The Sixth Shadow

Тока, будучи Токой, мгновенно заметила неладное, когда она вернулась в поместье Мацуока, и потребовала ответов. Таким образом, Сакуру вынудили рассказать об очередной ее неудаче, к ее нескончаемому огорчению. И так довольно ужасно, что женщина знала, как она приставала к шишоу в течение трех месяцев, но теперь… угх. Сакура быстро придумала предлог, чтобы избежать подробностей произошедшего, и выбежала из дома для прогулки. Ещё даже не наступил полдень — ее ссора с Ли и Гаем произошла всего несколько часов назад… Но ей казалось, что прошло гораздо больше времени. Чем больше она думала о своем собственном поведении, тем больше она начинала считать, что тоже отреагировала на слова Ли не очень хорошо. Ей следовало просто проигнорировать их, как это делали все другие женщины, которых она знала. Почему она сорвалась на нем? Почему на глазах у всех? Почему она такая глупая? Недовольная собой (для разнообразия), Сакура часами бесцельно бродила на голодный желудок, размышляя о случившемся. «Гребаная идиотка», — огрызнулась она про себя, пиная камень, который отлетел на обочину. Он отлетел с такой силой, что чуть не разбил окно. «Здорово. Теперь ты еще большая гребаная идиотка». Сакура вздохнула, быстро уходя, чтобы кто-нибудь не пришел и не обвинил ее в вандализме. По пути в центр города она столкнулась не с кем иным, как с Сукеа. Несмотря на то, что на прошлой неделе они разошлись на неплохой ноте, то, как этот мужчина «случайно» внезапно оказался рядом, ей не понравилось… и ее опасения подтвердились, когда он попытался расспросить ее о том, что произошло с Гаем. Неужели он снова верит в свои безумные теории? Откровенно говоря, Сакура слишком устала и расстроилась из-за случившегося с Ли, чтобы у нее остались силы отвечать на его вопросы, даже если его тон звучал обеспокоенно. Он мог пойти и поволноваться о ком-нибудь другом. Она не занималась благотворительностью. Поэтому она сказала ему, куда он может засунуть свое беспокойство, и отправилась обратно в поместье Мацуока. По возвращении ее настроение еще сильнее испортилось, так как ее ждал еще один неприятный сюрприз. Повсюду была кислота. Ржавые ворота, земля, деревья и каменная дорожка, ведущая к поместью… всё покрывала кислота. Сакура огляделась в немом ужасе, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. — Тока-сан?! — закричала она в панике. Она не была уверена, что произошло, но это было плохо. — Тока-сан, где вы?! Вы в порядке?! Когда она приблизилась к дому, то заметила больших странных слизней на каждом дюйме территории: они скользко взбирались по деревьям, ползали по земле и даже плавали в воде. Всё стало зеленым и желтоватым от их слизи… Погодите. Кислотой являлась слизь! Это слизняки повсюду оставляли кислоту. Сакура бросилась в дом, проигнорировав это осознание в пользу лихорадочных поисков старухи. — Тока-сан? Пожалуйста, ответьте мне, если вы меня слышите! — закричала от боли Сакура. Она на полной скорости завернула за угол и получила в лицо кислотой. Сакура взвизгнула, быстро отступая и вытирая свое лицо. Она использовала дзюцу замещения, чтобы убраться подальше и села на дерево, на котором не ощущала большого количества чакры, моля бога, чтобы, пока она исцеляла свои бедные глаза, поблизости не появилось слизняков. — А, вот и ты, девочка, — донесся голос Токи снизу спустя секунду. Сакура, чьи глаза только что почти оправились от нападения, взглянула на нее. Со старухой все было в порядке. Слава Ками. — Тока-сан! Нам сейчас же нужно уходить! Чего вы там стоите внизу? Это опасно. Тока, державшая в руке метлу, усмехнулась. — Девочка, я наняла шиноби для помощи с ремонтом не просто так. Мы никуда не уходим. Сакура уставилась на нее, разинув рот. — Но… подождите, осторожнее! Подкрадывающийся к Токе слизняк был быстро проткнут метлой. Тока даже не удостоила того взглядом. — Ну же, девочка, только не говори мне, что эти существа, напоминающие улиток, так тебя пугают. — Но это же призыв! — закричала Сакура. — К тому же очень сильный! — Девочка, я никому не позволю забрать свою собственность, призыву или нет. А теперь спускайся. Сакура вздохнула и аккуратно сделала это. — Тока-сан… вы знаете, что эти слизняки здесь забыли? — осторожно спросила она. — Просто кажется, что они здесь оказались… случайно. Старуха протянула ей отломанный стебель бамбука. — Я не знаю. Нам остается только избавиться от них. Вот, используй бамбуковую палку, чтобы отогнать их. Можешь начать с кухонной зоны. — Но… но я… — безнадежно начала Сакура. — Вы мне не поможете? Тока покачала головой, направляясь ко входу в дом. — Эти старые кости уже не те. Боюсь, тебе придется справиться с этим самостоятельно. Даже когда она шла за ней, Сакура с нарастающим ужасом осматривала пораженные слизняками участки. — И куда вы уходите? Подождите, вы сказали, что я должна позаботиться об этом?! — Конечно. А кто ещё? — к этому моменту они добрались до входа, где заканчивался след кислоты. — Я буду в квартире до тех пор, пока большая часть помещений снова не станет пригодной для жилья. Неужели старуха не понимала, что Сакура не справится? Там слишком много кислоты! Она только недавно получила плевок в лицо от крошечного существа! Тока же не могла всерьез ожидать, что она справится со всеми ними сразу? Одна? Старуха взглянула на нее и вздохнула. — Ладно, ладно, думаю, мне просто придется призвать кого-нибудь… Сакура резко остановилась. — Призвать? У вас есть призыв? — Ах, неужто я забыла об этом сказать? Из-за всех этих слизняков… вероятно, это вылетело у меня из головы, — по какой-то причине это заявление, казалось, позабавило ее. Но не Сакуру. — Вы могли бы пораньше сказать, что в вашем распоряжении буквально армия мутировавших от чакры животных! — тогда, может, ей не пришлось бы выполнять столько работ в одиночку! — Могла бы, — согласилась Тока. — Но я бы никогда не заставила свой призыв выполнять такие бессмысленные задачи, как уборка. Здорово. По-видимому, Сакура теперь уступала среднестатистическому животному. Она фыркнула. — Ну, и где же они? Или, скорее, кто они? Они вообще полезны? Я никогда не слышала о клане Мацуока, я думала, что только крупные кланы могут заключить контракт на призыв… Она замолчала, когда увидела, как женщина складывает ручные печати. Скорее всего, для техники призыва. Когда Тока закончила, она ударила ладонями по дереву, и на его месте появился рой… крылатых насекомых. Бабочек, мотыльков и стрекоз, если точнее. Сакура в шоке уставилась на них. Призыв Токи-сан — в смысле, сварливой, грубой, откровенно ворчливой Токи-сан — призыв этой женщины — бабочки?! Она почти уверена, что теперь уж точно видела всё. — Без обид, Тока-сан, но эти слизни — действительно мощный призыв. Вы уверены, что стайка бабочек смогла бы… — Сакура оборвала себя, когда Тока вытащила большой свиток и развернула его на грязной дорожке, заканчивающейся у покосившихся ворот поместья. — Подождите, что это? — Я еще не закончила призывать свою армию, девочка, —ответила она с ухмылкой. — Но просто, чтобы ты знала, самым беспощадным хищником в мире является стрекоза, зарегистрированный показатель успешности охоты которой составляет девяносто пять процентов, — затем Тока указала на несколько безобидных на вид, порхающих вокруг мотыльков. — Эти малыши, оказывается, наши собственные местные бабочки-вампиры — присмотрись повнимательнее, они действительно сосут кровь, — а у этой бабочки-махаона — да, той, что крупнее маленькой собаки, — в крыльях достаточно яда для убийства человека. И последние, но, конечно, не менее важные, — она указала на мох, — что бы ты ни делала, не прикасайся к ним. — Ладно, — неуверенно согласилась Сакура, взглянув на «мох». При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это настоящие извивающиеся личинки, покрытые зелеными пушистыми волосками. Они выглядели безобидно, но Сакура не стала бы рисковать. Ей следовало догадаться, что у такой женщины, как Тока, скорее всего, не будет бесполезных призывов. Хотя, учитывая, какими хрупкими выглядели все эти бабочки, она сомневалась, что хоть одна из них годилась для борьбы со слизняками, плюющимися кислотой. Вероятно, они лучше всего подходили для разведки или миссий с уловками, а не для открытого боя. Сакура поделилась этим со старухой. — Хах. Ты бы удивилась, — сказала Тока, ухмыляясь. — Большинство этих бабочек в состоянии тебя убить. И мои мотыльки… они долгое время были ночными кошмарами многих людей. Но ты права: они не очень подходят для боя. Я призвала их, чтобы они позаботились обо мне, если слизняки меня ранят. …это обнадеживало. — Тогда для чего этот свиток? Вы сказали, что еще не закончили с призывом своей армии? — спросила Сакура, уставившись на огромный лист бумаги, который Тока развернула на траве. — Ах, старый свиток. Что ж, девочка, так уж получилось, что мы с моим лучшим другом поделились нашими контрактами на призыв. Его призыв стал моим, а мой — его. — Правда? Но я думала, что у шиноби может быть только один контракт, нет? — Обычно — да, но мы нашли способ это обойти. Однако этот призыв требует гораздо больше чакры, чем обычная техника… в моем преклонном возрасте подобное невозможно. — Это так печально, Тока-сан! — воскликнула Сакура, широко раскрыв глаза. — Мне так жаль… вы одновременно потеряли и своего лучшего друга, и свой второй призыв … Тока моргнула, затем кивнула. — Это печально, но это не твое дело. Что более важно, с помощью другого человека я все еще могу активировать технику этого призыва — это твое дело. Мы воспользуемся твоей чакрой, чтобы совершить призыв. Хм. Сакура не ожидала, что так можно. — Действительно? Вот так просто? — Вот так просто. Никакого контракта не требуется, только этот маленький свиток. Под которым подразумевался гигант ростом в два раза больше ее. Сакура нахмурилась, с сомнением глядя на эту штуку. Разве такая революционная техника не стала бы известной? Клан Мацуока должен быть более известным, если у них были такие талантливые члены. С другой стороны, она небольшой знаток кланов в целом, едва ли знает основные факты о таких крупных кланах, как Сенджу или Хьюга, поэтому Сакура предположила, что, возможно, клан Мацуока был известным, и она просто пропустила его. Она надеялась, что не сделала никаких смущающих ошибок. — Не смотри так, девочка. Печать проверена, обещаю. Сакура кивнула, все еще немного сомневаясь. Дело не в том, что она не верила Токе, но… что ж, ей следует просто подождать и посмотреть. Решив молчать, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое или оскорбительное, Сакура наблюдала, как старуха постукивала левой сандалией гэта по свитку у их ног. — Все, что тебе нужно сделать, — это наполнить чакрой эту часть печати, и ты призовешь их. Или, может, одну из них, учитывая, что у тебя не так много чакры. — Тогда хорошо, — ответила Сакура, складывая пальцы в тигровую печать, чтобы выпустить чакру. — Прежде чем я сделаю это… каков ваш второй вызов? Будут ли они вообще полезны для борьбы со слизняками? — О, да. У них достаточно опыта в сражениях с этими существами, — усмехнулась Тока. — Что касается того, кто они такие… мой лучший друг был гордым призывателем семейства угрюмых кошек. Они немного великоваты для общепринятых стандартов привлекательности среднестатистических женщин, но все равно очень пушистые. Я верю, что они тебе понравятся. …ладно. Сакура моргнула. — Поверю на слово. Тока удовлетворенно кивнула. — Важно помнить о соблюдении надлежащих манер и приличий: к сожалению, мой друг был довольно зациклен на традициях, и ему каким-то образом удалось привить это кошкам… Тока говорила что-то о приличиях, но Сакура не слушала, потому что ее разум наконец связал некоторые вещи, а именно: — Но подождите секунду…! Разве кошки — не фирменный призыв клана Учиха? Тока замолчала и с любопытством посмотрела на нее. — И откуда такой невежественный человек, как ты, знает об этом? — Э-э… ну… — Сакура несильно информирована о каких-либо кланах, кроме одного: клана Саске. В свои девять лет она провела множество миссий по сбору данных. — Я… была влюблена в Учиху в детстве, — она решила, что с таким же успехом может просто сказать правду. Тока вздохнула. — Ну да. Конечно, ты была влюблена. В конце концов, ты неравнодушна к таким, как этот великий подонок. Сакура покраснела. — Эй, он не так уж плох! Старуха бросила на нее насмешливый взгляд. — Что касается твоих слов, да, раньше призыв моего друга выполнялся по субподряду с Учиха. — Правда? Тока наклонила голову. — Правда. Они были подарком. Глаза Сакуры расширились. — Ого. Это отличный подарок, который только можно подарить. Что вообще сделал ваш друг, чтобы заслужить такую преданность Учихи? Я думала, вашему клану они не очень нравились? — Нам не нравились, но этот Учиха был особенным. К тому же это произошло после основания деревни. Это слишком долго объяснять. Сакура сглотнула и кивнула. — Итак… Полагаю, мне следует приступить к призыву кошек вашего друга, да? Просто направить чакру в свиток? — Именно. Даже малыш мог бы это сделать. Сакура нахмурилась, игнорируя это замечание и направляя чакру в свиток. Она никогда раньше никого не призывала, и, даже если кошки этого парня не были ее призывом, идея призвать их все равно ее интересовала. Он казался очень крутым! Трудно поверить, что кто-то мог так спокойно относиться к еженедельным покушениям на убийство. Так что она склонилась над свитком, чтобы влить в него как можно больше чакры. Ей и правда нравились кошки! Кошки могут вести себя немного угрюмо, как и говорила Тока, но она уверена, что сможет расположить к себе даже самых сварливых из них, если у нее будет достаточно времени… Пуф. Святое дерьмо, эта штука высосала ее досуха! Сакура убрала руку и отступила, не сводя глаз с контура кошки, видневшейся на другом конце большого свитка. Что за хрень?! Это не котенок! Сакура в ужасе уставилась на безумно огромную кошку, которую она едва могла разглядеть в образовавшихся клубах дыма. Что, черт возьми, это такое?

***

Как выяснилось, под крупными кошками Тока подразумевала настоящих гребаных ягуаров. Сакура уставилась на огромного черного зверя, появившегося поверх свитка, над которым она только что сидела на корточках, и значительно побледнела. Если бы эта тварь решила напасть, они бы были сильно ранены. К счастью, этого не произошло. На самом деле, зверь ее игнорировал. Ягуар огляделся, кошачьи глаза остановились на мотыльках и бабочках, порхающих вокруг него, и его усы дернулись, словно он был доволен. В следующую секунду ягуар прыгнул вперед, прямо в скопление окружавших их белых мотыльков, радостно подергивая ушами, когда мотыльки начали облеплять его (если такое выражение можно применить к насекомым). — Что… они делают? — тихо спросила Сакура, наблюдая за настоящим водоворотом крылатых насекомых, кружащих вокруг «ягуара». — Приветствуют друг друга, — ответила Тока… у нее слегка слезились глаза? — Прошло много времени. Сакура в замешательстве смотрела на оживленные приветствия, а ягуар возбужденно кружил вокруг мотыльков и бабочек, задевая головой стрекоз, которые летали вокруг него и возбужденно жужжали. Затем большая дикая кошка легла на траву, катаясь по ней, в то время как буквально мириады белых мотыльков садились на ее шерсть, пока она не стала выглядеть белоснежной, а не черной. Ладно. Теперь она действительно видела всё. Когда (белый) ягуар успокоился, Тока-сан невозмутимо опустилась в кресло перед большим зверем. Сакура бы обосралась на ее месте, но старуха ограничилась тем, что приподняла бровь в ее сторону, как бы сообщая Сакуре, что она ведет себя по-идиотски, а затем вернулась к своей спокойной позе сэйдза. После мгновения безмятежного зрительного контакта с одним из самых опасных хищников, известных человечеству, Тока подняла руку в воздух, вытянув два пальца, словно в печати тигра. Мгновение спустя к ним подпорхнула красивая бабочка цвета индиго и села на нее. Затем Тока поднесла два пальца к своему лбу, и бабочка сделала то же самое, взобравшись на него. Тогда же точно такая же бабочка подлетела к ягуару и уселась ему на нос. Затем и зверь, и старуха закрыли глаза. Сакура зачарованно наблюдала. Могли ли они действительно так общаться? С помощью бабочек? Наконец, в одно и то же время обе снова открыли глаза. Тока повернулась к Сакуре, ее губы растянулись в редкой улыбке, которая делала ее намного моложе. На ее щеках появились ямочки. — Юки останется с тобой, пока ты будешь обезвреживать поместье, — сказала она, выводя Сакуру из состояния легкого шока, вызванного ошеломленным разглядыванием ее ямочек на щеках. Обдумав ее слова, Сакура моргнула, глядя на большого (теперь белого) ягуара. Юки? Как в народной сказке? — Подождите, это самка ягуара? Ужасающий рев ягуара, о котором шла речь, заставил Сакуру отшатнуться. Лицо Токи потемнело. — Никогда не называй Юки «это», — угрожающе сказала старуха. — И да, конечно, — Сакура нервно сглотнула, кивая в знак согласия. — Ты будешь обращаться к Юки уважительно, если только она не захочет иного, — добавила Тока. — Она не будет церемониться, Сакура, и пока что ты сделала очень мало, чтобы расположить ее к себе. Однако я попросила ее остаться здесь и присмотреть за тобой и садом, несмотря на твое пренебрежение, — когда она успела проявить пренебрежение? — Юки согласилась сделать это в знак нашей дружбы. Не разрушай ее. Теперь Сакура с широко раскрытыми глазами энергично кивнула. — Хорошо. Тогда проследи, чтобы это место поскорее очистилось от кислоты. С этими словами Тока заковыляла прочь, оставив Сакуру одну в поместье, полном монстров-убийц. Здорово. Сакура повернулась обратно к большому, кажущемуся белым ягуару и низко поклонилась. Сам факт того, что она обнажала свою шею кошке, нервировал. — Пожалуйста, простите мой проступок, Юки-сама! Я постараюсь исправиться! Она простояла так почти пять минут, затаив дыхание, ожидая, что ягуар каким-то образом обратит на нее внимание, но ничего не произошло. Когда Сакура, наконец, осмелилась выпрямиться, ягуар уже отсутствовал. «Неужели эта чертовка серьезно ушла? — подумала Сакура в негодовании. — А она говорит, что это я вела себя грубо! Фу. Глупая кошка, вероятно, уже вернулась в поместье Мацуока…» Она в большой беде. Вздохнув, Сакура решила, что ей нужно хотя бы что-нибудь съесть, прежде чем она отправится на полную катушку бороться с этими слизняками (и ягуаром). Следовательно, ей снова нужно в город. Из-за выполнения техники она ощущала слабость, поэтому ей пришлось идти пешком, чтобы добраться до центра. Она искала какое-нибудь кафе, которое все еще было открыто в столь поздний час, когда проходила мимо Ичираку Рамен. У нее заурчало в животе. Громко. Она не слишком любит рамен, но прямо сейчас он пах так соблазнительно… когда она в последний раз ела? Она не уверена. Вероятно, ей следует дать своему организму немного пищи. Она сунула руку в карман и поняла, что у нее почти нет наличных. Достаточно для тарелки рамена, но не больше. Она выдохнула. Для Ичираку хватит.

***

Большинство обычных заведений уже закрывались из-за позднего часа, но, к счастью, Ичираку все еще был открыт, поэтому Сакура устало плюхнулась на стул и заказала себе мисо-рамен с дополнительным количеством яиц и тофу. Обычно она не добавляла дополнительные яйца, хотя те являлись ее любимой частью блюда, несмотря на то что считалось, что слишком много яиц вредно для здоровья, а она и так много себе позволяла. Однако сегодня ей нужно как следует взбодриться, поэтому она уступила и попросила добавки. Сакура начала энергично есть свой рамен. Если бы только Наруто увидел ее. Он бы так гордился ее невоспитанностью. К сожалению, блондин ушел на очередное задание, так что он не мог посмотреть, как Сакура поглощает свою лапшу, словно одержимая. В прошлом месяце, пока она изучала дипломатию, остальная часть их поколения фанатично набросилась на Наруто. Разошлась новость, что он обучался у Джирайи, одного из саннинов, и внезапно все захотели быть с ним в хороших отношениях. Сакуре часто становилось тошно, когда она думала об этом. Ее тренировала Цунаде — долбаный хокаге! — и все же у большинства ее бывших одноклассников, казалось, появилась на нее аллергия. Никто из них никогда ни за чем к ней не обращался. До сих пор она считала, что это просто потому, что они были так же заняты, как и она, но видя, как они все сейчас вьются около Наруто, прося его пойти с ними на задания (Хината, команда Гая или Шино), приглашая его на барбекю (Чоджи и Шикамару) или борьбу сексуальными дзюцу (Киба), Сакура поняла, что проблема только в ней. Она облажалась, как обычно. Хината и Ино ненавидели ее за то, что ей удалось победить их и стать ученицей Цунаде, и Тентен, похоже, разделяла их чувства, вероятно, услышав что-то о ней от двух других девушек. В их поколении не было других девушек. С кем Сакура должна дружить? Она снова подумала о Сае. Боже, она так рада, что он у нее есть, хотя они встречались не так уж и часто. Сакура не знала, где он жил и чем занимался в данный момент, поэтому всегда ждала, что он найдет ее. Если бы только она могла найти его сейчас… ей действительно нужно было отвлечься от этого ужасного дня. Она печально вздохнула, уставившись в свой рамен, когда голос позади нее удивил ее. — Привет, Сакура. Это ты? Сакура оживилась. — Ямато-тайчо! Что вы здесь делаете? Мужчина с каштановыми волосами застенчиво улыбнулся ей и сел рядом. — Я мог бы спросить тебя о том же. Я думал, это негласное правило — приходить сюда только тогда, когда Наруто в деревне. — А… вроде того. Я просто немного скучала по нему, вот и всё. Да. Мягко говоря, сейчас она немного не в себе. — В последнее время у него много миссий, верно? — Ямато задумался, читая меню. Затем он обратился к Аяме. — Мне ёкан с красной фасолью, пожалуйста. — Сейчас! — Да… Имею в виду, я думаю, это замечательно, что все хотят сотрудничать с ним, — неуверенно произнесла Сакура. — Но я бы хотела, чтобы он чаще был рядом, — она бросила на Ямато любопытный взгляд. — Ёкан? Не знала, что вы любите сладости, — она даже не знала, что в Ичираку продают такие желеобразные вкусняшки. — Преступное удовольствие, — признался Ямато. — Не могу вас винить, поскольку никогда не видела, чтобы вы что-нибудь заказывали. — Ах… Я не слишком часто балую себя. — Но мы приходим сюда каждый раз после тренировки, — запротестовала Сакура. Наверняка он заказал бы их хотя бы раз, пока Наруто не закончит есть? Хотя, если подумать, они встречались на тренировках всего шесть раз или около того. После этого она начала встречаться с Саем, так что это не слишком очевидно, но действительно ли она так редко видела седьмую команду в последнее время? «Когда Наруто не было в деревне, мы вообще не встречались для тренировок», — мысленно добавила Сакура. Она любила Наруто, но иногда немного ненавидела его. Все начинали любить его всё больше и больше, когда как она чувствовала, что вся деревня испытывала к ней неприязнь, которая становилась только сильнее. — А… ну, обычно я стараюсь не есть их после ленивых дней, — признался Ямато. Сакура недоверчиво фыркнула. — Тогда у вас забавное представление о лени, если вы так называете то, через что Наруто заставляет вас проходить всякий раз, когда мы встречаемся для тренировок. Ямато усмехнулся. — И тебя тоже, Сакура. Она закатила глаза. — Нет. Только не меня. Мысли о ее недавней встрече с Ли заполонили ее разум: этот мудак так нагло отказался даже спарринговать с ней! Ну, Наруто точно такой же. Не такой плохой, но почти такой же. — Что ты имеешь в виду? — спросил Ямато. — Вы были там, тайчо! Вы видели, как я просто сижу на заднице весь день, потому что у меня есть сиськи, так что, конечно, Наруто не хочет драться со мной нормально. Ямато нахмурился. — Я не думаю… — Не начинайте и вы, — огрызнулась Сакура. Весь накопившийся за день гнев начал вырываться. — Я знаю, что не выдумываю, хорошо? Наруто постоянно пытается атаковать вас Расенганом всякий раз, когда мы проводим спарринг, но когда дело доходит до меня, слабенький клон — это всё, что я получаю! И это если мне повезет. Сай всегда в моей команде, так что он не в счет — и вы! Вы, очевидно, тоже сдерживаетесь! Не думайте, что я не заметила, как Наруто достают деревья, в то время как я получаю только кустарники. Она бросила на него горячий взгляд. Если он и обиделся, ей было плевать. Она уже не в том состоянии, чтобы давать какие-либо объяснения. — Сакура… ты в порядке? — осторожно спросил Ямато. — А почему бы и нет? — прорычала она, затем поняла, что выходит из себя. Она заставила себя сделать глубокий вдох и запихнула все эмоции поглубже. — …простите. Такой тон неуместен. Сакура позволяла себе злиться только в шутку, в конце концов, ругая таких болванов, как Наруто или Сай. Никогда по-настоящему. Утро с Ли и так прошло плохо… она не собиралась сейчас вести себя как взбесившаяся сука. Ямато вздохнул. — Послушай, я… ну, Сакура. О тебе ходят слухи… Я пришел сюда, чтобы узнать, все ли с тобой в порядке. Сакура побледнела. — Что? — Что ж. Гай что-то говорил о том, что ты набросилась на Ли…? Сакура прикусила губу. — Вы, вероятно, думаете, что я сумасшедшая, так? — Нет, я так не думаю, — заверил ее Ямато. — Разве? — Нет. Почему я должен верить кому-то с такой прической? Сакура была… странно тронута этим. Она и не ожидала, что Ямато встанет на ее сторону. Как бы. Вообще. Что, если он просто спрашивал, чтобы посмеяться над ней? Она прикусила губу, подозрительно разглядывая его. — Если я расскажу вам, что произошло, вы не станете распространять это повсюду, ясно? — Договорились. Каким-то образом его искреннее желание просто… помочь… тронуло ее. — Просто скажите мне, я сумасшедшая или нет, ладно? — Краткое заявление об отказе от ответственности: мы все сумасшедшие в этой деревне, но если тебе нужно подтверждение, то конечно. Сакура закатила глаза. Каким-то образом нотка юмора заставила ее нервничать немного меньше. — Вы только что назвали меня сумасшедшей, тайчо? — решила она подыграть. — Я шучу, — сказал Ямато. — Знаю. Я просто подыгрывала. — Отлично. Повисла неловкость. Они оба уставились друг на друга. — Просто расскажи мне, что произошло, — наконец сказал Ямато. Сакура кивнула. — Ну что ж, — она тяжело вздохнула. — Наверное, сначала мне нужно поделиться с вами справочной информацией, иначе я действительно буду казаться сумасшедшей. Это началось на моих первых экзаменах на чунина, когда этот парень, которого я не знала — им оказался Ли, — ни с того ни с сего признался мне в вечной любви… и я, конечно, сказала ему, что мне это неинтересно. Но он продолжал признаваться, и признаваться, и признаваться, и я просто… это быстро надоело. Кроме того, он продолжал заставлять меня чувствовать себя виноватой, потому что он защищал меня во время второго этапа экзаменов на чунина, так что я думала, что каким-то образом обязана ему… словно я неблагодарная сука, раз отмахнулась от него… Он внушал мне чувство вины, даже если это не входило в его намерения… — Знаешь, может, это был просто самый яркий момент в его жизни, и именно поэтому он продолжал поднимать эту тему, — предположил Ямато. — День, когда он спас милую девушку. Его самооценка, должно быть, невероятно хрупкая. Брови Сакуры взлетели вверх. — Думаю… возможно? Не уверена. Всё, что я знаю, это то, что каждый раз, когда он видел меня, он приглашал меня на свидание. В течение многих лет. И я всегда оставалась терпеливой и вежливо отказывала ему, но с каждым новым предложением мое терпение истощалось… Затем, во время следующих экзаменов на чунина, нас разделили на пары для спарринга в полуфинале… и я, ну… я была взволнована возможностью проявить себя, понимаете? Всё, чего я хотела, — это провести хороший бой, и даже если проиграть, то сделать это с достоинством. Я даже рассчитывала на это. Однако он вообще не воспринял меня всерьез, практически позволил мне победить с одного удара. Все говорили, что я выиграла лишь потому, что он позволил мне из-за своей влюбленности в меня, и они были правы, — сердито прошипела Сакура. — Но я никогда не просила его об этом. Я никогда не просила ничего, кроме честного боя! И всё же мне пришлось наблюдать, как все эти люди похлопывали Ли по спине и поддразнивали его, что все это стоило ради того, чтобы получить немного… и я не знаю. Это просто чертовски разозлило меня. Я просто хотела проявить себя. Но, конечно, я не смогла даже этого. Каким-то образом, сама того не осознавая, она настолько увлеклась рассказом, что ее голос становился все громче и громче, пока к концу она практически не расплакалась от разочарования. — Я не знаю… В последнее время у меня плохие дни, много стресса, много отказов… и я думала, что он мог бы помочь мне в спарринге, но он просто обращался со мной как с маленькой девочкой. Снова! Как с каким-то аксессуаром для улучшения своей репутации. Я, блядь, достаточно взрослая, чтобы решать, хочу ли я, черт возьми, спарринговать! Но все в его команде вели себя так, будто я какая-то злобная сука из-за того, что злилась на его постоянные признания, на его снисходительность, на всё остальное — и это только еще больше выводило меня из себя. — Это довело тебя, — тихо произнес он. Сакура тяжело вздохнула. — Да, это довело меня, — согласилась она. — Я знаю, что вышла из себя, знаю, что наговорила лишнего, но часть меня чувствует, что если бы я этого не сделала, он никогда бы не понял. Он меня не уважает. Он хочет только какую-нибудь благородную цель, к которой нужно стремиться, какую-нибудь девицу, которую нужно защищать, к которой нужно снисходительно относиться, хорошенькую девушку с дыркой, в которую можно засунуть…! Ямато положил ладонь ей на плечо. Сакура оборвала себя и сделала глубокий вдох. Она словно задыхалась от недостатка воздуха. — Извините за это, — сказала она, тяжело вздохнув. Насколько громко она кричала? — Что ж… Я думаю, если ты в чем-то и виновата, так это в том, что позволяешь этой ситуации продолжаться так долго. Тебе следовало давным-давно разъяснить этому Горшку свою позицию. Если ты будешь сдерживать всё это, всем будет казаться, что твой гнев возник из ниоткуда. Именно это Гай говорил людям. — Что? — воскликнула Сакура, и у нее сжался желудок. — Что он говорил? Ямато пожал плечами. — Суть заключалась в том, что ты ни с того ни с сего сорвалась на них. И как ей не пришло в голову, что учитель Ли будет таким же плохим, как и он сам. Он лучший друг Какаши, верно? Ожидаемо. — Сколько людей знают? — с тревогой спросила Сакура. — Я… не уверен. С тех пор он обратился за советом к другому джонину. — Не могу поверить в это дерьмо, — прошипела она. Ее желудок опускался со скоростью мили в минуту. Вот теперь точно. Она настроила против себя всё население Конохи. — Я… как это могло случиться? Как никто не встал на мою сторону? Это невероятно. Особенно поведение Ли. — Это так, — согласился Ямато. — Ведет себя так снисходительно по отношению к тебе сейчас, хотя прекрасно знает, что ты победила Сасори… Блин. Он даже присутствовал при ликвидации последствий. Похоже, он не слишком-то использует свои мозги, разве что для своей стрижки под горшок. Сакура, у которой слегка защипало глаза, зарыдала от глупой шутки. — Спасибо, тайчо. Это очень много значит для меня. — Нет проблем. Как бы то ни было, если бы кто-то так поступил со мной, я бы тоже чертовски разозлился. Сакура посмотрела на него из-под опущенных ресниц. — Правда? — Конечно. Мои навыки — это всё, что у меня есть. Если кто-то насрет на них, то что останется? Она вздохнула. — Да, но вы бы, вероятно, отнеслись к ситуации более по-взрослому. — Э-э… не будь в этом так уверена. Меня не раз называли мелочным. — Насколько мелочным? — Сакура была заинтригована. — О, уверен, что я бы что-нибудь придумал, — загадочно ответил Ямато. По какой-то причине его добродушный комментарий сумел успокоить ее. — Знаете, у меня был действительно паршивый день, пока вы не пришли и не сделали его немного лучше. Думаю, теперь я ваша должница. — Единственное, что ты мне должна, — это честность, — сказал Ямато. — Как и остальные члены седьмой команды. О том, что ты сказала ранее… Я хочу, чтобы отныне ты говорила мне, если считаешь, что я к тебе снисходителен, — и другим людям тоже говори. Можешь сделать это для меня? Сакура кивнула, и на ее лице появилась легкая улыбка. — В-вы бы действительно…? Просто так? — Просто говори с людьми, Сакура, — он улыбнулся ей в ответ, немного неловко почесав щеку. — Как бы то ни было, я думаю, что Наруто сдерживался из-за того, что случилось с Кьюби. Он боится, что причинит тебе боль. Он действительно причинил тебе боль. Выражение лица Сакуры потемнело. — Да… но я медик, и я отлично справилась с этим. Я также исследовала чакру хвостатого зверя. Он мой сокомандник, а не няня. — Тебе следует поговорить с ним об этом. Сакура вздохнула. — Да… нет, спасибо. Это слишком неудобный разговор. Так же, как и Ли, Наруто всегда придавал большое значение тому, что его ниндо — это защищать Сакуру и так далее. Ссора с ее фанатом — это еще не конец света… но потеря Наруто? Сакура уставилась на свой уже готовый рамен. Она не могла потерять его. Он единственный вернулся к ней, единственный член первоначальной седьмой команды, которому, казалось, всегда не всё равно, что бы она ни делала и насколько дерзко себя не вела. — Знаешь, Сакура, — произнес Ямато. — Если ты ничего не рассказываешь людям, они могут даже не подозревать о существовании проблемы. Сакура вздохнула, с несчастным видом подперев подбородок кулаком. — Простите. Я не могу рассказать ему об этом. — А почему нет? — Я просто не могу, ясно? — А мне? Может, я могу помочь тебе взглянуть на ситуацию с другой точки зрения? Сакура вздохнула. — Ладно, что ж… правда в том, что… — она помолчала. Обычно она никогда бы никому об этом не рассказала, но раз уж Ямато всё равно здесь, то… — Помните, когда Наруто потерял контроль над Кьюби? Помните, как его чакра повлияла на меня, и вы спросили, в порядке ли я, и я ответила, что да? Ямато молча кивнул. — Ну, я солгала. От этого удара остался шрам. — Что… Что, черт возьми, произошло? — Сейчас всё в порядке. Глаза Ямато сузились. — В отчете о миссии ничего не было о травме. — Ну, да. Очевидно, я сохранила это в секрете. Если бы Наруто увидел его… он бы расстроился, — Сакура вспомнила, как сильно он испугался, как винил себя. — Этот придурок крутился рядом со мной всё время, пока я проходила проверку, когда мы вернулись, и до крови грыз ногти… что я должна была делать? Я не могла позволить ему увидеть шрам. — Ты могла осмотреть рану позже, — невозмутимо произнес Ямато. — И чтобы шишоу отругала меня? Нет, спасибо, — Сакура фыркнула. — Я вполне способна справиться с ним сама. По правде говоря, она позволила ране зажить естественным образом в качестве напоминания. Напоминания о том, что больше никогда нельзя быть такой бесполезной. Напоминания о необходимости подготовиться к ситуации, в которой Наруто потерял контроль. Своего рода наказание. Сакуру это устраивало: ее обнаженная броня хорошо скрывала шрам от посторонних глаз. Ямато бросил на нее какой-то прищуренный взгляд. — И шрам в порядке? Ты же не… игнорируешь его или что-то в этом роде? Сакура фыркнула. — Игнорирую его? Зачем? Я кажусь вам некомпетентной? — Э-э, нет, нет, — он быстро отступил. Сакура усмехнулась. — Со шрамом всё в порядке. На самом деле, я использую его для исследования чакры хвостатого зверя и вызванных ею травм. — …звучит не очень обнадеживающе. — Но всё в порядке! У меня есть теория, что наличие шрама заставляет моё тело вырабатывать определенный иммунитет к природной чакре. Если Наруто снова потеряет контроль, это сыграет в нашу пользу, так что не смейте сдавать меня шишоу! Ямато бросил на нее еще один взгляд, словно пытаясь понять, можно ли ей верить или нет, но в итоге, по-видимому, сдался. — Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к разговору с Наруто о том, чтобы он не сдерживался так сильно. Сакура невесело посмотрела на него. — Ну, самое непосредственное. Если бы он знал о шраме, то чувствовал бы себя ужасно виноватым… Я просто знаю это. И если он будет воспринимать меня всерьез… что ж, скорее всего, шрам может вспыхнуть, если соприкоснется с его чакрой. Так что, в конце концов, будет лучше, если он продолжит обращаться со мной как с ребенком, даже если это меня злит. — А… почему бы тебе просто не поменяться партнерами в следующий раз во время командной тренировки? — спросил Ямато. Сакура моргнула. Он безучастно уставился на нее в ответ. — Просто встань с ним в пару, — неловко добавил он. — Таким образом, он не сможет относиться к тебе снисходительно, потому что он будет в твоей команде и близко не подойдет к твоему шраму. Рот Сакуры приоткрылся. Это так просто… это не может быть так просто… верно? — Как я раньше об этом не подумала? — Да, я тоже не знаю. Она повернулась и уставилась на Ямато. — Не нужно тут строить из себя умника. Он поднял руки с притворной невинностью. — Умника? Где? Я здесь никого не вижу. — Тогда купите зеркало. Раздражение. — Смотри. Просто попроси Наруто объединиться в пару в следующий раз — и проблема решена. Или попроси меня? — пауза. — Или Какаши. Таким образом, Наруто придется сражаться против Сая, тогда я смогу не беспокоиться, что буду сдерживаться в твоем отношении? — он улыбнулся, как Чеширский кот. — По крайней мере, не слишком сильно. Сакура ощетинилась. — Если снова меня оскорбите, я не отвечаю за свои действия. — Должным образом принято к сведению, — мужчина улыбнулся ей, прищурив глаза. — Не ломай мне ребра — и у нас всё будет хорошо. Сакура бросила на него странный взгляд. — Я так не делаю. — Уверен, что делаешь. — Я так не делаю! — И я, конечно же, верю тебе. Точно так же, как я верю, что ты выбросишь эти глупые слухи из головы, так ведь? Сакура почти сразу напряглась. Она приказала себе быть храброй в этом вопросе. — Да, конечно… Я имею в виду, кого это волнует, правда? Обо мне и так уже ходит много слухов. Что значит ещё один? — она пожала плечами. — На днях я столкнулась с одним чуваком, который принял меня за шпиона, если можете в это поверить. Если бы вся эта теория заговора была правдива и всякое такое… Честно говоря, вся история с Ли довольно безобидна по сравнению с заявлениями этого придурка. — Уверен, что у него были свои причины… — Да, ну, неважно. Суть в том, что мне плевать, что они говорят обо мне, — ложь, — и я всё равно не могу изменить мнение людей, так что… — Может, не ты, но я могу и поговорю с Гаем. Ему нужно знать свое место. Сакура бросила на него растерянный взгляд. Однажды она видела, как Ямато и Гай поприветствовали друг друга после тренировки, и по их манерам было понятно, что они незнакомы друг с другом. — Это, вероятно, не очень хорошо сработает. — Лучше я поговорю с ним, чем кто-то другой. — Я думала, вы, ребята, едва знаете друг друга. — Э-э… — неловко протянул Ямато. — Откуда у тебя такая мысль? — Я видела, как вы на днях мимоходом здоровались с Гаем, и вы назвали его Майто-саном, — невозмутимо произнесла Сакура. — Майто-саном. Никто его так не называет! Было забавно наблюдать, как Ямато начал потеть. — Вы, конечно, странный в отношении имен, — добавила она с восторгом. — Я заметила, что вы продолжаете называть Ли Горшком, но потом поворачиваетесь и зовете Гая Майто-саном, когда видите его. — Эм. Эм. Нет… — И я думаю… Я первый человек, которому нравятся прозвища, но на данный момент «Горшок» — просто слишком, когда рядом и Гай, и Ли. Вы должны выбрать более подходящее прозвище. Ямато мгновение смотрел на нее так, словно не мог поверить, что она только что это сказала. Сакура смотрела в ответ, ухмыляясь. — Э-э… как насчет Горшок-младший для мини-версии? — в конце концов предложил мужчина. — Полагаю, так нормально, — согласилась Сакура. — Они довольно похожи друг на друга. — Это так, — согласился Ямато. Наступил момент странной тишины, когда Сакура не знала, что сказать. — Эм… — пробормотала она, пытаясь вспомнить, о чем они говорили перед тем, как перейти к прозвищам. О, подождите! Прозвища. — А какое у меня? — Прости? — Какое у меня прозвище? Ямато уставился на нее. Глаза Сакуры сузились. — …если вы скажете, что оно как-то связано с розовым цветом, я убью вас. Медленно. — …Я… э-э. У тебя его нет. — Да, я в это не верю, — глаза Сакуры сузились до щелочек. — Держу пари, Пинки, не так ли? — Клянусь, что это не так. — Тогда выкладывайте, — фыркнула она. — Какое? Ямато почесал щеку. — Я только что мысленно назвал тебя Харуно. — Ха… ну, я думаю, это звучит лучше, чем Горшок. Или Пинки. — Э-э-э. — А как насчет прозвища Наруто? — …Болван. Глаза Сакуры сузились. — Нечестно. Хатаке уже использует его. Вы не можете просто украсть. Ямато едва заметно сглотнул. — Я… не понимаю, почему не могу. — Хмп. Как угодно. У Сая? — …гм. Новенький? Сакура насмехалась над ним. — Да нет. Вы действительно так очевидны с прозвищами? — Я… полагаю? — он снова бросил на нее тот слегка озадаченный взгляд. — Что ж, отныне вы можете называть Сая Снежинкой, — сказала она мужчине. — Оно гораздо больше подходит, чем Новенький. — Звучит так, будто его придумал пятилетний ребенок. — Это не так! — Извини, что разочаровываю тебя, но это так. Сакура фыркнула. — Ну, я же не виновата, что оно так подходит! Сай — это буквально человеческое воплощение снежинки! Это отличное прозвище, и вы это знаете! — …конечно, — он посмотрел на нее с глубоким сомнением. — Это правда! — Сакура взорвалась. — И если бы вы нашли время узнать его получше, вы бы тоже это поняли, тайчо! — Уверен, что это так. — Послушайте, Сай настолько чист, насколько это возможно. Имейте в виду, что он также бледнее, чем скелет, что добавляет эстетики снежинке… — Ты только что сказала «скелет»? — недоверчиво перебил ее мужчина. — Скелет, тело, труп — неважно. Дело в том, что он бледен, как снежинка. Мужчина еще мгновение пристально смотрел на нее, затем покачал головой и фыркнул. — Так зови его Скелетом. — Нет! Это же ужасно грубо! Он улыбнулся с закрытыми глазами. Ах, значит, он шутил. — Все равно лучше, чем то прозвище, достойное малыша, которое ты выбрала. — Если бы вы были внимательнее, то вспомнили бы, что я сказала, что Сай чист, — возразила Сакура. — Гниющий труп точно не подходит. — Хорошо, — разрешил Ямато. — Тогда выбери Снеговика, если тебе это так важно. Снежинка — это просто унизительно. — Нет! Снеговик звучит странно, как одна из тех жутких зимних историй ужасов, — возразила Сакура. — Это на уровне Пинки ужасно! Все равно что назвать Наруто Оранжевым Мальчиком! Или вас Древесным Чуваком. — Хм. Я думаю, что моим собственным прозвищем было бы Древесный Эльф. Если бы я не был самим собой. — Древесный Эльф? — Сакура фыркнула. — Зачем вам вообще понадобилось придумывать себе прозвище? — А почему нет? Кроме того, я сказал, что придумал бы его, если бы не был самим собой. Умник. Сакура назвала его так же, бросив на него удивленный взгляд. — Хорошо, Древесный Эльф. Итак… как вы прозвали… хм… Хатаке? На самом деле, ей не терпелось это выяснить. Она надеялась на что-то смущающее, чтобы она мысленно называла его так. О, да, это было бы чудесно… — Почему ты его так называешь? — спросил Ямато вместо того, чтобы дать ей столь желанный ответ. — Зачем называть его Хатаке? Ее бровь дернулась. «Может, потому, что я ненавижу его до глубины души?» — Без причины. Так какое у него прозвище? — Сначала скажи мне, почему ты его так называешь, — повторил Ямато. Раздражение. — Не понимаю, почему я не могу, — легкомысленно передразнила Сакура. Глаза мужчины сузились. Похоже, он правильно догадался, что они будут продолжать заниматься этим весь день, если он осмелится повторить свой вопрос еще раз. К счастью, он этого не сделал. — У меня нет для него прозвища, — смягчился он. — Ха, он ваш семпай! Вы никак не могли не придумать ему прозвище! Давайте, вы можете признаться. Ямато бросил на нее прищуренный взгляд и просто покачал головой. Сакура продолжала подкалывать его, чтобы он признался, пока он не выдал очень убогое прозвище Серый Парень, которое, Сакура была уверена, он придумал тогда же. После еще нескольких реплик о прозвищах в их разговоре наступило затишье, и некоторое время они ели рамен в задумчивом молчании… но Сакура не могла перестать беспокоиться, что Ямато попадет в щекотливую ситуацию с Гаем, если попытается заступиться за нее. Она действительно не хотела, чтобы у него возникли неприятности из-за нее, не говоря уже о том, что она уже большая девочка и могла постоять за себя. Ей не нужен кто-то, кто сражался бы за нее в ее собственных битвах. Она случайно взглянула на Ямато, который жевал свой ёкан с мучительной медлительностью, очевидно, пытаясь насладиться каждым кусочком. Это было… странно мирно. Кто бы мог подумать, что поедание рамена в Ичираку может быть таким почти… успокаивающим занятием? Конечно, не она. Наконец, Сакура решила, что ей нужно снова затронуть тему Гая, прежде чем Ямато уйдет. — Насчет того, чтобы поговорить с Гаем… Тайчо, пожалуйста, не утруждайте себя из-за меня. Разговор с вами помог мне осознать, что если Ли не может понять, что он сам сделал что-то не так, то это его вина. Он достаточно взрослый, чтобы понимать, что значит уважать своих сверстников. Ямато смерил ее усталым взглядом. — Сакура, ты же не хочешь оттолкнуть половину деревни только потому, что Горшок не соображает. — Так что же мне делать?! — Ты могла бы просто извиниться перед ним, — тихо сказал мужчина. — Перед Ли?! Вы с ума сошли? — закричала Сакура. — Я думала, вы согласны со мной! — Я действительно согласен с тобой. Но, в конце концов, это вопрос твоих сражений. — Я не понимаю. — Послушай, это просто. Тебе придется выбрать между своей гордостью и мнением половины джонинов деревни. — Вы действительно просите меня плюнуть на мои собственные ценности и извиниться, когда это должен сделать он? — возмущенно потребовала Сакура. — Я не прошу тебя ничего делать, — Ямато отложил ложку и повернулся к ней лицом. — Я собираюсь поговорить с Гаем, как я уже сказал, и попытаться уладить это с той стороны. Но тебе следует позаботиться и о том, чтобы свести к минимуму ущерб, нанесенный твоей стороне дела. Поверь мне, как только ты испортишь мнение людей о себе, очень трудно будет вернуть их расположение. Сакура надулась. Ей совсем не нравились его слова. Это казалось таким циничным — просто предпочесть нечто более практичное ее гордости и ценностям. — Если я не буду бороться против всех этих сексистских стереотипов, то кто будет? Я делаю это не только для себя! Ямато вздохнул. — Послушай… это зависит от тебя. Однако из того, что я видел, никто не поймет твою точку зрения и не будет уважать твое мнение, если все, что ты делаешь, — это противодействуешь им. Мой… сенсей научил меня этому, — мрачно добавил он. — Люди слушают только тех, кто им нравится, они помогают только тем, кто им нравится, и если на твоей стороне нет никого, кто бы тебе помогал, ты на дне. — Какое это имеет отношение к вашему видению ситуации? — «У него вообще был сенсей в Корне?» — в замешательстве задавалась вопросом Сакура. — Он был гражданским, как и ты, но, в отличие от тебя, он очень старался ни с кем не конфликтовать. И поверь мне, ему пришлось столкнуться с куда большим количеством несправедливого обращения. Он извинялся, даже когда был прав, и всегда сохранял хладнокровие. Он никогда не обращался с окружающими так, как поступил бы начальник, хотя имел на это полное право. Он сохранял терпение до самого конца. Это привело его на высокие посты. Сакура нахмурилась, опустив взгляд и мрачно уставившись на стол. — Ну, мне не нравится ваш сенсей, просто чтобы вы знали. Он кажется полным придурком. — Ни за что. Он просто рациональный человек. — Полный придурок, — настаивала Сакура. — Если он был таким талантливым гражданским, он должен был использовать свой высокий пост, чтобы улучшить общественное мнение о нас! Меньшинства особенно должны оставаться верными своим принципам. — Он оставался верен им, когда они действительно имели для него значение, — возразил Ямато. — Он уступал во множестве мелочей, но в конечном счете добился гораздо большего, чем мог бы, если бы постоянно спорил с окружающими. Думаю, избавиться от маленьких извивающихся существ, чтобы выиграть войну, гораздо лучше. — Но кто ты вообще такой, если уступаешь другим в стольких мелочах? Разве тогда ты не потерял бы самого себя? — спросила Сакура. — Я думаю, с этим каждый справляется по-своему, — задумчиво произнес Ямато. — Мой сенсей никогда не терял самого себя, но он был чрезвычайно рациональным человеком. Каждая социальная битва, каждая деталь в его речах просчитывались задолго до того, как могли произойти. Сначала я думал, что он такой же слабак, как и ты. Думал, что ему следует больше отстаивать свое мнение, когда к нему снисходительно относились те, кто явно ниже его по положению… но опыт показал, что он просто был более умным и социально компетентным, чем я когда-либо мог надеяться быть. — Вы не можете быть настолько плохим, если вам удалось постичь его великую философию, — саркастически сказала Сакура. — Вы и сейчас пользуетесь его учением? — Нет, — мрачно ответил он. — В основном я просто применяю стратегию «игнорируй проблему, пока она не исчезнет». — Хех. Вы более или менее справляетесь, — с осуждением протянула Сакура. — Если вы не решаете проблемы, то это еще хуже, чем активно справляться с ними, как это делал тот парень. Даже если я не согласна с его поведением. Ямато вздохнул. — Вероятно, ты права… Обещаю, что, по крайней мере, попытаюсь справиться с этой проблемой. Она бросила на него смущенный взгляд. — С ситуацией с Гаем. Сакура нахмурилась. — Послушайте, просто оставьте всё как есть. Если вы всё равно не склонны к конфликтам, то я тем более не хочу, чтобы вам приходилось выходить из зоны своего комфорта из-за меня. — А как насчет такого? Я… могу рассказать Какаши, и он может поговорить с ним, — предложил Ямато. Выражение лица Сакуры еще сильнее помрачнело. Какаши? Черт возьми, нет. Она не втянет в это этого придурка. — Послушайте, забудьте об этом. Хатаке сейчас даже нет в Конохе. — Вообще-то, он как раз недавно вернулся. Я столкнулся с ним… ранее. — Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. Всё в порядке, — повторила она сквозь стиснутые зубы. Глаза Ямато сузились. — Я только что сказал тебе, что это не проблема. Я попытаюсь объяснить Гаю. Имею в виду, я скажу Какаши, чтобы он объяснил ему, и я уверен, что он… — Не надо, — сила ее тона удивила даже ее саму, и, очевидно, Ямато тоже. Казалось, он был застигнут врасплох. — Не впутывайте Хатаке, — повторила Сакура. — Я не хочу, чтобы он совал свой нос в мои дела. Ямато испытующе посмотрел на нее. — Он тебе не очень нравится, верно? — Э-э, неважно. — она профессионально уклонилась от темы. — Послушайте, я ценю вашу заботу, тайчо, но… — Гай сможет понять, каково это — иметь «соперника», который игнорирует твои вызовы, — прервал он ее. — Возможно, я плох в общении, но я почти уверен, что подход к разговору с этой точки зрения сработает. — Не сработает, — Сакура сморщила нос, ей не понравилось скрытое сравнение. — В конце концов, глупый «вечный соперник» Гая — это не какая-то девица, которую он поклялся защищать, — цинично добавила она. Ямато задумчиво помолчал. — Я бы не был так уверен. Знаешь, у него бывают свои «девичьи» моменты. Это было во время миссии в Стране Волн… ну, дзюцу водной тюрьмы. Это вызвало у нее приступ смеха. — Я думала, вам нравится Хатаке. — Хм. Только по вторникам и пятницам. Наконец-то они говорят о приятном! Не то чтобы она не ненавидела этого мудака в другие дни недели, но все же. Она тихо усмехнулась. — Ну, если вы уверены, что сможете выдержать разговор с этим парнем… — пробормотала она. — Я была бы вам очень признательна. — Тогда отлично. И, как бы то ни было, насчет того, как бороться с предрассудками… Я знаю, что Наруто тоже не согласился бы с философией моего сенсея, и он уже доказал, что его подход работает так же хорошо, если не лучше, — задумчиво добавил он. Сакура тут же покачала головой. Прямолинейность Наруто так хорошо работала из-за того, кем он был, из-за всего, через что он прошел, и той магнетической харизмы, которой он обладал. Такая харизма никогда не ставит его выше других и производит впечатление искреннего человека, которому глубоко небезразличен человек, с которым он разговаривает, даже незнакомый. Сакура знала, что она не производила такого впечатления. Она медик, черт возьми, и все же люди ее поколения по-прежнему недолюбливали ее! Если судить по реакции Ли на ее гнев, то грубая честность Наруто подействовала на нее не так, как на него. Она по-настоящему любила блондина и могла согласиться с Ямато, что он обладает талантом каким-то образом обходить мины, даже не подозревая о них, на полях социальных сражений, но сравнение ее подхода с его не предвещало ничего хорошего для ее социальных способностей. — Да, Наруто определенно согласился бы со мной, что откровенность лучше, — сказала она в конце концов. Но среднестатистический шиноби не согласился бы. Сначала у нее возникло искушение добавить, что ее шишоу тоже придерживается политики честности, но слова застряли у нее в горле. Потому что правда в том, что… ее шишоу никогда не придавала большого значения тому факту, что она женщина и хокаге, верно? Какой бы прямолинейной ни была эта женщина, Сакура никогда в жизни не слышала, чтобы она жаловалась на несправедливость их мира, в котором доминируют мужчины, и не произнесла ни одной феминистской речи, если так подумать над этим. Она никогда не делала никаких замечаний, даже шуток, по поводу темы гендерного равенства, как это любила делать Сакура, особенно в присутствии мужчин. На самом деле, ее шишоу пользовалась снисходительностью, проявляемой в ее адрес, целенаправленно ослабляя свое хаори, чтобы отвлечь дипломатов во время переговоров. Да, ее шишоу не терпела неподчинения, но чем больше Сакура размышляла об этом, тем больше понимала, что эта женщина никогда не пыталась убедить мужчин уважать женщин. Сакура попыталась вспомнить хотя бы один такой случай, но ничего не вышло. Она только позволяла своим достижениям говорить самим за себя… но если подумать, ее действия говорили настолько громче, что она являлась большей иконой феминизма, чем любая другая женщина, от которой Сакура слышала жалобы на несправедливое обращение с женщинами. Эта неожиданная мысль совсем ей не понравилась. Неужели светловолосая, на вид дерзкая женщина также следовала философии не отстаивать свои основные ценности перед недоброжелателями, как и сенсей Ямато? Сакура пришла в ужас от этого осознания. В ужас и некоторое волнение. Потому что какой-то неизвестный сенсей, ведущий себя подобным образом, не имеет значения, но тот факт, что женщина, которую Сакура больше всего уважала, тоже придерживалась подобной философии…? Она не уверена, что с этим делать. Конечно, молчание шишоу определенно лучше, чем если бы женщина много говорила, что она феминистка, но затем шла против своих собственных слов, оскорбляя других женщин… но… Поведение ее шишоу все еще было не таким, каким Сакура представляла его себе в своей голове, если объективно подумать над этим. Сакура не хотела быть такой, не хотела быть таким человеком. Она не хотела извиняться перед Ли, когда он неправ. Становилась ли она из-за этого глупой или честной? Честно говоря, хорошо ли это в мире ниндзя? Не то чтобы ее шишоу лгала, она просто не ворошила пчелиное гнездо, как только что сделала Сакура. Она вздохнула, начиная чувствовать, что ее срыв на Ли был ужасной ошибкой, но не желая этого признавать. Хороший ниндзя не позволил бы своим эмоциям взять над собой верх подобным образом. Но она ничего не могла с собой поделать. — Если бы только мы жили в мире, где можно просто высказывать свое мнение без последствий, — размышляла она. — Я ненавижу этот глупый выбор, перед которым вы меня поставили, тайчо. Мои принципы или прагматизм… Я вообще никогда не вставала перед таким выбором. — Хмм, — задумчиво произнес Ямато, не соглашаясь и не возражая. — Большинство людей, находящихся в положении слабых, осознают это в какой-то момент своей жизни. Я полагаю, что из-за таких близких тебе женщин, как Цунаде, Шизуне или Мегуми, ты некоторое время была в стороне от этой проблемы. — Вы правы, — согласилась она. Она не уверена, почему он добавил Мегуми в список, но, если подумать, это правда, что даже эта сучка занимала очень высокое положение в пищевой цепочке, и никто из знакомых Сакуры никогда не позволял себе разговаривать с ней свысока. Она привыкла считать, что все будут относиться к ней так же, как и к ним, но правда в том, что… принятое поведение по отношению к женщинам, которые не «зарекомендовали» себя, было именно таким… ладно. Сегодняшние действия Ли полностью соответствовали этому стандарту. Она даже не могла винить его, потому что его буквально воспитали и приучили так мыслить. Он неплохой человек, размышляла Сакура. Он просто продукт их общества. «Меня так долго окружали влиятельные женщины, что я забыла, что они — исключение, а не правило, — подумала она про себя с возрастающим удивлением. — Раньше я этого не забывала… как так? — было чрезвычайно странно осознавать, что она изменилась. Что она не всегда ожидала, что с ней будут обращаться как с мужчиной, как с ее шишоу. — Срань господня, раньше я мирилась с тем фактом, что я неполноценная из-за того, что у меня есть сиськи, и это меня не задевало». Это осознание потрясло ее настолько сильно, что она на мгновение отвлеклась, вспомнив свое собственное поведение в детстве… чем больше она размышляла о своем собственном опыте, тем больше это подтверждалось. Она проглатывала всю сексистскую чушь, в которую погрузилась Коноха, вместе со всеми остальными, верно? Ее единственной целью в жизни было выйти замуж за Саске-куна. Она не осмеливалась жаловаться, когда мальчики уходили тренироваться, она готовила во время миссии в Волне. Она не жаловалась, когда Саске бросился спасать ее, когда напали братья-демоны, наоборот, она пришла в восторг. Возможно, до последствий Леса Смерти она являлась еще одним винтиком в системе перепутанных ценностей их общества. Когда это изменилось? Когда-то она любила Саске. Она была уверена в этом. Это тоже не казалось фальшивым или сфабрикованным… сначала она была просто влюблена в него, но в какой-то момент все изменилось. Может, когда он высказался о ее способности распознавать гендзюцу на той двери вслух, чтобы все слышали, и зашел так далеко, что сказал, что она лучше разбирается в гендзюцу, чем он. Или, может, когда он сразу предположил, что Сакура сможет безупречно вспомнить длинный пароль. Или когда он так разозлился, что те Звуковики причинили ей боль, что полностью потерял самообладание, но успокоился, когда она сказала ему это, только когда она сказала ему это. Или даже в тот день на крыше — Сакура могла поклясться, что он выглядел испуганным, когда она бросилась между ним и Наруто. Множество проведенных с ним спокойных моментов, это чувство близости, которое на самом деле не ощущалось, но которое, как она считала, жило не только в ее голове… …только оно присутствовало лишь в ее голове, верно? Она просто была круглой дурой. Саске было плевать на это. Саске… она даже мысленно не называла его Саске-куном, так? Когда это изменилось? Сакура больше не понимала, что о нем думать. Все произошло так быстро, когда седьмая команда столкнулась с ним в логове Орочимару… теперь она осознала, что долгое время активно избегала даже мысли об этом мальчике. Но теперь ее разум зацепился за эту тему, и она не могла остановиться. Раньше она любила его, она была уверена в этом. Никто, кто не любил его, не пострадал бы так сильно, как она, из-за его ухода. Ни одна женщина, которую так сильно ранили, не вздрогнула бы при одной мысли о свидании сейчас, не помрачнела бы, услышав, как пары выражают любовь друг к другу на улице. Ее раздражало, как сильно она заботилась об этом мальчике, как глубоко он забрался в ее грудную клетку и разорвал ее внутренности в клочья… но она не могла этого изменить. Не могла стереть бурные чувства, все еще бушевавшие в ней. Хотя тогда она была ребенком, ее любовь к тому мальчику, который первым узнал ее, первым сказал, что у Сакуры есть всё необходимое, была сильной. Он был первым, кто признал ее в мире ниндзя. Первым, кто, казалось, уважал ее навыки, хотя никогда прямо об этом не говорил. Он бросался защищать ее при любом удобном случае, но не потому, что не уважал ее: она могла заметить разницу в отношении Наруто. Он вмешивался, потому что ему было не все равно, а не потому, что хотел спасти принцессу. Для Сакуры это значило всё. Возможно, эти чувства прошли бы со временем, но из-за того, как Саске оставил ее позади… она никак не могла успокоиться. Он всегда будет тем мальчиком, которого она любила и потеряла, потому что ее оказалось недостаточно, потому что она была бесполезной и обманула его ожидания. Мальчиком, который оставил ее лежать на скамейке той ночью. Сейчас она могла понять боль Саске, даже лучше, чем, как она подозревала, мог Наруто, потому что она тоже потеряла семью, которую очень любила, но часть ее в такой же степени негодовала на него. Потому что Сакура не дезертировала, чтобы отомстить Орочимару только потому, что он ответственен за смерть ее родителей — косвенно. Сакура продолжала идти вперед, день за днем. В отличие от Саске, который был беспомощным ребенком во время… исчезновения своей семьи, она уже была шиноби, когда умерли ее родители. Если точнее, она была в состоянии предотвратить их смерти — или, по крайней мере, попытаться это сделать, — но во время вторжения ей ни разу не пришло в голову отправиться на их поиски. Если бы она это сделала, то, вероятно, смогла бы спасти им жизни. В конце концов, они погибли только из-за падающей шрапнели. Даже будучи бесполезной, она могла спасти их, если бы только захотела. И потом, Икуо, она снова могла спасти его, но ее эгоизм убил его. Сакура нахмурилась, глядя на свою теперь уже пустую тарелку с раменом. Да, она понимала боль Саске, но это не означало, что она понимала его дезертирство. Он, как минимум, мог ненавидеть кого-то другого за то, что случилось с его семьей. Она могла ненавидеть только себя. Она вздохнула, подперев подбородок рукой. И вообще, зачем она это делала? Подобные мысли о Саске были подтверждением того, что она уже подозревала, но никогда не осмеливалась высказать вслух: она больше не любила его, больше не мечтала показать ему, что изменилась… больше не думала о нем, разве что мимоходом. На самом деле, она впервые за долгое время вспомнила о нем. Прямо сейчас, просто потому, что он появился в контексте того, как она изменилась за эти годы. И, честно говоря, чем дольше Сакура размышляла над этим, тем больше ей это нравилось. Она счастлива, что цель ее жизни больше не сосредоточена на мальчике, на том, чтобы стать его женой. Однако это не означало, что мысль о нем была приятной. Она, вероятно, отложит эту тему еще на несколько лет, пока не будет вынуждена снова задуматься о Саске. Потому что, хотя она больше не любила его, Саске все еще преследовал ее. Она не уверена, что сможет когда-нибудь снова в кого-нибудь влюбиться, после той ночи, той скамейки, той оставленности. По крайней мере, утешала она себя, она больше не зациклена на том, чтобы вернуть его, как Наруто. В действительности же, чем меньше ей напоминают о боли, которую он причинил ее эмоциональной уязвимости, тем лучше. Но если не для Саске, то для кого она это делала? Она больше не хотела производить на него впечатление, а что касается Наруто… блондин хотел, чтобы она была принцессой, которую он мог спасти. Ее становление сильнее, вероятно, не сделало его счастливее, а с целебной способностью Кьюби Сакура и так мало что могла для него сделать. Мнение Какаши ее не волновало. Теперь ей совершенно безразлично отношение этого засранца к ней. Ее шишоу имела значение, но в данный момент Сакура с ней сражалась. Для кого она это делала? Губы Сакуры сжались, когда она пришла к выводу, что у нее нет ответа. Она бежала и бежала, даже не понимая, от чего и к какой цели. — Э-э… Сакура? — она подняла голову и заметила, что Ямато обеспокоенно смотрит на нее. — Все в порядке? — Да… просто сильно задумалась — Ты, э-э, хочешь поделиться этим? — Нет. Все в порядке. Его губы плотно сжались. — Я обещаю, что всё исправлю. Верно. Она замолчала неизвестно на сколько в середине разговора, как гребаная чудачка. Сакура почувствовала, как ее щеки запылали от стыда. Она действительно не умеет общаться, так? Хуже того, Ямато, вероятно, подумал, что ее так сильно волнуют слухи о ней, что она из-за этого погрузилась в раздумья. Она сгорала от желания сказать ему, что она не такая поверхностная, что у нее, черт возьми, степень магистра по борьбе со слухами, но… тогда ей пришлось бы объяснить, в чем настоящая проблема, и что… Слишком рано снова произносить имя Саске. Поэтому она согласилась с его предположением: — Серьезно, прекратите. Вы даже близко не должны подходить к Гаю. Просто бросьте это, — с горечью произнесла она. — Вы продолжаете твердить, что мне нужно заботиться о своей репутации, но вас, похоже, совершенно не волнует, что вы оттолкнете половину деревни, тайчо. Мужчина невесело улыбнулся. — Моя репутация всегда была дерьмовой. Так что мне портить нечего. Сакура нахмурилась. — Я думаю, у вас довольно хорошая репутация. Не говорите так. — Хорош только поверхностный уровень. — Что вы имеете в виду? Конечно, у вас не так уж много друзей, но я почти уверена, что вы нравитесь большинству людей, которые вас знают. — Ах, но, в конце концов, единственное, что имеет значение, — это то, сколько из них навестили бы меня в больнице, если бы я оказался на пороге смерти, — безучастно сказал Ямато. Затем он небрежно откусил еще кусочек ёкана, а его слова поразили ее, как удар. Потому что он прав, разве нет? В конце концов, разве это не всё, что имело значение? Несмотря на то, сколько она говорила, что это не так, Сакура в глубине души знала, что она действительно сильно беспокоилась о том, что некоторые медсестры думали или не думали о ней, о том, что думал Ли, о том, что думали Гай или Куренай… но были ли это действительно те люди, которые остались бы рядом с ней в самый трудный момент, когда она больше всего в них нуждалась? Нет. Эти люди - нет… но ее шишоу - да. Присоединиться она к АНБУ или нет, Сакура знала без тени сомнения, что Цунаде сдвинет гребаную гору, если понадобится, чтобы добраться до нее вовремя, что она не только навестит Сакуру на смертном одре, но и будет сражаться изо всех сил, чтобы сохранить ее жизнь, как и Шизуне. И Сай. Наруто тоже, независимо от отношения к ней как к принцессе, блондин любил ее всем, что у него было. Он любил, как солнце, целиком и беспредельно, и он единственный вернулся к ней. Она чувствовала, что даже Тока-сан появится, хотя бы просто для того, чтобы отругать ее за то, что она была настолько глупа, что угодила в больницу. Сакуру согрело это внезапное осознание. У нее ведь были люди, которые ценили ее, верно? Независимо от того, насколько подавленно она себя чувствовала из-за того, что ее не любили девушки ее поколения, медсестры или кто-то еще, ей уже намного лучше, чем Ямато, если то, что он сказал, являлось правдой. Внезапно она ощутила укол сочувствия к этому мужчине. Он был в Корне, так что имело смысл, что у него почти никого нет. Его способности к мокутону, вероятно, вынуждали его к очень скудной социальной жизни… может, именно поэтому он с такой преданностью держался за такого придурка, как Какаши? Эта мысль сделала его заявление о том, что его никогда не навещали в больнице, еще более удручающим. Потому что, черт возьми, такой мудак, как Какаши, добровольно не пошел бы туда. На самом деле это чудо, что Ямато вообще добровольно пошел в больницу. Если вас поместили туда с чем-то серьезным, и никто не пришел вас утешить… и вам приходилось слушать чужих посетителей, приходящих к другим пациентам, и видеть суетливых семей, желающих скорейшего выздоровления… Этот мысленный образ был одной из самых печальных вещей, которые она когда-либо представляла. Сакура расправила плечи. — Тайчо, я действительно надеюсь, что с вами ничего не случится, но я почти хочу этого, чтобы я навестила вас, потому что я бы это сделала, — решительно сказала она мужчине. — Черт возьми, я бы надрывала задницу, чтобы вылечить вас! — Нет, ты бы этого не сделала, — он сказал это очень убедительно. Сакура бросила на него суровый взгляд. — Не будьте тупицей. Я бы появлялась каждый день, — особенно после проявленной к ней доброты. — Как вы и сказали, теперь мы товарищи по команде. Это означает, что вас навещают в больнице со всей суетой и так далее. Так что будьте готовы, — добавила она с улыбкой. Он ответил ей тем же, но его улыбка выглядела так, словно он ей не поверил. Сакура не была уверена, как еще убедить его, чтобы не показаться подлизой, поэтому она продолжала ковыряться в своей пустой миске из-под рамена и искать (тщетно), что бы еще сказать. Ямато явно тоже не был уверен, как продолжить разговор, поэтому они погрузились в молчание, пока он не закончил смаковать свой ёкан (с чем он справился с впечатляющей скоростью, когда ситуация стала неловкой). — Что ж… теперь мне пора идти, — заговорил он, и его голос снова стал нормальным. Затем мужчина порылся в кармане в поисках мелочи и положил ее на прилавок. — Увидимся, Сакура. Сакура попыталась улыбнуться ему так лучезарно, как только могла. — Да, увидимся позже, тайчо! Ямато испарился. Что ж, это было разочаровывающе. Сакура осталась смотреть на его пустую, почти сверкающую (она была такой чистой) тарелку, пока Аяме не взяла ее, чтобы помыть. — Он действительно так сильно любит ёкан? — спросила она женщину. Аяме пожала плечами. — Я никогда не видела, чтобы он что-нибудь заказывал. — Хм. Это странно. Может, он такой же, как она, и приберегал особые угощения для особых дней, но что в этом общении могло быть особенного? Сакура пожала плечами. Она предположила, что познакомилась с Ямато совсем недавно… Возможно, у нее просто раньше не было возможности заметить, что он любит сладкое. Поглощенная этими мыслями, она рассеянно достала свой кошелек, чтобы заплатить за еду, но Аяме отмахнулась от нее. — Он оставил достаточно денег для вас обоих. — Э-э… что? Сакура моргнула. — Ага. Он даже оставил немного лишних. Можете заказать что-нибудь еще, если хотите, Сакура-сан, — девушка ласково улыбнулась ей. — Я не могла не услышать, что у вас был паршивый день… как насчет того, чтобы посмотреть меню и выбрать что-нибудь сладкое? Подождите, подождите, подождите… неужели Ямато-тайчо только что угостил ее? Черт. Теперь Сакура чувствовала себя виноватой. Она ненавидела оставаться у кого-то в долгу. Она должна найти способ вернуть деньги… но, с другой стороны, она взяла с собой лишь небольшую сумму наличных, и прямо сейчас ей действительно хотелось немного моти… «Он явно оставил эти лишние ре для меня, — подумала Сакура. — Если только у него не всё так плохо с математикой. Учат ли основам арифметики в Корне?» Вопрос, над которым стоит поразмыслить. Может, ей стоит спросить Сая? Однако в то же время… — Тарелку зеленого моти, пожалуйста. Она просто предложит вернуть ему долг, когда увидит его в следующий раз. — Сейчас принесу! — прощебетала Аяме. Сакура не смогла удержаться от глупой ухмылки, угрожающе расплывшейся по ее лицу. Да. Она такая обжора. Ей предстояла тренировка, но будь она проклята, если не насладится моти прямо сейчас. Когда Сакура две минуты спустя наслаждалась кулинарным раем, она не могла не подумать, что Ямато-тайчо и Хатаке на самом деле совсем не похожи друг на друга. Если бы только Хатаке мог взять у него несколько уроков. Или заблудиться на своем так называемом жизненном пути и никогда не вернуться. Увы, Наруто никогда бы не позволил Какаши отдалиться от седьмой команды. В тот вечер Сакура вернулась домой с улыбкой на лице. В целом, день прошел хорошо, несмотря на сексизм Ли. Она ценила улучшившиеся отношения с капитаном своей команды больше, чем недовольство тем, что произошло с ее фанатом. Несмотря на это… Ее глаза закрылись, и мысли начали блуждать. По дороге домой она немного поразмыслила над его словами — все пыталась забыть о них, — но они возвращались и надоедали ей, как назойливые мухи. Он сказал, что это выбор между ее отношениями с половиной джонинов деревни и ее гордостью. Сакура хотела поступиться своей гордостью, она хотела проигнорировать его глупые слова и его глупый выбор, но прямо тогда, когда она сидела там, ей пришло в голову, что, возможно, ее гордость не стоила так уж многого. У нее был Сай, у нее была Тока-сан, даже Юки. Она не обсуждала с ними ситуацию с Ли, но что-то подсказывало ей, что все они в мгновение ока встанут на ее сторону. У нее даже был этот раздражающий мужчина. Они не так уж близки, чтобы обсуждать что-то настолько личное, но Сакура, по крайней мере, уверена, что нравится ему. Что он, как минимум, выслушает ее точку зрения. Действительно ли так важно, останется ли за ней последнее слово, когда рядом с ней были другие люди? Ей ненавистна мысль об извинении перед ним, но, если подумать объективно, это привело бы ее к большему, чем требование извинений, которых никогда не последует. На самом деле у нее не так уж много друзей. Заводить новых врагов — не очень хорошая идея. Может, ей следует просто смириться с этим, прикусить свой язык и извиниться, хотя она все еще считала, что ее гнев абсолютно оправдан. Сакура фантазировала о сценарии, в котором она пошла бы извиняться перед Ли, а другой мальчик понял бы ее позицию и предложил стать ее спарринг-партнером. О, если бы только… но попытка объяснить ее точку зрения, скорее всего, только спровоцировала бы еще один спор, когда он неизбежно не смог бы ее понять. Любому, у кого были глаза, ясно, что Рок Ли никогда, ни за что не согласился бы драться с Харуно Сакурой всерьез, что бы она ему ни сказала. С таким же успехом она могла бы просто оставаться в хороших отношениях с командой Гая, если бы все шло именно так… хотя это так печально. Если бы только она была кем-то другим, мальчиком, тогда она могла бы просто поспорить с ним и… «Но подождите секунду», — подумала Сакура. Что, если Ли не будет знать, что он дерется с ней? О, да. Разве это не отличная идея? Сакура заснула с игравшей на ее лице улыбкой.