Петля

      В покои Зуко она попала сама не зная, как. Может, об этом попросила, может, он сам распорядился — Азула не помнила. Пока шли по коридору, ловила обрывки чьих-то слов, но те не собирались воедино. Проскользнув в кабинет Зуко, она даже не посмотрела на брата, оставляя его и прочие голоса за порогом. Пусть докладывают о случившемся без ее участия.       Она методично осмотрела каждый угол комнаты, но черных посланий на виду не было. Разворошила свитки на столе, на полках, в выдвижных ящиках, ничуть не заботясь о том, что повсюду оставляет кровавые следы. Прошла в соседнюю комнату и еще одну. Проверила гардеробную и спальню. Перевернула Агни знает сколько вещей, но так ничего и не обнаружила.       — Что ты делаешь? — раздалось вдруг за спиной. Азула продолжила рыться дальше, посчитав, что вопрос просто-напросто снова ей почудился. Наклонившись, она дернула третий выдвижной ящик, но внезапно ее рвануло в другую сторону. Взгляд уперся в дрогнувший кадык, поднялся выше… На нее смотрели ошеломленные глаза Зуко.       — Где они?       — О чем ты?       — Черные свитки, — прохрипела Азула, даже не пытаясь вырваться.       — У меня их нет, — отрезал он и разжал пальцы на напряженных плечах. Шагнув назад, Зуко хмуро осмотрел ее с головы до ног. Он казался невыносимо оглушенным. Как выглядела она сама, Азула даже не пыталась предположить…       Тяжело вздохнув, Зуко провел ладонью по лицу, взъерошил волосы и только после этого опомнился. Его рука уже успела испачкаться в крови.       — Я провожу тебя в ванную.       Азула не сразу пошла за ним. Частый пульс разрывал виски, реакции были заторможенные, мысли спотыкались друг о друга — ничего не хотелось. Обернувшись на пороге, Зуко увидел, что она не сдвинулась ни на шаг, вернулся, взял за локоть и повел за собой. Поразительно, но до ванной она дошла без происшествий. Тело все так же исправно работало, хотя казалось, что не должно…       — Позову служанок, — сказал Зуко, включив воду. Мерное журчание, на удивление, действовало умиротворяюще. Азула даже перестала судорожно сжимать зубы.       — Не надо… не хочу никого видеть, — прошептала она. — Я справлюсь… Отец сказал мне «ты справишься».       Всхлипнув, она прижала ладонь ко рту. Зуко настороженно покосился на нее.       — Ты не ранена?       Азула покачала головой. Вода медленно поднималась в чугунной ванне, маня и обещая успокоение.       — Ладно… Я, пожалуй, схожу к Ло и Ли, попрошу какую-нибудь настойку.       — Не уходи! — неожиданно для самой себя закричала Азула. Неясный страх разъедал последние остовы ее выдержки. Закусив губу, она вцепилась в ворот формы и попробовала распахнуть его. Пальцы бестолково скользили вокруг застежки, пачкая подсохшей кровью.       — Дай сюда, — поманил Зуко, развернул Азулу к себе и заставил вскинуть подбородок. Не прошло и пары секунд, как застежка разомкнулась. Оттянув ворот, Зуко тяжело сглотнул. Она знала, что он там видит: все те кровь и ошметки с разделочного стола, что проскользнули ей в одежду. — Дальше сможешь сама?       Азула коротко кивнула. Даже на отрывистые слова почти не осталось сил. Она шагнула к ванне, нагнулась, ополоснула руку и принялась растягивать бурый китель. Ха, какой удачный цвет! На нем почти не видно крови…       Скинув с плеча испорченную повязку, Азула придирчиво осмотрела шину. Сбоку змеилась едва заметная трещина, древесина потемнела от свежих разводов.       — Придется заменить, — заметил Зуко. — До утра подождет?       — Без проблем… Попрошу снять насовсем.       — Еще слишком рано.       — А мне все равно, — буркнула Азула, покончив с первым рукавом. Немного повозившись, она стянула китель и бросила его под ноги, пока Зуко проверял воду. Она безотчетно взялась за пояс штанов и услышала, как брат прочистил горло.       — Ты не уйдешь, — напомнила она по слогам.       — С тобой ничего не случится, здесь ты в безопасности.       Азула не то всхлипнула, не то усмехнулась — сама не поняла, когда вслед за этим замерла и вновь нахмурилась. Она старалась вытравить все чувства, лишь бы не сорваться сейчас в пропасть, ведь была так близка. Так близка к падению. В одном крохотном шаге от срыва.       — Отец тоже был в безопасности.       Зуко поменялся в лице, но спорить не стал.       — Хорошо, если ты так этого хочешь…       — Хочу, — выплюнула Азула, скидывая сапоги. — Вдруг без присмотра я утоплюсь с горя в ванне?       — Ты не сделаешь этого, — процедил Зуко не то утверждая, не то запрещая. Выключив воду, он проскользнул мимо Азулы, но не ушел, а только подпер стену спиной. Азула медленно вдохнула, собираясь с силами.       Стянуть штаны, исподнее, рубашку. Рвануть заколку вместе с волосками. Не жмуриться от света ламп, не трепетать перед кровавыми следами… Это несложно. Нужно просто перетерпеть.       Зуко опустился на пол, положил руки на согнутые колени и замер. Ничего не говорил, пока свежевал ее голодным, острым взглядом. Азула ощущала его присутствие всей кожей, и это напоминало о том, что она еще жива. Жизнь, как ни странно, действительно продолжалась…       Скинув одежду, Азула отдышалась и двинулась к ванне. Как там было во сне… «ни сердца, ни совести»?.. Она не хотела убеждаться лично, но обстоятельства решили иначе. Азула повторяла слова из сна, даже когда спряталась за чугунными бортиками.       Первую же горсть воды она плеснула в лицо. Затем тщательно растерла уши, стараясь не следить за тем, как раскрашиваются струйки. Они скользили по ключицам и груди, расползались кляксами по прозрачной глади. Азула нервно взбила воду, и кровь перестала так бросаться в глаза.       Откинувшись на спинку ванны, Азула попыталась дышать ровно. Не получалось…       — Иди сюда, — сдавленно прошептала она. Скосив взгляд, она застала Зуко стирающим кровавую корку с рук. Наконец на его лице проступило что-то отдаленно напоминающее осознанность. Он ничего не ответил, не покачал головой — только зло уставился на нее. — Что такого я сказала?       Зуко прищурился.       — Прекрати, Азула. Ты не глупая девочка. Притворяться дурой тебе не идет.       Она приглушенно фыркнула.       — Ты в крови… только и всего. Я не зову тебя ради чего-то еще, — пробормотала Азула, медленно сползая на дно ванны. — Но как знаешь.       Вода сомкнулась над головой, глаза пекло и резало, но Азула упорно держала их открытыми. Прошло несколько секунд, дыхание замедлилось, пока внезапно промелькнувший силуэт не дернул Азулу наверх. Она захлебнулась.       — Что ты творишь? — прошипел Зуко, стискивая руку над намокшей шиной. Азула затрясла головой, но волосы все также застилали лицо. Зуко смахнул пряди быстрым движением, пока она пыталась прокашляться.       — Промываю… волосы… — хрипела она, вцепившись в собственное горло.       Зуко резко отпустил ее, однако вернуться на прежнее место не торопился. Азула с шипением прижала пальцы к оставленным Зуко следам и случайно заметила синяки на левом запястье. Растерянно изучала их пару секунд, а потом неожиданно для самой себя заплакала. Это все, что осталось от отца. Пройдет пару-тройку дней, и его присутствие в их жизнях окончательно растает…       На сей раз Зуко не задавал вопросов, и она была благодарна ему за это. Но еще больше признательна за ободряющее прикосновение к плечу. Вскинувшись, она вцепилась в его запястье, удерживая на месте.       — Я не ухожу, — осторожно сказал брат. — Давай мы… попробуем вымыть твои волосы… Лучше не засиживаться в ванне.       Он подошел к столику у противоположной стены и поискал в выдвижных ящиках отвар из листьев гибискуса. От сока мыльного дерева Азула отказалась сразу же: запах ей не нравился совсем. Удивительно, но за обсуждением подобных мелочей можно было на мгновение забыть об ужасе…       Взяв небольшой флакон, Зуко попросил Азулу сесть ровно и закатал рукава рубашки. Его взгляд скользил по чему угодно, лишь бы не задерживаться на ней.       — Уверена, что обойдешься без служанок?       — Да, — отмахнулась она, поджимая колени к груди.       — Если дело только в них, могу позвать Тай Ли. Думаю, с нею будет проще…       — Нет!       Помедлив, Зуко попробовал еще раз — уже примирительнее и тише, будто разговаривал с ребенком. Слова он подбирал предельно осторожно.       — Слушай… Я понимаю, у тебя шок. Но… когда ты придешь в себя, ужаснешься тем, что тут… происходило.       — Меня уже ничего не испугает, — медленно проговорила она, смотря прямо перед собой. Азула не лукавила: самое страшное уже случилось… Об этом намекали непроходящая дрожь да стук зубов.       Зуко подождал какое-то время, видимо, на случай, если она передумает. Потом вздохнул, уперся коленями в бортик ванны, неловко собрал ее волосы в одну руку, пока второй пытался зачерпнуть воду. Пальцы едва коснулись безмятежной глади, как он резко распрямился.       — Прекрати немедленно! — велел Зуко. Она все также неподвижно сидела, упираясь подбородком в колени, и тогда он несильно дернул ее за волосы, вынуждая вскинуть голову. Затем дотронулся до шеи, чтобы удостовериться. — Хватит понижать температуру тела!       Его руки обжигали покрытую мурашками кожу, но Азула не могла остановиться. Ее всю трясло, а она нисколько это не контролировала. Зуко что-то говорил, но слова проносились мимо. Она снова упала в ту глухую пропасть, из которой совсем недавно вырвалась.       Выругавшись, Зуко сел на бортик, опустил обе руки и принялся нагревать воду. Только сейчас стало понятно, насколько ледяной она была. Азула судорожно вздохнула, конечности прострелило на контрасте температур. Она вскинула руку, пытаясь притормозить Зуко, но он перехватил ее и усилил жар. Запястье болезненно заныло, Азула прошипела сквозь зубы. Как будто ей не хватило оставленных отцом синяков…       Она перестала сопротивляться и обессиленно уткнулась лбом в его бедро. Зуко замер. Хватка на запястье не была крепкой, но разгоняемый жар бередил гематомы. Вскоре брат и сам их заметил, осторожно разжал пальцы и переместил ладонь на лопатки, продолжая согревать Азулу. Она между тем лениво рассуждала о том, что намочила ему одежду.       — Посиди пока так, — произнес Зуко, снова собирая ее волосы. Вымыв оставшуюся кровь из прядей, он рассеянно провел рукой по плечам, но больше никак ее не касался. Азула глубоко дышала, не пытаясь прикрыться. Он уже давно все видел, и далеко не в первый раз. Вполне вероятно, что даже не в последний…       — Готова? — раздалось тихо над ухом. Она, наверное, успела задремать, потому что очередной вопрос снова долетел до нее с опозданием. Шмыгнув, Азула подняла рассеянный взгляд и кивнула. Зуко тут же встал с бортика, отступил на шаг и протянул руку, одновременно с этим оглядываясь по сторонам.       — Вот Кох, полотенец нет… Надо было все же позвать служанку.       — Нестрашно, выпарю влагу, — отмахнулась Азула, выбираясь из ванной. — Не смотри так на меня, я постараюсь контролировать температуру тела.       Вряд ли Зуко поверил, но препираться не стал и только поманил за собой. Оставив Азулу посреди спальни, он молча ушел в гардеробную. Было зябко, но Азула не согревалась внутренним огнем, лишь бы ощущать хоть что-то после смерти отца. Вместо этого попыталась отвлечь себя разглядыванием обстановки. В последний раз Азула была тут, когда привела Тай Ли в первую брачную ночь. Здесь ничего не поменялось с тех пор, не считая…       — А где ширма? — безотчетно протянула она и тут же зажмурилась от осознания собственного промаха. Агни, как же дорого ей обходится текущее состояние!..       — Какая ширма? — отозвался Зуко, когда вернулся из гардеробной. Азула вперила взгляд в темную вещь в его руках, лишь бы не оплошать сильнее. Нервно облизала губы.       — Ну такая… золотая… расшитая лепестками сакуры. Я… я видела ее, когда привела сюда Тай Ли… после пиршества… на вашей свадьбе.       Выкрутившись, Азула искоса посмотрела на Зуко, но не смогла понять выражение его лица. Похоже, она прямо здесь и прямо сейчас себя закопала.       — Ее перенесли в спальню Тай Ли… Ширма изначально предполагалась подарком для новобрачной. Его подготовил дворецкий Изао.       — Ясно, — кивнула Азула, мысленно делая пометку навестить Тай Ли в покоях. Она не была уверена, что ширма действительно там. И если ее там нет, вероятно, Зуко что-то недоговаривает, а может, даже знает, что Азула не просто видела ширму в брачную ночь — она за ней пряталась. Конечно, это никак не доказать, но обострившаяся мнительность набирала обороты.       — Подними руки, — попросил он. Сглотнув, Азула позволила надеть на себя тунику. Им пришлось повозиться с многострадальной шиной, но в конце концов та просунулась через прорез. Зуко одевал Азулу тщательно и вдумчиво, был предельно осторожен. Ни разу не дотронулся ни случайно, ни намеренно, и Азуле хотелось выть. Его пальцы хотелось ощутить не меньше.       Тем не менее он позволил ее рукам обернуться вокруг его пояса, а лицу — ненадолго уткнуться в грудь. Уютное, безопасное место, где не происходит ничего. Нет смерти отца, бремени долга, непонимания, что делать дальше…       — Ты стоишь за этим? — обессилено спросила она, вынуждая Зуко застыть.       — Нет.       — И не знаешь, кто повинен?       — Хватит подозревать меня во всем, — медленно проговорил он, удерживая пристальный взгляд. Его глаза захлестывали странным чувством, от которого хотелось отступить.       — Я думала, он параноик, я думала, он параноик… — бормотала она, как заведенная. Зуко обхватил ее лицо, призывая к молчанию.       — Тише-тише, — прошептал он и потянул Азулу за собой, отступая вглубь спальни. Она крепко сжимала ткань его рубашки. Шла не глядя, пока он вел ее, как заботливый отец, которого у нее никогда не было… и уже не будет. Приблизившись к кровати, Зуко поменялся с Азулой местами и ощутимо надавал на плечи. — Отдыхай. Я скоро вернусь.       Неуклюже плюхнувшись, Азула отдернула тунику и поежилась от холода стекающих с волос капель. Заторможенно завернулась в одеяло, глядя Зуко вслед. Она решила сидеть ровно, ведь засыпать было жутко; даже моргать старалась чаще… Отпихнув подушку, Азула уперлась спиной в изголовье кровати и отжала волосы.       Смерть отца обнажила глубинный страх одиночества. Азула пыталась отвлечься на рутинные вещи, но продолжала мысленно соскальзывать в эту истину. Когда Зуко не вернулся спустя несколько минут, Азула обеспокоенно заворочалась, но вот он показался вновь. С вымытыми от крови лицом и волосами.       Он опустил на прикроватный шкафчик два кубка:       — Тут вода, тут настойка Ло и Ли.       — Я ничего теперь не употребляю без проверки.       Моргнув, Зуко поочередно сделал глоток из каждого кубка, но Азула осталась сидеть неподвижно.       — Что ж, подождем, может, симптомы отравления проявятся позже, — едко заключил он, обошел кровать и лег на другую половину. К одеялу он не прикасался, подушку тоже отодвинул и только положил руку под затылок. Азула не знала, сколько прошло времени, но постепенно веки становились все тяжелее. Повернув голову, она увидела, что Зуко лежит с закрытыми глазам и не шевелится. Она тут же поддела его бок ступней.       — Что такое? — вскинулся он.       — Не пугай меня так.       Брат протяжно выдохнул и снова откинулся на спину. Она, видно, вырвала его из сна…       — Попробуй заснуть.       — Я не могу… Не могу. Как закрою глаза, вижу его на полу.       Азула нервно заломила пальцы. Дыхание снова стало прерывистым, глаза защипало.       — Это было так ужасно… так ужасно. Он ушел за какие-то минуты, — понимая, что вновь скатывается в тревожный бессвязный шепот, Азула закусила щеку и поморщилась. Боль слегка отрезвила, и все же отрывистые рыдания продолжали душить. — Я не знаю, что теперь делать. Он ведь мертв, он мертв.       — Перестань, Азула! — прикрикнул Зуко, отчего она невольно дернулась. Спохватившись, он медленно перевернулся на бок и попробовал говорить спокойнее: — Просто выпей снотворное. Я буду говорить с тобой, пока ты не заснешь, но только не об отце.       Взвешенные слова не возымели должного эффекта, и Азула продолжила чуть слышно бормотать:       — Хочу забыть. Заставь меня. Заставь забыть…       Рука Азулы беспокойно теребила край одеяла — такая же суетливая, как ее разум. Внезапно Зуко перехватил ее пальцы, крепко сжал, вынуждая поднять на него глаза.       — Придумала! Мы можем подраться, — воскликнула Азула.       — Я не буду с тобой драться.       — Но это не будет лишним. Я так хочу ощущать жизнь… снова, — твердила она, едва ли слушая Зуко.       — И ты ощутишь ее, когда проснешься. Возьми кубок слева и опустоши его до дна, — сказал брат с нажимом, а затем подтолкнул ее. Азула развернулась, на коленях подползла к шкафчику, чуть поколебавшись, взяла воду, отпила и поменяла кубки местами. Все равно Зуко ничего не видит, а засыпать Азула точно не хотела. Никогда больше она не откажется от контроля добровольно.       Она вернулась на место, то и дело утирая слезы. Зуко, помедлив, лег на спину и прикрыл глаза.       — Ты часто вспоминаешь Айро?       Он настороженно повернул голову, продолжая, впрочем, лежать.       — Да, бывает. Дядя Айро сознательно провел со мной в изгнании почти три с половиной года. Вспоминать о нем — меньшее, что я могу сделать.       — А он рассказывал тебе об убийстве дракона?       Недоумение продолжало растекаться по его лицу, но Зуко все еще отвечал, словно сдерживал обещание говорить с ней, пока она не заснет.       — Я не спрашивал о таком. Почему тебе вдруг стало интересно?       — Ну-у… драться со мной ты не хочешь, давай хотя бы поговорим.       Губы Зуко дрогнули, но в последний момент он сдержал улыбку.       — Сделаю вид, что поверил, будто за этим вопросом нет скрытого мотива.       Азула печально улыбнулась, вновь ощущая противную щекотку слез.       — Мотива правда нет, просто… Мы говорили об этом с отцом перед тем, как он… перед тем, как упал и начал задыхаться.       Она сама вдруг стала заикаться и задыхаться при этих словах. Приподнявшись на локте, Зуко попробовал достучаться до нее, но не преуспел. Можно ломать себя руками других людей. Можно ломать себя через попытку сокрушать других. Азуле впервые в жизни хотелось не разрушать, а собрать по частям. И в первую очередь саму себя.       Когда Зуко подполз ближе, Азула вцепилась в его рукав. В отличие от нее, промокшую одежду брат сразу высушил. В ее же случае это было бесполезно…       — Что ты так смотришь?.. Мне страшно, вот и треплюсь без умолку.       — Я заметил.       — Я бы многое сейчас тебе сказала, — выдавила из себя Азула, стуча зубами.       — Так говори.       Она быстро облизала губы, набираясь храбрости. Что угодно, лишь бы не сидеть в оцепенении. Зуко повторил это движение.       — Ты не захочешь это слушать.       — Попробуй, — ответил он без колебаний.       — Ладно… Мир перевернулся вверх дном, и, наверное, сейчас самый подходящий момент… Потому что потом… все встанет на свои места, и я уже не смогу… — прерывисто вздохнув, Азула повернулась к Зуко всем корпусом, посмотрела прямо в глаза. — Я хочу тебя.       Сказала и замерла, будто запустила молнию в саму себя. Зуко моргнул, открыл рот, но, помедлив, закрыл снова. Лицо его заметно вытянулось. Он молчал так долго, что Азула даже начала подозревать, будто по ошибке выпила не тот кубок и теперь всего лишь видит сумасшедший сон. Но наконец Зуко прочистил горло.       — Твою мать… У тебя только что умер отец, а ты думаешь о том, как трахнуть брата? Вдумайся, наконец!       Со стороны это звучало так нелепо, что в любой другой момент Азула посмеялась бы, но сейчас было не до смеха. В голове кипело такое мутное варево, что, того и гляди, потечет из ушей, рта, ноздрей… Тем не менее Азула не отвела взгляда.       — Я только и предлагаю это, чтобы забыть смерть. Ненадолго выбросить из головы… Едва закрываю глаза, вижу его в крови.       Зуко порывисто растер лицо, явно пытаясь не вспылить.       — У тебя истерика, ты очевидно бредишь, но, к счастью для тебя, ничего из этого утром не вспомнишь… Давай просто подождем, пока не подействует снотворное, а я… я посижу во-он там.       С этими словами он подскочил с постели и хотел было двинуться к креслу в углу, но Азула его опередила:       — Я хочу, чтобы ты отлизал мне, как когда-то сделала Тай Ли. Мне понравилось тогда смотреть на тебя. Я представляла, что это ты.       Зуко подавился воздухом, а потом сдавленно рассмеялся.       — Ты была права, я не горю желанием это слушать.       — Я никого больше не представляла…       — Да плевать мне, кого и как именно ты представляешь! — рявкнул он, перестав смеяться. — Замолчи, ясно?       — Я даже помню, что ты мне говорил, пока брал ее…       — Агни… — он тряхнул головой, словно до последнего не верил в то, что слышал. — Оставлять тебя в спальне Тай Ли было ошибкой. Я сожалею об этом.       Азула его совершенно не слушала, продолжая вытаскивать на поверхность все, что запомнила в ту ночь. Зуко меж тем приближался, будто, если нависать над нею грозной тенью, можно вразумить ее. Какая наивность!       — Ты спросил меня, почему я не кончаю, если мне так хорошо.       — Чего-о? — прищурился Зуко. — Что ты несешь?       — И предложил назвать одно слово. Одно простое, доступное слово… А еще признался, что ломать меня — умопомрачительно, — Азула нахмурилась, на мгновение потеряв нить того, что говорила. — Хотя… это было не тогда… Это было в другой раз.       — Какой другой раз? Ты спятила?       Азула зажмурилась, пытаясь упорядочить мысли. Она почти физически ощущула, как они перемешиваются и переворачиваются в ее затуманенной голове.       — Неважно, — выдохнула она, открывая глаза. Стоявший в шаге от нее Зуко выглядел так, словно видел перед собой духа. — Чему ты сопротивляешься? Зачем? Это уже произошло.       — Замолчи, Азула. Замолчи, пожалуйста.       — Меня пугает твой член, но язык вполне сгодится. Для первого раза…       Она не успела договорить. Одна рука Зуко хлопнула ее по губам, другая — туго стянула волосы на затылке. Замычав, Азула ударила его бедро зафиксированным в шине локтем и охнула. Боль немного оживляла. Превращала шторм в мыслях в долгожданный штиль.       Пальцы Зуко сместились, сжали щеки, грубо придавливая к зубам. Азула поморщилась.       — Не… останавливайся, — захныкала она.       — Самое время начать сопротивляться, — выплюнул он. Его рука при этом мелко подрагивала. — Иначе совесть не простит тебе этого.       — А твоя?       Он неопределенно качнул головой, пока пытался совладать с дыханием.       — Ты не знаешь, что я делал в изгнании.       — Все равно… Не мне тебя судить.       — Даже за то, что сейчас сделаю?       — Даже за это…       Наклонившись, Зуко задрал ее тунику и от неожиданности Азула вздрогнула. Он многое мог бы сказать в этот момент, но молчал, удерживая ее голову в одном положении, заставляя смотреть в глаза, пока касался складок. Неторопливо и настойчиво. Отдернув руку, Зуко быстро облизал два пальца и ввел внутрь. Азула коротко всхлипнула и скомкала его ворот, притягивая ближе.       Это невозможно было выдержать. Вспышки проносились по нервам одна за другой. Азула дергалась, как от самой нестерпимой щекотки.       — Перестань. Ты только все усложняешь, — прошипел он, не сбавляя темпа. Бедра рванули вперед, Азула крепко зажмурилась, не в силах удержать себя на месте. Внезапно Зуко перебросил колено через ее ноги и сел сверху, не придавливая, а только обездвиживая. Пальцы переместились с подбородка на горло, и Азула не сдержала свистящего стона. Челюсть ныла, как от удара, но это было хорошо. Азула была согласна на боль, согласна на дискомфорт, и, похоже, Зуко понимал это не хуже ее. Что угодно, лишь бы чувствовать жизнь. Лишь бы увековечить себя на минуты, на часы, пока бурлит желание…       Скосив взгляд, Азула заметила его возбуждение, но внезапно ее подбородок снова потянуло вверх. В голове мутилось. Бедра холодила ее же собственная влага… Азула захныкала от пронзительных ощущений, но Зуко не дал ей свести ноги. Боль хорошо отвлекала. Позволяла сосредоточиться на давлении на щеках и зубах, пока внизу раскручивалась петля давно сжатого, затрамбованного желания.       — Я же вижу, — процедила она, насколько позволяла хватка. — Ты хочешь.       — То, что я хочу, тебя не касается.       — Ты говорил себе то же самое, когда подсматривал за мной и Тай Ли?       Пальцы усилили нажим, извернувшись, Азула укусила один. Моргнув, Зуко отдернул руку со сдавленным шипением. Не долго думая, схватил Азулу за шею, рванул на себя, впился в губы со злым предупреждением. Это сложно было назвать поцелуем. Скорее, безмолвной попыткой заглушить безумные слова. Но поздно: те уже витали в мыслях Азулы, да и в его мыслях, должно быть, тоже…       Оттолкнуть его Азула не успела. Ее вдруг швырнуло за грань. Оглушительно, стремительно, так, что она даже не поняла, когда к ней подобралось это чувство. Вскрикнув, она вскинула бедра и сжала пальцы Зуко, будто в тисках, а затем обессиленно упала на постель. Зуко ее больше не держал.       Шорох одежды и исчезнувшая тяжесть его тела заставили приоткрыть глаза.       — Куда ты? — спросила Азула, едва ворочая языком. Зуко снова стоял рядом с кроватью, безуспешно зачесывая волосы с виска назад. В его глазах билась непонятная эмоция. Не то язвительность, не то досада.       — В ванную, — наконец ответил он, разворачиваясь на пятках. — Только попробуй туда сунуться — выброшу в окно сразу же. Рука не дрогнет.       Вздохнув, Азула прижала костяшки пальцев к ноющей челюсти. Она теперь точно не сомневалась, что рука у Зуко не дрогнет. Доказательство этого горело у нее на щеках, на шее, между ног…       Она повернулась на бок еще до того, как отворилась и захлопнулась дверь. Неподвижно лежала и старалась прогнать мысли о последствиях. Осознание того, что произошло, постепенно затапливало Азулу ужасом. Она даже, кажется, дышать перестала.       — Что я делаю? Что я делаю?.. — шептала Азула в тишину спальни, будто та могла пролить хоть какую-то ясность. Спустя долгие минуты нервного ожидания вернулся Зуко. Выглядел он куда более собранным и спокойным, чем до этого, и явно слышал все ее вопросы в пустоту, вот только заговаривать не торопился.       — Зуко… — наконец проронила она пересохшими от волнения губами. — Я не должна была… всего этого.       — Неважно — процедил он, опускаясь в кресло. Лунный свет падал из окна, не позволяя разглядеть выражение его лица как следует. — Спи, пока можно. Утро не будет легким.