёжно зафиксированы с помощью Инкарцеро, Гермиона позволила себе вздохнуть полной грудью и пройти в небольшую ванную комнату.        Страх неизведанного будущего становился всё сильнее и сильнее с каждой минутой.        «Если найду чашу, то как её уничтожить?»       «Как добиться правды от Грюма?» «Что заставило пойти его на предательство?»       Старое зеркало, которое от времени покрылось чёрными пятнами, всё так же висело над раковиной.         Гермиона уперлась ладонями в край белого фарфора и закрыла глаза. Отражение не изменилось.       Да, она стала сильнее, практически достигла того уровня, которым владела раньше и может даже улучшила свои навыки в бою и магии, но всегда было чёртово «но», которое перечёркивало все вышеперечисленные достижения.       Усталость на лице была такой же явной, как и страх, который отражался в карих глазах.        Гермиона ощущала себя так, будто невидимая рука всё сильнее сжимала пальцы вокруг её шеи, заставляя мозг испытывать кислородное голодание, вследствие чего приходилось действовать необдуманно.       Было ли ошибкой то, что она пришла сюда?       Вдруг Малфой установил охранные чары?       Из этой комнаты не было выхода, и Грейнджер даже не понимала, где находилась территориально. Но у неё не было выбора.        В комнате сидел бессознательный Грюм, и это единственное доступное убежище, о котором точно никто не знал. Она провела здесь достаточно времени, чтобы убедиться в этом лично.       Открыв кран, Гермиона несколько раз плеснула ледяной водой в лицо, чтобы прийти в себя. Это помогло отрезвить разум и принять единственное верное на данный момент решение.        Она никогда не делала ничего подобного раньше, но всё когда-то происходит впервые.       Вернувшись в комнату, она отметила, что Аластор всё ещё сидел без сознания на стуле, склонив голову к груди.        Или может просто притворялся, оттягивая неизбежное.       Грейнджер подошла ближе и, протянув руку с зажатой между пальцев палочкой, приподняла его голову, прикасаясь лишь кончиком древка. Грюм безвольной куклой вернулся в исходное положение, как только она сделала шаг назад.       Гермиона села на край кровати, не сводя взгляда с Аластора и задумалась.        Здесь не было никаких припасов, нет ничего, что она могла бы использовать для выживания.       Конечно, можно было попытаться что-то трансфигурировать, но Гермиона так давно не практиковалась, что сомневалась, что что-то получилось бы.       Грюм слегка качнул головой, и Грейнджер моментально встала, протягивая палочку перед собой. Его глаза были ещё закрыты, но руки сжались в кулаки, и он попытался оторвать их от подлокотников Когда ничего не вышло, он резко дёрнулся вперёд, едва не завалившись и, наконец, поднял голову.       — Развяжи, — сквозь зубы процедил он, ещё раз попытавшись освободиться.       — И не подумаю, — Гермиона вскинула бровь, удивляясь его наглости.       От прежней неуверенности не осталось и следа, теперь она чувствовала лишь свою силу и власть.         Грейнджер мысленно твердила себе, что больше не жертва, и теперь она охотник.       — Ты не понимаешь, во что ввязываешься! — завопил Аластор и попытался оттолкнуться ногами от пола.       — Так расскажи, — она сохраняла напускное спокойствие, хоть и ожидала от него каждую секунду подвоха.       — Он придёт за мной!       — Волан-де-Морт?       — Не произноси его имя! — взревел Аластор и в отчаянии замотал головой. — Не произноси… Не произноси… Не произноси…       — В чём был твой план, Грюм? Ты хотел развалить Орден изнутри? — Гермиона подошла ближе, наблюдая, как Аластор качал головой из стороны в сторону и сбивчиво шептал полную неразбериху.       — Придёт… Завладеет… Камень… Уничтожит… Кровь, так много крови…       — Аластор?       — Она предатель… Она забрала её… Он пришёл… Он пустил кровь…       Гермиона вслушивалась в слова, но абсолютно ничего не понимала.        Грюм всё сильнее раскачивался из стороны в сторону, отчего ножки стула грохотали по полу.        Грейнджер направила на него палочку и предупредила:       — Прекрати! Иначе мне придётся добиться ответов другим способом!       — Возьми… Спрячь… Забудь… Его красное сердце…       Гермиона сделала глубокий вдох и произнесла:       — Легилименс!       Разум Грюма был в полном беспорядке. Тут и там беспорядочно вспыхивали воспоминания и тут же гасли, стоило только к ним подобраться.        Гермиона не была искусна в легилименции, но хотела хотя бы попробовать достать ответы, которые точно хранились в его голове.       — Сохрани её, а потом отдай Поттеру! Аластор, только не держи это при себе. Это опасно!       Женский голос пробился сквозь пелену других воспоминаний, и Гермиона последовала за ним, чувствуя, что, наконец, была близка к тому, чтобы найти ответы.       Грюм был на площади Гриммо, рядом с ним стояла женщина в мантии с капюшоном на голове. Она протягивала ему чёрную глянцевую коробку и было видно, как дрожат её руки.       — Я рисковала, придя сюда. Но родовая магия позволила мне ступить на порог этого дома. Отдай чашу Поттеру, Грюм! И поторопись.       Воспоминание исчезло так же быстро, как и появилось. Следующее было уже в Ракушке.       Аластор только что вышел из камина в коттедже, как что-то заставило его остановиться. Чаша в коробке завибрировала, Грюм, спрятав её под мантию, проскользнул в свой кабинет.       Он положил коробку на стол и отошёл, вытянул палочку перед собой, и крышка открылась.        Чаша источала слабое свечение и будто призывала подойти ближе. Вдруг голос Волан-де-Морта раздался где-то рядом.  — Принеси её мне!       Аластор закрутился на месте, обследуя помещение, но кроме него там никого не было.        Гудение из коробки стало сильнее, как и желание прикоснуться к золотой поверхности чаши. Она манила, призывала поскорее взять её в руки.       Аластор несколько мгновений завороженно наблюдал за ней, а затем шагнул вперёд.       Гермиону резко выбросило из воспоминания. Она, паникуя, стала усерднее пробираться через мрак, который стал постепенно окружать её со всех сторон. Что-то не давало ей пробиться, и она стала настойчивее.  Грейнджер касалась всего, что вставало на её пути, и оно каким-то образом распадалось в пепел. Края воспоминаний стали тлеть, как подожжённый пергамент.        Гермиона испуганно отступила назад.       Она повредила мозг Грюма.       Но до цели оставалось совсем немного, она чувствовала это всем телом, что нужное ей воспоминание находилось совсем рядом.        Оно было тем, что так упорно защищал его разум.       Ещё только совсем чуть-чуть.       Грейнджер шла напролом, совершенно не заботясь о последствиях. Ей нужно было узнать, где Аластор спрятал крестраж.

***

      Драко едва успел переступить порог поместья, как к нему подлетел Забини.       — Малфой, в подземелье рядом с Уилтширом проникновение!       Драко крепко сжал челюсти и протянул руку ладонью вверх.       — Дай свою палочку.       — Зачем?       — Потому что я не смогу туда попасть и выяснить в чём дело без своей, гений! А у тебя тоже есть доступ.       Как только палочка Забини оказалась у него, Малфой тут же исчез в вихре аппарации.       Развернувшаяся перед ним картина была совсем не тем, что он ожидал увидеть.       Грейнджер нависала над Грюмом со своей палочкой, пока он сидел привязанный к стулу.        Его глаза закатились так, что остались видны лишь белки́. Тело трясло так сильно, что стул ходил ходуном, но больше всего пугало выражение на лице Грейнджер.       Она решительно смотрела на Аластора, но взгляд говорил о том, что разумом она была не здесь.       Она применила к нему чёртову Легилименцию.       — Грейнджер! — Грозный рык вырвался из горла, когда Драко подбежал к ней и опустил руку с палочкой вниз.       Она пару раз непонимающе моргнула, а затем её глаза шокировано округлились, и Грейнджер попятилась назад, выставляя перед собой палочку.       — Ты могла убить его!        — Убирайся! — закричала она, кидая в него заклинание.       Драко одним движением отбил его и продолжил наступать на неё.        Она не жалела сил, хоть и было видно, что Легилименция отобрала слишком много энергии, и теперь её руки подрагивали, но лютая ненависть, направленная на Малфоя, подстёгивала бороться.       Он мастерки отбивал каждое брошенное заклинание, мысленно отмечая, что Грейнджер стала намного сильнее и увереннее, чем раньше. Ей пока не удастся побороть его, но Драко понимал, что она ещё сможет наверстать упущенное.        Малфой заметил, как губы Грейнджер зашевелились, произнося то само заклинание, которое должно было выстрелить в его грудь зелёной вспышкой. Прежде, чем она успела закончить, он настиг её и зажал руку с палочкой.        Удар спиной об стену вышиб остаток кислорода из её лёгких.       Серые глаза впились в неё пристальным взглядом, а она лишь беспомощно хватала воздух, будто её кто-то душил.        — Ты хоть осознаёшь, что могла истощить своё тело до такой степени, что ни один колдомедик в мире не смог бы помочь тебе? — прошипел Драко прямо ей в лицо, обдавая своим дыханием её кожу. Он был так близко.         Настолько, что глаза Гермионы могли рассмотреть мельчайшие детали на его лице: как сильно сжималась его челюсть, отчего она становилась ещё резче. Казалось, коснись её, и порежешься. Гладкая бледная кожа казалась пепельно-белой, но какими же были яркими глазами.       Она завороженно наблюдала, как они становились всё темнее с каждой секундой. Светло-серый оттенок радужки менялся на тёмный. Цвета грозового неба весной, цвета, который ещё долго будет преследовать её в кошмарах.       — Какого хрена ты пыталась добиться?!       — Я нашла его… — на выдохе прошептала Гермиона и со всего размаху ударила его в пах.        От неожиданности он отпустил её руку.       Пока концентрация Малфоя была сосредоточена лишь на собственной боли, и он практически осел на пол, сжимая руками покалеченное достоинство, Гермиона замахнулась и ударила его по затылку локтем, окончательно заставляя его упасть на пол.       У неё было так мало времени, чтобы добраться до Грюма.        Ей нужно было успеть аппарировать вместе с ним.       Она едва успела коснуться руки Аластора и представить место для перемещения, как заклинание отбросило её к стене.        Палочка отлетела в другую сторону, но она нащупала в кармане древко Грюма и, крепко обхватив его пальцами, выставила перед собой. Малфой смотрел на неё со смесью злости и чего-то другого. Чего-то столь же опасного, как Авада Кедавра — это можно было описать лишь как животная ярость.        Он стоял на одном колене, упираясь свободной рукой в пол, а другая была вытянута вперёд вместе с палочкой.       Сказать, что он не оценил её поступок было бы приуменьшением.       Драко медленно выпрямился во весь свой внушительный рост и приподнял бровь, будто ждал следующего шага Грейнджер.        Гермиона перевела взгляд на Грюма, понимая, что вряд ли успеет снова попытаться аппарировать вместе с ним, пока Малфой в сознании.        Без Аластора она не могла уйти.       Пока Малфой не появился, она успела выяснить, что Грюм уменьшил крестраж, но не смогла добраться до того момента, где было бы видно, куда он его спрятал.       — Поговорим? — Гермиона растянула губы в натянутой улыбке, вновь смотря на Малфоя.       — Вряд ли, — цокнув языком, протянул он.       В несколько широких шагов он преодолел расстояние между ними, пока Гермиона поднималась с пола.        Её мышцы неприятно ныли, и она понимала, что потратила много сил, копаясь в разуме Грюма. Пульсирующая головная боль отдавала в виски́, но она не хотела сдаваться просто так.       Малфой заставил её опять прижаться к стене, когда подошёл вплотную, зажимая её тело так, чтобы она опять не выкинула трюк с коленом.       — Этим ты занималась всё это время? Искала Грюма, чтобы отомстить?       — Он сам вышел на меня, — вздёрнув подбородок вверх, Грейнджер воинственно приняла его условия. Он хочет вести разговор по своим правилам.       — И тебе не приходила мысль, что он специально заманил тебя в ловушку?!       — Тебе какое дело?! — оскалилась Гермиона, и медленно, чтобы Малфой не заметил её движений, одними пальцами начала вертеть палочку в руке, чтобы её кончик упирался ему в бок. Она резко подалась вперёд, практически сталкиваясь с ним носами и зашептала: — Я не твой ручной зверёк, для которого можно было сделать клетку из люстры с заклинанием Инкарсифорс. Твоё желание контролировать всех и вся привело нас сюда. А теперь, — она ткнула его кончиком палочки в рёбра, — отойди от меня ты, грёбанный мудак!       Малфой внимательно выслушал её, а затем усмехнулся и раздался щелчок пальцев, после которого палочка вылетела из руки Гермионы.        Драко опёрся одним предплечьем на стену сбоку от её головы, а другой рукой обхватил Грейнджер за талию.       Палочка угодила прямо в его открытую ладонь рядом с её головой.        — А теперь ты послушаешь меня и будешь следовать всем моим правилам, — Малфой не позволил ей отстраниться и переместил руку с палочкой на заднюю часть шеи, ближе прижимая к себе. — Твой рот может сколько угодно извергать то дерьмо, которым ты постоянно бросаешься, но твой побег дорого мне обошёлся. Так что приготовься, теперь я тебе действительно покажу насколько сильно я люблю всё контролировать.       — Пошёл ты! — выплюнула Грейнджер, что стало роковой ошибкой. В порыве гнева она подалась вперёд и практически прижалась к его губам.       — О, — он усмехнулся и прижался к ней: нос к носу, оставляя ничтожно маленькое расстояние между их губами; одно слово, один вдох, и они соприкоснутся. Он сделал это намеренно, чтобы сбить её с толку. Чтобы она ощутила, какую власть над ней он имеет. Драко продолжил говорить, впечатывая каждое слово в её губы своими: — Твой бурный нрав мне по душе, но только если в это время я буду глубоко вдалбливаться в тебя, пока ты будешь стонать моё имя. Гермиона дёрнулась как от пощечины, отстраняясь от него, насколько позволяла ситуация.        — Только через мой труп!       — Что ж,  это можно устроить, — улыбнулся Малфой, отходя от неё. Гермиона, наконец, вздохнула полной грудью, но тут же замерла, когда увидела, как он направил на неё свою палочку.        Вспышка заклинания была единственным, на чём она сконцентрировалась, прежде чем темнота поглотила её.

***

      — Ты думаешь, они успеют? — Джинни нетерпеливо ходила по гостиной Гриффиндора, обеспокоенно заламывая пальцы.       — Они только проследят за ним, Джин, — ответила Гермиона, отрываясь от учебника. — Я тоже не в восторге от этой затеи, но мы должны выяснить, что замышляет Снейп.       — Почему они не могли взять нас с собой? — глаза Джинни заблестели, когда она посмотрела на Грейнджер. — Я же с ума сойду от нервов.       Гермиона тяжело вздохнула и отложила книгу, закинула ноги на диван и села в позу лотоса, наблюдая за переживающей подругой.       — Я борюсь с ними так долго, Джин. Если бы могла, то давно бы вложила в их головы хоть немного разума, но это же Гарри и Рон. Они как два магнита, которые прислонили южным и северным полюсом. Куда один — туда и другой. Каждый год я задаюсь вопросом: зачем всегда поддерживаю их сумасшедшие затеи? Ответ я до сих пор не нашла, а знаю я много, и это меня убивает.       Со стороны входа в гостиную послышалась возня, а затем Рон и Гарри влетели в гостиную, оживлённо что-то обсуждая.       — Слава Мерлину! — всхлипнула Джинни и бросилась к ним.       Рон на лету успел поймать сестру, прежде чем она их обоих обхватила за шею, прижимая к себе.        Он недоуменно посмотрел на Гермиону, но та лишь пожала плечами, хотя сама ощущала, как, наконец, тяжесть в груди постепенно стала отступать.       — Снейп явно что-то задумал! — воскликнул Гарри, садясь рядом с Грейнджер. — Мы смогли под мантией пробраться в его кабинет, и когда он вошёл туда…       — Что?! — Джинни округлила глаза и злобно зыркнула на брата, который пока не смог освободиться от её хватки. — Вы чёртовы идиоты! Он мог застукать вас! Мог сдать Сами-знаете-кому!       — Джинни, мы же в порядке. Есть ли смысл обсуждать вероятность нашей смерти, если сейчас мы тут? — Рон ещё раз попытался освободиться от неё, и у него это почти вышло, вот только младшая Уизли схватила его за предплечье и рывком притянула к себе.       — Не заставляй меня злиться, Рональд! — рявкнула Джинни и потащила его за собой к дивану, что выглядело, в какой-то степени, комично — высокий и широкоплечий Рон послушно тащился за своей младшей сестрой, которая была в два раза его меньше. Но сил было ей не занимать.       — Мы увидели, как он произнёс какое-то заклинание, но не успели подобраться ближе, чтобы его расслышать, — заговорил Гарри, как только все расселись перед камином. — Но он положил туда… Я не знаю… Это напоминало красный, даже бордовый камень, наподобие Философского.        — Ты думаешь, он…? — Гермиона нахмурилась.       — Нет, он был другим. Я видел лишь его часть. Он был с жёлтыми прожилками, но в остальном красного оттенка.       — Я поищу в библиотеке что-нибудь, — кивнула Гермиона.       Спустя некоторое время они разошлись, и Грейнджер долгое время ворочалась без сна, думая о том, что вскоре грядёт что-то страшное. Что-то, с чем им не получится справиться, и тогда они все сгорят.

***

      Гермиона застонала, ощущая сильную головную боль. В глаза ударил свет от Люмоса, она несколько раз моргнула, фокусируя зрение.        Ей было холодно.       Очень холодно.       Она опустила взгляд вниз и увидела, что осталась лишь в одних трусах и короткой рубашке, которую использовала как нательную майку, ей удалось отыскать её в одном из домов.  Тело покрылось мурашками, но внутри нарастало негодование.       Она сидела привязанная к стулу!       Чёрт возьми, Малфой не убил её, а проделал то же самое, что и она с Грюмом.       Гермиона прищурилась, и сквозь свет смогла рассмотреть его очертания.        Он расслабленно сидел в кресле, которое, вероятно, транфигурировал из стола, потому что она отметила, что тот пропал.       Грюма нигде не было.       Малфой улыбнулся и сдвинулся вперёд, он опустил руки на колени и сказал:       — А теперь поговорим.       Гермиона кинула на него злобный взгляд и сжала губы в тонкую линию. Ей совершенно не нравилась ситуация, в которой она оказалась.        — Чем дольше ты упрямишься, тем больше у нас это займет времени, — хмыкнул Драко и погасил Люмос. —Где ты была все два месяца, Грейнджер?       Гермиона не сводила с него пристального взгляда, но ничего не ответила.       — Пришлось раздеть тебя, — как бы между делом добавил Малфой, вставая со своего места и становясь напротив Гермионы вплотную. — Во-первых, чтобы проверить не припрятана ли у тебя ещё палочка, — его взгляд скользнул к её бедрам. — Во-вторых… Ну, я просто сам так захотел.       — Ты ведь знаешь, что у меня есть магия? И я владею невербальной к тому же, — прошипела Грейнджер.       Драко улыбнулся и наклонился так, что их носы практически соприкоснулись.       — Так почему же ты её не применяешь?       — Пошёл к чёрту! — выплюнула Гермиона и потянулась вперёд, намереваясь достать до Малфоя.       — Ну-ну, — Драко цокнул и ухмыльнулся. — Где твои манеры, Грейнджер?       — Развяжи меня!       — Ты дикая. Я опасаюсь за свою жизнь, — Малфой сделал два шага назад и засунул руки в карманы брюк. — Я просто хочу поговорить с тобой.       — Лучше кинь мне Аваду в голову, чтобы я больше не слышала твоего мерзкого голоса!       — Ты до сих пор боишься… — задумчиво протянул Малфой. — Поэтому не используешь магию без палочки. Как бы ты меня не ненавидела, но не смогла убить, когда тебе представилась такая возможность.       Драко склонил голову набок, словно разглядывал диковинного зверька, которого собрался изучить.       — Так в чём же дело? Ты убегаешь с моей палочкой, потом начинаешь посылать записки…       — Они были не для тебя!       — Пусть в начале ты действовала импульсивно, но потом разум взял верх. А потом приняла такое чертовски неправильное решение и пришла сюда. Что же случилось? Ты едва не превратила мозги Грюма в кашу.       Гермиона отвернулась и вперила взгляд в стену, не желая больше поддаваться на его откровенную провокацию.       — Ты говорила, что нашла его? Ты имела в виду Грюма или крестраж?       — Развяжи меня!       — Чтобы ты опять попыталась сбежать? — Малфой вскинул бровь вверх, наблюдая за тем, как грудь Грейнджер быстро опускалась и поднималась. Она нервничала, и это либо было ему на руку: под действием эмоций она могла бы заговорить; либо вновь взорвётся и тогда разнесёт всю комнату.       — Хорошо, — с тяжёлым вздохом ответил Драко и взмахнул палочкой. — Мы не с того начали.       Грейнджер сразу же обхватила запястье и стала потирать его. Руки затекли от долгого сидения связанной в одной позе. Всё внутри клокотало от злости, ей приходилось подавлять в себе желание опрокинуть стул, выломать одну из ножек и воткнуть её в Малфоя. Его, казалось, происходящее совсем не заботило. Его снисходительный взгляд был красноречивее любых слов.       Драко подошёл к кровати и взял мантию, а затем накинул на ей плечи.       Гермиона вздрогнула, как только тяжелая ткань покрыла тело. В ноздри ударил аромат мускуса и сандала, который сменился ароматным зелёным яблоком. Этот запах был ей так знаком, возвращал в те времена, когда она могла безропотно принимать помощь от него и не зубоскалить в ответ. Но теперь она не хотела его подачек, он сделал самое худшее, и в её глазах он опустился на один уровень с Волан-де-Мортом.       Тем не менее, мантию Гермиона не скинула, запахнула пóлы посильнее, желая скрыть свою наготу. Постепенно она стала согреваться и смогла вздохнуть полной грудью.       Она обвела взглядом комнату и нахмурилась.       — Где Грюм? — Грейнджер пыталась найти его бессознательное тело в полумраке. — Ты же его не отпустил?       — Нет. Он в ванной. Я решил, что неразумно оставлять его в одной комнате с тобой, — Драко снова вернулся в кресло и подкурил сигарету. Яркий огонёк вспыхнул, когда он сделал затяжку, а потом погас, и пространство заполнил едкий табачный дым. Малфой опустил сигарету, зажав её между указательным и большим пальцем. — Где ты была всё это время?       Малфой смотрел на тлеющий кончик сигареты, голос его был тихим, и сперва показалось, что Грейнджер послышались эти слова. Его тон отличался от того, которым он разговаривал с ней раньше.       — Ты серьёзно решил, что я буду вести с тобой вежливую беседу? — едко поинтересовалась Гермиона.       — Почему бы и нет? — Малфой откинулся на спинку кресла и повёл плечом. — Мы здесь одни, тебе никому ничего не нужно доказывать. Мы оба извлечём выгоду из этого разговора.       Грейнджер ядовито рассмеялась и опустила голову вниз. Её плечи тряслись, а в уголках глаз собрались слёзы. Она тут же подняла на него взгляд и прячась за напускным спокойствием ответила:       — У тебя всё сводится только к выгоде? Ты хоть раз подумал о всех тех волшебниках, которые вынуждены скрываться из-за тебя? Из-за твоей семьи…       — Ты тоже не слишком задумывалась о других, когда решила сбежать, — парировал Драко.       — Я долгие два года провела в Ордене, заботясь обо всех, кому требовалась помощь. Я пожертвовала своей семьёй, будущим… Всем тем, чего я могла добиться, если бы просто уехала. Извини, что получив очередной нож в спину, выбрала себя!       — Я тебя не осуждаю.       — Нет? По-моему я только и слышала от тебя, что всё делаю не так! — мигом вспыхнула Гермиона. — Как же твои слова о моей бестолковости?       — Ну ты же провела два месяца в одиночку и выжила, не забывая при этом оставлять трупы Пожирателей после себя, — Малфой улыбнулся. На его лице отобразилось хищное удовлетворение, будто его доставляло удовольствие видеть, что бывшая правильная гриффиндорка не чуралась применять Непростистельное.        — Я просто пыталась выжить! — Гермиона вцепилась в края мантии и тяжело задышала. — Разве это преступление — использовать заклинания для самозащиты?!       — Визенгамот бы приговорил тебя к поцелую дементора.       — Да насрать мне на суд! — прокричала Гермиона.        — Но ты могла бы избежать этого, если бы просто поговорила со мной, вместо того, чтобы нападать и красть мою палочку, — Малфой склонил голову набок, в ожидании ответа.       — Чтобы ты скормил мне очередную ложь?!        — Я не говорил всю правду, но никогда не лгал! — Драко снова затянулся, дольше прежнего, будто пытался отсрочить неизбежное, оттянуть момент, когда пришлось бы открыться ей. — Ты поступила глупо.       — Нет! Я сделала за эти два месяца больше, чем вы все вместе за более чем полгода!       Драко глубоко вдохнул и выдохнул, она была, блядь, просто непробиваемая. Никогда не могла признаться, что просто облажалась. Не хотела осознать, что просить помощи у других — нормально. Совсем не догадывалась, какую игру вёл Тёмный Лорд.       — А если бы тебя поймали? — зло выплюнул Малфой, резко подавшись вперёд на кресле. — Ты бы смогла выставить щиты против Реддла? Или твоя голова была бы следующей на воротах Хогсмида?       — Какой смысл обсуждать это? Я жива!       — Я пытаюсь, блядь, сказать тебе, что ты повела себя чертовски глупо! Своими действиями могла подставить всех под удар! — Драко встал и отвернулся от неё, провёл ладонью по волосам, пытаясь справиться с нахлынувшим раздражением, которое почти всегда возникало в присутствии Грейнджер. — Твоя истерика дорого мне обошлась!       — Ты виноват в смерти моих родителей! — срывающимся голосом прокричала Гермиона и почувствовала, как слеза скатилась по щеке. Она провела пальцами под глазом, стирая солёную влагу и, дрожа всем телом, добавила: — Ты привёз их сюда. Ты кинул их в ноги Волан-де-Морту. Может, ты был в том зале, а?       — Они живы, блядь! — прокричал Драко и, переполненный яростью, навис над ней. — Они живы, в отличии от моего отца, которого казнили, потому что я занимался не его поисками, а твоими. Потому что я предпочёл искать подружку Поттера, а не спасать свою семью!        Гермиона вздрогнула, и её глаза шокировано округлились.        — Я видела…       — Ты видела то, что Реддл показал тебе. Он любит играть с разумом, он безумно силён, и вложить в твою голову подобную иллюзию не составило труда! — Драко стиснул челюсти. — Но смерть Люциуса не была иллюзией, он стоял перед сотнями Пожирателей, среди которых был и я. — Малфой обхватил рукой её подбородок и заставил смотреть в его глаза. — Надеюсь, что ты испытываешь хоть один процент той вины, которая преследовала меня на протяжении всех месяцев, которые ты провела рядом со мной. Я жестокий, я не люблю проигрывать и готов пойти по головам. Но я не совсем бесчувственный ублюдок, и твои родители в безопасности.        — Я… Мне… — Гермиона попыталась выдавить из себя хоть что-то, но язык отказывался шевелиться, пока Малфой нависал над ней своей массивной фигурой.        — Тебе жаль? — он криво усмехнулся, а потом его взгляд упал на её губы. Его большой палец огладил линию челюсти Гермионы. Жест получился нежным, в какой-то степени интимным — и это сбивало её с толку.       — Почему ты не сказал мне? — прошептала Гермиона.       — Потому что ты бы бросилась к ним. Ты бы подвергла их опасности.       — Зачем ты это сделал?        Драко молчал, задумчиво наблюдая за своим пальцем, который ласкал скулу Грейнджер.       — Возможно, я бы хотел, чтобы кто-то сделал подобное для моей семьи. 

***

      Враждебность Малфоя приобретала совершенно иную форму. Гермиона хотела верить, что он делал это лишь в собственных интересах, но что-то заставляло думать, что всё изменилось.       Его прочно выстроенная броня дала трещину, и она это заметила. Он не говорил с ней о своей семье раньше, он старался не поднимать иные темы, кроме как обсуждение плана победы над Волан-де-Мортом.       Может, из них бы действительно вышла хорошая команда, если бы на протяжении долгих месяцев Гермиона знала правду и не запиралась в своей голове. Она успешно подавляла в себе любые чувства и ставила всегда разум на первое место, но после предательства Малфоя Грейнджер находилась в настоящем раздрае.        Сейчас же его присутствие, неожиданно, принесло утерянный покой. Безопасность, которую она пару месяцев пыталась отыскать в заброшенных домах.        — Пэнс злится на тебя, — неожиданно произнёс Малфой, разрезая мясо, которое вместе с другой едой принесла Лючия.       — И она имеет на это право… — Гермиона ощутила, как аппетит стремительно покинул её, стоило ему напомнить о тех, кого она подвела. Отложив приборы в сторону, она взглянула на Малфоя. — А Гарри? Джинни и Рон?       — В твоём списке нет Нотта? — усмехнулся Драко. Покачал головой и, не отрываясь от еды, ответил: — Поттер винит во всём меня, Уизли вообще стараются не показываться. Только тренируются.       — Мы с Тео друзья.       — С «привилегиями», — Малфой пальцами изобразил кавычки.       — Без них, — вот и обретённый покой лопнул, словно мыльный пузырь. — Это было лишь раз. Мне нужно было расслабиться! И вообще, — Гермиона с грохотом отодвинула стул и встала из-за стола. — Я не обязана перед тобой отчитываться!       Малфой хмыкнул, но ничего не ответил.       Гермиона легла на кровать и с головой укрылась одеялом, поворачиваюсь спиной к столу, желание скрыться от Малфоя и его вопросов, на которые не хотелось отвечать, было слишком велико.       У неё больше не было спасительного пространства в ванной, где она могла закрыться и на время забыть о его существовании. Малфой каждые два часа вливал зелья в Грюма, чтобы тот оставался без сознания, поэтому доступ в ту часть убежища был закрыт, не считая экстренных ситуаций. Например, если приспичило в туалет. Но Грейнджер лучше заработала бы себе разрыв мочевого пузыря, чем снова увидела бы Аластора, который так и искушал её закончить начатое.       Из-под одеяла она слышала лишь постукивание приборов о тарелку, и этот звук время от времени заставлял вздрагивать её.       События последних дней проносились в голове красочным калейдоскопом, но главная весть занимала первое место:       Её родители были живы.       Соврал ли Малфой об этом, чтобы она вернулась?       Мог ли он предоставить доказательства?       Гермиона прикусила нижнюю губу, чувствуя, как глаза защипало от подступающих слёз. Она пообещала себе не плакать больше, но осознание того, что ей подарили надежду, и в любой момент она могла оказаться ложной — просто разрывало изнутри.        Матрац позади неё прогнулся, Гермиона резко скинула с себя одеяло и села.       — Что ты делаешь? — задыхаясь от возмущения, спросила она.       Малфой улёгся на другой край кровати и прикрыл глаза предплечьем.        — Сплю.       — Здесь занято!       — Спать на полу я не буду.       — Трансфигурируй кровать из стула!       — Я устал. Я просто хочу спать, Грейнджер, что и тебе советую сделать.       Гермиона дёрнула одеяло на себя, надеясь, что Малфой, который улегся на его край,  по инерции свалится с кровати. Но он даже не шелохнулся.        — Успокойся, — только и сказал Драко.       — Я не хочу спать с тобой на одной кровати! — прошипела Гермиона. — Отдай мне мою палочку!       Драко приподнял руку и, усмехнувшись, произнёс:       — Ты имела в виду мою палочку? Или Грюма?       — Любую!       Грейнджер скинула одеяло, встала и тут же поёжилась от холода.       — Ты истощена, Грейнджер. Ложись обратно в постель, так будет теплее нам обоим.       — Я справлюсь!       Драко откинул руку с лица и закатил глаза, видя, как воинственно была настроена Грейнджер. Он заметил то, как она слегка поёжилась от холода, а её руки начали усиленно растирать плечи.       — Тебе нужно трансфигурировать не только кровать, но и матрац, подушку, одеяло…       — Тогда сделай это для себя и будь джентльменом, уступи мне эту постель!       — Мне и тут удобно, — Малфой улыбнулся, когда лицо Грейнджер покрылось красными пятнами от злости.        Она подошла к нему и попыталась сдёрнуть его за руку с кровати. Драко на это только расхохотался, одним движением обхватил её за талию свободной рукой и потянул на себя, заставляя приземлиться сверху на него.       Грейнджер издала приглушённый стон, когда впечаталась в его твёрдую грудь, и тут же попыталась высвободиться, усиленно задвигав ногами и руками.        Смех Малфоя становился всё громче и вибрацией распространялся по её телу. Гермиона резко остановилась и уставилась на него, как на сумасшедшего.       — Ложись спать, Гермиона, — хрипло прошептал Малфой и передвинул её тело на кровать, накрывая одеялом.       То, как он, наверное, впервые в жизни, назвал её по имени, заставило скрутиться все внутренности. Она смирилась.        Пообещала себе, что больше не станет ему поддаваться или уступать в чём-то. Но сейчас Малфой был действительно прав: они оба были истощены. Она слишком много магии потратила на Легилименцию, а он на то, чтобы переместиться сюда из другой страны.       Грейнджер натянула одеяло до подбородка, боясь даже шелохнуться. Малфой лежал слишком близко. Она чувствовала тепло его тела даже сквозь толстую ткань.       Она долго не могла уснуть, перевернулась на бок, спиной к нему, в надежде, что если не будет видеть его очертаний боковым зрением, то смогла бы притвориться, что спала здесь одна.        Когда, наконец, усталость взяла верх, и веки постепенно стали закрываться, она ощутила, как его тело прижалось к ней со спины, и большая мускулистая рука обвилась вокруг талии.       Может быть, она уже спала, и это всего лишь сон?       Может, это игра воображения?

***

      Гермиона проснулась дрожа от холода. Одеяло валялось скомканное в ногах, а на другой половине кровати никого не было.       Она резко села, оглядывая комнату, но было пусто. Дурное предчувствие появилось в груди, пока она судорожно слезала с кровати и накидывала мантию, которая лежала на кресле.       «Малфой же не мог просто украсть Грюма и исчезнуть?» — пронеслось в её голове.        Она подбежала к двери в ванную и резким движением её открыла.       Малфой стоял перед Грюмом, который так же был без сознания. Аластор распластался на полу в душевой кабине, облокотившись на стену.        — Что ты делаешь? — Гермиона сделала шаг вперёд, но Малфой не пошевелился.       Обойдя его сбоку, она увидела, как он направлял свою палочку на Грюма, его взгляд был отсутствующим.       Грейнджер знала, что Малфой был первоклассным легилиментом, и точно не совершил бы тех же ошибок, что и она. Он точно смог бы найти всё, что им нужно, не убив при этом Грюма.       «Мерлин»       Она ведь чуть не убила Аластора. Жажда ответов была настолько сильной, что Гермиона не остановилась вовремя и шла напролом даже тогда, когда поняла, что наносит вред его мозгу. Она могла не просто сделать из него слабоумного, а поджарить всю его черепную коробку.        Она уже стала убийцей. Но так почему же осознание того, что непреднамеренно нанесла вред Грюму, так сильно подействовало на неё?       На ватных ногах она отступила от них и прижалась бёдрами к раковине, пытаясь восстановить дыхание. Кислород со свистом выходил из лёгких, и ей было слишком знакомо это чувство. Невидимая удавка всё сильнее сдавливала шею, пока Гермиона до крови закусывала нижнюю губу, пытаясь обмануть организм и заставить сосредоточиться на физической боли. Но это не помогало. Комната вращалась вместе с образами, которые всплывали на поверхность и ещё сильнее усугубляли её состояние.       Нужно было позвать на помощь.       Нужно было издать хоть какой-то звук.       Но Грейнджер застыла на месте, её губы шевелились, но слова так и застревали в горле.       Она закрыла глаза, сосредоточившись на том, чтобы успокоить сердцебиение, которое буквально зашкаливало.       Тёплое рука накрыла её щеку, и тогда она открыла глаза, чувствуя, что реальность всё ещё ускользала от неё, затягивая в пучину безумия.       — Грейнджер, — холодные серые глаза смотрели на неё с беспокойством, пока она до боли в суставах сжимала край раковины, словно та была якорем, который всё ещё держал её в сознании.       — Дыши, Грейнджер, — Малфой обхватил ладонями её лицо, заставляя смотреть прямо на него.       — Не… могу… — выдавила из себя Гермиона, ощущая острую боль в лёгких, которые всё сильнее сжимались от недостатка кислорода.       — Медленно, небольшими вдохами… — его голос звучал так далеко, будто она находилась под толщей воды.       Грейнджер слегка качнула головой из стороны в сторону — единственное, что смогло сделать её одеревеневшее тело.       — Блядь! — выругался Малфой и в ту же секунду его губы оказались на её.       Он не просто целовал Грейнджер, Драко спасал ей жизнь. Наполнял свои лёгкие кислородом и настойчиво раздвигал языком её губы, чтобы поделиться им с ней.        Это был единственный способ помочь, который пришёл в его голову.       Она задыхалась.       А он не мог больше медлить и тратить время на уговоры.       Наконец Грейнджер немного расслабилась и следующий вдох стал постепенно возвращать её в сознание. Она жадно хватала воздух, которым Малфой делился с ней.        Гермиона резко подалась вперёд и обхватила его шею, углубляя поцелуй.        Считалось ли это ещё спасением?        Должен ли Драко всё это прекратить?       Он мог лгать себе и Блейзу сколько угодно.       Мог называть её грязнокровкой, недостойной, заучкой, но почему же сейчас всё его тело покрылось мурашками, а руки, обхватившие тонкую талию Грейнджер, прижимали еще ближе к себе?       Почему его губы так жаждали не прекращать это, будто она была его спасением?       Драко упустил момент, когда это переросло в нечто большее, чем просто закачка кислорода в сжавшиеся лёгкие Грейнджер.       Теперь он испытывал лишь дикое желание, чтобы это не заканчивалось.       Болезненный стон из душевой кабинки резко вернул его в реальность. Малфой сделал шаг назад, борясь с искушением просто оглушить Грюма и продолжить начатое.       Гермиона распахнула глаза и в них отразился шок. Она обхватила себя руками и посмотрела на Малфоя со смесью стыда и непонимания.       — Не паникуй, — мягко начал он и выставил руки ладонями вперёд. — Я лишь помог тебе снова начать дышать.       — Спасибо? — неуверенно протянула Гермиона. — Я просто…       — Не сейчас, — отрезал Драко и направился к Аластору, который продолжать издавать нечленораздельные звуки.

***

      Грейнджер дожидалась Малфоя в комнате, пока он пытался закончить с Грюмом. Его не было довольно долго, и за это время она успела сотни раз прокрутить их поцелуй в голове.       Он принял сложное решение, которое, возможно, спасло ей жизнь.       Но было ли оно так необходимо?       Мозг запросто мог отключиться, и тогда бы она потеряла сознание, а значит и опасность бы миновала.       Гермиона тяжело вздохнула и чуть не рассмеялась от абсурдности ситуации.       Пожиратель смерти, её враг, подарил ей поцелуй жизни.       Так она решила про себя называть то столкновение языков и губ, которое, на самом деле, под конец мало имело отношения к спасению жизни.       Дверь ванной открылась, Малфой, крепко сжимая кулаки, прошествовал к столу и занял свободный стул.       — Всё настолько плохо? — нерешительно поинтересовалась Гермиона.       — Я нашёл крестраж, — Драко достал сигарету и прикурил. — Хорошая новость в том, что нам не придётся никуда идти, — он бросил на стол блестящую безделушку.       Гермиона схватила её и при ближайшем рассмотрении поняла, что это уменьшенная чаша Пуффендуя.       Она была настолько крошечкой, размером с фалангу мизинца, и вряд ли бы кто-то догадался просто пошариться по карманам Аластора. Это был одновременно настолько глупый и гениальный ход, что даже Грейнджер не понимала, что испытывала по этому поводу.       — Но я нашёл ещё кое-что.       Гермиона перевела на него взгляд, подождала, пока он опять затянулся сигаретой и заговорил:       — Драконы. Реддл держит их в подземельях Хогвартса. Грюм был тем, кто отправился за ними к Чарли.       — Зачем они ему?       — Я думаю, это связано со следующими играми.       — Он планирует это повторить?! — она так резко подняла голову, что могла поклясться, что услышала хруст в шее.       — Да.       — Но разве это не глупо? — Гермиона крепко сжала крестраж в кулаке. Края чаши впивались в ладонь, причиняя дискомфорт, но боль помогала отвлечься от воспоминаний, которые преследовали её в кошмарах.       — Я не могу предсказать его действия.        — Тогда нам нужно вернуться.

***

      Возвращение в поместье Забини вышло сумбурным. Вот в один момент они сидели столом, а потом с Грюмом наперевес с помощью порт-ключа, который Малфой всегда имел на экстренный случай, уже стояли посреди пляжа.       Вдалеке виднелось строение из светлого камня, которое долгое время служило безопасным убежищем. Гермиона надеялась, что так оставалось и до сих пор.       Малфой незамедлительно повёл Аластора, который едва держался на ногах, к поместью, чтобы закрыть его там, ну или посадить на цепь. Гермионе, по большому счёту, было плевать. Лишь бы тот не сбежал.       Грейнджер осталась стоять на пляже, желая оттянуть момент воссоединения с Поттером и Уизли.       Что она могла сказать им?       Извините, что пропала на два месяца?       Ей не хотелось придумывать оправдания. Не хотелось снова биться в глухую стену недоверия.       Джинни ведь когда-то была её подругой, а теперь они едва ли перекинулись парой слов, пока были здесь вместе.       Гарри и Рон, чаще всего, говорили лишь из необходимости.       Так зачем же ей возвращаться туда, где ей совсем не рады?       Гермиона невесело усмехнулась и пошла вдоль кромки воды, размышляя о том, насколько же всё круто поменялось.       Раньше она с замиранием сердца ждала встречи с друзьями, а теперь боялась их как огня.        Она не хотела больше сочувствующих взглядов Гарри.       Не хотела неловкого молчания с Роном.       Не хотела и ненависти во взгляде, которым Джинни постоянно её одаривала.       Сейчас ей нужен был покой.       Лишь шум волн, крики чаек и не такой ледяной ветер, как в Англии, бьющий в лицо.       Только теперь она поняла, что Малфой, вероятно, потерял больше сил, чем показывал. Он воспользовался порт-ключом для возвращения в поместье, но в тайное убежище он аппарировал самостоятельно.       Ему пришлось разгребать всё то, что она натворила.       У него тоже был повод злиться на неё.       Но он всё равно продолжал заботиться о ней, пусть и в своей командирской манере.       Грейнджер присела и стянула кожаные сапоги — тоже «позаимствованные» в одном из домов — погрузила пальцы во влажный песок и в блаженстве закрыла глаза. Она опёрлась на руки, отведённые назад, и запрокинула голову.       — Мерлин, как же хорошо…       — Почему ты не заходишь?        Голос раздался совершенно неожиданно. Только что она наслаждалась одиночеством, впервые за долгое время оно действительно было наполнено покоем, а теперь Малфой садился рядом с ней.       Она покосилась на него, но позу свою не сменила.       — Я пока не хочу туда.       — Ты же не будешь ночевать здесь?        — Нет. Но мне просто нужно привести мысли в порядок.       Малфой хмыкнул.       — В какой-то степени, я тебя понимаю.       — Так ли это? — Гермиона повернулась к нему. — Действительно ли тебе бывает настолько страшно, что ты боишься обычного действия? Например, такого, как войти через грёбанную дверь.       — Это происходит чаще, чем ты думаешь, — Драко тяжело вздохнул. — Тёмный Лорд позволяет видеть Нарциссу раз в месяц. Перед каждой встречей я теряю драгоценное время, чтобы как какой-то сопляк постоять перед дверью. Мне ненавистно то, в кого превратилась моя мать.       Гермиона протянула руку и слегка коснулась его плеча.       — Ты обязательно спасёшь её.       Драко невесело покачал головой, но не смог подобрать слов, чтобы ответить на это.       Что он мог сказать?       Его мать, возможно, хотят засунуть на проклятые игры. Она не протянет там и десяти минут в её состоянии.        Он не хотел рисковать ею, но Драко понимал, что если сейчас без какого-либо плана ринется спасать её, то, вероятнее всего, они погибнут оба.       — Расскажи какую-нибудь историю, — вдруг тихо попросила Гермиона.       — Что?       — Ты ушёл в себя. Расскажи мне что-то, чего я не знаю. Чтобы ты перестал терзать себя изнутри.       Уголки губ Малфоя дёрнулись, но он не улыбнулся, лишь подозрительно прищурился и поинтересовался:       — Ты что, заботишься о моём ментальном здоровье?       — Ну знаешь, было бы грустно, если бы нам пришлось выбирать нового командира, потому что старый ушёл в запой или скинулся со скалы, — с притворным безразличием пожала плечами Гермиона.       Она, как никто другой, знала, что жалость могла сделать с людьми. Малфой был тем, кто не хотел, чтобы кто-то замечал его слабости, он не терпел сочувствующих взглядов, не выносил на дух, когда кто-то забирался ему под кожу. Поэтому лучшим решением было просто увести разговор в другое русло, где не будут встречаться никакие подводные камни. Где ничего не будет напоминать о войне или о том, какая смертельная опасность над ними нависла.       Драко усмехнулся.       — Как бы не было это прискорбно признавать, но Грейнджер, мне довольно сложно найти тему, которая тебе не знакома.       Драко задумался, и в голове вспыхнул образ Нарциссы, как в детстве приходила в его комнату перед сном. Каждый раз она рассказывала ему что-то новое, будь это волшебная сказка или красивая легенда. Он любил засыпать под успокаивающий голос матери. Сможет ли он ещё раз услышать его?       Малфой тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли, и выбрал одну из самых любимых его историй, он просил её рассказать у матери по меньшей мере дюжину раз.       Она особенно сильно отпечаталась в его памяти.       — Есть легенда, — наконец тихо начал Малфой, переведя взгляд на воду, которая уже окрашивалась в красный цвет от закатного солнца. — В давние времена жила одна девушка, звали её Карина. Обычная, никогда не выделялась, не была кем-то выдающимся, если измерять по тому времени. Как раз в те годы у маглов было активное гонение ведьм, их сжигали на кострах. — Драко мельком посмотрел на Грейнджер и заметил испуг в её глазах. — Да, были не сильно хорошие времена в нашей истории. Так вот, был у неё лучший друг — Авиор. Они всё детство провели рядом, проводили время за играми, вместе выполняли родительские поручения. Время шло, и они стали взрослеть, постепенно стали отдаляться, но всё равно сохраняли свою дружбу. Но когда пришёл их черёд выбирать возлюбленных, то у Карины случился выброс магии, — Драко замолчал, взял тоненький прут и начал выводить круги на песке.       — Это была магловская деревня? — прошептала Грейнджер.       — Да, она убила сразу двух мужчин, которые пришли к ней свататься. Никто не понимал, что случилось, но Карина сделала свой выбор. Она не хотела брака с другими, она желала лишь одного парня, которого не было в числе женихов.        — Она любила Авиора, да?       — Да. После этого девушка сбежала, но решила вернуться за ним. Она подошла к его дому, маленькой лачуге на краю деревни, но что-то заставило её остановиться и заглянуть в окно.  Как раз в этот момент её друг давал согласие на брак с другой…       — А у него были чувства к ней?       — Да. Но он задвинул это чувство как можно дальше, когда стало известно, что Карина ведьма, — Драко вздохнул. — Порой мы сами себя мучаем, не даём себе то, в чём так отчаянно нуждаемся. А потом эта грань между правдой и ложью настолько стирается, что ты сам начинаешь верить в то, что все эти чувства были лишь помутнением сознания.       — Это просто способ заглушить боль…       — Нет, это слабость, — Драко пристально посмотрел в карие глаза, но тут же отвёл взгляд. — Мой отец учил, что скрывая свои чувства и эмоции, ты становишься лишь сильнее. Но сейчас я думаю, что принять всё это и жить с этим каждый день — намного тяжелее, и это действительно придаёт сил.       — Что было дальше? — Гермиона тяжело сглотнула и отвела взгляд, не в силах наблюдать за Малфоем, который выполнял её маленькую прихоть.       — Она сбежала в другую страну, училась жить без него, не понимая, почему он выбрал ту девушку. Шли годы, Карина менялась. Нашла группу ведьм, которые научились контролировать свою силу. Когда, казалось бы, её стало невозможно узнать, она вернулась, решив понаблюдать, как живёт Авиор. У него было трое детей и красавица жена. Но Карина видела печаль в его глазах. Она хотела его проклясть, но не смогла. Хотела наказать его за то, что побоялся даже попытаться встретиться с ней. Она желала ему смерти за то, что он оказался падким на деньги, ведь отец жены был купцом. По крайней мере, она считала, что именно это стало причиной того, что он женился на той девушке. Карина день за днём следила за его семьёй, но счастья там не находила. Поэтому она решилась на рискованный шаг и подошла к Авиору.       — Ох, неужели она всё-таки убила его? — дрожащим голосом произнесла Грейнджер.       — Нет, она создала первый любовный напиток. Если в начале её любовь была чистой и искренней, то в конце она стала почти одержима идеей быть с Авиором. Если ты подумала, что она свихнулась, то нет, — Драко усмехнулся. — Он тоже любил её, но пошёл на поводу у родителей, которые обещали ему безбедное будущее, если он женится на той девушке. Авиор, по моему мнению, был трусом, он выбрал самый лёгкий путь, не стал бороться за свою любовь. Но Карина ведь не знала, что у него тоже есть чувства.       — Как глупо… — протянула Грейнджер. — Они были оба влюблены, но никто не решился на то, чтобы хотя бы попытаться быть вместе…       — Не всё в жизни происходит так, как мы хотим, Грейнджер, — Малфой покосился на неё и  продолжил:       — В тот момент, когда девушка собиралась напоить его зельем, Авиор узнал в ней Карину. Но не только он, его жена — Тета, тоже узнала девушку и доложила Инквизиции. Они успели признаться в своих чувствах друг другу. Авиор и Карина собрались сбежать, но не успели. Договорились встретиться на опушке леса, однако вместо Авиора пришли инквизиторы и приговорили Карину к сожжению. Она стояла на деревянном помосте, искала глазами Авиора, а он стоял рядом со своей семьёй. В этот момент Карина решила, что он второй раз предпочёл её Тете. Жители деревни видели, как она гордо вскинула подбородок и, смотря прямо на Авиора, что-то зашептала. В тот момент, когда зажгли костёр, он отделился от толпы и шагнул в огонь следом за ней. Карина забрала любимого с собой. А в ту же ночь астрономы того времени заметили в созвездии Киля две новых звезды, одна была ярче, словно горела, а вторая находилась чуть поодаль, но тоже светилась ярче других. Эти звёзды прозвали Кариной и Авиором. Вот такая история…       — Нарцисса рассказывала тебе это?       — Как ты поняла? — Драко улыбнулся своим мыслям, и впервые это была не усмешка, не злобное подёргивание губ, он с теплотой думал о том времени, когда мать впервые рассказала её.       — Легенда о созвездии, о звёздах, которые стали частью чего-то большего.       — А ещё она говорила, что созвездие Дракона было названо в мою честь, — рассмеялся Драко.       — Она тебя очень любит, — Гермиона тоже не смогла сдержать улыбки. — Мы обязательно спасём её.       — Мы?       — Ты сделал то же самое для меня, Драко.