The Sixth Shadow

Сакура дернула обезьяний посох вниз, описала им дугу и воткнула в землю перед собой. Ли увернулся и обхватил посох руками, в самый последний момент отпрыгнув в сторону и навалившись на него всем своим весом, пытаясь вырвать. В свою очередь, она прижалась к земле и попятилась. Ли заворчал, извиваясь еще сильнее в попытке отнять посох. Сакура приложила все усилия, чтобы вернуть его себе, но он не сдвинулся с места. Черт возьми! Именно вчера она добилась значительного прогресса в преобразовании своей мышечной ткани для большей скорости! Сакура вскрикнула, когда Ли, наконец, одержал победу и вытащил посох, легко сломав отнятый у нее бамбуковый прут. — Сегодня тот самый день, Хабу! — провозгласил он. — Сегодня тот самый день, когда я побью тебя! Сакура хмыкнула, принимая стойку тайдзюцу — каждая ее косточка отчаянно болела. Теперь, когда ее таинственный благодетель (он же Кума) регулярно снабжал ее таблетками, Сакура стала употреблять их в большем количестве, чтобы взбодриться перед каждым спаррингом с Ли. С тех пор она определенно начала замечать улучшения. — Йош! — закричал Ли, бросаясь в ее сторону. Сакура перешла в одно из обезьяньих ката. Удар, пинок, уклонение, парирование, удар, отклонение, парирование, атака, удар. Она изо всех сил старалась нарушить ритм Ли, двигаясь вокруг одетого в зеленое чудовища так быстро, как только могла, но, к сожалению, этого было недостаточно. «Нарушай привычный темп! Будь непредсказуемой! Ли обожает такой темп, не позволяй ему его придерживаться!» — повторяла она про себя. И все же Ли не зря считался лучшим в тайдзюцу среди их поколения: сравняться с ним, несмотря на все изнурительные тренировки, которым подвергала себя Сакура, было невозможно. Есть вещи, которые нельзя исправить ничем, кроме опыта, и единственный способ получить этот опыт — спарринговать, спарринговать, спарринговать снова и снова. Она, конечно, совершенствовалась, но не так быстро, как ей хотелось бы. Она уделяла так много времени изучению ката и приемов обезьяньего посоха, что у нее было мало времени на то, чтобы научиться применять их на практике. И у нее было мало противников. Единственный человек, с которым она могла бороться, — это Ли, и он, хотя и обладал талантом, не был идеальным партнером, потому что каждый раз выкладывался по полной. Спарринг с Ли идеально подходил, чтобы попрактиковаться в нанесении ударов, улучшить рефлексы, выносливость и чутье… но он не подходил для усваивания форм, потому что партнер был намного лучше (и гораздо быстрее), что Сакуре оставалось только сосредоточиться на том, чтобы успевать за ним, а не использовать новые движения, которые все еще казались ей не совсем естественными. И сегодня… хорошо. Сегодня она впервые попыталась сразиться с ним, используя обезьяний посох. Это оказалось серьезной ошибкой. В то время как острые края ее катаны, безусловно, заставляли Ли вести себя осторожно, бамбуковой палкой мальчик не впечатлился. И это с учетом того факта, что процедура трансформации ее мышц впервые полностью дала о себе знать, и Сакура приспосабливалась с трудом. Каждая клеточка ее тела все еще болела, к тому же ее выносливость уменьшилась, по сравнению с обычной. Короче говоря, Сакура хотела умереть. Это чувство только усилилось, когда Ли повалил ее на землю. — Йош! Я наконец-то сделал это! Я победил тебя! И не смей на этот раз использовать шуншин, негодяй! Горшок произнес это, защелкивая на ее запястьях наручники. Сакура нахмурилась, глядя на них. С ними она не смогла бы использовать ручные печати. Чудесно. И сейчас у нее также не было своей суперсилы… не то чтобы она все равно смогла бы воспользоваться ею, не выдав себя. Она мрачно посмотрела на Ли, надеясь, что в ее глазах отразилось то, насколько она зла. Ли, напротив, выглядел довольным. — А теперь! Скажи мне, где ожерелье Сакуры-тян? «Браслет, ты, гребаный придурок», — хотела сказать Сакура (но не сказала). — Так вот как ты хочешь сыграть, — заключил Ли, комично прищурив глаза. — Тогда ладно, негодяй! Ты не оставляешь мне выбора! Если будешь молчать, то я сам найду ожерелье! Сказав это, он начал обыскивать ее. Сакура сглотнула. Левый карман… ничего. Правый карман… ничего. Сумка для оружия… ничего. Затем Ли расстегнул молнию на ее куртке-бомбере… и сразу же увидел очертания ее груди под черной майкой. Мгновение они с Сакурой просто смотрели друг на друга, затем его лицо стало свекольно-красным. — Но э-э-э-это… — он едва слышно умолк. Сакура напряглась. Боже, он вот-вот узнает, что это она, верно? Что он тогда скажет? Он разозлится, что она его одурачила? Что… — О, мой Ками…… Сакура-тян лесбиянка?! Сакура уставилась на него в шоке. Ли залился слезами. — Нет… наше совместное будущее… все непоправимо испорчено! У нас даже не было шанса побыть вместе! Я не могу… нет!.. Сакура просто тупо уставилась на него. Верно. Он почему-то не понял, что это она. Как удачно. — Сакура… мой прекрасный цветок… она смотрит в другую сторону! — печально воскликнул Ли. — Нееет! Сакура закатила глаза, смотря на этого идиота. Некоторое время его причитания продолжались в том же духе, пока он не вбил себе в голову, что все равно вернет ее ожерелье, и решил, что, поскольку он джентльмен, именно Тентен должна обыскать «Хабу-тяна» в поисках несуществующего ожерелья. Таким образом, Сакуру доставили на тренировочную площадку девятнадцать в наручниках, и она висела на спине Ли, как мешок с картошкой, взвешивая все «за» и «против» попытки сбежать. Плюсы: она сможет избавить себя от этого позора. Минусы: ей пришлось бы сломать кость большого пальца, чтобы освободить руку от наручников, что, учитывая, что на наручники наложены печати, подавляющие чакру, принесло бы сильную боль. Сакура прекрасно переносила боль, но это не означало, что она страдает мазохизмом… Поэтому она оставалась на месте. Может, Тентен не заметит, что Хабу-тян — это на самом деле она? Вскоре у нее не осталось времени на размышления, так как они добрались до тренировочной площадки номер девятнадцать, где встретились с остальными членами команды Гая… и ее любимым человеком в деревне. Сакура подавила желание застонать. Еще одно доказательство ее ужасного невезения. Естественно, ее дорогой Хатаке заметил их первым, обернувшись, чтобы посмотреть на нее с того места, где он сражался с Гаем. Сакура подавила желание совершить сэппуку прямо здесь и сейчас. Он знал. Конечно, он знал. Она не потрудилась замаскировать свой запах. Боги, как могло ее утро так быстро скатиться в яму? Несколько мгновений спустя она заметила, чем занимались Какаши и Гай, и ее настроение испортилось еще больше: они играли в пинг-понг. Ее первой мыслью было: «Как? Почему? В какую параллельную вселенную она попала?» Второй ее мыслью было: «Чертов Су-сан». Конечно, этот мудак пошел и рассказал об этом своему кумиру. Предполагалось, что настольный теннис — это их конек! Сакура не давала ему разрешения рассказывать об этом Хатаке или кому-либо еще… Будь проклят этот мудак! С чего это Хатаке взял, что он может заниматься таким гражданским видом спорта? Сакура годами мечтала о том дне, когда все шиноби Конохи проснутся и поймут, какой это крутой вид спорта — настольный теннис… но этого не должно было случиться! Только не с Хатаке! Только не с Хатаке. Как он посмел? Как посмел Хатаке украсть у нее пинг-понг? И как посмел Су-сан рассказать ему об этом?! Стиснув зубы, она убийственно посмотрела на энергичную парочку. Ну, настолько убийственно, насколько это возможно, пока она висела на спине Ли в наручниках. Гай заметил их вторым. — Мой ученик! Я вижу, ты уже добился успеха в поимке хулигана, о котором мне рассказывал! — Так и есть, Гай-сенсей! — воскликнул Ли, его глаза светились гордостью. — Хорошая работа, мой ученик! Ты действительно никогда не разочаровываешь! Сакура подавила желание снова совершить харакири. Почему, ну почему она решила, что притвориться своим парнем, чтобы бросить вызов Ли, — хорошая идея? Ками, она такая глупая. — Да, так держать, Ли, — сказала Тентен с того места, где они с Неджи прекратили свой спарринг. Неджи тоже кивнул. — Да, хорошая ра… — Хьюга оборвал себя на полуслове, уставившись на Сакуру широко раскрытыми глазами. Или, точнее, на лоб Сакуры. Затем до него дошло. Сакуре захотелось закрыть лицо ладонью. Конечно. Бьякуган. Неджи мог видеть, как она формирует печать бьякуго. Тот факт, что Сакура не могла, не означал, что владелец додзюцу не смог бы это заметить… Черт. Он не мог не догадаться, что это она. — Неджи… что случилось? — спросила его Тентен. Хьюги продолжал пялиться на нее, разинув рот. Сакура сглотнула, бросив на него беспомощный взгляд. «Пожалуйста, ничего не говори, Хьюга. Пожалуйста. Я умоляю тебя…» — …Ли. Ты хоть представляешь, кто это? — начал Неджи. С каждым его словом желудок Сакуры сжимался все быстрее и быстрее. — Кто? — начал спрашивать Ли, но в этот момент Хатаке перебил его: — Что это за хулиган? — громко спросил он, прервав игру в пинг-понг, чтобы бросить на Ли вопросительный взгляд. Ли немедленно выпрямился. — Какаши-сан, сэр, я провел последние недели, сражаясь с этим негодяем в попытке вернуть ожерелье Сакуры-тян! Наконец-то настал день, когда я верну ей украденную собственность! — А, понятно, — ответил Какаши. Да, да, он это сделал. И Неджи тоже. Сакуре хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не появляться. Она действительно этого хотела. — Я привел сюда негодяя, чтобы Тентен могла обыскать ее! — провозгласил Ли. — Ее? — спросила Тентен. — Кого? — воскликнул Наруто, появившийся с Ямато на буксире. Они вышли из-за ближайших деревьев… вероятно, они тренировались или что-то в этом роде. Вероятно, сегодня была совместная тренировка, Сакура смутно помнила, как Наруто пытался уговорить ее пойти на нее. В последнее время блондин чрезвычайно настойчиво уговаривал Сакуру присоединиться к его занятиям по развитию дзюцу, твердя о том, что Какаши-сенсей спрашивал, не хочешь ли она прийти… как будто он действительно считал, что Сакура поверит, что этот мудак когда-либо проявлял интерес к ней. О, боже. «Становится все лучше и лучше», — смиренно подумала Сакура. Она должна была понять, что если Какаши здесь, то Наруто и Ямато тоже где-то поблизости. Сакура несколько раз навещала блондина, пока он тренировался, в основном, чтобы принести ему питательные таблетки, предназначенные для быстрого восстановления чакры, и его круглосуточно сопровождали Ямато и Какаши. — Как оказалось, мои дорогие сокомандники, хулиган Хабу на самом деле женщина! — неистово завопил Ли. — Подожди, что?! — воскликнула Тентен. — Моя самый красивый цветок лесбиянка! — Подожди, что?! — воскликнул Наруто. Сакура вздохнула. Как она снова оказалась в такой ситуации? Всеобщие крики Наруто, Ли и компании продолжались еще несколько минут, в течение которых Ли рассказывал, как он пытался защитить честь «своего Весеннего Цветка», вернув ей украденное ожерелье. Теперь, когда выяснилось, что негодяй на самом деле был женщиной, он переживал кризис. Внезапно до него дошло, что он избил девушку до полусмерти — и делал это неоднократно, — а это означало, что теперь Ли чувствовал себя очень виноватым, но в то же время был доволен, что отомстил за честь Сакуры. Тентен отнеслась к этому с подозрением, заявив, что она не слышала о девушке их возраста, столь же талантливой в тайдзюцу, как Хабу. Наруто, естественно, захотел стать другом Хабу. — Я думаю, они с Сакурой-тян отлично поладили бы, поверь мне! — Бака, эти двое когда-то встречались! — О… э-э… ты уверена? Я почти уверен, что Сакуре-тян нравятся парни! — Мой прекрасный цветок никогда бы не солгала о том, что ей разбили сердце! А Неджи пристально смотрел на нее, пока они спорили. Сакура смотрела на него в ответ, провоцируя его что-либо сказать. Неджи медленно приподнял бровь. Она очень медленно покачала головой. Неджи начал ухмыляться. Внезапно на ее лицо упала тень. Сакура отвела взгляд от Хьюги и увидела Хатаке. Прямо. Здесь. Она стиснула зубы. — Тебе нужен следопыт, чтобы найти ожерелье, да? — спросил мужчина у Ли, прищурив глаза. — Верно, Какаши-сан! — Ну что ж. Я бы сказал, что я как раз тот человек, который подходит для этой работы. — Для меня было бы честью получить помощь лучшего следопыта в деревне, Какаши-сан, сэр! — А… это не проблема. Что задумал этот ублюдок? Сердце Сакуры бешено заколотилось в груди. Хатаке начал складывать ручные печати, и тут… на его месте появился один из нинкенов. И не просто какой-нибудь нинкен, а Карма. Ее тело расслабилось от облегчения. Она боялась чего-то более зловещего. Почему-то появление теперь уже очень знакомой собаки заставило ее почувствовать себя в большей безопасности, чем что-либо другое. Ха! Она могла поспорить, что Хатаке понятия не имел, что только что оказал ей услугу. Ей так повезло, что он призвал именно его из всех своих нинкен! Карма был самым непокорным из всех призывов Хатаке, но в то же время с ним она ладила лучше всех с тех пор, как выбросила его из окна. Сакура была относительно уверена, что маленькая угроза, с его склонностью игнорировать приказы, когда ему это нужно, не предаст ее. И она угадала правильно. Только что Хатаке сонно говорил «Бисуке», как он называл Карму, что ему нужна собака, чтобы найти ожерелье, которого при ней не было, а в следующую секунду Карма полностью проигнорировал его сонную команду и перегрыз ее цепи. На мгновение воцарилась полная тишина, во время которой все просто… уставились на маленькую собачку, которая только что прокусила металл, радостно виляя хвостом, а затем медленно повернулась и уставилась на Сакуру. Сама Сакура, конечно же, не теряя времени даром, соскочила со спины Ли и бросилась к линии деревьев. — Черт! — Не дайте ей сбежать, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — Все, в погоню! — крикнул Ли позади нее. К этому моменту стало уже слишком поздно: она закончила складывать знаки для шуншина и уже пересекла половину деревни, перерезая на ходу свой трос. Последнее, что она услышала, прежде чем исчезнуть в клубах дыма и кроваво-красных листьев, был крик Наруто: — Сенсей, твоя собака такая глупая!

***

Она снова появилась на крыше больничного здания, тяжело дыша. Она была на волоске от гибели. Карма, который уцепился за ней, игриво тявкнул и завилял хвостом. Сакура относилась к нему с чем-то между любовью и ненавистью из-за наплевательского отношения нинкена. Прямо сейчас это была любовь. — А ты, моя Голубка с хорошей кармой, только что заработал купон на спа-процедуры. Пес тявкнул и легонько укусил ее за пальцы. Сакура почесала его за ушами так, как ему нравилось. — Они идут за нами, — сказал он через мгновение. — Черт возьми, бежим, Карма! — закричала Сакура, и пес на предельной скорости понесся рядом с ней. Пять минут спустя Сакура нырнула в парикмахерскую, которую она уже посещала, — это было хорошее укрытие, так как многие средства для волос, которые они используют в помещении, по словам Кармы, значительно скрывали их запах. Сакура не рассчитывала, что парикмахерша, которая сделала ей стрижку Кураге, запомнит ее — да, та самая женщина, которая назвала Мадару милашкой, она никогда не забудет ее после этого инцидента. — А, это ты! — воскликнула женщина, перестав листать журнал (она присматривала за стойкой регистрации), выплюнула что-то в мусорное ведро (Сакура подозревала, что это снова была жвачка) и улыбнулась ей. — Хабу Кураге, верно? Сакура удивленно моргнула. Неужели она действительно произвела такое сильное впечатление на эту парикмахершу? — К нам нечасто приходят шиноби, — защебетала парикмахерша, словно прочитав ее мысли. — Что ж, никогда не поздно. Ты наш первый клиент-шиноби! Конечно, я тебя запомнила! — Ладно, — неловко согласилась Сакура. Карма, стоявший у ее ног, тявкнул, привлекая к себе внимание парикмахера. — О, он такой милашка! Подожди, кажется, у меня есть собачий пирог! — женщина исчезла, по-видимому, за собачьим пирогом, а Сакура озадаченно смотрела ей вслед. — Ты чувствуешь, что за нами кто-то гонится, Карма? — с тревогой спросила она. Пес выбежал на улицу, высунул голову за дверь, чтобы бегло обнюхать, затем повернулся к ней. — Нет. Где бы ни были Горшок и его друзья, поблизости их нет. Сакура растерянно моргнула. Она ожидала, что они найдут ее, ведь там были Какаши и Неджи… Что, если кто-то из них рассказал всем, что она Сакура? Она нахмурилась, начиная беспокоиться. Если ее одноклассники узнают, кто такая Хабу… ей придется придумать новую маскировку для АНБУ — и это в том случае, если ей повезет и не станет известно, что она АНБУ. Этот глупый промах с Ли мог лишить ее шансов стать тенью еще до того, как она сможет сдать экзамены. Черт возьми! Но у нее не было возможности поразмыслить над этим вопросом дальше, потому что парикмахерша вернулась с собачьим лакомством для Кармы. Маленькая собачка с наслаждением поглощала его, пока они с Сакурой вели светскую беседу. Первое, что хотела узнать парикмахерша, — понравилась ли Сакуре ее стрижка. Которая… верно. Она не стала утруждать себя более сложной стрижкой, решив, что Кураге придется по вкусу Ли, и оставила эффективно скрывающий часть ее лица боковой элемент, но отрастила достаточно короткие волосы, чтобы сойти за парня. Парикмахерша, естественно, расстроилась из-за этого, и, чувствуя себя неловко, Сакура в конце концов сообщила ей, что может отрастить волосы заново с помощью дзюцу и просто решила приберечь косую стрижку для особых случаев. Парикмахерша была очарована этим объяснением и потребовала Сакуру показать дзюцу для роста волос. Не видя причин отказываться, Сакура быстро сложила ручные печати и начала стимулировать процессы образования кератина на коже головы. Женщина была поражена этим. На самом деле, она была настолько поражена, что предложила Сакуре работу в качестве «учебного манекена» для менее опытных учениц-парикмахерш, которым нужно было как-то практиковаться. Женщина ясно дала понять, что Сакуре заплатят за то, что она просто отрастит волосы и позволит себе делать различные стрижки. Естественно, Сакуре, которой и так не хватало средств, это показалось самой приятной сделкой из всех возможных, и она, не теряя времени, с энтузиазмом согласилась. В конце концов, она могла бы даже учиться, пока ее стригут. Ей бы платили буквально за то, что она ничего не делала. Поэтому она и Ибара — так, по словам парикмахерши, ее звали — быстро обсудили детали новой работы Сакуры в качестве манекенщицы на неполный рабочий день, и не успела Сакура опомниться, как уже выходила из парикмахерской, довольная до глубины души, а за ней по пятам гнался тявкающий Карма. (Пес тоже остался доволен, так как получил еще несколько собачьих лакомств, так как оказалось, что парикмахерская одновременно являлась и салоном для домашних животных). Карма на самом деле пребывал в таком хорошем настроении, что согласился помочь Сакуре разыскать Неджи Хьюгу: ей нужно выяснить, рассказал ли он всем, кто такая Хабу, и если нет, то ей нужно как-то подкупить его, чтобы он ничего не говорил. Сакура вроде как решила, что из них с Хатаке Неджи с большей вероятностью донесет на нее. Так она и сделала. Карма смог выследить Хьюгу чрезвычайно быстро (по словам маленького пса, он лучший из следопытов Какаши, во что Сакура не уверена, стоит ли верить, но она должна признать, что он, безусловно, хорош), так что очень скоро она обнаружила, что команда Гая и Наруто (Ямато, Хатаке и самого Гая уже не наблюдалось рядом) обсуждали, кем могла быть Хабу — слава богу, она хорошо скрывала свою чакру и выбрала безопасный наблюдательный пункт на крыше. Неджи был среди них и с самодовольным видом выслушивал различные теории о том, кто такая Хабу на самом деле. Очевидно, поскольку никто не помнил, чтобы у кого-то был одноклассник с таким именем, они пришли к выводу, что оно, по крайней мере, выдумано. Тентен придерживалась мнения, что Сакура пыталась сохранить в тайне тот факт, что она встречалась с девушкой, и поэтому она назвала Ли вымышленное имя «Хабу», в то время как Наруто, похоже, считал, что именно Хабу заставила Сакуру поверить, что она встречается с парнем, когда в действительности Хабу была девочкой. Ли разрывался между этими двумя теориями. Если бы Сакура оказалась лесбиянкой, его мужская гордость избавилась бы от необходимости считать себя неадекватным из-за ее отказов, однако он также не хотел верить, что Сакура могла солгать ему, поэтому в итоге он соглашался с Наруто и Тентен через определенные промежутки времени, а затем менял свое мнение и поддерживал противоположную теорию. Все они очень заинтересовались в том, чтобы выяснить, кто такая Хабу: возможно, выдающаяся самозванка и сердцеедка, и знала ли Сакура правду о ней… Подслушивая их, Сакура отчасти надеялась, что они оставят этот вопрос, но Ли уже говорил о привлечении десятой команды для сбора разведданных, чтобы помочь раскрыть правду, так что, похоже, этого не произойдет. Тем временем Неджи, казалось, получал удовольствие, наблюдая, как все остальные пытаются понять, кто такая Хабу, вероятно, чувствуя свое превосходство из-за того, что он уже давно это понял. Сакура ни на секунду не сомневалась, что он не ждет подходящего момента, чтобы сбросить на них бомбу, но это сыграло ей на руку, потому что это означало, что он еще не выдал ее. У нее было время убедить его держать язык за зубами. Но для этого ей нужно остаться с ним наедине… Сакура осторожно взяла случайный камешек и прикрепила к нему нить чакры. Затем она бросила его в Неджи, используя нить чакры, чтобы он взлетел высоко над группой, а затем легко опустился ему на голову, чтобы это действие было труднее заметить. Это сработало, и ей удалось привлечь внимание только Хьюги — все остальные все еще смотрели на громко кричащих Наруто и Ли, спорящих об ориентации Сакуры и о том, как это связано с «Хабу». Неджи, напротив, оглядывался по сторонам, пока его взгляд не остановился на ней. Сакура показала жест «следуй за мной» и перепрыгнула на другую крышу, которая не находилась в поле зрения команды. Она ждала, затаив дыхание, боясь, что Неджи расскажет всем, и они все придут ее искать, но, к счастью, через несколько минут появился только Хьюга. Сакура мысленно вздохнула с облегчением. Пока все шло хорошо. — Чего ты хочешь? — начал Хьюга. Сакура попыталась сделать вид, что знает, что делает. — Послушай, я знаю, что ты меня плохо знаешь, а я не знаю тебя, но я вынуждена попросить тебя не говорить своим товарищам по команде, кто такая Хабу. Пожалуйста. Она ожидала, что Неджи рассмеется над ней или, может, прямо скажет «нет», но вместо этого глаза Хьюги сузились, он скрестил руки на груди, прислонился к стене переулка и посмотрел на нее сверху вниз. Сакура старалась не суетиться. — У меня есть вопрос, — сказал он наконец. — Задавай. — Зачем ты потратила столько усилий, чтобы замаскироваться? Какая тебе от этого выгода? О, конечно! Он не понимал, почему маскировка Хабу так важна для нее, ведь она также соответствовала ее внешности АНБУ. Он не знал, насколько важно было для нее, чтобы это не выплыло наружу. — Ну, как ты знаешь, мы с Ли поссорились, — осторожно ответила Сакура. — Да, и, по его словам, по крайней мере, ты извинилась перед ним, и дело было закрыто, — сказал Неджи. — Э-э… ну, более или менее. То есть, для него это так, но я все равно хотела с ним сразиться, — Сакура неловко почесала затылок. Неджи фыркнул. — Вся эта история… ты действительно прошла через все эти трудности, потому что хотела сразиться с тупицей? — В общем-то да. Хьюга, казалось, удивился этому. — Хех. Именно это я и твердил ему с самого начала. Он меня слушал? Нет, — казалось, он был доволен этим. Сакура, напротив, была нетерпелива. — Так, что насчет того, чтобы не говорить ему, что это я?.. — Но почему ты хочешь сохранить это в тайне? Ты докажешь свою точку зрения, только если он узнает, — сказал Неджи. — Мою точку зрения? — тупо повторила Сакура. — Да. Разве все это не просто способ выиграть у него спор? — спросил Неджи. — Поскольку он унизил тебя, отказавшись от спарринга, ты доказала, что можешь выстоять против него. Ха… Подождите… Неджи действительно понимал, почему Сакура тогда разозлилась? Невозможно. Сакура, должно быть, выглядела очень удивленной, потому что Хьюга усмехнулся. — Идиотка. Конечно, я понял, почему ты разозлилась. Любой, кому приходилось присматривать за Ханаби хоть какое-то время, распознал бы эти признаки. Сакура моргнула. — За кем? — Моя двоюродная сестра. Меня назначили тренировать ее три года назад, после наших экзаменов на чунина, — коротко ответил Неджи. — Я видел, как она впадала в истерику размером с гору хокаге, когда кто-нибудь осмеливался хотя бы намекнуть, что она может быть ниже своего ровесника-мужчины. Даже ее собственный отец — глава клана — боится сейчас поднимать эту тему, — похоже, ему это показалось очень забавным, потому что он снова ухмыльнулся. Сакура усмехнулась. — О, хорошо. Что ж, мне уже нравится эта девушка. В любом случае… эм. Ты прав, я пыталась доказать свою правоту, маскируясь под Хабу, но… Я бы все же предпочла, чтобы ты никому не рассказывал, кто такая Хабу. Особенно Ли. — Почему нет? — теперь Неджи казался сбитым с толку. — Ну… скажем так, я довольна тем, что доказала это самой себе, — уклончиво ответила Сакура. Неджи уставился на нее, прищурив глаза, а потом… потом произошла самая странная вещь, и выражение его лица, казалось, прояснилось. — О… Теперь я понимаю, в чем дело. Ты сдаешь экзамены в АНБУ, верно? Глаза Сакуры расширились, рот приоткрылся, и она даже непроизвольно сделала шаг назад. — К-как ты…? — Значит, я прав, — заключил Хьюга. — Хм. Приятно это знать. — Я все еще не понимаю…? — Я буду сдавать следующие экзамены в АНБУ, — надулся Неджи. — Поскольку я Хьюга, то, когда я записывался, меня предупредили, чтобы я нашел способ скрыть, из какого я клана, так как воры додзюцу чрезвычайно распространены. Мне было интересно, зачем тебе понадобилось придумывать такую сложную маскировку, чтобы обмануть Ли, который даже в обычный день не может заметить твое обычное хенге… и только сейчас мне пришло в голову, что большинство из тех, кто придумывает хорошую маскировку, делают это только по одной причине… и эта причина — работа АНБУ. Это была всего лишь догадка, но ты ее подтвердила. Черт возьми. Она была такой глупой. Если бы она не вела себя глупо, он бы этого не понял! Сакура прикусила губу. — Что ж, теперь все раскрыто…… ты знаешь, почему я не могу позволить всплыть этому наружу. — Да, я могу представить, что ты — объект повышенного риска, — сказал Неджи. — Учитывая, что ты навлекла на себя гнев Акацуки, а также являешься хорошим материалом для шантажа в случае похищения. — Верно. Э-э, да, — Сакура попыталась выглядеть как человек, которому не снятся кошмары о том, как ее забирают Акацуки. — Так или иначе, именно поэтому я была бы тебе очень признательна, если бы ты не рассказывал остальным, кто я такая… то есть, кто такая Хабу… Неджи осмотрел ее с головы до ног, а затем ухмыльнулся. — Что я получу взамен? Черт возьми! Она совершила самую большую ошибку, какую только можно допустить в подобной ситуации. Она раскрыла свои карты, потому что удивилась его правильной догадкой, и теперь он знал, как много она готова отдать, чтобы сохранить это в тайне. Сакура вздохнула. — Просто скажи мне, чего ты хочешь, — нет смысла вести переговоры, когда он уже держал ее за яйца. Неджи выглядел чрезвычайно довольным собой. — Я хочу, чтобы ты была моим личным врачом и хранила в тайне все, что ты делаешь со мной. Взамен я сохраню твой секрет. Быть чьим-то медиком являлось большим обязательством… но, по крайней мере, в настоящее время она не работала в больнице, поэтому предполагала, что у нее будет больше времени. К тому же это хороший способ повысить свою квалификацию. — Хорошо. Звучит справедливо. Но… разве в твоем клане уже нет медиков? — Хьюга были печально известны тем, что не позволяли никому извне оказывать им медицинскую помощь. Все они сильно волновались из-за того, что чужие медики могут попытаться узнать секреты их драгоценного бьякугана. (Справедливости ради, большинство медиков, вероятно, попытались бы это сделать). Напрашивался вопрос, почему такой гордый, типичный Хьюга, как Неджи, захотел обратиться за медицинской помощью к постороннему человеку? Глаза Сакуры сузились. — Ты пытаешься скрыть что-то конкретное, раз так настаиваешь на этом? Неджи бросил на нее оценивающий взгляд, затем пожал плечами. — Полагаю, я могу рассказать тебе, — он снял повязку со лба. — Как ты знаешь, я запечатан в качестве маленького раба главной ветви. Сакура кивнула, застигнутая врасплох внезапной язвительностью в его тоне. — Ну, я пытаюсь найти способ избавиться от этой печати, — объяснил Неджи. Глаза Сакуры расширились — Я… Извини, но я почти не владею фуиндзюцу. Не уверена, что смогу тебе помочь. — Все, что мне нужно, это чтобы ты вылечила меня после моих… попыток, — сказал Неджи. — Моя главная проблема на данный момент в том, что мне всегда приходится долго ждать после каждой попытки, чтобы прийти в себя и попробовать снова. Все, что мне от тебя нужно, — это чтобы ты присутствовала при них и вылечила меня. И, конечно, никому не рассказывала. Сакура медленно кивнула. Это звучало как честная сделка… хотя и очень, очень незаконная. Если Хьюга узнают, что она помогала кому-то пытаться взломать их печать… у нее будут большие неприятности. Но, с другой стороны, если бы она согласилась помочь, Неджи бы ее ни за что не выдал… ну, она могла бы просто послать его подальше, поскольку уже знала его секрет, но это было бы очень жестоко. Так что Сакура в конце концов кивнула. — Хорошо. Я помогу. Губы Неджи изогнулись в улыбке, и он протянул ей руку. Они обменялись рукопожатием. — Очень хорошо. Приятно иметь с тобой дело… Хабу-сан. Сакура, испытывая такое же облегчение, крепко пожала руку в ответ. — Взаимно… Неджи-сан. После такого насыщенного дня Сакура хотела пойти в бассейн на улице Футаба, чтобы передохнуть, но как только она приблизилась, началась гроза, так что ей пришлось бороться с раздуваемым ветром брезентом, чтобы прикрыть бассейн. К тому времени, как она закончила, она промокла с головы до ног и была в ужасном настроении. Вместо того, чтобы пройти пешком небольшое расстояние до своей квартиры, чтобы укрыться от дождя, Сакура побежала через всю деревню, ноги сами понесли ее через старый лес Сиротского приюта к берегу реки Нака, которая заканчивалась Большим водопадом, также известным как Великий водопад Нака. Было безумием практиковаться в хождении по водопаду именно сейчас, когда низвергающийся поток стал убийственным, а вокруг бушевал шторм, но… Сакура, сама не зная почему, попыталась подняться вверх по потоку воды. Каждая попытка давалась ей труднее, чем любая предыдущая, но Сакура твердо верила в философию: если ты застрял, попробуй еще раз, но усложни задачу. Повышение уровня сложности означало бы, что то, что раньше доставляло ей трудности, теперь будет проще. У нее это не раз срабатывало. Однако после слишком частых падений и после того, как она чуть не разбила себе голову, ей пришлось признать, что, возможно, прогулка по водопаду в шторм слишком утомительна. Поэтому вместо этого Сакура решила попробовать быструю ходьбу. Из-за бушевавшего шторма на коварных водах реки Нака было трудно даже стоять. Что, если Сакура… повысит уровень сложности еще немного? Тогда она сможет практиковаться в управлении чакрой без дополнительных сложностей, связанных с необходимостью подниматься по высокому столбу воды. Это было бы хорошей промежуточной точкой для тренировки ее контроля — сложнее, чем обычно, но не так сильно, как с водопадом. Поэтому она поспешно создала трех теневых клонов и проинструктировала их использовать свои ограниченные знания в области водного дзюцу, чтобы перемещать воду и создавать области, на которых чрезвычайно трудно сохранять равновесие. А потом Сакура попрактиковалась. Поэтому вполне понятно, что на следующий день, когда она увидела Су-сана на пробежке, она чувствовала себя уставшей, но усталость быстро прошла, когда зашла речь об их совместной миссии. Сакура вроде как надеялась, что он не забыл об этом, что он не просто так пообещал взять ее с собой на задание, но она слишком смущалась спрашивать. Но оказалось, что в этом не было необходимости. Су-сан сам затронул этот вопрос и даже объяснил, что ему потребовалось так много времени, чтобы поднять его, потому что он занимался некоторыми необходимыми «устранениями неполадок». Сакура была тронута этим, особенно учитывая, что на самом деле прошло всего три дня. И, как выяснилось, «необходимое устранение неполадок», как выразился Су-сан, оказалось шифром для нарушения закона. Ну, если точнее, то узкой лазейкой для обхода закона. Дело в том, что существовало очень строгое правило, запрещающее выполнять более одного задания одновременно, по крайней мере, для всех членов регулярных отрядов. АНБУ, объяснил он, могли выполнять столько заданий, сколько хотели, потому что они оставались анонимными, а деревня заботилась только о быстром выполнении. С обычными шиноби, однако, другая история. Во-первых, предполагалось, что они обладали значительно меньшей квалификацией. Во-вторых, клиент знал их личности, а это означало, что если клиент поймет, что такой-то выполняет различные другие задания одновременно с их собственными, он может обидеться — и Коноха потеряет клиентов. Чего он абсолютно не хотел допускать. Таким образом, Су-сан пришел к выводу, что обычные задания намного скучнее. По-видимому, когда он был АНБУ, он сэкономил много времени, выполняя различные миссии поблизости и составляя для себя что-то вроде маршрута, которому затем неукоснительно следовал. Это означало, что он мог совершить одно долгое путешествие по пяти нациям ниндзя и значительно сократить время в пути по сравнению с обычным шиноби, который был бы вынужден совершить около пятнадцати путешествий туда и обратно, чтобы выполнить такое же количество миссий. Теперь лазейка, которую нашел Су-сан, позволяла ему продолжать использовать систему АНБУ даже во время миссий, которые он выполнял как джонин, поскольку, по его словам, он ненавидел тратить время впустую. Сакуре это показалось довольно забавным, учитывая, что он любил всегда бездельничать, но он настаивал, что это не пустая трата времени, если он делает это намеренно. Суть заключалась в том, что он нашел лазейку, позволяющую выполнить множество миссий за короткий промежуток времени, и это именно то, что нужно Сакуре, чтобы быстро получить повышение и догнать Ино-свинку, поэтому она отбросила свои сомнения по поводу соблюдения правил и согласилась с ним. — Хорошо, — сказал он с ухмылкой. — И последнее, прежде чем я расскажу тебе о своем трюке. Ты должна пообещать, что ни с кем им не поделишься. Я сильно расстроюсь, если Цунаде узнает. Сакура хихикнула. Похоже, этот мужчина обладал таким коварством, что даже ее шишоу не подозревала об этом. — Не волнуйся, Су-сан. Моя шишоу — последний человек, которому я бы рассказала. — Хорошо. Тогда мы достигли взаимопонимания.

***

Оказывается, лазейку, о которой шла речь, зашифровали как: «У меня есть друг, занимающий высокий пост в разведке». Как выяснилось, разведка часто проводила операции параллельно с обычными миссиями. Так как деревня нуждалась в как можно большем объеме информации о происходящем, некоторым шиноби предоставлялись «льготы», освобождающие их от правила «только одной миссии». Теоретически эта лазейка существовала для того, чтобы позволить этим шиноби выполнять миссии по сбору разведданных только во время выполнения обычных заданий. Поскольку деревне часто требовалась информация о самых разных вещах, и они хранили отчеты о миссиях, связанных с этим, разделенными по темам или местам, один из этих исключительных ниндзя мог выполнять неограниченное количество миссий, хотя официально они выполняли лишь одно задание, одобренное хокаге, в то время как остальные выполнялись разведкой. После завершения разведывательная миссия добавлялась в личное дело шиноби, хотя и без прохождения через отдел миссий из-за конфиденциального характера информации. И, по-видимому, связному Су-сана было просто наплевать на правила, и он воспользовался этим специальным протоколом, чтобы дать ему пропуск, чтобы он мог выполнять любое количество обычных заданий, какое захочет, независимо от того, имеют ли они какое-либо отношение к разведке — на них все равно стояла синяя печать, означающая, что информация доступна только для глаз сотрудника разведки. Сакура спросила Су-сана, действительно ли его друг готов так нагло нарушить законы ради нее, но он лишь пожал плечами в своей обычной манере и сказал: — Если бы я не знал, что это сработает, я бы не предлагал. И вот, после завтрака, они вместе отправились прямиком в отдел миссий. Доска заданий занимала целую стену в башне, на которой размещались все дополнения к новым миссиям, хотя Сакура никогда туда не заходила, потому что шиноби, дежурившие за столом, обычно не давали ей то, чего она хотела, поэтому не имело смысла просматривать весь список. Су-сан, однако, казалось, не думал, что это будет проблемой, и просматривал все задания так, словно был уверен, что ему предоставят любое, какое он ни попросит. Сакура озадаченно наблюдала за ним, когда он достал дешевую распечатанную копию карты и начал чертить на ней маршрут, отмечая различные миссии и сроки, принимая во внимание приблизительную продолжительность каждой миссии, а также время в пути. Он взял первое задание, которое они могли выполнить, — сопровождение в город, расположенный очень близко к Конохе, и пометил его единицей на самом свитке миссии, а также на карте. Затем он взял второй свиток с заданиями, написал на нем двойку и еще на месте выполнения второй миссии, рядом с тем местом, где заканчивалась первая. И так далее. Понаблюдав некоторое время за его работой, Сакура в конце концов пришла к выводу, что он, похоже, действительно уверен в том, что любая миссия, которую он выберет, будет одобрена, и решила: «К черту все это, я помогу ему составить маршрут». Она подтащила стул, чтобы сесть рядом с ним за столом, где он изучал карту, и они вместе закончили составлять маршрут. Они были несколько ограничены из-за правила, согласно которому джонины в команде с чунином А-ранга могли выполнять миссии только на дружественной территории, что означало, что они не могли выбрать ни одно из более интересных заданий в Иве или других вражеских странах, но, несмотря на это, у них оставался широкий выбор миссий на дружественных территориях. Мысль о том, что они могут взяться буквально за любое задание, которое ей приглянется, — потому что Су-сан ни разу не оспорил ни одно из ее предложений, — была опьяняющей. Пока они спорили о том, какой должна быть миссия номер восемь, вошел случайный джонин и потребовал перестать забирать все свитки миссий. Су-сан просто проигнорировал его и выбрал другой свиток из кучи, которую он притащил. — Эй! — запротестовал джонин. — Я говорю серьезно! Вы даже не знаете, будут ли они одобрены, так что дайте другим людям понять, о чем они. Хм. Очевидно, что не все джонины стоят на верхней ступени иерархической лестницы. Су-сан наконец поднял взгляд и уставился на джонина так, словно тот настаивал на том, что земля плоская. — Я дам вам знать, какие из них мы не возьмем, — спокойно ответил он. Затем он задал ей вопрос о том, хочет ли она взять на себя миссию по борьбе с эпидемией в стране ветров — она взяла, несмотря на то, что джонин уставился на него в шоке. Бедняге оставалось только огрызаться на них, пока они обсуждали миссию по борьбе с эпидемией, Су-сан умело игнорировал его, а Сакура нерешительно следовала его примеру. У джонина не хватило смелости поднять руку и взять стопку свитков, которые они притащили на стол. Наконец, они завершили маршрут пятнадцатой миссией — сопровождением еще одного торговца в Коноху, — когда солнце уже начало садиться. С началом зимы оно садилось раньше, но Сакура все равно была поражена тем, как долго они всё планировали. Тем не менее, она была готова начать. Су-сан заверил ее, что приведет в порядок документы до завтрашнего дня, когда должна начаться миссия номер один, и что он даст ей точную информацию во время пробежки. Сакура сомневалась, что он действительно сможет это провернуть, но мужчина казался таким уверенным, что ему действительно сойдет с рук кража целых пятнадцати заданий — почти всех самых интересных и востребованных на данный момент миссий А-ранга — у всех других джонинов в деревне, что Сакура на самом деле пошла и сказала Токе, что завтра она отправится на задание и что ей не стоит ждать ее возвращения раньше, чем через месяц. Брови женщины поползли вверх, но она восприняла новость хорошо, пожелала ей удачи и пообещала по возвращении занять ее домашними делами. Сакура даже не возражала против работы по дому, поскольку чаще всего это оказывался достойный способ потренироваться, получая при этом жилье и бесплатную еду, поэтому она просто улыбнулась и ответила, что с нетерпением ждет этого. В ее списке оставалось только одно дело — раздобыть побольше солдатских таблеток, чтобы пополнить запасы для предстоящей миссии. Она нуждалась в них! Кто знает, сколько их может понадобиться в полевых условиях? Черт возьми, она была готова обойтись покупкой обычных таблеток в аптеке, что угодно, только не отказываться от них полностью. Сакуре была неприятна мысль о том, чтобы взять с собой лишь те жалкие пять таблеток, которые у нее остались. Ей нужно больше. Подождите секунду. Она была глупой. Что могло быть лучше, чем пойти туда, где есть все самое лучшее? Кума буквально дарил ей эти таблетки, не так ли? К черту обычные аптечные таблетки. Сакура дружила с командиром АНБУ, который их поставлял, она могла просто попросить его дать ей еще! Черт возьми, она была дурой, что не подумала об этом раньше. Конечно, таблетки, которые он оставлял в ее квартире, вероятно, являлись подпольным подарком… но она действительно хотела получить немного для своей миссии. Она могла бы пойти поговорить с ним, взять таблетки, просто отнести их обратно в поместье Мацуока, и нинкены ничего бы не узнали. Итак, она решила это сделать. Сакура переоделась в Кураге и отправилась прямиком в штаб-квартиру АНБУ. — Я хотела бы поговорить с Кумо-саном, — сообщила она мужчине за стойкой регистрации. — Он занят. — Мне быстро. Пожалуйста, сообщите ему, что я здесь. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд, но ее уверенность, вероятно, убедила его, потому что он набрал что-то на машинке у стола, и вскоре после этого за ней пришел другой АНБУ. В этот раз АНБУ проводил ее вниз по разным лестничным пролетам и по многочисленным извилистым коридорам, но, в отличие от первого раза, Сакура больше не испытывала страха. Все, что она чувствовала, — это предвкушение. Скоро она решит проблему с таблетками. Ее сопровождающий остановился перед большой черной дверью из красного дерева и резко постучал в нее. Затем чей-то голос произнес: — Войдите. Сопровождающий повернулся к Сакуре, коротко кивнул и быстро исчез в тени. Сакура толкнула дверь и оказалась в большом кабинете, разделенным перегородкой посередине. Ближайшее к ней помещение было пустым, на большом столе из красного дерева ничего не стояло, хотя она быстро заметила присутствие двух чакр в задней части комнаты, в той части, которую она не могла хорошо разглядеть из-за того, что она была Г-образной. Сакура нерешительно заглянула за угол. Помещение напоминало небольшое уединенное место с кучей кресел и диваном, как в каком-нибудь дорогом офисе. И действительно, на маленьком кофейном столике стояли ноги в сандалиях, а на коленях лежал свиток официального формата. Остальная часть тела человека исчезла за углом, хотя ждать пришлось недолго. Вскоре ноги были убраны со стола и поставлены на пол, а затем из-за угла показалась голова Кумы. — А, Сакура. Она вздрогнула. — Кума-сан, — дружелюбно поздоровалась она. — Это не имеет значения, — произнес незнакомый голос, предположительно, тот, с кем Кума был на встрече. Подождите, он же был на встрече! Дерьмо. — О, мне так жаль, я не знала, что у вас встреча. Я не помешала? Я могу подождать снаружи, если хотите… Кума печально покачал головой, одарил собеседницу извиняющейся улыбкой и направился к ней. — Не беспокойся об этом. Я могу уделить тебе минутку. Мы как раз обсуждали твои таблетки, так что ты вовремя. Что привело тебя сюда, Сакура? — О, э-э… — она покраснела. — Э-э…… Вообще-то я хотела поговорить с вами о таблетках. Э-э-э… — она посмотрела туда, где за углом находилась чакра другого человека. — Э-э, вы рассказывали другим людям о…? Кума усмехнулся. — Ах, не волнуйся. Я только что обсуждал с моим, э-э, гостем расходы на поставки, но твоя личность как создателя таблеток по-прежнему является секретом S-класса. — Ах, слава богу. Я бы предпочла, чтобы это не всплыло… — она и так ходила по грани со своей шишоу. — Понятно, — кивнул Кума. — Я полагаю, ты здесь, чтобы спросить о том, как обстоят дела…? Сакура кивнула. — Как и ожидалось, первая партия имела ошеломляющий успех, — объяснил Кума. — Пока мы тестируем их только в специальном подразделении АНБУ, но они улучшили производительность почти на двести процентов. Конечно, они улучшили. Сакура подавила желание гордо надуться и сказала: — Хорошо… это хорошо. Значит, никаких производственных проблем нет? — Никаких. Все работает как надо. Она улыбнулась. — Фантастика. На самом деле я хотела сказать вам, что я изменила рецепт, чтобы устранить их уязвимость перед следопытами: они могут легко проследить за тем, кто принял таблетку. Моя модификация — более мощный вариант, поэтому я бы рекомендовала употреблять ее только в случае, когда важна скрытность… — О, чудесно. У тебя есть рецепт? — Да, есть, — Сакура быстро достала клочок бумаги, на котором она что-то записала ранее, и протянула ему. — Эм, Кума-сан… Я вообще-то хотела спросить, не могу ли я купить у вас несколько таблеток… для личного пользования. Как вы знаете, я очень занята на тренировках в эти дни, а поскольку вы сейчас их поставляете… ну, у меня не так много времени на всё… Кума нахмурился, глядя туда, где стоял другой человек, вероятно, поставщик. Сакура тоже посмотрела на угол, за которым он стоял, гадая, кто бы это мог быть. До сих пор она была слишком сосредоточена на том, чтобы убедить Куму дать ей еще таблеток, но сейчас ей стало любопытно, кто это… И тут, словно услышав ее внутренние размышления, человек встал. Послышался скрип кресла, затем шаги, а после ритмичный лязгающий звук: лязг, лязг, лязг. Сакура нахмурилась, гадая, что бы это могло быть. Это прозвучало почти как… О. Нет. О, нет. Звучало почти как… удар тростью. Кровь застыла у нее в жилах. Только у одного важного человека, о котором знала Сакура, была трость. Но это мог быть кто-то другой, возможно, гражданское лицо, шиноби на пенсии, кто угодно. Это не обязательно он. И все же ее желудок сжимался со скоростью мили в минуту, и она не могла отвести взгляда от угла. И тут появилась костлявая рука, костлявая, слегка морщинистая мужская рука, сжимавшая трость из полированного дерева. Это была рука шиноби, забинтованная и потрепанная в боях, а затем за ней последовала рука в черной одежде, а затем, затем… Затем появился человек, которому принадлежала рука. Это он. Это был он. — Харуно Сакура, — сказал он с вкрадчивой улыбкой. — Рад наконец-то познакомиться с тобой. Сакура коротко поклонилась ему и машинально улыбнулась. — Взаимно, уважаемый старейшина. — Насчет тех таблеток. Просто так получилось, что Эйджи заключил субподряд на мои услуги по их производству, — сказал Данзо, кивнув в сторону Кумы. — Они довольно дорогие в изготовлении. Сакура побледнела. Она поняла, что это были переговоры. — О-о, ну, на самом деле они мне не нужны. Я просто продолжу готовить свои собственные… Я не хотела бы беспокоить вас, Данзо-са… сама. Данзо внимательно посмотрел на нее, его взгляд словно сверлил в ней дыру. — Хм… Ну, я не требую денежной компенсации от такой трудолюбивой девушки, как ты, Сакура-тян, — сказал он ей с улыбкой. — Я слышал, что ты отказалась от компенсации за рецепт таблеток. Было бы не очень вежливо с моей стороны просить за них деньги сейчас, не так ли? Сакура неуверенно пожала плечами. Данзо встал, теперь его лицо находилось намного ближе к ней. — Нет, это не так, — он сам ответил на свой вопрос. — Тяжелый труд должен вознаграждаться. Я всегда твердо верил в это.… и я знаю, как усердно ты работаешь. Ты заслуживаешь передышки. — Я… э-э… спасибо вам? Данзо улыбнулся и полез за чем-то в свой халат. Сакура настороженно наблюдала за его рукой. Через мгновение он протянул ей маленький мешочек. После секундного колебания Сакура взяла его. Она неуверенно держала его. — Давай, взгляни, — сказал Данзо. Сакура нерешительно кивнула, затем заглянула внутрь. Маленький мешочек… был полон солдатских таблеток! Ее таблеток — она узнала характерный запах. Глаза Сакуры расширились, и она повернулась, чтобы посмотреть на Данзо. — Это… Я не могу принять это… — Чепуха, моя дорогая, — отмахнулся от нее старейшина. — Если тебе когда-нибудь понадобится что-то еще, ты можешь спросить Эйджи, где меня найти, хорошо? — Я… э-э… Я не… — Харуно Сакура, — прервал ее Данзо своим глубоким, проникновенным голосом. — Ты можешь. Ты заслуживаешь каждую таблетку из этого пакета, какой бы дорогой она ни была. Я хочу, чтобы ты поняла, что твоя тяжелая работа не игнорируется и что деревне не наплевать на нее. Сакура судорожно вздохнула. Таблетки…… их было так много… и он просто дал их ей? — М-моя тяжелая работа? — пробормотала Сакура. Никто никогда не признавал, что она усердно работала, за исключением, может, шишоу, которая хотела, чтобы она ушла из АНБУ. Все остальные всегда говорили, что она от природы талантлива, что у нее хороший контроль чакры, фотографическая память или что-то еще… словно они искали предлог, чтобы объяснить ее успех. И все же, этот человек… — Да, твоя тяжелая работа, — Данзо сделал паузу, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Я знаю о твоих трудностях, Сакура. Я знаю, что даже хокаге пытается саботировать твои попытки вступить в АНБУ. Сакура побледнела. — Она что?! — Действительно. Наша дорогая хокаге использовала все возможные уловки, чтобы убедиться, что ты потерпишь неудачу. Невероятно, как она могла устроить диверсию в собственной деревне, чтобы убедиться, что ты не сможешь полностью раскрыть свой потенциал, — с отвращением произнес Данзо. — Но, но она бы не зашла так далеко… — О, она так и поступила. Она уже вмешалась в твой первый экзамен, в твою психологическую оценку, и можешь быть уверена, что она вмешается снова. — Но почему? — хрипло прошептала Сакура. — Неужели она действительно зашла так далеко? — Она чувствует угрозу, — мрачно заявил Данзо. — Она видит тебя и видит в тебе гражданскую, которая может превзойти ее, принцессу Сенджу, и превзойти с большим отрывом… и ей это не нравится. Она боится, Сакура. Она позволяет своему страху перед тобой управлять собой. Страх перед ней? Что за…? — Не скромничай, — сказал Данзо. — У тебя есть все козыри, чтобы в конечном итоге превзойти ее. Цунаде была бы дурой, если бы не предвидела, что это произойдет. Она просто хочет избежать этого, потому что слишком привыкла к своей репутации самой могущественной женщины в мире шиноби… и сейчас она цепляется за нее… отчаянно. Сакура нахмурилась. Она всегда задавалась вопросом, почему ее шишоу так настроена против АНБУ… и это могло бы все объяснить. Мог ли Данзо говорить правду? Могла ли ее шишоу чувствовать угрозу? От нее? Сакура медленно покачала головой, не веря своим ушам. — Не веришь мне? — с иронией спросил Данзо. — Я имею в виду, при всем моем уважении, уважаемый старейшина. Моя шишоу — самый уверенный в себе человек из всех, кого я знаю. Сомневаюсь, что она почувствует угрозу со стороны меня, — заметила Сакура. — А почему нет? Многие из лучших медицинских работников деревни относились к тебе именно так на протяжении многих лет. Сакура застыла на месте. — Я… не знала об этом… — Иедзава Юко. Моринозука Абэ. Намиаши Мегуми, — он начал перечислять. Из его уст вырвалось всё больше имен — все они были людьми, которых Сакура знала. Людьми, которые относились к ней несправедливо, людьми, которые распускали слухи. — Даже твоя маленькая подружка Шизуне… — мрачно закончил старейшина. — Мне не хочется расстраивать тебя, Сакура, но все они чувствуют себя запуганными, наблюдая за твоими достижениями. Все они пытались каким-то образом помешать твоему прогрессу… но у них ничего не вышло. Я им не позволю, — Данзо многозначительно указал на солдатские таблетки. — И я надеюсь, что ты им тоже не позволишь. Сакура нахмурилась, глядя на мешок. Шизуне…? Сакуре было трудно поверить, что Шизуне могла сделать что-то, чтобы помешать ей, но ведь все остальные люди, о которых упоминал старейшина, являлись высокопоставленными медиками, превратившими жизнь Сакуры в ад… и… неужели именно поэтому она им не нравилась? Потому что Сакура была настолько крута в медицине, что они почувствовали угрозу? Это казалось такой нелепой причиной для всех этих злобных комментариев… почти слишком хорошей, чтобы быть правдой. Но что, если это правда? Она взглянула на таблетки. Что ж, правда это или нет, но она все равно планировала полностью посвятить себя тренировкам. — Я никому не позволю мешать моему прогрессу, — сказала Сакура Данзо, не отрывая взгляда от таблеток. — Спасибо вам за это. — Не думай об этом, — сказал старейшина, отмахиваясь от нее. — Таблетки — это всего лишь инвестиция в будущее этой деревни. Ты доказала, что достойна их. — Тем не менее, они дорого стоят… — сказала Сакура. Внезапно ей кое-что пришло в голову. — Подождите. Это были вы? Человек, который давал их мне все это время? Данзо торжественно кивнул. — Так и было, хотя я надеюсь, что ты не позволишь источнику повлиять на тебя. Для меня это простая деловая сделка, Сакура. Я вкладываю деньги в поддержку твоего обучения, и все, чего я хочу взамен, — это чтобы ты продолжала совершенствоваться. Ни больше, ни меньше. Ну, это прозвучало достаточно просто. — Я так и планировала, — ответила Сакура. — Но, э-э…… Я все равно могу приготовить свои собственные таблетки… — мысль о том, чтобы съесть все, что ей дал этот мужчина, не совсем устраивала ее. Даже если бы она мгновенно узнала, что он пытался отравить ее, всё же. — Ерунда, — отмахнулся от нее Данзо. — Это самое малое, что деревня может для тебя сделать. — Но… — Послушай меня. Я знаю обо всех усилиях, слезах, страхе, об огромном количестве тяжелой работы, которая требуется для овладения каждым навыком. Я знаю, что никто другой этого не понимает. Как они поняли бы? Все, кто родился в кланах, не имеют ни малейшего представления о том, что нужно такой, как ты, чтобы завоевать место под солнцем. Но… позволь мне сказать тебе, Сакура: я понимаю. Я наблюдал за твоими успехами издалека, за каждым шагом на этом пути. Я знаю о каждой борьбе, маленькой и большой, о каждой неровности на дороге, я знаю, как ты боролась изо всех сил за все, что у тебя сегодня есть. Ничего из тех нелепостей, которые любят произносить твои коллеги, вроде «ей это дается легко». Ты одна из самых преданных шиноби этой деревни, и это бесспорно, — он сделал паузу, чтобы многозначительно посмотреть на нее. — Дать тебе кучу солдатских таблеток — это самое малое, что деревня может для тебя сделать. Самое малое. — Ч-ч-что ж, спасибо, — натянуто ответила Сакура. Она понятия не имела, что на это ответить. Честно говоря, никто никогда раньше не говорил ей ничего подобного. Было шокирующе слышать это от этого человека. Шокирующе и немного подозрительно. Сакура бросила на него прищуренный взгляд. — Как вы вообще узнали обо всем этом? Уважаемый старейшина? — А, я, признаюсь, присматривался к тебе, — смущенно сказал мужчина. — Я надеюсь, ты не слишком возражаешь, но сначала мое любопытство было вызвано скептицизмом. Не каждый день гражданский человек проявляет такой интерес. Конечно, теперь, когда я знаю все, на что ты способна, этот скептицизм исчез. — Верно… — Я понимаю, что репутация Корня не самая лучшая в… определенных кругах, — добавил он, заметив выражение ее лица, — и что ты, вероятно, не придашь значения моим словам из-за этого… но кто-то должен был их сказать. Кто-то должен был сказать, как я чувствую себя обязанным… кто-то должен был сказать тебе: я на твоей стороне.

***

Уже на следующий день Сакура обнаружила, что сидит на крыше повозки, запряженной волами, и наблюдает за семьей ссорящихся дворян, которые заплатили за более дорогую миссию, чем это действительно необходимо, «на всякий случай». Сакура впервые в жизни надела свою униформу — свою настоящую стандартную экипировку, — и она должна признать, что это приятное чувство. Ну, не совсем полную стандартную экипировку, потому что, хотите верьте, хотите нет, но у поставщика униформы не нашлось подходящего размера, и, хотя можно было заказать темно-синюю куртку, перчатки и брюки, делать заказ было дорого, поэтому Сакура решила просто довольствоваться зеленым бронежилетом, полученным в связи с повышением. Под низ она надела доспехи АНБУ и сапоги без серых пластин, — поскольку их сшили специально для нее, то они сидели на ней как влитые, — а черные брюки и рубашка были достаточно невзрачными, чтобы их не узнали. Отличительными чертами АНБУ являлись серые доспехи, маска и, самое главное, татуировка в виде красного вихря. У нее еще не было татуировки, так что прятать ее не требовалось. Она отказалась от специальной поддержки груди, которую Кишимото изготовил по ее просьбе, чтобы скрыть тот факт, что у нее есть грудь, так как все знали, что Харуно Сакура женщина, а верх униформы был облегающим. Было бы подозрительно, если бы она выглядела совершенно плоской. Вместо этого она обмотала бинтом два своих выпирающих бугорка, на что большинство женщин смотрели свысока, считая это несексуальным и дешевым, но это сделало свое дело. Так как черная рубашка была облегающей, она даже выглядела менее плоскогрудой, чем обычно, с радостью подумала она. На самом деле, весь черно-зеленый ансамбль выглядел настолько вызывающе, что она даже пожалела, что это не ее обычный наряд, но она была уверена, что это вызовет негативную реакцию, если она станет его постоянно носить. Даже Ино не надевала бронежилет, а свинья уже успела стать джонином… Сакура стиснула зубы при этой мысли. — Ты в порядке? — тихо спросил Су-сан, сидевший рядом с ней. Он все время со скучающим видом смотрел перед собой, пока они сидели в тележке, но каким-то образом заметил ее беспокойство. Сакура удивилась. Казалось, он не обращал на нее никакого внимания, а даже когда обращал, никто, казалось, никогда не замечал, когда она на что-то по-настоящему сердилась, если только она сама этого не говорила. — Конечно. Ничего страшного, — заверила она его. Он испытующе посмотрел на нее. — Правда, — добавила она, пытаясь предотвратить возможные заговоры. — Я просто подумала о том, насколько мне нравится мой наряд. — Да? — в его голосе звучало недоверие. Как этот мужчина заметил, что она разозлилась, думая об Ино, было выше ее понимания, но он явно заметил. — Да, — заверила она его. Он бросил на нее еще один недоверчивый взгляд, затем снова повернулся, чтобы внимательно изучить пейзаж. — Хм, — произнес он в конце концов. Они замолчали. — Сегодня без красной рубашки? — спросил он через некоторое время. Может, он удивился, потому что узнал ее одежду АНБУ? В любом случае, она ответила: — Да. — Жаль. Тогда тебе не удастся обмануть людей, заставив их думать, что Харуно — это клан, — размышлял он. Сакура фыркнула. — Никто, кто хоть что-то знает о кланах, все равно не поверил бы в эту уловку. — Все равно это забавно, — парировал он. Сакура улыбнулась, с легкой грустью вздохнув. — Я бы предпочла уберечь свои красные рубашки от неприятностей, — призналась она. — Я ожидаю, что в этой миссии мы столкнемся с немалой долей неприятностей, так что… Она ни за что не стала бы портить мамины рубашки: они были последним, что осталось у Сакуры на память о ней. — Это одежда, в которой ты победила Сасори, — признал он. Он понимал, что они какие-то особенные, но не причину. Сакуру всегда удивляло, как сильно он, казалось, ее понимал, даже когда она ничего ему не говорила. — Да, — сказала она в конце концов. — Мои красные рубашки превосходные. Она не добавила, что если бы знала, что одна из трех последних вещей ее матери в тот день будет проткнута насквозь сталью шиноби и разъедающим ядом, она бы сражалась с Сасори в менее модном наряде. Остаток первого дня прошел для них так же незаметно. Тележка двигалась медленно, а клиенты часто просили сделать перерыв. Они находились так близко к Конохе, что было маловероятно, что какие-либо угрозы покажутся им на глаза. Даже бандиты низкого ранга держались от них подальше, учитывая, что они вдвоем сидели наверху. Их клиенты оказались довольно снобистскими, то обращаясь с ними как с мебелью, то бросая на них бегающие, испуганные взгляды, так что они с Су-саном в основном держались особняком. К счастью, Сакура в последнюю минуту сообразила взять с собой литературу, так что ей было чем заняться. Су-сан тоже достал книгу и погрузился в чтение. Она хотела завязать разговор, видя, что он читает «Старика и море», но он, казалось, так увлекся чтением, что она не захотела его беспокоить. Она решила, что если он захочет поговорить, то отложит книгу… Поэтому она попыталась сосредоточиться на своей собственной книге. Они оба создали теневых клонов для разведки, так что они действительно могли позволить себе чтение. Когда в первый день он все еще не опустил книгу к вечеру, когда начало темнеть, она начала волноваться, что он злится на нее. Дворянин, на которого они работали, продолжал заставлять Су-сана вести ужасно скучную светскую беседу о производстве оружия всякий раз, когда они делали перерыв, доминируя в любом разговоре, который мог возникнуть между ними, чтобы похвастаться перед своей семьей тем, насколько он осведомлен. Спойлер: Су-сан умел поддерживать дискуссию, не высказывая своего настоящего мнения. Сакура злилась, потому что у нее возникло ощущение, что все это сильно его раздражает, хотя на его лице это никак не отразилось. Жестикуляция Су-сана стала очень спокойной, почти отчужденной, а его голос понизился до гораздо более тихого тона, чем когда он был в хорошем настроении. Аристократ, конечно же, ничего из этого не понял и продолжал вовлекать его в долгие разговоры о производстве и экспорте оружия. Сакура знала, что Су-сану не нравятся такие темы, даже если он и разбирается в них, благодаря ее собственным попыткам вовлечь его в общественно-политические дискуссии и его словам, ясным как день, что он предпочел бы обсудить с ней виды облаков. (На самом деле она поймала его на слове, и они провели всю пробежку и завтрак, споря о слоисто-кучевых облаках). Но дело в том, что Сакура знала, что Су-сан недоволен ситуацией, и, что еще хуже, он игнорировал ее в результате, целыми днями смотря в свою книгу. Она попыталась избавить его от назойливой болтовни аристократа, вставляя свои собственные ответы, но вскоре стало очевидно, что общение с Сакурой мужчине не по душе. Аристократ хотел выглядеть культурным и могущественным в глазах своей жены. Какая-то невысокая женщина с розовыми волосами, вмешавшаяся в разговор, только сделала тему обсуждения менее впечатляющей, а не более. Как следствие, Сакуру быстро проигнорировали, ее доводы отвергли, как детские и наивные (несмотря на то, что она очень хорошо информирована благодаря своим занятиям дипломатией), и вскоре снова разговаривали только Су-саном. К этому моменту Су-сан уже метал кинжалы в аристократа, когда тот отворачивался. Сакура не была уверена, как ему удавалось не осознавать, насколько сильно он раздражал шиноби, которого нанял для защиты, но аристократ явно ничего не замечал, увлеченно рассуждая об инфляции рё и рыночных ценах на металл. Затем ему каким-то образом удалось усугубить ситуацию, намекнув, что в экономической инфляции виновато общество шиноби, оскорбив Цунаде и заявив, что «конечно, чего еще ожидать от женщины у власти». Сакура дернулась на месте, готовая отправить аристократа в полет ударом кулака. Су-сан посмотрел на нее с явным предупреждением в глазах. Он казался сердитым. Дерьмо. Сакура сгорбилась, с усилием разжимая кулак, который она сжала, даже не заметив, словно собираясь ударить по чему-то. Он, вероятно, злится на нее за отсутствие самоконтроля. Сакура никогда раньше не видела, чтобы он выглядел таким кровожадным. Конечно, он сердился на нее, это ее вина, что он вообще застрял, выполняя это задание. Сакура откинулась на спину, заставляя свои мышцы расслабиться, и даже использовала чакру, чтобы заблокировать свой слух, чтобы избежать необходимости слушать, что говорит дворянин. Она действительно думала, что миссия высокого ранга будет отличаться. Сложность была чертовски высокой, как и ожидалось от А-ранга, но она никогда бы не подумала, что самым сложным будет не успешная защита клиентов, а скорее сдерживание своего желания покалечить их.

***

В ту ночь ей было трудно заснуть. Она продолжала ворочаться в своем спальном мешке, виня себя за то, что не защитила свою шишоу, за то, что не смогла завязать разговор с благородным человеком, за то, что вела себя слишком импульсивно, что чуть не побила гражданского, и, самое главное, за то, что доставила неудобства Су-сану до такой степени, что он начал игнорировать ее, читая весь день напролет. «Не то чтобы мы постоянно разговаривали во время пробежек», — ободряюще сказала она себе. На самом деле, в течение многих дней Су-сан почти ничего не говорил на протяжении всех пробежек, и раньше она никогда не возражала. Но сейчас… все было по-другому. Напарники по миссии должны разговаривать, верно? Или, по крайней мере… смотреть друг на друга. Или что-то в этом роде. Но он даже не взглянул на нее. Почему это? Он действительно так сильно ненавидел эту миссию? Должна ли она сказать ему, что они могут все отменить и дать ему возможность вернуться в Коноху? Но они уже согласились на все восемнадцать из этих миссий, плюс несколько заданий на разведку! Они не могли просто бросить всё сейчас! Может, он действительно просто читал? Когда они бегали, он тоже почти не смотрел на нее, но это было нормально, ведь они бегали! Теперь они сидели весь день. Да, как бы она на это ни смотрела, он, скорее всего, злился на нее.

***

На следующее утро Сакура чувствовала себя паршиво. Она почти не спала, прокручивала ситуацию в голове и не могла прийти ни к какому решению. Су-сан читал книгу. Снова. Она ощущала себя ужасно. От нечего делать Сакура тоже достала книгу и некоторое время сосредоточенно смотрела на нее. Это был трактат, написанный нидайме после первой войны шиноби. Она читала его несколько недель, и это было захватывающе. Сегодня она не продвинулась дальше первого абзаца. И снова Сакура продолжала поглядывать на Су-сана, ожидая, что он скажет ей, что закончил «Старика и море», чтобы они могли обсудить его. Ее даже не волновало, что ему могло не понравиться, она просто хотела поговорить с ним. И все же… когда бы она ни взглянула на него, он всегда читал и не выказывал ни малейшего желания останавливаться. Она не могла понять, как такое возможно. В конце концов, это относительно короткий рассказ, но, похоже, он так и не дочитал его до конца. Тишина убивала ее. Ей надоело молча изучать его лицо в поисках подсказок, пытаясь понять, насколько он зол на нее, насколько сожалеет, что взялся за это задание, насколько плохим, по его мнению, оказалось рекомендованное ею чтение. Дерьмо. Она молча проклинала себя. Почему она вообще посоветовала эту книгу? Многим людям она не понравилась. Это была классика, но она слышала немало критики в ее адрес: люди жаловались, что роман слишком медленный, слишком скучный, слишком простой, что финал разочаровывает или что он неплох, но определенно не стоит всей этой суеты. Сакура не была одной из них. Она полюбила книгу с тех пор, как впервые прочитала ее после того, как Генма подарил ее ей за то, что она стала чунином. Книга была медленной, но кто сказал, что медленная — это плохо? Она была простой, но в простоте скрывалась своя красота, и автор целенаправленно культивировал ее. Как дзен. Концовка была разочаровывающей, да, но она отражала саму жизнь, полную несправедливости, разочарований и поражений, несмотря на то, что человек выкладывался на все сто. В ней рассказывалось о рыбалке, занятии, которое она полюбила после знакомства с Су-саном и их совместных выходок. Сакуре книга понравилась. Она бы солгала, если бы заявила, что ее не задело то, что Су-сан, похоже, счел ее ужасной, в конце концов, любой бы уже сказал что-нибудь, если бы ему понравилось… но от него она получила только молчание. В конце концов, ей стало так не по себе, что она решила взглянуть на номера страниц, чтобы понять, что же его так задерживает. На третий вечер она привела свой план в действие. Она украдкой достала зеркальце и воспользовалась им, чтобы взглянуть на страницу, на которой он остановился, как раз перед его дежурством. Это сработало — он добрался до сто третьей страницы. Ее желудок сжался. Либо он читал со скоростью трехлетнего ребенка, либо не читал вообще. Затем, когда он разбудил ее два часа спустя, он оказался на девяностой странице… и это все доказало. Это стало последней каплей, которая задела ее чувства. Теперь у него больше не было возможности оправдываться. Он притворялся, что читает, три дня подряд, только чтобы не разговаривать с ней и даже не смотреть на нее. Одно дело, что ему не понравилась книга, которую она порекомендовала, но лгать ей о том, что он ее читает, — это уже другой уровень. — Доброе утро, — отрезала она. Он удивленно посмотрел на нее, но в этот момент Сакуре было уже все равно. Ей надоело, что он ее игнорирует. Почему она не могла сделать хотя бы одну вещь правильно? Она должна была быть такой розовой и низкорослой, чтобы аристократ не разговаривал с ней, и теперь Су-сану приходилось его слушать, и теперь он хотел вернуться домой и злился на нее, и тьфу! Сакура практически отшвырнула свой спальный мешок в сторону, пытаясь сбежать от него, и сразу же отправилась по своим делам. Когда Сакура вернулась из-за деревьев, он хмуро посмотрел на нее. — Я чем-то тебя разозлил? — Нет. Она скрестила руки на груди и занялась приготовлением завтрака. Он все это время бросал на нее взгляды, но дворянин отвлекал его разговорами неизвестно о чем. Сакура, конечно же, не стала это слушать и снова закрыла уши. Она занялась насаживанием пойманной рыбы на вертел, не обращая внимания на укоризненные взгляды благородной женщины, которые та бросала на нее, вероятно, из-за того, что она слишком широко открывала рот, чтобы жевать, или что-нибудь ещё — кто ее знает. Сакура кипела от злости весь завтрак и все время, пока готовила тележку к поездке и демонстративно игнорировала Су-сана и двух дворян, которые все еще ели. Она села на крышку тележки и достала сборник мирных соглашений о первой войне, составленный нидайме, демонстративно решив погрузиться в чтение, ожидая, пока закончат остальные. Когда Сакура действительно хотела сосредоточиться, она собирала большое количество чакры в тенкецу на лбу. Она начала заниматься этим из-за того, что нуждалась в чакре для формирования печати бьякуго, но в последнее время она делала это всякий раз, когда ей нужно было на чем-то сосредоточиться. Это творило чудеса. Повозка тронулась, а Сакура с головой ушла в изучение послевоенного законодательства о пограничном патрулировании. К сожалению, свитка все еще было недостаточно, чтобы она могла полностью игнорировать пристальный взгляд Су-сана, но у нее не возникло проблем с притворством. Наконец, около полудня, он похлопал ее по плечу. Сакура больше не могла не обращать на него внимания, поэтому она скользнула взглядом по свитку и прислушалась. — Да? Су-сан смотрел на нее с каменным выражением лица. — Ты игнорировала меня, — сказал он. Сакура бросила на него слишком удивленный взгляд. — Я? — Да. Очевидно, ему не понравилось, что он сам стал жертвой своего поведения. Кто бы мог подумать? — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответила Сакура. — Я просто читала, как и ты. В чем проблема? — Я не… ты игнорировала меня. Я читал. — Неужели? — спросила Сакура. Она не смогла удержаться от смеха. Она игнорировала его? Что дальше? Он заявит, что всю поездку обращал на нее внимание или что-то в этом роде? — Сакура. Мы партнеры по миссии. Если мы не будем общаться, ничего не получится, — медленно произнес Су-сан. — Если тебя что-то беспокоит, ты должна открыто сказать об этом. — Забавно слышать это от парня, который даже не смог сказать мне в лицо, что ему не нравится книга, — огрызнулась Сакура. На мгновение воцарилась тишина. — Я… что? — теперь мужчина выглядел крайне смущенным. Бровь Сакуры дернулась. — Если тебе не нравится книга, ты можешь просто сказать об этом, не нужно притворяться, читая целыми днями, мистер Коммуникабельность. Он моргнул. — Но мне она действительно нравится. — О, да? — В общем, да. — Смело с твоей стороны утверждать, что ты знаешь об этой истории достаточно, чтобы принять такое решение. — Прости? — Не прикидывайся дурачком. Я знаю, ты даже не читал, — перебила его Сакура. Она знала, что правильно прочитала номера страниц. Теперь он, казалось, смутился. — Но я прочитал. — Да неужели? — с вызовом спросила она. — И чем всё закончилось? — Ему удалось поймать крупную рыбу, но ее съели акулы прежде, чем он успел добраться до берега, — сразу же ответил Су-сан, как будто ему даже не нужно было об этом думать. Это заставило ее задуматься. Он… был прав. — Ха, — теперь настала ее очередь по-совиному моргать. — Ты все-таки прочитал. — Я только что сказала тебе, что прочитал. — Но… но ты на девяностой странице! — она покраснела, когда поняла, что выдала свое любопытство. Казалось, ему было все равно. — И что? — Ну, в этом нет смысла! Ты читаешь книгу задом наперед или что-то в этом роде? — Нет. Сакура нахмурилась. Подождите секунду. Он не мог… верно? Но другого объяснения нет. — Ты перечитывал? — Да. Что он сказал? Но это… но это маленькая книга. И он читал ее несколько дней. Целых три дня. Сакура впервые прочитала ее менее чем за два часа и даже не торопилась. — Ты сейчас серьезно? — А почему нет? Она недоверчиво уставилась на него. — Су-сан, у меня с собой вся моя коллекция книг. Разве ты не видел, как я доставала ее раньше? Я могу просто одолжить тебе что-нибудь еще! — Я не против. Невероятно. Этот парень — что-то с чем-то. — Что ты перечитываешь? — слабо спросила Сакура. — Не уверен. Она собиралась спросить что-то вроде: «Почему?» или, может, просто невнятно: «Хах?» Но их прервали. Аристократка проснулась после полуденного сна и теперь хотела принять душ, а также съесть фазана на ужин. У них с мужем сложилось впечатление, что нанять шиноби — это все равно что оплатить пятизвездочный ресторан. Сакура до сих пор держала язык за зубами, но теперь она не могла больше этого выносить. — Неужели все дворяне такие? — с отвращением прошептала она, не обращая внимания на настойчивые крики женщины, которая требовала, чтобы после ванны уже приготовили фазана. — Су-сан? — Сакура переспросила, но он не ответил. Тишину прорезал еще один пронзительный крик. — Вы что, не слышали меня, шиноби?! Я сказала, что хочу поесть! И, пожалуйста, кто-нибудь из вас, принесите мне воды, пока не закончилась минута! Мне нужно привести себя в порядок. Его взгляд заострился, но Сакура едва заметила это из-за своего растущего недоверия к явной наглости этой женщины. Невероятно. — Всё, — отрезала Сакура. — Я не позволю какой-то заносчивой стерве разговаривать с нами в таком тоне. Мы шиноби, а не слуги. — Сакура, — предупредил он. — Нет, Су-сан. Она думает, что нанять ниндзя — это все равно, что оплатить пятизвездочный ресторан? Что ж, пора этой миссис взглянуть правде в глаза. Я уверена, что, как только я покажу ей кое-что, она станет намного сговорчивее… — Сакура, — теперь его голос звучал тверже, он положил руку ей на плечо, останавливая, и покачал головой. — Что? — Прекрати это. — О, как забавно, мистер, я-всю-миссию-злился-на-Сакуру. — Я… что? — Я выскажу этим двоим все, что думаю! И если они снова оскорбят шишоу, значит, они действительно получат по заслугам. — Сакура, я понятия не имею, о чем ты, но, пожалуйста, не надо. Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что я злился на тебя, но нам повезло, что мы получили такое легкое задание A-ранга в самом начале, — сказал он тихо и рассудительно. Это разозлило ее. Заметив выражение ее лица, он добавил: — Послушай. Ты хочешь получить повышение или нет? Сакура недовольно уперла руки в бока. — Ну, да, но… — Тогда просто не высовывайся и позволь им болтать, что они хотят, как будто это льет дождь. Она повернулась и сердито посмотрела на него. — Ты серьезно? — Совершенно серьезно. Эти люди невероятно богаты, Сакура. Я знаю таких людей. Они обожают жаловаться на скрытые деревни, которых нанимают. По крайней мере, на такие хорошие, как наша. Я навел справки о наших клиентах. Они достаточно богаты, чтобы им это сошло с рук. — Но зачем им беспокоиться о чем-то подобном? — настойчиво спросила она. — А почему бы и нет? Наши дорогие клиенты даже не работают, чтобы заработать на жизнь. Как ты думаешь, чем они занимаются? — Я не знаю: играют в гольф? — упрямо спросила она. — Это спорт для богатых людей, — добавила она в ответ на его вопросительный взгляд. — Они могут играть в гольф сколько угодно, но я сомневаюсь, что это приносит им удовлетворение. Ссора с хокаге — это то, о чем они могут поговорить со своими благородными друзьями, пока играют в гольф. Сакура вздохнула. — Я думаю, такой сексистской свинье, как этот ублюдок, наверняка нравится пытаться подчеркнуть свое мужское превосходство над шишоу. Но шишоу наверняка понравилось бы поставить его на место. — Сомневаюсь. Я наблюдал за тем, как подобное происходило с сандайме. Он месяцами занимался дополнительной бумажной работой, и угадай, на ком он отыгрывался? Ах, так вот что послужило толчком. Сакура вздохнула. — На том самом ниндзя, который спровоцировал дворян? — догадалась она. Он улыбнулся ей, прикрыв глаза. — Теперь ты понимаешь. — Здесь есть кто-нибудь?! — теперь закричал дворянин. Оба они не обращали внимания на болтовню его жены, но, очевидно, он теперь тоже проснулся. — Я попрошу вас немедленно явиться, или мы подадим жалобу, шиноби! Это понятно?! Сакура и Су-сан переглянулись. Казалось, он говорил: «Видишь?» Сакура закатила глаза. — Ладно, — проворчала она. — Ты выиграл. Я буду вести себя хорошо. Он улыбнулся ей. — И ты просветишь меня, почему, по-твоему, я злился на тебя на протяжении всего задания. Она прикусила губу. — Спасибо. И… это глупо. — И ты скажешь мне это после того, как мы разберемся с нашими любимыми мозолями. Она фыркнула, позабавленная прозвищем. — Хорошо.

***

Полчаса спустя Сакура вернулась с водой и кроликом, которого она начала жарить и приправлять, насколько это в ее силах, пока Су-сан занимался капризами знати. Очевидно, женщина настаивала на том, чтобы принять ванну, пока она отсутствовала, поэтому ему пришлось сначала сделать ванну с помощью дзюцу земли, а затем использовать технику воды А-класса, чтобы наполнить ее. Однако она все равно была недовольна, потому что хотела уединиться. Требовала возвести стену, чтобы скрыть ее от посторонних глаз. Когда Сакура вернулась, женщина настаивала, чтобы вокруг ее ванны было четыре стены и потолок, потому что ее кусали жуки. Сакура вмешалась в этот момент и объяснила, что если они будут сжигать горючие вещества в небольшом замкнутом пространстве, то медленно накапливающийся углекислый газ убьет ее. Возможно, она получала слишком много извращенного удовольствия, рассказывая о случаях применения «тихого убийцы», яда, который унес больше жизней среди мирного населения, чем кто-либо мог себе представить. Женщина побледнела и обвинила Сакуру во лжи. Она привела свою комнату дома в качестве примера того, как можно не умереть от вдыхания углекислого газа. Су-сан объяснил ей, что не может создать ей электрическую лампочку. Честно говоря, они могли бы просто зажечь свечу, и она бы не умерла, но, видимо, они совместно решили солгать этой женщине об основах химии. Это сработало, и она, наконец, уступила и согласилась раздеться, оставив только перегородку, прикрывающую ее импровизированную ванну. Сакура с облегчением вздохнула и перевернула кролика. К сожалению, через три секунды она снова закричала: теперь уже из-за того, что вода была холодной. Пусть они потратят еще больше времени в ожидании, пока она снова оденется, затем Су-сан использует огненное дзюцу высшего класса, чтобы согреть воду (а затем избавится от нее и начнет все сначала, так как та станет слишком горячей), а после, наконец, она примет ванну и вымоет волосы, для чего потребуется еще раз наполнить водой ванну, хотя он уже предвидел это и принес ей ведро. Сакура сочла, что им действительно очень повезло, когда женщина обошлась ведром и не потребовала от Су-сана применить еще одно водное дзюцу, чтобы создать имитацию струи душа. К тому времени, когда их дорогая клиентка наконец привела себя в порядок, кролик остыл, и женщина, не теряя времени, принялась разглагольствовать о том, что это не фазан, и что он слишком жесткий, и как ей противно видеть шкурку бедняжки на палке, на которой Сакура освежевала животное, и какой бедный кролик, «неужели у тебя нет сердца, куноичи»? После чего последовал Взгляд. Сакура старательно притворилась, что ничего не заметила, и снова отключила свои уши. У нее имелся некоторый опыт обращения с трудными пациентами, но большинство из них были шиноби, которые знали, что не стоит тратить время медика впустую, и относились к ней с уважением. Эти люди… этим людям было наплевать, что она ученица хокаге, а не чокнутая нищая. Для них шиноби был шиноби, и Сакуре грубо напомнили, что ее родители были исключением, а не правилом. Гражданские и ниндзя были как две капли воды похожи, и теперь, в глазах этих людей, она была ниндзя. Это было странное чувство — внезапно оказаться по другую сторону игрового поля. Когда женщина, наконец, успокоилась, они продолжили свой путь. Су-сан сел рядом с ней. — Так что ты говорила? Сакура взглянула на него, сразу поняв, о чем он. — Это глупо. С моей стороны было глупо делать поспешные выводы и сразу же предполагать, что ты злишься на меня, — проворчала она. Быстро взглянув из-под ресниц на выражение его лица. — Ты не злишься? — Нет, — он скрестил руки на груди. — Так ты разозлилась, потому что подумала, что я злился? — Эм… — она покраснела. — Наверное. — Значит, теперь ты снова счастлива? Сакура фыркнула и покраснела. — Это глупый разговор. — Нет, это не так. Мы товарищи по команде. Мы должны говорить о таких вещах, иначе это может привести к катастрофе. Сакура бросила на него еще один взгляд. Он, наконец, перестал читать свою книгу. — Я не знаю… Я просто предположила, что у тебя плохое настроение. Я не хотела усугублять ситуацию, жалуясь на это. — Из-за чего? — Из-за дворян, — призналась она. — Это не имеет к тебе никакого отношения. — Нет, но… то, что ты игнорируешь меня, имеет. Тут он нахмурился. — Игнорирую тебя? Откуда у тебя такая идея? Сакура к этому моменту уже очень смутилась. — Неважно… — Сакура, — раздраженно произнес он ее имя. — Ты просто читал целыми днями, не разговаривая со мной! — воскликнула она. — А я-то думала, ты притворяешься, что читаешь. Конечно, я предположила, что ты злишься на меня. Ты ни разу не оторвался от своей книги. Я проверила. — Ха. Так вот чем ты занималась. Теперь он выглядел задумчивым. Как будто мысль о том, что она может прийти к такому выводу, даже не приходила ему в голову. Честно говоря, Сакуре так хотелось закатить глаза, глядя на него… Но в то же время она почувствовала облегчение. Его очевидное замешательство и растерянность подсказали ей, что на самом деле он вовсе не злился. Может, это были просто штучки шиноби. Может, он просто наслаждался временем, проведенным в одиночестве. Она решила, что в следующий раз будет более тактичной. Он был интровертом — вот и всё. Черт возьми, она тоже была интровертом, и ей хотелось поговорить только из-за страха, что он разозлился. Она вела себя глупо. Сакура улыбнулась, вероятно, шире, чем обычно, от облегчения. — Так ты не злишься на меня за то, что я заставляю тебя мириться с этими дворянами? — Сакура, — невозмутимо произнес он. — Я тот, кто выбрал это задание, помнишь? — Верно, верно… Он фыркнул и откинулся назад. Она потерла затылок и смущенно улыбнулась. — Я идиотка, да? — Я просто рад, что у тебя есть характер, иначе ты бы мучилась еще дольше. — Ха. Впервые кто-то говорит мне, что мой характер — это хорошо. Он усмехнулся. — Что ж, мне нравится твой характер. Хотя я предпочитаю, когда он направлен не на меня. Она улыбнулась и снова застенчиво извинилась. Он отмахнулся от нее. Затем они погрузились в дружелюбное молчание, каждый читал что-то свое, и теперь в нем совсем не чувствовалось напряжения. Но тут Су-сан все испортил, взглянув на нее поверх своей книги и спросив жестким тоном: — Ты хочешь поговорить? Отлично. Теперь она так напугала его, что он не осмеливался молчать в ее присутствии. Сакуре захотелось ударить себя по лицу. Она объяснила, что он может молчать столько, сколько захочет, и выбросить из головы ее недавнюю выходку. Он вздохнул и пожаловался на то, почему так сложно общаться с людьми. Она рассмеялась над отчаянием в его тоне, но в конце концов согласилась. Он улыбнулся ей. Затем они совместно решили просто поговорить о книге и перестать ходить вокруг да около, и после этого завязалась очень приятная дискуссия об одном из любимых романов Сакуры. Очевидно, Су-сан тоже уловил аналогию со смертью. Она не могла перестать улыбаться как от облегчения, так и от счастья, даже ложась спать поздно ночью. Миссия, возможно, была ужасной, но она того стоила, хотя бы потому, что они достигли взаимопонимания.

***

Следующий день был последним перед прибытием в пункт назначения, и Сакура сказала Су-сану, что он может поохотиться на запрошенного фазана («И на этот раз не приноси мне кролика, слышишь?»), пока она разбирается с дворянами. Сначала она разобралась с дворянином, который занимался своими делами прямо у нее на глазах и, казалось, расстроился, когда ей удалось вовремя отвести взгляд от его члена, а затем она поругалась с женщиной, которая не очень хорошо отреагировала, когда Сакура сообщила ей, что не знает, как создать воду, или нагреть воду, или сделать каменные перегородки из ничего. — Тогда какой от тебя прок? — Я могу спасти вам жизнь, устранив угрозы и вылечив, если с вами что-то случится. — Что ж, я хочу принять душ. — Вы сможете привести себя в порядок, как только мы доберемся до вашего поместья через несколько часов. — Да, но до этого мне нужно выглядеть презентабельно, ты же понимаешь. Я леди. — Вы выглядите очень презентабельно, мэм. — Уверена, ты так и считаешь. — Если вам действительно так важно принять душ, Су-сан приготовит вам ванну, когда вернется, — наконец смилостивилась она, — но, пожалуйста, не могли бы вы сейчас справить нужду, чтобы мы могли вернуться в лагерь… — Хм. Тогда я позавтракаю, пока буду принимать ванну. Излишне говорить, что Сакура испытала огромное облегчение, когда они, наконец, доставили дворян. Су-сан беззаботно попрощался с ними, как будто не испытывал к ним ненависти. А может, и не испытывал. Сакура уже не могла так хорошо контролировать себя, и ей приходилось сохранять видимость холодного профессионализма, чтобы справиться с разговором с ними. Дворянам явно больше понравилось его непринужденное поведение или, может, пятизвездочное обслуживание в комплекте с ванной и необычной способностью выслеживать фазанов по команде, потому что дворянин не очень деликатно дал ему огромные чаевые, проигнорировав Сакуру. Су-сан был настолько любезен, что предложил разделить с ней удовольствие, как только они оказались вне пределов слышимости, но Сакура отказалась. Ее гордость не позволила ей принять это. Кроме того, он заслужил их больше за то, что терпел их дерьмо. Он пожал плечами и положил деньги в карман, не настаивая на том, чтобы она взяла свою долю чаевых. Сакура была благодарна, что он не настаивал. Что-то подсказывало ей, что он понимал, что только смутил бы ее. Как только они уладили этот вопрос, то помчались на следующее задание, которое находилось в нескольких милях отсюда, обоим явно не терпелось как можно больше отдалиться от дворян. Когда они мчались через лес, Сакура заметила, что у Су-сана идет кровь из носа, и указала ему на это. — Хочешь, я вылечу? Он покачал головой. — Нет, не трать свою чакру. Он вытер кровь перчаткой и продолжил бежать. Они не сбавляли темпа, пока не добрались до следующего места выполнения задания, которое заключалось в том, чтобы разобраться с группой лиц, предположительно нукенинов. Оказалось, что клиенты преувеличили количество и степень опасности угроз, и они справились с ними менее чем за десять минут. Гражданские рассыпались в похвалах, что это невероятно, и предложили приют, но у них был график, и оба, казалось, интуитивно согласились, что это хороший способ выиграть немного времени, поэтому они отказались от предложения и продолжили путь к следующему месту уже в темноте, так как солнце начинало садиться крайне рано. Они остановились, когда луна была уже высоко в небе, и разбили лагерь. Су-сан сел на камень перед костром, Сакура — сбоку. За последние несколько дней она обнаружила, что ему нравится, когда они садятся таким образом, и, честно говоря, ей тоже. Сидя друг напротив друга, они создавали ощущение, что им необходимо поговорить. А так не возникало напряжения, если они молчали. Кроме того, она сидела ближе к нему. Сакура могла признаться, хотя бы самой себе, что было приятно находиться рядом с с близкими для нее людьми. Большинство шиноби не допустили бы в свой мир никого, кому они не доверяют безоговорочно. Действительно, такой обыденный поступок, как сидение рядом с Су-саном, как сейчас, на самом деле был монументальным проявлением доверия с его стороны. Они спокойно поужинали, обсудили расписание дежурств, а затем отправились спать. Сакура заступила на первую — самую лучшую — вахту. Она настояла, чтобы они поменялись завтра. Он сказал ей «нет» и начал раскладывать свой спальный мешок, но не сделал ни малейшего движения, чтобы потушить костер. Сакура прикусила губу, раздумывая, стоит ли ей что-то сказать. Когда она вместе с другими гражданскими, такими же, как она, ходила на задания, у них вошло в привычку никогда не разводить костер, даже для приготовления пищи. Ночные пожары приносили плохие последствия. Однако она полагала, что находится на том этапе своей карьеры, когда это уже не так. Ей больше не нужно бояться нарваться на бандитов или мелкие угрозы. Сакура постаралась не обращать внимания на весело потрескивающее пламя и тоже достала свой спальный мешок. Это стало новым испытанием, потому что она не знала, куда его положить. Рядом с Су-саном? Подальше? Ни то, ни другое не казалось хорошей идеей. Может, поближе? Он казался человеком, который любит уединение… Сакура осмотрела маленький лагерь и разложила спальный мешок рядом с постелью Су-сана, но в противоположном направлении, ровно в метре друг от друга. Это показалось ей достаточно вежливым: не слишком навязчиво или приставуче, но в то же время и негрубо. Он вернулся после того, как справил нужду, как раз в тот момент, когда она заканчивала разбираться с землей под спальным мешком. Как генину, ей приходилось просто убирать все острые камни, но теперь Сакура владела дзюцу ветра. Создание более ровной и удобной поверхности, лишённой небольших комочков грязи, которые в противном случае врезались бы ей в спину, занимало от силы минуту. Когда она оторвала взгляд от своей работы, довольная до глубины души, то обнаружила, что Су-сан смотрит на нее. — Хочешь, я сделаю и тебе так же? — Нет, все в порядке. Он забрался в свой спальный мешок, даже не взглянув на огонь. Сакура проверила. — Спокойной ночи, Су-сан, — пробормотала она. — Спокойной ночи. Затем наступил неловкий момент, когда они оба бодрствовали, не произнося ни слова. Сакура снова с тоской посмотрела на огонь. Если бы только она могла его потушить… но Су-сану, скорее всего, это не понравилось бы. Он согревал их. Она слишком хорошо помнила, как много раз холодными ночами прижималась к Икуо, чтобы согреться в темноте. Приближалась зима. Она никак не могла потушить огонь, независимо от того, насколько сильно все ее инстинкты напрягались из-за этого. Казалось, ее паранойе было все равно, что ее логический мозг подсказывал ей, что пожар больше не представляет такой большой опасности — она просто не могла успокоиться. Из-за света было невозможно разглядеть темноту за пределами их лагеря, а жара просто раздражала, так как она могла легко согреться с помощью чакры, и легкое потрескивание заставляло ее вздрагивать. Что еще важнее, огонь привлекал к ним внимание… Наконец, когда дыхание Су-сана выровнялось, она вздохнула с облегчением. Она потушила его совсем ненадолго. Сакура быстро расправилась с костром и теперь, когда вокруг стало темно, снова смогла дышать. Тот, кто сказал, что шиноби — существа, живущие в тени, был прав. По крайней мере, в ее случае. Сейчас, когда свет отсутствовал, она чувствовала себя как дома. В конце концов, она могла использовать свое медицинское ниндзюцу, чтобы улучшить ночное зрение до уровня, доступного высокоранговым джонинам. Это давало ей преимущество почти перед любым шиноби, кроме тех, кто владеет визуальным додзюцу. Ее медицинское ниндзюцу позволяло ей чувствовать себя в безопасности. «Странно, — размышляла она, — что привычки, укоренившиеся много лет назад, все еще так сильно живут во мне». Она размышляла об Икуо и задавалась вопросом, по-прежнему ли он боялся бы разводить огонь сегодня, научился ли бы он наконец регулировать температуру своей чакры или Сакуре приходилось бы делать это за него. Ей было интересно, как бы он справился с этими дворянами, если бы тоже чувствовал себя по другую сторону баррикад. По истечении отведенного времени Сакура принялась разжигать огонь и осторожно будить Су-сана. Едва ее рука коснулась его плеча, как он сел. — Твои часы, — прошептала она. Он кивнул. Когда она забиралась в свой спальный мешок, он спросил: — Сакура, ты потушила огонь? Во время своего дежурства? Она замерла. Ее охватило волнение. Она задумалась, стоит ли ей солгать, но отбросила эту мысль. Он спрашивал, потому что уже знал. Он понял это, просто взглянув на него. Действительно, шиноби. — Да, — признала она. Он вопросительно склонил голову набок. — Мы недалеко от деревни. — Я знаю. Это глупо, — ее голос доносился приглушенно из-под спальника. Ну почему она такая пугливая? — Это не так, — внезапно они погрузились в темноту. — Ты не… — Мне тоже так больше нравится. Она нахмурилась. — Тогда почему ты оставил его? — Я думал, ты захочешь, чтобы он горел. Сев на своем спальном месте, она направила чакру в зрачки, чтобы лучше видеть его. — Я просила тебя брать меня на задания при условии, что ты будешь относиться ко мне как к равной, Су-сан. Не оскорбляй меня, нянчась со мной. Он не ответил. Затем: — Большинство людей разводят костры. Я просто старался не показаться грубым. Она удивилась, что его так волнует грубость. В конце концов, он, казалось, без проблем игнорировал ее днями, читая. Может, это не показалось ему грубостью? В некотором смысле ее согрело то, что он оставил огонь. Это доказывало, что ему было не все равно, даже если со стороны так не выглядело. Успокоенная, она откинулась на спальник. — Все в порядке. Я сама не попросила тебя погасить огонь. Было бы лицемерием обвинять тебя в том, что ты этого не сделал. — Хм. Никто из них больше не произнес ни слова. Она погрузилась в сон, который всегда посещал ее во время миссий, вызванный страхом с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать и она прижималась к Икуо в темноте, пытаясь отдохнуть. Спать во время миссии было все равно, что закрыть глаза, находясь у горячего источника. Как будто вы даже не засыпаете, а погружаете свое тело и разум в комфортную дремоту, но в тот момент, когда в комнату входит другой человек, вы мгновенно приходите в себя, проверяете, кто это, не виден ли сосок, и выпрямляете позу, если ваши ноги оказывались слишком широко раздвинуты. Сон на задании такой же. Всегда наготове. Когда забрезжило утро, ее разум разбудил ее именно в то время, когда она этого хотела, раньше, чем это сделал бы Су-сан. Она вылезла из спальника и увидела, что он сидит высоко на дереве, глядя на горизонт, где должно взойти солнце. Она схватила несколько батончиков и подошла к нему. Он молча взял предложенную еду, и они жевали ее, пока солнце не взошло. Как только это произошло, они спрыгнули вниз, собрали лагерь и отправились в путь на целый день. Сакура вскоре обнаружила, что не все миссии такие простые, как первые две. Честно говоря, это принесло облегчение. Вскоре они сражались с каким-то хулиганом-ниндзя, который пытался основать секту, затем они выслеживали похищенного ребенка, потом проникли в столицу и следили за собранием, проводимым дайме, после выследили известного ниндзя-ядерщика и так далее. Сакура заметила, что Су-сан менял более изнурительные задания на более легкие. Это была умная тактика с его стороны. Она не осознавала, что он спланировал это, когда они обсуждали маршрут, но теперь это стало очевидно. Честно говоря, темп, с которым они продвигались, был напряжённым. В конце каждого дня Сакура оказывалась на грани чакроистощения, но у нее была гордость. Она не из тех, кто просит передышки. Су-сан являлся АНБУ, так что рано или поздно ей придется научиться выдерживать такой бешеный темп, как этот, и лучше это сделать раньше, чем позже. Так что они продолжали гнать на полной скорости. Вскоре началась миссия с эпидемией, и Сакура, преодолев усталость, приступила к работе. Су-сан исчез, чтобы отметить еще одну миссию, пока она занималась тем, что отдавала приказы измученным медикам Суны. Когда он вернулся через несколько дней, она уже взяла ситуацию под контроль, и они двинулись дальше, путешествуя по пустыне. Следующая миссия заключалась в том, чтобы помочь деревне справиться с огромной проблемой засухи. Сакура единственная оставалась в стороне, пока Су-сан складывал ручные печати и вызывал огромное количество воды из ниоткуда. Сакура чуть было не спросила, почему у задания высший ранг, но быстро передумала, увидев, как на лбу у него выступил пот. Ни один обычный джонин не смог бы этого сделать. Она начала ругать себя за то, что не может вызвать воду самостоятельно, но ничего не могла с этим поделать, наблюдая за его работой. Наконец, резервуар наполнился водой, и жители деревни, обливаясь слезами, горячо поблагодарили их. Им снова предложили приют, и они снова отказались. К этому моменту это стало скорее привычкой, чем действительное желание поспать на свежем воздухе, в предательских объятиях пустыни. Если Су-сан не согласится, то и она тоже. Она не хотела доставлять хлопот. Этот отказ от полноценного отдыха оказался ошибкой, когда их следующая миссия провалилась. Это должно было быть простое сопровождение: караван торговцев хотел, чтобы шиноби провели их через пустыню. Никто из них не предвидел никаких неприятностей, так как бандиты считались редкостью в тех краях, а маршрут казался безопасным. Они должны были знать, что эти торговцы не стали бы платить за А-ранг без причины. Оказалось, что за караваном охотилась большая группа песчаных ниндзя-разбойников из клана, отказавшегося присоединяться к Суне. В обычных условиях Сакура смогла бы справиться с ними, но ее тормозили два серьезных недостатка: накатывающее истощение и стоящие вокруг клиенты. Врагам было плевать, живы купцы каравана или мертвы, им нужен был только груз, и вскоре это стало ясно. Полетели взрывные печати, торговцы закричали, верблюды побежали — начался хаос. Су-сан занялся предводителем, Сакура отправилась за несколькими лакеями. Ее мышцы болели. У одного из противников была кусаригама — серп с длинной цепью — оружие, которое она до сих пор не считала особенно опасным. Однако говорят, что мастер может превратить даже соломенную палку в смертоносное оружие, и это как нельзя более верно для этого человека и его кусаригамы. Он продолжал направлять в нее чакру ветра, так что даже если бы она увернулась от самой цепи, было бы невозможно подобраться к нему ближе, чем на десять метров. Она пожалела, что не может использовать дзюцу земли, поскольку это единственный возможный способ защититься от него. Как бы то ни было, это все, что она могла сделать, чтобы не зацепиться за длинную серебряную цепь, которая зловеще свистела в воздухе вокруг нее. Сакура попыталась прыгнуть на него сверху, но он передвинул цепь и перерубил ее посох бо. Дерьмо! Ее драгоценное оружие уничтожено! Она разочарованно зарычала, когда на нее набросились еще несколько лакеев, парень с кусаригамой снова приблизился. Она громко выругалась, решив, что с нее хватит. Сакура прыгнула прямо на пути цепи и повернулась спиной, готовясь к удару. Кусаригама ударила ее как кувалда, но, к счастью, ее жилет отразил самую сильную атаку. Сакура воспользовалась растерянным бормотанием противника, схватила цепь пальцами и начала тянуть, используя свою суперсилу. Мужчина начал кричать, когда его оторвало от земли инерцией его собственного оружия. Он попытался снова направить в нее чакру ветра, но не знал, что Сакура тоже обладает этой природой. Она скопировала его действия, и обе чакры нейтрализовали друг друга. Ее сила превосходила его в десять раз, и вскоре он не смог больше держаться и был отброшен, как тряпичная кукла, а остальные лакеи бросились врассыпную. — Кто следующий? — Сакура тяжело дышала, сжимая цепь дрожащими пальцами. Черт, она совершенно опустошена. Враги в безудержном страхе попятились. Сакура уже собиралась броситься на того, кто стоял к ней ближе всех, когда услышала крики ужаса и вытянула шею, чтобы посмотреть, что происходит с торговцами. Они все смотрели на то место, где Су-сан сражался с лидером и оставшимися лакеями. Кровь застыла в жилах Сакуры, когда она увидела это: зловещее, черное облако дыма, которое лидер выпустил из хрустального флакона, то, как Су-сан отскочил назад, а затем лидер вытащил веер и взмахнул им, и в сторону Су-сана, всё еще находящегося в воздухе, полетел мощный поток яда. Он не успеет...! Дерьмо… — Су-сан! — закричала она в панике, бросаясь к нему, в то время как ее пальцы складывали печати для замены. Если он вдохнет это, то ему конец, а у нее не было ни чакры, ни ресурсов, чтобы справиться с ядом такого масштаба! — Держись подальше! — отчаянно закричала Сакура, делая самый глубокий вдох, на который была способна. У нее гораздо больше шансов. Затем, в следующую секунду, она произвела замену и заняла его место.

***

Она подоспела как раз вовремя, чтобы ее окутал встречный поток ветра и яда, как человека, стоящего на пути цунами. Сакура закрыла рот и постаралась не дышать, когда приземлилась посреди темноты. Она ничего не видела. Но она все еще могла чувствовать, более или менее. В дыму стояло четверо врагов, но ее беспокоил главный. Он был опасен: наблюдая за его боем с Су-саном, она поняла, что он на голову выше среднего джонина. Сакура едва могла видеть сквозь дым, в ее распоряжении остались только цепь, которую она не могла использовать, и сломанный посох бо, но, по крайней мере, она могла задерживать дыхание намного дольше, чем любой обычный человек, благодаря медицинскому ниндзюцу. Рванув вперед, она направилась прямо к мужчине, который выпустил яд, но сильно поранилась от налетевших на нее порывов ветра. Этот парень был намного хуже, чем та женщина Темари! Черт возьми! Сакура, не теряя времени, начала атаковать. Она не могла вдохнуть, иначе это стало бы концом. Хуже всего то, что она не знала, вдыхал ли Су-сан яд, потому что если он это сделал, то он мог быть в серьезной опасности, и в зависимости от того, насколько быстродействующим был яд, ему потребовалось бы лечение. Это значит, что ей нужно покончить с этим сейчас. Пока у нее не закончился воздух. Пока гипотетический яд не проник слишком глубоко в его органы. Как и ожидалось, главный оказался чертовски смертоносным. Переругиваться с другими лакеями можно даже без зрения, но этот парень — этот ублюдок — прекрасно чувствовал ее, в то время как она все еще пыталась определить его точное местоположение сквозь темные клубы дыма, несмотря на всю практику, которую она получила, когда вслепую убирала поместье Мацуока. Именно эта практика дала ей, по крайней мере, шанс не отставать. Ситуация изменилась в худшую сторону, когда песчаному ниндзя удалось освободить ее от самодельного посоха бо, и, несмотря на то, что она неплохо владела рукопашным боем, даже после почти пятиминутной борьбы она все еще пыталась увернуться, чтобы ее не проткнули. Ее тело становилось вялым; ее легкие требовали воздуха, несмотря на то, что она использовала медицинское ниндзюцу; Су-сан звал ее по имени из-за облака дыма. Что-то в ней изменилось. Такое случалось и раньше, когда она осознавала, что вот-вот умрет. Что-то изменилось на мосту, когда Забуза напал, заставив ее замереть, как оленя, пойманного светом фар. Что-то изменилось в лесу смерти. Что-то изменилось в день ее первого убийства. В ночь ее третьего убийства. Что-то изменилось, когда она столкнулась лицом к лицу с Сасори. Это был тот самый инстинкт, который кричал, что нужно выживать и возвращаться. Прежнее желание просто сражаться или бежать, закрыть глаза и просто резать, и резать, и резать всё, что попадалось на ее пути, — и Сакура поддалась ему. Она не могла дышать, она ничего не видела, она едва могла слышать крики, выкрикивающие ее имя, когда ее зрение заполнили черные пятна, которые не имели ничего общего с облаком дыма, но она могла резать. Она резала. Сакура не чувствовала себя самой собой, когда делала это, хотя объективно она знала, что это ее мозг отдал приказ создать скальпель чакры и вложить в него силу ветра, приказ причинять боль без разбора, использовать медицинские методы, предназначенные для спасения жизней, чтобы жестоко их отнять, но это не дошло до нее. До нее не дошло, что она переступила черту, которую раньше переступал только Кабуто, что она убила одного, двух, трех человек. Затем четвертого, но это не было осознано, кроме звука ее бьющегося сердца и того, что они захлебывались собственной теплой кровью. Единственное, что она заметила, это то, что скальпели чакры делали свое дело и что ее анатомические навыки улучшились. Резать, резать, резать — это была единственная мысль, которую смог сформулировать ее мозг. Затем она почувствовала, как кто-то подкрадывается к ней. «Резать!» — таков ответ. Сакура развернулась к новому врагу, ее скальпели чакры были высоко подняты, чтобы нанести смертельный удар, намереваясь резать до тех пор, пока не останется ничего, что можно проткнуть, но сильные руки сомкнулись вокруг ее запястий быстрее, чем она успела это сделать. Как… как кто-то мог определить, где находятся ее запястья в такой темноте? Она дернулась, пытаясь задействовать свою сверхсилу, чтобы стряхнуть его и ударить, но хватка у него была железной, и чем сильнее она пыталась вырваться, тем крепче становилась хватка. «Режь! — кричало в ней всё. — Режь его, разрывай, как степлером бумагу. Сделай это! Убей его!» — Сакура! Сакура, это я! Прекрати! После неопределенного промежутка времени, когда она боролась с тисками, его голос стал казаться знакомым, что-то задело ее за живое, и желание резать начало исчезать. Она перестала вырываться из его хватки. Это был Су-сан, верно? Он тоже здесь? Да, он здесь. Конечно, он здесь. Он медленно отпустил оба ее запястья и мгновение спустя осторожно обхватил ее лицо и прижал к нему что-то — кислородную маску. Сакура не верила этому, зажмурив глаза и сморщив нос, но он продолжал говорить ей, что она в безопасности, что она может дышать, и она узнала его голос настолько, что прислушалась к нему. Кроме того, ее легкие просто умирали. В конце концов, она сделала пробный вдох и не обнаружила там яда. Он не солгал. Конечно, он не солгал. Она неуверенно сделала глубокий вдох, затем еще один, и еще, и еще. Она начала жадно вдыхать весь кислород, какой только могла, и от этого у нее закружилась голова, а тело не могло насытиться. Ее рука дрожала, когда она потянулась, чтобы плотнее прижать маску к носу, чтобы Су-сану не приходилось постоянно поддерживать ее. Скальпели чакры, которые, как она даже не подозревала, торчали из каждого ее пальца, как пять длинных когтей, начали исчезать. Когда она вообще успела…? Она создала десять скальпелей чакры одновременно? Сакура дрожащими руками убрала невероятно длинные скальпели, оставив их маленькими и относительно безвредными для своих пальцев, как маленькие сенбоны, торчащие из-под ногтей. Затем она плотнее прижала дыхательную маску к коже, как будто таким образом могла увеличить поступление кислорода в организм. Ее руки не переставали дрожать, но, по крайней мере, туман в глазах начал рассеиваться. — Дыши, Сакура. Просто дыши. Она осознала, что Су-сан все это время разговаривал с ней и что она задыхалась, как свинья на бойне — отвратительно, — но остановиться было трудно. Ей отчаянно не хватало воздуха. Он возился с ремешками маски, чтобы лучше надеть ее на нее, и какая-то часть ее разума наслаждалась его близостью, и она прижалась к нему, что-то знакомое и предупредительное удерживало ее в темноте и тумане в голове. Он позволил ей, его ладони легли ей на плечи, медленно прижимая ее сильнее к своему зеленому жилету. Сакура прерывисто вздохнула и закрыла глаза, сосредоточившись на ощущении его ладоней на своих руках, двигающихся вверх и вниз, словно пытаясь согреть ее. Несмотря на то, что она задыхалась и меньше всего нуждалась в большей теплоте, это было невероятно приятно, наверное, настолько близко, насколько шиноби может обнять кого-то, не будучи членом семьи. Она почти поддалась своей потребности в контакте и потянулась к Су-сану, чтобы по-настоящему обнять его, но к этому времени уже достаточно пришла в себя, чтобы в последнюю секунду подавить это желание. Она заставила себя дышать медленнее и более контролируемо, а не так неловко, как раньше. Она закрыла глаза и представила, что находится в своем шкафу, вдыхая запах свежих апельсинов и цитрусовых, а не крови, яда и пластика кислородной маски. Она сосредоточилась на руке, лежащей у нее на спине. К этому моменту Сакура стала достаточно спокойной, чтобы сосредоточиться на расширении своего восприятия вовне, отвлекаясь от шума крови в ушах и стука сердца, и на тишину пустыни вокруг них. Она не могла различить никаких чакр, кроме своей собственной и Су-сана. Сглотнув, Сакура заставила себя полностью отказаться от использования скальпелей чакры, поскольку в данный момент они просто тратили чакру впустую, даже если позволяли ей чувствовать себя в безопасности. — Сакура… где ты ранена? — настойчиво спросил он. — Где у тебя болит? — его руки все еще прикасались к ней, на этот раз к плечу. Ах, так вот что он делал. Проверял, нет ли травм. Не обнял ее как шиноби. — Я в порядке, — пробормотала она, отворачиваясь. — Это не так, — его рука легла ей на спину, и он осторожно прижал ее к себе и слегка подался вперед. Сакура покачнулась на месте. — Ничего не болит, — твердила она, но его слова побудили ее направить чакру в свою собственную систему. Та оказалась серьезно повреждена. Вся область ее спины подверглась тяжелой травме, и даже спинной мозг был слегка задет. Она поняла, что при помощи чакры компенсировала травму, которая могла бы на всю жизнь искалечить гражданское лицо. Другими словами, травму позвоночника нужно вылечить как можно скорее, и рваные раны по всей спине у нее тоже были нешуточными. Когда она успела их приобрести? Она не могла вспомнить. Имело ли это значение? «Нет», — ответила она себе. Важнее убедиться, что с Су-саном все в порядке. Она лихорадочно протянула к нему руки и вслепую нащупала его жилет, пытаясь снять его. — Сакура, остановись, я в порядке, — его рука обхватила ее запястье и убрала ее пальцы с жилета. — Давай, — он слегка подтолкнул ее локтем. — Нам нужно выбраться из облака дыма, пока в масках не закончился запас кислорода. Я не знаю, сколько там осталось. Она все равно попыталась снова дотянуться до его груди, но он схватил ее за запястье и остановил одной рукой, а другой обнял и повел в произвольном направлении. Казалось, он мог ориентироваться в темноте. Она снова почувствовала смущение из-за собственной неадекватности. У нее больше не было чувства направления, она устала, обвисла на нем, как какая-нибудь девица, попавшая в беду, почти бескостная, ее мышцы сдулись, как пустые воздушные шарики. То, как она опиралась на него, было несколько менее ужасно, чем если бы она подошла и обняла его, но все равно это было не очень профессионально — или не очень сильно с ее стороны, или что-то еще из того, кем она старалась быть. Черт возьми, почему она всегда такая бесполезная? «Отпусти, Сакура. Отпусти его, черт возьми, и перестань быть такой слабачкой». Но, как обычно, она проявила слабость. — Остальные? — с трудом выдохнула она, пытаясь представить себе возможные засады, поджидающие за пределами ядовитого облака. — Мертвы. Или сбежали, хотя и ненадолго, — мрачно добавил он. Хорошо. Это было облегчением. Ей было стыдно признаться, что, несмотря на это, ее правая рука все еще отказывалась слушаться ее рационального разума и сжимала его руку — ту, которая не обнимала ее, — так, словно от этого зависела ее жизнь. Она собрала все силы, чтобы отпустить его, когда они оказались за пределами яда, чтобы сорвать маску со своего лица. — С-су-сан, — сказала она, теребя маску одной рукой. — Ты… ты вдохнул яд? Он сорвал свою маску и покачал головой, глядя на нее. — Нет. Ты вмешалась раньше, чем я смог это сделать, — в его голосе слышался тихий гнев, заставивший ее занервничать, хотя он и не стал вдаваться в подробности. Сакура кивнула и натянуто повела рукой, нависая над ним, чтобы охватить его организм своей чакрой. Предварительное обследование показало, что он не лгал: нигде не обнаружилось следов яда, по крайней мере, явных. Она прерывисто выдохнула. Как только торговцы появились в поле зрения, Сакура вздохнула и заставила себя отпустить Су-сана. Было бы совершенно непрофессионально так прижиматься к товарищу на глазах у клиентов. И все же он не убрал руку с ее плеча, даже когда они поднялись на вершину дюны. Вероятно, он думал, что она такая слабая, что ему нужно с ней нянчиться. Видит бог, нормальному шиноби не требовалось столько физической поддержки, но он оказался достаточно мил, чтобы обеспечить ее в любом случае. Она вела себя так лицемерно в их первую ночь наедине, когда попросила его не нянчиться с ней, а теперь случилось это. Она подавила волну отвращения к себе. Почему она должна быть такой слабой?