Предатели

      Роза не помнила, как прошел остаток дня на работе, в висках все неприятно пульсировало и стучало. Встреча с Дельфи выбила ее из колеи. А главное снова поставила ее в тупик.       — Кто это был? — допытывалась Кристина.       — Моя знакомая, — сухо отвечала Роза.       — Что-то не похоже, — нахмурилась Плишкова. — Обычно от встреч со знакомыми возвращаются более окрыленными, а не подавленными, словно им угрожали.       Скорее всего, Кристина не знала Дельфи. В противном случае, она прекрасная актриса, что так отыгрывает волнение за нее, а на деле сама же и подстроила эту встречу, пытаясь сейчас понять, насколько Дельфи смогла ее дезориентировать, чтобы вечером передать ей полученную информацию о ее состоянии. Мерлин, как отвратительно жить, не доверяя никому, а в особенности обидно и стыдно за свои мысли, если Кристина, действительно, не причастна ни к чему, а искренне волнуется за ее состояние. Но даже непричастность к Дельфи не могла бы гарантировать для Кристины в ее представлении невиновность. Все же Дельфи боевой маг, где тут пересечение с целительством? Но ведь у них могут быть очень похожие задания, только разный подход к ним. Например, уничтожить всю ее семью, оставив в одиночестве.       — Кристина, все в порядке, правда, — попыталась улыбнуться Роза. — Знакомые бывают неприятными, с которыми в прошлом были разногласия. Ни за что не поверю, что у тебя нет таких знакомых, с которыми ты бы не хотела разойтись дорогой. Но мне не нужна помощь, я справлюсь сама, спасибо за беспокойство.       Кристина лишь пожала плечами и заверила ее, что Роза может обратиться к ней за помощью в любой момент.       Розе почему-то было настолько страшно, что она боялась покинуть больницу и отправляться домой. Хотя, конечно, дом Скорпиуса был защищен. Даже от Дельфи, Скорпиус ей обещал это.       Едва закрыв за собой входную дверь, Роза съехала по ней на пол и дала волю слезам. Она не понимала, почему плачет, ведь ничего не случилось, Дельфи ее не тронула. Но ощущения были такими, словно она провела несколько суток с дементором.       — Мисс Уизли будет ужинать? — в коридоре появилась Долли, удивленно смотря на нее, сидящую на коврике.       — Да, — сказала Роза, даже не услышав вопроса.       — Долли сейчас все приготовит, — радостно сказала эльфийка, с хлопком исчезая из прихожей.       Через десять минут Роза уже была в столовой и ковыряла рыбу вилкой, все еще думая об этой встрече. Чарли не находил себе места, прыгая на нее и пытаясь выпросить что-то со стола. Роза, как под гипнозом, чесала его за ушком и смотрела в одну точку.       Она помнила все воспоминания, которые Скорпиус ей показал о Дельфи. Помнила ее жестокость. Помнила ее воинственный настрой.       Помнила, но не понимала. Вот что изменилось сейчас. Она стала понимать Дельфи?       В воспоминаниях Малфоя она ей казалась жестокой и бессердечной. Именно такой Роза видела ее и на поле боя. Но тогда она знала лишь одну сторону медали.       Роза усмехнулась собственным мыслям. Она пытается оправдать дочь Беллатрисы Лестрейндж. Девушку, которая не в прошлом, а сейчас убивала ни в чем неповинных людей. Альбус точно отправил бы ее в Мунго к дедушке. У нее совсем не все в порядке с приоритетами.       Но Роза задавалась еще одним немаловажным вопросом. Подозревают ли Малфои об этой враждебности? Скорее всего да. Роза не знала про Люциуса, но Драко и Скорпиус чувствуют от нее опасность. Но знают ли истинные причины?       Скорее всего нет. Точно не Скорпиус. Для него она ненормальная родственница, которая пугала его в детстве.       И снова этот риторический вопрос. А чем Дельфи отличается от Скорпиуса? Ничем.       Скорпиус посредством этой войны мстит за смерть своей матери. Сколько бы у него не было обид на родителей, что они были заняты друг другом, а не им, он все равно был к ним привязан, к Астории так точно. Он хотел наказать ее обидчиков.       Того же хотела и Дельфи. Ей повезло еще меньше, чем Малфою. Она со своей матерью даже не успела познакомиться. В ней было такое же чувство мести. Она хотела наказать две семьи, причастные к этому убийству.       Розе было обидно за Скорпиуса. Ту расплату, которую он с детства получал от Дельфи, по сути он же и не заслуживал. Дельфи могла винить Люциуса, Нарциссу и Драко, что сбежали с войны, предали Темного Лорда, маленький шаг, который все же стал решающим, но не Скорпиуса, который родился почти десять лет спустя. Наверное, она и сама это понимала, поэтому так просто отдала его ей для мести. Поквитаться с Люциусом и Драко у нее было в приоритете. Но Скорпиус и тут становился разменной монетой. Наследник рода, который она мечтает искоренить. Теперь мотивы Драко становились еще более ясны. Отъезд заграницу, игнорирование дня рождения сына. Он знал, что Дельфи может найти его, может следить. Он пытается спасти Скорпиуса, доказать ей, что сын ему не важен, он не вернется в Англию, если она решит использовать Скорпиуса.       Нарцисса была уже давно мертва, а Дельфи хотела поквитаться и с ней. Впрочем, она уже успела при жизни. Нарцисса была хорошим человеком, поэтому чувствовала вину перед своей племянницей и все ей позволяла. За что и поплатилась. Роза была уверена, что Дельфи причастна к ее смерти, убила ее первой, считая больше всех виноватой.       Месть Люциусу тоже была интересной. Она делала вид, что играет в его игру, что пришла проследить за ней. Какой клинок она хочет вставить ему в спину и как скоро? Наверное, не сейчас. И у Розы была версия, почему. В Азкабане до сих пор сидит Рудольфус. Она ждет его освобождения.       — Долли, — позвала Роза, выходя из своих мыслей, которые ее раз за разом заводили в тупик.       — Чего желает мисс Уизли? — пропищала эльфийка. — Долли все исполнит.       — А у семьи Малфоев есть какие-то семейные альбомы? — спросила Роза. — Я хотела бы посмотреть их. Можно не только самой семьи Малфой, но и их ближайших родственников, друзей, если они есть.       Долли с хлопком исчезла, а через несколько секунд появилась снова с несколькими большими альбомами.       — Хозяин забрал их из Мэнора, когда стал жить здесь, — Долли положила альбомы на стол, указывая на верхний. — Это личный альбом хозяина, два других принадлежат семье Малфой.       — А другие? — спросила Роза.       — Другие в Малфой-Мэноре, но Долли попробует их достать, — испуганно сказала эльфийка. — Долли не может сказать мисс Уизли, получится ли у нее, потому что хозяин ей запретил попадаться, а домовики Люциуса не подпустят Долли, если их хозяин запретил трогать реликвии…       Роза успокоила Долли, у которой уже начиналась истерика, заверив ее, что пока что ей хватит и этого, альбомы точно не стоят такого риска.       Она села и взяла самый древний и толстый альбом. Роза раскрыла его на журнальном столике, а сама опустилась на пол. Хорошо, что здесь подписаны даты и действующие лица.       История их семьи начиналась с основателя английской ветки — Арманда Малфоя. Роза не смогла сдержать своего удивления, когда увидела дату его рождения — 1036 год. Конечно, фотографии здесь не было, но чернилами был нарисован портрет. Отличительной чертой этого мужчины, видимо, были скулы, которые ярко выделялись на рисунке. Роза невольно вспомнила скулы Скорпиуса, видимо, этот ген остается доминантным в течение уже целого тысячелетия. Насколько же древен их род, если брать во внимание еще и французскую ветвь? Обалдеть…       Николас, Брутус, Септимус, Абраксас, Люциус. Из столетия в столетие Роза в основном встречала именно эти имена. Они будто чередовались. И всегда только один ребенок — наследник. Роза мельком смотрела и на их избранниц. Сплошные чистокровные фамилии. Идеальная семья.       Видимо, отец Скорпиуса сломал систему. Кажется, Скорпиус ей как-то упоминал, что именно бабушка Нарцисса принесла с собой из своего рода Блэков звездное имя для отца, а Люциус так ее любил, что отказался от своей традиции, позволив назвать сына не одним из пяти традиционных имен, которые были предложены Нарциссе для выбора. Может, Астория попыталась объединить традиции Блэков и Малфоев, потому что Скорпиус в целом не выбивался на слух из традиционных имен для Малфоев.       Видимо, эта книга велась тщательно, потому что, несмотря на такие дальние годы, о каждом поколении было расписано довольно-таки много, основной упор делался на род деятельности и сумму, на которую семья Малфоев стала богаче при этом главе семейства.       Роза не знала, сколько у нее ушло времени, чтобы долистать эту книгу до конца, но она увидела здесь места и для Люциуса, Драко и Скорпиуса. Интересным было и то, что страницы на этом не заканчивались, ожидая еще как минимум тысячелетие для процветания этой семьи.       Закрыв эту книгу, Роза взяла вторую по внушительности размеров. Это уже был именно фотоальбом. Как раз то, что ей нужно.       Пролистав первые фотографии конца девятнадцатого века, она остановилась на времени, когда в школу пошел Люциус.       Роза прекрасно помнила разговор с Гарри, точнее сказать, инструктаж, перед тем, как она подписала документы о роли тайного агента. Он упоминал сестер Лестрейндж, но обмолвился тем, что о них мало что известно. Кем является вторая и почему носит фамилию Лестрейндж не знал никто, но она была как минимум дальней родственницей тех самых Лестрейнджей, от которых Англия натерпелась в свое время. О Дельфи тоже никто ничего не знал, даже Драко. Схожесть Дельфи с Беллой говорила сама за себя, да и то, что Нарцисса так трепетно относилась к девочке. Но вот кто же был ее отцом? Слухи, что Белла спала с каждым пожирателем не упрощали задачу. Главным вопросом было, а знает ли сама Дельфи? Может, ей поэтому плевать на Рудольфуса в Азкабане? У нее его фамилия может быть лишь потому, что она все же родилась в браке, но по факту может не принадлежать их роду. И если Дельфи как-то нашла своего настоящего отца, то зная ее характер, может отомстить и ему. Роза попросила у Долли альбомы, потому что в ее голове промелькнула шальная мысль. Что, если ее отец Люциус? Тогда эта месть была бы оправдана сполна.       Роза пыталась рассмотреть в молодом Люциусе на фотографиях хоть что-то, отдаленно напоминающее Дельфи. Но стоило увидеть фотографию Беллы и Нарциссы, как Роза поняла, что затея провальная. Дельфи была копией своей матери. Будто бы у нее и вовсе не было отца. Если им является Люциус, то она не найдет никаких доказательств по сходству.       Роза не знала, что происходило на этих собраниях пожирателей, но Люциус с его любовью к Нарциссе (она хоть и не понимала, но представляла, что значат для чистокровного традиции семьи и что такое им поступиться) вряд ли стал бы ей изменять с ее же сестрой. Наказание от Темного Лорда за провал? Все возможно, но Роза совсем не представляла его извращенцем, чтобы он испытывал удовольствие от наблюдения, а не Круциатуса.       Роза нашла и фотографию Лестрейнджей. Ну почему Дельфи так похожа на Беллу? Вот по ней сразу можно было сказать, что она дочь Рона и Гермионы, никаких ДНК тестов не нужно. Может, Дельфи это кто-то из будущего? Может, Селвин настолько увлекся своими разработками, что научился создавать людей только с помощью одного родителя, отправился в прошлое и из Беллы создал Дельфи? По-другому Роза никак не могла объяснить это. Она целитель. Она учила генетику. Но если у Блэков такие сильные гены, то Драко должен был быть как две капли воды похож на Нарциссу. Но Роза по фотографиям видела, что это не так. Глаза Блэков, волосы Малфоев. Черты лица выдавали как Люциуса, так и Нарциссу.       Но один из Лестрейнджей все же дал ей ответ на вопрос. Роза провела пальцами по чернилам, которыми была сделана надпись. Рабастан Лестрейндж.       В нем узнавалась та самая сестра Дельфи. Значит, эта девушка точно принадлежит роду Лестрейнджей. Но почему тогда они зовут друг друга сестрами? Неужели, несмотря на многочисленных партнеров Беллы, она все же родила от законного мужа? В таком случае они и правда были бы двоюродными сестрами.       В молодости Роза не нашла рядом с Рабастаном никого, на кого бы была похожа «тень» Дельфи. Возможно, к Малфоям она не имела совсем никакого отношения, поэтому в этих альбомах ее нет. Роза даже просмотрела все фотографии Пожирателей смерти и не нашла никого, кто хоть немного напоминал бы девушку.       Закончив с друзьями, Роза перешла в более семейную, более личную часть альбома. Маленький Люциус не привлек ее внимание, а вот на детских фотографиях Драко она задержалась чуть дольше. На всех кадрах он был с гордо поднятой головой, а серые глаза отражали превосходство над другими. И совсем не важно, пятилетний ли это Драко, который сидит в окружении множества игрушек, или тринадцатилетний школьник в форме, который оставил позади себя Крэбба и Гойла.       Какое разительное отличие от того Драко, которого она видела на общей фотографии с Пожирателями. Драко, который не хотел выходить вперед, скорее наоборот, спрятаться за спинами своих родителей. На той фотографии все были с такими лицами, словно их пытали Круциатусом, чтобы заставить сфотографироваться. Только Белла хохотала. Неужели она сражалась беременной? Как Темный Лорд позволил ей родить залетного ребенка? Совсем не в его стиле. Очевидно, Белла была его любимицей.       Третья личность Драко была отображена на его собственной свадьбе.       Какими глазами он смотрел на Асторию, а она на него. Сколько нежности было в их движениях. Роза не могла на них налюбоваться.       А вот и первая фотография маленького Скорпиуса. Нет, все же малышом он был очаровашкой с этими слегка пухленькими щечками. Впрочем, смотря на его отца в молодости, можно было ожидать, что он вырастет таким же сексуальным.       Мерлин, о чем она вообще думает.       Роза долистала альбом, не найдя в нем ничего больше интересного, и ее рука потянулась за третьим, самым маленьким. Личный альбом Скорпиуса. Интересно, он будет слишком зол, что она его посмотрела?       Первые несколько фотографий точно были из детства. Наверное, его любимые, раз он поместил их в личный альбом, а не на свои странички семейного. Хотя, конечно, на этих фотографиях скорее были его любимые вещи и моменты, нежели он любовался собой в детстве. Здесь было и фото с его собакой. Видимо, Скорпиус любил его больше всех остальных, потому что Роза видела, что фотография была не такой яркой, как остальные, а пергамент страницы вокруг нее более гладким и тонким, значит, пальцем в той области водили часто.       Дальше пошла школа. Да, Роза видела школьные годы Скорпиуса в разных их проявлениях. О чем-то он рассказывал, что-то показывал в воспоминаниях. Роза даже вспомнила, как один раз она уже крала подобный альбом у Ала. Какие-то фотографии здесь повторялись. Да, она уже их определенно видела. Да, этот кадр со сливочным пивом она запомнила, наверное, заклятие копирования. Много, слишком много повторений. У Ала и Скорпа была настолько одинаковая жизнь, что и воспоминания о ней не будут разниться, а после их ссоры, будучи оппозиционером, Скорпиус едва ли хотел позировать перед камерой.       Но Роза все же решила долистать альбом до конца и не пожалела об этом. Кажется, здесь был какой-то секретный отдел. Что Скорпиус может тут прятать?       На удивление, заклинание было простым. Роза проанализировала тип защитных чар и использовала контрзаклятие. Страницы начали словно отлепляться друг от друга, а первая фотография проявляться.       Это была ее фотография. На вокзале, первая поездка в Хогвартс. Она видела у Ала что-то похожее. Только там они были вместе с семьями, а тут она одна. Фотография была сделана явно не со стороны. Скорее всего, это фотографировал дядя Гарри. Роза на ней не смотрела в камеру. Сначала куда-то вдаль, а потом она начинала смеяться, поворачивая голову и смотря куда-то вверх, наверное, на папу, который ее и рассмешил. Возможно, Гарри решил, что эта фотография была не очень удачной, поэтому не отдавал их семье. В их альбоме хранились только фото, где они все вместе. Но откуда она тогда у Скорпиуса? Он увидел ее где-то у Поттеров и взял? Но зачем?       Следующие фотографии были школьного периода. Какие-то были и у нее. Но если применение заклинания копирования с Альбусом еще было понятно, то как ему удалось скопировать эти?       Какие-то фотографии, кажется, были сделаны самим Скорпиусом. Потому что она была где-то далеко, разговаривала с друзьями. Она никогда не видела его в школе с камерой. Это было его хобби? Почему она до сих пор об этом не знала?       Роза начала себя чувствовать не очень уютно, когда ей попадались ее фотографии во время обучения в Мунго. Неужели Альбус ему отдавал? Потому что другого варианта у нее просто не было. Такие фото могли быть только у ее семьи, их не было в газетах, их не было в Мунго. Так может Скорпиус просил у Ала либо сами фотографии, либо копировал их, отсюда то воспоминание во сне, где они со Скорпом целуются, для Альбуса не выглядело как полный бред? Он говорил ей, что Скорпиус ей интересовался в школе, в то время как потом Малфой ей утверждал, что это было лишь восхищение ее личностью. Что, если Альбус видел все глубже, но не лез другу в душу? Ведь просто человека ты не будешь клеить в свой альбом. Несмотря на интерес к другим девушкам, Ал мог чувствовать, что Роза все еще интересна Скорпу.       Но почему он тогда молчит? Считает, что если Скорпиус поменял свою сторону, то и его чувства к ней резко испарились? Зная Альбуса и его маниакальность к слежкам, он в первый же день должен был подойти к ней и предупредить. С другой стороны, они впервые встретились с Малфоем спустя год и три месяца после начала войны. Альбус все это время следил за Малфоем. Наверное, когда в течение года он не увидел никакого интереса к ней, решил, что Малфой и правда отныне выберет себе кого-то из оппозиции. А сейчас… Если все же Багира ему ничего не сказала о ней и Скорпе, то точно говорила про Агату. Все было слишком странно.       Кажется, Роза нашла любимую фотографию Скорпиуса. Эта страница была затерта даже больше, чем его детская фотография с собакой. Но при этом, на альбоме был приличный слой пыли, значит, Скорпиус давно его не открывал. Впрочем, это было логично. Зачем? Вон она не на фотографии, а в жизни, сидит в его доме и на его диване. Когда пальцем можно потрогать не страницу альбома, а ее горячую кожу.       Фотография была с выпускного. Она хорошо помнила это платье, которое ей купил папа, а мама отвела ее к волшебному стилисту, который красиво уложил ее непослушные волосы, а также сделал легкий макияж. На этой фотографии у нее была такая красивая и беззаботная улыбка. Конечно. Она знала, что сдала все экзамены на «Превосходно». Летом она поедет во Францию с семьей Билла и Флер. Затем поступит на учебу в Мунго. Сколько перспектив откроется перед ней. Как ей было все интересно. Эти голубые наивные глаза совсем не думали в тот момент, что начнется война. Что она станет полноправной ее участницей. Эта восемнадцатилетняя девушка мечтала о карьере и любви. Настоящей и взаимной. Знала ли она, кого выберет ее сердце? Знала ли она, что впереди ее ждет столько страданий? Такая мысль не могла поселиться в ее голове ни на секунду. Совсем скоро ей будет двадцать шесть. И когда успел пройти этот год? Очередной свой лучший год жизни она отдала войне. Отдала совсем зря. Они не стали ближе к победе. Лишь потеряли очередную часть семьи.       — Долли, — позвала эльфийку Роза. — Спасибо, можешь все убирать, мне больше не нужно.       Роза отправилась спать, но сон ей снова не шел. Она скоро превратится в вампира. Пользоваться зельями не хотелось, имея перед глазами пример Доминик, куда все это может привести.       Наверное, ей нужны не зелья, а окклюменция. Очищать на ночь свое сознание. Ведь именно мысли не давали ей спать.       Вот только избавиться от них было непросто.       Весь вечер она потратила на прошлое, пытаясь найти в нем ответы. Но думать, что ей делать, надо было в настоящем. Ведь Дельфи поставила ее перед конкретным выбором.       Берк. Вот еще один человек, на которого у Дельфи был зуб. Было ли тут что-то личное или она просто видела в нем опасного соперника, куда опаснее Яксли, поэтому хотела его убрать. Но… Она дала ей четко понять. Она оставит в покое Скорпиуса, если Роза сдаст болевую точку Берка.       Снова она оказалась перед выбором. Ведь если Дельфи, как обещала, оставит ей месть для Скорпиуса, значит, он может не пострадать. Но так ли это? Не вмешается ли Дельфи, если поймет, что Роза никак не мстит Скорпиусу? А может, он правда ей не настолько нужен, как Драко и Люциус, что она забудет совсем о нем?       Когда-то она уже выбрала Скорпиуса, а не Невилла. Когда-то она уже выбрала Скорпиуса, а не Фредерика и остальных друзей. Когда-то она уже выбрала Скорпиуса, а не свою семью. И как бы она себя не корила за этот выбор, он дался ей относительно легко. Но Берк был очень близок ей. Он спас ей жизнь. Она не могла сдать его Дельфи.       Ей удалось задремать, но сон был слишком беспокойный, поэтому Роза в шесть утра смотрела в потолок и снова не могла уснуть.       Ей нужно поговорить с Берком. Рассказать все. Расспросить про Дельфи в ином ключе. Вдруг, он что-то знает о ее личном. Она не собиралась подводить его.       — Роза? — по лестнице спускался удивленный и сонный мистер Берк в пижаме. — Ты чего так рано, что-то случилось?       Роза пожала плечами и рассказала все в мельчайших подробностях о своей встрече с Дельфи.       — Все же окклюменция и занятия со Скорпиусом пошли мне на пользу, — сказала она. — Дельфи поняла, что я не так проста, но выводы сделала не в ту сторону. Она решила, что мы похожи, что у меня личные мотивы, основанные на мести. Вопрос лишь в том, поймет ли она, что это не так…       Берк сидел в задумчивости. Кажется, он тоже не предполагал, что у Дельфи настолько долгосрочные наполеоновские планы. Им нужно было как-то повернуть все это в свою пользу.       — Думаешь, она говорила правду или врала? — спросил Берк.       — Я не знаю, я так растерялась и испугалась, но то воспоминание, которое она выцепила, сыграло мне на руку… — поджала губы Роза.       — Если это так, то она может косвенно помочь нам, — сказал Берк.       Роза удивленно подняла бровь. Как? А даже если может, сотрудничать с Дельфи было настоящим гриффиндорским безрассудством. Скорпиус никогда не согласится, даже если они выступят единым фронтом с Берком. Придется действовать за его спиной. Наверное, Скорпиус не часто просматривает их пергамент с клятвой друг другу. Половых актов за все время у него накопилось достаточно.       — Через полтора месяца выборы, — вдруг сказал Берк и палочкой призвал какие-то бумаги. — По предварительным опросам лидирует моя партия, так что скорее всего правление страной перейдет в мои руки. Зная, что принимает Яксли и сколько за ним человек, лично я не представляю, что могло бы его свергнуть. Если это сделает Дельфи, она нам упростит задачу.       — Только она с еще большей легкостью уберет и Вас, — фыркнула Роза. — Если не раньше.       — Нет, раньше не сможет, так как мы покажем ей мои слабые стороны, да в таком свете, что она поймет всю выгоду, — сказал Берк.       Это было безумием. Играть в игры с Дельфи все равно, что играть с Адским пламенем. Скорпиус ее убьет.       — Яксли ей очень доверяет, — продолжил озвучивать свои мысли Берк. — Она, наверное, единственная, кому он доверяет безоговорочно. Я думаю, что на ней нет клятвы. Либо она смогла ее обойти, что так спокойно планирует свое будущее. Раньше я думал, что у него безоговорочное доверие к Алану. Но нет, я знаю, что Дельфи имеет доступ к его личному сейфу, а это и правда высшая степень доверия.       Роза вспомнила о Василиске, который охраняет те сейфы. Может, Яксли надеется, что один из этих походов закончится для Дельфи неудачно? Может, он все же чувствует от нее угрозу?       — Что Вы знаете о ней? — спросила Роза.       — Думаю, что не больше чем ты, ведь мне о ней рассказывали в основном Малфои, — пожал плечами Берк. — Драко называл ее чудовищем и в тот период практически не жил в Мэноре, оставаясь ночевать там, где сейчас живет Скорпиус по той же причине. Однако после рождения наследника, чтобы у него была родовая защита, пришлось вернуться в Мэнор. Впрочем, тогда Дельфи уже не было. Драко настоял, чтобы отправить ее в Дурмстранг по своим причинам, Нарцисса же с ним согласилась по своим, она боялась, что в Хогвартсе девочке будет плохо, ведь там умерла ее мать. Впрочем, война сильно подкосила Нарциссу, поэтому она чувствовала нездоровую привязанность к девочке, не видя ее тьмы. Скорее всего, именно Нарцисса рассказала ей, кто была ее мать. Возможно, кто и ее отец, если знала сама. Ее сестра тоже училась в Дурмстранге. Возможно, они познакомились из-за фамилий. Могу предположить, что Дельфи что-то сама могла узнать о своей семье, о войне, о ролях других в ней. Не удивительно, что она присоединилась к Яксли. Если бы не он, вполне возможно, что она устроила бы собственную месть. Может, в тот момент она не чувствовала силы действовать в одиночку. Может, у нее были свои мотивы.       — Нужно это узнать, мы должны быть готовы, — сказала Роза.       В голове мелькнула безумная идея.       — Скорпиус проклят, — начала она издалека. — Вы говорили, что это последствие двух родовых проклятий, которые были у рода Малфоев и лично у Астории. У нас было много причин, которые мы рассматривали и пытались привязать к активации и силе. Но ведь Дельфи на него… похожа. Я думала об этом весь вечер. У них абсолютно разные жизни, но удивительно похожие судьбы. Оба были брошены собственными родителями. Мать Дельфи — Беллатриса. Я уверена, что она сражалась во время беременности. Вряд ли Волан-де-Морт давал ей поблажки, раз она залетела от какого-то Пожирателя или даже мужа. Это не входило в его планы. Но все знают, как она была ему предана. Она сама могла тянуться к выполнению заданий, несмотря на беременность. Начальные сроки точно для нее не было преградой. А Вы, как целитель, прекрасно знаете, насколько первый триместр важен в формировании плода как физически, так и магически. Это не могло не повлиять на нее. Вполне возможно, внутри нее что-то похожее, что мы имели со Скорпиусом. Если это проанализировать…       — Нет, мисс Уизли, — перебил ее Берк, жестом останавливая, потому что прекрасно понял, куда ведет ее идея. — С огнем можно играть, но при этом не нужно входить в него. Дельфи нельзя подпускать близко. Она не должна понимать, что наша союзница.       — Но Алан… — хотела возразить Роза.       — Селвин и в половину так не опасен, как Дельфи, особенно, если ты права, и внутри нее что-то темное врожденное, — покачал головой Берк. — Если из Селвина ты можешь доверием что-то выудить, то из Дельфи — нет.       — Ладно, — выдохнула Роза.       Берк сказал, что ему нужно подумать, как им действовать, поэтому заявил, что свяжется с ней. Оставался один вопрос. Если все получится, то как быть со Скорпиусом.       — Научись использовать вашу связь, — порекомендовал Берк. — Дельфи должна видеть, что это не ты у него на крючке, а он у тебя.       Роза моргнула. Поменяться ролями. Скорпиус к ней ластится, а она отвергает. Но как это сделать, Роза не знала. Изучать руны на расстоянии сложно, значит, нужно ждать его возвращения.              Утром Долли вместе с завтраком подала ей газету. Роза не ожидала увидеть там ничего интересного, однако заголовок был многообещающим. Она тут же отодвинула от себя тарелку и взяла газету.              

Каким будет наше будущее: героиня прошлого, герой настоящего или герой будущего?

      Ровно через месяц жители магической Британии смогут отдать свой голос за свое будущее. В связи с внезапной кончиной бывшего Министра Магии Кингсли, который не смог править весь срок, в стране пройдут досрочные выборы. Двадцать третье марта — вот тот день, когда наша жизнь может измениться. Ближайший месяц наша команда будет освещать предвыборную гонку во всех подробностях. Кто же станет будущим Министром Магии и начнет вершить судьбы?       Гермиона Грейнджер. Бойкая маглорожденная волшебница пробила себе путь самостоятельно в мир магии. Первой победой юной волшебницы стало спасение философского камня вместе со своим другом и напарником Гарри Поттером. Девушка быстро осваивалась в новом для нее мире, украв сердце у знаменитого Виктора Крама. После победы над Волан-де-Мортом девушка вернулась в школу, получив семь «Превосходно» на экзаменах ЖАБА, а затем резво начала свою карьеру в Министерстве, в конце концов став правой рукой Министра Магии. Но так ли она умна на самом деле? Политика требует тонкой души, которой у Грейнджер не было и не будет. Иначе как объяснить тот факт, что ей все равно на потери, которые несет ее семья? Ей настолько плевать на собственную семью, лишь бы удержаться у власти? Настолько ли умна самая умная ведьма прошлого столетия или все ее прошлые заслуги обычная удача?       Герберт Берк. Хоть его партия была основана совсем недавно, но уже покорила сердца многих избирателей. В прошлом чистокровный со знаменитой фамилией причастной к темной магии, а сейчас врачеватель волшебных душ. Берк получил осуждение от многих чиновников за использование лишних материалов будучи главным целителем Мунго. Но тем не менее, он не бросил больницу в трудную минуту, начав использовать собственные средства. На данный момент Герберт Берк продолжает вести активную политику в сфере здравоохранения, собирая сторонников по всей Европе, а также лидирует во всех опросах, связанных с выборами. Если Берк приведет свою партию к победе, оставит ли она такой же курс в будущем или все это сплошное показательное выступление, лишь бы выиграть выборы?       Корбан Яксли. Пожалуй, наиболее опытный из всех представленных кандидатур. Мистер Яксли жил в разных режимах, умело приспосабливаясь под них. Его политика четкая и структурированная. Более того, несмотря на свой возраст, все могут увидеть, что он не стоит на месте в своем развитии. В недавних интервью он неоднократно заявлял, что научные открытия его партии полностью изменят будущее. В партии состоят только чистокровные. Однако является ли это минусом? Ведь именно чистокровные волшебники хранят секреты, недоступные другим. Однако, по словам Яксли, они готовы делиться, как только их эксперименты будут подтвержденными и успешными.       Итак, что мы имеем? Героиня войны, которая имела свой последний громкий успех в свои восемнадцать? Нужны ли волшебному миру права маглорожденных волшебников или домашних эльфов? Герой нашего времени, который появляется в больнице в нужное время, спасая невинных жертв? А может герой будущего, благодаря которому волшебники смогут жить без всяких философских камней вечно, и никакие лекарства им будут не нужны? Решать вам, дорогие избиратели. Время пошло.              Роза сглотнула. Этого следовало ожидать. Не удивительно, что и маму, и Берка в этой статье представили как обманщиков. Роза понимала, что победа мамы возможна, но ведь она приведет к еще большей эскалации. Но даже Берку отдавать власть было опасным.       — Мама, — Роза пришла вечером к родителям и обнаружила на кухне отца и Гарри, как в старые добрые времена их школьной дружбы, которую опорочили в сегодняшнем выпуске газеты. — Гарри, привет, как Лили?       — Без особых изменений, — тяжело вздохнул Гарри. — Но она молодец, старается, хотя и видно, что руки у нее опускаются, когда с каждым новым днем у нее ничего не получается.       — Она сильная, и у нее все получится, — заверила Гарри Роза. — Ей есть ради кого жить.       Гарри кивнул, а Роза села за стол ко взрослым, начав рассматривать материалы, которые были на нем разложены.       — Что это? — спросила Роза.       — У меня послезавтра интервью, — сказала Гермиона. — Вот, разрабатываем стратегию.       — Которая не сработает, — буркнул Рон. — Серьезно, Гермиона, оставь это дело. Уедем всей семьей в Австралию, как когда-то в юности думали. Зачем тебе все это надо?       — Рон, это принципы, — сказала Гермиона. — Как мы сможем жить спокойно, зная, что здесь гибнут мирные люди?       — В отличие от нас, все эти люди свободные, — фыркнул Рон. — Если кого-то что-то не устраивает, могут уехать. Половина нашей семьи так и сделала. Почему мы должны отдуваться за всех?       Роза краем уха слушала очередную перепалку родителей. От отца она не слышала ничего нового. Впрочем, как и от матери. Но кое-что ее заставило задуматься. Мама ей в личной приватной беседе говорила о своих планах на агитационную кампанию. Сегодняшняя статья тоже сделала упор на ее прошлом, только в негативном ключе. Но она ничего не говорила никому…       — Нет, Рон! — послышались возмущения Гермионы. — Такое невозможно, я так не могу!       Мог ли их кто-то подслушать? За домом могли возобновить слежку. Но если бы защита была слабая, то они бы уже давно проникли в дом, а не просто прослушивали.       — Боюсь, что папа прав, — тихо сказала Роза, прерывая громкий спор родителей. — Они откуда-то догадались о стратегии и сыграли этой статьей на опережение. Им было плевать, выберут ли люди героя настоящего или будущего, ведь на их фоне прошлое смотрится совсем не выгодно. Останется лишь понять — наши действия для них настолько предсказуемые или же все же в наших кругах завелся предатель.       — Исключено, — сказала Гермиона. — Мы оставили в команде только самых надежных и проверенных…       — Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, и ты прекрасно знаешь почему, — пыталась донести одним своим взглядом мысль матери Роза. — Империус или… добровольное предательство никто никогда не отменял, это может работать… в обе стороны.       Если бы папа не был здесь, Роза бы произнесла это страшное выражение «предатель как она». Но она была уверена, что Гарри и мама ее поняли. В целом, Альбус был прав, что со стороны Поттера было глупо думать о том, что только он догадался внедрить в их партию своего шпиона. Да, им это сделать было определенно сложнее, так как у них не было такого Скорпиуса. Но Роза была уверена, что от мамы кто-то перебежал с теми же мотивами, что и она сама, когда Министерство прекратило финансирование от больницы и образования до поддержки частных фирм и выплачиванию грантов.       Вот только кто это мог сделать? Мог ли ровесник родителей и их бывший однокурсник Эрни МакМиллан купиться на обещания Яксли о лучшей жизни? А может это тоже кто-то юный и амбициозный, как она или Альбус, только с неправильными приоритетами? В одном Роза была уверена точно. Им надо искать чистокровного.       Следующие несколько дней Роза занималась тем, что искала предателя, писала списки, следила за некоторыми людьми. Но все было тщетно. Никто не вел себя подозрительно. В целом, это не удивительно. Ее же пока тоже не раскрыли, пусть и подозревали.       — Уизли, — сказал ей Селвин, когда они закончили первую руну второго ряда.       Он истошно орал на все поместье Принца. Да, вторая линия наносила порезы глубже, раскаленный нож, но ведь Скорпиус как-то терпел. Эта игра Селвина для одного зрителя, то есть ее, начинала раздражать. Он просто набивал себе цену. Это было очевидно, когда после завершения очередной руны он снова поднял условия их сделки.       — Чего? — нехотя спросила Роза, стерилизуя свои инструменты после проведения ритуала.       Она не могла не отметить, что способ работал. Селвин и сам не мог этого не видеть. Пальцы руки стали более подвижными, черная кожа шелушилась и постепенно отвалились, а на ее месте уже была серая, более мягкая и живая. Способ работал. Осталось довести дело до конца.       — Долго мне еще ждать твоего Патронуса? — недовольно проворчал Селвин. — Наше исследование стоит на месте.       — Эта вещь неподвластна мне, я тебе уже объясняла почему, — оскалилась Роза. — Я не могу заставить себя. Тем более, что последнее время у меня мало поводов для искренней радости. Прости, но улучшение состояния твоей руки — это не то.       — Кто бы сомневался, — фыркнул Алан.       Роза пропустила его реплику мимо ушей и села на диван, уставившись в одну точку.       — И что же сделает тебя счастливой, Уизли? — спросил Селвин, прислоняясь к стене плечом.       Роза перевела на него взгляд. Он изучал ее так же, как она его, пытался проникнуть в душу. Только у нее душа всегда была открыта.       — Это всегда была моя семья, — прошептала Роза. — От которой не осталось ничего.       — Ну, это их вина, что они не собираются присоединиться к нам так же, как и ты, — фыркнул Селвин.       — А я сто раз говорила, что мне не важны их политические взгляды, я их люблю просто так, а раз люблю, то и волнуюсь за их состояние! — вскрикнула Роза.       Она не хотела показывать Алану насколько ей больно за свою семью. Но нервы уже не выдерживали. Без Скорпиуса она чувствовала себя в этом мире как никогда одиноко.       — Ладно, я помогу тебе, Уизли, — сказал Селвин.       Он взял свою палочку и приставил ее к виску. Роза видела, как серебристая невесомая жидкость вытягивается, а затем приземляется в колбу, которую Алан надежно закупорил и протянул ей. Что там?       — Только не говори Яксли, что я тебе это показал, — усмехнулся он. — Впрочем, я тоже знаю некоторые твои секретики, поэтому, думаю, мы оба заинтересованы в молчании.       — Что это? — нахмурилась Роза, ожидая от Селвина чего угодно.       — Твой завтрашний Патронус, — сказал он. — И только попробуй его не создать.       Роза вернулась домой и тут же направилась в кабинет Скорпиуса, доставая Омут памяти. Она вылила воспоминания и окунулась туда. Что, если Селвин придумал, как запирать людей в их голове, и она больше отсюда не выберется?       Но, кажется, все было как обычно. Роза обнаружила, что находится в большом зале Мэнора. Селвин сидел за столом и что-то писал в карте, а затем встал и направился к лестнице. Роза последовала за ним. Она уже помнила эти коридоры, на втором этаже она и вовсе понимала, куда он идет.       У Розы сжалось сердце, когда Алан отворил дверь в ту самую спальню, а в креслах сидели Билл и Флер.       — Отлично, пришла в себя, — сказал Селвин. — Уизли, ты меня не перестаешь радовать.       Воспоминание резко выкинуло Розу, отчего она упала на пол и зарыдала. Она чувствовала себя такой беспомощной, зная, где ее дядя и тетя, что им приходится переживать, но бездействовать. Селвин серьезно думал, что это поможет ей с Патронусом, а не демотивирует ее еще больше?       Хотя, может он был прав. Роза помнила, что Гарри рассказывал о своем самом сильном воспоминании. Оно было ненастоящим. Так может, и ей попробовать так же? Если Скорпиусом она может вдохновляться только физически ощущая его, то здесь…       Роза зажмурилась и представила всю семью. За одним столом. Счастливое Рождество пару лет назад…       — Экспекто Патронум!