Паутина

Утро. Яркие осенние лучи с трудом проникали сквозь щель между плотными шторами, наполняя спальню тусклым светом. Доа была одна. Внезапно охватившее её чувство одиночества сдавило грудь. Он всё же оставил её и отправился развлекаться в клуб. Впрочем, ничего другого и не стоило ожидать. Она была для него лишь забавой. Игрушка, которая может надоесть в любой момент. Кроткий стук в дверь заставил вздрогнуть. — Госпожа, — раздался учтивый голос миссис Чон, — вы проснулись? Завтрак готов. — Иду, — ответила Доа и, на мгновение задумавшись, продолжила: — Мой супруг дома? Она крепко сжала одеяло, не понимая, почему боится услышать отрицательный ответ. — Господин дома. Он в своей комнате, госпожа, — заботливо сообщила домработница. Доа вздохнула с облегчением. — Я сейчас спущусь. Благодарю вас.

***

— Миссис Чон, мой муж всё ещё в своей комнате? — пытаясь не выдать волнения, спросила Доа, аккуратно размазывая масло по ароматному кусочку свежего хлеба для Джихёна. — Да, госпожа. Он спит, — спокойно ответила женщина, заканчивая выставлять на стол завтрак. — Должно быть, он очень устал, — заключила миссис Пак, прекрасно понимая, где он провёл ночь. — Мамочка, а мы пойдём сегодня снова гулять с папой? — явно довольный вчерашним походом в парк, поинтересовался мальчик, едва прожевав кусочек бутерброда, заботливо приготовленный Доа. — Сегодня, Джихён, у нас будет секретное задание, — заговорщическим тоном полушёпотом произнесла его мать, наблюдая за внезапно появившимся блеском в глазах сына. — Какое? Какое!? — Т-ш-ш-ш! — поднеся палец к губам, Доа дала знак Джихёну быть потише. — Вчера у папы был день рождения, но мы ничего ему не подарили, и сегодня нам нужно приготовить ему сюрприз, хорошо? — Да-а-а-а-а, — едва сдерживая эмоции, протянул шёпотом малыш. Чон Совон, домработница в доме Пака, с умилением наблюдала за происходящим. В её волосах уже несколько лет блестели серебряные нити мудрости, но это не мешало ей оставаться элегантной и по-своему привлекательной. Она работала здесь уже давно, и атмосфера в доме всегда была крайне удручающей. Только миссис Чон знала, насколько её молодой господин был одинок и разбит всё это время. Конечно, он совершил много ужасного, но возможно, сейчас всё могло измениться.

***

— Госпожа, — обратилась миссис Чон к Доа после того, как завтрак был окончен, — господин Пак просил передать вам кое-что. — С этими словами она достала небольшой конверт из кармашка на белом фартуке и положила на стол прямо перед девушкой. — Когда он успел? Хотите сказать, он вернулся лишь под утро? — с ноткой печали спросила Доа. Сердце сжалось от мысли, что её муж провёл всю ночь в клубе со своими друзьями. Кто знает, что именно они там делали. — Я пришла как обычно в семь утра, госпожа. Господин уже был дома и, по-видимому, работал в своём кабинете. Однако я не знаю, выходил ли он куда-то ночью и во сколько вернулся, — ответила женщина спокойно, слегка пожав плечами. «Работал? Может, он и не ходил никуда? Да вряд ли… Его чумные друзья ему бы этого не позволили», — думала про себя Доа, слегка прикусывая от досады губу. — Не переживайте, госпожа, — будто читая молодую хозяйку как открытую книгу, очень мягко произнесла миссис Чон. — Он был трезв, и было больше похоже, что кроме работы его ничего не волновало. Доа посмотрела на женщину с растерянностью, но в то же время с благодарностью. Чтобы скрыть охватившее её смущение, она тут же склонилась над конвертом. — Папочка что-то оставил? — приподнявшись на месте, поинтересовался Джихён. Молодая хозяйка дома лишь кивнула и аккуратно вскрыла одну сторону, выкладывая содержимое перед собой. Чёрная банковская карта и небольшая записка. Доа, не задумываясь, раскрыла письмо. «Принцесса, сходите с Джихёном куда-нибудь, чтобы не скучать дома. Во дворе будет ждать твой личный водитель и охранник — Ли Сохун. Ни в чём себе не отказывай. P.S.: Даже если меня нет рядом, мои глаза всегда следят за тобой». Неприятный холодок пробежал по спине, напоминая о его грубой и властной натуре. Доа сделала глубокий вдох. Показывать страх и эмоции перед сыном нельзя. Вчера был действительно странный день, но искренне хотелось верить, что демон может измениться. Иначе… — Что там, мамочка? — прервал сын ход мыслей матери. — А? Всё отлично, дорогой, — изображая довольную улыбку, произнесла Доа, поднимаясь из-за стола. — Одеваемся, Джихён! Нам пора отправляться на задание! — Ура-а-а! — только протянул мальчик и рванул наверх в свою комнату.

***

В трёх метрах от входа в дом стоял мужчина средних лет, одетый в чёрный строгий костюм и белую рубашку. За его спиной красовался новенький чёрный Hyundai Tucson. — Госпожа Пак? — произнёс он низким и спокойным голосом, и Доа слегка передёрнуло. Она замужем уже третий день, и только сейчас её назвали по фамилии нового мужа. Внутри всё перевернулось, и снова нахлынули воспоминания о прошлом ужасе, через который ей пришлось пройти. Неужели она так быстро сдалась? Неужели одного дня заботы от этого человека достаточно, чтобы забыть о былом? Может быть, она сошла с ума? Чёрт возьми... Пак Доа застыла, погружённая в размышления, с пустым взглядом, устремлённым вдаль, словно не замечая нового сотрудника. — Вот это тачка! — восторженно воскликнул Джихён, вернув мать к реальности. — Папа просто суперкрутой! — Лучше бы его не было, — устало произнесла Доа, стараясь, чтобы её никто не услышал, и двинулась вперёд. Ли Сохун с готовностью помог всем сесть в машину и занял место за рулём. Небольшие морщины на лбу и вокруг глаз добавляли его облику солидности. В молодости он, без сомнения, был настоящим красавцем. Уверенное вождение Сохуна и плавный ход автомобиля создавали атмосферу комфорта и защищённости. Рядом с Доа без умолку болтал Джихён. Ему не терпелось подготовить лучший сюрприз для отца и увидеть его реакцию. «Госпожа Пак, — произнесла девушка про себя, морщась, словно от невыносимой боли, и на мгновение отвела взгляд от сына. — Как же так вышло, что я оказалась в паутине этого чудовища, Пак Чимина?» Доа снова взглянула на своего сына. Его радостная улыбка и восторженные речи заставляли сердце матери трепетать. Как долго продлится эта эйфория? Стоит ли забыть о прошлом и пойти на жертвы ради счастья сына? Но что он может дать Джихёну? Что, если он вовлечёт мальчика в свои тёмные дела? Что, если в конце концов мальчик пострадает от рук тех, кто ненавидит его отца? А таких людей с каждым днём становится всё больше... Поток мыслей причинял боль, пульсируя в висках. Доа, выглянув в окно, попыталась отвлечься, наблюдая за медленным движением редких облаков на ярком осеннем небе.

***

Доа с сыном провели полдня в торговых центрах, выбирая подарок и всё необходимое для вечеринки-сюрприза. Она и сама не знала, зачем всё это затеяла, но продолжала следовать плану. Возможно, ей просто хотелось вырваться из клетки, где она уже начинала задыхаться, провести время с сыном и не видеть мужа. Однако, как только они закончили покупки, им всё же пришлось вернуться домой. Смешанные чувства не давали покоя, заставляя сердце сходить с ума, а тело гореть от желания и ярости. Надо было успокоиться. Выход обязательно найдётся. Просто нужно подождать. Перетерпеть… Чон Совон встретила Доа с Джихёном у двери. Ей самой не терпелось поучаствовать в подготовке, и она с удовольствием предложила свою помощь. — Миссис Чон, а как давно вы работаете на моего мужа? — вдруг поинтересовалась Доа, помогая домработнице разложить все накупленные продукты. — Уже порядка десяти лет, — не задумываясь ответила женщина. — Целых десять лет? Это огромный срок… — Да, — улыбнулась миссис Чон. — Хотите узнать, каким он был раньше? Доа на мгновение замерла, осознавая, что сама начала разговор про своего мужа, не отдавая себе отчёта в том, зачем ей нужно это знать. — Вряд ли он мог быть послушным и милым ребёнком, — с сарказмом, скрывая свои настоящие эмоции, произнесла молодая хозяйка дома. — Вы будете удивлены, госпожа, — не переставая улыбаться милым попыткам Доа отстраниться, произнесла домработница, подготавливая продукты для готовки на столе. — Он был весьма популярен в старшей школе в хорошем смысле этого слова и имел отличные результаты по всем предметам. Кроме постоянного стремления к знаниям, у него всегда присутствовала тяга к справедливости и жуткое отвращение к любому проявлению жестокости, которой, к сожалению, было предостаточно у его отца. Женщина на мгновение замолчала, словно погружаясь в свои мысли, глядя сквозь идеально вымытые овощи перед собой. Её взгляд уносился в прошлое, полное ужасов, которые способны настолько изменить человека. — Звучит как сюжет из дорамы, — отшутилась Доа, понимая, что зря вообще начала эту тему. — Хотелось бы, чтобы всё это было лишь фильмом, госпожа, но иногда реальная жизнь куда более непредсказуема, чем любой самый завёрнутый сюжет. Доа невольно рассмеялась. — Миссис Чон, честно признаться, моя жизнь похлеще любой дорамы! Домработница с нежной и сочувственной улыбкой взглянула на молодую госпожу. Неизвестно, была ли ей известна история Доа, но, возможно, она догадывалась. — Вы обязательно обретёте своё счастье, госпожа Пак, — произнесла женщина с искренней заботой. Она нежно коснулась тёплой, но слегка загрубевшей от постоянной работы ладонью руки девушки. — Всё будет хорошо. Сердце Доа бешено колотилось, в горле стоял комок, а на глаза вот-вот навернутся слёзы. Она и не подозревала, насколько нуждалась в поддержке — в простой эмоциональной поддержке. Кроме Джихёна, рядом с ней никого не было. Жаловаться родителям нельзя, Лили занята своими делами, а других друзей у неё и нет. А Юнги… В сердце что-то кольнуло. Её бывший муж, которого она считала самым надёжным, оказался подлым предателем. — Мамочка! Смотри сколько шариков мы надули с дядей Сохуном! — радостно вбегая в кухню, воскликнул Джихён. — Превосходно! — сразу ответила Доа. — У вас отлично получается, дорогой. — Да! Нам осталось ещё немного, и вся гостиная будет украшена! — с этими словами мальчик исчез за дверью так же внезапно, как и появился. — Замечательный малыш, — нежно произнесла Чон Совон, укладывая в кастрюльку нарезанные овощи. — Он так похож на вас обоих. Доа лишь улыбнулась, не зная, радоваться этому или нет. Время шло, работа кипела. Наконец настал момент, когда можно было приступить к украшению небольшого самодельного торта, который мама и сын готовили вместе. — Вы бы позвонили господину Паку, госпожа, — предложила миссис Чон. — Уточните, когда он вернётся. — Вы правы, — согласилась Доа, но внутри понимала, что боится услышать его голос. — Я сделаю это чуточку позже. Женщина кивнула. — Должны ли мы накрыть на стол сейчас или чуть позже? — Я сделаю это чуть позже. Не переживайте. Вы и так очень сильно помогли. — Это моя работа, — снова улыбнулась миссис Чон. — Кроме того, мне правда очень приятно наконец видеть эту приятную суету дома. Раньше… — она осеклась. — Хотите сказать, раньше он не отмечал день рождения? — предположила Доа. — Ну… Не дома, — коротко ответила женщина, слегка замешкавшись. — Поверьте, госпожа, с вами и маленьким Джихёном господин совсем другой. Чем-то похожий на того мальчишку, что я знала в прошлом.

***

Солнце уже несколько часов как скрылось за горизонтом, погрузив город в осеннюю темноту, наполненную прохладой и одиночеством. Доа отпустила Чон Совон и Ли Сохуна, и теперь она была одна в огромном доме со своим сыном. Она так и не решилась позвонить мужу, предпочитая просто ждать. Стол был накрыт, но еда успела остыть. В центре стола красовался красивый и милый тортик на небольшой подставке. Джихён не мог найти себе места, изнывая от ожидания. Несмотря на все уговоры пойти спать, малыш продолжал активно сопротивляться. В итоге он заснул прямо на диване, недалеко от стола, обнимая свою любимую мягкую игрушку. — Полночь, — с какой-то тоской произнесла Доа, глядя на большие часы на стене. Что же на самом деле она чувствует к мужу? Чего она вообще хочет от него? Почему боится позвонить? Неужели от страха услышать, что он с кем-то ещё? И что, если он с другой? Он же… Сердце замерло. Волна воспоминаний о нежных и страстных прикосновениях его пухлых губ, о ласковых объятиях, которые он дарил ей совсем недавно, нахлынула на неё. Доа не хотела верить, что он мог бы делать то же самое с другой женщиной. Стало трудно дышать. Доа сидела за столом, опустив голову на руки, и по её щеке скатилась горькая слеза. — Только посмей, Пак Чимин… — прошептала она, прежде чем погрузиться в глубокий сон от усталости и истощения. Электронный замок приветливо пискнул, и дверь распахнулась. Приглушённый свет в гостиной свидетельствовал о том, что кто-то дома. Чимин аккуратно снял обувь и огляделся. Просторное помещение первого этажа сейчас больше напоминало зал для детской вечеринки. Мигающие гирлянды и шары вызывали улыбку у хозяина дома. Он уже и не помнил, когда в последний раз видел подобное. Медленно продвигаясь вперёд, он заметил мирно спящего малыша, едва видневшегося из-за горы подушек и огромного динозавра. Подойдя ближе, Чимин присел рядом на корточки и несколько минут просто наблюдал за мирно сопящим Джихёном, всё ещё не в силах поверить, что это не сон. Заботливо отодвинув в сторону растрепавшиеся чёрные прядки волос, он коснулся тёплыми губами лба сына. — Будет лучше, если я отнесу тебя в кроватку, — только прошептал Чимин, после чего аккуратно поднял малыша и направился прямиком наверх, краем глаза заметив дремлющую за столом жену. — Глупышка, — тихо ухмыльнулся он. Десять минут спустя Пак вернулся в гостиную. Доа всё ещё безмятежно спала. — Давно для меня так никто не старался, — еле слышно заметил Чимин, нежно поглаживая мягкие каштановые волосы любимой. Он тихо поставил стул напротив и сел, наслаждаясь удивительной красотой своей мирно спящей жены. Вдруг её лицо слегка исказилось, словно от боли. — Глупышка, — еле слышно прошептал Пак и осторожно коснулся указательным пальцем чуть выше переносицы, бережно массируя, пока лицо любимой снова не расслабилось. Её губы приоткрылись, и она облегчённо выдохнула. Веки затрепетали, и через мгновение её невероятно красивые янтарные глаза приоткрылись. В её взгляде, обращённом на Чимина, читались удивление и усталость. — Проснулась, принцесса? — нежно прошептал он, улыбнувшись. Слегка нахмурившись и потирая сонные глаза, Доа подняла голову от стола и выпрямилась на стуле. — Давно пришёл? — прошептала она в ответ, вспоминая, что рядом должен был спать Джихён. — Не переживай, я отнёс сына в кровать. Удовлетворённо кивнув, Доа оглядела стол и снова посмотрела на мужа. Что она должна сказать? Что сделать? — Голоден? — Очень, — улыбнувшись ответил он. — Я разогрею, — только успела произнести Доа, вставая со стула, как Чимин тоже вскочил и, схватив её за запястье, резко развернул к себе. В ответ он встретил её вопросительный взгляд. — Позволь мне самому разогреть то, что мне хочется сейчас съесть больше всего, — не отрывая пристальный странный взгляд от жены, проговорил Пак. — Как пожелаешь… — совершенно не понимая о чём речь, спокойно проговорила Доа. Не отпуская руки девушки, Чимин сделал шаг ближе к ней, оглядываясь на стол позади неё. — Идеально… Его указательный палец быстро скользнул по кремовым башенкам торта, захватил небольшую часть, и уже через мгновение этот сладкий и воздушный кусочек оказался на кончике изящного носика Доа. — Чимин! Что ты… — не успела возмутиться девушка, как её муж, нежно сжав подбородок, осторожно прильнул к её носику и слизал десерт. Её взгляд пылал от непонимания и раздражения, смешанного с чем-то ещё. Довольный результатом, Чимин тут же облизнулся и накрыл губы любимой затяжным нежным поцелуем, передавая сладость торта в её маленький ротик, сбивая дыхание. — Что ты творишь?! — снова возмутилась она, едва Пак разорвал поцелуй. — Разогреваю ту, что хочу съесть, — засмеялся Чимин, с удовольствием наблюдая за милыми реакциями Доа. — Не смешно! — А по-моему даже очень. Хочешь ещё тортик? Мне понравилось, — только проговорил он, пытаясь повернуться к десерту. — Нет! Джихён очень хотел… — Ну что ж, нет так нет, — сказал Пак, вновь поворачиваясь к жене и не в силах отвести взгляд от её манящих губ. — Ты и так довольно сладкая… — Погоди! — едва успела проговорить Доа, как Чимин тут же привлёк её к себе за талию, пытаясь снова поцеловать. — Нет! Пытаясь оттолкнуть мужа, девушка лишь усиливала его желание обладать своей любимой как можно скорее. Её маленькие кулачки барабанили по широкой вздымающейся от нарастающей страсти грудной клетке. Ухмылка растекалась по его лицу. — Принцесса, ты только сильнее разжигаешь моё желание, ты это понимаешь? — С этими словами он крепко прижал её к себе и вновь завладел губами в требовательном и страстном поцелуе, заставляя её терять дыхание. По коже пробежали мурашки. Тело предательски отвечало на его ласки, растворяясь в тепле вскипающей крови. Она ответила на поцелуй. Не отпуская ни на мгновение, он лишь медленно подталкивал её к лестнице наверх, будто боясь, что если отпустит, то она исчезнет как мираж. Эти сладкие губы принадлежат только ему! Только он может обладать ей! Доа, опершись спиной о перила, замерла на мгновение. Чимин, с явным нежеланием прервав страстный поцелуй, с удивительной лёгкостью поднял жену, перекинув через плечо словно лёгкую добычу, и начал стремительно подниматься по лестнице. — Чимин, ты чего творишь? Я же ходить могу! — в недоумении воскликнула Доа. Звонкий шлепок по мягкой попке. — Т-ш-ш-ш-ш. Если ты разбудишь Джихёна, я устрою тебе дополнительные пытки, принцесса, — довольно прошептал муж. Девушка замолчала, но продолжала брыкаться, за что тут же получила ещё один шлепок. И так несколько раз, пока не успокоилась. Казалось, Чимину это только доставляло удовольствие. Едва протиснувшись в спальню, Пак осторожно закрыл дверь ногой и, не медля, сбросил раскрасневшуюся Доа на кровать, нависая над ней. Пак замер лишь на мгновение.  Она принадлежит ему. Он смотрел на неё из-под полуопущенных ресниц, обнимал за талию и чувствовал, как её прерывистое дыхание касается его кожи. От этого дыхания по его спине пробежались мурашки. Поцеловал осторожно.          Нежно. Его рука с талии начала медленно, словно дразня, опускаться вниз по её бедру, вызвав у неё судорожный выдох. Дыхание уже давно сбилось, рот слегка приоткрыт, потому что иначе она просто задохнётся, не совладав с этим диким пожаром, что творился у неё внутри. Поцелуй получился мягким, нежным, будто в первый раз. Словно подростки, которые боятся перейти границу дозволенного. Осторожно провёл языком по девичьим губам и захлебнулся в мгновение, когда губы приоткрылись ему навстречу. Она его личный рай и ад. Смотрела мужу в глаза, медленно расстёгивая пуговицы его рубашки. Прикусила нижнюю губу, видя, как темнеет его взгляд. Кончиками пальцев пробежалась по ключицам, касаясь шеи, и услышала его сдавленный вздох. И Пак потянулся к её губам, улыбаясь. Он проводил языком по её нижней губе, оттягивал её зубами и посасывал, каждое его действие отдавалось приятным спазмом внизу её живота, который девушка не могла объяснить. Их языки сплелись в безумном танце, хотелось вжиматься друг в друга сильнее, что они так старательно делали. Влажный воздух ещё больше накалял ситуацию, вызывая головокружение и крапинки холодного пота, которые стекали вниз по спине, отдаваясь мурашками на и так до предела напряжённых и разгорячённых телах. Его руки соскользнули на её обнаженные бёдра, поглаживая их и моментами грубо сжимая, от чего ей осталось только глухо стонать в его губы, потому что подавлять стоны было уже невозможно. — Сними… — нетерпеливо прошипела в его губы. — Сними его… Чертовка. Он лишь ухмыльнулся, после чего опустил одну руку ей на шею, поглаживая большим пальцем скулу, и этот нежный жест отдался теплом куда-то меж её рёбер. Не дав ей опомниться, схватил край платья и разом стянул через голову, выполняя просьбу любимой принцессы. Оставшись в одном белье, Доа почувствовала резкий озноб, и кожа её покрылась мурашками. Мужчина без стеснения осмотрел её оценивающим взглядом, затем довольно хмыкнул и аккуратно, будто боясь ранить, взял пальцами подбородок и слегка поднял, заставив девушку задрать голову. Он приблизился к её шее и так же медленно провёл языком дорожку до самой мочки уха. Девушка вся задрожала, ещё сильнее запрокинула голову и протяжно застонала, вызвав у Пака ухмылку. Чимин с жадностью впился в её шею, втягивая и посасывая нежную кожу, покусывая и зализывая этот же участок, а потом повторяя эти же действия на других частях шеи, при этом нарочито медлительно спускаясь всё ниже к ложбинке её упругой груди. Рука Чимина, обвивающая её талию, начала судорожно поглаживать её спину и, наткнувшись на застёжку белого кружевного бюстгальтера, умелыми движениями пальцев её расстегнула. Не дав девушке осознать происходящее, он резко впился глубоким требовательным поцелуем в её губы и одним рывком стянул мешающий кусок ткани, откинув его при этом куда-то в сторону. Одна его рука снова схватилась за её талию, он как будто боялся, что она в любой момент может отскочить от него. Другой же он накрыл левую грудь, пропуская сосок между пальцами, и грубо сжал, упиваясь стоном, который она не могла выпустить из-за его губ, что всё так же терзали её рот. Стремясь доставить ей ещё большее удовольствие, он начал быстрыми поцелуями спускаться вниз по её шее и, дойдя до ореола соска, пару раз прошёлся языком по твёрдой горошине, цепляя её зубами, а потом снова зализывая. Он чувствовал и наслаждался тем, как она ёрзала на кровати, явно ощущая бугор возбуждённого органа, что упирался ей в промежность, выгибалась навстречу его ласкам и пошло стонала, уже не пытаясь сдержать свой голос. Такая мокрая от пота, открытая перед ним и такая чертовски сексуальная. Неосознанно тёрлась об него, вызывающе закусывала нижнюю губу, судорожно запускала пальцы в его волосы и так рвано дышала, даже не понимая, как она сводит его с ума. Он целовал её с такой нежностью, и с каждой секундой становился всё напористее, руки беспорядочно исследовали каждый сантиметр упругого тела девушки, он грубо сминал её грудь и ягодицы, мягко гладил низ живота и бёдра, а язык без конца ласкал покрытую отметинами шею, скользил ниже, не забывая нежно зализывать розовые соски. Нервными, резкими движениями он стянул с неё остатки белья, оставив её перед собой полностью нагой. — Доа, смотри мне в глаза, — Чимин говорил полушёпотом, но даже так нотки уверенности и приказной тон в его голосе побуждали подчиняться беспрекословно. Девушка не без труда приоткрыла веки и тут же встретилась взглядом с его глазами, в которых бушевало громовое небо. Безумное желание и какое-то хищное, дьявольское и до мурашек сексуальное самодовольство плескалось на дне его омутов, и где-то в обезумевшей голове девушки проскользнула мысль о том, что она так бы и бросилась в это громовое небо. Из горла вырвался протяжный стон, когда он одновременно провёл пальцами между складок самой чувствительной зоны и губами впился в шею, прямо под яремной веной.  Девушка резко выдохнула и вонзилась ногтями в его жилистые плечи, когда его умелые пальцы неожиданно перешли на бешеный темп, потом так же неожиданно замедлились. Он знал, что она на грани, что своими действиями он почти лишает её рассудка, и это доставляло ему извращённое удовольствие. Мужчина и сам уже не сдерживал свои рваные выдохи, потому что невозможно было контролировать себя, когда она с такой страстью прижималась к нему, тёрлась об него как кошка. Видит Бог, ему приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не сорваться и не отыметь её грубо во всевозможных позах.  — Такая мокрая, — его глухой, соблазнительный шёпот обжигал и одновременно дурманил и без того туманную голову девушки, пальцы поднялись выше и начали медленно поглаживать набухший от возбуждения клитор, постепенно наращивая темп, заставляя девушку чуть ли не задыхаться от болезненного желания. — Скажи мне, принцесса, чего ты хочешь? Доа приоткрыла рот, но с губ слетел лишь стон. Тогда Чимин надавил ещё и снова нежно повторил: — Скажи мне... — Я... — Скажи! — приказал он, теряя уже терпение, с нажимом проскальзывая двумя пальцами внутрь, вызывая громкий стон, больше похожий на крик. — Хочу... тебя... — задыхаясь, еле выговорила Доа, со стоном вытягивая каждое слово. Она должна хотеть только его. Мужчина оторвался от неё всего на минуту, чтобы освободиться от оставшейся одежды, после чего снова наклонился к ней и поцеловал настолько нежно, насколько был способен. Он был везде. Каждая частичка её тела ощущала на себе его воздействие, будь то руки, губы, язык или же просто опаляющее дыхание. Мужчина не давал ей и секунды опомниться, продолжая с жадностью и неким безумством ласкать её тело, упиваясь её стонами, доводя её до беспамятства. Внезапно он сделал резкий толчок, и в следующую секунду наряду с громким раскатом грома за окном в комнате раздался женский крик, граничащий со стоном. Постепенно поцелуй становился всё безумнее, из горла то и дело вырывались стоны, движения тел становились всё резче. Доа обхватила ногами его тело, подмахивая бёдрами в такт быстрым толчкам мужчины. Ногти её нещадно впивались в широкую спину мужа, оставляя там мелкие царапины, заводя его этим ещё больше.   Уже потерявшая связь с реальностью, Доа, запрокинув голову, стонала всё громче, всем телом ощущая приближение чего-то глобального. — Ах… Чимин… Ему хотелось рычать каждый раз, когда она так чертовски соблазнительно выстанывала его имя словно мантру, но он лишь глубже толкался в её тело, чувствуя, как она при каждом толчке сильнее его сжимает. Мужчина и сам чувствовал приближение разрядки, внутри неё было слишком хорошо, слишком влажно, горячо и узко. Настолько идеально, что все его предыдущие партнёрши просто стирались из памяти, как что-то отдалённое, неважное и неправильное. Через несколько стремительных толчков девушка издала протяжный стон и, выгнувшись под мужчиной, замерла, чувствуя приятные спазмы внизу живота, что волнами расходились по всему телу. Чимин, почувствовав, как её лоно сокращается вокруг его члена, последний раз вошёл на всю длину и, издав рычащий стон, так же кончил, изливаясь от только что пережитого оргазма в девушку, что всё ещё дрожала. Некоторое время они пролежали в той же позе, совершенно не двигаясь, пытаясь привести в норму сбитое дыхание. Мысли их накрыло долгожданное спокойствие и умиротворение, однако эффект от невероятного оргазма начал спадать и, почувствовав безумную усталость, мужчина вышел из девушки, что была уже в полудрёме, и откинулся на подушку рядом с ней. Словно в тумане он рукой отыскал покрывало, параллельно прижимая к себе мокрую от пота жену, накрыл их обоих и, совершенно ни о чём не думая, сладостно отдался во владение царства Морфея.