Эффект Биомассы

      Бардон прислушивался к голосам Коллектива. Если Дакира не справится с возложенным на него заданием — отыскать того, кто стоял за Песней — то его карьере советника может прийти конец. А такой вариант событий для Блэклайта был нежелателен, ведь Броркомон был единственным, кого можно было с натяжкой назвать союзником в правительстве Гегемонии.       Наша музыкальная диверсия, к сожалению, не дала нужных результатов. Мы полагали, что, взбудоражив всё батарианское общество, мы заставим Совет думать, что в Гегемонии назревает всеобщее народное недовольство, что их текущий политический курс неправилен. Но получилось так, что они решили сделать козлом отпущения того, кто искренне заботится о благополучии своего народа.       Пусть в этот раз Сверхразум просчитался, но вряд ли можно назвать эту ошибку серьёзной. Наоборот, её можно даже обернуть нам на пользу. Превратить изъян в преимущество.       Наш следующий план заключается в следующем. Мы создадим точную копию батарианина. Но это будет не сверхмутант, а просто организм, в котором совершенно нет следов вируса Блэклайта. Мы наделим фальшивку мозгом, но обладать настоящим разумом она не будет. Просто набор алгоритмов, для симуляции разумности.       Бардон внимательно вслушивался в детали будущей операции. Хоть идея показалась ему довольно рискованной, но этот план вполне мог сработать.       Мы приступим к выращиванию куклы сегодня. По ходу дела разберёмся, какие алгоритмы вложить в неё, чтобы она действовала так, как нам нужно.       Но возможно ли вообще создание такого независимого биоконструкта, наделённого, пусть и слабым, но интеллектом? Блэклайт никогда ещё не делал чего-то подобного.       Это вполне нам по силам, но работа предстоит не из лёгких. Заложенные алгоритмы должны быть идеальными. Нам потребуется создать тело, безупречно копирующее батарианина, наделённое мозгом, но лишённое разума и души. Бардон поможет нам внедрить куклу на Хар’Шан незаметно.       И приготовления начались.       

***

      Гаррус с интересом оглядел художественный беспорядок, который царил в разгромленном винном магазинчике. Шепард уверяла, что она и его друзья всего лишь «малость порезвились», чтобы развеять скуку. Эшли согласно кивала, говоря, что они «держались в рамках приличия» и старались ничего не ломать и не опрокидывать вокруг. Однако Гаррусу с трудом верилось в это. Магазин был разгромлен так, что возникало ощущение, будто в нём похозяйничало минимум с десяток разбушевавшихся пьяных кроганов.       Быть может, оно и хорошо, что Блэклайту запретили появляться на Цитадели, думал Гаррус. Если бы не Инцидент, у него появилось бы огромное количество лишней работы, поскольку его начальство обычно сваливало самые неприятные обязанности именно на Вакариана. Каждый день разбираться с катастрофическими последствиями того, что у блэклайтовцев считалось всего лишь невинными играми… Турианин аж содрогнулся.       Погружённый в эти мысли, Гаррус собирал разные металлические обломки, лежавшие поверх россыпи из стеклянных осколков. В какой-то момент он отвлёкся, чтобы посмотреть на своего питомца, который в это время мирно грелся возле теплопровода и удовлетворённо пузырился. Рядом с Морозко сидела Шепард и пыталась научить хладамёбу разговаривать.       Если приглушённое чавканье и бульканье, что издавал Морозко, можно было считать речью, то, по мнению Гарруса, сверхмутант неплохо справлялась с обучением.       — А, всё-таки, как вы встретились с Морозко? — услышал он голос Шепард.       Гаррус заметно повеселел, когда вспомнил обстоятельства, при которых турианин и ледяной комок подружились.       — Это довольно забавная история. Всё началось с того, что я нанялся добровольцем в группу, перевозившую хладамёб саларианским учёным, которые были весьма заинтересованы в изучении этих существ…       

***

      Контейнеры с хладамёбами у туриан приняла группа салариан, которая состояла из нескольких учёных и сотрудника ГОР, чьей задачей было охранять «яйцеголовых». Судя по скучающему лицу оперативника, то, чем занимались учёные, интересным назвать было нельзя. Сразу после того, как изрядно продрогшие туриане передали хладамёб саларианам, их звездолёт немедленно отправился обратно. Чтобы скоротать время, Гаррус решил заняться своим любимым делом — калибровкой главных орудий.       С головой погружённый в процесс, турианин случайно услышал знакомый ему с недавних пор звук урчащего бульканья. Гаррус повернул голову и тут же увидел, как по направлению к теплопроводу катился голубой комочек из слизи. Гаррус удивлённо дёрнул мандибулами.       — Ну и ну. Что это тут у нас? Тебя, что, оставили позади? Забыли, да? Ну, и ладно. Иди сюда, малыш, — с этими словами Гаррус присел на корточки, чтобы поближе рассмотреть маленькую хладамёбу.       Она издавала умилительные булькающие звуки, при этом мелко вибрируя. Когда хладамёба вздрагивала, от неё исходили звуки, отдалённо напоминавшие плеск воды в стакане.       Турианин протянул руку и легонько ткнул пальцем слизевой комочек. От этого хладамёба издала нечто, похожее на мурлыканье.       — Ути-пути! Ну что за милашка! Знаешь, ты мне напоминаешь детёныша ханара, только без ног.       Голубая капелька покатилась к Гаррусу, из её тела вытянулся тоненький короткий усик, которым она коснулась Гарруса в ответ.       — Гм, — тут Вакариан будто очнулся. — Ну, ладно, думаю, нужно сходить к капитану и доложить об этом.       Хладамёба втянула усик обратно и встряхнулась, при этом плеща своими внутренностями       — Хотя, знаешь... Одну недостающую хладамёбу никто не заметит. Правда?       Капля при этом растянулась вширь, и бодро покатилась обратно к теплопроводу.       — Думаю, я назову тебя… — Гаррус задумался на секунду. — Морозко! Да.       Хладамёба, услышав это, промурлыкала. Похоже, имя, данное ей, понравилось.       —...И вот так ты с ним познакомился?       Гаррус молча кивнул. Турианин орудовал метлой, сметая мелкие осколки. Хоть он и был наслышан о причудливой биологии блэклайтовцев, видел в экстранете, на что способны сверхмутанты. Но ему всё равно было непривычно наблюдать, как Эшли, выпустила из себя тысячи щупалец, которые подбирали мусор с пола и сбрасывали в контейнер, который держал Кайден.       — Никто не заметил, — пожал плечами Гаррус, как будто немного оправдываясь. — К тому времени, когда наш корабль вернулся на Цитадель, я незаметно спрятал Морозко в ящике и так пронёс его домой.       — Ну, а что ты делал потом? - спросил Кайден.       Его рука превратилась во что-то, напоминавшее пушечный ствол. Из дула вырвался язык пламени, который быстро сжёг коробки с мусором.       — А дальше...       Гаррус принёс ящик к себе домой, выпустил хладамёбу на свободу и включил старый обогреватель. Изголодавшийся Морозко тут же набросился на источник тепла, обвернувшись вокруг прибора, и удовлетворённо замурлыкал. Гаррус усмехнулся, глядя на эту умилительную картину.       — Рад, что тебе обогреватель пришёлся по вкусу, — сказал турианин, выпрямляясь. Морозко расслабленно поглощал испускаемый устройством жар.       Гаррус пошел к себе в спальню и на пороге ещё раз оглянулся, глядя, как Морозко растянулся тонкой синей плёнкой вокруг обогревателя.       — Хорошо, что обычная еда тебе не нужна, — пробормотал Вакариан. — Помнится, ещё с детства я хотел завести себе какого-нибудь питомца. Только у меня всегда не хватало то денег, то времени, то сил.       Морозко тихо проурчал что-то в ответ.       — Ну, в общем, источник тепла у тебя есть, места для тебя тут достаточно, думаю, ты не заскучаешь, по крайней мере, этой ночью. Приятных снов тебе, Морозко. Ну... Если ты вообще можешь видеть сны. Э... Охлаждайся. Короче, спокойной ночи.       С этими словами Гаррус ушёл в спальню. Завтра ему предстояло выйти на работу, поэтому ему было крайне важно хорошо выспаться. Турианин разделся, рухнул на постель и практически сразу вырубился.       Гаррус, однако, забыл закрыть дверь в спальню, чем не преминул воспользоваться Морозко, который закатился в комнату несколькими минутами позже. С помощью тонких усиков хладамёба подтянулась и взобралась на кровать, после чего устроилась поудобнее у ног турианина. Этой ночью температура в комнате ощутимо упала, однако одеяло оказалось достаточно тёплым, и Гаррус продолжал спать. Большую часть времени Морозко находился рядом с турианином, лишь изредка, каждые несколько часов, отлучаясь к обогревателю, чтобы согреться. И всякий раз хладамёба возвращалась к Гаррусу.       

***

      — Как мило! - улыбнулась Шепард, прижимая руки к лицу.       —...Я, значит, просыпаюсь, и вот он, сидит у моей кровати, словно сторожевой варрен.       — Как трогательно...       Гаррус кивнул, но тут он заметил, что Шепард теперь выглядит немного... Иначе? Он не мог понять, как именно, но во внешности сверхмутанта произошли какие-то неуловимые изменения.       — Извини за вопрос, но... Ты выглядишь немного иначе. Ты что-то сделал?       — А? Так сейчас я женщина.       —...Ага... понимаю, — обескураженно ответил Гаррус, хотя на самом деле ничего не понял.       — Ну, ладно, не тяни, рассказывай, давай, что случилось потом?       — Честно говоря, Морозко вёл себя как обычно, до недавнего времени, а потом почему-то стал меньше двигаться...       

***

      Гаррус заметил, как синий комочек уже долгое время просто находился на одном месте. По какой-то причине хладамёба не шла к обогревателю, не запрыгивала на кровать, как это делала раньше. Нет, Морозко как и раньше не отходил от Гарруса далеко, охраняя сон своего хозяина по ночам, однако Вакариан не мог не заметить, что его питомец стал куда менее активным.       Гаррус осторожно провел пальцем по слизистой оболочке хладамёбы.       — Дружок, не хочешь прогуляться по директории? Там же сейчас никого нет, ты никому не помешаешь, а тамошние компьютеры всегда перегреваются. Снежочек, да ладно, я знаю, тебе же всегда нравится что-нибудь остужать.       В ответ Морозко лишь хаотично завибрировал, после чего затих.       Гаррус осторожно подобрал живую каплю и внимательно вгляделся в неё. Хотя от холода, источаемого хладамёбой, у турианина почти мгновенно закоченели руки, костюм защищал его от обморожения.       — Бедняга… Знаешь что, думаю, мы можем себе позволить небольшой отпуск… Может, я смогу тебе как-нибудь помочь.       Морозко тихонько промурлыкал в ответ. Гаррус, легонько пощекотал хладамёбу пальцем.       — Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать. А пока подожди здесь, дружок, хорошо?       

***

      —...В общем, я решил связаться с Блэклайтом. Я взял себе отпуск, купил билет на корабль до Омеги, полагая, что найду вас здесь. И, как видите, не ошибся. Вы трое — единственные... — Гаррус на секунду замялся, пытаясь подобрать нужный термин. — Индивиды, на которых я могу рассчитывать в данной ситуации. Поможете моему бедному Морозко?       Шепард посмотрела на хладамёбу, затем на Гарруса, затем снова на хладамёбу.       — Хм-м... Ну, мы пока не можем сказать наверняка, что с ним не так, но не думаю, что диагностика и лечение, если оно потребуется, займут много времени. Я проведу небольшой анализ, а вы пока занимайтесь уборкой, — с этими словами Шепард подняла руку, состоявшую из миллионов микроскопических усиков. Сверхмутант присела рядом с Морозко и протянула руку к хладамёбе.       — Сейчас я введу холодоустойчивые микроорганизмы в тело Морозко. И изнутри мы уже выясним, что именно не так с твоим другом. А потом они выйдут через мембрану естественным образом. Спокойно, Морозко, не дёргайся.       Усики подсоединились к мембране хладамёбы, и Морозко легонько вздрогнул.       

***

      Дакира тяжко вздохнул, просматривая все документы и материалы по расследованию. Ему нелегко было в этом признаться, но он зашел в тупик. Лучшие сыщики, работавшие под началом Дакиры, так и не сумели найти никаких улик, которые могли бы вывести на след преступников. Дело зашло в тупик. И, что хуже всего, Совет уже начинал проявлять нетерпение.       По всей видимости, его блестящая карьера советника Батарианской гегемонии уже подходила к концу. Его имя будет опозорено навсегда, горько думал Дакира, и его потомки будут расхлёбывать последствия его неудачи. В сознании Дакиры мелькнула отчаянная мысль, сможет ли он хоть как-то сохранить честь своей семьи, даже если ему придётся поплатиться чем-нибудь ценным.       Однако советник недолго предавался грустным мыслям. В этот момент его омни-инструмент тренькнул, оповещая о входящем звонке. Дакира глянул на экран. Это был Бардон. В Дакире проснулось любопытство. Зачем тому потребовалось беспокоить советника? Пусть Бардон и занимал должность раба-мастера, но он всё же был рабом, и вряд ли стал бы звонить своему неофициальному начальнику, просто чтобы поболтать. Вероятно, его личный доносчик обнаружил нечто важное, подумал Дакира. В сознании советника забрезжила слабая надежда, что Бардон напал на след преступников.       Не теряя времени, Дакира нажал на кнопку соединения.       — Бардон! — Дакира изобразил радость в голосе. — Как ты поживаешь, дружище?       — У меня есть ценные сведения.       Сердце Дакиры ухнуло куда-то вниз, когда он услышал это.       — Я слушаю, — советник весь обратился в слух.       — Это слишком важно, лучше обсудить подробности при встрече. Если вкратце, то это произошло, когда я принимал очередную партию свежих рабов. Во время осмотра товара, привезённого торговцами, я обнаружил кое-что…       

***

      Дакира придирчиво оглядел батарианина, находившегося перед ним. Задержанный сейчас был прикован к стулу. Оковы надёжно удерживали подозреваемого, однако он не пытался вырваться и лишь молча глядел на Дакиру мрачными глазами. На его предплечье красовалась татуировка со знакомым узором. Это был знак принадлежности к касте работорговцев.       Дакира перевёл взгляд на самодельную пушку, которую нашли рядом с подозреваемым. Примитивное оружие, метающее титановые снаряды с заострёнными концами. Советник взял в руку оружие и примерил его, а затем взглянул в сторону Бардона.       — Благословен будет твой острый взор, Бардон. С твоей помощью мы нашли виновника, и благодаря тебе моя карьера спасена.       В ответ раб-мастер лишь молча кивнул.       Воодушевлённый успехом, Дакира глянул на охранников, стоявших подле задержанного, а затем обратился к самому подозреваемому.       — Итак. Скажи мне. Ты явно принадлежишь к касте работорговцев, — Дакира при этом указал на татуировку. — Поэтому мне совершенно непонятно, с какой стати ты стал бы поддерживать идею освобождения рабов. Или, быть может, у тебя есть какие-то иные, скрытые цели? Чего же ты добиваешься?       Батарианин поднял взгляд на советника. Его глаза были расфокусированы, будто подозреваемый находился в каком-то трансе.       — Ваше… выступление… нам было невыгодно, — слова как будто давались ему с крайним трудом. — Мы знаем, чем ваша политика могла закончиться, если бы мы не вмешались.       — Возможно. Но это не объясняет всего.       — Совет легко водить вокруг пальца… Мы знали, что бремя расследования повесят именно на вас…       Тут к Дакире начал медленно приходить понимание.       —…А если я не смог бы найти виновника, то меня сняли с должности, — Броркомон высказал догадку вслух.       — Да, — монотонным голосом подтвердил подозреваемый.       Дакира подумал немного, а затем повернулся к охранникам, которые были готовы броситься на помощь в любую секунду.       — Нужно установить его личность. Но только чтобы без отчётностей. Он принадлежит к касте работорговцев, у него наверняка есть сообщники среди других работорговцев. Может быть, даже среди рабов, кто знает.       Охранники синхронно кивнули. Один из них глянул на прикованного батарианина и спросил:       — Что с изменником делать потом?       — Допросите его, выясните всё, что он знает, а потом казнить. Он совершил преступление против Гегемонии, а такое не прощается.       — Я ничего вам не выдам, — подал голос прикованный.       — Это мы ещё посмотрим, — слегка улыбнулся Дакира.       — Я ничего вам не выдам, — упрямо повторил тем же тоном подозреваемый.       Дакира лишь взглянул в глаза батарианину, которые выражали лишь мёртвое спокойствие, а затем обратился к Бардону.       — Я обеспечу тебе необходимую защиту от его сообщников, даю слово, я не дам тебя в обиду.       — Благодарю вас, Дакира.       Советник, сопровождаемый Бардоном, вышел из камеры. Дознаватели не смогут ничего вытянуть из биоконструкта Блэклайта, как бы сильно они ни старались. С другой стороны, теперь к сверхмутанту приставят круглосуточную охрану, что существенно затруднит свободу передвижения Бардона. К счастью, Сверхразум позаботился об этом и заранее внедрил на Хар’Шан других замаскированных сверхмутантов, которые смогут и дальше продолжать тайные операции. Всё, что от них требовалось, это сфальсифицировать и подложить в нужном месте улики, которые бы свидетельствовали о том, что в произошедшем инциденте виновата именно каста работорговцев.       

***

      — Хочешь узнать кое-что, Нел?       Варрен-мутант, чьё тело были изменено до неузнаваемости различными кибернетическими протезами, поднял голову, глядя на хозяина. Салеон в это время приник к окулярам микроскопа. Хотя саларианин был облачён в непроницаемый костюм биозащиты, Нел всё равно ощущал, что его хозяина что-то взволновало. Будто он что-то увидел через микроскоп.       — Блэклайт. Вид, который считают вирусом, но таковым на самом деле не является. Вообще-то, Блэклайт ретровирус, а не вирус, но не в этом дело. Дело в другом. Ткани биоконструктов Блэклайта сделаны из клеток, как и у большинства других многоклеточных видов. Самое большое отличие заключается в том, что клетки Блэклайта содержат в себе свойства многих видов клеток одновременно, в том числе и даже бактерий. Блэклайт может менять функции клеток на ходу. При этом каждая клетка является фабрикой по производству вирусов. Блэклайт уникален тем, что его клетки производят вирус только тогда, когда Сверхразум этого хочет. Если какой-нибудь организм заражается вирусом Блэклайта, некодирующие участки ДНК «хозяина» активируются, и эти гены добавляются в общую генетическую библиотеку Блэклайта. При этом заражаемые клетки становятся частью Сверхразума.       Салеон оторвался от микроскопа и глянул на варрена.       — Именно это и делает вирус Блэклайта столь уникальным. Ему не нужно уничтожать клетку-хозяина. Вирус может это сделать, но не делает. Когда Сверхразум желает внести какие-либо изменения в своих биоконструктах, он удаляет гены из вируса и заменяет нужными. А потом выпускает этот модифицированный вирус, чтобы тот ввёл требуемые гены в клетки. В сущности, мы имеем дело с генной терапией, которая может проводиться в невероятных, неслыханных доселе масштабах.       Доктор повернулся к яйцам и продолжил:       — Я взял образцы тканей с подопытных. Мне кажется… Что я создал нечто куда более ужасное.       Нел в любопытстве наклонил голову вбок.       — О, нет, я не собираюсь прекращать этот эксперимент. Но я знаю наверняка одно. Существо, растущее в яйце — явно не саларианин. Я изучил образцы тканей. Их клеточные оболочки сделаны из какого-то пластика. А ведь только растения, грибы и некоторые бактерии обладают клеточными оболочками. Я никак не могу понять, как клетки зародыша приобрели этот казалось бы несовместимый ген. Ни у одного из подопытных нет клеток с оболочками, тем более с пластиковыми. А ещё у этого подопытного избыточная ДНК. То есть, он выработал естественную защиту от радиации. Его ткани вырабатывают токсичные вещества… Причём даже несколько видов. Я не берусь утверждать наверняка, но мне кажется, что клетки начали создавать нечто очень похожее на эндоспоры, после того, как я прекратил кормить их питательными веществами… А мы имеем дело всего лишь с небольшим образцом ткани, представь себе, Нел.       Салеон бросил быстрый взгляд на микроскоп. Наблюдателю показалось бы, что доктор сторонится того, что находится в чашке Петри. Будто он боялся её содержимого.       — Я не могу остановиться на данном этапе. Не имею права. Но, всё-таки, как организм научился производить клетки с пластиковыми стенками? Как так получилось? Наверняка это полезный признак, который позволяет клеткам цепляться друг за друга, но… Как такое возможно? Ведь клетка с пластиковой поверхностью должна быть искусственной. Разве не так? Я очень тщательно изучил клеточную оболочку, поверь мне, Нел. И это был не биопластик, нет. Я ведь не вводил в зародыш ничего, даже отдалённо напоминающее пластик. Как он вообще туда попал? Разве что…       Доктор обратил внимание на контейнер, в котором содержалось яйцо. Его внимание привлекла капсула, в которой он хранил образцы. Она была сделана из пластика.       — О нет… Этого не может быть…       Нел неторопливо встал, подошёл к своему хозяину и улёгся у его ног.       — Наверное, мне всё-таки стоит отдохнуть. Мне ещё предстоит изучить другие яйца тоже. Возможно, биология других зародышей схожа с этим. Если так оно и будет… Хм, думаю, этот признак может оказаться полезным. Нужно взять ещё один образец и изучить его как можно скорее.       Салеон поднялся.       — Думаю, изучить образцы с других яиц я успею позже. А сейчас нужно избавиться от этого образца.       Салеон взял чашку Петри, в котором находился образец, и подошёл небольшому мусоросжигателю. У него было несколько таких в лаборатории, просто на всякий случай. Доктор, проявляя большую осторожность, поместил образцы внутрь сжигателя, закрыл дверцу, поставил мощность на максимум и активировал устройство.       Салеон решил не рисковать и держал мусоросжигатель включённым в течении долгого времени. И даже после этого он удостоверился в том, что от образцов не осталось ничего. И теперь его главной заботой было пересадка яиц в более надёжные контейнеры, сделанные из самых стойких и прочных материалов, которые доктор мог приобрести. Просто мера предосторожности, на тот случай, если подопытные вылупятся на несколько месяцев раньше.