Пленники снов 2

      Меня разбудил телефонный звонок. Звонил мой хороший друг Ал. Часы на экране показали одиннадцать утра, а это означало, что первую пару в колледже я уже проспал. Привычка отключать будильник во сне у меня устойчивая еще с начальных классов. Сонным голосом отвечаю:       — П-привет, Ал.       — Приветик. Давно не слышал тебя. Я не разбудил?       — Эм… нет, — нагло вру, — ты в городе?       — Да. Я вчера приехал к дяде. У меня практика в нашей старой школе.       — Вау! Дружище, тебе уже можно вести уроки?       — Да, с этого года. Послушай, а давай я заеду за тобой через часик, и мы погуляем в парке. Ты не занят? Может, я нарушаю какие-то планы?       — Да нет, — пытаюсь быть беззаботным. Мысль прогулять остальные пары мне претит, там были серьёзные. Но встреча с Алом мне дороже. Все-таки мы не виделись почти два года, — я буду ждать тебя.       — Заеду скоро.       — У меня тоже машина есть, — поджимаю по привычке губу.       — Да ну, брось. Поедем на моей.       Друг отключился, и я быстро пошёл собираться. Мать с отцом давно ушли на работу, оставив мне еще теплый омлет под крышкой. Пока Ал ехал ко мне, я успел привести себя в порядок и позавтракать.       Он позвонил в дверь, и мы наконец-то встретились. Как же я скучал по нему. Задорные веснушки на носу, светло-каштановые волосы, улыбчивые темно-зеленые, почти болотные, глаза. Друг с порога обнял меня, и я обнял его в ответ. Ал очень тактильный и дружелюбный, за это и дружил с ним много лет в школе. Потом наши дороги разошлись, но отношения остались теплыми. Часто списывались в сетях и обменивались новостями.       Отмечаю серую недорогую, но новенькую машину у нашего крыльца. Ал говорил, что дядя подарил ему на поступление в универ.       — Приглашаю тебя в луна-парк, он приехал недавно в город и стоит…       Друг говорил еще что-то, а я все смотрел на него. Он раздался в плечах и стал как будто выше ростом, а может это все его новые модные кроссовки на высокой подошве. Не то что мои кеды на плоской. Мне нравилось просто стоять с ним рядом как в старые добрые времена. Поэтому я только кивал и глуповато улыбался. Моя белая футболка и простые мешковатые джинсы контрастировали с его ухоженностью, как и положено представителю его профессии. Алу нравился дресс-код. Нравилось быть ярким и красивым.       Мы сели в машину и всю дорогу болтали без умолку. Вернее, больше говорил он, а я как всегда слушал. В груди что-то шевелилось, что-то близкое к эйфории. Неужели мне настолько его не хватало эти два с половиной года? Мы виделись всего два раза на каникулах, но тогда нас окружало много посторонних. Мне было мало его, мало моего друга. Так бывает, он был просто мне близок без всякого подтекста. Свой в доску.       Через минут двадцать мы подъехали к передвижному парку аттракционов, вышли из машины и огляделись. Здесь было много всего, но совсем мало людей. Всё же, понедельник не самый лучший день для развлечений. Мы ходили от одного аттракциона к другому, катались на многих. Особенно классно было на колесе обозрения и на машинках на треке. Как в детстве ели сладкую вату, попкорн и много смеялись со старых бородатых анекдотов. И тут Ал увидел тир, старый такой тир с прикольными винтажными игрушками. Там были клоуны в старинных нарядах, арлекины, зайцы на велосипедах с барабаном, мартышка, кувыркающаяся на брусьях, и даже медвежата Тедди. Очень странный тир. Ал решил выпендриться. Он всегда хорошо стрелял в отличие от других ребят, да и я не могу похвастаться меткостью. Выбив четыре из пяти мишеней, друг согласился на суперигру. Нужно было попасть в маленький белый шарик с приличного расстояния с двух попыток. Призом был медвежонок в жилетке и кепи, а в лапах у него были два билета в зеркальный лабиринт.       Целился Ал долго, как профессиональный киллер. Хозяин тира, неприятный тип, похожий на гоблина из сказок, курил сигарету и лыбился, обнажая кривые желтые зубы. Меня аж подташнивало от запаха его дешёвого курева. Его маленькие крысиные глазки цепко следили за движениями друга. Он будто ждал какой-то ошибки с его стороны. Ал выстрелил и… я разочарованно увидел, что друг промахнулся. Отчего-то стало обидно за него. Хотелось выиграть, ну просто из вредности, и все. Мне не нужен был этот мишка, я ж не дитë, и все-таки какая-то часть меня, наверное, оставшаяся в далеком-далеком детстве, не отказалась бы от такого мишки. Зажмуриваюсь и считаю до пяти, чтоб не сглазить.       Вторая попытка оказалась удачной. Владелец тира, как мне показалось, с неохотой отдал нам медведя и билеты. Мы уже пошли дальше, но тут я обернулся и увидел, как улыбка мужчины стала похожа на оскал. Людей в парке стало больше, пришли мамаши с шумными, крикливыми детишками.       — Ну что, пошли в лабиринт? Выиграли же.       — Это ты выиграл.       — Угу. Для нас двоих. А мишка твой. Я помню, как в третьем классе такого подарили Мери-Джейн, и как ты на него смотрел.       — Да брось, я уже вырос.       Мои щеки вспыхнули помимо воли. Так часто бывало раньше. Любой стресс вызывал покраснение на лице. Как мне говорили, это из-за сосудов, и у блондинов со светлой кожей это видно лучше.       На фоне Ала я терялся, он стал почти мужчиной, а я так и остался прозрачной блондинистой молью с пепельными волосами и бледно-голубыми глазами. Вытянулся, правда, до пяти с половиной футов, но до него далеко.       — Пошли. Хватит дуться, — его улыбка могла разогнать грозовые тучи, и я сдался.       Мимо нас пробежал какой-то мальчик, оглушительно крича, а за ним бежали две девочки с водяными пистолетами. Не знаю, что и как, но мне эти дети показались странными. Я остановил друга, схватив его за плечо, и уже хотел признаться, что мой внутренний голос подсказал отказаться от этой идеи. Но Ал так заманчиво улыбнулся и подмигнул, что мои страхи как ветром развеяло.       — Ладно, так и быть. Пошли. Поглядим, что там за адский лабиринт с зеркалами.       Мне показалось что шли мы целую вечность до входа в этот лабиринт. Меня преследовало плохое предчувствие, но я боялся обломать друга со своими дуростями. Боялся показаться дураком и трусом в его глазах.       Подул сильный ветер, он был необыкновенно сухим и горячим, губы вмиг пересохли, и глаза запекло от попавшей в них пыли. На мгновение мне показалось, что мы посреди знойной пустыни, а впереди вода, голубая такая, чистая, я чётко видел, что совсем рядом. Я сорвался, держа руки вытянутыми, и побежал, но тут же споткнулся и угодил лицом в землю.       Ал подбежал ко мне, запыхавшись, и помог встать и отряхнуться.       — Питер, друг мой, с тобой все хорошо? Куда ты бежал?       После необоснованного приступа паники, который со мной случился впервые, у меня тряслись поджилки, и я не знал, что ответить.       — Стой. Давай не будем заходить? Ал, у меня плохое предчувствие.       — Ну пойдем, ради меня. Мы же друзья, а друзья не предают. Пошли!       Идя за Алом, в голове крутились мысли; «Причем тут предательство…», ну и черт со всем, пойду я с ним. Пойду.       Мы оказались перед дверью долгожданного аттракциона. На наклеенных на двери фотографиях были смешные лица посетителей, отражающихся в кривых зеркалах.       — Смотри, а прикольно же! Сейчас наши морды исказятся в страшных гримасах, а тела станут похожими на надувные шары! — Ал смеялся и шутил.       Пока друг протянул два входных билета грозной тётке-билетерше на кассе, по моей спине прошел холодок. Краем глаза я увидел перемазанное кровью лицо мужчины, что вышел из лабиринта. Он улыбнулся, а меня передёрнуло как от удара током.       — Ал, смотри… что с его лицом?       Друг посмотрел на мужчину и показал ему стереть размазанный кетчуп с губ.       — Ничего, мужик как мужик, наелся чипсов. Давай тоже купим перед лабиринтом. Ты же любишь чипсы?       Ал толкнул тяжёлую дверь, и мы зашли внутрь. Встретил нас довольно странной внешности лилипут, похожий на злого мима в полосатых широченных штанах. Лицо его было накрашено тяжёлым гримом, от уголков рта тянулись красные линии, похожие на кровавые подтеки, а глаза обведены черным. Я с детства боялся мимов и всяких клоунов, меня начало тошнить от запаха еды, который валил отовсюду. На входе продавали хот-доги, сладкие напитки и всякую хрень. Люди такое любят. Толпа ненасытных посетителей скупала все подряд.       Впереди мы увидели стрелку, ведущую ко второй двери. Лишь там начинался лабиринт. Помещение старое, обшарпанное, в общем, стрёмное очень. И ещё было очень душно внутри. Но Ал в предвкушении начала игры ничего не соображал. Сбоку от двери светилась голубым светом кнопка, на которую нужно было нажать и войти. Ал улыбнулся мне и похлопал по спине. Я подумал: «Да к черту все страхи, это же просто развлечение, и все, кто выходили, вроде были живыми».       Он нажал на кнопку, и мы вошли. Помещение встретило нас приглушённым светом и множеством зеркал. Ал подошёл к выпуклому зеркалу и сразу засмеялся. Отражение было похоже на мыльный пузырь. Я подошёл к зеркалу напротив и оказался вытянутым, как вешалка, тощим дрыщëм. Так мы ходили по комнате и каждый раз выглядели все смешнее и нелепее. Пока Ал ржал с очередного отражения, я заметил, как освещение стало меняться, а люди, что были с нами в комнате, исчезли. Мы оказались одни.       Зеркала настолько путали, что мы не заметили, как оказались в другой комнате. Она была меньше и уже. Мне казалось, что это было похоже на какую-то страшную ловушку. Громкий и звонкий смех резанул по ушам, а в отражении я увидел бегающего лилипута. Он то приближался, то отдалялся, а смех становился все громче и отчётливей. Я думал, что лишь мне мерещится все это. Но Алу уже было не смешно. Он рванул вперёд и потянул меня за руку, потому что стены с зеркалами стали сдвигаться, а комната будто хотела раздавить нас. Мы хотели повернуть назад, но ,как оказалось, никакого прохода сзади нас больше не было.       От осознания неминуемой гибели меня затрясло. Казалось, что выхода отсюда нет. Ал проявил хладнокровие и настойчивость. Он ощупывал руками каждое зеркало, упорно ища кнопку или какой-то рычаг, меня же охватила паника. Вырвав руку из его крепкого захвата, я сел на пол и тупо пялился на приближающийся потолок, в котором опять мелькал долбаный лилипут.       В это время друг лег рядом, осматривая покрытие. Он действовал быстро, не теряясь, и нашел среди коричневых плиток одну красного цвета. Что есть силы, он ударил по ней кулаком, и чертов потолок остановился, а напротив нас открылся темный проход. Ал, видя мой испуг и полную неадекватность, легонько ударил меня по щеке. Это помогло.       — Пит, малыш, ну приходи в себя! — его голос доносился как из колодца. В ушах стучало. Я и забыл, что в детстве один ублюдок закрыл меня в подсобке, что спровоцировало у меня клаустрофобию. Спустя годы я это перерос, но, как оказалось, не до конца.       — Ал, Ал, п-прости меня. Я совсем с ума сошёл! — слезы сами брызнули из глаз. Мне стало стыдно за себя.       — Питти, успокойся. Давай выбираться отсюда. Нужно выйти из того дерьмового лабиринта. Все. Давай, вытри слезы. Все закончилось, друг, — он погладил меня по горящей щеке, как бы извиняясь за шлепок.       Бранная речь от Ала смотрелась как инородное тело. Он всегда был очень воспитанным. И только с друзьями, а вернее, только со мной, мог говорить так просто. Я улыбнулся ему сквозь истерику и попытался успокоиться.       Почти ползком мы выбрались из этой проклятой комнаты. Наша одежда была в ужасном состоянии, изрядно испачканной о грязный пол. Настроение поднялось, но ненадолго: к нашему ужасу, мы опять оказались в комнате с зеркалами. На этот раз от них шло красноватое свечение. Ал стал нервно крутиться по комнате, ища выход, а меня накрыло с головой. Подойдя к одному из зеркал, я прислонился вспотевшим лбом к холодной поверхности. Буквально на долю секунды я ощутил приятный холодок, но сердце заколотилось так сильно, что я почувствовал, как земля стала уходить из-под ног. Из зазеркалья на меня смотрел тот самый хозяин тира, он улыбался осколками пожелтевших от сигарет зубов и выпускал густой дым. Я реально чувствовал запах табака, но замер, как вкопанный, когда он прицелился ружьём прямо мне в грудь. Я что-то кричал, пытался выхватить ружье но из-за густого дыма ничего не видел. Очнулся я на полу, когда Ал с силой тряс меня за плечи и выкрикивал моё имя.       Меня лихорадочно трясло от пережитого ужаса. В тоже время страх подгонял к действиям. Ал продолжил искать выход. Его футболка была грязной и липла к спине.       — Пит, посмотри в том углу, мне кажется, там что-то есть.       И правда: из стены возле одного из жутких зеркал торчал увесистый бронзовый кулак. Не раздумывая, я подошёл к нему и дёрнул его вниз. Почему я никогда не думаю о последствиях? Нафиг мне вообще моя тупая голова? Пол под нами завибрировал и начал стремительно исчезать. Друг остался на другой стороне комнаты и, не удержавшись на краю, упал в образовавшуюся дыру. Его крик было последнее, что я услышал. Дрожа всем телом, смотрю в черное пространство. Мои зрачки расширяются от увиденного, а волосы на голове начинают шевелится!       Там, в жутком пространстве, из пола торчат огромные осколки зеркал. На них, как бабочка на шпильке, висит тело моего лучшего друга. Все вокруг залито кровью. Острый осколок торчит из его груди. Картина слишком страшна, я парализован, сознание отключается. Осознание, что сейчас моя очередь лететь вниз, отошло на второй план. Пол все уходит и уходит из-под ног. Друг мертв, а я еще жив. Пока жив. Жмусь к стене, пытаюсь хвататься за зеркало. Оно гладкое и холодное. Из недр зеркала вместо моего отражения смотрит чужое бледное лицо. Пола больше нет. Я падаю на чертовы осколки. Мне никто не дал выбор. Все уже решено за меня.       — Я иду к тебе, Ал!       Лечу вниз со скорстью света, а перед глазами мелькают противные кадры, как из старого фильма. Пробегает крикливый мальчик, за которым бегут две странные девочки и стреляют ему в спину водой из игрушечных пистолетов. Создаётся ощущение, что я уже лежу в луже собственной крови и задыхаюсь. Яркая вспышка – и вот из груди торчит острие. Ещё вспышка – я снова падаю.       Проснулся я от собственного крика и боли в спине. Лежал я плашмя на ковре и не мог пошевелиться. Потный, измученный и обессиленный очередным ночным кошмаром. Из лап Морфея меня окончательно вырвал телефонный звонок. На экране отображалось имя друга, я так обрадовался, что он наконец позвонил, будто сто лет ждал этого звонка. Судорожно хватая трубку, я ответил на входящий.       – Пит, привет дружище! Я уже битый час тебе звоню, а ты не берешь трубку. Ты что там, оглох или, может, заснул? – Ал как всегда тараторил и усмехался, глотая слова.       – Н-нет, не заснул, просто... просто занят был, – тем временем я оглядывал свои ободранные колени и поцарапанные руки. Зачем-то заглянул под кровать, и меня прошибло от ужаса. Там, в самом углу из-за коробки с хламом, выглядывал мишка Тедди из моего кошмара. Тот самый Тедди, которого я когда-то украл у Мэри-Джейн.       – Слушай, дружище, давай развеемся, сходим вместе в парк аттракционов, – я сильно поперхнулся и закашлялся, – там есть такая прикольная комната страха или что-то в этом роде, а... зеркальный лабиринт называется.       Я как раз стоял перед большим зеркалом в гостиной и внимательно разглядывал отражение. Мешки под глазами, опухшее лицо и красные веки, будто вовсе не спал. Вдруг я услышал шорох и противный смех, как из трубы. Кажется, я уже это слышал раньше... я всмотрелся внимательнее в зеркало и понял, что не вижу своего отражения. Тем временем Ал продолжал говорить без умолку, а я ничего уже не понимал. Он повторял одно и тоже и противно смеялся. В глазах потемнело, меня пошатнуло, когда в отражении прыгал этот мерзкий карлик в полосатых штанах, а в руках держал телефон и голос... его голос, черт...       – Ал, пожалуйста, скажи, что я сплю и это просто сон. Ал... пожалуйста...       Зеркало с треском разлетелось, мелкие осколки пронзили меня словно тысячи иголок.       – Нет, нет!! Только не снова!!

      настоящий кошмар только начинался...