Предатели

      — Селвин, можешь снова дышать, — усмехнулась Роза, опуская свою палочку.       Лаборатории подземелья озарил яркий свет, а между столами, точнее над ними, словно из воды в воду прыгал ее Патронус — дельфин. Селвин в который раз наблюдал за этим зрелищем. Если во время лечения он верещал как маленький ребенок, которому делали укол, то сейчас в его глазах был немой восторг.       — Я многое понимаю в магии, но не это, — выдохнул Алан. — Как это может получаться…       Роза и сама задавалась этим вопросом. Только не с точки зрения самой материи Патронуса как части магии, а своих собственных воспоминаний и ощущений. Она боялась, что этого воспоминания ей надолго не хватит, ей нужен будет Скорпиус рано или поздно, чтобы призвать самую сильную форму своей защиты, но его может не быть.       — Забирай его, — сказала Роза, которая валилась с ног от усталости, раньше создание Патронуса не вызывало у нее столько труда, а как следствие не отбирало столько сил.       Селвин кивнул и пошел к дельфину. Вот только не зря они считались самыми умными животными. Дельфин, словно чувствуя опасность, начинал от него уплывать, а затем и вовсе растворился в помещении.       — Черт, — выругался Селвин. — Давай еще раз.       — Мерлин, я же сказала, что не могу больше… — разозлилась Роза. — Это сложно!       — Всего раз! — еще чуть-чуть и в голосе Алана можно будет услышать мольбу. — И отвлеки его, а я отрежу этот след, думаю, для начального исследования этого будет достаточно.       Мама, папа, брат. Бабушка и дедушка. Кузены. Большой стол со всеми возможными блюдами. Рождество.       — Экспекто Патронум, — сказала Роза, направляя палочку вперед себя.       Палочка в ее руке задрожала, а затем подземелья вновь озарились.       — Давай, мой хороший, иди ко мне, я не причиню тебе боли, — сказала Роза, подзывая к себе своего защитника.       Дельфин ее услышал и понял, начиная кружить вокруг нее. Роза краем глаза видела, как Селвин бегает за ним такими же кругами вокруг нее, пытаясь поймать в колбу его след. Роза же не обращала внимание на его суматошные действия, лишь положила руку на его нос, словно и правда ощущая ладонью что-то живое и теплое. Она смотрела в глаза дельфина, которые были отражением ее собственной души. В них читалась настоящая грусть и тоска. Но в отличие от нее, у этого дельфина было желание жить, что в последнее время совсем ей было не свойственно.       — Есть! — воскликнул Селвин.       Роза вздрогнула от неожиданности, тут же теряя концентрацию. Дельфин испарился, вновь погружая комнату в полумрак. Селвин со светящимися глазами от восторга сжимал колбу, в которой было немного материи.       Для них стало настоящей задачей придумать способ хранения этого следа. Ведь Патронус не знает пространства, он может проходить через стены, что ему какая-то колба. Они наложили на нее сотни запирающих и защитных чар, лишь бы он остался пойманным.       Вот только если Селвин радовался, Роза чувствовала опустошение. Ей стало холодно, она почувствовала, как по коже идут мурашки. Ей казалось, что сюда согнали сотни дементоров, а у нее больше нет защиты, она все отдала. В какой-то момент она стала уверена, что они с Берком ошиблись, что после такого Патронус не будет ей доверять никогда. Ей стало настолько страшно, глядя на эти голубоватые волокна в колбе, что они на ее же глазах исчезли оттуда.       — Эй, нет! — возмутился Селвин. — Нет, нет, нет…       Розу трясло. Ее будто усадили в ледяную прорубь, а достать забыли. Но с исчезновением следа патронуса из колбы ей стало значительно легче, она чувствовала себя более целой.       — Уизли, какого черта, как это понимать? — Алан орал и бегал как ненормальный по всей лаборатории, заглядывая во все шкафы, словно решив, что Патронус захотел поиграть с ним в прятки. — Мы не могли ошибиться, не могли…       Ей было все равно, что говорит Селвин. Она пыталась прийти в себя. Она вспомнила, что ей всегда советовал Гарри.       — Шоколад, — тихо проговорила Роза. — Есть шоколад?       Вот только, кажется, Селвину было на нее плевать. Точнее, он был слишком занят своими мыслями. Он ходил из стороны в сторону, изредка подходя к доске и делая какие-то заметки на доске.       — Мы не могли ошибиться, — бормотал он.       — Алан… — Роза чувствовала, что сейчас упадет в обморок.       — Не могли! — заорал Селвин, бросая колбу на пол, но она не разбилась. — Вот, не могли! Он не уплыл через колбу! Он испарился!       Селвин был настолько зол, что одним махом руки смахнул все другие колбы, стоявшие на столе, они оказались на полу, разбиваясь вдребезги.       Роза почувствовала, как боль пронзила ее икру. Физическая боль, а не моральная, от которой она страдала сейчас. Роза издала крик.       Она заметила, что один из осколков колбы впивался через ткань штанов в икру, из которой шла кровь.       — Селвин, какого черта? — зарычала Роза, вырывая осколок из ноги, а из открытой раны еще больше полилась кровь.       — Уизли, — Алан, казалось, только ее заметил. — Ты сейчас тут все своей кровью зальешь!       — По твоей вине! — огрызнулась в ответ Роза.       Она попыталась встать, но нога болела сильно, хоть рана была небольшая, но глубокая. Она почувствовала, как пошатнулась, но крепкие мужские руки ее поймали. Через пару секунд Роза почувствовала под собой мягкий диван, а в нос ударил горький запах листа валерьяны.       — Пришла в себя? — спросил Алан.       Роза попыталась приподняться на локтях и увидела, что Селвин задрал ее штанину и обрабатывал рану.       — Это твое хобби — истекать кровью передо мной? — усмехнулся он. — Еще немного и я увижу все части твоего тела.       — Мечтай, — фыркнула Роза. — И вообще, сейчас ты виноват.       — Вообще-то ты! — оскорбился Алан. — Твой же Патронус пропал.       Он серьезно? Нет, конечно, Роза тоже чувствовала, что он исчез именно из-за нее, но не готова была признавать это перед Селвином. Ему не стоит знать, что с ней случилось.       — Мерлин, Селвин, ты серьезно? — выдохнула Роза. — Мы задумали такую авантюру, которую никто до нас не делал. Ты был уверен, что у нас все получится с первого раза? Возможно, это отличительная черта Патронуса, что он не может быть вечным.       Селвин снял повязку и направил палочку, сращивая рану. Роза зашипела от боли. Да, все же целительство с этой стороны занятие совсем не из приятных.       — Что, счет равный, Уизли? — усмехнулся Селвин. — Еще пару дней назад я на этом диване испытывал боль, а ты меня лечила, теперь же все так поменялось.       — Я все равно была по другую сторону больше раз, — усмехнулась Роза. — Не ты один был исцелен моими заботливыми руками.       — Уизли, поверь, мои руки тоже много чего видели, — с элементами пошлости и чего-то нездорового проговорил Алан. — Все, готово.       Роза смотрела, как Селвин заканчивает перевязывать рану, а потом спускает ее штанину. Как только все было так же, как и несколько минут назад, Роза перевела взгляд на Алана. Ее поражало, что у него нет золотой середины, он либо пытает, либо настолько нежно делает перевязки.       — Ладно, — сказал он. — Видимо, придется подумать, как поймать эту тварь, увидимся.       Алан скрылся за дверью, а Роза откинула голову назад на диван.       Тварь. С таким отношением он точно ничего не сможет сделать с Патронусом. Он же живой.       Но, как не странно, Роза тоже жалела, что у них ничего не получилось. Она и правда надеялась, что они смогут. Она была уверена, что жидкий вид сможет защитить ее в любой момент. Но, кажется, Патронус был исключением из всех правил, у него не было никаких аналогов.       Но ее пугало другое. То, как она начинала видеть в Селвине человека. В эти редкие моменты его заботы…       Но сегодня она ругала себя даже не за это. То, как ее тело реагировало на его нежные прикосновения… Когда-то все так начиналось с Малфоем.       — Роза, ты сходишь с ума, — завыла она.       Роза хотела поговорить с Берком. Точнее, ей нужно было поговорить с ним. Это было ненормально.       — Мисс Уизли, — сказал Хиски, когда она появилась в доме Берка, а домовик вышел ее встретить. — Хозяин не говорил Хиски, что мисс Уизли к нему придет.       — Да, мы не договаривались, — сразу сказала Роза. — Но мне нужно с ним поговорить.       — Хиски проводит мисс Уизли и сообщит хозяину о ее прибытии, — закряхтел домовик.       Он начал удаляться, что-то бормоча себе под нос, а потом начиная себя колотить.       Роза снова осмотрелась. К этому дому она еще не привыкла. Наверное, и не стоит привыкать.       Спустя полчаса Берк спустился к ней.       — Что-то случилось? — спросил он.       — И да, и нет, я не понимаю, поэтому пришла посоветоваться, мне больше не у кого спросить, — сказала Роза.       — Я тебя слушаю, — серьезно сказал Берк.       Интересно, как быстро он в ней разочаруется?       — Я… мог ли Селвин хотеть меня… влюбить в себя или может это быть ему зачем-то надо? — неуверенно спросила Роза.       Берк, ожидаемо, шокировано посмотрел на нее.       — Что? — переспросил он.       — Мне порой кажется, что я начинаю к нему что-то чувствовать, — тихо призналась Роза, будто сделала что-то постыдное.       — Кхм, — только сумел кашлянуть Берк.       Роза подняла на него глаза. В них читалось абсолютное непонимание. И она полностью поддерживала его в этом, ведь скажи ей полгода назад, что она об этом будет говорить…       — Возможно, я все себе придумала, и на деле мне не хватает Скорпиуса, а Селвин мне совсем не нужен… — начала свои рассуждения вслух Роза, надеясь, что они с Берком придут в конце хоть к какому-то заключению, даже если она влюбилась, она бы предпочла знать и осознавать это наверняка, не давать самой себе же поводов там, где это не нужно, чтобы чувства не взяли верх над разумом. — Я, кажется, поняла, какой тип парней мне нравится. Это объясняет тот факт, почему я раньше никогда не влюблялась. Я много раз задавалась этим вопросом, но ответов не находила. А он так прост. Просто меня раньше никогда не окружали такие парни.       — Какие? — усмехнулся Берк. — Плохие?       — Можно и так сказать, но все же это будет не совсем верная формулировка, — поджала губы Роза. — Я бы охарактеризовала их как загадочные. От них никогда не знаешь чего ожидать. Они оба личности. Разумеется, личность бывает разная, и мы сейчас здесь не для того, чтобы оценивать тип этой личности. Но ведь меня и правда не окружали такие амбициозные люди. Они никогда не знали чего хотят, у моих друзей не было цели в жизни, мечты. Они всегда ко мне хорошо относились, но по правде говоря, никогда не понимали меня. Да, надо мной никто не издевался, что я пошла в очередной раз не гулять, а делать уроки. Но и не поддерживали. Тому доказательство тот факт, что мы сейчас просто не общаемся ни с кем.       — Мне кажется, что ты ушла куда-то не туда, — покачал головой Берк. — Ты потеряла друзей не потому, что вы разные. Во взрослой жизни в целом понятие дружбы не включает в себя ежедневные встречи, как вы привыкли в подростковом возрасте. Все же есть разница, когда вы живете в одной комнате, проводите время вечером в общей гостиной, у вас одинаковая жизнь, вы постоянно вместе почти весь год в течение семи лет. А потом эта жизнь вдруг у всех становится разной. И теперь, чтобы пообщаться, нужно выделять отдельное время для встречи, а не поболтать здесь и сейчас прямо на уроке. Более того, то, что вам не о чем стало общаться, не говорит ровным счетом ничего. Это нормально не найти себя в школе, а как раз ближе к тридцати. Ну а если ваши цели не совпадают, то…       — Это-то как раз в плюс моей теории, — перебила Берка Роза. — С Селвином и Скорпиусом у меня совсем разные видения и цели. Я их не понимаю. Но при этом мне не мешает видеть в них личности.       Берк тихо вздохнул, но Роза это услышала.       — Я понимаю, что это ненормально, но мне нравятся эти эмоциональные качели, которые происходят с ними, — продолжила Роза. — Возможно, потому что я росла на такой модели семьи. Родители постоянно ссорились. У них все их препирания были с самого первого дня знакомства. Я же с друзьями всегда находила общий язык. Может, когда мы с Малфоем начали спорить, что-то в моей голове щелкнуло. Я не понимаю. Это была любовь почти с первого взгляда. Я даже могу поверить в судьбу, что он предначертан мне судьбой. Но раз то же самое начинает происходить и с Селвиным, когда он ведет себя так похоже на Малфоя. Эта редкая забота, особенно после крика, скандала, обзывательств. А еще я не могу понять, связано ли это с отсутствием Скорпиуса. Может, у меня уже зависимость от такого внимания. Или обычная привычка. Знаете, как говорят, что в браке страсть пропадает быстро, а на привычке всю жизнь можно прожить. Если Скорпиус вернется, то и мне не нужен будет Селвин. Но этого никак не узнать.       Берк снова ничего не ответил, лишь молчал.       — Еще я думала про руны, — снова начала Роза, когда поняла, что дожидаться развернутой реакции тщетно. — Когда мы ходили к знакомому рунологу Скорпиуса — Кардоку, он сказал, что этот ритуал лечения рунами нас сблизил. Сейчас же я лечу Селвина. Что, если эти руны так и остались в древности, потому что это их побочный эффект. Согласитесь, мало кто хочет влюбляться в каждого своего пациента.       — Конечно, странное побочное проявление, но тем не менее, все может быть, — наконец, подал голос Берк.       — Но и тут не все так просто, — Роза была готова завыть. — Кардок сказал, что связь образуется с большой вероятностью, если лечение… грубо говоря, добровольное. Но Селвин всегда так сопротивлялся мне, да и последний раз не был исключением. Конечно, я могу представить, что это все показательное выступление и на деле он очень благодарен мне за лечение, особенно сейчас, когда есть улучшение, но слишком горд, чтобы показать это. Но ведь магия не человек, его обмануть сложно. Она могла это учуять, а значит активироваться.       — Только странно, почему работает не наоборот, — нахмурился Берк. — Куда логичнее было бы, если бы магия привязывала исцеленного к своему целителю.       — Может, это что-то цикличное, а может я просто слишком слабая, чтобы сопротивляться этой магии, в отличие от того же Скорпиуса, который идеально умеет себя держать даже в любых состояниях, — пожала плечами Роза.       Берк взял свой блокнот и что-то туда записал, пообещав ей изучить эту тему, но только после выборов.       — Ну и еще я хотела обсудить то, что случилось с сегодняшним экспериментом, — сказала Роза. — Кажется, мы ошиблись, что если поделиться Патронусом, то ничего не будет. Не знаю, может это частный случай и я сама себя накрутила, но… Мне стало так плохо…       Роза рассказала Берку все, что произошло на сегодняшней встрече, но он тоже не мог дать никакого ответа, никто не мог его дать.       — Я тебе сразу сказал, что ты зря с ним связалась, — сказал Берк, когда Роза уже собралась уходить. — От Селвина всегда одни проблемы, хотя и пользы тоже много, но она не перекрывает ущерб, который он наносит всем.       — Я знаю, но я не могла оставаться в стороне по обеим причинам, — поджала губы Роза. — Я не могу давать Яксли поводов. Даже не ради себя, а ради Скорпиуса. Ведь его так долго нет, и нет из-за меня в том числе, я не могу его подставить, я должна помочь ему вернуться как можно скорее.       — Я пытался узнать, где он, но, кажется, кроме самого Яксли об этом никому не известно, а он, разумеется, не захотел со мной делиться подробностями, — хмыкнул Берк.       — Я даже не знаю, что лучше, — тяжело сказала Роза. — С одной стороны, плохо, что он где-то, а мы ничего об этом не знаем, но с другой стороны тут же встает вопрос, а безопаснее ли ему здесь. Здесь Дельфи, которая сказала мне прямым текстом, что не оставит Малфоев в покое. Я помню, что мы решили, что теперь мне нужно им играть в лицах оппозиции, а не ему мной, но ведь и здесь все может пойти не по плану.       — Роза, давно было пора понять, что никакие планы никогда не работают, спроси у своих родителей, — усмехнулся Берк.       Роза вернулась от Берка и тут же отправилась спать.       Вот только сон у нее был неспокойный. Снова эти кошмарные сны. Только теперь в них участвовал не только Скорпиус.       Она была на дуэльном поле. Сидела в одиночестве на трибуне и наблюдала за пустотой. Словно ждала, что кто-то оттуда выйдет.       Откуда-то из темноты появились чьи-то мужские руки. Они обвивали ее, прижимая к себе крепче. Роза чувствовала родной запах.       Вот только она хотела повернуться и поцеловать Скорпиуса, как другие руки откуда-то с другой стороны сделали тоже самое.       — Скорпиус? — нахмурилась Роза.       Тишина.       — Алан? — прошептала Роза.       С обеих сторон от нее появился черный дым. Трансфигурационное перемещение. На поляне для дуэлей появились Скорпиус и Алан, которые направили друг на друга палочки.       — Мальчики, нет! — закричала Роза.       Но уже было поздно, да и вряд ли бы они ее послушали.       Из их палочек вырвались заклинания. Роза боялась, что они выпустят друг в друга убивающее проклятие, и победит тот, кто был на долю секунды раньше. Но, видимо, каждый из них не хотел так просто поквитаться с соперником.       Соперники за ее сердце. Немыслимо. Два парня, да еще какие, борются за нее.       — Сектумсемпра, — иногда доносились до нее выкрики, когда оба теряли контроль над собой.       Роза не понимала, что ей делать. Хотелось выйти и встать между ними, чтобы заклинание прилетело в нее. Ведь это все из-за нее.       — Наслаждаешься? — рядом с ней из ниоткуда появилась Дельфи.       Она вальяжно села на трибуне, закинув ногу на ногу и с азартом в глазах смотрела за происходящим.       — На кого ставишь? — спросила она, покусывая кончик своей волшебной палочки, а затем начала накручивать на нее свои кудри, отчего Роза невольно отметила их сходство. — Я бы очень хотела на Селвина, но тогда я свои деньги проиграю, а жаль, пусть он надерет задницу этому Малфою, раз тебе это оказалось не по силам.       Роза повернулась к девушке и посмотрела на нее, пытаясь понять, что она к ней испытывает.       — Я никогда не знала мать, но всегда ей восхищалась, кроме одной вещи, — проговорила Дельфи. — Что она позволила себе опуститься и бороться с собственной сестрой за этого… Малфоя. Подумать только, он выбрал младшенькую. Нет, это невозможно! Пора с этим заканчивать, Сейчас же. Авада Кедавра!       Поляна озарилась яркой зеленой вспышкой, а Роза резко выдохнула, садясь на кровати.       — Мерлин… — она чувствовала, как ее трясет.       Она не могла отойти от этой дуэли, но почему-то ее зацепили слова Дельфи. Мог ли это быть… Нет, это не вещий сон, но определенно информация может быть реальной. Это могло бы пояснить и давать еще одну причину, почему Дельфи могла ненавидеть Малфоев и Нарциссу. Слишком точная информация для обычного кошмара…              На следующий день после работы Роза отправилась к Поттерам. Лили пусть была в достаточно тяжелом, но все же стабильном состоянии. Поттерам помогала няня, Альбус и Гарри научились справляться с этой новой реальностью, да и целитель всегда был на подхвате. Все в семье Поттеров понимали, сколько она времени потратила только на их проблемы, поэтому, видимо, старались ее не трогать. Впрочем, Роза уже успела соскучиться, даже по Джону, к которому за те дни, что была его нянькой, очень сильно привязалась, поэтому с удовольствием пошла сегодня к ним.       — Привет, — улыбнулась Роза, когда вошла в гостиную и увидела, как Гарри сидит на диване и чуть-чуть подбрасывает Джона вверх, а затем ловит, вызывая веселый смех у собственного внука.       — О, Роза, привет, как ты? — поинтересовался Гарри, прекращая игру, отчего Джон начал недовольно дергать ногами, но тут же схватил ее за волосы, находя новое развлечение.       — Нормально, — улыбнулась Роза. — Много… внерабочей деятельности.       Гарри положил Джона на его коврик, на котором тот уже тянулся за заколдованными игрушками, которые то подпрыгивали, словно отталкиваясь от него, то прятались от него, вызывая у ребенка недоумение.       — Можешь говорить, — сказал Гарри. — Альбуса нет, Лили наверху, няня на кухне.       Роза бросила взгляд на Джона, словно он мог что-то понимать. Но на деле ей нечего было рассказывать. Ей не хотелось ничего рассказывать.       — Это… не особо касается дела, — сказала Роза. — Ты же знаешь, что это игра в долгую. Я сделала только шаг на запретную территорию, по которой еще предстоит пробежать стометровку, в лучшем случае, может так получиться, что она превратится в кросс. Эта информация о людях, которая нужна в будущем для манипуляции ими, но сейчас не несет абсолютно никакой ценности.       — И все же я хотел бы знать, — чуть строго сказал Гарри. — Понимаешь, у меня совсем не осталось информаторов. Точнее, им всегда был Скорпиус. С Берком у нас другого рода соглашение. Он не доносит информацию, хотя если ему есть что сказать, он может сделать это. Он влиятельный человек в их партии, его основная задача все же стараться сглаживать углы слишком острых и радикальных решений, обрубать их на корню, чтобы как раз Малфою не было поводов что-то докладывать.       — Удавалось? — поинтересовалась Роза.       — Да, — закивал Гарри. — Думаю, что первый год мог быть намного хуже. Берк замедлил ход многих экспериментов, до которых они все же дошли сейчас. К сожалению, сейчас все его идеи должны реализовываться в его партии, но у нас тоже не было выхода, чтобы не создать ее.       — Ясно, — сказала Роза.       Она снова не понимала Гарри. Как тогда, с оплатой задолженностей по зарплате в Хогвартсе. Знать о проблеме и не решать ее. Благодаря Берку он и мама знали о возможных планах экспериментов. Все, что они сделали, это закрыли доступ к труднодоступным ингредиентам. Неужели два взрослых и умных волшебника думали, что это остановит оппозицию с их связями? Неужели они не видели, что сделали хуже только обычным людям? У них был целый год, чтобы подготовиться, пока все не стало необратимо плохо. Но они этого не сделали.       — Так что ты узнала? — спросил Гарри.       Роза вздохнула. Гарри снова примет информацию, а дальше ее труды не получат развития, если она отдаст их с концами. Но все же сказать ей нужно, они за одно, если она погибнет, то информация не должна уйти с ее телом в могилу.       — Я узнала, что старший Селвин жестоко издевался над своим сыном, что у него, действительно, не все дома, у него настоящие проблемы с головой, которые вызвала темная магия, именно поэтому он такой, — начала перечислять Роза. — Я его не оправдываю за все его действия и эксперименты. Но теперь я хотя бы понимаю, что с ним не так, что это все последствия, а не избалованность или прочие ничего не значащие вещи, все же у всего есть причина, а тут она веская. Думаю, Яксли знал это и идеально придумал для него роль в своей игре. Я узнала, что Яксли не хотел бы, чтобы отец Алана выходил на свободу, ведь он может составить ему конкуренцию. Я узнала, что едва ли кто из оппозиционеров знаком с истинными чертами Патронуса как явления.       — Вот как, — задумчиво сказал Гарри. — Но мне не нравится то, как ты с понимаем относишься к этому опасному человеку. Он может тебе врать, даже про Патронус. Возможно, он хочет понять, каким образом ты его используешь, узнать воспоминание, чтобы стереть тебе его.       — Они все стерлись без его помощи, — буркнула Роза. — Но зато мне удалось увидеть кое-какое его воспоминание. Как раз будучи осторожной, я не стала верить в него на все сто процентов, но мне удалось уловить, что Билл и Флер живы, изнеможденны, но живы. Не стоит говорить Альбусу, что они в Мэноре, потому что он оттуда живым не вернется, у Дельфи приказ.       — Приказ? — удивился Гарри.       — Ага, — просто сказала Роза. — Уничтожить Поттеров. С Лили то она поигралась, потому что у нее были причины. А вот Альбуса она точно прикончит.       Роза видела, как Гарри побледнел. Он правда не понимал, настолько все для его семьи серьезно? Роза все поняла после жестокой расправой над Джинни.       — Про Дельфи я тоже многое узнала, что стало для меня неожиданностью, — продолжила Роза. — Она ненавидит Малфоев. Ее цель избавиться от них также, как и от вас. Забавно, что обвиняет она ваши семьи в одном и том же — падении Волан-де- Морта.       — Тоже не принимаешь эти слова всерьез? — поинтересовался Гарри, который судорожно что-то обдумывал.       — Как раз эти принимаю, не похоже было, чтобы это было наиграно, — покачала головой Роза. — Причин такой ненависти ко всему живому я не знаю, в отличие от Селвина, но в последствиях уверена. Она ненавидит не только Поттеров и Малфоев, но еще мужчин. Я слышала, что у нее никогда не было отношений, но я считала, что это лишь потому, что она вся в сражениях. Тот же Селвин весь в своих экспериментах, ему от этой женщины толку чуть. Но нет, у Дельфи это именно неприязнь. Она ненавидит и Яксли в том числе. Она что-то готовит, и в наших интересах, чтобы у нее не получилось свергнуть Яксли, иначе все будет только хуже…       Гарри снова было нечего на это ответить.       — Я пыталась понять ее родословную, ну и ее сестры, — снова заговорила Роза под кряхтение Джона, который не мог достать фигурку и начинал нервничать, кряхтеть, даже пытаться ползти. — С ней у меня, кстати, не возникло проблем. Она как раз самая, что ни на есть Лестрейндж. Ее отец Рабастан. А вот если Беллатриса родила не от Рудольфуса, то никакой родственной связи у этих сестер нет. Хоть никаких доказательств у меня и нет, но что-то мне подсказывает, что Белла родила не от мужа. Они же, если я не ошибаюсь, были женаты еще до ее первого заключения в Азкабан? Может, он вообще не мог иметь детей? Обычно чистокровные быстро стараются обзавестись потомством. А тут… Вопрос еще, знает ли она сама, кто ее отец. Фамилия матери от незнания или способа скрывать правду от общества?       — Есть предположения, чья она? — спросил Гарри.       — Никаких, — честно ответила Роза. — Я пыталась понять что-то по фотографиям. Правда, у Малфоев в арсенале не так много Лестрейнджей, а других чистокровных и подавно, но весь состав пожирателей имеется. Я пыталась сравнить внешнее сходство — и ничего! Тебе все говорят, что ты похож на своего отца как две капли воды, так она похожа на Беллатрису и больше ни на кого. Словно, Белла сумела ее родить сама от себя. Как целитель, который немного изучал генетику, я бы подумала, что чистокровность перебивает гены маглорожденных, но едва ли Белла переспала бы с маглом и родила бы от него. Я не верю во вторую Меропу Мракс, которая влюбилась в магла. Кто угодно, но только не Белла. Скорее всего, это просто очень сильные Блэковские гены. Не исключаю, что если Дельфи знает своего отца, то вряд ли оставила его в живых.       Гарри слушал ее так внимательно, словно собирался потом сдавать ей экзамен, а предмет сегодня открыл первый раз.       — Почему Скорпиус никогда мне ничего этого не говорил? — нахмурился Гарри.       — Во-первых, ты вряд ли спрашивал, а во-вторых, он тоже мужчина, как и ты, — вздохнула Роза. — Он бы не стал рыться в старых альбомах три часа, пытаясь сравнивать носы Дельфи и десятков Пожирателей. Как ты сказал, что у вас с Берком особая договоренность. Так и со Скорпиусом. Его основная задача была изначально докладывать тебе о сражениях. Он с этой задачей прекрасно справлялся. И справлялся бы и дальше, если бы ему на голову не упала я, из-за которой он вынужден быть более осторожным, потому что это тоже ему велел ты!       — Я не обвиняю Скорпиуса, — Гарри поднял руки в сдающемся жесте. Кажется, ее последняя фраза была чересчур эмоциональной. — Да и раньше это было более актуально, когда их эксперименты начали давать плоды, прямых нападений стало в разы меньше, они сменили тактику.       Роза кивнула.       — Ты мне много сегодня рассказала, — сказал Поттер. — С одной стороны, это должно меня порадовать. Ты сумела втереться в доверие, найти подход к разным людям из оппозиции, добыть, действительно, бесценную информацию о ключевых действующих лицах оппозиции. Но с другой стороны… Когда я предлагал тебе эту роль, точнее, соглашался на твою просьбу, что ты не хочешь бездействовать, я не думал, что все может зайти так далеко. Я, правда, очень волнуюсь за тебя и чувствую ответственность, поэтому сейчас предлагаю тебе все прекратить.       Роза открыла рот в немом вопросе, так как слов у нее не находилось, чтобы ответить на эту реплику. Что? Он сейчас серьезно?       Нет, если бы ей сказали поиграть в блиц, да или нет, или какие там еще есть игры, в которых нужно отвечать быстро и не задумываясь, она бы сказала да. Она устала, ей все это надоело, ее тяготила эта жизнь. Она хотела быть свободной.       Но ведь это лишь первое впечатление. Оно зачастую бывает обманчиво, а мечты, которые исполняются, на деле приносят не счастье, а разочарование, потому что пока оно было мечтой, оно казалось привлекательнее. Роза знала, что если она выйдет из игры, она не станет счастливее, свободнее, ее жизни не перестанет угрожать опасность, скорее наоборот, лишь возрастет.       И если на свою жизнь ей было плевать, то как бы отреагировал Скорпиус на то, что она снова бросила его одного? Она помнила самые первые месяцы, когда он хоть и был колючим, но порой убирал свои иголки, радуясь тому, что он больше не одинок. Она не оставит его одного, никогда и ни в чем.       Наверное, если бы Гарри поговорил со Скорпиусом, он бы его поддержал, что ей нужно выйти из игры. Но она так не могла. Ее жизнь уже сломана войной, ей нечего терять.       — Нет, — твердо сказала Роза. — Никогда не предлагай мне это. Ты знаешь, что я нужна для победы. Да и мой уход для меня ничего не изменит.       — Знаю, — признался Гарри. — Но я должен был.       — Попытка засчитана, — кивнула Роза.       Она наклонилась и взяла с коврика Джона, которому окончательно надоело играть. Да и для нее ребенок был будто каким-то спасательным кругом. Если Джон на руках, никто не будет говорить или делать что-то неприятное.       — Пойду зайду к Лили, — сказала Роза, удобнее перехватив Джона.       Она была зла. Зла, что Гарри ей предлагал такое. Зла, что Гарри не понимал, почему она не может. В этой войне все один за одним теряли человечность, и это ее пугало. Гарри прекрасно знал, как Скорпиусу будет без нее тяжело, что он не сможет, но ему было плевать на Малфоя, поэтому он его не заботил, ни он, ни его судьба по окончанию этой войны. Хотя, с другой стороны, откуда Гарри должен был это знать? Она никогда никому (порой, ей казалось, что даже самой себе) не признавалась, насколько глубоки ее чувства и насколько трепетные их отношения. Да, со стороны так не казалось. И Гарри, и Гермиона прекрасно знали, что у них ничего не было. Будто бы только секс определяет наличие чувств и их глубину. Она готова отдать за него свою жизнь прямо сейчас. Душой, а не телом она всегда будет с ним, до самого конца, когда бы он не наступил.       Даже Берк понимал ее лучше, чем Гарри. Он был готов рисковать своей репутацией и даже жизнью, чтобы сыграть в игру Дельфи и предоставить Скорпиуса ей. Как сейчас она предоставлена ему.       Но Роза снова сама находила противовесы своим же мыслям, пытаясь оправдать маму и Гарри, ведь некоторые звоночки о смене ее приоритетов уже были не единожды, не будь их, Яксли давно бы ее рассекретил. Берк был одинок. Ему было нечего терять. Ему было некому оставить этот шикарный дом. Никто бы не пришел к нему на похороны просто погрустить, а не отдать дань уважения. Порой, по его поведению, казалось, что Скорпиус будто его сын. Отец без детей и ребенок без отца. Они встретились и нашли друг друга. Он заменял Скорпиусу Драко. Точнее не так. Он стал для Скорпиуса тем, кем не смог стать Драко. У Гарри были свои дети и даже внук. Роза была уверена, что если встанет вопрос спасти ее или Лили, Гарри выберет свою дочь. И здесь не в чем его было винить. Каждый родитель считает своего ребенка самым лучшим и важным, и это нормально. Разные цели, разные приоритеты, разные действия, которые на какой-то период пересеклись в единую линию, но дальше могут снова разойтись по своим местам.       Забавно, что ее мама приравнивала политику к ним с Хьюго. Для нее британский народ был наравне с собственными детьми. Гермиона никогда не была создана для семьи, а война это лишний раз доказала. Конечно, можно было списать на то, что выиграв выборы и эту нескончаемую войну с оппозицией, уничтожив их не только как партию, но и как людей, они смогут защитить свою семью. Только так и никак иначе. Но для Розы и тут стоял выбор человечности. Она не хотела никого уничтожать. То ли целительская клятва, то ли призвание.       Роза снова и снова задавалась вопросом, как их дружная и сплоченная семья на деле оказалась не каменной стеной, а ветхим деревянным забором. Роза была уверена, что если бы они были едины в своем мнении и позиции, их бы не смогли сломить. Чего стоила одна Лили, которая была готова бороться и против оппозиции, и за свою жизнь, в который раз за короткий промежуток времени показывая, что только так можно стать непобежденной.       Роза была уверена, что даже Альбусу сопутствует удача, потому что любит сильных. Жизнь и магия его накажут за другое. Но на поле боя везет и правда сильнейшему.       Пока одни уничтожают, другие создают.       — Лили, — тихо прошептала Роза, на носочках подходя к кровати кузины, где она лежала неподвижно с закрытыми глазами. — Ты спишь?       Лили открыла глаза и отрицательно замычала.       — Привет, — улыбнулась Роза.       Как много можно узнать у человека по его глазам. Роза видела, что Лили очень рада ее видеть. А еще в этих глазах читалась зависть и боль, что она может держать Джона на ручках, а Лили нет.       — Давай, вот так, — Роза решила дать Лили то, чего она так желала.       Роза чуть опустила спинку кровати, а затем положила на живот Лили Джона. Мальчик и сам к ней просился. Роза осторожно подняла руку Лили и положила ее на спинку ребенка, чтобы создавалось впечатление, что она его одновременно приобнимает и придерживает.       — Знаешь, Лили, я даже тебе завидую, — усмехнулась Роза, а потом поймала строгий и удивленный взгляд кузины. — В тебе столько силы для борьбы, а главное, есть для кого.       Снова вопросительный взгляд и мычание, но Роза понимала Лили, здесь и не нужны были слова.       — Ты же понимаешь, что все это не то, — покачала головой Роза. — Сражаться и умирать за идею… Рано или поздно ты можешь поменять свою точку зрения, приоритеты, ошибиться. Но ребенок, этот маленький человечек, сумеет всегда показать тебе истинно верный путь. Эта нерушимая связь. Сначала ты все делаешь для него, а потом он будет делать для тебя.       Хотя, стоило признать, что в обратную сторону система давала сбой достаточно часто. Дети уходят от своих родителей, не хотят их прощать, говорят обидные слова. На ум снова пришли Скорпиус и Драко. Драко никогда не бросал Скорпиуса. Но Скорпиус так легко убедил себя, что отец ему не нужен. Такой отец ему не нужен. Родители всегда же принимали детей такими, какими они есть.       — Лили, — обратилась к кузине Роза. — Ты умеешь хранить тайны?       Одна сторона губ Лили изогнулась в легкой усмешке, а вторая так и осталась неподвижной, парализованной. Да, двояко получилось. Но Роза, конечно, подразумевала не то, что Лили не сможет рассказать, даже если захочет.       — Я не хочу скрывать это от тебя, — продолжала свою небольшую исповедь Роза. — Рано или поздно это раскроется. Я не хочу, чтобы ты узнала это не от меня. Мало ли, как это могут преподнести.       Роза видела в глазах Лили неподдельный интерес. Она определенно устала от того, что все приходят к ней исключительно для выражения своей жалости к ней, не считая нужным делиться реальностью, частью которой она тоже все еще являлась. Джон, успокоившись рядом с мамой, уснул прямо на ней, пуская на ее рубашку слюни, поэтому она могла посвятить все свое внимание ей и ее секрету.       — Наверное, прозвучит шокирующе, но… — поджала губы Роза. — Но я влюбилась.       Она видела, как брови Лили взметнулись вверх, а двигающийся уголок рта изогнулся в удивлении.       — Ооо, — только произнесла Поттер.       Роза усмехнулась. Наверное, если бы Лили могла двигаться без каких-либо ограничений, ее реакция была бы такая же. Роза Уизли, девушка с ледяным сердцем, растаяла. Да и от кого? От еще более ледяного и неприступного.       — К-к-т-т-о-о-о, — выдавила из себя Лили, а Роза в который раз поняла, скольких сил ей стоило это слово.       Почему она это сейчас говорит? Чувствует в Лили ту, которая поймет? Или же ту, которая сейчас не сможет осудить?       — Прозвучит так, будто я сошла с ума, но это Скорпиус Малфой, — усмехнулась Роза.       К удивлению Розы, Лили не так бурно отреагировала на эту новость. Что ж, видимо, она в ней все же не ошиблась. Лили никогда бы не стала, как Роксана, убеждать ее в том, что дорогой ее сердцу человек бабник.       — Это случилось давно, — начала Роза, сама же поражаясь, насколько давно. — Три года назад. Война к тому моменту шла уже год. Больница была переполнена, я не вылезала с дежурств, потому что нам не хватало лекарств, были отравления, боевые травмы, пытки… В какой-то момент мне просто захотелось забыться, и я пошла в ночной клуб и увидела его. Случай. Мы друг друга узнали. Я знала, кто он. Он знал мои взгляды. Но это нам не помешало… начать общаться. У нас с ним… ничего не было. Несколько встреч. Но сейчас, когда он уехал и я не вижу его уже несколько месяцев… Мне очень больно.       Да, Роза не могла говорить все ради их безопасности. Но этого и ей, и Лили было достаточно. Ей, чтобы увидеть в глазах понимание, а не осуждение, а Лили, чтобы казаться значимой.       — Р-р-ро… — лишь выдавила из себя Лили.       Наверное, сотни вопросов крутились в ее голове, но она не могла их озвучить. Но только спустя несколько секунд Роза поняла, что Лили быстро забыла про Малфоя, видя, как спящий Джон начинает скользить по ее животу и сейчас упадет с кровати. Роза дернулась со своего места, чтобы забрать ребенка, как увидела то, что хотела ей донести Поттер.       — Лили, — пораженно и с восторгом сказала Роза.       Все пальцы Лили были сжаты в кулак, крепко цепляясь за кофточку Джона, поразительной силой удерживая ребенка в безопасности.