The Sixth Shadow

Когда она вернулась с задания, случилась катастрофа. Это произошло не сразу: Сакура впервые получила настоящее удовольствие во время пребывания в отделе миссий. Она не осознавала, как сильно по этому скучала, пока не оказалась в офисе шиноби, обменивая документы о выполненных заданиях на огромную зарплату за восемнадцать А-рангов и девять заданий по сбору разведданных, из которых четыре оказались действительно важными. К тому времени, как она добралась до своей квартиры, она практически сияла, но ее счастье длилось недолго. Вид Зубастика и Такеру, бьющихся в абсолютной истерике в ее квартире, быстро вытеснил все положительные эмоции, которые у нее были. Зубастик сидела на ее кровати, раскачиваясь из стороны в сторону, что выглядело почти невротично, прижав одеяло к груди, ее глаза покраснели, как и распухший нос. Она размазывала всевозможные жидкости по бедному одеялу Сакуры. Такеру сидел, откинувшись на сиденье в виде красной шапочки, и молча смотрел на нее. Наконец, Ран, прислонившись к кухонному столу, крутил волчок на ладони с сосредоточенностью человека, отчаянно пытающегося отвлечься. Сакура даже не подумала отругать их за вторжение, как обычно делала, и просто пересекла комнату, скрестив руки на груди. Зубастик сделала к ней два шага, и, после секундного колебания, Такеру последовал ее примеру.

***

— Что случилось? Прошло некоторое время, прежде чем ей, наконец, удалось вставить хоть слово. Ран, единственный из детей, который не выглядел так, будто его мир только что рухнул, приступил к объяснениям. Очевидно, дату окончания Академии перенесли, пока они с Су-саном отсутствовали, и Зубастик и Такеру были вынуждены проходить экзамены преждевременно, без ее советов или даже надлежащего оборудования. Очевидно, Академия не захотела предоставлять им гребаные кунаи качества шиноби. Сакура вспомнила, как ей пришлось купить «настоящий» набор кунаев, чтобы иметь возможность сдавать тесты, поскольку деревянные тренировочные наборы Академии для гражданских не допускались на экзаменах. У нее, конечно, уже имелось несколько настоящих наборов до этого. Ино подарила ей ее первый набор кунаев на день рождения, и в то время у ее семьи не было проблем с деньгами. Она могла получить все, что ей было нужно, и именно поэтому это даже не показалось ей возможной проблемой, с которой могли столкнуться Зубастик и Такеру. Подумать только, она могла бы просто отдать им долбаные кунаи, которых у нее сотни (без шуток), и избавить их от стольких неприятностей… Как бы то ни было, им удалось подкупить одного из клановых одноклассников, чтобы тот одолжил им немного, но маленькая засранка Хьюга Ханаби потребовала высокую плату, а кунаи, по словам Зубастика, оказались тупее ножа для масла. Даже несмотря на это препятствие, и она, и Такеру прошли первоначальную проверку, с которой большинство гражданских не справлялись, но как только дело дошло до джонина-сенсея… У них не было ни единого шанса. По словам Зубастика: — Сенсей даже не взглянул на меня. Всё, что его интересовало, — это как крутятся клыки глупого Инудзуки! Сакура вздохнула. Почему это прозвучало так знакомо?

***

Как и следовало ожидать, следующие пару дней оба ребенка были совершенно опустошены, независимо от того, сколько усилий Сакура прилагала, чтобы поднять им настроение. Она позаботилась о том, чтобы рассказать им историю, как Наруто дважды провалился и чудесным образом закончил учебу на третий раз, вместо того, чтобы отправиться в корпус генинов (как это было с теми, кто трижды проваливался)… хотя, возможно, это не стало бы судьбой Наруто. Но она им этого не сказала. Ее попытки поднять настроение сработали… в какой-то степени. Постоянные напоминания о том, что у них будет еще две попытки пройти тест джонина-сенсея, только подняли настроение с абсолютно ужасного до почти абсолютно ужасного. Доказательство: двое детей всё равно оставались унылыми. Сакуре пришлось потратить последние пару пробежек, пытаясь утешить их. Это было нелегко, особенно в случае с Такеру. У мальчика выработалось невероятно раздраженное отношение ко всему этому испытанию, и он старался опровергнуть все, что говорила Сакура, называя ее лгуньей за то, что она сказала им, что у них будет шанс. Она знала, что ему было больно, что он просто срывался. Но даже тогда… для нее это тоже было тяжело. Хуже всего действовало отсутствие Су-сана. Он бы снял напряжение, просто оказавшись рядом. Такеру считал его своего рода образцом для подражания, и вполне вероятно, что он прислушался бы к нему, когда все, что говорила Сакура, не сработало бы, не говоря уже о том, что способность Су-сана втягивать Юки в веселые словесные перепалки, вероятно, смогла бы рассмешить Зубастика. Теперь, оставшись наедине с двумя детьми, всё, что Сакура могла сделать, — это попытаться рационально объяснить, что у них все еще есть шестьдесят шесть целых и шесть десятых процента шансов сдать экзамен, и надеяться на лучшее. Наступила суббота, но Су-сан все не появлялся. Он не пришел на пробежку, как они договаривались, расставаясь после миссий. В понедельник он все еще не появился, и ее настроение упало сильнее. Ситуация немного улучшилась после того, как они получили еще одну зарплату за свои миссии — на этот раз совершенно астрономическую по сравнению с тем незначительным количеством усилий, которых стоила им разведывательная часть их путешествия. Сакура и не подозревала, что когда парень из офиса шиноби поздравил ее с получением «важной» информации, это на самом деле означало дополнительную оплату! И при этом так много. Боже, это было чудесно. Она могла бы купить каждому из детей Футабы по набору кунаев, если бы захотела, прямо сейчас, в комплекте с наборами для чистки оружия. На самом деле, она могла бы даже подарить им кунаи и сюрикены с выгравированными на них инициалами и стилизованной резьбой, которую любили сливки Конохи. Только дети из самых богатых кланов могли позволить себе оружие с вырезанными на нем именами, поэтому, конечно, почти у всех одноклассников Сакуры было именно такое. Иногда она забывала, в каком безумном классе училась. Она тоже обладала таким набором. Она вспоминала о нем со смешанными чувствами. Это был ее первый металлический набор кунаев, который Ино подарила ей на девятилетие. Она так гордилась этим оружием. Она полировала кунаи каждый вечер, с любовью разглядывая узор из цветов вишни, выгравированный на холодном черном металле, на фоне ее имени. Даже сегодня они оставались острыми и содержались в хорошем состоянии, что свидетельствовало о ее многолетней заботе. Кунаи теперь были слишком малы для ее рук, но она не могла заставить себя выбросить их. Они так много значили для нее тогда. Эти кунаи… были для нее всем. Она всё ещё хранила этот набор, несмотря на споры с Ино, несмотря на то, что она могла бы продать его за кругленькую сумму в трудную минуту. Но она этого не сделала. В этом смысле она вела себя иррационально. Даже игнорируя разницу в размерах, ни один уважающий себя ниндзя никогда не стал бы носить с собой кунаи, на которых в буквальном смысле стоит его подпись. Размышляя об этом сейчас… хорошо. Несмотря на то, что казалось глупым позволять детям иметь такой набор оружия с подписями (который стоил бы дорого и просто напрашивался бы на неприятности), она могла думать только о том, что эти кунаи — одна из немногих вещей, которые она упаковала в свою картонную коробку тогда, много лет назад. Ее первый набор кунаев. Коллекция ложек ее отца. Одежда, которую сшила для нее мама. Фотография седьмой команды. Может, ей стоит купить детям Футабы такой же набор. Или, может, она могла бы подарить им свой старый. Было забавно, что как раз в тот момент, когда она погрузилась в свои мысли, вспоминая об этом, она столкнулась ни с кем иным, как с Ино. Сакуре потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя и вспомнить, что воспоминания, в которых она только что потерялась, о том, как они с Ино улыбались друг другу, играя на цветочных полях, уже давно в прошлом и далеки от их нынешних отношений. И все же… Поведение Ино в тот момент вызывало… любопытство. — Слава богу, ты показала свою рожу, Лобастая! — обратилась к ней блондинка без предисловий. — Я думала, тебя поглотила земля или еще что-нибудь в этом роде! Где тебя носило последние пару месяцев? Сакура нахмурилась, пытаясь понять, в чем дело, но ее собеседницу, казалось, совершенно не волновала сложившаяся ситуация. — Девочка, я искала тебя повсюду. Никто не знал, куда ты пропала. Я имею в виду, никто. Я знаю, что ты сейчас не работаешь в больнице, но, черт возьми, никого не должно быть так сложно найти в деревне, полной сплетничающих ниндзя. — Ммм… Ты меня искала? — Черт возьми, да, я тебя искала, Лобастая. Перевернула каждый камень в радиусе пятидесяти миль, чтобы найти тебя, но никто ни хрена не знал. У Сакуры внутри все оборвалось. Неужели Ино пошла в ее старый дом? Блондинка знала этот адрес еще с тех времен, когда они были детьми — вероятно, она заглянула туда в первую очередь… неужели она увидела, что это больше не дом Харуно? Означало ли это, что она знала о сиротском статусе Сакуры? Но подождите, даже если она увидела его, очевидно предположить, что они его продали или что-то в этом роде. Сакура прикусила губу. Она должна узнать. — Ну, в чем дело, свинка? — спросила она через мгновение, изображая беспечность. — Почему ты так упорно искала старую и хромую меня? — Я хотела узнать, не хочешь ли ты подраться, — прямо ответила Ино. — Что скажешь, Лобастая? Ты готова? Сакура странно посмотрела на нее. Спарринг? Со свиньей? Возможно, заметив выражение ее лица, Ино добавила: — Лобастая, ты моя соперница. Это значит, что мы время от времени занимаемся всякой ерундой, понятно? Или с кем еще я должна валяться по земле, чтобы доказать свое превосходство? С Хинатой? Ха. Сакуру, как ни странно, обрадовало это объявление войны, хотя она старалась этого не показывать. — Пожалуйста. Хината в любой момент может одолеть такую слабачку, как ты, Свинья. — В твоих мечтах, Лобастая! Итак. Что скажешь? Хочешь сразиться? Сакура нахмурилась. Спарринг? Что на нее нашло? Обычно Ино хотела доказать свое превосходство другими способами. Она определенно не хотела с ней спарринговать. Поскольку Ино была ее подругой (ну, технически), Сакура не могла противостоять ей и использовать свои усиленные удары… но она также не могла использовать свой посох, потому что (по крайней мере, по словам Неджи) Ино входила в «оперативную группу» Ли, которая пыталась выяснить, кто такая Хабу. Это означало, что Сакуре придется сражаться с ней в ее старом стиле — без своей суперсилы, без посоха или каких-либо других ката, которым она научилась, когда ее клоны наблюдали за Ли, — просто старые приемы Академии. И это всё, что у нее есть, чтобы победить Хирайшин. Честно говоря, она не хотела рисковать такими шансами, поэтому Сакура сделала свой выбор и уклончиво пожала плечами. — Может, в другой раз, Свинья. — Я не просил о спарринге прямо сейчас, идиотка. Я имела в виду завтра или что-то в этом роде. — Я вроде как занята в обозримом будущем. Ино сморщила носик, сверля ее взглядом прищуренных глаз, как будто это оправдание говорило ей о чем-то другом, кроме откровенного «нет», которым оно должно было быть. — О, да? Чем занята? Что делаешь завтра днем, а? — Я… У меня есть планы, — солгала Сакура. По правде говоря, она бы просто тренировалась, как всегда… Но если бы она так ответила, то Ино настояла бы на том, что спарринг — это тренировка, и тогда у нее не оставалось бы выхода. — С кем? — спросила блондинка. — Наруто, — сымпровизировала она. — Неужели? Ну, я просто спрошу у него, правда ли это. И если окажется, что ты струсила… — Я не струсила! — настойчиво произнесла Сакура. — Просто у меня много дел, ладно? Ино нахмурилась. Мгновение она пристально смотрела на Сакуру, затем сказала: — Я не могу заставить тебя, если ты не хочешь драться со мной… но… Я знаю, почему ты надрываешься, Лобастая. Не думай, что я не понимаю. Сакура склонила голову набок, нахмурившись. — Что ты имеешь в виду, Ино-свинка? — Я знаю, к какому… испытанию ты пытаешься подготовиться, — пояснила Ино. — Ты что? — она же не могла намекать на то, что знала, кто такая Сакура, верно? — Я работаю в ПД, девочка. У меня есть допуск, чтобы разбираться в таких вещах. Сакура побледнела. Так… она все-таки знала. Должно быть, она узнала о том, что она проходила психологическую оценку, чтобы вступить в АНБУ… дерьмо. — Свинья, ты не должна никому рассказывать. Если люди узнают… — Расслабься, Лобастая. Я не буду, — протянула блондинка, хотя в ее тоне звучала несвойственная ей серьезность. Сакура внимательно изучила лицо Ино в поисках признаков обмана, но вместо этого обнаружила лишь стальную решимость. — Зачем ты мне это рассказываешь? — осторожно спросила она. — Я говорю тебе это, потому что мы соперницы, Лобастая. И я тоже готовлюсь к этим экзаменам. Глаза Сакуры расширились. — Ты… что? — Верно. Не думай, что можешь оставить меня в дураках, потому что я тебе этого не позволю, — заявила Ино. Сакура подавила желание поглазеть на нее. — Свинья… Ты серьезно? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Эти экзамены… нет, то, что будет после… это опасное дерьмо, на которое ты подписываешься… — Не смей, — огрызнулась Ино. Сакура оборвала себя. Глаза блондинки сузились. — Не смей относиться ко мне покровительственно, Лобастая. Я, блядь, знаю, на что подписываюсь. Наверное, лучше, чем ты. — Ино, — снова начала Сакура, нахмурившись. Она даже не была уверена, что сказать ей. Просто ей казалось неправильным, что ее подруга детства и соперница вступит в АНБУ. Ни из-за ее жизнерадостного и немного тщеславного характера, ни из-за отсутствия убийств ниндзя S-ранга — или хотя бы наполовину достойных причин для желания сделать это. Сакуре нужно было проявить себя, а Ино — нет. Она уже являлась наследницей клана, человеком, который был в хороших отношениях со всей деревней, и ее ждало светлое будущее. — Ино, ты не понимаешь. Я делаю это, потому что должна, я… — Вот тебе новость, Лобастая, — оборвала ее Ино. — Я тоже должна это сделать, для себя. Понятно? Я буду работать не покладая рук, как и ты, и когда через полгода начнутся следующие экзамены, мы посмотрим, кто окажется лучшей. Сакура нахмурилась, поджав губы. — Ты вообще получила приглашение присоединиться? — Я работаю над этим, Лобастая. Подожди немного. Скоро у нас будут одинаковые татуировки. Глаза Сакуры сузились. Она все еще не знала, что и думать. Ино всегда любила много говорить, но это казалось чересчур даже для нее. Могла ли она на самом деле говорить серьезно? — Что ж, думаю, когда-нибудь мы увидимся в раздевалках, — сказала Сакура, не зная, что еще ответить. — Да, черт возьми, увидимся, Лобастая, — с вызовом ответила блондинка. Угх. Сакура не совсем понимала мотивы, побудившие блондинку сказать это. Уже само по себе было странно, что она захотела поспорить… но присоединиться к АНБУ? Она нахмурилась. По крайней мере, скоро она будет сдавать экзамен в АНБУ. Если повезет, Сакура в этом году победит Ино. Она не сомневалась, что, имея в своем арсенале хирайшин, блондинка сможет победить. Но она не собиралась говорить ей об этом. — Как скажешь, Свинья. Еще увидимся. И прежде чем Ино успела ответить что-нибудь еще, она ускользнула оттуда. Это было по-детски, но ей было все равно. Сакура не могла смотреть на нее, зная, что она уже джонин, что она владеет хирайшином, что она переспала с Генмой Ширануи, чтобы заполучить его, как гласили некоторые слухи… Она справилась со свиньей, используя шуншин, чтобы избежать разговора с ней. Однако ей была ненавистна мысль о том, что Ино действительно может разыскать Наруто и расспросить его об их предполагаемой завтрашней тренировке. Тогда она точно узнает, что Сакура солгала, и решит, что она струсила… это не то, с чем она могла смириться. Поэтому она решила найти Наруто раньше, чем это сделает Ино, и попросить его солгать свинье о том, что у них есть планы на завтра. Его не обнаружилось в Ичираку. Где еще она могла его искать? Сакура вдруг поняла, что понятия не имеет. Всегда было наоборот: Наруто искал ее… заходил так далеко, что рассылал клонов повсюду, только чтобы найти ее, но теперь, когда ей нужно было связаться с ним, ей вдруг пришло в голову, что она даже не знает, с чего начать поиски. Где Наруто вообще пропадал, когда не ел лапшу и не тренировался? Размышляя об этом, осознавая собственное невежество, Сакура чувствовала себя плохим товарищем по команде. Наруто, возможно, и ушел из деревни, но, честно говоря, какие усилия она приложила, чтобы наладить их отношения? Она даже не знала, где его искать. Что же такого в ней было, о чем она даже не подозревала? Полная решимости найти его во что бы то ни стало, Сакура взломала архив генинов, затем поняла, что его досье хранится в месте с гораздо более высокой степенью защиты, поэтому она взломала архив АНБУ, прошлась по разным комнатам, поискала еще — и, наконец, нашла то, что хотела. Как оказалось, Наруто теперь жил… в доме Ируки-сенсея? Сакура была озадачена, узнав об этом. Ходатайство о размещении кьюби (срань господня) было подписано самим Ирукой, а причина: «Предыдущее место жительства Наруто, честно говоря, ужасное, и он остается у меня до дальнейшего уведомления». Конечно, прочитав это, Сакура решила пойти и проверить, где он раньше жил… и обнаружила, что Наруто жил на улице Футаба. В том же здании, что и она. Как и ее дети. Черт возьми. Всего несколько лет назад Наруто был буквальным воплощением одного из ее детей. Сакура с растущим изумлением не отрывала глаз от бумаги. Она не могла поверить в то, что читала. Он жил в доме на улице Футаба с четырех лет. Ему пришлось подписать специальное разрешение, чтобы он мог остаться там как неэмансипированный, не являющийся генином ребенок, а затем еще одно, чтобы его не выгнали после пятилетнего срока проживания, когда ему стукнуло девять. Черт возьми. Сакура быстро проверила квартиру, в которой он жил (она бы не удивилась, если бы узнала, что ее квартира когда-то принадлежала ему), но оказалось, что он жил на другой стороне здания, напротив мусорной свалки — на «лучшей» стороне, обычно предназначенной для граждан, родившихся в других местах. — Ну, я… — пробормотала Сакура, отложив папку и мрачно уставившись в стену. Наруто — ребенок Футабы. Кто бы только мог подумать. Как только Сакура решила, что ее уже ничем не удивишь, она заметила зачеркнутую область над именем его отца. Всякий раз, когда упоминался этот человек, появлялось только черное пятно. Она даже заметила, что это относится и к свидетельству о рождении Наруто. Даже имя его матери было зачеркнуто, хотя ее девичья фамилия осталась, что указывало на то, что Наруто унаследовал именно ее фамилию. И внезапно Сакуре стало любопытно. Если его настоящую фамилию изменили, чтобы скрыть, кем были его родители, они должны были быть важными людьми. Этот файл, который должен храниться в архивах АНБУ в полной сохранности, также был зашифрован… Отец, вероятно, был крупной рыбой в Конохе. Вероятно, мертвой рыбой, если судить по сиротскому статусу Наруто… но кто бы это мог быть? Клан Узумаки уже был значительным, и все же власти, казалось, гораздо больше заботились о том, чтобы личность отца осталась неизвестной, чем матери Узумаки. Кем он был? Сакура никогда не задумывалась о происхождении Наруто, но теперь… Теперь ей хотелось знать. Поэтому она, не теряя времени, принялась рыться в поисках подсказок, вдумчиво листать различные генеалогические древа и сопоставлять имена, но сколько бы она ни проверяла и перепроверяла каждый файл клана в архиве, явных кандидатов, которые могли бы быть связаны с Наруто, так и не появилось. Она решила пока отложить эту тему в сторону и поискать настоящего Наруто. Сакура внезапно почувствовала, что ей нужно многое исправить. На самом деле, она до сих пор наблюдала за попытками Наруто тренироваться с использованием теневых клонов и… втайне радовалась, что у него все идет наперекосяк. Чтобы получить эффект от теневых клонов, нельзя просто создать множество почти безмозглых клонов, а затем заставить их всех выполнять одно и то же упражнение, как это делал Наруто. В итоге клоны всегда, неизбежно добивались бы гораздо меньшего прогресса, чем обычный человек, все они добивались бы точно такого же прогресса, поскольку работали над одним и тем же упражнением, и, наконец, настоящий Наруто утомился бы созданием клонов и потерял бы значительную концентрацию. Итак, как выяснилось, идея этого засранца с клонами, когда Наруто попытался провернуть ее, не дала эффектные результаты, и никто из них этого не понял, потому что никто не экспериментировал с функцией усвоения памяти клона с явной целью обучения, как Сакура. И Сакура… ну, Сакура могла сказать ему, что он делает это неправильно. Вместо этого она радовалась, наблюдая, как он терпит неудачи день за днем, ничего не говоря. Да, часть ее чувствовала себя виноватой из-за этого. Но, в основном, она испытала облегчение от того, что у него не получилось освоить элемент ветра так быстро, как она опасалась. Но чем больше он боролся с этим, тем сильнее ее чувство вины поднимало свою уродливую голову.… и теперь ещё и это? Это был переломный момент. Действительно, она ужасный товарищ по команде. Сакура решила, что пора прекратить этот бред. Она найдет Наруто, извинится и расскажет ему, как использовать его клонов более продуктивно. Да, именно так она и поступит.

***

Ей повезло — более или менее, — потому что он тусовался с Ирукой-сенсеем в Академии, помогая ему складывать какие-то папки в одном из кабинетов. Сакура никогда не подумала бы, что Наруто мог заниматься чем-то подобным в свободное время, но блондина часто списывали со счетов как нахала и идиота, хотя на самом деле в нем зрела гораздо более чувствительная и проницательная сторона. Сакура приземлилась на большое дерево возле одной из аудиторий в верхней части здания — той самой, в которой они с Наруто учились на шестом курсе Академии, — размышляя, стоит ли ей объявлять о своем присутствии или нет. Это было бы похоже на то, что она нарушила что-то сокровенное… Наруто и Ирука-сенсей… они были очень близки, верно? В данный момент блондин без умолку болтал о том, как Асума-сенсей научил его высвобождать ветер и как он пытался использовать свою природную чакру настолько, чтобы срезать лист, но это было действительно трудно, поверьте! Даже с армией клонов, которых он создал, пока тренировался. — Я… я чувствую себя немного не в своей тарелке, понимаете? — тихо прошептал блондин. — Не в своей тарелке? Что ты имеешь в виду? — Ну… Я должен был сказать Сакуре-тян, чтобы она тоже пришла на уроки ветра, но я этого не сделал… И теперь чувствую себя виноватым. Сакура напряглась, удивленно моргая. Что? Ее не волновало, что она пропустит уроки по буквальным основам, но… Наруто намеренно не рассказывал ей о них. — Почему нет? — спросил Ирука, кладя стопку бумаг на стол перед Наруто и уделяя ему все свое внимание. — Я просто… Я просто не хочу, чтобы она видела, как тяжело мне приходится из-за этого, — произнес Наруто нехарактерно тихо. — Я имею в виду, что во время второго испытания с колокольчиками она применила дзюцу ветра, чтобы высушить нашу одежду… и в то время это казалось глупым, как техника, которую мог бы использовать кто-то вроде Конохамару, но теперь я не могу даже срезать этот дурацкий лист, что, вероятно, намного проще. Ирука успокаивающе положил руку на плечо Наруто. — Эй, не смотри так уныло. Я уверен, что скоро у тебя все получится… — Ирука-сенсей… Я практикуюсь в этом уже, кажется, целую вечность, каждый день, с более чем пятьюдесятью клонами одновременно, и у меня почти нет прогресса. Какаши-сенсей сказал, что он есть, но я не тупой. Я могу сказать, когда мне лгут, и… и я написал письмо Гааре, чтобы спросить его, сколько времени обычно требуется детям, чтобы научиться этому, ведь элемент ветра в Суне — обычное дело, и он ответил… он ответил, что они очень быстро срезают листья. И это без использования дурацких клонов! И я использую их так много одновременно. Это значит, что я уже двигаюсь в двадцать раз быстрее, чем обычно, и все равно ничего не добиваюсь! — Наруто… Наруто сгорбился, закрыв лицо обеими руками. — Я чувствую себя таким глупым… — тихо сказал он. — Да ладно тебе. Мы оба знаем, что это не так… — И еще я виноват, что не пригласил Сакуру-тян потренироваться с Асумой-сенсеем… Но… Я имею в виду, что у нее уже есть навыки медика! И она умеет наносить крутые удары, как бабушка, и все такое. А я не… Я все еще там же, где был, когда мне было двенадцать. — Я понимаю, Наруто. Ты чувствуешь, что должен овладеть этим, верно? — Да, — пробормотал блондин. — И если бы она пришла на тренировку, то, вероятно, просто опередила бы меня и увидела, насколько медленно я соображаю. Я… я не хочу, чтобы это случилось. Это… это делает меня плохим товарищем по команде, Ирука-сенсей? Ирука вздохнул, выводя круги на его спине. — Нет, Наруто. Это просто делает тебя человеком. Пока она наблюдала за происходящим со стороны, Сакуру охватили самые разные эмоции. На самом деле, главной из них было облегчение. Облегчение от того, что она не единственная, кто что-то скрывал от других. Осознание того, что Наруто не пригласил ее на тренировки по той же причине, что и она, принесло ей некоторое облегчение. Это знание значительно уменьшило ее чувство вины. Но… теперь, когда она все это знала… Сакура решила, что должна поговорить с ним об этом. Они оба тонули в чувстве вины буквально по одной и той же причине. Каким-то образом, осознание того, что Наруто не был идеальным героем, что он, как и она, сомневался, стало тем толчком, который понадобился Сакуре, чтобы решить, что ей нужно поговорить с ним — честно, а не просто беззаботно подшучивать, как они обычно делали. Это было проще и привычнее, успокаивало, но Сакура понимала, что то, что она всё время обращается с Наруто как с беспечным шпицем, не пойдет на пользу их дружбе в долгосрочной перспективе. Да, обычно он вел себя по-детски, но если его разговор с Ирукой только что что-то и доказал, так это то, что образ незрелого человека — это не всё, чем он обладал, точно так же, как и образ серьезного врача, бьющего идиотов, который она так удобно носила в большинстве общественных мест, не являлся всей ее сущностью. И, вероятно, было бы лучше, если бы все это вылезло наружу… включая ее собственную информацию, которую она утаивала, как бы ей ни хотелось признаться в этом. Так… Сакура нерешительно подскочила к окну классной комнаты и присела на карниз. И Ирука, и Наруто тут же обернулись, чтобы посмотреть на нее. — Сакура-тян?! Что ты здесь делаешь? — на лице Наруто возникло изумленное выражение, а у Ируки — настороженное. Они оба боялись (и правильно делали), что она их подслушала. Сакура вздохнула. Она могла бы подождать, пока их беседа наедине закончится, но ладно. — Наруто… привет. Я пришла узнать, не хочешь ли ты потусоваться. Ты… ты сейчас занят? Наруто и Ирука обменялись обеспокоенными взглядами, затем блондин в конце концов покачал головой. — Нет, я не занят. — Круто. Эм, я могу подождать, пока вы, ребята, закончите?.. — Нет, нет, все в порядке. Мы и так уже почти закончили, — вмешался Ирука с неуверенной улыбкой. — Иди, Наруто. Блондин кивнул. — Хорошо Сакура растопила лед, предложив пойти потусоваться к ней домой. Поскольку Наруто не знал, где она живет, блондин пришел в восторг, услышав об этом, но его улыбка быстро угасла, и он смущенно нахмурился, когда она привела его в его бывшее жилище. Он начал кричать о том, что они заблудились или что это шутка, но Сакура очень спокойно сказала ему, что это не так, и достала свои ключи. Затем он замолчал. После этого Наруто вел себя более сдержанно, чем обычно, пока она заваривала им чай и предлагала ему перекусить. Он искренне восхитился ее сиденьями-шапочками и заявил, что тоже купит их (как только получит свою следующую зарплату), но в целом он был спокоен. Блондин, казалось, о многом размышлял. Сакуре стало не по себе от его молчания, и она, в конце концов, нарушила его, спросив о том, кем, по мнению Наруто, мог быть его отец. Некоторое время они обсуждали различные теории, и эта тема окончательно растопила лед. С этого момента разговор перешел к разговору о том, как обстоят дела с Хинатой, и Наруто рассказал ей все о том, как Хината изо всех сил старалась не попадаться на глаза своему отцу, когда тайком убегала на их свидания. По-видимому, придурок Хьюга, как называл его Наруто, был очень строг и не одобрял отношения между ними. Наруто, очевидно, было все равно, хотя он считал, что перепрыгнуть через стену клана, чтобы встретиться с Хинатой, — это очень круто. Сакура ловко начала давать Наруто советы, как вести себя с этим придурком Хьюгой, чтобы Наруто не произвел совершенно ужасного впечатления, если встреча все-таки состоится. Впервые в жизни блондин ее послушал! В конце концов, стемнело, чайник опустел. Сакура встала на ноги и зажгла свечу — она по возможности избегала пользоваться электричеством, — и внезапно снова воцарилась тишина. Менее тревожная, но все же она была. Сакура прикусила губу и повернулась к Наруто. Она не могла заставить себя прямо сказать ему, что она многое от него скрывала, но она выпалила несколько советов, как сделать его теневых клонов менее глупыми, и что он также должен заставить каждого выполнять разные упражнения с чакрой. Наруто кивнул и сказал, что сделает это, но его мысли, казалось, все еще были где-то далеко. На самом деле, его, казалось, не очень волновало, когда Сакура кричала на него, что он неправильно делает своих клонов. Может, он ей не поверил? — Хорошо, Сакура-тян, — внезапно выпалил он. — Ты… ты хочешь прийти на эти тренировки, которые организовал Асума-сенсей? Какаши-сенсей сказал, что я должен пригласить тебя. Сакура сморщила нос. Этот ублюдок и раньше видел, как она использует дзюцу ветра. Он должен был знать, что она не помогла ему в изучении таких элементарных вещей, как использование сродства с ветром. — Нет, все в порядке, Наруто. — Ты уверена? Он сказал, что ты, возможно, захочешь… — Я не знаю, зачем он тебе это сказал, но мне это неинтересно. Это правда. Сакура сомневалась, что Асума действительно научит Наруто какому-либо дзюцу. Никто этого не делал. Скорее всего, он помог бы ему освоить основы, а затем он сам придумал бы новое дзюцу. Наруто уже строил планы объединить расенган с чакрой ветра, и это была хорошая идея. Это не должно быть слишком сложно, учитывая естественный водоворот, которым являлась чакра Наруто, — необходимое условие для хорошего расенгана, — так что ему не требовалось учиться закручивать свою чакру ветра в микроспирали, поскольку это было естественное состояние его чакры. Так, как если бы йондайме придумал дзюцу вместе с ним в… — СРАНЬ ГОСПОДНЯ! — Сакура-тян? — О, БОЖЕ МОЙ, НАРУТО, О, МОЙ ГРЕБАНЫЙ БОГ! — Сак… Она не могла в это поверить. Как она не замечала этого раньше?! Они были так похожи! Если бы она нарисовала статую хокаге, принадлежащую йондайме, светловолосой и голубоглазой, она могла бы в буквальном смысле сойти за Наруто! Почему никто раньше этого не понимал? — Сакура-тян, что происходит? — потребовал ответа Наруто. К этому моменту Сакура уже не могла себя контролировать. — Черт возьми, Наруто! Твой отец — четвертый хокаге! — ЧТО?! Естественно, это продолжалось до тех пор, пока им удавалось вести себя как взрослым в течение дня. После этого откровения вся вежливость и зрелость исчезли, и остаток вечера Сакура провела в волнении из-за того, что отец Наруто — Йондайме-сама — то есть, она была влюблена в отца Наруто?! — и Наруто бесился из-за того, что его отец был йондайме, который «был моим кумиром с тех пор, как мне исполнилось девять, ттебайо?!» Да. Очевидно, йондайме был кумиром не только ее и Су-сана. Учитывая обстоятельства, это неудивительно. За этим прозрением последовало то, что она мужественно подавила свою одержимость Йондайме, чтобы иметь возможность говорить с Наруто о том, каким крутым был его отец, и при этом не показывать, что она хотела переспать с его покойным отцом. Ей пришлось признать, что это потребовало определенных усилий. Но, к счастью, Наруто находился слишком не в себе, чтобы заметить, что она проявляла не просто научный интерес к покойному хокаге. Особенно к его точеным скулам. Было уже поздно, когда они, наконец, перестали волноваться. Сакура предложила проводить его до дома Ируки, в основном, чтобы показать Наруто, как сильно она его ценит. Кроме того, ей нужно было заскочить в магазин, чтобы купить немного масла, но это не имело значения. Как раз перед тем, как она собралась попрощаться с ним, Наруто остановил ее. — Хорошо, Сакура-тян… Я не все рассказал тебе раньше насчет всей этой истории с отцом Хинаты-тян. — Что еще можно рассказать? — Ну, Хината говорит, что хочет рассказать людям о том, что мы встречаемся, но в то же время, если она это сделает, мы оба знаем, что нам понадобится сопровождающий, и сначала я подумал, что это глупо, но теперь я думаю, может, ты могла бы стать нашим сопровождающим! — Наруто, это глупо. Ты серьезно просишь меня быть для вас, ребята, третьим лишним? — Но Сакура-тян…! Пожалуйста! Это бы многое значило! Ты можешь буквально взять с собой книгу и читать все время, как Кака-сенсей! Я не против! Сакура закатила глаза. — Ты хотя бы спросил Хинату, не против ли она? — Нет, но я уверен, что она не будет против! — Ну, тебе стоит сначала проверить. Хьюга, вероятно, предпочла бы иметь сопровождающего из своего клана. — Ну, неважно. Они могут найти своего сопровождающего, но я хочу, чтобы ты была моим! Сакура подавила желание вздохнуть в его сторону. — Это только для того, чтобы я могла тайно давать тебе советы из-за кулис, не так ли? Блондин застенчиво улыбнулся. — Возможно. Сакура закатила глаза — Ладно, как скажешь. Если тебе нужно, чтобы я сопровождала тебя, я сделаю это. — Ятта! Ты лучшая, Сакура-тян! Она смирилась со своей участью третьего лишнего — вот кем она была.

***

К счастью, большую часть времени Сакура занималась не сопровождением в качестве третьего лишнего, а скорее изучением своих собственных приемов гендзюцу. Поскольку стало очевидно, что Куренай не будет утруждать себя обучением ее техникам даже D-ранга, ей пришлось придумать свое собственное дзюцу. Она решила, что это не сильно отличается от создания медицинского ниндзюцу… В конце концов, гендзюцу являлось другой ветвью использования чакры, печально известной тем, насколько важным был хороший контроль чакры для достижения мастерства. Таким образом, ей пришлось постоянно перечитывать свои записи по гендзюцу (взятые из дневника Сенджу Токи), чтобы попытаться понять механику настолько, чтобы создать свои собственные техники. Пока что ее попытки напоминали академических клонов Наруто… это начинало вызывать у нее беспокойство. Она тратила безумное количество чакры, казалось бы, впустую, что приводило к тому, что она постоянно пребывала в плохом настроении. Казалось, что любая мелочь могла вывести ее из себя… Она не знала почему. Возможно, задумчивость Такеру передалась и ей. Чтобы еще больше испортить ей настроение, пришла записка. Она просто… появилась в один прекрасный день. Несмотря на то, что она жила в поместье Мацуока, под надежной охраной — по крайней мере, по словам Токи, — на ее подоконнике из ниоткуда появилась записка. «Извини, я очень занят. Не смогу встретиться с тобой какое-то время». Вот и всё. Это было всё, что в ней говорилось. Она даже не была подписана. Очевидно, слишком занят для нее. Она не понимала, как его простое отсутствие может так сильно ранить. Иногда она вытаскивала его записку и с негодованием смотрела на нее. По крайней мере, почерк был аккуратным. Да, она вытаскивала ее и смотрела на невинный листок бумаги, вероятно, дольше, чем следовало бы любому здравомыслящему человеку. Иногда она не смотрела на нее пристально. Иногда она водила по иероглифам кончиками пальцев, удивляясь им. Это первый раз, когда она увидела почерк Су-сана. Он ей понравился. Она не могла точно сказать почему, но он ему очень хорошо подходил и не подходил одновременно — такой изысканный и культурный. Это было и неожиданно, и нет. Она размышляла о том, как он так талантливо управлялся с кистью, учитывая его клан. Большинство Инудзука не были известны своей любовью к тонкой каллиграфии. Если честно, большинство ниндзя. Дети свысока смотрели на «гражданские» предметы даже в Академии, и с тех пор ситуация не улучшилась. Редко когда Сакура находила шиноби, который мог расставлять запятые и точки в соответствии с ее стандартами. Инудзука были особенно неряшливы, когда дело доходило до заполнения больничных документов, и, похоже, специально помечали их чернильными кляксами, как собаки помечали свою территорию. Сакура фыркнула, представляя себе эту картину. Мысль о мачо-альфа-собаках заставила ее вспомнить об этом мудаке и его особой манере показывать грамоте средний палец. Она не могла припомнить, чтобы он ошибался в знаках препинания (что, на самом деле, небольшое чудо, учитывая обстоятельства), но все это не имело значения перед лицом способности этого человека создавать морфологию кандзи детскими цветными карандашами… на официальных отчетах… Гррр. Сакура вздохнула, убирая записку. И снова она погрузилась в свои мысли, придумывая сценарии того, как в следующий раз увидит Су-сана и что скажет ему. Ей не терпелось узнать, где он научился так писать. Было неловко, как много мозговых сил она тратила на размышления о таком тривиальном вопросе. Слава богу, он не Яманака…

***

В последнее время казалось, что она только и делает, что тренируется, тренируется и думает о нем. Иногда она также сопровождала Наруто на его свиданиях, но это всё. Кроме того, она начала пытаться овладеть кусаригамой как дань ветру. Она любила ветер, и именно так звучала кусаригама, когда она быстро взмахивала ею. Возможно, это оружие и считалось «слабым» в глазах большинства шиноби, но Сакура больше никогда не совершит ошибку, недооценив его. Всеобщее презрение ко всему, что не являлось катаной, в данном случае сыграло ей на руку: единственными «серьезными» владельцами кусаригамы в деревне были чунины, которые не так неохотно делились своими секретами, как джонины. Сакуре это понравилось.

***

Спустя почти три недели после миссий она столкнулась с Ами Хазегавой, одноклассницей, которая когда-то безжалостно издевалась над ней; если подумать, это стало причиной того, что они с Ино стали подругами. Ну, «столкнулась» — это преувеличение. Сакура отправилась за продуктами, потому что, хотя охота и великолепна, детям нужно было немного взбодриться, а в кустах нельзя было найти пищевую соду, и именно тогда она прошла мимо них. Она шла по рынку в гражданском районе, когда увидела краем глаза три фиолетовых пятна. Сакура не могла не уставиться на них. Это абсолютно не напоминало стиль шиноби. Ами была… что? На два года старше? Сакура уставилась на двух детей, стоящих по бокам от нее. Они не могли быть ее детьми, верно? Самый старший из них имел примерно такой же рост, как у Такеру! Она сильно нахмурилась, наблюдая, как они проходят мимо. Маленькая девочка повернулась и уставилась на нее, и Сакура быстро отвела взгляд. Она была точной копией своей матери. Не успела она опомниться, как ушла шуншином, забыв о пищевой соде.

***

Кое-что странное начало происходить очень часто: всякий раз, когда она выходила из дома по каким-то делам или тому подобное, люди останавливали ее на улице, чтобы передать сообщение о том, что Ино ее ищет. Раз или два блондинка сама была близка к тому, чтобы найти ее, но Сакура на всякий случай держала ухо востро, избегая с ней встречи. Она не знала наверняка, почему та продолжала искать ее, но ей это не нравилось. Она не могла допустить случайной встречи. Не теперь, когда она оставалось чунином, а Ино стала джонином. К счастью, Сакуре пока удавалось избегать ее, так что это не сильно изменило ее распорядок дня.

***

По крайней мере, у нее было много вещей, которые могли бы заполнить зияющую, оставленную им пустоту. Сакура могла тусоваться с Наруто, тренироваться и спарринговать с Неджи. Последнее произошло недавно, и она, вероятно, не стала бы постоянно приглашать его на спарринги, если бы не отсутствие Су-сана. Спарринги с Неджи всегда оставляли у нее чувство неудовлетворенности, неполноценности… слабости. Он обладал таким талантом, что это было даже не смешно. Но, с другой стороны, он был внимательным, хотя и немного холодным спарринг-партнером. Она могла многому научиться у такого противника, как Ли, который воспринимал их ежедневные спарринги не как тренировку, а как настоящий бой. Если у Ли она научилась, так сказать, бороться за свою жизнь, то у Неджи она научилась умерять свои удары и соизмерять свою силу. Ей пришлось использовать отточенные рефлексы, как и в своих боях с Ли, но когда дело дошло до драки с Неджи, она не могла просто отбивать удары, как делала это обычно, когда дело доходило до нанесения критических ударов — например, против парня с кусаригамой. Если бы Неджи нанес хоть один удар нежным кулаком, он бы заблокировал тенкецу в этой области. Гордость побуждала Сакуру практиковаться в открытии тенкецу как можно быстрее — практически бесполезный навык, если только не бороться с Хьюга, но она ничего не могла с собой поделать. Неджи был первым человеком ее возраста, который отнесся к ней серьезно и принял каждое ее предложение провести спарринг, несмотря на то, что он регулярно ее избивал. Каждый раз, когда он соглашался, ее переполняло счастье, хотя она знала, что в конечном итоге только унизит себя. Так что, да… она была занята. Каждый день она по-прежнему бросала взгляд на смятую записку на подоконнике. «Извини, я очень занят. Не смогу встретиться с тобой какое-то время». Она ненавидела это. Иногда она проявляла понимание. Она представляла себе все возможные приключения, в которые он мог бы попасть. Иногда ей хотелось ударить его. В конце концов, не имело значения, что она чувствовала, потому что всегда была константа: странное стеснение в животе и дурное предчувствие. Ей не нравилось, что ее мысли все время возвращались к нему и к записке, что за ночь он, казалось, стал для нее всем. Она не собиралась снова думать о ком-либо, как какой-нибудь влюбленный подросток, как это было с Саске. Она не собиралась. Поэтому она тренировалась. И она сказала себе, что больше не будет думать о нем всякий раз, когда вспомнит о нем, и… и она глотала кучу таблеток. Это срабатывало довольно хорошо. Сакура была довольна тем, что получила больше солдатских таблеток от нового поставщика. У нее не хватало времени самостоятельно готовить таблетки, но, вернувшись домой, она, не теряя ни секунды, начинала выполнять самые жесткие упражнения, на которые только могла отважиться, и все же благодаря тому, что у нее имелось так много таблеток, небольшой медитации, чтобы уравновесить это, применению нескольких медицинских ниндзюцу, чтобы убедиться, что с ее печенью все в порядке, она пребывала в блаженстве, вызванном полным запасом чакры. Благодаря спонсорству Данзо, всякий раз, когда у нее заканчивались запасы таблеток, все, что ей требовалось сделать, — это быстро сходить в штаб-квартиру АНБУ и получить еще, что, собственно, и позволило ей даже начать изучать, как создавать свои собственные техники гендзюцу, не обращая внимания на то, что этот метод крайне медленный. Возможность приобретать таблетки в штаб-квартире АНБУ означала, что теперь ей было гораздо легче избегать пристального внимания нинкенов, поскольку они не могли просто так войти в штаб-квартиру. Это было ключевым моментом, так как старый способ, когда агент Корня оставлял посылки у нее в квартире, представлял гораздо больший риск того, что ее обнаружат, в то время как таким образом агенты Корня часто оставляли посылки для нее в одном из шкафчиков АНБУ, и шансы на то, что кто-нибудь поймет, что это за посылки — или кто их забирал, — был близок к нулю. Неделю назад все изменилось. Неожиданно оказалось, что в шкафчике ее не ждет новый наполненный пакет. По общему признанию, Сакура немного запаниковала и разыскала Куму, чтобы спросить, в чем проблема… надеясь, что, возможно, он сможет как-то надавить на Данзо, чтобы тот достал ей еще таблеток. Командир сказал, что передаст сообщение, и оставил все как есть. В тот день настроение Сакуры было хуже, чем когда-либо. Не только из-за того, что она не могла тренироваться, но и из-за того, что она боялась, что больше не сможет продолжать тренировки. «Данзо, эта крыса, — подумала она. — Я должна была понимать, что ему нельзя доверять». В ту ночь она вообще не смогла уснуть. Она часами лежала без сна, уставившись в потолок, нервничая и злясь на Данзо за то, что он нарушил свое слово, и на себя за то, что она ожидала, что он просто продолжит давать ей таблетки по доброте душевной. Конечно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, что кто-то хоть раз смог оценить ее трудолюбие. Конечно, он просто хотел выглядеть в глазах Кумы лучше, притворяясь, что он такой добрый и щедрый по отношению к ней. Ну конечно. Разъяренная, но все еще отчаявшаяся, она подвергла себя в тот день жестоким тренировкам, которые привели к ужасным результатам. Без таблеток она не могла создавать теневых клонов, не могла ничего делать, и ее прогресс замедлился. Она ненавидела это. Несмотря ни на что, она еще дважды сходила проверить шкафчики АНБУ. Ничего. В третий раз. Ничего. Она искала Сая, надеясь, что он отведет ее к Данзо, но так и не нашла его. В конце концов, она так отчаялась, что ближе к ночи спряталась в своей квартире на улице Футаба, просто на случай, если агент мог оставить там пакет. Она ничего не нашла. Вместо этого она столкнулась с самим Данзо. Сакура немного встревожилась, когда пришла в квартиру шуншином и обнаружила жуткого незнакомца, сидящего на ее любимом сиденье-шапочке, но у старика на коленях лежал пакетик с таблетками, и ее тревога сменилась вниманием. Все ее внимание сосредоточилось на пакете. У нее так и подмывало просто схватить его и уйти, но это, конечно, было бы невероятно грубо. Она чуть не задергалась на месте, пытаясь подавить желание. Вместо этого она заставила себя вежливо поговорить с Данзо. Как оказалось, старик не отступил от своего обещания. Он просто объяснил, что Корень был очень занят, и поэтому Данзо не мог выделить ресурсы, чтобы круглосуточно отправлять агентов проверять, нужны ли Сакуре еще таблетки, и доставлять их. Естественно, она смутилась, что подняла такой шум из-за того, что два дня обходилась без таблеток. Ей хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не появляться, но Данзо, к счастью, отнесся ко всему этому довольно спокойно. Он сказал ей, что остался верен своим словам, сказанным в тот день в офисе, и что, по его мнению, она заслужила столько таблеток, сколько ей нужно, чтобы по максимуму воспользоваться своей новой возможностью обучения у Токи (что он имел в виду под этим, она не была уверена, но на данный момент она решила, что ей все равно, лишь бы достать таблетки, поэтому она не спрашивала). Поэтому, продолжил Данзо, если бы она была так любезна и заглянула в штаб-квартиру Корня, чтобы забрать новую партию таблеток, он был бы благодарен. Сакура, конечно же, поспешила сказать, что сделает это, потому что это действительно самое малое, что она могла сделать. В конце концов, она прекрасно понимала, насколько дорого обходится приготовление таблеток. Найти время, чтобы зайти за ними, — это буквально меньшее, что она могла сделать. Данзо даже был достаточно любезен, чтобы указать ей на очень изящный маленький потайной ход в укромном уголке в редколесье, где Сакуру вряд ли бы кто-нибудь обнаружил, пока она пробиралась бы в штаб-квартиру Корня. Она не хотела, чтобы у людей сложилось неправильное представление.

***

Владелец бьякугана, — согласно книге Сенджу, — может использовать свои глаза (благодаря необычайно мощным мышцам вокруг них), чтобы «выстреливать» луч чакры — сродни чрезвычайно тонкой нити чакры — в любом направлении. Благодаря практике и постоянной тренировке соответствующих глазных мышц этот луч способен проходить через объекты, достигая дальности действия до десяти километров. Принципы упражнения «слепой лист» на контроль чакры, применяемые к глазам с такой способностью, предполагают, что опытный пользователь бьякугана должен уметь легко представить любой объект в пределах досягаемости луча и, как показывает множество доказательств, даже взаимодействовать с любыми сетями чакры, через которые проходит луч, эффективно работая как инструмент для «видения» чакры. Шаринган, по сути, тоже работает по тому же принципу. Однако, вместо того, чтобы направлять один мощный и далеко идущий луч чакры с помощью глазных мышц, шаринган действует более тонко. Специализированная ткань вокруг глаз Учихи, по-видимому, меньше ориентирована на досягаемость (сильные мышцы) и больше на искусность (три томоэ). Моя рабочая теория заключается в том, что пользователь шарингана выпускает из своих глаз различные короткие и более универсальные лучи чакры, более продвинутые пользователи выпускают в общей сложности три луча. Каждая из точек, через которые они выпускают эти лучи чакры, — это то, что, по-моему, они называют томоэ (которые напоминают по форме запятые). Хотя то, что именно делают томоэ, кроме того, что они угрожающе вращаются, покрыто тайной, вот моя рабочая теория: 1. Первое томоэ, открываемое Учихой, выбрасывает поток чакры, который напрямую подключается к области мозга, отвечающей за перемещение в пространстве, позволяя пользователю шарингана воспроизводить все, через что может проходить этот поток чакры. 2. Второе томоэ связано с височной долей мозга. Любой Учиха, владеющий им, может обрабатывать визуальные стимулы намного быстрее, чем обычный человек, как будто для Учих, которые его разблокировали, замедляется время. 3. Наконец, третье томоэ состоит из простой нити чакры, привязанной к рецепторам чакры в мозге и работающей, по сути, точно так же, как и более слабый бьякуган, позволяя Учихе «видеть» сети чакры, с которыми вступает в контакт луч третьей чакры. * О лучах чакры и о том, как Учихи и Хьюги видят чакру насквозь: моя основная теория заключается в том, что это возможно благодаря контакту между лучом чакры и сетью чакры всего, через что он проходит, как я уже говорил. Термин «они способны «видеть» чакру» не является точным описанием, поскольку то, как Хьюги и Учихи воспринимают чакру, я полагаю, ближе к «ощущению с помощью контакта с чакрой» — первой стадии восприятия. Наконец, в отличие от Хьюг, в глазах Учих есть зрачок, который, как я полагаю, связан с областью памяти их мозга с одной стороны и с тремя томоэ с другой. Иногда можно увидеть, как три томоэ Учихи вращаются вокруг зрачка. Я полагаю, что зрачок работает своего рода центром сбора информации, отправляя все данные, собранные томоэ, в область памяти мозга, что приводит к их почти идеальной способности запоминать. Таким образом, быстрое вращение томоэ является признаком того, что что-то обрабатывается и запоминается, хотя были случаи, когда это также означало выдачу большого количества информации, например, во время применения инвазивных методов гипноза […] Дискуссии, которые они вели о таких додзюцу, как бьякуган или шаринган, основанные на теории Токи, были одними из ее любимых на этой неделе. Они просто часами сидели на холме и обсуждали теорию за теорией, некоторые из них были ужасно увлекательными… но, к сожалению, не очень полезными для нее. По крайней мере, не в краткосрочной перспективе. Если только она не сможет применить полученные знания для создания собственных иллюзий. У Сакуры было так много идей о том, как можно использовать эту информацию, чтобы превратить обычную иллюзию в такую, которая выглядела бы так, как будто её создал шаринган, но для этого ей сначала требовалось узнать признаки обычной иллюзии. И она не знала их, потому что никто не хотел ее им обучать. Она еще три раза искала Куренай, чтобы спросить. Ее ответ никогда не менялся. До одного момента. Она как раз возвращалась с продуктивного сеанса штормовой ходьбы, как она называла свое последнее любимое упражнение на контроль чакры, когда ее окликнула женщина. Сакура одарила ее, как она надеялась, обычной улыбкой. — А, Куренай-сан… Я вас не заметила. — Сакура, привет, — Куренай тепло улыбнулась, как будто и не обвиняла Сакуру в наглой лжи во время их последней встречи. — У тебя найдется минутка? Сакура замолчала, более чем сбитая с толку сложившейся ситуацией. — Да? Некоторое время они шли вместе, Куренай вела светскую беседу, в которой много говорила, но при этом ничего не говорила, Сакура неловко отвечала. Наконец, она перешла к сути. — Вот что я тебе скажу, Сакура, я подумала о твоей просьбе и сказала себе: «Ты была немного строга к бедняжке, Куренай. Почему бы тебе не пригласить ее на один из твоих вечеров с девочками?» И вот, я здесь. Сакура ошеломленно моргнула. — Ты знакома с поместьем Сарутоби? — продолжила Куренай. Она молча покачала головой. — Ну, это собственность, расположенная в северном квартале… знаешь, тот, где есть большое озеро? А лес? Тебе это ни о чем не говорит? — Сакура снова покачала головой, удивляясь, с какой стати Куренай решила, что она знает. — Что ж, — сказала женщина, пожав плечами, — я уверена, что тебе удастся его найти. Загляни в пятницу, хорошо? Я буду проводить урок гендзюцу в саду. Ты можешь присоединиться к нам. — Правда? — спросила Сакура, совершенно сбитая с толку. — Вы серьезно? — Зачем бы еще я спрашивала? — ласково спросила Куренай. Удивительно… она изменила свое мнение! Сакура не могла в это поверить! — О боже мой, — произнесла она, совершенно сбитая с толку и восхищенная в равной мере. — Я… Я так рада, что вы дали мне шанс, Куренай-сан, я… — Все в порядке, Сакура, — оборвала ее джонин. — Нет, нет, я серьезно. Вам действительно не нужно было меня приглашать, так что… большое вам за это спасибо. — С удовольствием, Сакура. Приходи в шесть, хорошо? — Я приду! — Сакура быстро и ослепительно улыбнулась. — О, Сакура? — Да? — Пока я не забыла: захвати купальник. Прежде чем она успела спросить о подробностях, женщина ушла шуншином. Сакура осталась смотреть туда, где она исчезла, а сбивчивые «что?» и «увидимся в пятницу!» все еще боролись за главенство в ее горле. Нахмурившись, Сакура молча посмотрела ей вслед. — Ну… хорошо… Это была потрясающая возможность… не только научиться гендзюцу, но и, возможно, улучшить свои отношения с другими девушками. Она не могла упустить такую возможность. Сакура сжала кулаки. «Не смей все портить, Харуно. На этот раз ты завоюешь их расположение». Но ее приглашение означало, что ей нужно приступить к… заданию. У Сакуры внутри все сжалось при одной мысли о невыполнимой задаче, которая все еще стояла перед ней. Покупка простого бикини не была бы проблемой, если бы не ее шрам от кьюби, но из-за его расположения было практически невозможно его скрыть, и она боялась появиться на вечеринке без купальника, чтобы это не показалось невежливым. Из-за того, что Сакуре понадобился приличный купальник, ей пришлось еще раз пройтись по магазинам. Она не покупала себе одежду с тех пор, как приобрела розовую юбку и щитки для сдачи экзаменов на чунина, но она не может в этом плавать. Когда она посещала бассейн с детьми, она просто купалась в своих шортах из спандекса и повязках на груди, если становилось совсем невмоготу, и всегда надевала поверх саронг, так как он хорошо прикрывал ее шрам от кьюби… но она не могла появиться на уроке Куренай только в этом. Она могла увидеть там Ино и всех остальных девушек, и вряд ли она могла появиться в своих байкерских шортах, оставшихся с тех долбаных дней, когда она была генином, и в уродливых повязках под саронгом. Только бедные люди носили нагрудные повязки, а не сшитые на заказ сетчатые доспехи или, в данном случае, купальники. То, что Сакура была одной из таких людей, не означало, что она обязательно хотела, чтобы все ее бывшие богатые одноклассницы знали об этом, так что пришла пора охоты на бикини! Ходить по магазинам в одиночку оказалось довольно унылым занятием. Это напомнило ей о том, что она не нравилась никому из сверстников и что у нее было очень мало денег. После разговора с Куренай Сакура провела все утро, роясь в вешалках с одеждой в магазинах дешевой части города, пытаясь найти буквально что угодно, любой купальник, который бы скрыл ее шрамы… (ее стандарты давно опустились с модных до «всего, что сидит по фигуре»), но, к сожалению, она не смогла найти то, что искала. Ни один купальник не мог полностью скрыть шрам на ее ключице. Все это настолько удручало, что к полудню Сакура сделала перерыв, чтобы вернуться к себе домой и что-нибудь съесть. Честно говоря, ей надоело целый день ходить по магазинам, к тому же она ничего не нашла. В конце концов, ей пришлось довольствоваться тем, что она купила простое черное бикини и нанесла макияж на свои шрамы. И, черт возьми, тональный крем стоил дорого, но, по крайней мере, он скрывал шрам от Кьюби. Если кто-нибудь заметит его… что ж. У Наруто будут неприятности. Необходимость скрывать шрам означала, что она не будет плавать, чтобы не смыть макияж. Единственное, что было бы хуже, чем то, что все увидят ее шрам, — это то, что все увидят ее шрам после того, как она попытается его скрыть. Она ненавидела тот факт, что ей придется идти на урок в таком виде. Тем более стояла поздняя осень и был несезон для плавания в бассейне, но, похоже, пятница обещала быть теплой по меркам осени, а шиноби в любом случае умели поддерживать температуру своего тела с помощью чакры. Что, если они все подумают, что Сакура глупая или что-то в этом роде, из-за того, что она не хочет купаться? Мысль о том, что она может показаться заносчивой, беспокоила ее.

***

Она несколько раз приходила к седьмой команде, чтобы поддержать Наруто во время его тренировок, и между ней и ее капитаном не было взаимопонимания. Казалось, что того разговора никогда и не происходило. Честно говоря, Наруто был гораздо более лучшим вариантом. Поэтому Сакура приходила к нему. Но даже компания Наруто не сильно помогала. Шли дни, приближался урок гендзюцу Куренай, и Сакура начала нервничать. С тех пор, как женщина упомянула, что ей нужно надеть купальник… и она все еще не смогла найти подходящий, даже после трехдневных походов по магазинам. Или, скорее, походов в магазины, откуда ее выгоняли, потому что она ничего не покупала. Неделя пролетела незаметно: понедельник, вторник… даже в среду она не нашла ни одного купальника, который мог бы прикрыть ее шрам. К четвергу у нее все еще ничего не было. Сакура явно волновалась по этому поводу, когда ее утро началось с первого рабочего дня в качестве манекенщицы для парикмахера. Сакура приятно удивилась, обнаружив, что действительно смогла провести большую часть времени, изучая записи по гендзюцу, пока ученики парикмахера приводили в порядок ее бедные волосы. Она надела купленное ею черное бикини. Сакура критически осмотрела себя в зеркале. Она проверила его, подпрыгнув несколько раз, и ее грудь слегка подпрыгнула. Это было неловко. С чем ей пришлось бороться? Сакура вздохнула. Взглянув на календарь, Сакура обнаружила, что уже пятница… то есть день урока гендзюцу у Куренай. Она так нервничала, ожидая наступления вечера! Сакура едва могла думать о чем-либо другом, пока готовила завтрак. К концу дня Сакура уже стала гордой обладательницей бикини… а также, вероятно, единственной в Конохе, кто носил броню качества АНБУ под бикини. Она все еще размышляла о том, как досадно, что она не нашла лучшего способа скрыть свой шрам, когда добралась до того места, где, по словам Куренай, проходил урок. — Лобастая? — раздался голос. Оторвавшись от своих мыслей, Сакура обернулась. Ино стояла всего в нескольких шагах позади нее, ее брови были приподняты в замешательстве и чём-то еще. — Что ты здесь делаешь, Лобастая? — Куренай пригласила меня сегодня к себе, — неловко ответила Сакура. Она боялась, что Ино тоже может присутствовать, но надеялась, что этого не произойдет. Какая неудача.… К ее полному удивлению, блондинка широко улыбнулась. — Милая! Я тоже направляюсь туда. Давай прогуляемся вместе! — после минутного молчания Ино спросила: — Итак, ты получила приглашение на вечеринку Куренай, верно? — Да, конечно. Подожди, на вечеринку? — Сакура неуверенно взглянула на блондинку. Это было странное слово для урока гендзюцу. Ино бросила на нее странный взгляд. — Да, вечеринку. На какой планете ты живешь? — Я думала… хорошо… что это должен был быть… урок гендзюцу? — Ты серьезно думала, что Куренай проведет сегодня урок гендзюцу? Сакура нахмурилась. — Она… она сказала что-то о том, что пригласила меня на регулярные занятия «с девочками». Ино бросила на нее еще один оценивающий взгляд. — Оно по понедельникам… Ты уверена, что она пригласила тебя сегодня? — Да. — И она сказала, что будет урок гендзюцу? С замиранием сердца Сакура снова ответила утвердительно. — Ну… может быть, в какой-то момент она научит нас гендзюцу или еще чему-нибудь? — нерешительно спросила Ино. — Может быть, — Сакура скорчила гримасу. Ей действительно не нравилось, как всё это звучало. — Эй, не дуйся, идиотка. Просто держись меня, и я познакомлю тебя со всеми симпатичными парнями. — Я… э-э… — Тебе в любом случае нужно потрахаться, Лобастая. Ты слишком напряжена. Потрахаться? Что? Сакура не хотела трахаться! — О чем ты говоришь, свинья? Потрахаться?! Ино бросила на нее странный взгляд. — Ну… да? Лобастая, может, ты и пещерная женщина, но я уверена, что даже ты понимаешь, что это значит. Сакура ответила, что, конечно, она знала, она просто удивилась, что такая свинья, как Ино, так сказала, но внутри у нее назревало беспокойство. Почему Ино так небрежно заговорила о том, чтобы переспать? Сакура никогда раньше ни с кем не целовалась… И вот ее соперница уже говорит о сексе с видом опытной особы! Внутри нее возникло неприятное чувство. Ино, очевидно, трахалась достаточно часто, чтобы это стало чем-то, о чем она могла говорить как бы невзначай. Если бы она попыталась похвастаться, Сакура бы поняла это. Вот что ее беспокоило. Ино не хвасталась. Насколько опытной она была? Или, скорее, насколько неопытной была Сакура? Только ли Ино, или другие ее ровесницы так же осведомлены о сексе и мужчинах? Она единственная оставшаяся девственница? Сакура настолько погрузилась в переживания из-за недавнего откровения, что до конца разговора не могла отвести от нее глаз, ограничиваясь односложными ответами. Она настолько отвлеклась, что, когда Ино внезапно остановилась, Сакура налетела на нее. Она открыла рот, чтобы спросить, почему, черт возьми, Ино так резко остановилась, но прежде, чем что-либо успело сорваться с ее губ, раздался голос: — Э-э, Ино-тян? Сакура-сан? В-вы обе приглашены на вечеринку к сенсею? Обе девушки обернулись и увидели, что Хината смотрит на них и переминается с ноги на ногу с другой стороны дороги. Она стояла в большом саду, от которого был виден лишь небольшой квадрат — тот, что находился за дверью, за которой стояла Хината. — Привет, Хина, — весело сказала Ино, легко подходя к ней. — Да, мы обе получили приглашения. Разве это не здорово? Взгляд Хинаты метнулся к Сакуре, едва задержавшись на ней, прежде чем она вскочила на ноги. Затем девушка кивнула, опустив глаза и отступив в сторону, как бы приглашая их войти в дом. Ино взглянула на Сакуру и лениво усмехнулась. — После тебя, Лобастая. Сакура фыркнула, но вошла. Даже сейчас Хината избегала встречаться с ней взглядом. — Эм, привет, Хината, — произнесла она. Девушка, наконец, посмотрела на нее. — Д-доброе у-утро, С-сакура-сан. — Просто Сакура. — Х-хорошо. Ино молча наблюдала за их общением, затем отважилась спросить: — Куренай-сенсей уже здесь, Хина? — Д-да, она внутри. Сакура нахмурилась. — Разве это не ее… дом? Почему она не должна быть здесь? — ну, слово дом на самом деле не соответствовало этому месту. Никакое, кроме особняка, не соответствовало бы. — Э-это поместье п-принадлежит Асуме-сенсею, — заикаясь, произнесла Хината. — К-куренай-сенсей с-сказала, что вечеринка будет здесь… но она живет в другом месте. — Ясно… — Сакура нахмурилась. Это уже говорило ей о двух вещах. Во-первых, очевидно, уроки гендзюцу проводились еженедельно, и, во-вторых, они обычно не проводились в поместье Асумы. В-третьих, как она полагала, Куренай, очевидно, не имела привычки устраивать вечеринки. Но все это не казалось ей особенно важным, когда она вошла внутрь. Сакура уже могла слышать звуки смеха и плеск воды издалека… казалось, что пришло много людей. Много людей. Почему? Почему собралось такое большое количество людей? Зачем Куренай пригласила ее сюда? Сакура тихо последовала за двумя девушками в сад и обошла вокруг поместья. Перед ним раскинулся огромный сад с озером посередине. Сакура поняла, что была неправа, думая, что бассейн на улице Футаба лучше, чем все, что можно найти на территории кланов… это… это озеро было гигантским. Люди бегали по широкой дорожке и прыгали в воду, другие плавали, были и те, кто просто лежал или обходил озеро, прогуливаясь по нему. Лес вокруг казался ухоженным и великолепным, хотя Сакура обнаружила, что ей не очень нравится обстановка. По сравнению с прекрасными дикими садами поместья Мацуока, это место больше походило на пластиковую имитацию того, как должен выглядеть сад, с цветами и деревьями, идеально подстриженными до миллиметра, и гравийной дорожкой, которая каким-то образом умудрялась придавать всему этому уродливый вид. Хотя, возможно, так считала только она. Всё поместье, безусловно, выглядело дорого. Рядом с дорожкой у озера были расставлены зонтики и шезлонги, на которых развалилось несколько человек. На одном из шезлонгов, раскинувшись, читала какой-то роман и потягивала коктейль сама Куренай, одетая в бикини. Сакура чуть не растерялась. Никто, казалось, не удивился этому зрелищу. — Привет, сенсей! — Хината поприветствовала ее улыбкой. Куренай ответила ей тем же. — Хината! Ино! О, и Сакура тоже. Конечно, проходите, устраивайтесь поудобнее. — Конечно! — воскликнула Ино, немедленно снимая рубашку и юбку и оставаясь в одном бикини. Хината застенчиво последовала ее примеру. В этот момент Куренай, наконец, оторвалась от своей книги («Любовь сквозь века») и посмотрела на Сакуру, ее взгляд мгновенно переместился на ключицу. Сакура улыбнулась, довольная тем, что на этот раз там ничего не будет видно. Женщина насторожилась, явно не ожидая такого. — В-в-все в п-порядке, сенсей? — спросила Хината, заметив широко раскрытые глаза Куренай. Женщина удивленно уставилась на Сакуру. — О, да, Хината. Я просто удивилась тому, что Сакура скрывает свои шрамы, вот и все. Ино и Хината повернулись и посмотрели на нее. — Ш-шрамы? — заикаясь, произнесла Хьюга. Сакура напряглась. — Э-э… да, — сказала она, неловко рассмеявшись. — Сакура, тебе не следует так сильно их скрывать, — предостерегла Куренай. — В них нет ничего постыдного. Взгляды других девушек буквально впивались в нее, блуждая по всему телу в попытке найти шрамы. Даже одна из ее коллег-медсестер, которая лежала в нескольких шагах от нее, повернула голову, чтобы поглядеть. Сакура почувствовала себя очень неуютно. Сама того не желая, она обхватила колено рукой с такой силой, что чуть не сломала хрупкие кости в этом месте. — Эй, Сакура… ты должна показать нам свои шрамы! — крикнул Киба, шевеля бровями с того места, где он стоял. — Не будь ханжой и сними этот саронг! Сакура плотнее вцепилась в материал, который обернула вокруг своего тела. — Да ладно тебе, Харуно, не порти веселье! — съязвил другой парень, которого она не знала. — Ну, конечно, у Лобастой есть шрамы! — закричала Ино. — Почему вы все так заинтригованы? Она дралась с тем парнем, Сасори, разве нет? — Я видела рану, — вмешалась Тентен. — Прямо здесь, — она указала себе на живот. — Очевидно, удар Сасори прошел насквозь. — Ужас, — сказала Ино. Выражение лица Хинаты было похоже на легкое недомогание. Вскоре после этого девушки начали показывать друг другу свои собственные шрамы, и Сакура с каждой секундой чувствовала себя все более неуютно. — У меня вот такой на локте, смотрите! — Ино с гордостью продемонстрировала всем шрам в форме зуба, который она, очевидно, получила от врага-ниндзя несколько месяцев назад. — У меня на мизинце… — Хех, посмотрите, что я получила, когда училась пользоваться нунчаками. — У меня на груди еще один, можете в это поверить, — хихикнула Ино. — Вражеский ниндзя понял, что я собираюсь прикончить его в середине… ну, вы понимаете… и этот придурок укусил меня… Раздались разные сочувственные возгласы, когда Ино осторожно приподняла часть своего бикини, чтобы показать. Сакура почувствовала себя еще хуже. На самом деле, вдвойне хуже. Одним махом Ино напомнила ей о двух ее главных недостатках. Ее шрамах… и, очевидно, о том факте, что она девственница. Сакура сглотнула. На данный момент одна проблема была более насущной. Будут ли они ожидать, что она покажет свои шрамы сейчас? Она не хотела. Она не хотела… не могла. — Тебе нужно найти способ скрыть его, — сочувственно сказала Куренай, с содроганием взглянув на грудь Ино. Остальные зашумели в знак согласия. Затем Ино взглянула на нее. — Что думаешь, Лобастая? Это круто или нет? — Эм… — произнесла Сакура, не зная, что ответить. — Я имею в виду, если ты так считаешь… это единственное, что имеет значение, верно? Ино улыбнулась, затем снова прикрыла грудь. — Я тоже так думаю. На мгновение воцарилась тишина. — А как насчет вас, Куренай-сенсей? — застенчиво спросила Хината. — У вас есть какие-нибудь ш-шрамы? Куренай кивнула, демонстрируя несколько отметин на теле. Почему их было так мало? Ни у кого не было шрамов, которые хотя бы отдаленно напоминали те, что Сакура видела в зеркале каждый день. Она сглотнула. Они все обладали достаточным мастерством, чтобы не получить что-то столь же неприглядное, как у нее. Конечно, так и было. — Но разве у вас нет шрамов побольше, Куренай-сенсей? — спросила Ино. Куренай пожала плечами. — Конечно нет. Если вы доплатите больнице, то сможете избавиться от большинства из них. Как я уже говорила вам, девочки, для соблазнения куноичи важно быть как можно более чистой. Если цель заметит у вас шрамы, то поймет, что вы шиноби, и миссия будет провалена. — Ну да, я думаю, мне стоит попытаться показать свою грудь, а? — Ино рассмеялась. Похоже, она заметила выражение лица Сакуры, потому что добавила: — Да ладно тебе, Лобастая, не смотри на меня так. Ты же не собираешься ходить вокруг да около и соблазнять людей, — Сакура растерянно моргнула, когда Ино ударила ее в плечо. Она вела себя мило? — Ты слишком плоскогрудая для этого, Лобастая! Верно. Неважно. Сакура уставилась на нее. — Плоскогрудая? Прошу прощения! Ино запрокинула голову и рассмеялась. — Да, плоская, как стиральная доска. — Единственная стиральная доска здесь — это твоя поросячья задница! — Пхах! Ты не забыла, что у тебя в буквальном смысле плоские земли? — Что ты называешь плоскими землями, свинья? — Девочки, девочки, успокойтесь. Я пригласила вас сюда не для того, чтобы ссориться… как насчет того, чтобы искупаться в озере? — Куренай прервала их, отложив книгу в сторону. Сакура неловко поежилась. — Я… Я, пожалуй, подожду здесь. — Ну же, Сакура, — сказала Куренай. — Не будь такой. Будет весело… — Нет, нет, все в порядке. Продолжайте без меня. Вздохнув, женщина встала со своего шезлонга и томной походкой подошла к Сакуре, сочувственно положив руку ей на плечо. — Сейчас, сейчас, Сакура-тян… что такое? — Эм, мне просто сейчас не хочется купаться. — Понятно… И, скажи мне… твое отвращение к развлечениям вызвано страхом, что твой макияж смоется? Сакура промолчала. Куренай вздохнула, успокаивающе поглаживая ее по спине. — Сакура, милая, тебе не нужно так волноваться о внешнем виде… в этом нет ничего постыдного. Сакура недоуменно нахмурилась. Жара действительно начала сказываться на ней… — Я… Я бы действительно предпочла этого не делать… Куренай-сенсей… — Ну же, не будь такой… это будет весело… Я обещаю… никто даже не заметит, что у тебя есть шрамы, когда ты будешь купаться. Да… это было бы весело, не так ли? Сакура сонно заморгала, глядя на озеро. Его кристально чистые воды, казалось, манили ее. Солнце палило так сильно, что она вспотела.… почему бы ей не искупаться? Сакура неуклюже встала. — Лобастая? — с любопытством спросила Ино. — Ты все-таки пойдешь? — Да… — прошепелявила Сакура. Ее руки потянулись к саронгу и начали машинально развязывать узел. Через несколько секунд она уже стояла в своем бикини, а затем вошла в воду… так приятно, так круто… Когда Сакура зашла в воду по живот, она нахмурилась. В ее голове сработал сигнал тревоги. Что она опять делает? Если она позволит воде подняться еще выше, она достигнет ключицы… и это важно. Почему…? Почему ее ключица так важна? Сакура в замешательстве уставилась на нее. В голове у нее всё так смешалось, как будто кто-то набил ее ватой. Может, у нее что-то случилось? Сакура сонно моргнула и, зачерпнув немного воды, плеснула себе в лицо. С холодом пришла некоторая ясность. «Что-то не так», — прошептал голос у нее в голове. Часть ее не хотела прислушиваться к этому, но Сакура всегда следовала своим мысленным инструкциям в определенных ситуациях, а в этой она решила, что стоит использовать кай. Итак, Сакура нечетко изобразила кай. Этого было недостаточно, но что-то шевельнулось. Внезапно она поняла, что что-то действительно не так, и в следующую секунду Сакура направила в свои рецепторы сильную боль. Вот что помогло. Сакура развернулась и, пошатываясь, начала выбираться из воды. Что это было? Что только что… что только что произошло? Гендзюцу. Все ее способности, казалось, исчезли, как будто ее одурманили чем-то тяжелым. Сакура судорожно выдохнула, до нее начала доходить серьезность того, что только что чуть не произошло. — Сакура? — окликнула ее Куренай, весело помахав рукой. — Почему ты так долго? Давай же. Сакура молча покачала головой, показывая, что собирается вернуться на берег. Куренай, которую теперь поддерживали другие девушки, снова окликнула ее, но прежде чем кто-либо успел подумать о том, чтобы оттащить ее назад, Сакура развернулась и убежала. С колотящимся в груди сердцем она схватила полотенце и забралась на верхушку одного из деревьев, растущих вокруг озера, завернувшись в полотенце, как испуганный ребенок во время грозы. Если бы она только что полностью погрузилась в воду, а до этого оставалась всего секунда, все бы заметили ее шрам от кьюби. Из-за его ярко-оранжевого цвета не возникало никаких сомнений в том, что послужило его причиной. Она бы предала доверие Наруто самым худшим из возможных способов. Хината немедленно отказала бы ему, и все остальные в деревне снова начали бы его бояться… вся его тяжелая работа, направленная на то, чтобы его уважали, чтобы в нем видели человека, а не чудовище, пошла бы насмарку… и все это было бы по ее вине. Сакура выдохнула, пытаясь успокоиться. Если бы она не заметила что-то неладное в самый последний момент… потом… она бы все испортила для Наруто. Как она могла допустить, чтобы все зашло так далеко? Что на нее нашло? Она не могла трезво мыслить. Какая-то часть ее отчаянно хотела списать свою странную оплошность на жару, но… Кого она хотела обмануть? Что бы ни произошло, это сделали специально. Сакура с трудом могла в это поверить, но ее накачали наркотиками средь бела дня. — Но кто…? — прошептала она себе под нос. — Кто что? — Сакура подскочила на месте и обнаружила Ино, скорчившуюся у нее за спиной. — Выкладывай, Лобастая. Почему у тебя такой испуганный вид? Она слабо покачала головой. — Ничего страшного. — Ага, охотно верю, — вздохнула Ино. — Похоже, ты действительно не в себе. Ты в порядке? Сакура рассеянно кивнула. «Только что… неужели это дело рук Куренай?» — подумала она про себя. Этого не могло быть, верно? Но Куренай была последней, кто прикасался к ней, а в книге Сенджу особое внимание уделялось опасностям иллюзий, вызванных прикосновением… Она мысленно вернулась к своей встрече с Наруто несколько дней назад. Они вместе ели рамен, и блондин взволнованно болтал о том, как у них с Хинатой идут дела, как они договорились вместе пойти на летний фестиваль… Она не могла все испортить ему сейчас, не могла позволить никому увидеть ее шрам. …было ли это целью Куренай с самого начала? Сакура вдруг вспомнила, как ее взгляд изначально задержался на шраме кьюби, когда они встретились в горячих источниках. Неужели… все это приглашение было какой-то тщательно продуманной ловушкой? Сакура прикусила губу. Она не хотела в это верить, но все доказательства, казалось, складывались в пользу этой теории. Должна ли она уйти на случай, если Куренай снова попытается затащить ее в воду? Ее страх перед этим казался таким детским, когда она думала об этом в таком ключе. Возможно, женщина не осознавала, какие последствия может иметь для Наруто демонстрация ее шрама. Возможно, она просто пыталась помочь. После пяти минут наблюдения за тем, как Хината и Куренай практикуются в прыжках в воду, Ино внезапно заговорила рядом с ней: — Ты же знаешь, что я пошутила, да, Лобастая? Сакура нахмурилась, сбитая с толку. Она почти забыла, что блондинка все еще здесь. — О чем ты говоришь? — Мы все прекрасно видим, что у тебя две нормальные сиськи, — продолжила Ино, — так что не дуйся, ладно? Сакура странно посмотрела на Ино. Теперь она точно не в себе. С чего бы ей брать свои слова обратно? Раньше она никогда не сдерживалась, чтобы не подшутить над ней по поводу ее недостатков. Только сейчас она казалась… странно доброй? Сакура была сбита с толку. Она посмотрела на свою грудь, затем на грудь Ино, пытаясь сравнить размер. Они казались… похожими, только без повязок, которыми она обычно обматывалась. Могло ли быть так, что на самом деле у нее не плоская грудь? — Лобастая, ты что, всерьез полагала, что ты стиральная доска? — невозмутимо спросила Ино. Сакура моргнула, глядя на нее. Свинья потянулась, чтобы ударить ее по плечу, но она покачала головой. — Дурочка. Я бы не стала оскорблять тебя за что-то, если бы это было на самом деле правдой. Я стерва, но не настолько. — Подожди… что? — Да. Это правило номер один, когда оскорбляешь своих друзей. Ты не обвиняешь их в том дерьме, которое на самом деле является правдой. Вот почему, в конце концов, я не утверждаю, что ты ботаник. Друзья? Ино думала, что они друзья? Но Сакура… Сакура думала, что она ненавидит ее… Она мысленно разинула рот, хотя в глубине души ждала неизбежного. Что происходит? Почему Ино-свинья… так странно себя ведет? — Эй, ребята, почему бы вам не присоединиться к нам? — позвала Куренай с озера. Она стояла, облокотившись на деревянную дорожку, и выжидающе смотрела на них обеих. — Да, Лобастая. Давай? Сакура покачала головой. — Ты иди. Мне что-то не хочется купаться. — Лобастая. Температура как будто десять тысяч градусов. Конечно, тебе хочется искупаться. — Нет, я не хочу. — Это из-за шрамов? — тихо спросила Хината из воды, на этот раз не заикаясь. Сакура нахмурилась. — Что? — В-все в порядке, Сакура-сан… — робко сказала девушка. — Нам будет все равно, если макияж сойдет… Она не была уверена, как на это ответить. Хината только заставляла ее чувствовать себя виноватой за то, что она не сняла саронг… Черт бы побрал это давление со стороны сверстников.… — Действительно, — согласилась Ино, одарив ее доброй улыбкой. — Серьезно, Лобастая. Не похоже, что Саске пришел повидаться с тобой или что-то в этом роде. Кого будут волновать твои шрамы? Кибу? — Мы не будем осуждать тебя, какими бы отвратительными они ни были, — заверила ее Куренай. На мгновение воцарилась тишина. — …Я думаю, что, во-первых, шрамы — это круто, — щебетала Ино, сжимая руку Сакуры. — Брось, Лобастая, если уж на то пошло, они делают тебя еще интереснее! Сакура нахмурилась. — Может и так, но я… предпочла бы не демонстрировать их… — Это из-за шрама, который оставил Наруто? — спросила Куренай. Громко. Сакура застыла на месте, ее взгляд заскользил по окружению. Нет… нет, этого не могло быть. Все, кто находился на расстоянии слышимости от деревянной дорожки и их ветки, замерли, не отрываясь от своего занятия, без сомнения, намереваясь услышать ее ответ. Всё вокруг погрузилось в леденящую тишину. Сакура заметила, как побледнела Хината, а выражение лица Ино стало отсутствующим. — Н-наруто-к-кун? Глаза Ино были широко раскрыты и встревожены, как будто она внезапно поняла что-то важное. Неужели она каким-то образом узнала правду? Что Наруто причинил ей боль? Сакура в ужасе сглотнула. Она не могла позволить Куренай уйти безнаказанной! Заставив себя выглядеть озадаченной, она бросила на Куренай странный взгляд. — Эм, что вы имеете в виду? Наруто не оставил мне никаких шрамов. Куренай улыбнулась. — Сакура-тян, мы все здесь девочки. Все в порядке. Да, и Неджи с Шикамару, которые подслушивали их разговор, тоже были девочками, верно? — У меня нет таких шрамов, — настаивала Сакура, внутренне паникуя. Нет. Никто не смог бы узнать — Я действительно… Я не… Хината смотрела на нее широко раскрытыми глазами, а Ино глядела на Куренай, разинув рот. Сердце Сакуры ушло в пятки. — Твое стремление защитить Наруто-куна достойно похвалы, — похвалила ее Куренай. — Но не волнуйся. Мы никому не расскажем о следе, который он оставил на твоей ключице, правда, Хината? Ино? Только благодаря многочасовому совершенствованию своего бесстрастного лица глаза Сакуры не расширились. Ее и так прошиб холодный пот. — След? Какой след? У меня нет никаких следов, — Сакура рассмеялась, указывая на свою, казалось бы, нормальную ключицу. Куренай страдальчески вздохнула. — Конечно, ты не понимаешь, — с этим загадочным заявлением она оттолкнулась от дорожки и неторопливо поплыла к середине озера. Хината бросила взгляд на Сакуру, а затем побежала за своим сенсеем, по-видимому, чтобы расспросить ее о подробностях. Рука Сакуры слегка дрожала. Она заставила себя не шевелиться. Пока они не увидели шрам, они ничего не могли доказать. Ино бросила на нее обеспокоенный взгляд, но, к счастью, не спросила о шраме на ключице. Сакура была очень, очень благодарна ей за то, что в тот момент она явно не проявляла любопытства. Это было хорошо, потому что в тот момент ее страх и неверие медленно, но верно превращались в ярость. Вскоре она разозлилась настолько, что захотела одним ударом разрушить все гребаное поместье Сарутоби. Эта… эта гребаная сука. Если у нее и были какие-то сомнения относительно намерений Куренай, то теперь она точно знала, что та пыталась сделать. Сакура могла бы справиться с женщиной, пытавшейся поймать ее на ошибке. Она могла бы справиться с тем, насколько неприглядны ее шрамы… но слышать, как Куренай говорит именно о травме, которую Наруто нанес ей… Это не совпадение. Она пыталась выставить в плохом свете его. И этого она не могла вынести. Одним махом Куренай поставила себя на первое место в списке людей, которых она ненавидела, превзойдя даже самого мудака. В конце концов, он никогда бы не вступил в заговор против Наруто. Но Куренай… ну и наглость у этой сучки. Сакура так разозлилась, что едва могла здраво мыслить. — Лобастая? Всё хорошо? — спросила Ино, стоявшая рядом с ней, но ее слова напоминали помехи, которые Сакура едва могла расслышать. Ей придётся остаться на этой чертовой вечеринке, потому что было бы подозрительно, если бы она ушла сейчас, после того, как все присутствующие услышали обвинения Куренай, иначе все бы всё поняли. Сакура больше никогда с ней не заговорит. Даже если Куренай встанет на колени и предложит бесплатно обучить ее всем известным ей техникам гендзюцу, она не согласится. И если Куренай попытается сделать что-то еще, Сакура ответит ей. Не имело значения, кто это видел: ей наплевать на то, что ее репутация будет испорчена. Хотя она знала, что, если она воспротивится ей, последствия будут для нее хуже, чем для сучки, но это был вопрос принципа. Те, кто не соблюдает правила, могут быть мусором, как лицемерно заявил мудак, но те, кто бросает своих товарищей… что ж. Сакура не собиралась никого бросать. Может, она и недолюбливала Хатаке, но ничего более правдивого он не говорил. Размышляя об этом, Сакура оставалась на своем дереве, притворяясь, что читает медицинский журнал, а на самом деле избегая любых дальнейших контактов со своей новой персоной нон грата номер один. Однако этому не суждено было сбыться. Примерно через три часа Куренай снова загнала ее в угол. Сакура продолжала потягивать коктейль, чтобы казаться более непринужденной, и листала статью о последних открытиях в области передачи чакры, когда женщина внезапно подошла к ней, запрыгнула на ветку дерева над озером и села рядом с ней. Сакура напряглась. — Эй, что делаешь? Разве ты не хочешь немного повеселиться? — спросила ее Куренай с милой улыбкой. Но Сакура была больше не в настроении слушать ее болтовню. — Что за веселье? — выплюнула она, наконец теряя терпение. — Очевидно, что ты организовала этот фарс с единственной целью — унизить меня. — Сакура-тян… — Нет, не смей издеваться надо мной. С меня хватит. С меня хватит, — прорычала Сакура. — Я искренне сочувствовала тебе из-за возражений Хатаке против твоего повышения, но ты сама всё испортила, начав пытаться оскорбить меня и мою команду. Поэтому, угадай, что? Пошла ты. Мне надоело сидеть и терпеть это, — Сакура встала с твердым намерением спрыгнуть с дерева и никогда не оглядываться назад. — Эй, подожди! — Куренай схватила ее за локоть. — Послушай, всё не так. Я просто… — она провела рукой по волосам. — Пожалуйста, Сакура! Выслушай меня! Прости, если я задела твои чувства… Я понимаю, что с моей стороны было не очень-то вежливо подвергать тебя гендзюцу… — О, так теперь ты так заговорила, — выплюнула Сакура. — Может, тебе стоило подумать об этом, когда ты приглашала на специальные уроки всех девушек моего поколения, кроме меня? Или тебе это не показалось странным? — Пожалуйста, Сакура.… ты явно обучалась гендзюцу, судя по тому, как ты проявила себя ранее… Как я и подозревала, Хатаке Какаши, должно быть, обучил тебя. Сакура скрестила руки на груди. — Он никогда не учил меня. Но сейчас это не имеет значения. Ты серьезно собираешься утверждать, что применила ко мне такую технику, просто чтобы проверить, тренировалась ли я? — Я не хотела причинить тебе вреда, клянусь. — Тогда какого черта ты это сделала? — прошипела Сакура. — Это просто… — Куренай нахмурилась. — Ты должна понять, Сакура. Хината-тян ужасно влюблена в Наруто, и это не пройдет, что бы я ей ни говорила. Мне нужно было, чтобы она поняла, что он опасен. Глаза Сакуры сузились, челюсть задрожала от ярости, когда она посмотрела на женщину сверху вниз. — Извини? — Что? Ты собираешься это отрицать? — Конечно, я собираюсь это отрицать! Наруто? Опасен?! Ты издеваешься надо мной? — Он нанес тебе эту ужасную травму! Я знаю, что это так! — Ну да, но… — Разве он не разозлился и впал в ярость? Сакура закрыла рот, стиснув челюсти так сильно, что они задрожали. — Ну? Тебе нечего на это сказать? — Ты говоришь о нем, как о каком-то бешеном животном! — Я просто забочусь о своей ученице, — вмешалась Куренай. — Как ты думаешь, что произошло бы, если бы Хината встречалась с ним и они поссорились? — Ты точно бредишь, вот что! — прорычала Сакура. — Нет, это не так. Если ты, медик, который учился у Цунаде, получила такую рану в этой схватке от своего товарища по команде, который, предположительно, влюблен в тебя… — Это ложь! Он без ума от Хинаты, и если бы у тебя были глаза, ты бы это заметила! — Сакура, Сакура, Сакура… будь благоразумна. — Я не могу поверить, что ты это делаешь, подлая сучка! — она закричала так громко, что ей пришлось понизить голос. Глаза Куренай сузились. — Я прошу тебя взять свои слова обратно. — Я просто называю тебя той, кем ты являешься! — О, значит, теперь проявлять заботу о своей ученице — преступление? — Что это за забота такая? Если уж на то пошло, ты должна радоваться, что Наруто проявил к ней интерес! Он защитил бы любого из своих дорогих людей ценой собственной жизни. Он самый добрый, самый внимательный… — …в нем живет монстр… — …никогда бы не причинил ей вреда… — Может, и не специально, но он точно тебя отделал, да? — Я в порядке! — завизжала Сакура. — О, ну, это отвратительное клеймо, которое на тебе, определенно, заставляет задуматься, — съязвила Куренай. — Это… это Орочимару был виноват в том, что подначил его! — И все? Потребовалось всего несколько насмешек, чтобы он потерял самообладание? — Куренай холодно рассмеялась. — Я должна была догадаться. — Заткнись, заткнись, заткнись… — Этот мальчик-лис опасен, и если ты хочешь закрыть глаза на реальность, пожалуйста, но не втягивай в это Хинату-тян, Харуно, — холодно сказала женщина. — Вот и все. Я ухожу, — прошипела Сакура. — Уйди с дороги, лживая сучка. Куренай протянула руку, останавливая ее продвижение. — Послушай ты, наивная маленькая девочка. Если ты согласишься показать Хинате свой шрам, я научу тебя любому гендзюцу S-ранга на твой выбор. Ты это слышишь? Любой технике, которую захочешь. Сакура замерла. Эта сучка серьезно? — Ну? — спросила Куренай, очевидно, восприняв ее молчание как знак уступки. Она смягчила тон, пока ее голос не стал таким же нежным, как мед. — Я знаю довольно много дзюцу, которые могут тебя заинтересовать, Сакура-тян. Итак… какое именно? Честно говоря, ты окажешь всем большую услугу, если согласишься показать нам, на что способен этот мальчик Кьюби, когда его никто не контролирует… Сакура подавила желание стереть с лица эту милую улыбку. Куренай, казалось, не видела в своем поведении ничего плохого. Она вела себя так, словно имела право пристыдить Наруто перед всей деревней за несчастный случай, который вышел из-под его контроля. Это ужасно напомнило Сакуре о том, что делала Мегуми, за исключением того, что эта женщина, возможно, и была для Сакуры настоящей стервой, но она не раз защищала Наруто, когда на работе поднималась тема возвращения кьюби. Поскольку никто не осмеливался выступить против нее, в больнице практически не водилось сплетен о Наруто, до такой степени, что Сакура почти забыла, как ведут себя остальные жители деревни… и это было неприятным напоминанием. Они говорили о нем как о каком-то чудовище, хотя на самом деле он являлся тюремщиком, который держал монстра в узде. Это было ужасно. И тот факт, что Куренай вела себя так высокомерно из-за нападок на него, тот факт, что она так оскорбляла его в лицо его же товарищу по команде… это многое говорило о том, что эта сука могла сделать в прошлом, чтобы бойкотировать его. Особенно учитывая, что эта женщина, блядь, подвергла ее гендзюцу, просто чтобы доказать, насколько ужасен Наруто, и все же теперь у нее хватило наглости вести себя так, как будто она делает Сакуре одолжение своей маленькой сделкой, ценой которой была лишь маленькая деталь, которая, блядь, разрушила бы жизнь Наруто. Ха! Если бы только Сакура могла дать ей попробовать свое собственное лекарство… взять, как Эбизо, и усыпить ее так, чтобы она не заметила… Подождите секунду. Она действительно могла это сделать, разве нет? Сакура тоже обладал природой ветра, и разве Эбизо не упоминал, что все, что требовалось для его техники, — это отличный контроль чакры и яд, не имеющий запаха? Сакура, затаив дыхание, посмотрела на объемистую аптечку в своем рюкзаке. При себе у нее были рогипнол, гамма-гидроксимасляная кислота и кетамин, которые не имели ни запаха, ни вкуса. Растворить их в воздухе — это проблема… но этого можно легко достичь с помощью катон дзюцу D-ранга, предназначенного для лаборатории. Если бы Сакура захотела, она могла бы это сделать. Она тоже могла быть стервой.