Портрет немертвого

Наверное, я и вправду стал слишком жадным. Но ты и не ограничивал. Белоснежный олень мотнул головой, дергая привязь. Еще раз и еще. Ветвистые рога зацепились за лассо, под упором копыт рассыпался рыхлый снег. Синее небо тысячей холодных глаз смотрит, как он бьется, не в силах оторваться от ритуальной коновязи. В панике на губах проступила пена. Черные глаза, налитые страхом, нашли Арона. Он судорожно вдохнул. «Галлюцинация».  Грань между хрупким бытием и безумием неупокоенной тени все тоньше.   «Но мне кажется, я действительно видел этого оленя… Уже второго. В окне. Вчера». Тело затекло. С заката Арон не шелохнулся, будто перестал подражать живым даже дыханием. Из-за двери в кабинет Виктора ни шороха. Похоже, там никого нет. Как и минувшей ночью. Как и в ночь до нее. Бал оборвался три ночи назад. Память превратила его в яркую, безумную картину в позолоченной раме. Арон тогда все же пробился к оцеплению теней, замерших вокруг места упокоения мрачным конвоем.  Гул шепотков вспороли цокающие каблуки. Милена Батори разочарованно выдохнула:  — Итак, что здесь произошло?  Взгляд оценил мизансцену, тонкие брови выгнулись кошками.  — Виктор, какое безвкусное представление. На моей памяти ты не оценил Шекспира, но подражаешь. Арон не мог оторвать взгляда от Виктора. Не сразу понял, что горящие янтарем глаза и оскал — не ярость и не испуг. Он улыбался. Улыбался, глядя на растерзанное тело Андраша. «Неужели вы хотели этого?» Пошевелилось и захрипело еще одно истерзанное тело. Мужчина в черном тяжело поднялся, с хрустом вправляя плечо. Силадьи Бела, опекун Андраша. Его ударом отшвырнуло к колонне.  — Еще и Бела… — Милена щелкнула языком. — Поскольку я старшая по крови, беру на себя временное управление Нове-Корвин. Виктор останется здесь в заточении до суда темного двора. Если есть возражения, прошу.  Она произнесла это игриво, но сахарная улыбка походила на кривой кинжал. Острие нацелилось в мундир одного из гостей.   — Хотите что-то сказать, Феликс Георгиевич?  Высокородие недовольно сморщился, а Арон заметил, как пальцы за спиной крепко сжали белые перчатки.  — Нет, леди Батори. Считаю, что вы лучший кандидат от семьи, чтобы разобраться в этом деле. Схаркнув в черный рукав толику крови, тяжелый шаг к ней сделал Бела. Его вытянутое лицо стало похожим на выцветший холст, забывший как передавать эмоции.   — Если суд пройдет по обычаям и справедливости, нет причин отказать вам, леди Батори.   — Безусловно, — она чуть сощурилась. — По обычаям и справедливости. Судьями будут все главы фамилий. Я не возьму на себя лишнего, только прослежу за порядком. Бела кивнул, взгляд упал на ботинки, под которыми влажно хлюпнуло. Он наклонился над головой Андраша. Сухие пальцы зависли над шелковыми кудрями, но в миге от касания сжались в кулак.   — Раз мы все решили, выведите нашего… княжича, — Милена выудила платочек и прикрыла им нос в запоздалом жесте брезгливости. — Виктор, ты не приготовил фокусов, я надеюсь?  — На сегодня с фокусами все, — он болезненно усмехнулся, а Арон заметил как вытекала кровь из порванного фрака. Ладонь оделась в нее, как в красную перчатку. — Будем при попытке убийства винить выжившего? «Покушение?» Арон послушал перешептывания очевидцев, следя, как Виктора выводили двое теней.   — Я видел, как Андраш бросился на Виктора, своими глазами…   — Виктор его спровоцировал, иначе быть не могло. Уроду недостало мозгов, но при Корвине он тише крысы.  — Кто ударил Белу? Виктор?  — Андраш…  Арон закрыл лицо руками. Коридор, ведущий в кабинет Корвина — самый холодный во всем замке. Северный ветер зло бьется в стекло, вдоль холодных стен расходится тихий гул. Но так нестерпимо холодно здесь впервые.  «Запомни, Аарон, у тебя есть только я. Твой наставник всегда будет рядом». Он успел отвыкнуть от голоса, который притаился за ухом и ждет только удобного момента. Стоит остаться одному, как одни галлюцинации сменяют другие. «Ты не покинешь меня, как и я не покину тебя… Мой добрый мальчик».  — Все еще сидите здесь? — упал сверху мальчишеский голос.   — Юхио. Арон поднял взгляд. Все те же круглые рыбьи глаза, сверкающие неприязнью. Только свитер сменил на приталенный костюмчик, сделавший его похожим на старомодную фарфоровую куклу.   — С ним ничего не случится. Лучше бы за себя переживали.   — Почему?  Юхио посмотрел пустым взглядом, будто Арон должен сам прийти к ответу. Не дождавшись, безразлично повел плечом.   — Потому что он Виктор Корвин. Если бы обвинить и упокоить его было настолько просто, это давно бы случилось. Арон уронил голову между колен и зарылся пальцами в короткие кудри. Ботиночки Юхио ступили к кабинету, но носок уперся в выпуклый камень. Зрачки зацепились за блеск гранатовых запонок.  — С той ночи даже не переоделись… Я видел ваш танец. Красиво. Уже потрахались?  — Что?  Юхио чуть наклонил голову набок, чтобы заглянуть за воротник прирасстегнутой рубашки.  — Ладно, не вижу на шее укуса. Он не любит, когда его метку вылечивают. Если оставит, лучше носите. Быстрый взгляд обшарил тонкую шею мальчишки, вызвав заливистый, но холодный смех. Будто вдребезги бьется хрусталь.   — Дурак? У меня столетнее тело ребенка. В курсе вообще, что у него были дети? Ну, когда был живым.   — Нет, — мрачно бросил Арон. — Он не рассказывал. И отвернулся, странно задетый улыбкой мальчишки.   — Значит, я переоценил вашу близость… — тот медленно присел на корточки, пальцы неловко коснулись подбородка Арона.  Пробравшая дрожь тут же выбросила его вперед. Хрупкое тело Юхио врезалось в стену, выбивая каменную пыль. Ботиночки оторвало от пола, Арон предплечьем прижал кадык.  Только столкнувшись с все тем же безразличным, рыбьим лицом Юхио, он понял, что допустил ошибку. Тот одними губами произнес: «Вот. Кто. Ты». Убийца. Арон тут же отпрянул, наблюдая как детское тельце валится на камни в неловкой конвульсии куклы.   — Господин Якобссон, господин Рагман. Все в порядке? В полумраке замер Больдо. Лицо безразличное, как старая ветошь, и руки безучастно сцепил за спиной. Ветер, бьющий в стекло окон, и тени длинного коридора точно сговорились делать его появление незаметным. Он будто все лишь еще одна загадка Нове-Корвин.  — Больдо, ты опоздал, — просипел Юхио, потирая горло.   — Выполнял поручение господина.  Больдо прошел между ними к кабинету, в скрюченных пальцах сверкнул ключ. Юхио поднялся, небрежно отряхиваясь. Взгляд скользнул мимо Арона, словно он уже о нем позабыл.  — Где он? — встрял Арон.  Щелкнул замок, и мальчишка проскользнул в едва появившуюся щель. Больдо задержался на пороге, похожий на подуставшего от ходьбы старика. И нарочито четко пробормотал:  — Прибрали ли слуги в зеленом зале? Сегодня господин хотел отдохнуть.  Арон сглотнул, под нацеленным из края глаза зрачком сделал четкий кивок. За недели безделья гость разобрался, где зеленый зал. И примерно догадался, для чего он служит. По обеим сторонам двери замерли тени. Стоило сделать шаг, они сомкнулись, став вторыми створами. Взгляды ощупали фигуру и одежду. Видимо, не проходит дресс-код. Поняв, что Виктор не в прямой опасности, Арон избавился от приталенного костюма и надел холщовые штаны и рубашку.  Он посмотрел сверху вниз на одного из охранников, тот неуверенно отступил. Напарнику пришлось последовать. Драку с двумя он бы сейчас не потянул, но, видимо, им нельзя причинять ему вред. Сделал шаг вперед — и его поглотил холодный зеленый неон. Он изменил цвета. Черный стал глубже и объемнее, забрав в себя все красные оттенки, которые могли быть в комнате. В носоглотку вторгся тяжелый, влажный воздух, пропитанный запахом старой крови. Вот почему зеленый.  «Украл цвет крови, чтобы ее не видеть? Слишком лицемерно для него». Арон осторожно обошел приспособление, похожее на обитую кожей дыбу. Чуть не пнул поскуливающего в углу полуголого парня. Тот враждебно посмотрел снизу вверх, баюкая выломанные запястья.  Жалости не проснулось, но Арон вежливо извинился. Сексуальные игры немертвых всегда жестокие. Очень удобно, когда знаешь, что толика крови и ночь в тихом гробу исправят любые увечья.  Он сжал кулаки, уловив на себе липкий взгляд из-под приспущенных ресниц.   — Чей-то?.. — скользнул у плеча томный голос, но домина склонилась над покалеченным сабом. Легкая накидка скрыла синяки на его плечах. — Поднимайся, малыш, ты хотел посмотреть…   — Что посмотреть? — перебил Арон.  Домина выпрямилась, ловко сбрасывая с плеча смоляную прядь. Кивнула в другой угол зала, собравший около десятка вальяжных немертвых, в основном в черных старомодных одеждах. Кто-то устроился на диванах, другие — смиренно у ног.  И, конечно, кто еще мог бы привлечь столько внимания… «Зеленый украл не только цвет крови. Он украл цвет Виктора». Алый оттенок волос в этом освещении стал черным. Бледный и стройный, в кресле, напоминающем трон, он похож на готического принца. Как будто близнец Виктора, а не он сам.  Между разведенных колен шевельнулся и застонал связанный парень. Темные волосы спутались и облепили потный лоб. Гостям открыто и белое лицо, и нагой торс с торчащими ребрами. Подбородок подпирает вилка еретика — штырь с двумя шипами на каждом конце, пронзающий плоть при малейшем движении головы.   — Кивни, если хочешь, чтобы я наградил тебя, — усмехнулся Виктор. Плечи саба затряслись, он медленно кивнул. Черная кровь побежала по грудине вниз и нырнула в пупок. Когда добралась до расстегнутой ширинки, стройная талия болезненно выгнулась, по залу пронесся вырывающий душу вскрик.  Виктор со скучающим любопытством рассмотрел полоску кожи, которую он когтем содрал с лопатки. Будто это всего лишь грязная белая лента.   — Очень хорошо, херувим. Еще немного, и у тебя вырастут крылья. Арон вспомнил, как в подвале его пытал Корвин-Литвицкий. «Радуйся, что тобой займусь я, а не Виктор. На тебе бы уже кожи не было». Вот что он имел в виду. Арон внутренне содрогнулся. Но он прекрасно все понимает. В его крови тоже есть это, как и у всех проклятых, — жадность до чьей-то боли. Сжал кулаки и сцепил зубы, чтобы не дать ей забурлить в груди, затапливая плотину.  Он может понять наслаждение, которому предается Виктор. Но никогда не разделит экстаз на лице мученика — потерянный, мутный взгляд, разомкнутые губы с тянущейся по подбородку слюной.  Это странно, любить боль.  Если в бальном зале на Виктора смотрели так, будто хотят загрызть, то здесь — они хотят быть растерзанными им.   — Виктор, — Арон сделал шаг вперед, желая наконец быть замеченным.  Взгляд ожег его гневом, но на белом лице тут же расцвела жестокая усмешка.   — Ах… Это ты, дорогой, — Виктор откинулся в кресле, а сапог поставил между кровоточащих крыльев саба, выдавив стон. — Это закрытая вечеринка, и приглашения у тебя, насколько знаю, не было. Я ведь лично их раздаю. Арон сглотнул, игнорируя перешептывания и взгляды, которые это замечание запустило среди гостей. Отметил, что среди них ни одного с портретов. Похоже, безродные. Возможно, безопасные.  — Что будет, если вас осудят? — надавил Арон. Виктор недоуменно поднял брови. И, будто потребовалось собраться с мыслями, убрал от лица отросшие пряди.   — Ха… — смех вырвался неуверенным толчком. — Так ты ради этого пришел? Беспокоишься? Смешно! Он резко пнул жертву, и тот повалился на бок, хрипя и булькая проткнутым горлом.  Виктор зловеще клацнул зубами.  — После бала ты решил, что теперь моя женушка?  Арон смолчал, только желваки заиграли на скулах от напряжения. Шепотки среди гостей стали назойливее. Как будто вместо кровавого представления им предложили забавное.  — Так это тот?.. Кто-то его позвал?  — Ну надо же, тот безродный художник…   — Что он о себе возомнил?  — О! Я понял, — громко оборвал их Виктор.  Поднявшись, подошел вплотную к Арону. Дыхание опалило мочку уха.   — А может ты… Думал, что меня нужно утешить?  Он снова отдалился, блеск в глазах холодный и острый. Не только цвета неправильные, подумал Арон. Здесь все неправильное. Или наоборот… Наконец, он видит Виктора «во всей красе»? Лицо, которое искал, чтобы положить на портрет. Лицо властолюбивого и жестокого упыря.  И Виктор продолжил так, будто слышит его мысли:  — Ну надо же… Мчался сюда как рыцарь. А ты уверен, что я та принцесса, которую нужно спасать? Умерь…  Он узнаваемо занес руку, целя ладонью по щеке. Но Арон вовремя вцепился в запястье и до хруста сжал.   — Виктор, хватит.  — …свою жадность, — закончил Виктор, скалясь, и мельком оглянулся на замершую публику. — Блядь, свалите все отсюда!  Они не поняли с первого раза, но под его взглядом начали нехотя собираться. Знакомая Арону домина присела у дрожащего саба Виктора и ловко выудила из подбородка влажный штырь. У распахнутых губ блеснуло горлышко бутылки с мутной жижей. Запахло живой кровью.  — Еще быстрее, если можно, — хмуро бросил Виктор. Саб сделал несколько жадных глотков и смог самостоятельно встать. Под руководством домины зал опустел в два раза быстрее. Напоследок недовольные взгляды прожгли в рубашке Арона несчетное количество дыр. Едва последний раз лязгнула дверь и воцарилась тишина, Виктор легко выдернул руку. В солнечное сплетение врезался уже кулак, отбрасывая Арона в стену. Дыхание вышибло из легких, тело согнуло тупой, пульсирующей болью. Но на губах мелькнула бледная улыбка.  «Играет со мной?..» Желай Виктор — он лежал бы уже в отключке. Но ему всего лишь больно.  Взгляд сфокусировался на высоких сапогах. Кажется, Виктор одевался в тему вечеринки. Теперь они точно похожи на простолюдина и его лорда.  Жесткие пальцы сжали подбородок, поднимая лицо. Виктор без тени улыбки, показательно отвел в сторону ладонь, замахиваясь для удара. Хочет переиграть сценарий правильно. «Простите, Виктор… Но я не любитель таких игр». Может, он и ослаб, но навыков достаточно, чтобы быстрее тени перехватить руку и дернуть.  В одно движение ситуация изменилась, теперь Виктор вжат лопатками в стену. Но тут же в шею вцепились кончики его когтей, грозя выдрать кадык. Между ними забилось в едином ритме тяжелое дыхание.   — Ты испортил мне вечеринку. Доволен?   — Если вас осудят, вы будете упокоены навсегда. Они не позволят вам существовать. Арон это знает, потому что знает Милену Батори. Да и убрать даже самого хитрого и старого немертвого не так сложно, как кажется. Будь он хоть трижды «Виктор Корвин».   — Да что ты заладил. Не плевать ли… Лучше скажи, как будешь исправлять оплошность? Взгляд Арона скользнул вниз, к обтягивающим штанам Виктора, сейчас выпуклым у бедра. Кажется, не одного его слишком разгорячило столкновение. А может, дело в напоенном кровью немертвых воздухе.  — Давайте я… — он чуть отстранился, собираясь встать на колени.   — Бесполезно, — отрезал Виктор.  Длинные пальцы пробрались между их бедер, пачкая одежду в крови саба. Арон выдал хриплый стон, когда они грубо сжали член. Лоб уперся в холодную стену над плечом Виктора.  Подгоняемый его темпом, Арон разобрался с пуговицей и молнией тесных штанов. Освободив плоть, накрыл пальцы своими, сжимая и помогая надрачивать уже обоим.  Виктор с выдохом ткнулся под ухо. Острые клыки коснулись кожи, но были с тяжелым стоном втянуты. Арон знает, чего стоит сдерживать их при возбуждении. При мысли о том, как Виктор старается, невольно стал еще грубее.  «Это никакой не темный близнец… Это все тот же он». Нашел большим пальцем головку и размазал по ней влагу.  — Ты сукин сын… — хрипло усмехнулся Виктор. И одними резцами прихватил обнаженную кожу шеи.  Колючие мурашки страха пробежали по позвоночнику. Арон резко отстранился, пальцы ухватили челюсть. Взгляд притянули тонкие разомкнутые губы.  «Могу ли я?..» Чуть склонившись, прикусил нижнюю — тоже без клыков. И получил ответный бескровный укус. От этих терзаний губы начало жечь, Арон несдержанно зажал в зубах и острый подбородок, оставив едва заметные следы. Ладонь Виктора тут же забралась к вьющимся локонам, натягивая. Голова болезненно запрокинулась, и кадык накрыл влажный рот. Как будто Виктор задался целью поглотить его, ни разу не прокусив. От жаркого ощущения плоти к плоти, влаги и движения, резкого запаха крови — Арон быстро пришел к последней конвульсии. В ту же секунду Виктор заломал за руку и вжал щекой в стену.  Все еще тяжело дыша, Арон дал ему нагнуть себя и закончить, тесно двигая рукой у бедер. Поясницу испачкала смазка, к ней неприятно прилипла ткань рубашки.  «Так по-человечески», — подумал вдруг.  Будто они не больше чем двое мужчин, сбросивших напряжение. Виктор выпустил его и слегка толкнул от стены.   — А теперь съеби, будь добр. Ни черта ты не исправишь. Едва они застегнули штаны, Арон ухватил за запястье.  — Не отталкивайте меня. Виктор отстраненно хмыкнул.  — Не защищаться от тебя, не отталкивать тебя… Мне кажется, или цена портрета слишком выросла? Но Арон продолжил сжимать, пока не добился ответного взгляда. Тцыкнув, Виктор все же вырвался. Длинные пальцы потерли опоясанную темным синяком кисть, заставив мрачно отвернуться.  — Ладно, — выдохнул. — Завтра продолжишь рисовать.