Эффект Биомассы

      Биокорабль безмолвной тенью медленно подплывал к докам Омеги. От него вытянулось длинное, похожее на змею щупальце, увитое десятками биопузырей. Извиваясь, щупальце уцепилось за доки, и из лопнувших пузырей вышла группа сверхмутантов.       Шепард спрыгнула с щупальца и с удовольствием потянулась, осматривая неприветливые окрестности.       — Эх, Омега. Дом, милый дом.       — Милый дом? Да неужто? — иронично спросил подошедший Кайден.       — Ага, — не моргнув глазом ответила Шепард. — Омега. Трущобы хоть куда. Самые трущобные трущобы во всей галактике.       — Если Ария когда-нибудь захочет выпускать открытки с видами Омеги, их надо будет подписывать именно такими словами, — усмехнулся Кайден.       Позади лопнул ещё один пузырь, и рядом с посадочным щупальцем появилась Эшли, державшая на плече бессознательного Гранта. Перехватив крогана поудобнее, Эшли бодро прошагала мимо Шепард и Кайдена. Случайные прохожие инопланетяне удивлённо взирали на сравнительно маленького гуманоида, нёсшего на плече здоровенного крогана. Притом Эшли шла довольно быстро, будто на её плече висел сильно исхудавший волус, а не кроган, чуть ли не вдвое превышавший сверхмутанта размерами.       Троица тихо посмеивалась про себя, видя вытянувшиеся лица зевак. Эшли обернулась к друзьям.       — Итак, что будем делать с пацаном?       Шепард в задумчивости потёрла подбородок, и тут её лицо озарилось.       — Есть идея! Давайте наймём ему няньку, а потом закатим вечеринку в «Загробной жизни» в честь нашего возвращения?       Эшли покосилась в сторону безмятежно спящего Гранта, будто ожидая от него мнения по этому поводу. Тот лишь едва слышно сопел во сне. Не дождавшись ответа, Эшли пожала плечами, отчего тело крогана аж подпрыгнуло, и упало бы на пол, если Эшли вовремя бы не подставила руку.       — Грант не против. Я тоже считаю, что это отличный вариант. Кайден грустно вздохнул, закатив глаза.       — Ладно, я тоже за. Но не думайте, будто мне нравится ваша затея.       — Понравится, Кайден. Вот увидишь!       Кайден в ответ лишь молча уставился в глаза Шепард. На его лице читалась усталая насмешка.       — Ах, да. Я же забыл, с кем разговариваю.       Шепард приняла величественную театральную позу, и перстом указала куда-то в направлении «Загробной жизни».       — Айда веселиться! — радостно воскликнула она, и компания дружной гурьбой отправилась отмечать возвращение на Омегу.       

***

      Джобол, советник Цитадели, представлявший интересы Саларианского союза, уже несколько минут с грустью разглядывал свои руки. Возраст уже давал о себе знать, на ладонях уже были явно заметны бесцветные точки. Местами кожа обвисала, при этом став почти прозрачной. Джобол прикрыл глаза, размял уставшие суставы и тяжело вздохнул. Саларианские старики порой мрачно шутили по поводу столь краткого срока жизни, отпущенного их виду. Впрочем, после вступления расы ворча на галактическую арену, салариане уступили им знамя первенства самой короткоживущей расы. Хотя в отличие от салариан, ворча до самой старости сохраняли энергичность, силу и сообразительность. В то время, как пожилые салариане были вынуждены бороться со старческими болезнями. Временами Джоболу казалось, что его раса была проклята быстротечностью жизни некими неизвестными божествами. Ведь представители иных видов зачастую доживали до сотни лет, или даже до тысячи. Для азари, например, жизнь отдельного саларианина представляла всего лишь один миг.       Сам Джобол никогда не боялся неизбежной смерти. Единственное, что представляло для него значимость, так это возможность оставить яркий след в истории, если не галактики, то хотя бы своего народа. Советник в глубине души страстно желал оставить о себе добрую память, нечто, что облагородит жизни последующих поколений. Ради этой цели Джобол упорно пробивался к вершине карьерной лестницы, чтобы наконец-то занять место советника Цитадели. Одно это достижение гарантировало, что его имя будет вписано в учебники по истории, однако Джоболу этого казалось недостаточным. За время своей долгой, по саларианским меркам, службы он не сделал ничего такого, чтобы его запомнили на последующие века.       — Старейший советник-саларианин в истории Цитадели. Так себе достижение, учитывая, что мой предшественник мог меня переплюнуть в этом, если бы решил уйти в отставку чуть позже, — грустно усмехнулся Джобол.       Стаж службы Тевос превышал стаж Джобола почти в пять раз. Спаратус же пробыл на посту советника чуть больше десяти лет, но у него ещё полно времени, чтобы показать себя с лучшей стороны и оставить настоящий след в истории. Тем не менее, турианин уже заработал себе некоторую репутацию. Спаратус прослыл самым здравомыслящим и хладнокровным политиком среди туриан. Хотя порой он и проявлял типичное турианское упрямство, всё же, Спаратус считался довольно рассудительным руководителем по сравнению с правителями Иерархии. Один тот факт, что он сумел разрулить конфликтную ситуацию, возникшую после первого контакта с Блэклайтом, говорил о многом. Будь на месте Спаратуса типичный турианский генерал, вся галактика к этому времени утонула бы в полномасштабной войне. Более того, в ходе переговоров с представителями Блэклайта, он не требовал от послов беспрекословного подчинения Цитадели, а говорил с ними как с равными. Наверное, именно благодаря этим качествам Спаратус и стал советником.       Пусть он и поднял вопрос о военных контрибуциях в пользу Цитадели после того, как послы Блэклайта заявили, что у их вида нет экономики в привычном понимании… Или это Тевос затронула тему репараций?.. Да, точно, она.       Возраст даёт о себе знать. Уже и память барахлит.       — Всё готово, советник. Мы вас ждём.       Джобол невольно вздрогнул, услышав голос своего помощника. Советник даже не заметил, как тот вошёл в комнату.       — Да, ещё пару минут.       Помощник тут же молча покинул кабинет, оставив Джобола вновь наедине с самим собой. Советник немного размял уставшую спину и резво вскочил на ноги, выпрямившись. В мгновение ока Джобол преобразился из усталого старика в энергичного политика и интригана. Его коллеги и подчинённые привыкли видеть его именно таким. Сегодняшний день был особенным, и для Джобола было крайне важно выглядеть наилучшим образом.       Сложив руки за спиной, советник покинул свой кабинет, прошёл через серию коридоров, и, наконец, вышел в Президиум. Джобол тут же заметил ожидавших его Тевос и Спаратуса. Рядом с его коллегами стоял… его преемник. Валерн. Когда Джобол просматривал информацию о нём, то посчитал Валерна неплохим кандидатом на пост советника. Хоть он и прослыл среди своих бывших коллег не самым обходительным характером, Валерн был истинным патриотом Саларианского Союза, что перекрывало его недостатки.       Джобол стал продираться сквозь толпу из разных мелких чиновников и политиков, каждый из которых подлизывался к членам Совета, в надежде, что их просьбы и запросы будут услышаны. Отбиваясь от десятков подхалимов, он наконец-то добрался до своих коллег. Теперь уже бывших.       — Джобол, — Валерн, который первым заметил своего предшественника, едва заметно кивнул.       — Наслаждаетесь праздником, Валерн?       — Честно говоря, я бы не назвал это праздником.       Джобол ничего не ответил, молча моргнув в согласии. Спаратус и Тевос многозначительно переглянулись, и Спаратус заговорил.       — Мы как раз знакомились с новым членом Совета.       — Я это понял,— сухо ответил Джобол.       — Наш, теперь уже бывший, коллега задал весьма высокую планку, — сказала Тевос, попивая из бокала тессианское вино.       Джобол недоумевающе посмотрел на Тевос. Та продолжила.       — Джобол достиг немалых высот, будучи членом Совета. Интересно, сможете ли вы сравниться с вашим предшественником?       — Я сделаю все возможное, чтобы не только достигнуть установленной Джоболом планки, но и установить новую. Конечно, будет крайне нелегко сравниться с самим… Гм… Спасителем Цитадели, но я сделаю все, что смогу.       «Спаситель Цитадели». До Джобола дошли слухи о его новом прозвании, после того, как он предотвратил столкновение шара из блэклайтовской биомассы весом в миллионы тонн с Цитаделью. Большинство не знало, что большая часть заслуги на самом деле принадлежала экипажу "Пути Предназначения" и флоту Цитадели. Однако истинными спасителями столицы галактики стали сами блэклайтовцы, которым в самый последний момент удалось восстановить контроль над глыбой из биомассы. И, судя по тону, с которым Валерн произнёс новое прозвище Джобола, его преемник был отлично осведомлен, насколько малый вклад старый советник внёс в предотвращение катастрофы.       Валерн насмехался над ним.       — Я также искренне надеюсь на это, — ответствовал Джобол. — Мне бы не хотелось, чтобы вы разочаровали Совет, Валерн. Впрочем, время покажет, что вы из себя представляете.       В воздухе повисло ощутимое напряжение. Старый и новый советники, представлявшие в галактике салариан, вперились друг другу в глаза. Казалось, что Джобол и Валерн скоро начнут метать молнии, но тут Тевос прервала молчание, откашлявшись.       — Итак, Джобол, теперь, когда вы больше не член Совета, каковы ваши дальнейшие планы? Вы — довольно активная личность, а такие, как вы, даже в отставке не уходят на отдых.       Джобол покачал головой.       — Вы правы, тихая жизнь на пенсии меня не прельщает. Нет, у меня есть далекоидущие планы. Далатресса попросила меня оказать содействие ГОР в одном важном проекте. Секретном. Но могу определённо сказать, что эта работа заскучать мне не даст.       Тевос понимающе хмыкнула и отпила ещё вина из бокала. Спаратус в это время разглядывал Джобола и Валерна, о чём-то задумавшись. Тут он что-то вспомнил.       — Должен признать, — вмешался в разговор турианский советник. — Я практически не знаю о вашем прошлом, Валерн. Какими же заслугами вам удалось пробиться на должность советника?       Джоболу неудержимо хотелось сказать, что Валерн умудрился оказаться в кресле советника, будучи беспринципным мерзавчиком, готовым идти по головам ради карьерных перспектив. Но он вовремя прикусил язык.       — Я ещё не успел сделать себе имя, если честно, — ответил Валерн. — Я не люблю зацикливаться на прошлом, а предпочитаю жить будущим.       «И это говорит тот, кто, по слухам, подрабатывал секретуткой у одной очень богатой далатрессы», — мысленно усмехнулся Джобол. Пусть эти слухи и были ложными, он знал это наверняка. Ведь именно Джобол и распространил их. Но Валерну знать об этом было не обязательно.       — Понимаю вас, — ответ удовлетворил Спаратуса. — Добро пожаловать в Совет, Валерн.       — Советник Валерн... А ведь как звучит, — пробормотал преемник Джобола.       Джобол едва сдержал рвотные позывы. Его бывшие коллеги же усмехнулись. От Джобола не ускользнула некоторая фальшь в их смехе. Наверное, Спаратус и Тевос тоже составили мнение о Валерне, как о не самой приятной личности.       Джобол надеялся на это. Быть может, в таком случае, его бывшие коллеги сохранят о нём хорошие воспоминания.       Хотя он в это особо не верил.       

***

      За последние месяцы Блэклайт прочно обосновался на Омеге, к вящему неудовольствию многих её жителей. На улицах всё чаще и чаще можно было повстречать сверхмутантов, а иногда даже и более экзотичные виды Инфицированных. Растущую паранойю обитателей станции подогревало и то, что некоторые из инопланетян, на первый взгляд казавшиеся обычными разумными, вблизи оказывались блэклайтовцами.       Одним из таких сверхмутантов, принявших нечеловеческий вид, была Абрудрас. Она не была похожа на типичных блэклайтовцев, к которым привыкли инопланетяне. Она была одной из первых туриан, поглощённых Сверхразумом во время Первого контакта. Как и большинство поглощённых Индивидуумов, она вырастила себе такое тело, которое бы явно демонстрировало всем окружающим, что она — член Блэклайта. Это было необходимой мерой, поскольку инопланетяне обоснованно опасались, что Сверхразум пытается тайно внедриться в их общество под видом внешне неотличимых от них блэклайтовцев.       На первый взгляд Абрудрас казалась обычной турианкой. Однако, если приглядеться к ней внимательней, то можно было заметить, что её руки оканчивались пятью когтями, а не тремя. Главным и самым заметным её отличием от туриан был хвост длиной в три фута, на конце которого красовался острый шип. Абрудрас научилась так ловко орудовать своим хвостом, что она никогда не убирала его, даже если её окружали одни неблэклайтовцы.       В данный момент бывшая турианка играла в одну игру, некогда изобретённую людьми, под названием «солитёр». Забава оказалась довольно занятной, и в неё можно было играть даже в одиночку. Впрочем, учитывая природу Сверхразума, Абрудрас никогда по-настоящему не была одинока, и временами кто-то из бывших людей с удовольствием давал ей подсказки о том, как раскладывать карты. Однако, желая разобраться во всём самостоятельно, упрямая турианка игнорировала непрошенные замечания и советы, вдумчиво вытягивая очередную карту из колоды. На минуту отвлёкшись от игры, Абрудрас рассеянно прошлась глазами по своему логову. Остальные разумы называли свои комнаты «жилищами», однако Абрудрас считала, что термин «логово» куда больше подходит месту, где она в данный момент проживала.       Абрудрас вместе со многими Разумами Блэклайта на данный момент проживала в одном из многоэтажных зданий, коих было много на Омеге. На тех немногих планетах, где Блэклайту всё ещё дозволялось присутствовать, Индивидуумы предпочитали селиться именно в таких многоэтажках. Несмотря на разнообразие инопланетных культур, практически у всех рас Млечного пути можно было найти подобные однообразные коробки, внутри которых в тесных комнатах ютились жители, постоянные или временные.       Дом, в котором обитала Абрудрас, был довольно вместительным, и в нём проживало большинство сверхмутантов Омеги. Интерьер комнат, обставленных современной мебелью, несколько нарушал вид биомассы, растущей изо всех углов и покрывающей стены. Эта биомасса имела несколько применений. Во-первых, она предоставляла возможность Разумам Блэклайта быстро переместиться на Омегу из любой точки галактики, во-вторых, местные сверхмутанты и Инфицированные имели постоянный источник питательных веществ, в-третьих, биомасса круглосуточно вылавливала различных вредителей, коих в доме до появления Блэклайта было полно, а также избавляла соседей-инопланетян от необходимости утилизировать органический мусор, путём поедания отходов и объедков.       Блэклайт предпочитал селиться именно в таких домах на тех немногих планетах, где Сверхразуму ещё дозволялось находиться. В них сверхмутанты заправлялись питательными веществами или просто отдыхали, коротая время за просмотром инструментронов. Благодаря новой связи, позволявшей Блэклайту мгновенно общаться на любых расстояниях, Разумам не требовалось физически подключаться к локальным ульям, чтобы общаться с остальным коллективом. Поэтому можно было нередко видеть, как по коридорам блэклайтовских жилищ прогуливались сверхмутанты, не соединённые с биомассой. Однако на данный момент Абрудрас была единственной из оставшихся обитателей блэклайтовского общежития, кто находился в полностью автономном состоянии. Немногие сверхмутанты, оставшиеся в доме, частично срослись с биомассой в своих комнатах, занимаясь своими делами. Большая же часть Разумов, чтобы развеять извечную скуку, предпочитала проводить свободное время снаружи, прогуливаясь по разным закоулкам Омеги и наблюдая за жизнью обитателей станции.       Благодаря ментальной связи с коллективом, Абрудрас могла видеть всё, чем занимались остальные Разумы. Бывшая турианка могла мысленно отодвигать не интересовавшие её события на второй план и, наоборот, фокусироваться на том, что Абрудрас считала важным.       В какой-то момент её привлёк разгоряченный разговор группы Разумов, которые недавно вернулись с важного задания. Трое споривших Индивидуумов упомянули её имя. Абрудрас прислушалась к теме их спора. И сразу поняла, что эта троица собирается вовлечь её в какое-то крайне сомнительное мероприятие.       Пусть Абрудрас не нравилась идея, которую Шепард собирается ей предложить, бывшей турианке не хотелось отвечать её теперешним сородичам отказом. Впрочем, она твёрдо вознамерилась высказать этой троице всё, что она думает об этой затее. Чувствуя, что трое сверхмутантов уже приближаются к её двери, она демонстративно прочистила горло. Шепард и Эшли вошли внутрь.       Конечно, Шепард уже было известно мнение Абрудрас по поводу их небольшой шалости, а потому безо всяких слов смущённо потупила глаза, будто её застукали за чем-то плохим. Абрудрас молча стояла посреди комнаты, скрестив руки. Её длинный хвост дергался в разные стороны. Раздвоенный наконечник хвоста, похожий на клешню краба или скорпиона, громко при этом щёлкал, что обычно свидетельствовало о крайней степени недовольства бывшей турианки. Это Шепард было хорошо известно.       — Вы хотите, чтобы я нянчила крогана. Буквально, чтобы я по настоящему ухаживала за здоровенным взрослым кроганом, как за младенцем!       Абрудрас не столько спрашивала, сколько констатировала. Она говорила это таким тоном, будто едва могла поверить в то, что произносит. Пусть турианка и знала заранее о затее троицы, она хотела проговорить это вслух, чтобы вся вселенная услышала, что задумала Шепард. Абрудрас рассчитывала, что остальной Коллектив надолго запомнит её слова, потому что никто до этого момента никогда не произносил ничего подобного.       — Ну… Ты же ведь не против?.. Правда?       Шепард улыбнулась настолько слащаво, что Абрудрас почти затошнило. Её хвост замер на месте и вдруг резко дёрнулся, произведя громкий звук. Шепард нервно сглотнула, изображая страх.       Конечно, обе всего лишь притворялись. Все Разумы знали даже самые потаённые мысли других Индивидуумов, но подобные сцены, где разыгрывались яркие эмоции, были одним из способов развлечь и самих «актёров», и всех присутствовавших по ментальной связи зрителей.       — Шепард, ну когда ты станешь человеком? — полушутя произнесла Абрудрас.       Та как будто съёжилась под тяжёлым взглядом турианки, но тут из-за спины Шепард вышла Эшли, нёсшая на плече бессознательного крогана. Оглядевшись, она обнаружила стоявший посреди комнаты диван и, недолго думая, кинула бесчувственное тело на него. Абрудрас мысленно усмехнулась, глядя, как могучая туша подпрыгнула на упругом диване, словно мягкая игрушка.       — Спасибо, Абрудрас! С меня пузырь.       Кроган вдруг зашевелился во сне.       —... Или два, — нервно произнесла Шепард.       Рука Гранта внезапно вытянулась, описала длинную дугу и грохнулась об стол, где Абрудрас раскладывала солитёр. Стол, не выдержав богатырской силы Гранта, раскололся надвое, а карты разлетелись по всей комнате.       — Что ж, теперь определённо три, — обречённо вздохнула Шепард.       Наступило неловкое молчание.       — Гм... — кашлянула Шепард, избегая встречаться взглядом с Абрудрас. — В общем, увидимся потом!       С этими словами Шепард и Эшли моментально выскочили из комнаты, оставив новоиспеченную «няньку» наедине с Грантом. Диванчик просел под мирно спящим кроганом, а пол вокруг разбитого стола был усеян беспорядочным слоем карт.       — Эх, Шепард, Шепард... — неодобрительно покачала головой Абрудрас, глядя на эту картину.       Кто-то из Коллектива, наблюдая за приключившейся сценой, предложил Абрудрас сыграть в «Подбери карты». Турианка просто пропустила комментарий неудавшегося остряка мимо ушей. И шутка оказалась так себе, да и имечко этот Разум выбрал себе сомнительное — «Джокер»…       

***

      Тусар, некогда бывший саларианин, а теперь блэклайтовец, сидел на крыше небоскрёба. Его болтающиеся ноги свисали с одного из многочисленных кондиционеров, выступающих из стен. Хоть батарианское общество было далеко от идеала, Тусар признавал, что батариане умели строить красивые города.       Саларианин-сверхмутант оглянулся в сторону Бардона. Бывший батарианин в это время глядел на горизонт, думая о чём-то. Со стороны казалось, что блэклайтовцы хранят молчание, однако между сверхмутантами проходил оживлённый ментальный диалог.       — Честно говоря, я удивлён, что всё идёт в строгом соответствии с нашим планом, — поделился мыслями Тусар.       — Действия Совета Гегемонии весьма предсказуемы, — пожал плечами Бардон. — Они очень не любят, когда их власти что-то угрожает. Благодаря нашей музыкальной диверсии, положение рабов в Гегемонии улучшилось.       — Действительно, но до настоящей отмены рабства ещё далеко.       После того, как Дакира приказал предать блэклайтовскую куклу смертной казни, Совет начал активно изменять часть законодательства, касающуюся рабства и работорговли. Поскольку вину за совершённый «Музыкальный теракт» возложили на касту работорговцев, Совет решил пойти им наперекор. Правительство Гегемонии издало указ, согласно которому продажа рабов отныне была запрещена. Так указ восприняли многие батариане, однако на самом деле работорговля просто подверглась ряду серьёзных ограничений. В частности, если покупатель желал приобрести раба, вместе с ним он также был вынужден выкупить и всю его семью. Например, если некто захотел себе заиметь сильного работника, ему нужно было заплатить полную цену и за его супругу (если работник был женат), а также за его детей. Вдобавок покупатель перенимал на себя обязанность поддерживать неработоспособных родителей или иных иждивенцев покупаемого раба.       Поэтому, пусть технически рабство пока было разрешено, очень немногие могли позволить себе приобрести даже одного раба, поскольку у многих подневольных работников были большие семьи. Разумеется, поначалу многие граждане возмутились новейшими изменениями в законодательстве, но число недовольных голосов значительно сократилось, когда псевдо-батарианину отрубили голову в прямом эфире. Гражданам Гегемонии не осталось иного выхода, кроме как смиренно принять волю Совета, а каста работорговцев в одночасье лишилась своего самого главного источника доходов.        Пусть до освобождения рабов было ещё далеко, но из того, что советник Дакира рассказал Бардону, Сверхразум понял, что батарианские рабы теперь стали чем-то вроде крепостных. Теперь с дозволения хозяев рабы могли пользоваться землёй. Пусть они всё ещё были обязаны трудиться во благо господ, но теперь их владельцы были обязаны предоставлять им определённые права, свободы и гарантии.       Теперь рабы не были совсем бесправными существами. Рабы имели право покупать и продавать имущество, в случае, если имели соответствующие финансовые возможности. Блэклайт пока не был уверен, как именно рабы будут зарабатывать деньги на первых порах, однако новые законы теперь предоставляли рабам возможность получать настоящую оплату за свой труд.       Рабы из касты рабов-мастеров получили дополнительные льготы. Например, они теперь имели право на выходной в святенье, приблизительный аналог человеческого воскресенья. В этот день верующие батариане из свободных каст отдыхали от работы. Батарианские недели состояли из десяти дней, а сутки на Хар’Шане длились восемнадцать с половиной часов. Пусть для рабов это не было настоящей свободой, но начало было уже положено. Теперь подневольные работники имели собственные права и свободы, а также могли представлять себя в Гегемонии. На глазах всех батариан, в их в обществе стремительно формировался новый центр политических интересов.       Но для Блэклайта происходившие в батарианском обществе изменения всё равно проходили медленно. Жнецы уже активно готовились к вторжению в галактику, и Сверхразуму необходимо было каким-то образом ускорить процесс реформирования Гегемонии.       — Видно, нам придётся устроить переворот, не так ли?       — Похоже на то. Бесспорно, реформы идут, но слишком, слишком медленно, учитывая, что приход Жнецов не за горами. Стало быть, нам придётся усилить нашу интервенцию.       — Знаешь, мне кажется, что мы не так уж сильно отличаемся от интриганов вроде Джобола, — со стороны Тусара послышался грустный вздох.       — Мы вынуждены поступать так. У нас очень мало времени, — сказал Бардон.       — Знаю.       Тусар одним прыжком вскочил на ноги и подошёл к краю здания. Глазами он нашарил внизу небольшой, совершенно безлюдный переулок. В городе наступал вечер, и большинство семей, как свободных, так и подневольных, сейчас были заняты домашними делами, ужинали и отдыхали. Поэтому вряд ли кто-то заметит странного саларианина, упавшего с огромной высоты, при этом оставшегося совершенно невредимым.       Балансируя на краю, Тусар повернулся к Бардону. Бывший член касты рабов-мастеров в этот момент смотрел, как солнце медленно погружалось за горизонт, окрашивая вечернее небо в мягкий оранжевый оттенок.       — Удачи, Бардон. Надеюсь, что мы сможем избежать кровопролития.       Стоя спиной к пропасти, Тусар шагнул назад и полетел вниз. По ментальной связи Бардон почувствовал, как его соратник мягко приземлился на тротуар.       — Боюсь, от нас теперь мало что зависит.       Бардон знал, что Тусар услышал его, но тот ничего не ответил.