Эффект Биомассы

      Джат'Амон терялся в сомнениях, наблюдая за ситуацией. Флот, вынырнувший из ретранслятора, неумолимо приближался, а их сообщение, хотя и краткое, звучало вполне определённо. Однако всё его естество, все знания о сложившихся обстоятельствах, шептали, что здесь что-то не так.       Батариане поддерживали с Блэклайтом стабильные отношения. После инцидента на Шаньси и вплоть до трагедии на Цитадели Блэклайт ни разу не претендовал на садовые миры, находящиеся под контролем Батарианской Гегемонии. Торговля между ними процветала уже три года: батариане поставляли генетические образцы, а Блэклайт предоставлял в обмен нулевой элемент. Большая часть добытого НЭ уходила на строительство новых кораблей, которые сейчас, сверкая металлическими корпусами, кружили над Хар'Шаном, дожидаясь приказов.       Сразу после выхода из ретранслятора блэклайтовцы заявили, что прибыли на помощь. Однако не их появление заставило Джаф'Амона задуматься о возможном открытии огня по флоту. Его тревогу вызвали рахни и геты.       В памяти всё ещё жила боль тех ужасных дней войны с рахни. Джат'Амон не раз видел свидетельства той бойни: изуродованные тела солдат, разрушенные города, целые армады, поглощённые пламенем. И теперь среди кораблей Блэклайта он различал знакомые силуэты, от которых кровь стыла в жилах. Рахнийские суда вписывались в ряды биокораблей столь органично, что на мгновение Джат'Амон усомнился в собственной памяти. Если бы он не знал наверняка, как выглядели эти корабли, то мог бы подумать, что перед ним просто новые вариации блэклайтовских конструкций.       Тем не менее, во флотилии нашлось место и кораблям иного рода — их угловатые, строго механические линии резко контрастировали с органическими формами. Их эстетика была явно чужда как биокораблям Блэклайта, так и плавным обводам рахнийских судов.       Корабли гетов невозможно было не узнать. Их строгие геометрические формы и блеск холодного металла служили немым напоминанием об ИИ, которого батариане презирали ещё задолго до контакта с Цитаделью. Враждебный настрой против разумных машин был глубоко укоренён в их культуре.       Именно поэтому первой мыслью Джаф'Амона было отдать приказ на уничтожение. Однако его разум охватил когнитивный диссонанс. Как могла объединённая флотилия Блэклайта, гетов и рахни — столь разных и пугающих сил — сражаться на стороне спасения?       И всё же кошмар происходящего на Кхар'Шане ломал все привычные представления. Сначала цунами, затем хаос поисково-спасательных операций, и вот теперь — мёртвые, восстающие из могил, чтобы истреблять живых. Слишком много, слишком быстро. Для Джаф'Амона это было непосильно. Его охватила истерика — он задыхался от удушающего давления происходящего.       Единственное, что не дало ему окончательно сломаться, — осознание: его выбор в этот момент решит судьбу Кхар'Шана и его народа. Джаф'Амон заставил себя взять под контроль дрожащие руки и в последний раз включил сообщение Блэклайта, надеясь услышать в нём ответ на свои мучительные вопросы.       — Мы здесь, чтобы защитить вас от хасков — существ, которые напали на вас, — звучало в сообщении Блэклайта. — С нами геты и рахни. Мы — Блэклайт. Дадите ли вы нам разрешение высадиться на Хар'Шане? Мы хотим только помочь. Мы поможем с эвакуацией. Мы знаем, кто виновен в произошедшем. Свяжитесь с Барлой Воном на Цитадели. Он — финансовый советник и информационный брокер волусов. Попросите его предоставить информацию о Жнецах. Они ответственные за нападение на Хар'Шан.       Джаф'Амон отвлёкся от записи и взглянул на своих помощников. Оба стояли, замерев в напряжённой готовности, ожидая приказов. В их взглядах отражались страх и истощение, но они держались, пытаясь подавить накатывающую истерику, которую, казалось, сам воздух Хар'Шана вселял в каждого.       — Пусть высаживаются. Их помощь нам пригодится, — коротко произнёс Джаф'Амон, указав на одного из помощников. Тот кивнул и тут же отправился передать распоряжение.       Затем Джаф указал на второго:       — Найди этого Барлу Вона и сделай всё, что требует Блэклайт. Но передай всем: быть начеку. Солдаты должны внимательно следить за каждым их движением. Малейший намёк на обман воспринимать как доказательство враждебности.       Второй помощник быстро вышел из комнаты, не дожидаясь дальнейших инструкций. Как только дверь закрылась, Джаф'Амон почувствовал, как мир вокруг обрушился на него. Глубокая трещина, едва видимая под его внешним хладнокровием, наконец-то расколола его. Он опустился на ближайший стул и закрыл лицо дрожащими руками.       

***

      Балак с яростью ударил прикладом винтовки по лицу кибернетического саларианского хаска. Звук треснувшего черепа и прогибающегося под ударом металла глухо отозвался в воздухе. Балак без промедления выстрелил несколько раз в грудь твари, отшвыривая её назад, затем, быстро перезарядив винтовку термозарядом, продолжил методично уничтожать врагов.       Внезапно его внимание привлекло странное движение: группа хасков начала собираться в плотный круг, прижимаясь друг к другу. Балак напрягся, его глаза расширились от шока, когда он заметил, как их плоть, словно под воздействием неведомой силы, начала плавиться и срастаться. Слияние выглядело зловеще — органика и металл вязко стекали, образуя нечто новое.       С каждым мгновением процесс ускорялся. Всё больше хасков втягивались в это чудовищное превращение, их тела исчезали в единой, стремительно растущей массе. Наконец, из этой клубящейся плоти и металла сформировалось нечто гигантское — массивная четырёлапая фигура. Балак инстинктивно отступил, когда трансформация завершилась.       Преторианец, завершив формирование, издал низкий, утробный рёв, от которого заложило уши. Секунду спустя он мощным рывком взмыл в небо, его угрожающий силуэт заслонил дымное марево разрушенного города.       Балак не терял времени и открыл огонь по сливающейся массе хасков задолго до завершения их трансформации, однако его выстрелы казались бесполезными против стремительно формирующегося чудовища. В это время вдалеке мелькнула странная тень, едва различимая на фоне мрака. Балак прищурился, стараясь разглядеть, что это было. Постепенно очертания становились яснее, и он ощутил прилив напряжения: это были корабли гетов.       Их осиноподобные корпуса и характерный однотонный металлический блеск не оставляли сомнений. С бортов кораблей посыпались огни: стройные фигуры гетов-прыгунов спрыгивали с высоты, обрушивая на хасков яростные изумрудные лучи, вырывающиеся из их единственных, горящих глаз. Прыгуны быстро и методично расправлялись с врагами, двигаясь с молниеносной скоростью. Их выстрелы оставляли после себя обугленные и разорванные остатки хасков.       Вслед за ними на землю обрушилась эскадрилья тяжёлых гетских шагающих танков. Массивные механизмы мгновенно развернулись и прицелились в преторианца. Несколько мгновений интенсивного огня — и чудовище разлетелось на куски, растеряв свою грозную мощь в облаке гари и ошмётков.       Из кораблей начали спускаться новые союзники гетов — кошачьего вида Охотники. Они грациозно цеплялись когтями за стены зданий, взбирались наверх и оттуда обрушивались в самые густые скопления хасков. Охотники атаковали с безжалостной точностью, разя врагов саблевидными клыками и хлыстообразными хвостами. Их движения напоминали смертоносный танец, и каждый прыжок завершался ещё одной павшей тварью.       Атака гетов была молниеносной и неотвратимой. Балак, коротко выдохнул, осознав, что впервые за долгое время кто-то помогал им сдерживать орду.       Блэклайтовские джаггернауты прорывались сквозь ряды хасков, словно неудержимые бури. Их массивные тела отбрасывали врагов, разрывая их с пугающей лёгкостью. Из кожи этих гигантов вырывались электрические разряды, биоэлектрические штормы, которые испепеляли всё, что оказывалось слишком близко. Балак стоял, окружённый хаосом, когда группа сверхмутантов Блэклайта с оглушительным грохотом приземлилась вокруг него.       На миг его охватила тревога — он не сразу осознал, что эти существа не собираются нападать на батариан. Лишь обернувшись, он увидел, как большая клешня с хрустом пронзила баньши, оказавшейся опасно близко к нему. Крабовидная конечность принадлежала рахни-солдату. Однако эти рахни были в доспехах, устрашающе похожих на броню блэклайтовцев. Вид этого был одновременно странным и пугающим.       Балак застыл, наблюдая, как тысячи рахни, словно живой поток, заполоняли улицы. Они сражались с хасками с идеальной слаженностью, взаимодействуя с блэклайтовцами так, будто их действия координировал один разум. Их атаки были одновременно эффективными и безжалостными, и это зрелище ошеломляло своей неожиданностью.       Среди этого необычного союзного войска были и сверхмутанты нового вида. Большинство из них имели гуманоидный облик, но выделялась группа, которая казалась воплощением природы. Эти существа были зелёными, их тела покрывали мелкие лианы и листья, и они выглядели так, будто срослись с окружающим миром. Балак заметил, как массивные растительные титаны, которых он мысленно назвал «ходячими деревьями», шагали по полю боя. Их ноги, напоминавшие бревна, сотрясали землю, а гигантские стеблевидные руки размахивали, словно дубины, уничтожая хасков с каждым ударом.       Захватывающее зрелище, невероятное в своей хаотической гармонии, вызывало у Балака одновременно трепет и холодный ужас.       По полю боя скользило нечто причудливое и зловещее — массивное растение, похожее на гигантский куст с распустившимися листьями, которые превратились в плотоядные пасти. Одно из таких «листьев» с хрустом сомкнулось на голове хаска-Мародёра, сокрушая его череп и металл. Плотоядное растение развернулось, выпуская длинные, извивающиеся лианы. Эти гибкие, словно змеи, усики моментально схватили других хасков, легко разрывая их на части, оставляя лишь клочья плоти и металла.       Балак, ошеломлённый этим зрелищем, стоял как заворожённый, едва успевая осмыслить увиденное. Но его внимание резко переключилось, когда рядом с ним с глухим ударом приземлился сверхмутант Блэклайта.       Рефлекторно Балак поднял оружие, его пальцы уже напряглись на спусковом крючке, но выстрел так и не прозвучал. Он замер, замешкавшись на долю секунды, достаточно долгую, чтобы заметить: сверхмутант не делал никаких враждебных движений. Напротив, его поза была спокойной, почти нейтральной, хотя мощь, исходящая от массивного тела, была ощутимой.       — Мы займёмся хасками. Подготовьте всех к массовой эвакуации, — произнёс мутант глубоким, отрывистым голосом.       Балак моргнул, его сознание словно застопорилось на мгновение, прежде чем слова достигли ясности. Он машинально кивнул, понимая, что перед ним союзник, и, хотя тревога не отпускала, он был благодарен за эту неожиданную поддержку.       — Где зона эвакуации? — спросил Балак, стараясь скрыть остатки растерянности.       — Парк Борман, — кратко ответил сверхмутант. — Мы расчистим путь. Доставьте туда всех выживших как можно скорее.       Балак кивнул, чувствуя, как его напряжение понемногу сменяется решимостью. Сверхмутант, не теряя времени, развернулся и ринулся обратно в бой, разметав ближайших хасков как куклы.       Балак обернулся к своему отряду. На их лицах читалось замешательство, но, встретившись с его взглядом, они быстро вернулись к реальности.       — Эвакуируем гражданских, — громко скомандовал Балак. — Доставить всех в парк Борман. Защищайте выживших!       Не дожидаясь подтверждения, он устремился к ближайшей группе гражданских, которых заметил среди руин. Отряд, мгновенно собравшись, последовал за ним, держа оружие наготове.       Балак по-прежнему не мог до конца понять, что происходит. Союзники, враги, кто на чьей стороне — всё смешалось в хаосе. Но теперь у него было чёткое направление, цель. Это было куда больше, чем он имел всего несколько минут назад.       

***

             Кадры разрушений на Хар'Шане уже несколько недель заполняли эфир новостей на Цитадели. Советники давно ознакомились с записями, где запечатлены эти существа, которых назвали хасками. Разрозненные видеоматериалы, добытые тайными каналами, показывали мрачные сцены: искажённые тела, зловещий свет пустых глаз и разрушенные города. Однако для гражданских открытие существования таких кошмарных созданий стало шоком и абсолютно другой историей.       Изначально Советники, как и многие расы Цитадели, начали координировать отправку помощи батарианам, стремясь показать солидарность и поддержку. Однако ситуация изменилась, когда Валерн получил сведения от ГОР о том, что батариане винят Совет в случившейся катастрофе. Эта информация заставила Советников пересмотреть свои действия.       Тевос, несмотря на тревожные слухи, надеялась, что предоставление гуманитарной помощи хотя бы частично снимет напряжение и предотвратит возможную войну, к которой события на Кхар'Шане могли легко привести. Тем не менее, всё оставалось неопределённым. Надёжной информации из батарианского пространства было крайне мало, а разведданные, которые всё-таки удавалось собрать, зачастую приходили с большим запозданием или вовсе были сомнительными.       Советники приняли решение действовать с двойной осторожностью. С одной стороны, они продолжали демонстративно собирать ресурсы и гуманитарные миссии, играя свою роль в политическом спектакле. С другой — тихо и незаметно начинали готовиться к возможной войне, понимая, что конфликт с Батарианской Гегемонией может стать лишь вопросом времени.       Однако стоило показаться, что ситуация понемногу стабилизируется, как появились новые, пугающие сведения о событиях на Хар'Шане. На этот раз информация пришла не от шпионов или тайных источников, а из редких видеозаписей, загруженных в Экстранет. Кадры показывали кошмарных кибернетических монстров, чьё происхождение Совет не мог игнорировать. Многие из этих существ были слишком знакомы.       — Это те же существа, что были на записях, которые передала нам Ария, — сказала Тевос, её голос был ровным и бесцветным, но в нём звучала сталь сдержанного ужаса.       Она ясно помнила изображения модифицированных азари, снятых на Омеге. Эти изуродованные создания, чья некогда совершенная форма была извращена до неузнаваемости, преследовали её в ночных кошмарах. Воспоминания всплывали мгновенно: пустые взгляды, вспышки биотической энергии, перемешанные с механическими частями. Это было невозможно забыть.       Единственное, что выдавало её эмоции, был лёгкий слой пота на ладонях. Однако Тевос, как всегда, сохраняла внешнее спокойствие. Это был её долг — подавлять страх, скрывать слабости. Сейчас, как никогда, Советники не могли позволить себе показать растерянность или панику.       Спаратус молча кивнул, стараясь сохранить спокойствие. Но даже он, старый солдат, повидавший немало кошмаров войны, не мог полностью скрыть своё волнение. Его зрачки были слегка расширены, выдавая напряжение, которое он не позволял себе выражать словами.       Валерн, напротив, не выглядел столь потрясённым. Он лишь недавно занял место в Совете и не был столь глубоко вовлечён в происходящее ранее. Эти записи были для него новыми, и ужас, запечатлённый на них, пока ещё не успел оставить на нём столь глубокий след, как на его коллегах. Тем не менее, перед лицом чудовищных кибернетических тел он ощутил противоречивые чувства.       Он всё ещё сомневался в существовании Жнецов. Эти рассказы казались ему преувеличенными, недоказанными. Но, глядя на эти отвратительные кибернетические создания, где металл и плоть сплавлялись в один уродливый организм, он начал чувствовать, как в его душе зарождается тревожный конфликт.       — Я думаю, вполне возможно, что все эти записи с... хасками могли быть тайно переданы самим Блэклайтом, — проговорил Валерн, разрывая тягостную тишину, которая с каждым мгновением становилась всё более невыносимой.       Спаратус снова кивнул, будто подтверждая догадку, но его лицо оставалось непроницаемым. Он умел сохранять самообладание даже в самые напряжённые моменты, хотя мысли явно занимали его полностью.       Валерн, напротив, не мог подавить бурю, которая поднялась в его сознании. Перед его внутренним взором снова и снова мелькали записи слияний изуродованных существ, их агонизирующие тела, покрытые расплавленной плотью и металлом. Поток информации захлёстывал его, и он с трудом успевал анализировать.       Жнецы, хаски... Всё это превращалось в один тревожный клубок вопросов и предположений. Валерн чувствовал, как его разум метался от одной мысли к другой, пока он бессознательно не озвучил один из мучивших его вопросов:       — Думаю, вполне возможно, что все эти... хаски могли быть тайно засняты и переданы самим Блэклайтом, — произнёс Валерн, нарушая гнетущую тишину, которая казалась невыносимой в своей напряжённости. Его голос звучал ровно, но внутренний дискомфорт был очевиден.       Спаратус снова коротко кивнул, ничего не говоря, его хищные глаза пристально смотрели на экран, словно стараясь извлечь больше информации из застывших кадров. А Валерн, несмотря на собственные слова, погрузился в водоворот мыслей. Сцены сливающихся чудовищ, мёртвых тел, превращающихся в ужасных созданий, прокручивались у него в голове снова и снова. Его разум лихорадочно перебирал всё, что он знал — от слухов о Жнецах до того, что он видел своими глазами.       Вопросы наполняли его разум, один за другим. Что, если эти существа были не просто орудием случайного хаоса? Кто за ними стоит? Что вообще происходит на Хар'Шане? Один из вопросов вырвался наружу прежде, чем он осознал это.       — Мы этого не знаем наверняка, — тихо пробормотал Валерн, будто обращаясь к самому себе.       Однако Спаратус уловил его слова. Турианин перевёл взгляд на саларианского коллегу.       — Что именно мы не знаем наверняка, Валерн? — спросил Спаратус, его голос был резким, но не осуждающим, скорее требовательным.       Валерн моргнул, осознавая, что его случайно вырвавшиеся слова привлекли внимание. Он не собирался делиться своими сомнениями, но раз уж они уже прозвучали, решил воспользоваться ситуацией. Если его мысли вызовут отклик, возможно, он лучше поймёт, что думают его коллеги.       — Я не могу поверить, что такие вещи существуют, — начал он, осторожно подбирая слова. — Жнецы, то есть. Но есть разница между тем, чтобы категорически отрицать их существование, и тем, чтобы признать их реальными... Я не знаю.       Спаратус коротко отмахнулся, как будто это была тема, которой он не хотел уделять слишком много времени.       — Я могу говорить только за себя, — сказал он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась тень усталости. — Я стараюсь об этом не думать. Если быть честным, я всё ещё не до конца убеждён, что они реальны.       На мгновение повисла тишина. Слова Спаратуса прозвучали уверенно, но Валерн заметил, что турианин не отводил глаз от экрана, где снова и снова воспроизводились кошмарные кадры сливающихся хасков.       — Но что, если они существуют? — тихо спросил Валерн, глядя на экран, где кадры кошмара прокручивались вновь и вновь.       — Именно поэтому я стараюсь об этом не думать, — мрачно ответил Спаратус. Его голос был необычно тихим, но в нём ощущалась тяжесть, которой Тевос прежде не слышала. Эти слова подействовали на неё, словно толчок, заставив её вмешаться.       — Мы не можем позволить себе игнорировать такую возможность, — сказала она, её голос звучал твёрдо, почти властно. — Особенно учитывая наши позиции.       Она сделала паузу, позволяя словам осесть в воздухе, прежде чем продолжить.       — Всё, что мы точно знаем, это то, что мёртвые восстают как кибернетические монстры. Но даже вы, Валерн, должны признать, что, цитируя Блэклайт, "гигантские роботизированные боги-кальмары" больше не кажутся столь абсурдными на фоне этого, — она кивнула в сторону экрана, где батарианский хаск разрывал беззащитного гражданского, безжалостно пожирая его останки.       Спаратус молча смотрел на экран, его челюсти были плотно сжаты. Он предпочёл не комментировать, но его взгляд говорил сам за себя. Возможно, он и не хотел признавать этого, но происходящее не оставляло пространства для привычного скептицизма.       Тевос снова уставилась на записи, которые поступали практически без остановки. Новые видео загружались каждый час, на них были запечатлены не только ужасающие монстры, но и следы разрушений, которые они оставляли после себя. Каждая новая запись добавляла к общей картине лишь больше хаоса и ужаса.       Именно в этот момент их омни-инструменты издали короткий сигнал. Тевос отвлеклась, взглянув на экран, где появилось лицо её помощницы.       — Мэм, мы только что получили сообщение. Но... оно от Блэклайта, — сказала помощница, заметно взволнованная.       — Блэклайт? — нахмурилась Тевос. — Каково содержание сообщения?       — Они... просят разрешение войти в пространство Цитадели, чтобы высадить беженцев с Хар'Шана.       — Что?! — рявкнул Спаратус, его голос прозвучал громче, чем он, возможно, хотел.       Почти одновременно с омни-инструментом Тевос, сигналы прозвучали и у Спаратуса с Валерном. Оба взглянули на свои устройства, изучая текст сообщения. Оно было почти идентичным, но сопровождалось дополнительными деталями.       — Похоже, мы не единственные, кто получил это, — сказал Валерн, не отрывая взгляда от экрана. — Разные планеты тоже получают такое же сообщение. Они заявляют, что собираются эвакуировать Хар'Шан. Весь Хар'Шан.       — Это невозможно, — резко ответил Спаратус, его голос звучал жёстко, но в нём сквозило сомнение. — Хар'Шан — родной мир батариан. Его население огромное.       Он сделал паузу, и в его глазах на миг мелькнула тень, как будто он пытался представить себе масштабы такой операции. Миллиарды жизней, и всё это в условиях хаоса и разрушений. Даже с их технологиями, даже с ресурсами Блэклайта — это звучало безумно.       — Это было бы не первым случаем в истории, когда родной мир эвакуируют, — заметил Валерн, его голос звучал задумчиво, словно он размышлял вслух. — Квариане провели массовую эвакуацию, когда их геты вышли из-под контроля. К тому же, учитывая, каким испытаниям подвергся Хар'Шан за последнее время — падение метеорита, последующее цунами и теперь вторжение армий хасков, — возможно, население сократилось настолько, что эвакуация действительно выполнима.       Спаратус и Тевос синхронно повернули головы к Валерну, их взгляды выражали смесь удивления и осуждения. Слова саларианина прозвучали сухо и отчуждённо, словно он говорил не о миллиардах жизней, а о каком-то математическом уравнении.       — Тактично сказано, Валерн, — сухо заметила Тевос, её голос был пропитан сарказмом.       Валерн, однако, не проявил ни намёка на смущение или сожаление.       — В любом случае, Цитадель может принять лишь ограниченное количество народа, — произнёс Валерн, его голос приобрёл более острый тон. — Наплыв беженцев — это последнее, что нам сейчас нужно. Особенно после инцидента с Блэклайтом и их Одержимостью. Эти раны всё ещё свежи в умах жителей, а если сюда прибудет флот биокораблей, чтобы высадить представителей наименее популярной расы в галактике… Это вызовет панику.       — Вы… правы, Валерн, — согласилась Тевос, её голос звучал спокойно, но твёрдо. — Однако батариане всё ещё ассоциированный член Цитадели. Мы обязаны им помочь, независимо от того, как ты или кто-либо ещё к ним относится. Реакция общественности — это риск, который нам придётся принять.       Валерн задумался, а затем, слегка наклонив голову, спросил:       — И что же вы предлагаете делать?       Тевос задумалась лишь на мгновение, прежде чем её лицо приняло решительное выражение. Альтруистичная сторона её натуры взяла верх, и она озвучила своё предложение:       — Я голосую за снятие запрета на вход Блэклайта в пространство Цитадели и за принятие хотя бы части беженцев. Батариане не бегут от чего-то столь обычного, как война. То, что с ними происходит сейчас, — это отвратительная судьба, которой я не пожелала бы никому. Даже своему злейшему врагу.       Спаратус открыл было рот, готовый возразить, но осёкся, когда в его голове возникла новая мысль. Он прищурился, оценивая её, прежде чем озвучить:       — Если слухи о том, что батариане винят нас в своих бедах, правдивы, то принятие беженцев может стать способом предотвратить будущую войну с ними.       Тевос бросила на него внимательный взгляд, но не стала перебивать. Валерн, который явно не испытывал сильных эмоций по поводу ситуации, просто кивнул в знак согласия. Ему было безразлично, какое решение они примут.       — Тогда решено, — подытожила Тевос.       Совет отправил свой ответ Блэклайту. Разрешение на вход в пространство Цитадели и высадку беженцев было официально подтверждено.       

***

             Смесь металла и плоти, напоминающая жуткий гибрид корабля и живого существа, с грохотом врезалась в морские доки. Удар разметал обломки во все стороны, оставляя за собой глубокие борозды и разрушенные конструкции. Ещё до того, как это чудовище полностью остановилось, с его носа начали прыгать твари. Их острые когти вонзались в бетон, стабилизируя их приземление, прежде чем они начинали стремительно двигаться вглубь города.       Гражданские с ужасом наблюдали за этими существами. Они напоминали реактивные самолёты на ногах, их тела были обтекаемыми, но грубыми, словно созданными лишь для разрушения. Рёв, вырывавшийся из их глоток, был подобен металлическому скрежету. Их лица, больше похожие на месиво из ножей и мясистых лоскутов, раскрывались, как пасти, выпуская ослепительные лучи частиц, которые пробивали здания, превращая их в дымящиеся руины.       Другие твари, не задерживаясь на разрушениях, хватали гражданских своими длинными конечностями, поднимали их в воздух и глотали целиком. Их движения были быстрыми и беспощадными: проглотив жертву, они сразу же устремлялись дальше, оставляя за собой хаос и страх.       За массивными двуногими шагоходами, которые с грохотом продвигались вперёд, на землю начали опускаться парящие танки. Едва коснувшись поверхности, они мгновенно набирали скорость, устремляясь вглубь города. Их башни беспощадно открыли огонь, обрушивая снаряды в толпы бегущих гражданских, разнося страх и разрушение.       Тем временем гигантский гибрид корабля и плоти продолжал дёргаться, словно живое существо, борющееся с собственной формой. Из утробоподобных ангаров, которые открывались на его поверхности, вырывались волны хасков и живых транспортных средств. Они разбегались в разные стороны, заполняя улицы, словно чума, растекающаяся по венам города.       Сверху, из облаков, падали летающие истребители. Они пикировали на город, обрушивая смертоносный огонь, чтобы затем резко набрать высоту и исчезнуть в дымке. Внизу же гражданские, охваченные паникой, метались, пытаясь спастись, но хаос был неумолим. Танки и шагоходы методично продвигались к заводам, многие из которых были брошены рабочими прямо посреди производственных линий.       На этих заводах разыгрывались сцены, которые могли бы показаться кошмарным сном. Дети Салеона — жуткие гибриды, некогда человеческие, но теперь неузнаваемо изменённые, — сливались со сборочными механизмами. Металл и плоть становились единым целым. Хасков загружали на конвейеры, где их переплавляли, обрастая плотью и синтетическими тканями. Заводы, словно захваченные живым вирусом, начинали преобразовываться. Механические манипуляторы судорожно дёргались, покрываясь синтетическими мышцами и сухожилиями, а их движения становились быстрыми и зловещими.       Захваченных гражданских и хасков затаскивали в эти живые производственные линии. Они выходили оттуда уже изменёнными, превратившись в нечто новое и чуждое, в очередных солдат армии ужаса. Заводы теперь дышали, двигались и жили, как гигантские организмы, перерабатывая всё, что попадало в их внутренности.       Неподвижных хасков вытаскивали на конвейеры, где их тела безжалостно разрывали на части. Обломки механики и плоти соединялись в нечто новое, превращаясь в ещё более ужасные и уродливые формы. Эти монстры рождались на заводах, словно из самых глубоких кошмаров.       Несчастные гражданские кричали, тщетно пытаясь вырваться из механических хваток, но сопротивление было бесполезным. Их тела расчленяли, видоизменяли и перерабатывали в новых существ — жалкое напоминание о том, кем они были прежде.       И всё это происходило под покровом хаоса, незамеченное для Блэклайта и их союзников, которые высаживались в города. К силам Блэклайта присоединились несколько эскадрилий батарианских истребителей. Эти корабли тут же вступили в бой с летающими аппаратами врага, напоминающими гигантских летучих мышей. Воздух наполнился грохотом пушек, вспышками взрывов и горящими обломками.       Биокорабли Блэклайта, достигнув поверхности, начали трансформироваться. Их массивные тела распадались, превращаясь в стаи сверхмутантов, заражённых существ и новые разновидности торианских ползунов.       Битва разгорелась с неистовой яростью. Силы Блэклайта и их союзников атаковали сразу две стороны: хасков и Детей Салеона. Бегемоты Блэклайта вступили в ожесточённые схватки с двуногими шагоходами врага. Их когти и клыки разрывали металлические конечности и плоть монстров, которые выглядели как жуткое слияние ютараптора и истребителя. Эти создания были быстры и смертоносны, но бегемоты составляли им достойную конкуренцию.       Платформы гетов вступали в бой с точностью и хладнокровием. Они синхронно выбрасывались с бортов своих кораблей, открывая огонь по роющимся хаскам ещё в воздухе. Изумрудные лучи их орудий прочерчивали дымный горизонт, выкашивая орды врагов.       К гетам присоединились стаи Охотников. Они взмывали в воздух и вновь обрушивались на хасков, словно хищные птицы. Клыками и хвостами они разрывали врагов с высокой эффективностью. Каждый их прыжок был идеальной смесью силы и точности.       Недалеко в море возвышалась гигантская летучая гора — чудовище, которое казалось живым, несмотря на его размер и механическую конструкцию. Оно обрушивало мощный огонь по собравшимся вокруг биоконструктам Блэклайта. Плазменные орудия на его корпусе извергали смертоносные залпы, каждый из которых разрывал ряды сил альянса, оставляя за собой дымящиеся кратеры и обломки.       Малые блэклайтовские летуны, словно рой крошечных, но яростных хищников, отвечали на атаку. Они извергали огненные вспышки и выбрасывали ядовитый кислотный туман, который рассеивался с их крыльев, смертоносной пеленой, окутывая гиганта. Несмотря на свой размер, гора ревела, оглашая своим зловещим голосом окрестности, её мощные плазменные орудия продолжали методично обстреливать рои врагов.       В небе над полем битвы массы летучих хасков и блэклайтовских летунов заслоняли солнце. Их гигантские силуэты погружали область во мрак, создавая атмосферу зловещего апокалипсиса. Каждый залп летучей горы освещал эту тьму вспышками разрушающего света.       Затем с небес обрушился огненный дождь. Орбитальная бомбардировка велась по регионам, наиболее кишащими хасками. Взрывы превращали целые городские кварталы в огненные кратеры. Улицы исчезали под волнами огня, а здания, объятые пламенем, рушились, обнажая свои металлические каркасы. Раскалённые конструкции плавились, стекая алыми потоками раскалённого металла.       Хаски, захваченные в этом апокалиптическом огне, обращались в пепел, оставляя лишь угли, но даже их гибель казалась незначительной на фоне бушующего уничтожения. Гигантские жилые массивы превращались в обугленные руины. Тем временем блэклайтовские силы, несмотря на попытки избегать зон разрушений, не оставались нетронутыми. Они начали терять тонны биомассы — пламя выжигало всё на своём пути, не делая различий между врагом и союзником.       Для немногих гражданских, не успевших покинуть зоны поражения, исход был предрешён. Тем, кто оказался ближе всего к эпицентру ударов, досталась быстрая, почти милосердная смерть. Остальные, застрявшие на границах разрушений, мучительно задыхались от густого дыма и удушающего пепла. Но были и те, кому выпала ещё более страшная участь: их изуродованные, обугленные, но ещё живые тела захватывали ползучие сгустки плоти и металла. Хаски вытаскивали этих несчастных из пепелищ и тащили их к фабричным чудовищам, которые продолжали безостановочно преобразовывать людей и хасков в новые, ещё более ужасные создания.       Пламя охватило города, но даже очищающий огонь не мог остановить разрастающийся кошмар.       Однако над океаном летающая гора стала центром сокрушительной атаки. Потоки огня сливались в одну непрерывную реку разрушения, обрушиваясь на её массивное тело. Биокорабли и Летуны вынужденно отступили, не подставляясь под батарианские орудия. Гора содрогалась, её мясо и металл горели, плавились и осыпались в морские глубины тлеющими обломками.       Детище Салеона, несмотря на мощь своего извращённого облика, ревело от боли, и этот рёв разносился над океаном. Кинетические барьеры дрогнули и уступили, а обжигающее пламя прорывалось вглубь живой плоти. Но крики монстра, пронзительные и дикие, не были последним хрипом умирающего.       Они были зовом.       Отчаянный сигнал, устремился в холодную пустоту космоса — туда, где выжидали его хозяева. В бездне, далёкой и равнодушной, они услышали этот призыв. Услышали — и ответили.       

***

             Ария занималась своими делами, лениво потягивая ледяную бренди «Серрис» из тонкого бокала и рассеянно листая финансовые документы. Скучное и нудное занятие, но приятное жжение напитка, стекающего в горло, делало его чуть менее невыносимым. К тому же ряды бесконечных нулей, что тянулись вслед за внушительными цифрами её доходов, неизменно вызывали у Арии чувство удовлетворённого самодовольства.       Порок, возможно, и есть порок, но для неё он был своеобразной роскошью, тщательно подобранной и вполне заслуженной.       Она задумалась о том, как непривычно тихо было в последнее время. Блэклайтовцы словно испарились из её жизни, не доставляя хлопот, и всё было… относительно спокойно. Ну, насколько это вообще возможно на Омеге.       Конечно, Блэклайт оставался в тени, где-то рядом. Пара сверхмутантов всегда маячила в толпе, то ли наблюдая, то ли просто слоняясь без дела. Но они хотя бы не старались её раздражать — как бывало прежде, когда их присутствие было более явным и намеренным.       И вот, когда приятное тепло бренди растеклось по её телу, а тишина начала казаться даже уютной, этот момент был безжалостно испорчен.       Её глаза мгновенно сузились, как у хищника, которого потревожили в неподходящий момент. Знакомое лицо батарианского охранника вторглось в её некогда совершенное одиночество.       Она почти не обратила внимания на то, как он выглядел: лицо было напряжённым, дыхание — сбивчивым. Он был на взводе, и это было очевидно. Даже больше, чем тогда, когда он услышал о новостях о Хар'Шане.       — Омега-4… Коллекционеры… Корабли… Много кораблей… — бормотал он бессвязно, словно не в силах справиться с потоком слов.       Ария уловила суть, но это невнятное бормотание продолжало раздражать её всё больше. От былого покоя не осталось и следа. Она хлопнула ладонью по столу так, что хрустальный бокал слегка подпрыгнул.       — Говори чётко и спокойно, или, клянусь Богиней, я переломаю тебе все кости и выброшу их из шлюза! — её голос звенел холодным металлом.       Охранник замер, стиснул зубы и заставил себя сделать несколько глубоких вдохов. Лишь после этого он медленно, почти отчеканив, произнёс:       — Ретранслятор Омега-4 активировался. Из него выходит большой флот коллекционеров.       — Сколько? — Ария прищурилась, её глаза вспыхнули новым интересом.       — Смотрите сами, — ответил он, не теряя времени, и принялся возиться с омни-инструментом, загружая записи.       Через несколько мгновений на голографическом экране перед Арией появились кадры с ретранслятора Омега-4. Сначала всё выглядело спокойно, привычно — как всегда. Затем один крейсер Коллекционеров вынырнул из сверхсветового режима и направился к другому ретранслятору в системе. Следом за ним появился ещё один корабль, а за ним — группа меньших судов, двигающихся в плотном строю.       Крейсеры продолжали прибывать. Сначала по одному, затем парами. С каждым мгновением их становилось всё больше. Казалось, этот поток не закончится. Десятки массивных крейсеров, за которыми следовали сотни фрегатов, заполняли пространство перед ретранслятором. Это был флот такого масштаба, что даже силы Цитадели не могли сравниться с ним.       Затем появилось нечто иное.       Крейсеры Коллекционеров, несмотря на свою редкость, были относительно известны и не вызывали особого удивления. Но то, что показалось следом…       По сравнению с этим крейсеры не казались особо большими.       

***

             Очередь гражданских продолжала расти, пока Балак методично стрелял в огромное чудовище, напоминающее неестественный гибрид плоти и металла. Монстр был размером с крогана, но его голову венчали искажённые черты турианина. Тварь, зацепившись на нём взглядом пустых глазниц, уже готовилась ринуться в атаку, как вдруг массивный рахни обрушился сверху, вонзив зазубренные металлические когти, что выглядели как продолжение блэклайтовских биодоспехов. Визг и скрежет плоти и металла разлетелись по воздуху, пока рахни не разорвал чудовище на части.       Балак оторвался от этой сцены и обернулся, бросив взгляд на мирных жителей. Люди, охваченные паникой, едва держались на ногах, их лица искажали страх и отчаяние. Давка напоминала неконтролируемую волну, но каким-то чудом она всё ещё оставалась достаточно организованной, чтобы двигаться вперёд — к парку Бормана, их единственной надежде на спасение.       Балак взобрался на груду обломков и поднялся достаточно высоко, чтобы увидеть место назначения. Вдалеке, на фоне серого неба, виднелись вспышки взрывов, и бомбы, падающие с орбиты, словно дождь, разрывали землю. Он надеялся, что спасать там уже некого — но знал, что это не так. В глубине души он с горьким облегчением признал: смерть от орбитальной бомбардировки, вероятно, была куда более быстрой и почти милосердной по сравнению с тем, что хаски могли сделать с гражданскими.       Переведя взгляд, он увидел гигантских инсектоидных существ, сражающихся на стороне Блэклайта. Их размеры бросали вызов любым представлениям о норме, и каждая тварь выглядела по-своему. Огромные биокорабли Блэклайта ждали их впереди, каждый из них — причудливое органическое сооружение, достаточно большое, чтобы вместить миллионы батариан. Их внешний вид даже по меркам Блэклайта был странным и тревожным. Поверхность кораблей была испещрена тысячами отверстий, достаточно широких, чтобы через них мог пролезть даже кроган. Вид этих дыр в живой плоти вызвал у Балака неприятное, почти физическое ощущение — кожу будто свело судорогой, но он усилием воли отогнал от себя этот дискомфорт.       Сейчас было не время для слабости.       — Неужели Блэклайт собирается эвакуировать всю планету в этих... штуках? — раздался голос солдата снизу. Он вытянул шею, пытаясь разглядеть гигантские биокорабли вдалеке.       — Разберёмся с этим позже. Сейчас главное — доставить гражданских на корабли, — отрезал Балак, спрыгивая с обломков.       Вокруг всё ещё слышался гул боя. Стая Охотников держала линию обороны, не подпуская хасков слишком близко. Однако несколько тварей всё же пробрались вперёд, гораздо дальше, чем Балаку хотелось бы видеть.       — Огонь! — рявкнул он, и его люди сразу открыли плотный огонь.       Хаски падали один за другим. Некогда неостановимая орда, против которой любое сопротивление казалось бессмысленным, теперь превращалась в преодолимую преграду, лишь замедлявшую их продвижение.       Балак наблюдал, как очередной монстр рухнул на землю, прежде чем махнуть рукой своим людям, подавая сигнал двигаться дальше. Времени на промедление не оставалось.       

***

             Биокорабль «Зевс» был уникальным явлением во всей галактике. Его внутренние пространства напоминали скорее живой организм, чем стандартное судно. Пробуждённые Коллекционеры, освобождённые от власти Жнецов, трудились неустанно, настраивая и поддерживая боевые системы корабля. Блэклайтовская биомасса переплеталась с технологией гетов, образуя массивные биовычислительные комплексы — слияние плоти и машин, где органическое и неорганическое существовали в неразрывной симбиозе.       Эти системы были не полностью живыми, но и не совсем механическими. Биологические компоненты, требующие химического сырья для питания, работали в унисон с традиционными неорганическими схемами. Даже блэклайтовская биомасса, несмотря на её уникальность, требовала энергию, чтобы функционировать. Однако именно благодаря этим гибридным системам Зевс позволял не-блэклайтовым индивидуумам подключаться к коллективному разуму Блэклайта — пусть и в ограниченном виде.       Особую роль в этом играли геты. Триллионы их программ, вмонтированных в биокомпьютеры, служили мозгом этого гигантского улья, поддерживая его функциональность и связь с разумом Блэклайта.       Сканеры и чувствительные сенсорные органы Зевса зафиксировали едва уловимые изменения в ретрансляторе Харса задолго до того, как через него что-либо появилось. Мгновение спустя корабль-улей распознал угрозу, и эта информация молниеносно разлетелась по коллективному разуму, став известной каждому, кто был к нему подключён.       Небольшой флот рахнийских кораблей немедленно отделился от основной группировки, их стройные, органические силуэты устремились к ретранслятору. За ними последовали несколько массивных биокораблей Блэклайта. Они прибыли точно в тот момент, когда пространство вокруг ретранслятора вздрогнуло и вражеские корабли хлынули наружу       Десятки крейсеров коллекционеров и сотни дронов Окулус немедленно заполнили систему, заполнив пространство хаотичными роями машин и кораблей.       Как только враг появился, Блэклайт мгновенно привёл свои флоты в боевую готовность. Зевс, словно живое существо, вздрогнул и высвободил волну своей биотической мощи, готовясь к неизбежному бою.       Но они были не единственными, кто ждал этого момента. Батарианские флоты уже давно заняли позиции, будучи давно готовыми к войне. Их массивные корабли и стройные ряды орудий свидетельствовали о том, что они были готовы дать отпор любой угрозе, но никто не ожидал вторжения такого масштаба.       С точки зрения Блэклайта, момент для этого был худшим из возможных. Незваные гости выбрали для вторжения именно родную звёздную систему батариан — центр их мощи и гордости. Вдобавок, флот коллекционеров, появившийся совершенно без предупреждения, своими размерами представлял собой серьёзную угрозу, которую нельзя было недооценивать.       Однако затем появилось нечто иное.       Крейсеры Коллекционеров, уже способные соперничать с сильнейшими звёздолётами Цитадели, казались ничтожными на фоне этого гиганта. Новая структура, колоссальная и зловещая, напоминала крейсер Коллекционеров — или, скорее, несколько таких кораблей, грубо и неестественно сваренных воедино в чудовищное целое.       Как только она вынырнула из сверхсветового режима, её оружие немедленно пришло в действие. Волны высокоэнергетических лучей, похожие на непрерывный залп гигантской гатлинг-пушки, начали хлестать по всей системе, испуская разрушение во всех направлениях.       Для Блэклайта и их союзников предсказать траектории этих ударов и избежать критических потерь не составляло труда — их коллективный разум работал с идеальной точностью. Но батариане не обладали такой координацией. Атака застала их врасплох. Крупнейшие корабли флота вспыхнули и разлетелись на части под неумолимыми залпами, оставляя за собой лишь обломки и шлейфы пламени, что озаряли пространство системы.       Зевс изогнулся, двигаясь скорее как живое существо, чем как корабль, его массивная конструкция гнулась и скручивалась с органической грацией. Из орудийных портов вырвался ослепительный луч высокоэнергетических частиц, сопровождаемый шквалом кинетических снарядов, извергаемых его спаренными гатлинговыми установками.       Однако вражеские Окулусы среагировали молниеносно. Они устремились вперёд, преграждая путь частицам и принимая удар на себя. Взрывы разметали их в пылающие обломки, но их жертва дала результат: дредноут Коллекционеров остался невредим.       Кинетические снаряды, напротив, прошли сквозь защиту, словно пробивая трещины в невидимом щите. Снаряды ударили в корпус дредноута с сокрушительной мощью, и уже через несколько мгновений его кинетический барьер был разорван, а сам корабль дрогнул, выходя из строя.       Но это было лишь начало. Десятки крейсеров Коллекционеров развернулись и сосредоточили огонь на Зевсе. Пространство вокруг него вспыхнуло от непрекращающихся залпов — одни лучи рассекали броню, другие разбивались о живую ткань корпуса, оставляя обугленные следы и рваные раны.       Корабли рахни, находившиеся ближе всего к ретранслятору, немедленно приняли на себя основной удар. Они отвлекли огонь врага, чем дали немногим уцелевшим батарианским, гетским и блэклайтовским кораблям шанс перегруппироваться и начать контрнаступление.       Однако даже этот небольшой успех обернулся новой проблемой. Бой затянулся, и масштабное столкновение в космосе грозило сорвать любые планы эвакуации, которые Блэклайт готовил для спасения населения планеты.       Пока флоты обменивались залпами, последствия этого конфликта оказались катастрофическими для ситуации на поверхности. Орбитальная бомбардировка, столь необходимая для сдерживания Детей Салеона, практически прекратилась. Лишённые внешнего давления, эти создания получили достаточно времени, чтобы перегруппироваться и восстановить силы. Второе дыхание пришло к ним быстро, позволяя им начать новый виток кошмара для уцелевших батариан.