Пылающие Тернии

«Если знаешь врага и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а врага не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни врага, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».

Древнетерранский полководец

      Аргиос смотрел вслед уходящему капеллану, щурясь от яркого света. Он смотрел, но не видел, а перед мысленным взглядом мелькали рваные образы из прутьев клетки, острых зубов, срывающихся воплей и залитого кровью песка арены.       Когда зеркальное пламя поглотило Аргиоса, то он был уверен, что не увидит больше ничего, кроме переливающегося огня, а Повелитель Человечества уже призывает к себе его душу. А затем он оказался здесь.       За всё время службы в Инквизиции его ячейка никогда не сталкивалась именно с такими явлениями, но Аргиос уже видел такое пламя. В тот раз, когда псайкер-пиромант Делия призвала не просто огонь, а золотое пламя, обрушившееся на тварей Имматериума. Пламя Его ярости.       Неужели то, что он оказался на этой планете, – замысел Императора? Ведь аэльдари сказала, что осколок зеркала был сделан человеческим псайкером, да и капеллан сообщил, что оказался здесь с помощью зеркала. В словах благословенного Адептус Астартес Аргиос не сомневался. Как и в его действиях.       Капеллан не вернул силовой меч, чтобы не оставить и шанса аэльдари завладеть оружием. И он не убил их, когда появился посреди подвала, словно из ниоткуда, в стремительном броске обезглавив друкхари. Аргиосу уже казалось, что они обречены, когда капеллан внезапно остановился и заговорил.       Порыв ветра принёс приятную прохладу, а вместе с тем и странное осознание от произошедшего в тот момент, когда капеллан предлагал выбор: уйти с ним в город или остаться.       Аргиос поверил ксеносу. Поверил, что она не попытается его убить. Возможно, это величайшая и последняя глупость в его жизни. Впрочем, он был не раз готов умереть в последние дни. А если проявление Его воли в том, что смерти в городе друкхари он избежал с помощью ксеноса и этот же ксенос оказался вместе с ним на планете в неизвестном секторе галактики, то богохульством будет пытаться с этим спорить.       Ксенос может оказаться полезным для выяснения – где и когда они оказались.       – Человек, – произнесла аэльдари. Она по-прежнему стояла в глубине здания. – Я помогу разобраться, что это за место, поскольку в этом есть и мой интерес. А потом каждый пойдёт по своему пути.       – Предлагаешь сделку? – спросил Аргиос, изучающе смотря на аэльдари. – Понять, где мы, и мирно разойтись?       – Если наши пути вновь пересекутся, то я буду твоим врагом, – заметила аэльдари.       – Как и я твоим, – иного Аргиос и не ожидал. – Я согласен, аэльдари, но я не могу говорить за капеллана. Может, тебе стоит уйти сейчас?       – Без оружия и в одиночку отправиться на исследование неизвестной планеты? – аэльдари устало привалилась к стене. В её словах слышался нескрываемый сарказм. – Космодесантник не попытался меня убить, а только забрал меч. Он предложил сделку не словами, но действиями.       Осознавать, что ксенос поняла очевидное раньше, неприятно, но поучительно. Эльдары гораздо сильнее похожи на людей, чем Аргиосу казалось ранее, и оттого они ещё более опасны. Ведь они могут понимать человеческие намерения и использовать это в своих целях.       Однако у монеты две стороны. Аргиос не был уверен, смог бы он понять любого эльдар, но этого конкретного он понимал, потому что видел слишком многое. Её предали, посадили на цепь и пытали физически и морально. Он не сочувствовал ксеносу, но видел, что она вымотана, если не сказать больше, а её намерения: не сдохнуть, собрать себя по кускам, понять, где оказалась, и свалить отсюда. Аргиос мысленно согласился с этими намерениями.       – Предлагаю начать с малого, – сказал он. – Обыщем здание, возможно, найдём что-то полезное.       Обыск не занял много времени, потому что искать было особо и нечего. Два этажа, оба из которых были пусты, если не считать предметов мебели – таких же постаревших, пыльных и местами тронутых пожаром, как и сам дом. А они сошлись на мнении, что раньше это был именно дом, поскольку наблюдались следы проживания как минимум трёх человек, судя по количеству кроватей. От кроватей, правда, остался только каркас. Шкафы и всевозможные ящики пустовали, а на кухне не осталось ни следа посуды.       И ни одного осколка тарелки, который бы можно было использовать в качестве оружия. И ни одного, даже самого тупого и проржавевшего ножа.       Блять.       В какой-то момент Аргиос нашёл на стене следы попадания из неизвестного оружия. Они располагались примерно на высоте человеческого роста и не соответствовали ни пулям стаббера, ни выстрелу из лазгана, ни тем более попаданию из болтера. Вмятины на стене были маленькие, но отчётливые, как будто в неё врезалось что-то очень компактное и в то же время очень быстрое.       – У Империума я такого не видела, – заключила аэльдари. – Моя раса тоже таким не пользуется.       – Похоже, жившие здесь люди действительно не были частью Империума и обладали собственными технологиями оружия, – задумчиво сказал Аргиос. – Либо на них напали неизвестные ксеносы.       – Заметь, это единственные следы выстрелов в доме, и расположены они близко, – аэльдари отошла от стены, чтобы видеть картину целиком. – Либо случайная очередь, либо устранение одной-двух целей.       – И что ты хочешь этим сказать?       – Хочу сказать, что здесь чей-то примитивный разум с дрожащими руками решил расстрелять стену, либо здесь кто-то прятался, но его нашли и убили.       – Преступники, работорговцы? Это бы объяснило нападение на одинокий дом в поле, пропажу его жителей и следы пожара, – сказал Аргиос. – В любом случае, главное, чтобы те, кто стрелял, опять не заявились сюда.       – Что-то мне подсказывает, – аэльдари медленно провела рукой по подоконнику и продемонстрировала слой образовавшейся на пальцах пыли, – что не заявятся.       Когда Аргиос и аэльдари вышли на улицу после осмотра дома, то выяснилось, что этот дом здесь не единственный, а сзади него расположены ещё несколько построек, на которых тоже виднелись следы выстрелов. Это не отменяло предположение о нападении работорговцев, как, впрочем, и любое другое предположение, связанное с вооружёнными людьми, либо ксеносами. В настоящий момент это пусть и имело значение, но далеко не самое важное.       Аргиоса сильнее беспокоил вопрос пищи и воды. В подвале были консервы, но насколько они безопасны для употребления, ещё предстояло выяснить, а вот воды они пока что не нашли. Капеллан говорил об упавшем космическом корабле. Если его экипаж выжил и если они люди, то у них есть шанс выбраться к местной цивилизации. Какой бы она ни была.       – Возможно, капеллан сможет связаться с упавшим космическим кораблем, и, возможно, тогда мы выберемся отсюда, а, возможно, он найдёт людей в городе, – начал Аргиос. – Вот только до этого момента нам нужно дожить.       – Слишком много возможно, человек, – сказала аэльдари, – но ты прав. Для начала нужно выжить. Кто бы ни построил дом посреди поля, ему был нужен доступ к воде.       – Я именно к этому и веду.       – И это вы обвиняете нас в многословности, – аэльдари оскорбилась почти искренне. – Хорошо, я поищу воду. Одна. Ты со своей ногой будешь мне мешать. Лучше вернись в подвал и внимательно осмотрись там. Возможно, найдёшь что-то полезное.       Аргиос не стал возражать, поскольку разделяться сейчас – опаснее не сильнее, чем находиться неизвестно где, вдвоём и без оружия, не зная ничего ни о местных растения, ни о животных, ни о природных явлениях. А ещё нога действительно сильно осложнит для него поиск воды. Нож повредил сухожилие, и каждый шаг давался с болью. Её ещё можно терпеть, но игнорирование симптома без лечения самой проблемы не поможет от осложнений. Которые обязательно будут, если лазать по высоким зарослям в поисках воды. По-хорошему, ему сейчас нужен осмотр врача и лечение, возможно даже операционное. Что невозможно в текущей ситуации. Аргиос направился в подвал.       Подвал встретил его тишиной и затхлостью, ставшими почти привычными. На улице солнце постепенно приближалось к зениту, а значит, сутки на этой планете длятся примерно в районе стандартных. Если до вечера не удастся отсюда убраться, то заночевать придётся здесь же. Однако, определённо, не в подвале. В гвардии в Аргиоса вдолбили, что в неизвестной обстановке и при прочих равных для укрытия нужно всегда выбирать наиболее возвышенный участок местности. Во время осмотра дома Аргиос понял, что расположиться стоит на втором этаже. Там есть окно для контроля улицы, пусть и не всей, а на лестнице можно сделать баррикаду. Неизвестно, какие хищные животные могут обитать на этой планете. Также неизвестно, когда вернётся капеллан.       Осматривая стеллажи в подвале, Аргиос пришёл к выводу, что ничего полезного на них нет. Он поразмыслил над банкой консервов, но не стал открывать, поскольку неясно, сколько они здесь пролежали и во что превратилось содержимое за такой срок. Вздутая крышка банки намекала на правильность такого решения.       Пройдясь по всем стеллажам, Аргиос остановился у ящика в углу подвала. Он аккуратно открыл его и обнаружил внутри запакованный в мягкий пластик прибор с бумажной инструкцией. Бумага в Империуме была редкостью на большинстве миров ввиду её недолговечности при неправильном хранении и отсутствия сырья для её производства. Аргиос осторожно взял инструкцию, удивляясь тому, что она не рассыпается у него в руках от количества пролежавших здесь лет. Судя по тексту и наличию у прибора антенны, это была портативная вокс-станция.       Аргиос думал, что уже не умеет радоваться. Теперь можно будет связаться с упавшим кораблём, если станция функционирует. Радость немного приугасла, когда Аргиос вспомнил, что капеллан говорил про молчание города на всех воск-частотах. Видимо, в силовом доспехе Астартес предусмотрены встроенные вокс-станции, однако находка Аргиоса была дополнительной возможностью связи, да ещё и местного образца.       В комплекте шли аккумуляторы, и Аргиос уже подумал об их подключении и запуске станции для проверки её работоспособности, но вовремя остановился. Неизвестно, почему эта станции здесь находилась, кто её оставил и не совершались ли над ней какие-то манипуляции, не предусмотренные инструкцией. Самый очевидный вариант – она могла быть заминирована. Лучше её не трогать без капеллана.       Больше не найдя в подвале ничего ценного, Аргиос поднялся на второй этаж.       На улице, судя по солнцу, уже было за полдень, а капеллана, как и аэльдари, нигде не наблюдалось.       «А ведь она могла найти что-то, что позволит ей действовать в одиночку. Я не удивлюсь, если она поступит именно так», подумал Аргиос. Самое надёжное в шатком союзе ради выживания – его недолговечность.       Аргиос присел на остов кровати. Усталость накатила на него, словно тягучий прилив. Он вырос на космической станции, поэтому в первый раз увидел океан только во время службы в Инквизиции, и зрелище бесконечной прибывающей воды оторвало его ото всех мыслей на несколько долгих минут. Сейчас Аргиосу бы тоже не помешало отвлечься ото всех мыслей и просто отдохнуть, но расслабиться в текущей обстановке было бы худшим из решений.       Что будет дальше? Вернётся капеллан, они свяжутся с кораблем и поднимутся на борт, если там окажутся люди? Выяснят, в каком секторе галактики они находятся, и попытаются добраться до территорий Империума? А если на корабле не люди, а если они действительно перенеслись во времени, и здесь нет Империума? Аргиос помрачнел. Слишком много «если». Слишком много вопросов. И ответов на некоторые из них лучше вообще никогда не знать. Служба в Инквизиции обучает не только умению задавать вопросы, но умению их не задавать.       За окном раздались шаги, и Аргиос аккуратно выглянул наружу. Аэльдари пробиралась сквозь заросли травы, что-то держа в руках. Через несколько минут она уже поднялась на второй этаж.       – Держи, – сказала аэльдари, протягивая ему костыль. – Нашла в одном из зданий. Подумала, тебе пригодится.       – Мне бы сейчас пригодился ещё один медик, который сможет меня прооперировать, – Аргиос взял костыль, ожидая кого-то подвоха, но его не было. Костыль был пластиковый с металлическим каркасом. – Но спасибо.       – Ещё один? – поинтересовалась аэльдари.       – Я был полевым медиком Имперской Гвардии до того, как оказался в Инквизиции, – ответил Аргиос. – Полк – Пепел Атара. Я накладывал перевязки, делал инъекции, зашивал раны, а иногда оперировал прямо в бою.       – Атар – это твой родной мир?       – Да, хотя я родился не на самой планете, а на космической станции на орбите.       – Так ты рождённый в пустоте, вы ведь их так называете? – аэльдари усмехнулась, открывая клыки лишь немного более длинные, чем человеческие. – Поэтому ты высокий. По человеческим меркам.       – Рождённые в пустоте, либо просто пустотники. И я всё равно не выше тебя, аэльдари, – разговор принимал какой-то странный облик. – Откуда ты так хорошо знаешь готик? Я бы ещё понял знание базовых слов и фраз, но специфические термины?       – Вопрос на вопрос, человек? – аэльдари перенесла стул от окна в центр комнаты и села. – Раз ты ответил, то я расскажу, но сначала ответь на ещё один вопрос.       – Отвечу, если смогу.       – Как в Империуме называют тех, кто почитает вашего бога иначе? Не так, как принято большинством.       – Это смотря, кого спрашивать, – заметил Аргиос.       – Я спрашиваю тебя.       – Имперский Культ неоднороден. В нём существует признанные и непризнанные течения. Ревностные служители Церкви назовут еретиками всех, кто исповедует непризнанное течение. Инквизиция обычно более сдержана в этом вопросе – непризнанный культ не всегда означает ересь, хотя такая опасность существует. Отступление от общепризнанного культа сопровождается опасностью оступиться на скользкой дороге трактовок Кредо, что и ведёт к ереси. Так что, пожалуй, ответ на твой вопрос – отступники.       – Я отступник в твоём понимании, – аэльдари указала на свой плащ. – Я странник своего мира-корабля. Отказалась от жизни на нём по разным причинам. Их много, но итог один – странствую по галактике, иногда возвращаясь обратно.       – А знание готика? – спросил Аргиос.       Аэльдари, скорее всего, намеренно не конкретизировала цели своих странствий. Вряд ли это были беспорядочные скитания. И причина такой скрытности понятна. Даже если она что-то рассказывает, сидя на стуле напротив, она всё ещё ксенос. Враг, который не будет просто так открывать важную информацию.       – А ты бы, странствуя по галактике, большая часть которой населена другой расой, не выучил бы их язык просто из необходимости?       – Знай своего врага?       – В том числе. Я ответила на твой вопрос?       – Отчасти, – сказал Аргиос.       – Другая часть – в другой раз, – аэльдари сняла с пояса небольшую флягу, явно местную, и протянула Аргиосу. – Я нашла воду. Тут рядом маленькая речка, и из-за высокой травы её издалека не видно. Вода на вид чистая, но нужно проверять.       – И лучше прокипятить, – Аргиос открыл флягу, чтобы понюхать воду. Никакого лишнего запаха. Ещё одна хорошая новость. – Предлагаю дождаться капеллана. Астартес сможет понять больше.       – Как скажешь. Ты что-то нашёл?       – Вокс-станцию в подвале. Похожа на работающую, но ради безопасности тоже без капеллана лучше не трогать.       – Паранойя? – спросила аэльдари. – Вчера ты был готов умереть, а сегодня опасаешься отравления и вокс-станции.       – Да.       – Честно, – заключила аэльдари. – Ответь тогда честно на ещё один вопрос. Мне показалось, или ты намеренно сказал космодесантнику, что я кинула нож тебе, а не в тебя.       – Не стал вдаваться в детали, – ответил Аргиос. – Обстановка и так была достаточно напряжённой, не хотелось вносить туда дополнительные проблемы. Ещё что-нибудь удалось найти?       Аэльдари отрицательно покачала головой. Слишком человеческий жест.       Аргиос встал, повертел в руках костыль, попробовал пройтись с ним. Не очень удобно, но нога меньше напрягается. Как с ним по полю идти – вопрос открытый. Сегодня, в принципе, выдался какой-то день вопросов. Видимо, после пережитого кошмара Комморага психика пытается найти какое-то спасение в разговорах, и, видимо, не только у Аргиоса. И зачем она принесла костыль? Аргиос бы никогда не поверил в заботу ксеноса. Скорее, стратегия собственного выживания, согласно которой должны выжить остальные.       – А ты ведь могла уйти с арены без меня, – заметил Аргиос.       – Ох уж это свойство людей думать о том, что не произошло, – аэльдари не скрывала раздражения. – И порадовать друкхари мясом для пыток? Да и мне нужно было удостовериться в работе портала. Такой ответ тебя устроит?       Аргиос понял, что если бы портал не сработал, то она бы убила его без колебаний. Ожидаемо. Однако ситуация с порталом была не единственной, которая его волновала. Друкхари так и не начали его пытать, хотя постоянно обещали.       – Тебя ещё что-то волнует? – поинтересовалась аэльдари.       – Я не понимаю, почему друкхари отправили меня на арену, хотя собирались под пытками вытащить из меня всё, – Аргиос сделал паузу. – Они ведь не могли быть уверенными, что я выживу.       – Ты уже решил, что они всегда говорят правду? Может, им и не надо было тебя пытать, – аэльдари задумалась. – У тебя был отряд?       – Да.       – И ты уверен, что никто больше из твоего отряда не попался к ним живым?       – Я видел их смерть, поэтому… – сказал Аргиос, но вдруг острое понимание собственного просчёта ударило его, словно хлыст.       Филон мог выжить. Падение в канализацию не означает немедленную смерть. А если он выжил и сдался под пытками, то друкхари получили желаемое.       – Меня держали в клетке, кормя обещаниями пыток, – Аргиос помрачнел, – чтобы в конечном итоге отдать тебе в качестве животного, как сказала та сука?       – Конечный итог уже произошёл, а страдания мне удовольствия не приносят, – аэльдари встала. – Я медитировать. Не подходи, если хочешь жить. Я услышу.       Она отошла в угол комнаты и села на пол у стены, скрестив ноги и прикрыв глаза. Аргиос отвернулся к окну. Он многое бы отдал, чтобы поспать, но не в присутствии ксеноса и не на неизвестной планете, когда даже не ясно, откуда нужно ожидать угрозы. Аэльдари, видимо, больше не смогла сопротивляться усталости. Перед ареной Аргиос смог урвать несколько часов сна, а вот в цепях и на коленях особо не поспишь. Глупо винить ксеноса за то, что ему досталось сильнее.       Солнце медленно двигалось по небу, заливая высокую растительность лучами ложного спокойствия. Аргиос вспомнил, как однажды они искали следы демонопоклонников на аграрном мире с густыми джунглями, а наткнулись на гнездо хищных животных в заброшенном предместье замка. Умные твари выработали такую способность к маскировке, словно носили хамелиолиновые плащи. Хорошо, что глаза техножреца могут распознавать не только видимую часть спектра.       Агрессивные животные напали первыми, и, хотя с ними удалось справиться без потерь, схватку нельзя было назвать лёгкой. После аколиты нашли и следы демоноклонников, и самих демонопоклонников, и готовящийся в старом замке ритуал. Ритуал был пресечён, а на планете начались чистки Инквизиции, когда выяснились масштабы ереси среди местной знати.       Аргиос подтащил к лестнице небольшой шкаф, чтобы при необходимости сбросить его вниз на возможного врага. Примитивно, но лучше, чем ничего. Хотя бы какая-то защита. А костыль можно использовать, как оружие.       Рана на ноге была не согласна с такими действиями.       Перевязка пропиталась кровью, сообщая о необходимости своей замены и осмотре раны. Повезло, что друкхари не срезали подсумки с брони и выпотрошили их содержимое не полностью. Оставшиеся марлевые салфетки, бинты и один перевязочный пакет пригодились как нельзя кстати.       Рана выглядела плохо. Неудивительно, если из всех дезинфицирующих средств в наличии имеются лишь пропитанные антисептиком салфетки. Гной уже начал скапливаться, источая характерный запах, но в том зловонии обгаженной клетки, которое исходило от Аргиоса, он занимал далеко не самую доминирующую позицию. До тяжёлой лихорадки с возможной потерей сознания ещё есть время.       Впрочем, всё могло быть гораздо хуже, если бы внутри раны оказались осколки зеркального ножа. Почему вообще нож не разбился о броню, но разбился о зеркало арены? Колдовство? Подобное подобным?       Закончив с перевязкой раны, Аргиос сел обратно на кровать. Он уже не устал, он заебался. Обработка раны заняла бы меньше времени, если бы друкхарийский ошейник не мешал оборачиваться для осмотра ноги. Его нужно снять, но как? Сделать это в текущей обстановке и самостоятельно не представлялось возможным. И ещё варп-блокиратор на ксеносе.       С одной стороны, он лишает её пси-способностей, которые могли бы пригодиться. Но с другой – сдерживает оружие, суть действия которого известна только самой аэльдари. Аргиос немного разбирался в разновидностях человеческих псайкеров, потому что служил с одним из них, но он ничего не знал о пси-способностях Эльдар. У них также есть различные специализации: пиромантия, телекинез, телепатия, девинация, биомансия? Специализации могут сочетаться? Неосторожное обращение эльдар к варпу тоже может вызвать его манифестации? Последнее особенно опасно. Неконтролируемая энергия Имматериума может принести очень много проблем.       Аргиос посмотрел на аэльдари. Она сидела у стены неподвижно, словно изваяние. Откинутый капюшон плаща открывал вытянутые заострённые уши. Определённо не человеческие. Из всех известных ксенорас Эльдар больше прочих внешне походили на людей. Издалека, при плохом освещении и в капюшоне эта аэльдари могла бы, пожалуй, сойти за человека. Но только внешне, а внутренне – это чужеродные ксеносы, такие же, как, например, орки. Периодические мысли о том, что Аргиос понимает именно этого ксеноса, были где-то на грани ереси уставшего разума и неоднозначной доктрины о знании своего врага. Последняя при чрезмерном ей следовании несла под собой огромную угрозу. Особенно в Инквизиции. Особенно в Ордо Маллеус.       «Да благословенно имя Его, что я оказался здесь не с демоном, а с аэльдари. И с астартес», подумал Аргиос.       Она сказала не подходить? Подходить Аргиос, действительно, не собирался. При необходимости он просто позовёт её. Элаис? Её ведь так зовут? Точнее, так она назвалась, и не имеет значение, настоящее ли это имя ксеноса.       Солнце уже давно скрылось из виду, перевалившись за крышу здания, а тени становились всё длиннее. Вечерело. И ничего не менялось. За окном шумели насекомые, ветер по-прежнему гонял волны травы, а аэльдари не прекращала медитацию. Капеллан не появлялся. Впрочем, он не конкретизировал время, когда сказал, что вернётся.       Веки слипались, и держать глаза открытыми становилось всё тяжелее. В какой-то момент в поле на фоне темнеющего неба показалась фигура капеллана. Аргиос обернулся к аэльдари, чтобы оповестить её, но встретился с изучающим и внимательным взглядом ксеноса.       – Астартес возвращается, – сказал аколит.       – Один?       Аргиос ответил утвердительно. Аэльдари перенесла стул к стене и подошла к окну.       – И что-то несёт, – заметила она.       Шёл Астартес быстро, пробиваясь через густые заросли. Раненая нога Аргиоса, которую начало подёргивать от развивающейся инфекции, уже не намекала, а почти кричала о правильности решения не идти в город.       Капеллан зашёл в дом, поднялся на второй этаж и сбросил на пол свою ношу. Мешанину трубок, костей и остатков плоти, напоминающую человека. Вернее то, что от него осталось.       – Это уничтоженный сервитор, – сообщил капеллан. – Его нужно осмотреть, но вначале я расскажу то, что мне удалось узнать. Не перебивайте. Все вопросы потом.       – Вас понял, – сказал Аргиос, наблюдая, как капеллан оттаскивает останки сервитора в дальний угол, а аэльдари садится на свой стул у стены.       – Во-первых, – начал капеллан, – город мёртв. Опустошён войной, следам от которой не больше двух недель. Именно опустошён, потому что противник, называемый местными людьми «Жнецами», забрал все тела, кроме трёх сервиторов и одного неизвестного ксеноса крупнее человека. Мне не удалось выяснить, кто такие Жнецы или что это такое, но название я прочитал в найденном мною текстовом оповещении о начале эвакуации Мендуара. Это название либо города, либо всей планеты.       – Во-вторых, – продолжил капеллан, – согласно тому же документу, сейчас две тысячи сто восемьдесят шестой год по местному летоисчислению.       – В-третьих, – сказал капеллан, – у местных людей заключены союзы с неизвестными ксенорасами. По крайней мере с двумя, если судить по пикт-изображениям в покинутых домах. И характер этих союзов распространяется дальше военной помощи, иногда принимая форму ксенофилии. Вопросы?       Аргиос мысленно выругался от осознания положения, в котором они оказались. Война, ксенофилы и никаких сведений об Империуме. Жнецы – это вряд ли местное название последнего. Империум не забирает тела, а предпочитает их сжигать.       – А зачем вообще забирать все тела? – спросил Аргиос.       – В качестве пищи? Для исследований? У меня нет однозначного ответа на твой вопрос, – сказал капеллан. – Но как иначе объяснить наличие следов крупного сражения при присутствии лишь четырёх тел?       Аргиос не смог ничего ответить. Если жители города успели эвакуироваться до прибытия противника, то откуда тогда следы сражения? А если сражение было, то хотя бы одна сторона должна была нести потери. Три сервитора и один ксенос – мало для целого города, который капеллан обыскал чуть ли не полностью, судя по количеству проведённых там часов.       Но самое главное осталось невыясненным.       – Если это место в неисследованном участке космоса, а местные люди не являются частью Империума и ведут собственное летоисчисление, – Аргиос задал тот же вопрос, что и в подвале ранее, – то почему говорят на понятном нам диалекте готика?       – А кто сказал, что реальность одна? – заметила аэльдари.       Капеллан перевёл на неё пугающе долгий взгляд пустых глазниц шлема.       – Море Душ связывает между собой множество миров нашей реальности, – продолжила аэльдари. – Варп изменчив и оттого никогда не познаваем до конца. Нет ни доказательств, ни опровержений тому, что его щупальца не отплетают и другие реальности.       – Одно доказательство, вероятно, мы увидели сами, – медленно произнёс капеллан. – Но я не ощутил варп-перехода в привычном понимании. Вы двое вообще оказались здесь с помощью пламени.       – Но все из нас с помощью зеркала, – заметил Аргиос. Он обратился к аэльдари, и слова дались ему с трудом. – На арене ты попросила меня помолиться Ему. Я молился, а потом пламя цвета Его ярости перенесло нас сюда. Имматериум оплетает другие реальности? Пусть так, но тогда Он не мог не знать о них. И я хочу верить, что Он направил нас сюда с какой-то целью.       – Свет Астрономикона бы рассеял клубящийся мрак неизвестности, – сказал капеллан. – К сожалению, мы не можем его увидеть. Я согласен с тобой, Аргиос, а в настоящий момент наша цель – выйти на связь с местной цивилизацией людей. Вне зависимости от вида реальности. Что удалось найти, пока я отсутствовал?       Аргиос рассказал о реке неподалеку и местной вокс-станции в подвале. Он сообщил, что их обеих нужно проверить, поскольку вода может быть заражена, а вокс-станция заминирована. Аэльдари в свою очередь указала, где конкретно искать реку.       Капеллан ответил, что разберётся, и предложил следующий вариант дальнейших действий: связаться с упавшим с утра кораблём. По его словам, корабль принадлежит либо людям, либо союзным им ксеносам, либо Жнецам.       В первом случае, если местные люди не окажутся изначально враждебны, то можно будет попробовать с ними договориться. Покинуть планету, попасть на не опустошённую войной территорию государства людей и связаться с местной властью. Если это действительно другая реальность, то, возможно, они не первые, кто попал сюда через хитросплетения Моря Душ.       Во втором случае придётся взвесить за и против, но неизвестных ксеносов, союзных человечеству, можно использовать для достижений тех же целей. С гораздо большей осторожностью. Впрочем, осторожность нужна и в первом случае.       Третий случай самый простой. Если корабль принадлежит Жнецам и они окажутся изначально враждебны, то в случае их нападения не останется ничего, кроме как принять бой и попытаться захватить корабль. Выживут не все.       Аргиос согласился с планом капеллана. Лучше заполучить хотя бы возможность покинуть планету, где ожидает только смерть от заражения крови в лихорадочном бреду. И медицинская помощь тоже не помешает.       И всё это только в том случае, если на корабле остался кто-то живой после крушения. Но капеллан заверил, что утром он наблюдал не неконтролируемое падение, а скорее аварийную посадку.       Когда астартес ушёл, чтобы проверить воду в реке и вокс-станцию в подвале, Аргиос обратился к аэльдари.       – Поднимешься с нами на борт, если удастся договориться с экипажем? – спросил он.       – Посмотрим, – ответила альэдари. – Если в этой реальности разные расы не враги по происхождению, то это можно использовать.       Аргиос понял, что, скорее всего, её цель – найти собственную расу, а с учётом того, что она и раньше странствовала по галактике, то для неё это не станет проблемой. Конечно, если её раса здесь существует.       Капеллан вернулся с новостью о том, что вода не представляет угрозы. Что ж, от жажды прямо сейчас умирать не придётся, хотя рану водой из реки лучше все равно не промывать. А еще астартес принёс вокс-станцию. Вместе с Аргиосом они запустили её и отправили стандартный сигнал помощи согласно инструкции.       Вскоре Аргиос провалился в неглубокий и тревожный сон, из которого его вырвал сигнал вокс-станции о входящем сообщении. На дисплее появились знакомые буквы готического алфавита:       «На связи фрегат Нормандия SR-2 Альянса Систем. Сигнал SOS получен. Ожидайте эвакуационный челнок. Прибытие в течение двух суток».