Гуру дикпиков

Сяо Чжань бросает короткий взгляд на господина Лю, тот сидит довольный, смотрит на рисунки гордо, открыто. Сяо Чжань не думает, что глава фирмы замешан в этой афере. Это наверняка происки господина У, Сян Чэна и его племянника. Который упрямо избегает взгляда Сяо Чжаня и смотрит только на гостей. Сяо Чжань встает прямее — ему есть, что сказать, но из уважения к господину Лю он не будет выносить сор из избы. Он найдет его сразу же после этих переговоров, расскажет правду. И, тут даже вопрос не в принципе или гордости, хотя и в них тоже, он просто не сможет работать вместе с господином У и его приспешниками. Если господин Лю выберет своего старого друга, который проработал с ним больше двадцати лет, Сяо Чжань расстроится, но спорить не будет — просто уйдет в свободное плавание. У него есть накопленная сумма, которая позволит ему спокойно искать работу месяца два точно. Что-то ему подсказывает, что он не пропадет. Просто тут вопрос в том, что в голове не укладывается такая наглая, беспринципная подлость. Такое беспардонное воровство. Такой омерзительный обман. Сяо Чжань непроизвольно переводит взгляд на Ван Ибо, но тот уже смотрит не на него, а как ни странно, на господина Лю: — Почему пантера? Голос у Ван Ибо приятный, как у каких-нибудь дикторов. Но не приторно-слащавый, а просто спокойный, низкий. Сяо Чжань думает, что да, прям какой-то знакомый тембр, поставленный. А еще Сяо Чжань автоматически открывает рот, чтобы ответить на вопрос, но потом закрывает его, понимая, что обращен он был не к нему, потому что он тут просто приглашенный наблюдатель, а к «автору» рисунков, Чуанли. Тот тоже, похоже, не сразу понимает, что обращаются к нему, поэтому дергается, поворачивает рисунок к себе, словно пытаясь в нем найти ответы, как двоечник, не готовый к экзамену. Ван Ибо все так же не смотрит на него, а наблюдает за господином Лю, который обращается к Чуанли: — Ну же, не стесняйся, расскажи. Ты же видишь, как всем понравились твои работы. А потом он, заметив заминку, обращается благодушно к гостям: — Видите ли, мы только недавно приняли его на работу официально. До этого он не числился в штате, работал из дому. Господин У нашел этот юный талант и уговорил меня его взять. А я, знаете ли, люблю находить самородки. Вот как нашего Сяо Чжаня. Господин Лю указывает рукой на Сяо Чжаня, который пытается не ежиться под внимательными взглядами и только смущенно кивает на похвалу. А что он еще может сказать? Чуанли, видимо, решивший, что ему уделяют слишком мало внимания, вдруг говорит громко, уверенно, словно сформировав в голове план ответа: — Я выбрал пантеру, потому что ее образ как нельзя лучше отображает вашу энергию, господин Ван. Опасность и скорость. Но с молодежными нотками. Потаенную силу. «Красиво пиздит», — думает Сяо Чжань даже с толикой восхищения. Он бы так не смог. Но он бы и не смог своровать чужие работы, так что на умении выкручиваться все достоинства Чуанли и заканчиваются. Почему-то, когда Чуанли начинает говорить, Ван Ибо начинает довольно улыбаться, но не мягкой улыбкой, а скорее опасной, хищнической, похожей на оскал. Сяо Чжань успевает подумать, что, как ни странно, в словах Чуанли есть доля истины — Ван Ибо действительно похож на опасную пантеру, которая сейчас, похоже, приготовилась к прыжку. Сяо Чжань не может отвести от него глаз, а потому вздрагивает, когда тяжелый взгляд Ван Ибо падает на него и там и останавливается, словно пригвождая Сяо Чжаня к месту. Когда тот начинает говорить, у Сяо Чжаня внутри начинают медленно заполняться пробелы, а еще немного — рушиться галактики, потому что ничто из происходящего не может быть реальностью. — Вы знаете, почему я попросил моих друзей выбрать эту фирму? Вопрос Ван Ибо, безусловно, риторический, и у Сяо Чжаня появляется лишь мгновенная передышка, когда в его конце тот ненадолго переводит взгляд на господина Лю, который с любопытством кивает, мол, «почему?». А потом взгляд возвращается обратно, заставляя Сяо Чжаня почувствовать внимание Ван Ибо на себе, ощутить его, как физическое прикосновение. — Не буду утомлять вас деталями, но до мотоциклов моей главной страстью были скейты. Вокруг раздаются поддерживающие, добрые смешки его друзей, и понимающий кивок господина Лю. Сяо Чжань знает, что тот слушает внимательно, не из вежливости. Что он хороший человек. А еще Сяо Чжань знает, что уже где-то слышал этот голос, только мозг, ощущающий себя кроликом перед удавом, не успевает обрабатывать информацию и выдавать результат. — И впервые меня заметили после победы на соревновании скейтбордистов два года назад. Со мной тогда был мой любимый скейт, приносящий удачу. Я до сих пор с ним не расстаюсь, хотя пришлось его разок ремонтировать. В целом все слушают вежливо, внимательно, а Сяо Чжаню кажется, что ему желательно куда-то прислониться, потому что он уже понял, чей этот голос, но это кажется настолько немыслимым и невероятным, что ну, конечно же, это не может быть он. Что за бред. С какой стати будущей телезвезде, отличному гонщику, спортсмену проверять чьи-то фотографии членов и давать по ним советы? Сяо Чжаню точно показалось. Просто голоса похожие. Сколько в Китае людей с таким голосом. Ну пара десятков точно наберется. — Я его люблю, выиграл его в лотерее, проводимой фирмой, которая занималась эксклюзивным дизайном скейтов. Так что такого скейта, как у меня, нет больше ни у кого. И, — тут Ибо забавно склоняет слегка голову на плечо, не сильно, но как будто, господи, любуясь? Изучая? Сяо Чжань не знает, — автором этого рисунка был господин Сяо. Сяо Чжань хмурится, вспоминая, даже забывает бояться взгляда Ван Ибо. Потому что да, пару лет назад он на пробу делал оплачиваемые задания для разных фирм, но этих работ было столько! Сяо Чжань шепчет «галактика с Маленьким принцем?» Потому что не мог же грозный, серьезный Ван Ибо кататься с чем-то настолько трогательным и нежным? — Да, галактика с Маленьким принцем, — Ван Ибо отвечает чуть тише, как будто только для Сяо Чжаня, хотя их слышат и все остальные в комнате. Сяо Чжань даже перестает бояться взгляда Ван Ибо. Он просто смотрит на паренька перед собой, не в состоянии соединить те образы и представления о нем, какие были, и то, что они, Сяо Чжань и Ван Ибо, каким-то удивительным образом уже оказались связаны до этого. Ван Ибо приподнимает бровь, ожидая, скажет ли что-то Сяо Чжань, но тот все еще прокручивает новые факты в голове. Ему бесконечно приятно, что его рисунок, в который он тогда вложил много чувств и тайных надежд, вложил свою романтичность и, как ему казалось, наивность, мог найти отклик у такого брутального парня. Немыслимо. Ван Ибо, с пониманием посмотрев на довольного господина Лю, который с почти отеческой гордостью смотрит на Сяо Чжаня, продолжает: — Я тогда мог выбрать любой из рисунков, предложенных компанией. Но мне понравился стиль господина Сяо. Его подход. Его честность. С тех пор я следил за его работами. Тут Сяо Чжаня выбрасывает из его мыслей, как рыбку на берег, и он удивленно смотрит на Ван Ибо. Ему казалось, что еще больше за это безумное утро его удивить нельзя, но нет. Видимо, бесконечность не предел. Взгляд Ван Ибо становится непривычно мягким, добрым. И Сяо Чжань не знает, что с ним делать, как на это реагировать. Потому что ему хочется ластиться под этим взглядом. Хочется быть его получателем. Предметом восхищения. Причем восхищения не работами, а самим Сяо Чжанем. Тем, кем он является. Кем хочет быть. Сяо Чжаню кажется, что у него неуместно краснеют щеки, и хочется отвести взгляд, потому что он — слишком. Всё — слишком. Но сделать это невозможно. И поэтому Сяо Чжань продолжает смотреть в ответ, подспудно боясь, что Ван Ибо в любой момент скажет что-то, что вернет его с небес на землю. И тогда Сяо Чжань подумает — ну да, конечно, все не могло быть настолько хорошо. Ван Ибо, возможно, почувствовав волнение Сяо Чжаня, а, может, испытывая необходимость обратиться напрямую к его начальнику, поворачивается к господину Лю: — Простите меня за такую наглость, но я был уверен, что эти рисунки сделал именно господин Сяо. Они похожи на его новый стиль. Да и внимание к деталям свойственно именно ему. Если вы позволите, можно я задам ему один вопрос? Господин Лю, который сидит уже менее благодушно, а куда более напряженно, цепко пробегается взглядом по господину У и явно нервничающему Чуанли, и произносит веско, почти с напором: — Прошу, будьте моим гостем. Ван Ибо коротко кивает и обращается к Сяо Чжаню, но уже совсем другим тоном, не таким как раньше, а как будто он знает секретик, но только у Сяо Чжаня есть к нему ключ: — Почему пантера? Он даже не меняет формулировку, словно нарочно показывая, что до этого его вопрос был задан не из праздного любопытства. У Сяо Чжаня нет сил как-то увиливать или покрывать подонков, потому он с усмешкой отвечает: — Потому что hei bao звучит как hip hop. А цифры 85 — ваши счастливые, по дню рождения. Сяо Чжань слышит, как сбоку удивленно и возмущенно вздыхает господин Лю, как начинает что-то говорить господин У, но его тут же затыкают. А еще он замечает, как почти комично округляются глаза Ван Ибо. И совсем не из-за его ответа, он-то как раз был предсказуем. А из-за того, что он впервые услышал Сяо Чжаня. Сяо Чжань почему-то не чувствует неловкости, которая должна была бы накатить на него удушающей волной. Нет, вместо этого он чувствует какую-то легкость и азарт, как будто он играл в салочки и сейчас коснулся другого человека, и теперь надо убегать, а он просто стоит и улыбается в ответ. Сяо Чжань чувствует, как рот действительно начинает подниматься в небольшой, почти извиняющейся, но очень ласковой улыбке. Сяо Чжань думает — «посмотри, во что мы с тобой вляпались». А еще он думает «ты со мной?» Внутри все вибрирует от волнения, оно еще пока больше наполнено надеждой, чем страхом. Любопытством, а не стыдом. Сяо Чжань сжимает пальцы левой руки пальцами правой, жмет в нервном жесте. Ван Ибо непроизвольно опускает взгляд вниз, на одно мгновение зависнув на руках Сяо Чжаня, а потом поднимает взгляд и улыбается так самоуверенно, так самодовольно и нагло, что Сяо Чжаню реально хочется сделать два быстрых шага и дать этому засранцу подзатыльник, чтобы он не возомнил себе всякого. Хотя, конечно же, поздно, потому что он уже улыбается ему в открытую, полностью игнорируя перешептывания и злые, тихие слова, которыми обмениваются коллеги Сяо Чжаня. Сяо Чжань ненадолго закатывает глаза, чем вызывает смешок у Ибо, и, конечно же, это все-таки он. Безумный, странный, сочетающий в себе несочетаемое, знающий Сяо Чжаня раньше, и нашедший сейчас, Ибо. Размышления и осознания Сяо Чжаня прерываются звучным и непривычно серьезным голосом господина Лю. Такими голосами сообщают о катастрофах. Сяо Чжань чувствует, как улыбка сползает с его лица, а по телу идут неприятные мурашки: — Приношу глубочайшие извинения, что вы стали свидетелями такого беспрецедентно позорящего нас случая. Я клятвенно заверяю, что все виновники будут наказаны. И пойму, если вы не захотите после этого с нами сотрудничать. Но, если вы дадите нам шанс, я буду рад продолжить сотрудничество, безусловно, вместе с Сяо Чжанем и его уникальным талантом. Ван Ибо быстро что-то шепчет своим коллегам, Сяо Чжань еще думает, ну надо же, он моложе их обоих, но ему доверяют вести переговоры. Больше похоже на то, что все было решено заранее. И что, хотя это пока плохо укладывается в голове, Ибо просто пришел, чтобы подписать контракт с ним, с Сяо Чжанем. А потом Ван Ибо встает, за ним поднимаются и все остальные гости, а также господин Лю: — Я тоже приношу извинения, что так вмешался в вашу внутреннюю кухню, но я не мог позволить, чтобы правда не восторжествовала. И для нас будет огромной честью работать с вами и, — Ван Ибо выделяет союз «и», — господином Сяо. Господин Лю пожимает руки гостям, снова заверяя их, что он займется этой ситуацией, что они не пожалеют. А потом Сяо Чжань слышит, как сзади к нему приближается господин У и начинает шипеть: — Крыса, да я тебя со свету… Но он не успевает закончить, так как от гостей вдруг отделяется Ван Ибо и оказывается так близко к Сяо Чжаню, что тот даже может унюхать его приятный, заземляющий, сдержанный парфюм. Ван Ибо встает неприлично близко к Сяо Чжаню, почти касаясь его своей грудью, и Сяо Чжань не знает, куда себя девать, а потом он слышит тихий, жестокий голос Ибо, обращенный к господину У за спиной Сяо Чжаня: — Если я узнаю, что ты хоть как-то еще подойдешь к господину Сяо, то проблемы с работой будут последними в твоем списке. И хотя Сяо Чжань не является получателем угрозы, даже у него по коже идут мурашки, потому что и ему, и господину У понятно, что парень говорит это не просто так. Что он будет рад привести свои угрозы в действие. Господин У возмущенно пыхтит, а потом, выплюнув «да понял я, уроды», обходит Сяо Чжаня и почти выбегает из конференц-зала. Сяо Чжань поднимает глаза на Ибо, между ними расстояние в две ладони, и выдыхает: — Спасибо. Сяо Чжань надеется, что по его тону понятно, что это относится даже не к угрозам, а к поддержке в целом. И еще к тому, что он выбрал его далекие два года назад, когда Сяо Чжань только-только выпустился из университета и искал подработку везде. А главное, что Ван Ибо продолжил выбирать его, его работы даже тогда, когда еще его не знал. Ван Ибо смотрит серьезно, мечась по лицу, от одного глаза к другому, падая на нос, губы, а потом возвращаясь обратно. Наконец его внимание успокаивается, а лицо становится мягким от появившейся на нем улыбки, из-за которой щечки становятся похожи на два шарика. Сяо Чжань любуется и почти пропускает ответ: — Да без проблем, дядь. Сяо Чжань возмущенно смеется, Ван Ибо отступает, так как его зовут коллеги, уже подошедшие к выходу. На прощание он почти робко приподнимает руку, как будто чтобы махнуть, но потом опускает ее, и все еще с улыбкой, уходит за друзьями. Сяо Чжань остается один в огромном конференц-зале: господин Лю пошел провожать гостей, господин У убежал после слов Ван Ибо, Чуанли еще раньше вышел в коридор к поджидающему его дяде. Сяо Чжань подходит к панорамному окну. Он не может понять, как он себя чувствует, заваленный ворохом противоречивых эмоций, а потом он смотрит чуть ниже, на кроны деревьев, видит, как из подъезда выходит Ибо в сопровождении друзей, опять серьезный, сосредоточенный, в маске. Но, за секунду до того, как сесть в подъехавший черный минивэн, он останавливается, поднимает голову, находит взглядом Сяо Чжаня, и поднимает руку в прощальном жесте. Сяо Чжань аккуратно поднимает свою руку, а потом, когда Ибо уезжает, роняет ее как будто без сил. Он отказывается о чем-то думать, что-либо анализировать или принимать какие-либо решения. Его ждет адова неделя, но почему-то Сяо Чжань знает, что он со всем справится и всё сможет. Ведь об этом ему сказал один очень наглый, красивый и дерзкий парень.