Предатели

      Роза впервые за долгое время чувствовала себя даже хорошо. Тот порыв Лили вдохновил и ее саму, что она и правда может восстановиться, ради Джона. Более того, Розе стало легче, когда она все рассказала Лили об их странных отношениях с Малфоем (в рамках дозволенного) и не увидела в глазах того осуждения. Лили даже улыбнулась одной стороной губ. Да, эти отношения приносили ей много боли, но много счастья.       До выборов оставалась всего неделя. А вместе с ними очередная дата с начала войны. Четыре года.       Роза каждый день читала прессу, где публиковали программы, интервью и аналитику. Все же ее мать решила дать то интервью, которое планировала изначально. Роза слабо выдохнула, когда на следующий день ее рейтинг подрос.       В стране было затишье. Кажется, что все силы сейчас были брошены на политику. Наверное, Яксли прекратил сражения, чтобы показать и текущему правительству, и избирателям, что как только он придет к власти, то все будет кончено.       Роза сама не знала, за кого голосовать. Ей хотелось победы Берка по двум причинам. Во-первых, так можно вывести маму из-под прямого удара, хотя она и знала, что мама и тогда не сложит полномочия, продолжив борьбу. Во-вторых, она очень сблизилась с Берком и ей безумно импонировал его курс. Вопрос лишь в том, даст ли Яксли использовать Берку хоть что-то?       Последние дни Роза видела следующее развитие событий: победа Берка, которая развяжет руки Яксли, а правящие больше не будут иметь той силы и власти, чтобы противостоять, Берк же в свою очередь не будет иметь права использовать силу мракоборцев против своего «начальника», а значит, защита населения ляжет на плечи Гарри с его неофициальными решениями.       Вот и сегодня Роза спустилась в столовую и первым делом взяла со стола газету, утопая в ней. Долли подала ее любимые шоколадные круассаны и кофе. Уизли была настолько увлечена чтением газеты, что даже не заметила сервировку стола, которая была сделана для двоих.       — Долли, а у нас нет чего-то более сытного, чем эти французские хлебобулочные изделья? — послышался грубый мужской голос с таким до боли знакомым тембром.       Роза закричала и опустила газету.       Скорпиус. На своем месте, на противоположном конце стола, сидел Малфой. Он пил кофе и смотрел на нее.       Розе казалось, что она сейчас упадет в обморок. У нее кружилась голова, а реальность медленно подгружалась в мозг. Вон он, настоящий, живой, сидит перед ней, спустя два месяца отсутствия.       — Скорпиус, — прошептала Роза.       Это все, на что ее хватило. Сердце бешено стучало, отдавая в виски. Пальцы словно онемели, Роза не могла ими пошевелить, чтобы отпустить газету, лишь крепче сжимала ее.       С одной стороны, ей хотелось броситься, обнять его и поцеловать. Но тело не слушалось, словно в нее кто-то бросил Петрификусом. С другой стороны, ей хотелось убежать куда-то далеко, расплакаться и исчезнуть из этого дома, из этого мира.       Вот он Малфой. Ее Малфой. Хотя кого она обманывала? Он не ее и никогда им не был. Сейчас это чувствовалось как никогда.       Не было ни дня, чтобы она не вспоминала Скорпиуса за время его отсутствия, не думала, как он. Вся реальность ушла в воспоминания. Сейчас все было как-то иначе.       Скорпиус сидит перед ней. Но она словно не помнит его. Будто его не было не два месяца, а два года.       Он был чужой. Как при самом первом их знакомстве. Роза не понимала, почему так происходит.       Да, она отвыкла от него. Но почему не чувствует того, что должна? Почему ее сердце содрогается, но совсем не в том трепетании, которое было раньше?       — Собственной персоной, — сказал Малфой, принимая у Долли яичницу.       Да, теперь Роза понимала, почему у нее такие ощущения. Это был и правда не ее Скорпиус. Холодный и закрытый. Нет, он и раньше таким бывал, но Роза будто чувствовала эту маску, ведь все чаще рядом с ней он ее снимал. Сейчас, казалось, эта маска приросла к нему плотно и навсегда.       Даже в их первую встречу в его глазах промелькивал огонек. Сейчас же они были пустыми. Он холодно смотрел на нее, как никогда не смотрел раньше, будь то из-за сгустка или злости.       Она ничего не чувствовала к этому Малфою, потому что любила не этого Малфоя. Не удивительно, что она даже рунами не почувствовала, что он приехал. Дело было не в расстоянии, а в его заледеневшей за эти два месяца душе.       — Когда ты приехал? — поинтересовалась Роза.       Скорпиус наколол на вилку пару ломтиков бекона и отправил их в рот, тщательно пережевывая.       — Сегодня ночью, — просто сказал он, словно его не было два дня, а не два месяца, словно он не знал, что она тут места себе не находила после его исчезновения.       В груди тут же поселилась какая-то обида. Почему он не разбудил ее? Думал, что она не ждала его? Но ведь это не так. Он знал, что это не может быть так.       — Понятно, — только ответила Роза.       За два месяца они стали чужими. У них словно пропали все темы для разговора, а молчать с ним было больше некомфортно. Роза испытывала от этого человека страх, а не трепет.       Она пыталась себя успокоить. Это же Малфой. Может, что-то случилось, что в который раз подтвердило его намерения держаться от нее подальше из-за ее безопасности, поэтому он сейчас играет эту роль?       Но как он тогда сумел закрыть руны? Обманул ее? Или исследовал их связь больше, чем она? Единожды потерял контроль, когда она все же что-то почувствовала? Почему он не рад ее видеть?       — Я… — сглотнула Роза, пытаясь унять дрожь. — Осмотрю тебя?       Малфой немного помедлил, но все же кивнул.       Роза понимала, что спрашивать у него бесполезно об этих двух месяцах отсутствия. Он и так бы вряд ли сказал, а с таким настроем тем более. Но ее диаграммы смогут дать хоть какой-то ответ и на этот ее вопрос.       Роза осторожно поднялась со своего места и направилась к нему. Она словно входила в клетку к опасному зверю. Роза даже не могла предположить, что от него ожидать.       — Можешь, пожалуйста, встать? — осторожно спросила Роза. — Так диаграмма будет точнее.       Малфой снова ей ничего не ответил, но молча послушался приказу. Наверное, первое, что приходит в голову, это Империус, но нет, Роза чувствовала, что это сам Малфой сделал с собой, на него не было магического влияния, разве что только психологическое. Она выдохнула и провела палочкой от макушки до ног, создавая большую диаграмму.       Первое, на что обратила внимание Роза, это конечно же сгусток. Он разросся. Разросся до таких размеров, что стал половиной того, что они убрали. Она еле-еле сдержала слезы, чтобы не заплакать от обиды, что все было зря. Сгусток снова цеплялся за его душу, хотя руны и работали, не позволяя ему закрепиться слишком сильно, но циркуляция была достаточно активной. И Берк сейчас ничем не поможет. Перед выборами он ночует в Министерстве.       По общим показателям тоже было все не очень. Роза заметила пониженную температуру и давление, а также парочку незначительных инфекций, с которыми волшебная кровь была в состоянии побороться сама. Но когда Роза заметила некоторые показатели, схожие с тем, что она увидела у Доминик, молчать больше не смогла.       — Что за зелья ты пил? — спросила Роза.       Скорпиус ничего не ответил, лишь продолжал стоять смирно к ней спиной.       — Малфой, ответь мне, — требовательно сказала Роза. — Что за зелья ты пил и в каких количествах?       Скорпиус снова ей ничего не ответил, лишь достал из кармана штанов парочку пакетиков, которые Роза тут же принялась изучать, но все было написано какими-то непонятными ей буквами.       — И что это такое? — она не собиралась сдаваться, она его целитель, и об этом она имеет право знать правду.       — Достаточно сильные транквилизаторы, — сухо сказал Скорпиус. — Местная разработка, убирают все эмоции дня на три.       — Ты с ума сошел? — ахнула Роза, которая была готова его поколотить. — Ты хоть понимаешь…       — А ты хоть можешь представить, где я был эти два месяца и что делал? — он повернулся и схватил ее за запястье.       — Так расскажи мне, — попросила Роза.       Хоть она и испугалась, и ей снова было больно, но Уизли была как никогда рада его приступу агрессии. Значит, он этой разработкой не до конца убил в себе душу. Была надежда, что через какое-то время его отпустит.       — Не думаю, что тебе стоит это знать, — зло прошептал Малфой, прожигая ледяным взглядом. — Но я бы сравнил это с адом.       Роза нервно сглотнула. Ладно, надо успокоиться, сейчас ее эмоции тоже ни к чему. Нужно перевести тему на что-то нейтральное.       — Я у тебя еще видела гематому, — сказала Роза, когда он отпустил ее запястье. — Покажи, пожалуйста.       Малфой повернулся к ней боком и задрал рубашку. От правого бока до ребра были множественные синяки. Какие-то уже приобрели желтоватый оттенок и заживали, некоторые из них были свежими, буквально вчерашними, по всему телу виднелись кровоподтеки.       — Внутреннего кровотечения нет, — констатировала факт Роза. — Я нанесу мазь, она обезболит и позволит гематоме сойти быстрее, заменив ее новой кожей. Будет немного холодно, но покалывание приятное. Готов?       Роза осторожно дотронулась пальчиками до его бока, который пострадал больше всего. Малфой вздрогнул и немного зашипел от боли, но тут же взял себя в руки, вымещая всю свою боль на спинке стула, которую так сильно сжал, что Роза была уверена, что она скоро треснет. Роза сдержала усмешку, подумав о Селвине, от которого криков уже было бы на весь дом.       — Вот так, — сказала Роза, обводя последний синяк и стараясь не касаться здоровых участков кожи, кто знает, какую это могло вызвать у него сейчас реакцию, провоцировать его не хотелось.       — Спасибо, — сухо бросил ей Скорпиус, застегивая свою рубашку и присаживаясь обратно.       — Не за что, — поджала губы Роза. — Я же твой целитель.       Так прошли и следующие три дня. Скорпиус был безэмоционален, но достаточно спокоен. Он не выходил из дома, предпочитал проводить время в гостиной возле камина с книгой в руках. Роза его тоже старалась не трогать. Хотя они пересекались лишь вечерами, когда она приходила с работы.       Новых пациентов не было, поэтому Роза посвятила себя работе в лаборатории. Ей нужно было изучить свойства этого транквилизатора. До этого дня Роза не видела ничего подобного, наверное, в Британии подобные вещи строжайше запрещены.       Посвящать Кристину в свое исследование Роза не хотела, но девушка на второй день заинтересовалась ее долгим пребыванием в лаборатории, поэтому без подробностей ей пришлось рассказать о своей находке. Плишкова тоже ни о чем подобном не слышала, отчего Роза сделала вывод, что подобное запрещено во всей Европе и скорее всего в Америке, раз инструкция на пакетике не была дублирована ни на один язык, который писался бы латинскими буквами. Однако Кристину тоже заинтересовал загадочный порошок, поэтому она присоединилась к ней.       — В теории, такой эффект могут дать и наши зелья, которые не запрещены, — выражала свои догадки Кристина, анализируя под микроскопом состав порошка. — От передозировки можно и магии, и чувств лишиться.       — Здесь тоже важна дозировка, — сказала Роза. — Тот случай, с которым столкнулась я, слава Мерлину, не несет лишения чувств, а всего лишь их мощнейшую блокировку на определенный срок времени.       — А может, на деле порошок влияет не на сами эмоции, а на голову, заставляя тебя самого их блокировать? — выдала интересную гипотезу Кристина. — Примеров можно привести много и достаточно разных. Империусом можно приказать ничего не испытывать, то есть по сути человек запретит сам себе испытывать горе или радость, ведь Империусом невозможно полностью убрать эмоции из человека, скорее приказать не плакать, например, на похоронах. Да даже побочный эффект от правильной дозировки Феликса — опустошение, как после исполнения мечты, а тут сразу все твои мечты разом сбылись, но по сути это не свойства зелья, а свойства нашей психики, которая после дикого перевозбуждения нуждается в покое.       В этом и правда что-то было. Роза прежде никогда не рассматривала этот порошок в таком ключе. Да, скорее всего, Кристина была права, и он имел что-то схожее с Империусом, а значит психологическое влияние.       — Но это лишь теория, — Роза не спешила останавливаться на первой попавшейся версии. — Память, как и эмоции, тоже что-то абстрактное и за что отвечает только наш мозг, но ведь создали и заклинание Забвения, и потом жидкие аналоги и антидоты, вроде зелья забывчивости.       — Да, но с памятью в целом куда легче работать, — настаивала на своем Кристина. — Мы когда используем память для воспоминаний, мы можем показать картинку, но не можем передать свои эмоции. Смотря за чужим воспоминанием, ты все равно чувствуешь свои эмоции, выражаешь свое личное отношение к происходящему. Так что это вряд ли, а если это первый препарат, который и правда может выключить эмоции, то его бы точно издали и заработали бы на нем кучу денег, и даже если бы в последствии его внесли в список опасных, о нем все равно бы знал весь мир.       — Рунами можно передавать эмоции, — отстраненно сказала Роза. — Значит, это дело времени создания аналогов в других агрегатных состояниях.       После работы Роза всегда шла домой. Она отменила все встречи с Селвином, не заходила к Поттерам. Она хотела всегда быть рядом со Скорпиусом, тем более, что в этот вечер он впервые за три дня присутствия дома решил с ней поговорить.       — Как дела на работе? — спросил Малфой, откладывая от себя книгу, стоило ей войти домой.       Чарли радостно к ней подбежал, начав прыгать. Он был безумно рад видеть Малфоя в первый день, однако тут же на него обиделся, когда Скорпиус даже не погладил его в ответ. Сейчас же он демонстративно ходил по дому, не замечая Малфоя, а когда Роза возвращалась домой, кажется, хотел вызывать у него ревность, поэтому ластился к ней больше обычного.       — С чего ты вдруг интересуешься? — спросила Роза, кое-как успокаивая Чарли, начав чесать его за ушком.       — Не могу? — поднял одну бровь Малфой.       — Можешь, но раньше этого не делал, — ответила Роза, чуть выдыхая. — Странно, что ты спросил сегодня, а не сразу после своего возвращения, что было бы логичнее.       Скорпиус ответил не сразу, позволяя тишине комнаты быть наполненной лишь звуками догорающего полена в камине.       — Выборы уже в это воскресенье, — наконец, ответил Скорпиус. — Интересно, что тут происходило без меня на сражениях, едва ли тот, кто меня заменял, действовал бы по моим оставленным планам.       — В этом плане все достаточно тихо, — пояснила Роза. — Думаю, что Яксли сейчас делает акцент на другие вещи. Хотя, конечно, всякое происходило в твое отсутствие. Было даже отравление ядом Василиска.       — Вот как, — задумался Скорпиус, будто что-то знал.       Роза уже было открыла рот, чтобы спросить у него о Василиске, вдруг, Скорпиус мог что-то знать, но тут же остановила себя. Она не чувствовала той близости, чтобы делиться такими откровениями. Где Василиск, там и Дельфи, а ей этого совсем не надо.       — А не в Мунго? — допытывался Малфой. — Что с твоими пациентами вне Мунго?       Роза сглотнула. Мог ли Скорпиус посмотреть в пергамент? Мог ли пергамент посчитать предательством ее исцеление Селвина и их личные встречи после? Впрочем, тут и пергамент был не нужен. Сам Селвин, если Скорпиус за эти дни хоть раз появился в Мэноре, мог совсем не скрывать от него их встречи. А если он упомянул, что она даже ради него ходила общаться со Снейпом… Мерлин, в таком случае она точно не доживет до завтрашнего утра.       — Скорпиус, ты можешь спросить прямо, чего ты хочешь? — Роза решила не давать себе повода сболтнуть лишнего. — Ты мой единственный пациент вне Мунго и я была бы очень рада, если бы хотя бы через руны могла бы отслеживать твое состояние, но ты от меня скрывался.       — Твое счастье, что я это делал, — скривился Скорпиус. — Не думаю, что ты была бы рада чувствовать то, что чувствовал я.       — Не стоит решать за меня, Малфой, — гордо сказала Роза. — Я никогда не просила защиты себя такой ценой.       Роза не знала, чего добивалась, провоцируя его на этот конфликт. Может, ей хотелось разбудить в нем эмоции, может, чтобы он рассказал хоть что-то об этих двух месяцах отсутствия, а может, пыталась убедить себя, что он все тот же Малфой, которого она помнила и знала. Ей хотелось, чтобы он ненадолго, но все же посмотрел на нее так, как раньше.       — Я про Лили Поттер, — вдруг сказал Малфой, а Роза замерла на кресле, сутулясь.       — Что ты хочешь о ней знать? — тихо спросила Роза.       — Все, что с ней связано, — отчетливо и холодно сказал Малфой. — Я слышал за все это время много разных версий, а теперь я хочу знать правду, чтобы понимать происходящее.       Роза сглотнула. Малфой заслуживал знать правду. В конце концов, его жизнь никак не зависит от жизни Лили, но в этом был замешан Драко.       — Вот как, — протянул Скорпиус.       Да, Роза была права. Малфою было плевать на состояние Лили и выжила ли она вообще. Его интересовала фигура Драко в этой истории.       — Почему ты спросил? — задала вопрос Роза.       — Я был сегодня в Мэноре, — признался Скорпиус. — Виделся там с некоторыми людьми, поведение которых было слишком странным. Дед вел себя… слишком мягко, на мой взгляд. Он сказал, что доволен моей проделанной работой и сроками, что может хоть что-то получится из внука, раз сына он где-то упустил.       — Он проверял наши отношения, — уклончиво сказала Роза, решив не называть имен. — Я… некоторое время назад чувствовала за собой слежку, но не думаю, что дала кому-то повод сомневаться во мне.       — От деда все это и правда ожидаемо и без этого героического поступка отца, после выхода из Азкабана он не уставал повторять мне про правильную сторону, — фыркнул Скорпиус. — А вот Дельфи меня напрягает. От того факта, что она в целом нашла отца, до всей этой ситуации с Поттер, которая стала игрушкой в ее руках. Я не понимаю, чего она хотела добиться этим ходом, для кого он был.       — Да, странно, — попыталась изобразить недоумение Роза.       Она знала. Прекрасно знала, чего нужно Дельфи. Вот только Скорпиусу этого знать было не нужно.       Месть.       В голове сразу всплыл разговор с Дельфи, а как следствие и с Берком. Перевернуть месть в свою сторону. Заставить Малфоя быть преданным ей, чтобы Дельфи поверила.       — Я когда узнала об этом ритуале так испугалась, — поморщилась Роза. — Вдруг бы она нашла тебя, я имею в виду, этот дом.       Кажется, Малфоя тоже посещала эта мысль. Он делал защиту от внешнего обнаружения. Кто знал, настолько Дельфи может быть сильна в этом ритуале, чтобы пробить защиту дома.       — Она этого не сделает, — твердо сказал Скорпиус, хотя Роза видела, что он не верит в свои слова. — Во всяком случае, мой отец подтвержденный предатель, а меня ей нет смысла искать, я сам всегда приду.       Роза видела, как на последних словах Скорпиус поморщился, когда сменил свое положение на диване.       — Синяки еще беспокоят? — удивилась Роза, которая была уверена, что к сегодняшнему дню должны были зажить даже самые большие и свежие. — Давай я посмотрю.       Скорпиус снял свою рубашку, обнажая перед ней свое тело с синяками. Маленькие совсем исчезли с его тела, большие приобрели чернеющий характер. Роза не понимала, что может ему доставлять боль, пока не увидела один из синяков, который выглядывал из-за штанов.       — Этот болит? — спросила Роза, а Скорпиус кивнул. — Мерлин, Малфой, ну я же просила, сообщать мне о всех травмах… Вот кому от этого хорошо, что ты скрыл? Сам же столько времени ходил и мучался от боли, а если бы сказал мне сразу, уже все давно бы прошло.       Целительская натура в ней взяла верх, и Роза, даже не подумав, потянулась руками к брюкам Малфоя, начиная расстегивать пуговицу и молнию. Лишь почувствовав, как напрягся живот Малфоя, она поняла, что вообще сейчас происходит. Роза нервно сглотнула и подняла глаза на Скорпиуса, которые светились недобрым огнем.       — Можешь, пожалуйста, приспустить штаны, — тихо и робко попросила Роза, словно несколько секунд не рвалась его раздеть полностью.       Кажется, Скорпиус выбирал, что хуже. Продолжать терпеть дискомфорт от синяка, который сам заживет еще не скоро, так как был получен магическим ушибом, либо же позволить ей трогать себя в достаточно интимном месте и сдерживаться, что судя по активному сгустку, было бы очень трудно. Роза не знала, почему Скорпиус все же выбрал лечение (то ли боль и правда была очень сильная, то ли сгусток внутри него злобно шептал ему подпустить к самому сокровенному), но все же он снял с себя штаны, оставаясь в одних трусах.       — Можно? — спросила Роза, проводя пальцами по синяку, который уходил еще ниже, скрываясь за трусами. — Мне нужно понять, насколько он большой…       Скорпиус усмехнулся и выгнул одну бровь, а Роза покраснела.       — В смысле синяк… — сглотнула Роза, стараясь прогнать и собственное возбуждение, которое все больше собиралось внизу живота, вызывая в ней невыносимое желание.       Она не стала дожидаться его ответа и чуть оттянула ткань трусов. Синяк и правда был большим, занимал почти всю левую сторону его паха.       — Откуда он… здесь? — спросила Роза, осторожно ощупывая края синей области.       — Оттуда же, откуда и остальные, — закатил глаза Скорпиус. — Неудачные заклинания.       — Кто целится в пах? — удивилась Роза.       В голове тот же всплыл тот день, когда она первый и единственный раз за ту его поездку почувствовала его гнев, а затем и возбуждение. Может, это было тогда? Но в таком случае синяки не заживали очень долго, он жил в настоящих мучениях.       — Та, кого ты не смог удовлетворить? — усмехнулся Малфой.       Роза поджала губы. Ну зачем он с ней так поступает? Нет, наверное, это шутка, посмотреть на ее реакцию, вызвать ревность.       — Не думаю, что ты мог кого-то не удовлетворить, — холодно заметила Роза.       Ее он удовлетворял даже на расстоянии.       — Целились в тело, — Скорпиус тут же стал серьезным. — В район печени, селезенки, желудка. Мне удалось увернуться. Но не до конца.       Мерлин, да что с ним происходило, где он был?       — Ладно, три дня этой мази и станет все лучше, ведь бок же меньше беспокоит, да? — спросила Роза.       Она достала палочку и произнесла заклинание, убирая волосы с паха.       — Уизли, какого черта? — прорычал Малфой, увидев на своем лобке лишь нежную розовую кожу, которую украшал темный синяк, ведь сейчас его можно было видеть отчетливо.       — А как ты хочешь, чтобы я его обработала? — удивилась Роза. — Нужно, чтобы вся мазь впиталась в кожу, а не осталась на волосах.       — Как девчонка, с бритым пахом, — пренебрежительно сказал Малфой.       — Ну, лично мне нравится, — усмехнулась Роза, закусывая губу. — Но если кому-то нет, то через пару недель все твои волосы вернутся обратно, пару недель воздержания еще никому не мешали.       — Пару недель, — буркнул Малфой, но не стал развивать эту мысль.       Роза старалась не думать об этом разговоре, а сразу призвала к себе знакомую Скорпиусу мазь, выдавливая на палец.       — Ощущения тебе уже знакомы, — сказала Роза.       Она осторожно опустила палец с прохладной субстанцией на пах Скорпиуса, отчего тот все равно вздрогнул. Целительская сущность вновь взяла верх над краснеющей и стесняющейся девушкой. Роза не думала о том, по какому месту она водит пальцами, вся ее концентрация была лишь на обработке синяка, лишь бы Малфою стало легче.       — Ну, кажется, все, — спустя пару минут сказала Роза. — Теперь нужно полежать минут десять, подождать, пока мазь впитается.       Чтобы ткань трусов случайно не задела обработанное место, Роза подвернула их, чуть приспуская. Обтягивающее белье ничего от нее не скрывало. За эти пару минут, что Роза обрабатывала синяк, Скорпиус сумел возбудиться.       Роза сглотнула. Снова в голове всплыла Дельфи, а также их план с Берком, как подчинить Скорпиуса, чтобы Лестрейндж видела, что он в нее влюблен. Малфою чужда забота, поэтому привязывать придется сексом, а зная его выдержку, то первое время исключительно прелюдиями.       Роза, успокойся, расслабься. Здесь нет ничего такого. Ты целитель, а это просто способ спасти ему жизнь.       — Уизли, что ты… — начал возмущаться Малфой, когда она перестала аккуратно заворачивать ткань трусов, а резко спустила их вниз.       Его стоящий член вырвался наружу, словно был благодарен ей за освобождение из своей темницы. Если бы Роза настолько хорошо не знала Скорпиуса, то подумала бы, что он стесняется. Но нет, он зажался как раз потому, что знал, если это продолжится, а тем более войдет в рутину, то его ледяное сердце начнет таять.       — Это всего лишь обезболивающее, — закусила губу Роза.       Роза осторожно провела пальчиками по всей длине члена, чувствуя, как он дергается от ее прикосновений. Тело Малфоя напряглось еще больше, а кулаки сжались. Роза слышала, как он судорожно выдохнул, откидывая голову назад и закрывая глаза.       Эти прикосновения были какими-то особенными, и это чувствовали они оба. Роза помнила, как впервые потрогала его стояк, когда он был без сознания. Затем было это наказание. А потом Выручай-комната в Хогвартсе, где она видела, но не могла прикоснуться. Сейчас же все было осознанно, по желанию, по-настоящему.       Роза провела пальцами по яичкам, а затем снова по всей длине вернулась к головке, чуть массируя ее, тут же получая смазку. Она знала, что чем больше она будет показывать свою власть в таком беспомощном для него состоянии, тем больше привяжет его. Но собственное возбуждение и желание собственной развязки были сильнее.       — Это не обезболивающее, — прошептал Малфой, поднимая голову и смотря ей в глаза взглядом, который сейчас выражал десятки эмоций от боли до мольбы. — Это пытка.       Да, он был прав. Это была пытка. Поэтому Роза схватила его член, зажимая в кулаке.       Роза села удобнее на одно из его бедер, начиная водить рукой по члену активнее. Малфой снова откинул голову назад, сильно зажмуриваясь. Из его рта вырвался стон.       Роза чувствовала его тело. Она начинала двигать рукой все активнее. Ей хотелось нагнуться и облизать головку, но она держалась. Ей нужно не давать Малфою сразу все, что он хочет. Ей нужно сделать так, чтобы он изнывал, мечтая о большем.       — Быстрее, — простонал Скорпиус. — Уизли, давай же…       — Умоляй меня, — приказала Роза, специально замедляя движения, отчего Скорпиус недовольно заерзал под ней.       — Пожалуйста, — вымолвил Скорпиус, начиная двигать бедрами навстречу ее руке.       Роза незамедлительно выполнила его просьбу. Его член был настолько твердым, что Роза будто бы могла чувствовать его боль от возбуждения и желание скорейшей разрядки. Она сама была уже на пределе, хотя даже не прикасалась к себе, лишь немного терлась о его бедро.       — Роза… — простонал Скорпиус.       Но она уже этого не слышала. Ноги инстинктивно сжали его бедро под собой, а по всему ее телу пробежал ток, заставляя ее издать такой же протяжный стон от оргазма. Спустя пару секунд, когда она снова могла мыслить, Роза разжала свой кулак, выпуская из него все еще пульсирующий член Скорпиуса.       Она тяжело дышала, как и он. Его живот судорожно вздымался, пытаясь привести дыхание в норму. Скорпиус, наконец, открыл глаза, шокировано смотря на нее.       Роза закусила губу и указательным пальцем правой руки смахнула немного спермы с его живота, а затем на его глазах облизала фалангу своего пальца с его спермой, чувствуя на языке солоноватый вкус.       — Мазь впиталась, — как ни в чем не бывало констатировала факт Роза. — А вот это советую все же смыть, долгое нахождение спермы на коже может вызвать раздражение.       Роза слезла со Скорпиуса, позволяя ему встать.       — Синяк нужно мазать еще пару дней, — сказала Роза.       — Благодарю, но я дальше справлюсь сам, — сказал Малфой на лестнице, даже не оборачиваясь на нее.       — Как хочешь, — усмехнулась Роза, поджимая к себе колени и начиная разглядывать огонь в камине.       Она же явно его привлекала и возбуждала. Она наносила и Селвину руны, и обрабатывала ему раны (пусть не настолько в интимном месте, но все же), и он не возбуждался лишь от ее прикосновений. Любой парень на месте Малфоя захотел бы повторить такую же процедуру и завтра, но Скорпиус отказался. Теперь для Розы все было очевидно. Дело и правда не в ней и ее привлекательности, дело не в заботе о ней и боязни, что она привяжется к нему и разобьет этим себе сердце, дело в нем и боязни привязаться к ней и разбить свое сердце.       Однако, кое-что этой внезапной прелюдией Роза сумела добиться. Действие этого порошка перестало действовать. Скорпиус снова чувствовал жизнь и испытывал эмоции, она чувствовала руны на своем предплечье.       Это было видно и с утра. Скорпиус был более мягким и расслабленным. Она его чувствовала. Она его узнавала. Это снова был ее Скорпиус. С ним хотелось остаться наедине и провести время, тем более, что у нее впереди было два выходных. А еще ее ласки, кажется, развязали ему язык.       — Я был в России, — вдруг сказал Скорпиус, когда утром они молча сели завтракать.       — В России? — удивилась Роза, которая даже не думала в ту сторону, в последний раз она остановилась на Америке. — Почему там?       — Я тебе давно говорил, что для многих зелий Яксли использует наемных работников, — сказал Скорпиус. — Зачастую именно русских зельеваров. У них есть особые технологии, а главное меньше слежки со стороны их правительства, черный рынок у них неплохо развит. Яксли сделал крупный заказ и отправил меня контролировать его выполнение.       — Почему тебя? — спросила Роза. — Ты же боевик, а не зельевар. Ладно, Селвин занят экспериментами. Ну, мог бы Принца…       — Ему важен был не контроль, а сроки исполнения, а также согласие в целом, — сказал Скорпиус. — Даже в России нашлось не много таких отбитых, готовых на такое задание.       Роза сглотнула. Что это такое за зелье? Наверное, о нем не знает никто из оппозиции, и Яксли не хочет, чтобы кто-то знал, поэтому отправил не зельевара, а боевика.       — Значит, мы можем не волноваться, он тебе доверяет, — чуть выдохнула Роза.       — Его заставил мой дед, — фыркнул Скорпиус. — Этим он хотел убить двух зайцев. И укрепить доверие со стороны Яксли, и отправить меня подальше от тебя, да и от Шафик, чтобы я не выражал свою позицию. У Яксли тоже был свой дополнительный мотив. Обычно сами русские привозили сюда свои разработки и передавали ему лично в руки, получая за это деньги. Но после того, как Поттеры поймали их здесь, а те не имея никакого соглашения и ограничения все разболтали… Яксли понял, что небезопасно звать их сюда, ну а мне дополнительное наказание за то, что это были Поттеры, что я не могу держать в узде своих бывших дружков. Теперь кто-то постоянно будет ездить и забирать разработки в Россию.       — И скорее всего это будешь ты, пока Дельфи не выполнит свое задание и не уничтожит Гарри и его семью, — пождала губы Роза.       Все было предельно ясно. После выборов война продолжится. Все останется так, как сейчас.       — Скорпиус… — заговорила Роза, облизывая ложку с вареньем.       Раз он рассказал где был и что делал, может, ей удастся и дальше вывести его на откровения.       — Мне казалось, что ты… будто бы сомневаешься в позиции своего отца, — сказала Роза. — В какой-то момент я была уверена, что ты думаешь о том, что он не белый или черный, а скорее серый. Что он на словах за Поттера, но сражать за него не готов, а значит, если его заставят, он сможет перейти на сторону Яксли. Я думала, что ты презирал его за это.       — Так и есть, — кивнул Скорпиус. — Мама погибла из-за них, я пошел мстить за ее смерть, а он нет.       — Но сейчас же ты видишь, что ты не прав, — поджала губы Роза. — Если бы ему было все равно, он бы не спасал Лили…       — Да мне плевать на Лили! — вдруг закричал Скорпиус. — Что мне толку от того, что он спас Поттер, но не спас свою жену, которую любил больше всех на свете…       — Думаю, что он бы спас твою маму, если бы мог, он бы все для этого сделал, — тихо сказала Роза, не желая его злить еще больше. — Значит, просто не получилось.       Она видела, что Скорпиус был не согласен с ее выводами. Но Роза понимала Драко. Возможно, Астория сама во что-то вмешалась. Может, Скорпиус даже знал об этом, поэтому запрещал вмешиваться ей, знал, к чему может все это привести. Не мог простить отцу, что он сделал не все. Но Роза была уверена, что Драко сделал все. Вот только сама Астория могла пожертвовать собой, защищая Драко.       — Слушай, мне нужно тебе кое-что сказать, — выдохнула Роза.       Пока у Скорпиуса более или менее нормальное настроение, ей нужно взять от этого максимум. Всегда лучше признаться самой и честно, чем ждать, когда он узнает это со стороны, да еще в ненужных подробностях. Нужно играть на опережение и доверие.       — Так, — протянул Малфой. — Мне это уже не нравится.       — В общем, в твое отсутствие, я лечила Селвина, — поджала губы Роза, а потом спешно добавила, заметив, как Малфой напрягся и сжал в руках вилку. — Под контролем и с разрешения Берка, разумеется.       — Уизли, какого черта, тебе лечить некого? — прошипел Скорпиус. — Что за отвратительная привычка спасать всех…       — Так просто получилось, а я подумала, что таким образом я буду контролировать Селвина, а не он меня, — оправдывалась Роза — Более того, Яксли точно узнал о том, что я ему помогла, а значит я получила доверие.       — И мой гнев, — насупился Скорпиус.       Роза планировала рассказать и про Патронус, но сейчас не нашла в себе силы продолжить и злить Малфоя еще больше.       — Я хотела поделиться с тобой, что мне удалось это сделать, — быстро начала перечислять плюсы своего решения Роза. — Я узнала многое про его отца, который в Азкабане, и вряд ли Алан хочет, чтобы…       — А, он у нас уже Алан, — в глазах Скорпиуса мелькнула ревность. — Я очень рад, что ты вела с ним задушевные беседы в мое отсутствие.       — Малфой, пожалуйста, ты же знаешь, что это не так, — попыталась его вразумить Роза.       Но Скорпиус встал и задрал рукав на своем свитере, оголяя татуировку.       — Я должен был вернуться позже, — сказал он. — Я планировал все сделать осторожнее и безопаснее, несмотря на то, что Яксли давил на меня, блефовал, что сделает что-то с тобой. Но я не велся на эти провокации, как можно дольше оставляя его без этого зелья. В тот день, когда я заработал эти синяки, я почувствовал через руны… Я не знаю, как описать эти чувства. Но я чувствовал какую-то нежность. Нечто похожее от тебя я ощущал по отношению к себе. Я себя пытался успокоить, что это же ты. Ты и к таракану можешь испытать нежность. Но что-то мне не давало покоя. Я понимал, что мне просто необходимо вернуться. Я украл эту разработку, где и получил эти синяки. Когда я увидел тебя с утра, дома, здесь, а не с кем-то… Я пытался успокоиться, а этот порошок помогал мне. Но мое сердце все равно чувствовало какой-то подвох. Значит, я был прав. Значит, дед тоже был прав. А я был идиотом.       — Что? — спросила Роза. — Что тебе наговорил Люциус?       — Сказал, что ты… не будешь ждать меня, — чуть менее уверенно продолжил Скорпиус. — Он догадывается, что ты предательница, и считает, что если не я, то будет любой другой, лишь бы…       Роза подошла быстрыми шагами к Скорпиусу и дала ему пощечину, отрезвляя его.       — Как ты мог его слушать? — поразилась Роза. — Я даже не буду сейчас говорить, что твой дед всегда ненавидел нашу семью. Даже если он думает, что я предательница, он не знает, что ты тоже предатель! Зачем мне передавать информацию от тебя, когда ты сам можешь это сделать!       — Думаешь, я не понял, зачем ты вчера все это устроила? — оскалился Скорпиус. — Ты знала, что сможешь дезориентировать меня. Откуда я могу знать, что ты добыла информацию от Селвина не таким способом? Почему я должен верить тебе?       — Потому что я не такая, как ты, а значит не буду позволять себе даже для дела прикасаться к другим парням, — выпалила Роза. — Не нужно судить всех людей по себе. Ты все знаешь о моих чувствах. Я так ждала твоего возвращения…       Роза чувствовала, как на глазах накатываются слезы. Она не стала продолжать этот бессмысленный разговор, убегая в свою комнату. Все как всегда, они снова ходят в своих разговорах по кругу.       Но где-то внутри Роза себя и правда ненавидела. Скорпиус сделал неправильные выводы, но кое-что почувствовать он смог. Она же тогда и правда что-то испытала к Селвину. Но все это в прошлом. Сейчас, когда Малфой вернулся, когда он с ней, она отменила все свои дела с Аланом, лишь бы быть с ним.       Остаток дня Роза не выходила из комнаты, а весь следующий день с Малфоем она не разговаривала. Впрочем, днем его дома и не было. Роза же вышла из дома, чтобы посетить Министерство и отдать свой голос на выборах.       Она долго стояла в уединенной кабинке с магическим пером в руках, которое считывала твою истинную волю. Она до последнего не знала, за кого хочет проголосовать. Роза уже даже почти поставила точку около фамилии Берка, чтобы затем нарисовать галочку, но потом резко одернула руку и отдала свой голос за маму, все же так будет правильно.       Роза еще никогда так не ждала утреннюю газету, как утром в понедельник, где должны были объявить результаты. Наконец, Долли ее принесла. Роза выхватила из рук эльфийки «Пророк», чуть не разрывая его.              

Победитель известен!

      Как стало только что известно, партия мистера Берка одержала победу на выборах, заняв большинство мест в правительстве. Герберт Берк набрал 75% процентов голосов избирателей, Гермиона Грейнджер собрала 20%, а Корбану Яксли осталось довольствоваться лишь 5%. Британцы выполнили свой долг, теперь же очередь новой партии оправдывать оказанное им доверие.