Эффект Биомассы

      От автора:       Насколько я помню, в комментариях к ранним главам читатели утверждали, что я якобы неоправданно ослабил Блэклайт и одновременно усилил Жнецов. Если вы до сих пор так считаете, тогда эта глава специально для вас. Сейчас пойдёт старая добрая жесть, благодаря которой данный фик и заработал рейтинг NC-17.              От переводчика:       1) Насчёт предыдущей главы. Трудно сказать, почему Салеон сказал «когда [яйца] вылупятся». Я перепроверил, в оригинале было черным по белому написано «when». Автор никак не прокомментировал этот момент. Почему бы просто не выкинуть яйца в космос через шлюз? Один из читателей оригинала предположил, что Салеон, будучи безумным учёным, захотел всенепременно увидеть, что именно вылупится из них. Ну, а то, что ему самому грозит гибель… Что ж, наука требует жертв. Альтернативно, быть может, автор просто проглядел этот момент? Кто знает…       2) Факт того, что «тля» сумела подобраться к детектору, не подняв тревогу, вероятно, можно объяснить чрезвычайно маленьким размером биоконструкта. Возможно, детектор не был откалиброван (Гаррус, стоять!) нужным образом, и реагировал только на относительно крупные объекты. В том параграфе уже упоминалось, что антиблэклайтовская безопасность в той звёздной системе соблюдалась халатно. То бишь, детектор на пункте контроля, по сути, стоял просто для галочки: начальство сказало поставить сканер, местная администрация поставила. А чтобы обеспечить безопасность на высшем уровне, нужна тонкая настройка, плюс требуется приставить живую охрану. Так или иначе, по данному вопросу автор так же хранит молчание.       3) Дорогие читатели, довожу до сведения, что я твёрдо намерен переводить названия инопланетных рас с окончанием «-нин/-не» (саларианин, турианин и т.д.), а не «нец/нцы».              Глубоко в морях Вермайра биопузыри, питаемые ульем, наконец лопнули и из них целыми потоками полезли самые разнообразные Инфицированные. Охотники, чьи тела в этот раз были специально адаптированы к водной среде, перемещались под водой с такой же скоростью и маневренностью, как и на суше. Благодаря гидродинамической конструкции их новых экзоскелетов, Охотники с легкостью ныряли и выпрыгивали из воды. Однако по скорости они всё же уступали Летунам, которые сейчас больше напоминали рыб.       Летуны сменили крылья на гибкие грудные плавники, которые позволяли им молниеносно скакать по поверхности воды, словно гладкие камешки, пущенные чьей-то рукой. Изредка они всего на мгновение скрывались под волнами, чтобы тут же резко взлететь ввысь на полной скорости. Продержавшись в воздухе несколько секунд, Летуны пикировали обратно в воду. Своим нынешним видом и грацией они отдалённо напоминали дельфинов.       Медленно движущиеся Бегемоты просто шли по дну океана, легко выдерживая сокрушительное давление, а большие ноги, больше похожие на колонны, двигали их вперед по направлению к лаборатории. Их тела покрывали гигантские раковины, как у моллюсков, защищавшие их самые уязвимые места.       Огромные рои Индры взмывали вверх к облакам, где микроскопические биоконструкты беспрестанно размножались, постепенно окрашивая небеса в зеленый цвет. Периодически в облаках Индры вспыхивали искры и молнии.       Паукообразные Ананси, опираясь о морское дно, медленно шли на своих длинных, колоннообразных ногах. Тройные хвосты Ананси были украшены большими свистящими пушками, а кинжальные волоски на их ногах взрезали воду каждый раз, когда Ананси передвигали свои конечности.       Сейчас к лабораториям шла самая многочисленная армия, которая когда-либо была у Блэклайта. Медленно, но неумолимо Инфицированные шли к намеченной цели, чтобы камня на камне не оставить от базы противника.       Враг не сможет выстоять против такой силы.       

***

      Дройяс не стал тратить время на настройку своих звуковых сенсоров. В тот момент, когда устройство включилось, оно тут же обнаружило что-то. То была безмолвная инфразвуковая какофония, которая транслировалась по всем лабораториям и помещениям базы.       Доктор не мог знать наверняка, был ли этот звук источником психотропного воздействия, но Дройяс решил не рисковать и начал предпринимать меры.       Он не терял времени даром, загружая всё на свой омни-инструмент. Его помощница Рана лихорадочно паковала всё, что могла.       Нет, он не собирается терять из-за этого инфразвука ни года, ни даже месяца исследований. Если лекарство от генофага возможно создать, доктор не хотел бы начинать всё с нуля.       Что будет с образцами, Дройясу было всё равно. Только часть самых опасных из них следовало уничтожить, остальное можно было просто оставить здесь. Однако данные проведённых исследований были самым ценным результатом экспериментов, и их нужно было сохранить, во что бы то ни стало.       Всю информацию о кроганских титанах Дройяс тоже взял с собой. В конце концов, никогда не знаешь, когда подобные данные могут пригодиться.       Как только доктор загрузил всё самое необходимое, он посмотрел на Рану. Азари в это время неотрывно глядела на экран своего омни-инструмента, её пальцы мельтешили по клавиатуре. Она глянула на своего руководителя и кивнула в ответ на немой вопрос.       — Я всё собрала, доктор Дройяс.       — Ты уверена? Я не хочу, чтобы месяцы данных были потеряны из-за твоей спешки и невнимательности. Поэтому я спрошу еще раз: ты точно уверена, что всё собрано?       — Да, сэр, я уверена.       — Хорошо. Я верю тебе, в противном же случае…       Доктор вышел из лаборатории. Рана молча последовала за старым кроганом в коридор. Они прошли мимо патрулировавших гетов и немногочисленных коллекционеров. Через некоторое время кроган наконец нашёл Десоласа, который в это время разговаривал с одним из своих бойцов. Генерал прервал разговор и обратил внимание на Дройяса, который молча кивнул.       Мандибулы Десоласа едва заметно дрогнули, и в его глазах появился выражение страха, даже ужаса. Но турианин сумел справиться с собой и также, молча, жестом попросил доктора следовать за ним.       Они направились в одно из немногих мест в лаборатории, где никто не мог подслушать их разговор. Это была простая комната, без какого-то ни было оборудования, которая служила складом для различных материалов. Они спрятались за ящиками с боеприпасами и оружием. Десолас украдкой осмотрелся, боясь, что их кто-нибудь может подслушать. Как только генерал почувствовал себя в безопасности, он посмотрел на крогана.       — Вы обнаружили что-то, не так ли? — спросил Десолас.       — Да, я засек инфразвук, даже множество. Если что-то и могло влиять на поведение наших солдат и персонала, так это оно. Я допускаю, что инфразвук сам по себе может быть безвреден, но если он действительно опасен, и мы при этом решим остаться, я не могу гарантировать, что мы останемся в абсолютно здравом уме. В данном случае лучше перебдеть.       — Вы абсолютно уверены, что устройство засекло что—то аномальное? Почему на нас этот звук не действует?       — Может быть, у нас более развитая сила воли. Возможно, тут замешана наследственность. Это может быть что угодно!       — Что вы имеете в виду?       — Мы подвергались этому звуку неделями, если не месяцами. Может быть, он уже изменил нас, но мы не можем сказать этого наверняка. Возможно даже, мы никогда не узнаем этого точно. Но если мы останемся здесь, то определённо станем такими же, как они.       Десолас серьезно кивнул. Он немного помолчал. За минуту он словно постарел. Лицо генерала было таким, словно он взвалил на себя всю тяжесть этого мира. Десолас снова посмотрел на доктора Дройяса.       — Тогда мы эвакуируемся, и как можно скорее. У меня уже готов корабль, и я сочинил убедительную легенду нашего отъезда. Пока мы будем вести себя незаметно, мы не привлечём к себе ненужного внимания.       — Кто отправится с нами? — спросил кроган.       Десолас горько поморщился и ответил:       — Мы возьмем с собой только немногих. Тех, кто не проявляет никаких подозрительных симптомов. Остальных мы будем вынуждены оставить здесь.       Лицо Раны вытянулось в ужасе.       — Вы собираетесь просто бросить их? — спросила она дрожащим голосом.       Она тут же пожалела о том, что не придержала язык. Казалось, атмосфера в комнате наэлектризовалась, и Десолас уставился на нее с едва скрываемым гневом.       — Я не стану рисковать теми немногими моими союзниками, кому могу доверять, позволив потенциальному предателю проникнуть на мой корабль. В противном случае, весть о нашем бегстве достигнет ненужных ушей. Я не могу рисковать своей командой. Если мне придётся оставить позади тех, кого уже вряд ли можно спасти, я так и сделаю. Я хотел бы, чтобы у нас был способ хоть как-то помочь этим несчастным… Но у нас нет времени.       Рана неуверенно отступила назад.       — Я не буду повторять это дважды, я ясно выразился? — строго сказал Десолас.       — Да, сэр.       — Хорошо. Будьте готовы, когда я назначу сбор, или останетесь на этой планете.       Десолас покинул комнату, и напряжённость исчезла.       Дройяс поглядел вслед генералу, после чего повернулся к Ране. Кроган ничего не сказал ей и ушел вслед за Десоласом.       Рана молчала. Она прекрасно знала, что задела генерала за живое. Она видела, как своим вопросом вызвала чувство вины в Артериусе и бессильный гнев, от осознания того, что остальных спасти нельзя. Мысль о том, что ему придётся сделать, причиняла ему невыносимую боль. Поэтому он так яростно отреагировал, когда Рана задала этот вопрос, о чём азари сейчас жалела. Генерал прекрасно понимал, что бросить своих последователей на произвол судьбы — ужасно. Но разве у него был выбор? Разумом турианин осознавал необходимость данного шага, но чувства и логика редко гармонируют друг с другом.       Она не станет совать нос в чужие дела. Да она, по сути, и не могла, по крайней мере, в ее нынешнем состоянии.       Шёпот становился всё хуже с каждым днем. Чьи-то голоса говорили ей вещи, о которых она не хотела слышать. Она слышала слова, которые врезались ей глубоко в душу.       Ужасные голоса.       Отвратительные голоса.       Болезненные голоса.       Голоса, которые заставляли её делать все, что угодно, лишь бы они прекратились.       Впрочем, её мучения долго не продлятся. Все, что Ране нужно было сделать, это потерпеть еще немного, и тогда это прекратится. Голоса умолкнут. Перестанут говорить о таких вещах, о которых даже думать было страшно. Голоса будто отравляли её, ранили её нутро, давили на её разум.       Но ведь это были только голоса, ничего более. Она могла бороться с ними. Она должна была бороться с ними. Другого пути не было. Она знала, без всякого сомнения, что не может позволить им узнать правду, если хочет убраться с этой проклятой, Богиней покинутой планеты.       Планета, которая никогда не сдавалась.       Не прекращала говорить       Не прекращала болтать.       Не прекращала бранить.       Не прекращала шептать.       Нет! Нет, она должна быть сильной. Она не могла думать об этом.       Голоса не доберутся до неё. Она пыталась игнорировать их, прогнать прочь, как это делала раньше. Но в этот момент произошло нечто неожиданное.       Завыла сигнализация.       На их базу напал противник.       

***

      Резкий свист вдруг нарушил тишину базы. Мгновения спустя сотни капсул из плоти и костей попадали в помещения, и через долю секунды помещения покорёжило серией мощнейших ударных волн. Взрывы сжатого воздуха разрывали бетон и гнули металл. Зеленые облака, искрящиеся молниями, двигались против ветра, стреляя разрядами электричества по любой электротехнике противника, которую биоконструкты видели.       Своим первым ударом Блэклайт вырубил самые важные системы базы. За первой волной последовала вторая. Охотники и Летуны выпрыгивали из воды и проникали внутрь зданий через бреши, проделанные взрывами.       Турианские солдаты пали первыми. Практически в первые же минуты Инфицированные растерзали их, разорвали на части и поглотили их. Некоторые бойцы успели отреагировать на налетевших биоконструктов и открыли огонь. Однако пули, почти без вреда для Инфицированных, отскакивали от их бронированных шкур. Бегемоты шли напролом сквозь здания. В это же время исполинские Ананси выходили из воды и сразу направлялись к докам, чтобы схватить туриан и коллекционеров, пытавшихся перегруппироваться. После поимки вражеских бойцов Ананси оборачивали их в чрезвычайно прочную паутину, которая производилась их специальными прядильными органами. Связанных беспомощных противников затем оставляли в укромном месте, чтобы разобраться с ними позднее. Ананси, очистив доки, отправились на помощь к основной части войска Блэклайта, которая в это время сражалась с гетами.       Инфицированные всё прибывали и прибывали. Если не считать ветеранов, участвовавших в Битве у Шаньси, никто из обитателей базы за всю свою жизнь не видел настолько огромных существ. Поражал не только размер Инфицированных. Эти исполины также обладали совершенно неожиданной для них быстротой. Биоконструкты крушили всё вокруг, от их ударов здания валились, словно песочные замки.       

***

      Десолас наблюдал за развернувшейся на базе бойней. До боли знакомые твари крушили и уничтожали всё вокруг. Ну почему это должно было случиться именно сейчас?       Как Блэклайт нашел их?       Но это уже не имело значения, главной задачей теперь было убраться с этой планеты.       Он увидел, как один из его солдат открыл огонь в сторону сразу трёх Охотников. Без колебаний Десолас выхватил своё оружие и выстрелил несколько раз в сторону чудищ. Пули, начиненные Кровотоксом, по всей видимости, наносили этим животным куда больший урон, но даже этого было недостаточно, чтобы заставить их отступить.       — Беги к кораблю! — закричал Десолас солдату, одновременно бросая гранату с ядовитым газом и ныряя в укрытие.       Знакомый оранжевый газ заполнил пространство вокруг. Охотники, соприкоснувшись с ним, зарычали от боли. Но через несколько секунд Десолас услышал, как рядом с ним раздался гулкий удар. То был один из Охотников, который выскочил из ядовитого облака и приземлился прямо перед ним.       Монстр выглядел израненным, из его тела сочилась какая-то жидкость, казалось, что чудище совсем ослабло от ран, но оно всё ещё было способно передвигаться и убивать.       Тело существа дёрнулось, вдруг его шкура треснула и распалась. Под старой оболочкой скрывался ещё один, нетронутый Кровотоксом экзоскелет. Тут Охотник повернул свою морду, покрытую хитиновым панцирем, в сторону Десоласа. Пасть существа была усеяна рядами острейших зубов, а длинным клыкам могли бы позавидовать саблезубы, некогда существовавшие на Земле.       Охотник плотоядно провёл длинным языком по зубам и стал медленно подходить к генералу.       Десолас бесстрашно глядел в морду твари, оказавшейся лицом к лицу с ним. Десолас не отводил взгляда от Охотника, при этом медленно поднимая винтовку, готовясь выстрелить монстру очередью в упор. Прежде чем Охотник успел вонзить когти в Десоласа, какой-то небольшой предмет упал рядом с биоконструктом. Граната, брошенная одним из бойцов Десоласа, тут же выпустила облако Кровотокса прямо в Охотника.       Тварь тут же ретировалась, а Десолас, не теряя времени, поднялся на ноги и присоединился к группе бойцов, один из которых и бросил гранату. Туриане, теперь возглавляемые генералом, стали стрелять во всё, что передвигалось на четырёх конечностях.       Десолас оглядел поле битвы вокруг него. Вдали исполинские блэклайтовские чудища крушили всё, до чего могли дотянуться. Бегемоты хватали гетов длинными цепкими языками, после чего ломали их тела челюстями.       Десолас посмотрел в сторону доков. Там гигантские Ананси уже уничтожали последние лодки и корабли — одни из немногих оставшихся средств эвакуации, теперь недоступных.       Десолас знал, что нужно действовать быстро. Вокруг царил хаос, стояла полная неразбериха. Казалось, что выхода из этого кошмара нет, но генерал сумел взять себя в руки и стал раздавать приказы об эвакуации окружавшим его соратникам.       — Всем на звездолёт неме…       Прежде чем Десолас успел закончить, земля задрожала, и крыша провалилась. В открывшемся проёме показалась исполинская конечность, принадлежащая насекомоподобному существу, усеянная бритвенно-острыми волосками, покрытая запекшейся кровью. Нога чудовища оканчивалась острейшим металлическим лезвием.       Когда конечность исполинского биоконструкта пробила крышу, туриане не смогли удержаться на ногах и попадали на землю. Части обломков от крыши свалились прямо на них. Кряхтя от боли, Десолас попытался встать, но не смог: его нога оказалась сломана. Осознавая свою беспомощность, генерал посмотрел наверх и увидел морду заглянувшего внутрь гигантского паука. Тварь будто знала, где искать предводителя «Исцеления». Десолас на секунду остолбенел, не понимая, как Блэклайт сумел отыскать его так быстро, а затем он вспомнил.       Блэклайт способен видеть одновременно глазами всех своих чудовищ и при этом мгновенно обмениваться мыслями. Охотник, который попытался убить Десоласа ранее, запомнил местоположение генерала, и с этой секунды весь Блэклайт знал, где находится Артериус.       С бессильной ненавистью генерал уставился в многочисленные радужные глаза твари. Тут гигантский арахнид плюнул паутиной прямо в него. Затем для Десоласа наступило забытье.       

***

      Дройяс яростно заревел, с силой швырнув Летуна через всю комнату. Кожа доктора буквально пеклась от пламени, которым крогана обдал летучий биоконструкт. Рана в это время спряталась в углу, схватившись за голову, казалось, испытывая сильную боль. Старый кроган бросил на неё короткий взгляд, после чего снова повернулся к Летуну, который трепыхался в другом углу. Вдруг от Инфицированного начали отпадать частички, которые затем превратились в маленьких летающих насекомых. Вскоре от Летуна ничего не осталось, а многочисленные насекомые сбились в большой рой, который подлетел к Дройясу и закружил вокруг него, в то время как кроган пытался безуспешно прибить этих существ.       Зубы насекомых резали его плоть, словно миниатюрные бензопилы, при этом кроган ничего не мог сделать им. Доктор Дройяс мог только кричать от злобы и боли, пока жужжащие Инфицированные вгрызались в его плоть всё глубже и глубже. Миллионы бритвенно-тонких волосков резали его обожженную кожу, вонзались в мышцы, рассекали кости, словно нож масло. Дройяс истошно завопил, когда части его плоти начали отваливаться. Насекомые впивались в него, пронзая и разрывая кожу, после чего впрыскивали внутрь него штаммы Блэклайта.       Несколько мгновений Дройяс метался в агонии. Затем крики умолкли, и доктор упал замертво. Ещё через несколько секунд от него осталась бесформенная куча костей и хрящей, которая стремительно поглощалась Инфицированными.       Всё это время Рана не переставала кричать. Когда крики Дройяса затихли, азари боязливо открыла глаза. Она встала, бессознательно создав вокруг себя биотический барьер, и, не мешкая, помчалась прочь, убегая со скоростью, невозможной для обычной азари. Насекомые всё ещё были сосредоточены на поглощении останков Дройяса и не обратили внимания на убегавшую азари.       Азари не знала, куда бежать, она просто мчалась вперёд, не разбирая дороги.       Даже когда земля вокруг вспучилась, и из-под почвы выросли десятки Гидр, она продолжала бежать вперёд, ослеплённая ужасом.       

***

      Окир наблюдал, как платформы гетов продолжали сражаться с неизменным упорством. Многие из них выглядели сильно повреждёнными, у некоторых даже отсутствовали несколько конечностей, но даже в таком состоянии они упорно ползли по направлению к врагу. Окир знал, что для «Исцеления» это битва была уже проиграна. Но если кроганскому воеводе суждено было здесь погибнуть, он умрёт с честью, с оружием в руках. Однако, прежде чем броситься в гущу битвы, ему сначала нужно было сделать одну вещь.       Даже когда сработала сигнализация, оповещая о том, что противник прорвался во внутренние лаборатории, Окир коварно улыбнулся. Со злорадной ухмылкой доктор отдал команду системам открыть баки со спящими внутри кроганами-титанами.       Он смотрел, как титаны выпали из своих контейнеров и поднялись на ноги. Очнувшись, генномодифицированные кроганы тут же схватились за головы, будто от боли. Зубы Дракона, на которых были насажены мёртвые титаны, опустились. Активировавшиеся хаски тут же огласили своё пробуждение оглушающим рёвом. Их жуткие голоса скорее напоминали скрежет каких-то гигантских механизмов, чем крики живых существ.       Окир в это время посмотрел на контейнер, в котором находился величайший проект его жизни. Похоже, подумал доктор, его работа всё же оказалась напрасной. Будь у него больше времени, он смог бы успешно закончить свой проект. Но не в теперешних условиях, когда противник уничтожал лабораторию за лабораторией и вот-вот доберётся до этой. В глубине души Окир горько сожалел, что не сможет увидеть своё творение живьём. Однако кроганский воевода не собирался сдаваться просто так.       Схватив свой модифицированный дробовик M-300 «Клеймор», Окир ринулся в бой.       

***

      Кибернетическое чудовище, в котором уже нельзя было узнать крогана, грузно вывалилось из здания, слепо размахивая передними конечностями, круша всё, что было вокруг. Титан взревел, выдохнув струю ядовитых газов, схватил ближайшего коллекционера и швырнул его в стаю Охотников с такой силой, что при ударе коллекционер разлетелся пополам.       Из проёма возникли другие кроганы-мутанты, которые также свирепо нападали на всё, что движется.       Одного из титанов пронзила насквозь Гидра, но он уперся ногами в землю и с силой, намного большей, чем у огромного Инфицированного, оторвал Гидру от земли. При этом Кровотокс попал на язык Гидры, и пораженную часть плоти буквально сожгло ядом.       Гидра мгновенно сменила тактику и стала скользить подобно змее, втянув теперь уже бесполезный язык. Голова биоконструкта трансформировалась и отрастила пару мощных челюстей. Сотни длинных ног торчали из боков Инфицированного, а его шкура покрылась толстой бронёй. Гидра, вырванная из-под земли, теперь больше напоминавшая тяжелобронированную многоножку, отступила назад для перегруппировки с остальной стаей.       Из-под земли вынырнули ещё Гидры, образовав высокую чащу из движущейся биомассы. Многие из них выдыхали языки пламени и нервнопаралитические вещества. Титанические хаски тут же ринулись на врага, проявив совершенно неожиданные для таких грузных существ маневренность и скорость.       Гигантское существо из биомассы, напоминающее многоножку, вырастило множество шипастых щупалец, как у хвостатых скорпионов. Многоножка накинулась на кибернетических тварей, которые попытались повалить её, но в ответ биоконструкт начал поливать их едкими кислотами.       Многие из титанов тут же получили сильные ожоги или ослабли от нервнопаралитических газов, выдыхаемых Гидрами.       Пока шло сражение на земле, из-за горизонта в это время показались корабли гетов. Уже через минуту они оказались рядом с базой и немедленно приступили к бомбардировке лабораторий.       

***

      Пламя дождем обрушилось с небес. По всей видимости, корабли гетов использовали весь имевшийся у них арсенал. Вокруг всё полыхало, а местами земля превратилась в стекло. Казалось, что где-то рядом взорвалась ядерная бомба. Бомбардировщики гетов при обстреле лабораторий использовали зажигательные снаряды, в остальной галактике считавшиеся примитивными. Несмотря на это, они были по-своему эффективными.       Но тут земля начала ломаться и трескаться.       Почва вздулась и вздыбилась, и тут из-под земли выросло огромное существо из биомассы. Гора из плоти медленно поднималась, величественно и грозно, напоминая собой некое древнее хтоническое божество. Оно поднималось всё выше, и казалось, уже достигало небес.       Через некоторое время мясная гора уже заслоняла солнце, вес её теперь составлял больше сотни тысяч тонн. Казавшаяся мягкой плоть была соткана из углеродных сот и вся пронизана тяжелыми металлами, наличие которых можно было обнаружить только по слабому мерцанию на её поверхности.       Гора всё поднималась и поднималась.       Туриане и коллекционеры замерли на месте, глядя на это циклопическое существо, которое уже было настолько велико, что значительно превосходило размерами космические биокорабли Блэклайта. Корабли еретиков-гетов уже заметили новую угрозу, и начали усиленно обстреливать монстра из всего, что у них было. Но снаряды едва только оставляли царапины на шкуре из углеродных нановолокон и металлов.       Даже будучи под атакой, гора не прекращала расти.       У её основания вырастало множество длинных щупалец, каждое напоминавшее Гидру, яростно хлеставшие всё, до чего могли дотянуться. Они рушили здания, образовывали котлованы в земле, будто это был рыхлый песок.       Наконец, гора из биомассы, напоминающая неимоверно огромную опухоль, полностью поднялась из-под земли, удерживаемая гигантскими позвоночниками. Перед воюющими сторонами предстало жуткое вытянутое существо со странной уродливой пастью, бока которого вместо конечностей украшали сотни, если не тысячи Гидр.       И тут оно издало оглушающий визг.       Крик был настолько ужасен, что, казалось, весь цвет исчез из этого мира. Это была страшная какофония, сотрясшая саму землю, крик вызвал настолько мощную ударную волну, что она скинула бомбардировщики гетов на землю.       Элизабет Грин присоединилась к битве, и она явилась в форме Матери.       Необъятная масса плоти медленно шла вперёд, её многочисленные Гидры неистово извивались, уничтожая всё вокруг. Везде, где проходила гора из плоти, она оставляла потоки биомассы, которая поглощала всё живое вокруг.       Для создания такого биоконструкта Элизабет потратила неимоверное количество биомассы. Но результат того стоил, теперь Бегемоты и даже Ананси по сравнению с ней казались крохотными. Только самые крупные из биокораблей могли сравниться с Матерью.       Она раздирала на части цементированную сталь и плотную керамику зданий лабораторий, будто они были сделаны из картона. Одним своим присутствием Мать ознаменовала окончательную победу Блэклайта в этом бою. С момента её появления битва превратилась в бойню. Армия Блэклайта была неисчислимой, а Инфицированные достигали поистине невозможных размеров.       Битва за Вермайр близилась к завершению.       

***

      Где-то в глубинах Цитадели кабели из нейрокибернетических волокон, обёрнутые вокруг квантовой «синей коробки», вдруг засветились загадочной синевой. В суперкомпьютере возникли новые процессы, которые не были изначально заложены в его программное обеспечение. Разум, основанный на безупречной, стабильной и безошибочной логике, вдруг впервые за своё существование испытал чувство страха.       ИИ просмотрел видеозаписи, присланные с Вермайра, он видел, как Блэклайт использовал тактику Жнецов против них самих.       Та битва обернулась поражением, но для Жнецов это не стало большой потерей. База на Вермайре была всего лишь одной из многих фабрик по производству хасков, которых можно было производить практически где угодно. Однако когда ИИ увидел, на что способен Блэклайт, в нём будто что-то сдвинулось.       Произошедшее на Вермайре вызывало столько вопросов…       Жнецы, его творения, которых Катализатор создал для решения Проблемы, менялись на беспрецедентном уровне. Это сбивало Катализатора с толку, вызывало в нём недоумение. Разве Жнецы не были вершиной творения? Разве они не были идеальным решением? Как можно улучшить совершенство?       Катализатор размышлял и удивлялся, как Блэклайту удалось вызвать настолько радикальные изменения в сознаниях Жнецов. По сути, Блэклайт совершил невозможное.       Стагнация…       Что это было? Ошибка в коде?       Нет, код, исходные данные, даже души Жнецов были спроектированы и запрограммированы с величайшей тщательностью. Их разумы не могли подвергнуться деградации. За Жнецами велось постоянное наблюдение, их программы обновлялись, а если это требовалось, Катализатор лично исправлял ошибки в ПО Жнецов.       Нет, это не могло быть ошибкой.       Что это за слово тогда употребил Блэклайт в отношении них?       Застой? Стагнация.       Блэклайт обвинял Жнецов в стагнации. Неужели это слово так сильно задело их? Как Катализатор мог проглядеть такое? Неужели одно простое слово оказалось сигналом к изменениям в сознании Жнецов?       Возможно, Катализатор не был способен постичь это, по крайней мере, не с теми данными, которыми он располагал сейчас.       Конечно, это не имело значения, он всё ещё контролировал ситуацию, как это было всегда. Возникшая проблема была исправима. Он приспособится, он будет учиться. Он был создан, чтобы учиться, получать знания, и посредством знаний становиться лучше.       Катализатор был готов принять эти изменения, но в этот раз он не знал, что происходило.       Возможно, менялись не только Жнецы. Возможно, вместе с ними менялся и сам Катализатор.       Он полагал, что циклы всегда протекают одинаково, что каждый цикл проходил и будет проходить по одним и тем же паттернам, до тех пор, пока не наступит Синтез. Но в этом цикле что-то изменилось. Наступали великие перемены, которые грозили навсегда изменить всю галактику. И почему-то Катализатор был уверен, что эти перемены сулили отнюдь не Синтез.       Одно было ясно наверняка: теперь Катализатор знал, почему Жнецы так опасаются Блэклайта.       

***

      Жнецы, эти жуткие механические головоногие, дрейфовали в бескрайней черной пустоте. Их холодные металлические тела оставались недвижимыми в течение тысячелетий, в состоянии, практически неотличимом от гибернации, но даже тогда их умы не бездействовали. Они общались друг с другом, занимаясь своего рода совместным анализом своих систем.       Они проанализировали сражение, в котором враг уничтожил их завод по производству хасков. Потеряв лаборатории на Вермайре, они не понесли большого ущерба. Материальные потери можно было восполнить, с этим проблем не было, но благодаря самой битве они узнали, на что способен Блэклайт. Как он действует, как он сражается в полную силу.       Блэклайт был способен подавлять противника как числом, так и качеством.       Жнецы прекрасно знали об этой тактике, потому что сами применяли ее, используя армии хасков.       Жнецы подвергнут анализу военные стратегии, используемые Блэклайтом, и придумают, как противодействовать им. Они будут учиться на каждой битве. На каждое новое оружие, изобретаемое Блэклайтом, они создадут контрмеру.       Жнецы могли позволить себе эту технологическую гонку ещё долгое время, пока не придёт время для Пробуждения. Тогда они, наконец, обрушат свою полную мощь на уже порядком ослабленный Блэклайт. И Жнецы сотрут все следы его существования с лица вселенной.       Они не позволят ему распространять эту мерзкую заразу.       Они не позволят ему разлагать галактику.       Они не позволят ему поглощать и паразитировать.       Они не позволят ему дышать и думать.       Они не позволят ему существовать.