Эффект Биомассы

      Дакира предстал перед Советом на очередном собрании, готовый доложить об успешно проведённом расследовании.       — Советник Броркомон, мы полагаем, вы нашли злоумышленника, виновного в инциденте, не так ли?       — Да, я нашёл виновника, — ответил Дакира, переполняемый гордостью.       Советник извлёк свой омни-инструмент, нажал на несколько кнопок, и взору Совету предстало голографическое изображение какого-то оружия, из дула которого выходила тонкая струйка дыма. Хоть сейчас у Дакиры было всего лишь голография орудия преступления, она была снята с реально существующей пушки, которая на данный момент находилась у экспертов криминалистов, проводившие всесторонний анализ оружия.       — Данное орудие, по всей видимости, было сделано в кустарных условиях, из металлолома и деталей разных приборов. Оно представляет собой грубый, но при этом эффективный стержнемёт, во многом копирующий дизайн иглострела «Грааль», крайне популярного оружия среди кроганов. Он способен стрелять металлическими стержнями на больших скоростях с помощью сжатых газов. Мы изъяли его у одного из членов касты работорговцев, личность которого установить так пока и не удалось.       Дакира закончил, закрыл омни-инструмент, и среди советников послышалось оживлённое шушуканье.       — Значит, член касты, благополучие которой напрямую зависит от торговли подневольными работниками, уличён в антирабской пропаганде. С чего бы работорговец стал так поступать? Это противоречит их интересам, — вопрос задал один из советников.       И Дакира, и остальные советники прекрасно понимали, чего добивалась каста работорговцев, однако этот вопрос нужно было задать для соблюдения формальностей и занесения записей в протокол. Содержание каждого собрания тщательно документировалось и записывалось, для чего требовалось соблюдать определённые правила ведения собрания. Однако данное правило было гарантом того, что собрания велись в полном соответствии с законами Гегемонии. К тому же каждое собрание представляло собой большую историческую ценность, поскольку решения Совета определяли дальнейшую судьбу всего батарианского общества.       — Я лично присутствовал при допросе преступника. По всей видимости, он рассчитывал, что именно на меня возложат ответственность по расследованию инцидента. Изначально планировалось, что я не смогу оправдать ожиданий Совета, и меня лишат должности советника. Только он не ожидал, что его раскроют и поймают. Сотрудники госбезопасности сейчас продолжают допрашивать его, но пока безрезультатно. Как только он исчерпает свою полезность, его казнят. Если Совету нужно, я могу предоставить видеозаписи допроса, чтобы каждый из советников смог с ними ознакомиться.       Верховный советник одобрительно кивнул, и Дакира проиграл упомянутые записи допроса через омни-инструмент. Члены Совета лицезрели, как Дакира говорил со странным батарианином, на лице которого не было видно ни единой эмоции, и который говорил абсолютно монотонным голосом. Многим это показалось странным. Сам Дакира про себя припомнил эту подозрительную особенность преступника, но ни он, ни остальные члены Совета не указали вслух на эту странную черту допрашиваемого батарианина.       Как только экран погас, вся комната погрузилась в недолгое молчание, пока собравшиеся обдумывали увиденное. Наконец, советник Селин прервал тишину.       — Итак, мелкая группа торговцев всерьёз считает, что они способны манипулировать самим Советом Гегемонии? Сама мысль о подобном есть оскорбление для всего нашего государства. И это после всего того, что мы сделали для процветания нашего народа!       — Мы разделяем ваше возмущение, Селин На’Кир. Но речь сейчас идёт не об этом. Куда более важен тот факт, что слова Дакиры не восприняли серьёзно. Мы — Высший Совет Гегемонии. Даже если один из советников придерживается непопулярного мнения о чём-либо, каждый член батарианского общества должен принимать его во внимание. Быть может, мы были неправы, когда сомневались в том, что вы не соответствуете своей должности, Дакира. Это была ошибка.       Некоторое время советники переговаривались между собой. Затем верховный советник поднялся со своего места.       — Советник Дакира Броркомон, вы отлично поработали, — торжественно начал он. — Вы снова доказали нам, что по праву занимаете высокую должность советника Гегемонии. Мы призовём касту работорговцев к ответу, а все виновники будут привлечены к ответственности. От лица совета хочу принести официальные извинения за то, что усомнились в ваших талантах и навыках.       Дакира кивнул, слегка улыбаясь. Он прекрасно знал, что в этом извинении не было ни капли искренности. С другой стороны, Совет крайне редко по собственной воле признавал свою вину в чём-либо. Можно было сказать, что сейчас Дакира наблюдал историческое событие. Броркомон прекрасно осознавал это, оттого его переполняло чувство гордости. Второго такого случая в его жизни вряд ли выдастся. Но потом случилось нечто, отчего Дакира чуть не потерял дар речи.       — Возможно, нам нужно прислушаться к тому, что сказал Дакира в своём недавнем выступлении. После антиправительственного акта, проведённого кастой работорговцев, в обществе начались волнения. Среди рабов назревает бунт, в кастах свободных граждан намечается раскол. Если мы хотим снизить уровень волнений, придётся снизить или даже полностью прекратить поставки новых рабов в Гегемонию.       — Мы понимаем серьёзность ситуации, Селин, но у вас есть ещё какие-нибудь предложения?       — Обратите внимание на тот факт, что всего лишь одно выступление одного из советников взбудоражило все батарианское общество, а в особенности, рабские касты. Учитывая это, я считаю, что в нашем государстве настала пора значительных реформ. Мы не можем дальше обращаться с рабами как с вещами.       В зале на несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Все присутствующие уставились на Селина. Затем верховный советник заговорил.       — Селин, рабовладение есть один из наших древнейших обычаев. Наши предки владели рабами в течение многих тысячелетий, ещё начиная с легендарных времён Богов-Близнецов Жизни и Смерти, Хаоса и Порядка. Рабство для нас, батариан, неотъемлемая часть культуры.       — Я полностью с вами согласен. Однако должен сказать, что на сегодняшний день многие касты считают нормальным не воспринимать всерьёз мнение Совета. Выступление советника Дакиры — ярчайшее этому доказательство. Да, он предложил предоставить рабам больше прав и свобод, несмотря на то, что рабство есть одна из наших самых старых традиций. Да, советник озвучил довольно непопулярную позицию по данному вопросу. Однако младшие касты, ничтоже сумняшеся, посчитали, что могут не согласиться со словами одного из членов Совета Гегемонии. Более того, некоторые зарвались настолько, что предприняли реальные действия, в попытке дискредитировать позицию Совета в Гегемонии. Это недопустимо. Что бы ни говорил любой из членов Совета, его слова есть закон для любого члена нашего общества. Те, кто считают иначе, являются предателями Гегемонии. Восстать против самого Совета — значит запятнать свою честь и честь своего рода на все будущие поколения. Мы не можем просто так оставить это дело без присмотра. Что, если в следующий раз, когда Совет снова озвучит непопулярное среди народа решение, недовольные граждане снова устроят антиправительственную акцию? А если они не ограничатся простым саботажем и попытаются развязать полномасштабную гражданскую войну?       В зале снова на несколько мгновений установилась абсолютная тишина.       — До тех пор, пока младшие касты думают, что могут нами так просто манипулировать, антиправительственные акции будут продолжаться снова и снова, — с пылом продолжал говорить Селин. — Мы просто обязаны воспринять предложение Дакиры всерьёз. Мы должны доказать, не словами, но делом, что слово советника нельзя игнорировать, тем паче противиться ему. Законы Гегемонии едины для всех каст, это должны понять все наши граждане. Поэтому я предлагаю внедрить некоторые из предложенных Дакирой идеи в последующие законопроекты, с целью расширения прав и свобод рабских каст. Этим мы покажем, что последнее слово всегда за Советом, вне зависимости от того, нравится это кому бы то ни было или нет.       Дакира шокировано глядел на Селина, не в силах вымолвить ни слова. Остальные советники также сидели с каменными лицами. И это неудивительно. Испокон веков Совет Гегемонии стоял на страже традиций, крайне неохотно воспринимая любые перемены. Но сегодняшнее собрание было иным. Кажется, даже самые консервативно настроенные советники всерьёз обдумывали предложение Селина.       — Возможно… — прервал молчание Старейшина. — Над этим стоит хорошенько поразмыслить. Мы объявим дату следующего собрания позднее, как только придём к единодушному мнению.       С этими словами заседание было окончено, и все начали расходиться.       Дакира всё ещё не мог полностью осознать, что только что произошло.       

***

      Наконец Шепард закончила диагностику и вытянула щупальца из хладамёбы. Сверхмутант поднялась, взглянула на турианина и улыбнулась.       — Итак, я нашла корень проблемы.       — И что же это? — полюбопытствовал Гаррус.       — Резкие перепады температур, от горячего к холодному и наоборот. Хладамёбы приспособлены жить в местах с постоянно высокой температурой. Если они живут на корабле, то они кормятся от избыточного тепла от двигателей, которого всегда вдосталь, а когда двигатели отключены, и тепло не вырабатывается, они впадают в анабиоз, замораживая самих себя. Ну, а твой малыш всё это время жил при комнатной температуре и питался теми немногими крохами тепла, тем самым замораживая твою квартиру.       При этих словах Гаррус молча кивнул.       — А впасть в анабиоз Морозко не мог, — продолжала Шепард. — Этому мешал обогреватель, от которого хладамёба грелась.       — Значит, обогреватель надо будет убрать? — спросил Гаррус.       — Чего? Не, с Морозко всё в полном порядке. Он был вялым, потому что был наполовину замёрзшим. В местах с высокой температурой хладамёбы активны, потому их внутренности находятся в полностью жидком состоянии. А когда они впадают в спячку, то замерзают и превращаются в ледышки. Морозко же… Для него не было достаточно жарко, но и впасть анабиоз он не мог, поэтому его внутренние жидкости находились в состоянии, близком к замерзанию. Из-за этого Морозко не мог нормально двигаться и по большей части просто находился на одном месте. Но, повторяю, с ним всё в порядке.       От слов Шепард Гаррусу немного полегчало. Теперь он знал, что с его питомцем всё в порядке. Турианин передал моющие принадлежности Кайдену и оглянулся в сторону Морозко, который на данный момент выглядел куда более активным, чем раньше. Видно, здесь тепла было куда больше, чем в квартире Гарруса, оттого хладамёба растаяла.       — И есть какой-нибудь способ избежать этой проблемы? — спросил Вакариан.       — Ну… Можешь переехать куда-нибудь, где очень жарко. В какую-нибудь пустыню, например.       Тоже вариант, подумал Гаррус, однако у данного решения была пара крупных недостатков.       — А можно ли как-то разрешить эту незадачу таким образом, чтобы мне не пришлось становиться отшельником? И вообще, я не большой любитель песка.       — Кому вообще нравится песок? — ответила Шепард. — Он же грубый, жесткий, неприятный и постоянно всюду лезет.       При этих словах, Эшли как-то странно посмотрела на соратницу. Та, однако, никак не отреагировала на этот красноречивый взгляд. Гаррус не понял, к чему это было, но решил не придавать этому особого значения.       — Ну, а если серьёзно, Гаррус, — продолжила Шепард. — Я могу немного модифицировать биологию Морозко, чтобы его организм производил больше антифризных белков. Это поможет ему поддерживать нормальную жидкую форму даже при комнатной температуре. Ну, почти нормальную.       Услышав это, Морозко жизнерадостно булькнул. Гаррус задумался над этим предложением, походу высыпая стеклянные осколки в мусорный бак. Во всяком случае, оно звучало куда заманчивее, по сравнению с переездом в какую-то жаркую глухомань, где круглый год палит беспощадное солнце, а вокруг простираются одни лишь бескрайние пески. Только…       — «Почти нормальную»? — уцепился Гаррус за последнюю фразу Шепард.       — Ага.       — И как долго займёт м-м-м… Эта процедура?       — Что? Ах да… Я уже это сделала, пока осуществляла диагностику. Не стоит благодарностей.       — Уже сделала? Кхм, а почему ты сразу не сказала об этом?       — А так веселее, — ухмыльнулась Шепард.       

***

      Прогремел очередной выстрел, и краб упал замертво. Сарен поднял свою снайперскую винтовку и повернулся. Рядом стоял Десолас, своими глазами увидевший, как его брат поразил цель на таком огромном расстоянии.       — Ты стал метким стрелком, как я погляжу, — сказал Десолас.       — Стараюсь, — пожал плечами Сарен.       — Но, всё-таки, почему ты так впустую тратишь время? У нас же полно работы.       Сарен опустил свою винтовку и посмотрел на Десоласа.       — Мне нравится, чем я занимаюсь. Конечно, реальность не вполне оправдала мои ожидания, но я особо на это не жалуюсь. Я ведь получил звание СПЕКТРа. Для меня это стало важнейшим событием в моей жизни, Десолас. Теперь я располагаю правами и полномочиями, о которых большинство может только мечтать. Мне нравится моя работа, и в своём деле я — профессионал. Я сам решаю, с каким темпом мне выполнять задания. Пусть мне порой приходится заниматься не самыми приятными вещами, но, несмотря на всё, преимущества в целом перевешивают недостатки.       Десолас в задумчивости пошевелил мандибулами. Взглядом он пробежался по гетам и коллекционерам, патрулировавшим периметр.       — Ты в порядке, Сарен?       — В полном. У меня есть важное задание. Мне придётся надолго отлучиться. Как только я его выполню, то тут же вернусь.       — Конечно, вернешься, — грустно вздохнул Десолас. Он немного помолчал и снова заговорил. — Ты веришь в нашу цель, Сарен? Знаешь, у меня сложилось впечатление, будто тебе безразлично наше дело.       — Верю ли я в «Исцеление»?.. Нет, я доверяю мнению Совета по поводу Блэклайта. Но я верю тебе. Когда я увидел тебя, сломленного после трагедии у Шаньси, окружённого таким количеством опустошённых бутылок из-под спиртного, какого я ни разу не видел в своей жизни, я сразу понял, что нужно делать. Что бы ни произошло, я с тобой, Десолас. Я хочу помочь тебе, чем смогу.       —…Понятно.       Оба турианина молчали несколько минут. Винтовка Сарена сложилась в походное положение.       — Эти Жнецы… Чем бы они ни были… По службе мне приходилось иногда бывать на Омеге, и я слышал слухи об этих коллекционерах. Если Жнецы настолько могущественны, что способны контролировать коллекционеров, зачем им понадобились мы? Здесь явно что-то не складывается.       Десолас моргнул, но промолчал.       — Брат, я беспокоюсь за тебя, — продолжал Сарен. — Мне кажется, что твоя ненависть к Блэклайту захватила тебя с головой. Ты настолько одержим жаждой мести, что ради своей вендетты ты обратился за помощью к силам, находящимся за пределами нашего понимания. Происходит явно что-то странное. Не веришь? Некоторые из наших солдат — а эти туриане отличные бойцы с безупречной дисциплиной и выдержкой, я лично убедился в этом — с недавних пор стали вести себя странно. Будто они слышат какие-то голоса, которые слышны только им. Они сами признались мне в этом по секрету. Я сам, хоть и не слышу голосов, иногда вижу нечто… странное. Какие-то неясные видения, которые проходят, если сосредоточиться. Это уже не просто какие-то галлюцинации, Десолас. Что-то здесь явно не так, брат. И мне это очень не нравится.       Десолас внимательно посмотрел на своего младшего брата. На пару мгновений он о чём-то задумался, потом подошёл и сел рядом с Сареном.       — Я тоже это заметил, — сказал Десолас. — Поначалу я списывал всё на нервное напряжение. Всё-таки у коллекционеров не самая лучшая репутация. Я уже не говорю о гетах. Но теперь я точно знаю, что это не просто галлюцинации. И, тем не менее, я не отступлю от своей цели. Не имею права.       — Знаю.       — Знаешь? — недоверчиво спросил Десолас.       — Брат, я же знаю тебя всю жизнь. Я помню, как ты глядел на список с именами солдат, погибших у Шаньси, и думал при этом, что именно ты повинен в их смерти. А потом заказал и выпил по стакану за каждого павшего бойца из 23-й флотилии. Неужели ты думаешь, что отомстив Блэклайту, уничтожив его, ты сможешь вернуть погибших обратно? Или иным образом восполнить утраченное? Слушай, это не твоя вина, Десолас. В том, что произошло у Шаньси, никто не виноват. Такое просто… случается. Несчастья, трагедии случаются с кем угодно и когда угодно. Гражданские, военные, правители — никто не застрахован от трагедий. Но ты мой брат, и я отлично тебя понимаю. Я помогу тебе в меру своих возможностей. Потому что тебе нужна моя помощь.       Сказав это, Сарен встал.       — Но у меня есть важное задание. Слишком долго я его откладывал. Некоторое время меня здесь не будет. А пока, пожалуйста, поразмысли над моими словами, Десолас.       Оба турианина на минуту умолкли. Наступившая тишина была ощутимой, она казалась давящей. Десолас, погружённый в свои мысли, кивнул в знак согласия.       — Да, я подумаю над тем, что ты мне сказал, брат.       — Знаю, но это ничего уже не изменит.       

***

      Вопреки ожиданиям, сбор всей имеющейся информации по Жнецам занял куда больше времени. По всей видимости, Сверхразум не учёл всего того массива сведений, что были добыты в результате захвата крейсера коллекционеров. Наконец Блэклайт переслал нужные данные Барла Вону, и торговец информацией вскоре после этого передал Сверхразуму информацию, касающуюся местоположения Окира. По имеющимся среди брокеров сведениям, кроганский учёный скрывался на планете, обладавшей очень влажным климатом: Вермайр.       К сожалению, Блэклайт не знал, можно ли считать Барла Вона своим союзником или нет. Волус не был расположен к долгим беседам во время второго видеозвонка, и как только обмен сведениями завершился, Вон тут же попрощался, не дав Сверхразуму возможности выяснить что-либо ещё о нём самом или его информационной сети.       Но были и хорошие новости. Хоть большая часть галактики оставалась в неведении относительно надвигающейся опасности, теперь, когда сведения о Жнецах попали в нужные руки, с этого момента некоторые группировки начали по настоящему готовиться к грядущей войне. А сейчас главной заботой Блэклайта был Окир. Им было известно название планеты. Теперь нужно было выяснить, где именно находился Вермайр.       Определить координаты планеты оказалось тривиальной задачей. Куда труднее было установить точное местоположение лаборатории, где в данный момент работал Окир. В систему искомой планеты через ретранслятор пролетел биокорабль. Как только звездолёт Блэклайта вошёл в систему, он тут же направился к третьей планете местной звезды.       Биокорабль быстро вырастил на внешней поверхности специальные сверхчувствительные бугорки, которые засекали радиоволны или любые неестественные следы, которые могли указать на недавнее присутствие звездолётов у орбиты планеты. Звездолёт замер, тщательно «прислушиваясь» ко всему необычному. Разумы, составлявшие биокорабль, терпеливо выжидали, в надежде найти зацепки, которые вывели бы их на кроганского учёного. А как только они узнают, где он находится, Блэклайт выяснит, как именно Окир связан с коллекционерами.       На удивление, долго ждать не пришлось. Вскоре с поверхности на орбиту вылетел небольшой звездолёт и меньше чем через десять минут направился к местному ретранслятору.       Биокорабль в это время находился поодаль, недвижимый, находившийся в стелс-режиме.       Как-то больно быстро мы их нашли. Это даже немного разочаровывает.       Ха, нам даже радары не потребовались.       Это, что, был турианский корабль?       Биокорабль повернулся к поверхности планеты, вычисляя, откуда именно вылетел неизвестный звездолёт. Одновременно с этим от корабля отделились небольшие зонды, которые собирали различные данные посредством сверхчувствительных органов. Вся информация телепатически передавалась кораблю. Зонды опустились на нижнюю орбиту, и с помощью развитых глаз они сумели разглядеть поверхность планеты сквозь атмосферу. Большая часть планеты была покрыта водой, и практически везде поверхность закрывали толстые дождевые облака. Тем не менее, зонды сумели засечь в одном из искомых секторов нечто явно искусственное.       Как только зонды обнаружили постройки, биокорабль тут же начал распадаться на мелкие части. Небольшие биоконструкты, похожие на птиц, направились вниз, попутно распадаясь на Инфицированных поменьше. Разделяясь на всё меньшие и меньшие по размеру биоконструкты, зонды Блэклайта, отдалённо похожие на мошек, уже издалека начали исследовать каньоны и долины, испещрявшие этот регион планеты.       В какой-то момент один из них что-то заметил, и все остальные биоконструкты замерли. Всё море Блэклайта, которое росло изо дня в день, присматривалось к диковинному чудищу, которое представляло из себя исполинскую гору из мяса. Существо, хоть и представляло собой гуманоида, передвигалось на четырёх конечностях, словно огромная горилла.       Интересно, что они сделали с этим кроганом?       Чудище действительно раньше было кроганом или оно появилось на свет уже таким. Но крогана в нём было практически не узнать. Ростом монстр превышал даже Бегемотов Блэклайта, его шкура представляла собой крайне прочный на вид экзоскелет, а пасть украшали огромные, словно мечи, клыки.       Ну и красавец. Он похож на ранкора, накачавшегося стероидами!       Чудище было окружено множеством гетов-еретиков, которые палили в него с разных сторон. Великан яростно размахивал своими мясистыми лапами, пытаясь достать до роботов. Существо, чем бы оно ни было, также обладало длинным, как у динозавра, хвостом, которым оно размахивало из стороны в сторону, уничтожая им всё и вся. Однако казалось, что геты не стремились убивать его, а просто заводили его куда-то, дразня монстра периодическими выстрелами и при этом медленно отступая.       «Ранкор» поднял передние лапы, закрывая морду от летящих пуль. Гет, стрелявший в мутанта, отступил на несколько шагов назад. И тут случилось нечто жуткое. Из-под земли молниеносно вылетело большое острие, которое мгновенно пронзило панцирь чудища и вышло из спины. Шип всё продолжал расти, поднимая пришпиленного гиганта в воздух.       Окружавшие поверженного мутанта геты смотрели, как монстр корчился в агонии, прежде чем затихнуть. Убедившись, что великан надёжно закреплён и более не подаёт признаков жизни, синтетики покинули «охотничьи угодья».       И только тогда Блэклайт заметил, что рядом находились целые ряды пришпиленных на такие же шипы чудищ. Их тела претерпевали процесс превращения в хасков. Какие-то из них, судя по внешнему состоянию, находились здесь сравнительно долго, другие были насажены недавно. Через зонды Сверхразум увидел, что местные каньоны были заполнены сотнями «зубов дракона», на большей части которых уже висели мутировавшие чудища.       Один из зондов заметил, как в дальнем каньоне один из шипов пришёл в движение, освобождая монструозного хаска. Очнувшегося зомби тут же повела группа гетов. Хаск, полностью послушный воле своих хозяев, беспрекословно последовал за синтетиками к огромным клеткам. Дюжины из них уже были заполнены такими же гигантскими хасками, которые просто стояли в оцепенении, не реагируя ни на что.       Ох, плохи наши дела. Полярный лис подкрался незаметно.       

***

      Воевода Окир наблюдал со стороны, как кибернетических зверей заводили в загоны. Те заходили в клетки, совершенно не сопротивляясь, их глаза были затуманены, будто хаски находились в каком-то трансе. Доктор Дройяс тоже лицезрел хасков-гигантов, но он глядел на чудищ с кислым выражением лица. Окир тихо усмехнулся, глядя на реакцию Дройяса, но тот заметил это.       — Ты, что, в самом деле поддерживаешь этот… Проект?       — Нет, он мне безразличен. Меня заботят только мои собственные проекты. А эти существа — просто часть сделки. Я сделал их для коллекционеров, а что потом станется с этими аберрациями, мне наплевать. К слову, я не одобряю твоих изысканий по созданию слабых кроганов, свободных от генофага. То, чем я занимаюсь — куда более важно. Проблема генофага заключается не в падении рождаемости, а в том, что мы трясёмся над теми немногими детьми, которые умудряются выжить. Теперь даже слабым позволяется выжить. Это отвратительно.       — Ты сумасшедший, Окир. Твой проект по созданию идеального крогана нелеп и безумен. Даже если предположить, что твоя теория верна, излечение генофага всё сделает только лучше. У нас будет рождаться больше детей, сильных детей, а от слабых можно будет избавляться. Твоя аргументация ошибочна.       — Только сильные имеют право появляться на свет, Дройяс. А есть ли у них сильные мускулы — неважно. Слабаки стремятся превзойти противника числом, но один поистине сильный кроган стоит целой расы слабаков. Генофаг есть возможность усовершенствовать наш вид. Это благословение, а не проклятие. Хочешь отомстить галактике за генофаг? Тогда просто проигнорируй его. Покажи остальным, что это их жалкое биооружие только сделало нас сильнее. А когда остальные кроганы увидят это и поверят и воспрянут духом, мы действительно окажемся сильнее.       Дройяс тихо прорычал, но ничего не ответил. Он пошёл прочь от безумного учёного, а азари Рана, его ассистент, последовала за ним.       Окир посмотрел в сторону кибернетических чудищ. Эти существа представляли собой гибриды из множества самых разных видов, но основой для великанов стали кроганы. Их нервные ткани были позаимствованы у салариан. Вспомнив об этом, Окир задумался, унаследовали ли эти монстры такое же мышление. Доктор надеялся, что его творения не начали думать как салариане. Как и любой кроган, Окир искренне считал салариан бесполезными слабаками, годными только на то чтобы быть боксёрскими грушами. Тем не менее, он остался доволен получившимися творениями. И всё же, доктор скептически относился к идее заимствования полезных генов у других видов, ведь, по его мнению, мало какие расы превосходили кроганов в чём-либо. Окир решил, что обмозгует это вопрос подробнее, когда сможет перейти к своему личному проекту.       В ближайшем мелководье плавали целые колонии маленьких водных существ, напоминавших пауков. Каждое из них пыталось найти хоть какой-нибудь способ тайно проникнуть в здание, где находились силы Жнецов и их союзников.       По прошествии некоторого времени одна из колоний сжалась и начала стремительно превращаться в какое-то гуманоидное существо, отдалённо похожее на земную мартышку. Его тело было покрыто хроматофорами, как у каракатицы, которые позволяли биоконструкту почти мгновенно менять свой цвет, тем самым обеспечивая эффективную маскировку от противника. «Обезьяна» была сделана холоднокровной, чтобы уменьшить риск обнаружения лазутчика Блэклайта с помощью тепловизоров, которыми могли быть вооружены охранники, патрулировавшие периметр.       Сверхразум назвал данный биоконструкт Баби — в честь древнеегипетского божества бабуинов. Баби бесшумно взобрался на каменистый берег, подобрался к металлическому зданию. Биоконструкт, цепляясь за вьющиеся повсюду провода, стремительно взобрался наверх и довольно быстро оказался на крыше базы.       Баби остановился и принюхался. Его сложнейшие обонятельные рецепторы позволяли ему выделить запахи, принадлежавшие не только кроганам, но и множеству других, некоторые из них принадлежали турианам. Какие-то из этих туриан были уже знакомы Блэклайту.       Запахи пробудили в Сверхразуме воспоминания о том, как Блэклайт впервые столкнулся с турианами. Разумы помнили, как летучие вирусные патогены заразили туриан, высадившихся на Шаньси, как их тела вздулись от непомерно разросшихся сосудов, как их сознания вскоре присоединились к Морю Разумов. Воспоминания о том, как биокорабли подчинили себе биотику и обрушили множество гигантских сингулярностей такой силы, что они разрывали звездолёты туриан на части.       Да, здесь находились те самые туриане, которые участвовали в Войне Первого контакта.       Что ж, теперь понятно, что они здесь делают.       Баби хорошенько встряхнулся, с его тела посыпались мельчайшие частицы, которые превратились в колонии Индры. Размер каждой клетки был достаточно мал, чтобы Индры сумели незаметно проникнуть вовнутрь базы через вентиляционные шахты, успешно проходя даже через фильтры.       Чувствительные перьеподобные конечности Индр позволяли им чувствовать мелкие вибрации в воздухе, производимые звуками. «Прислушиваясь» к вибрациям, Индры могли слышать всё, что вокруг них происходило и даже отчасти понимать, о чём разговаривают окружающие. Оказавшись внутри, колонии распались на более мелкие, прочёсывая помещения базы. Индры уделяли внимание различному электрическому оборудованию, поскольку вероятность, что они сумеют найти кого-нибудь поблизости, была более высокой.       Хотя клетки-шпионы уловили вибрации чьих-то разговоров, распознавать речь Индрам удавалось с трудом. Тем не менее, Блэклайт сумел понять одну вещь.       Они ненавидят нас за ту битву. Они уподобились Исцелению. Они даже позаимствовали название некогда существовавшей организации.       Мы уничтожили Исцеление полностью, от них вообще ничего не осталось. В самом деле, с чего они решили назвать себя в честь бесславно погибшей группы?       Но тут у Блэклайта появилась ещё одна забота.       По чистой случайности одни из туриан вдохнул вместе с воздухом некоторое количество частиц Индры. Сверхразум не упустил представившуюся возможность проникнуть глубже в ряды противника и приказал Индрам внедриться в организм турианина.       Индрам не составило труда из лёгких перейти прямо в кровоток, а оттуда по кровеносной системе, попутно с лёгкостью отбиваясь от атак иммунной системы, дойти до самого головного мозга. С помощью своих микроскопических клювов Индры прокладывали себе путь к голове турианина, пробивая кровяной барьер, окружавший мозг.       Наконец, Индры попали внутрь и подключились к мозгу. Они выпустили серию гормонов и различных химических веществ с тем расчётом, чтобы турианину захотелось уединиться. То была необходимая мера предосторожности — на тот случай, если у Блэклайта что-то пойдёт не так.       Частицы Блэклайта в турианине затаились в ожидании, и уже через несколько минут тот направился в свою комнату. Как только турианин оказался один, Индры тут же начали распространять в организме мириады различных вирусов, которые практически моментально попали во все органы.       Некоторые из частиц Индры были трансформированы таким образом, чтобы распространить геном Блэклайта по организму турианина. Оставшиеся же углублялись в кору мозга, пытаясь отыскать среди нейронов важные сведения. Вскоре их поиски увенчались успехом.       Тебя зовут Холус Марцелиус. Ты был одним из первых жителей галактики, кто впервые столкнулся с Блэклайтом. Когда ты увидел, на какие жуткие вещи мы способны, ты впервые испытал настоящий страх. Нам очень жаль. Но нам нужно узнать, что знаешь ты. Наша судьба и судьба всей галактики зависит от этого. Присоединяйся к нам, Холус.       Холус тряхнул головой. Что-то было не так, турианину стало не по себе. Его охватило неясное чувство тревоги, словно внутри Холуса появилось что-то чужеродное. Ему вдруг стало очень жарко, словно он очутился в хорошо протопленной сауне. Ещё через минуту по всему его телу появился нестерпимый зуд. Как бы сильно Холус ни царапал пластины, чесотка не проходила.       И тут Блэклайт обнаружил кое-что.       Разумы услышали чей-то чужеродный едва слышимый шёпот, который, казалось бы, шёл из ниоткуда. Этот тихий голос незаметно подчинял разум турианина, стремясь сделать из него безвольную марионетку. Углубляясь в память Холуса, Сверхразум узнал, что и другие туриане также вели себя странно в последнее время. Для Разумов всё встало на свои места.       Холус подвергался Одурманиванию.       Однако турианин пока сохранял относительную свободу воли и, если захотел бы, мог сопротивляться голосу Жнецов. Блэклайт сможет освободить его, дать ему неуязвимость против Одурманивания единственным известным Разумам способом. Поглощением.       Холус продолжал неистово терзать когтями своё тело, пытаясь избавиться от зуда, как тут жар, одолевавший его, вдруг усилился многократно. Теперь он оказался будто в огне. Холус попытался закричать, но голосовые связки не повиновались ему. Блэклайт заранее парализовал их. Сердцебиение турианина участилось до такой степени, что Холусу казалось, будто весь мир начал содрогаться. Затем он услышал чьи-то голоса у себя внутри, которые принадлежали не ему.       Но то был не вкрадчивый шёпот, к которому Холус привык за последние дни. Нет, новые голоса успокаивали, приободряли. А в следующий миг он понял всё, абсолютно всё, ну или почти. Холус увидел бескрайние пески на планете, находившейся на другом краю галактики. Он узнал необъятный холод космического вакуума, он ощутил на себе теплоту солнечных лучей на родной планете Блэклайта, которая называлась Земля. Он чувствовал, как прямо над ним на крыше сидел Баби.       Теперь он знал всё. Знал, о чём думают другие, и почему их мысли были таковыми. А остальные точно также знали Холуса. Это было одновременно ужасающе и успокаивающе. То, что он испытывал в тот момент, не было похоже ни на что, прежде испытанное. Теперь Холус знал, что непонятные движения, происходившие внутри его тела, были признаком происходившей с ним трансформации. Все внутренние органы турианина подвергались кардинальным изменениям на клеточном уровне. И Холус это осознал. Ему доводилось раньше видеть, как разумные, заражённые Блэклайтом, становились его частью. Раньше турианин считал, что разумные, становшие частью Блэклайта, полностью растворялись в их огромном коллективном разуме. Но в реальности всё оказалось иначе.       Его индивидуальность осталась нетронутой, все его убеждения, привычки и взгляды остались теми же. Но теперь его личность со всеми воспоминаниями постоянно соприкасалась с мириадами других разумов, настолько же разнообразных и неповторимых, как и его собственный. С этого момента Холус мог сравнивать своё мировоззрение со взглядами других. К нему приходило столько потрясающих идей и мыслей, что бывший турианин диву давался, почему он не догадался до подобного раньше. И его мировоззрение стало меняться. Куда делась его старая ненависть к Блэклайту? Поначалу Холус пытался хоть как-то обосновать этот, как ему казалось праведный гнев, но, увидев Сверхразум изнутри, понял, насколько неправо было «Исцеление».       Как только последние клетки турианина изменились под влиянием Блэклайта, трансформация Холуса, не только физическая, но и духовная, наконец-то завершилась. Сверхмутант оглянулся вокруг себя. Он находился в спальном отсеке одной из баз «Исцеления». Со стороны казалось, что сейчас Холус был совершенно один, но его разум ежесекундно взаимодействовал с целой армией других сознаний, готовых поддержать его.       Холус привстал, привыкая к своему новому телу, и, поначалу осторожно, но потом всё увереннее, зашагал к выходу. Начиналось его первое задание в качестве агента Блэклайта.       Выйдя в коридор, сверхмутант сразу же увидел многочисленные дроны гетов-еретиков, безустанно патрулировавших все закоулки базы. Синтетики не заподозрили ничего необычного в прохожем турианине, даже если Холус подходил к ним совсем близко, и не обращали на него никакого внимания. Некоторые Разумы, лицезревшие всё через глаза Холуса, ворчали, вспоминая битвы с противниками из плоти, которых можно просто поглотить или заразить. В этом плане бороться с синтетическими гетами было сложнее. Ведь Блэклайт был создан в качестве идеального средства для внедрения в ряды органических противников.       Однако Холусу предстояло достичь цели, которую преследовал Сверхразум на этой планете. Его воспоминания о точном расположении всех отсеков и комнат на базе, а также назначении того или иного помещения оказались бесценными для Блэклайта. На том этаже, где в данный момент находился Холус, например, размещалось что-то вроде большой химической лаборатории, где специалисты производили и обрабатывали Кровотокс. Не обычная версия, используемая большой галактикой, а его сверхэффективный вариант, который использовали коллекционеры с их флагманского корабля, а Разумы до сих пор вспоминали с содроганием.       Холус обошёл этаж, изучая различное оборудование и устройства. Весь этаж был разделен на комнаты, часть из которых были отданы под склады с огромными цистернами, где хранился Кровотокс. Между помещениями постоянно передвигались двуногие и летающие платформы гетов. Судя по размеру и количеству увиденных цистерн, эта база могла за один цикл произвести, по меньшей мере, несколько тысяч галлонов Кровотокса. От осознания подобного у Разумов мурашки пошли по коже, даром, что тел у них в привычном смысле не было.       Холус отправился дальше, изучая остальную базу.       На данный момент, учитывая все обстоятельства, Сверхразум был ограничен в средствах шпионажа. Союзники Блэклайта также мало что могли поделать в данной ситуации. Геты не могли проникнуть в местные компьютерные сети, поскольку что-то блокировало доступ к экстранету на этой планете. Холус пытался получить доступ в сеть, используя свой омни-инструмент, но безуспешно. Без шпионящих программ гетов с их вычислительными возможностями, Блэклайту придётся довольствоваться старыми проверенными методами. Во всяком случае, до тех пор, пока биоконструкты, проникшие на Вермайр, не смогут вычислить местоположение «глушилки» и вырубить её.       Холус продвигался дальше. На других этажах присутствовали не только дроны гетов, но и охранники-туриане. Периодически сверхмутант замечал редких коллекционеров, перемещавшихся поодиночке. От них Холус старался держаться подальше. Разумы надеялись, что такое поведение не будет казаться слишком подозрительным, благо охранники и персонал лаборатории тоже избегали коллекционеров.       Сверхразум сразу отметил, что база была построена явно не турианами. Здания, и внутри, и снаружи были лишены угловатости. Напротив, дизайн помещений был выполнен в плавном стиле, а комнаты соединялись с коридорами сложными, лишёнными систематичности способами, что затрудняло изучение лабораторий.       Комплекс также оказался довольно большим изнутри, чем казалось раньше издалека.       Благодаря данным от Баби, который в это время исследовал базу снаружи, Холус сумел вычислить местоположение нужных ему помещений. Прямо сейчас ему нужно было найти компьютер, содержащий какую-либо полезную информацию для Блэклайта. Затем Сверхразум найдёт способ воспользоваться этими сведениями так, чтобы не потревожить противников, в особенности, гетов-еретиков.       Холус оказался в какой-то неизвестной комнате, в которой в полупрозрачном баке покоился кроган-мутант, своими размерами сильно превышавший представителей этого вида. Биоконструкты и раньше видели эти чудищ издалека, но впервые Блэклайт получил возможность рассмотреть этих существ настолько близко. Подробный осмотр показал, что выращиваемые для дальнейшей хаскизации монстры действительно происходили от кроганов, но в их физиологии прослеживались черты, взятые у других рас. В частности, они обладали экзоскелетом как у туриан.       Как местным учёным удалось скрестить декстроаминовый вид с левоаминовым, Сверхразум понять не мог. Да, для Блэклайта сотворить нечто подобное было по силам, поскольку тот имел доступ к продвинутым вирусным векторам, способным менять геном любого организма на лету. Что касается этих кроганских химер, непохоже, чтобы они были созданы подобным образом.       Холус уже минуту глядел на этих монстров, и у него мурашки пошли по коже от осознания того, насколько опасны эти твари. А, будучи превращёнными в хасков, они превращались в практически неодолимые машины для убийств. Тут каким-то чутьём Холус почувствовал рядом с собой чьё-то присутствие.       —…Прошу прощения!       Сверхмутант повернулся по направлению к голосу и увидел приближавшуюся к нему азари.       Час от часу не легче. Что вообще азари делает… здесь? Столько вопросов и так мало ответов...       — Что вы тут делаете? — нахмурилась азари. — В лаборатории докторов Дройяс и Окира посторонним вход воспрещён. Только руководство базы может входить сюда, вы это должны знать.       На пару секунд Холус замешкался, но не потому что не нашелся, как ответить. Его зоркие глаза подметили, как выражение на лице азари как-то странно изменилось.       — Вы, что… один из них? Один из тех странно ведущих себя туриан, которые держатся отдельно ото всех остальных?       Разумы удивились, но решили не подавать виду. Не стоит давать ей подсказок.       — Вы одни из тех, кто слышит чьи-то голоса, не так ли? — продолжала допытываться азари.       Она знает об Одурманивании?..       Азари потеребила руку, внимательно оглядела Холуса и подошла поближе.       — Я замечаю вас здесь уже в третий раз. Пожалуйста, держитесь подальше от закрытых помещений, в особенности от данной лаборатории. Всё понятно?       — Понятно, — безэмоционально ответил Холус.       — Хорошо, — удовлетворённо кивнула азари. — Теперь идите, мне нужно доложиться Дройясу.       Холус облегчённо вздохнул про себя, поняв, что его не раскусили. Оставаться здесь сверхмутанту больше было небезопасно, поэтому Холус создал маленькое, похожее на тлю, насекомовидное существо для незаметного исследования закрытой территории. Отпустив миниатюрного разведчика, Холус отправился дальше. Сверхмутант вышел обратно в коридор, по которому постоянно сновали туриане, геты и коллекционеры. Для постороннего эта сеть коридоров показалась бы настоящим лабиринтом, но сверхмутант, используя свою собственную память, а также накопленные разведданные Блэклайта, без особого труда находил себе путь. Холус держался уверенно, стараясь произвести впечатление того, кто имеет полное право находиться здесь. В одном из коридоров его взгляд зацепился за знакомое лицо. То был турианин, которого Сверхразум не видел ещё со времени Битвы Первого контакта.       Перед сверхмутантом стоял генерал Десолас Артериус.              КОДЕКС: Новые виды Инфицированных              Баби — это небольшие гуманидные существа, созданные специально для скрытных вылазок в тыл врага и диверсий. Баби наделены развитыми органами чувств, отлично приспособлены к перемещению под водой, а их кожа способна быстро менять окраску под цвет окружения, тем самым обеспечивая эффективную маскировку. Они обладают высокой скоростью и маневренностью благодаря хорошему чувству баланса и гибкому хвосту.       Среднестатические Баби вдвое ниже волусов, однако отдельные особи не уступают ростом сверхмутантам Блэклайта. Баби были спроектированы специально для таких ситуаций, когда Блэклайту требуется найти и поглотить определённого органика в условиях недостатка разведданных, а цель находится на неизведанной территории. Как только Баби успешно заражает или поглощает жертву, тем самым выполняя задание, он переходит к разведке, скрытно изучая территорию противника.